Тайна рубина. Глава 33. Планы

     Он вошел в здание администрации, не понимая, что чувствует. Такое происходило с ним довольно редко, но сейчас слишком многое не давало покоя. Если Фирсов действительно отозвал людей от Кирилленко, сам собой напрашивается вопрос: зачем? Белозерский ознакомился с досье Виктора Романовича перед тем, как выехать на странное задание. По бумагам следователь был чист, его можно было назвать примером для подражания, да и тот же вывод сам собой напрашивался после пары минут диалога с ним – он был сдержан, учтив и очень умен, непроницателен, многие характеристики со знаком плюс подходили ему. Но что тогда относилось к минусам?

     Пройдя вверх по лестнице, Артем сжал пальцы в кулаки и расслабил их, глубоко вдохнул и возле кабинета Наумова выдохнул. После стука в дверь его пригласили внутрь. Следователя немного удивило, что его коллега стоит у окна, – только что он явно прервал разговор с главой администрации. Воронов не доверял Фирсову, и Белозерский прекрасно об этом знал. Нотка недоверия была и в обратную сторону. Где в этой цепочке был сам Артем?

     – По какому поводу пожаловали? – спросил мужчина за столом, поправляя очки.

     – Искал Виктора Романовича, – ответил следователь, немного погодя. – Думал, Вы подскажете, где его найти, а все оказалось даже проще. Предпочитаете не брать трубку, товарищ?

     – Похоже, оставил телефон в машине, – Фирсов похлопал по карманам брюк. – Что-то срочное?

     – Не сказал бы, но есть пара вопросов.

     – Что ж, задавайте, раз пришли, Артем Данилович.

     – Случайно узнал, что по Вашему приказу Евгения Кирилленко осталась без наблюдения наших сотрудников. Это правда?

     – Что Вас в этом так удивляет?

     – Но…

     – Послушайте, – Виктор улыбнулся. – Все наши силы брошены на поиски убийцы некоего перевозчика камня и самого камня. По ходу расследования возникают новые проблемы – похищение Кирилленко ее отцом, его гибель, покушение на нее, а до того – гибель начальника отдела полиции Леонида Федоровича Корнева. Конечно, охранять девочку дело очень светлое, но не очень рациональное. Здесь не так много способных сотрудников, а нам нужен весь их запас.

     – Но ведь на нее снова могут напасть, разве нет? – Белозерский нахмурился.

     – Не думаю. Я повидал немало подобных дел. Если у убийцы не вышло убить жертву при первой попытке, как удавалось в предыдущие разы, он вряд ли сунется к ней вновь. Мы создали видимость полной ее безопасности, наверняка нападавшему об этом известно. К тому же, ее должны были перевести в отдельную палату, где за ней осуществлялся бы суточный мониторинг.

     – Насколько я знаю, за убитым в той лечебнице тоже должно было вестись наблюдение.

     – Верно. Служба безопасности подтвердила неисправность скрытой камеры в той палате.

     – Очень удобно, что именно там она не работала, – хмыкнул Артем.

     – Пожалуй, – Фирсов пожал плечами. – В любом случае, девочке ничего не угрожает, уверяю Вас.

     – А что делают те самые сотрудники сейчас?

     – Они отданы под руководство нового начальника полицейского участка. Может, изучают улики заново, исследуют места происшествий или заняты другими не связанными с этим делами.

     – Странное распоряжение ресурсами, не находите?..

     – Если Вам так угодно, это я попросил Виктора Романовича убрать оттуда людей, – встрял Наумов. – Главный врач оказался в бедственном положении, как и вся клиника, родственники в шоке, не говоря о самих пациентах. Лишние люди в форме там большая помеха. Мало ли, что придет в голову одному из сумасшедших при виде полиции.

     – Вы хотели узнать что-то еще? – продолжил Фирсов.

     – Вы в курсе, что Воронов уехал из города?

     – Что?! – Денис Николаевич встал. – Это еще почему?

     – Кажется, он ненадолго.

     – Не слышал об этом, – Виктор прищурился. – Со мной он не делится своими планами. Судя по Вашему выражению, Вы и сами не знаете, когда он вернется, так ведь?

     – Да.

     – А не сбежал ли он…

     – Пусть только попробует смыться! – Наумов был взбешен. – Ему была выплачена огромная сумма не за разъезды по стране!

     – Разберемся, – Фирсов вздохнул. – Еще что-нибудь?

     – Почему Вы вообще здесь? – Белозерский сложил руки на груди. – Не нужно ли нам заниматься расследованием?

     – Разумеется. Мы обсуждали некоторые связанные с этим вопросы, после чего я хотел сказать Вам, что один из моих подчиненных нашел кое-что, что способно вывести нас на алхимика, который в этом городе, судя по всему, все же есть.

     – Неужели? – Артем удивился.

     – Начата разработка плана операции «Перехват». Вы в ней, коллега, участия не примете, Вам там попросту нечего делать. Мои люди со всем справятся сами. Как только результат будет достигнут, каким бы он ни был, я Вам сообщу. Может, скоро мы вернемся домой.

     – Здорово. На этом все. Пока все. Буду ждать звонка.

     Белозерский стоял на улице и не понимал, что ему дальше делать. Все выглядело так, будто он здесь никому не нужен – Воронов работает сам по себе, а Фирсов стал занят исключительно своими делами и делами Наумова. Все преследовали свои цели, а он своих попросту не знал. Попросили помочь – он примчался, а в итоге… Вздохнув, он двинулся в сторону временного пристанища. Может, хоть Мария составит ему нормальную компанию? Может, она что-то знает и поделится с ним? Он вспоминал, как они ехали в автобусе. «Нет, она не такая, как они, – Артем улыбнулся своим мыслям. – Не скрытная, нисколько не подозрительная. Хорошая девушка».

     Открыв дверь квартиры, он удивился – пахло чем-то вкусным. Следователь разулся и прошел на кухню. Мария стояла у плиты и то и дело посматривала в стекло духовки. Она не заметила, как в дом кто-то вошел, и это его позабавило. «Даже ребенок ее бы обвел вокруг пальца». Белозерский снял куртку в коридоре и сел за стол. Наблюдать за чужой деятельностью было удивительно приятно, а если и выполняющий ее человек тебе не противен, так во сто крат лучше. Открыв подвесной шкаф, где стояли чашки, девушка с горечью вздохнула – до верхней полки она без стула не дотянется. Конечно, появившаяся из-за плеча мужская рука ее испугала, но она быстро успокоилась, когда Артем подал ей, что было нужно.

     – Я Вас не слышала…

     – Вы были крайне заняты, – он улыбнулся.

     – Мне все еще неудобно, что я Вас так напрягаю, так что решила сделать хоть что-то. Вы, как и Евгений, – она на секунду задумалась, – совсем о своем питании не заботитесь.

     – Честно говоря, я нечасто ем дома. Обычно захожу куда-нибудь, изредка заказываю что-то. Вы любите готовить?

     – Не то чтобы люблю. Просто готовка помогает отвлечься. Еще я немного убралась, но Ваши личные вещи не трогала.

     – Об этом можете не переживать. Что ж… Можно попробовать?

     – Еще минутку, – она хихикнула.

     Они сидели за столом молча. Белозерский следил за явно напряженной Марковой: вытянутая, как струна, она была примером для любой дамы – такие манеры были далеко не у каждой. На ее лице не было ярких эмоций, что-то едва тлело в глазах. «Разумеется, ей не нравится сложившаяся ситуация, – думал следователь. – И помочь я тут не в силах. Но что это было за нападение? Такое же непонятное, как и на ее подопечную в лечебнице. Отвлечь ее или разговорить?»

     – Как Ваша работа? Узнали что-то? – Мария первой прервала тишину.

     – Ничего определенного, – хмыкнул Артем. – Все очень запутанно.

     – А Евгений, он…

     – Да?

     – Вы ему звонили? Я пыталась, но он недоступен. Второй раз так пропадает. Вы с ним ведете одно дело, поэтому я подумала, что… Я просто переживаю.

     – Он Вам нравится?

     – Что Вы! – она покраснела. – Так заметно? Он был очень добр ко мне, но скоро дал понять, что мне не на что рассчитывать, – девушка грустно улыбнулась.

     «И как он это только делает?»

     – Боюсь, он для всех вне доступа. Не знаю, что он говорил Вам, но мне сообщил, что отъезд его будет недолгим. Все мы сейчас переживаем не лучшие времена… Мария, я в курсе, как Вы познакомились с детективом и какую связь поддерживали из-за Евгении Кирилленко. Вы ведь наверняка думали, с чем связан интерес к ней и впоследствии к Вам?

     – Конечно, – она вздохнула. – Честно говоря, я совсем не понимаю, что происходит. Да, я знакома с Евгением, но о своих делах он мне ничего не говорил, так что…

     – Вот как. Думаю, потенциальный убийца решил убрать всех, кто хоть как-то связан с ним.

     – Ужасно, – Мария поникла. – Хочется, чтобы это оказалось страшным сном.

     – Не переживайте, – он положил ладонь поверх ее и улыбнулся. – Мы со всем разберемся.

     Девушка улыбнулась в ответ. Она быстро убрала все со стола и ушла в ванную, где подумала о еще одной важной детали. Во время уборки она отметила особенность жилого помещения – служебная квартира была явно рассчитана на одного человека. Здесь не было места для нее, особенно для сна, но спрашивать об этом следователя… Сжимая пальцами плечи, она боялась выйти из комнаты, но, поборов все бушевавшее внутри, все же взяла себя в руки. Переживать, как оказалось, было вовсе не о чем – Артем, отодвинув стол и стулья, стелил себе простынь прямо на полу в кухне. На все порывы Марии отговорить его, он отвечал коротко: все в порядке.

     Как бы он ни пытался исправить это, она чувствовала себя не в своей тарелке. Постель была чиста, на ней едва ли кто-то даже лежал в последние пару дней. Довольно жесткий матрас был все же мягче кушетки, на которой порой приходилось спать на работе, подушка так и вовсе была похожа на ортопедическую, но девушка не могла уснуть. Произошло слишком много всего, что тревожило душу. Она думала о Жене и о Евгении. Как они? Все ли в порядке у них?..
 
     Не выдержав, она встала с постели и тихонько вышла в кухню. Свет был выключен, но Белозерский не спал – стоя у окна, он смотрел на редкие огни на улице. В отличие от Марии, он сразу услышал шаги за спиной, потому даже не дернулся, когда она подошла к нему и встала рядом.

     – Не спится? – спросил он, она кивнула. – Мне вот тоже. Все не могу понять многих вещей. Как бы ни раздумывал, в голову ничего путного не лезет.

     – И у меня так же, – девушка вздохнула. – Все не могу принять того, что происходит.

     – Вы сказали, что не хотите напрягать своих друзей и знакомых, когда я Вам предложил где-то переждать бурю. Причина правда была в этом? Не знаю насчет друзей, но всегда ведь можно обратиться к родным. Или..?

     – Я всю жизнь провела в детском доме, так что с этим есть определенные сложности, – она улыбнулась.

     – Расскажете?

     – Особо нечего рассказывать, если честно. С самого рождения я была на попечении государства. Друзья в основном оттуда и остались, хоть и не так много, как хотелось бы. Признаюсь Вам, меня там никогда не трогали, не обижали, так что я и без родных росла в полном благополучии.

     – Хорошо, что так вышло. Обычно дети там не очень-то довольны жизнью. Однако Вам не стоило думать, что друзья Вас не примут или Вы им нанесете какой-то ущерб своим визитом. Только не подумайте, что я Вас выгоняю, ни в коем случае, – он усмехнулся.

     – Не подумаю. К тому же, не так давно я познакомилась с еще одной девушкой, которая росла без родителей. Правда, она бежала еще по юности из «тюрьмы», как она говорила. Габриэлла совершенно на меня не похожа...

     – Имя-то какое.

     – Думаю, у нее нерусские корни. Она про себя мало рассказывала, да и Евгений не распространялся.

     – Евгений? Так это Воронов вас познакомил?

     – Не совсем, там… Вышла очень странная история. Надеюсь, она в порядке. Артем, можно Вас спросить?

     – Спрашивайте.

     – Когда Вы пришли ко мне, когда спасли от этих зверей, я заметила, что Вы немного не такой, каким хотите показаться.

     – В самом деле? – он улыбнулся.

     – Когда мы встретились впервые, Вы были совсем другим. А тогда, возле дома… Подумалось, что вы способны убить. Но Вы не как Евгений, вовсе нет. Вы не нанесли им значимого вреда, только остановили. Как у Вас это вышло? Не поймите неправильно, но я не представляла, что Вы так можете.

     – Скажу Вам по секрету, я и сам не представлял, – он усмехнулся, но вскоре вновь стал сосредоточенным. – Евгений тоже не воспринимает меня всерьез.

     – Я не хотела…

     – Все нормально, нет нужды оправдываться. Действительно, по сравнению с ним я прожил очень тихую и спокойную жизнь, а на службе не видел того, что застал он. Но, если это будет необходимо, я готов сделать что угодно, чтобы помочь. С детства я занимался боксом, был кандидатом в мастера спорта. Мог бы и мастером стать, но… Бросил поединки.

     – Почему?

     – Это долгая история, – Артем грустно улыбнулся.

     – Не думаю, что скоро усну, – девушка ободряюще провела ладонью по его спине.

     – Смешно, конечно, но я будто хотел биться еще до того, как голову начал держать. Мой отец был отличным боксером, чемпионом, а после стал моим тренером. Я ему многим обязан. Конечно, он был ко мне суров на тренировках, но дома он был сама нежность и со мной, и с мамой. В шестнадцать лет, когда я почувствовал, что уже готов, я за его спиной договорился о поединке. Разумеется, я тогда проиграл, плюс ко всему, мне сломали руку и разбили бровь. Он долго на меня был зол, я знаю, но все же дал мне шанс попробовать себя уже довольно скоро. К восемнадцати годам я стал кандидатом в мастера спорта, он был мной горд. Только мама все приговаривала, что мы с ним роем одну могилу на двоих, – спорт дело такое, всякое может случиться. Она стала пророком… На последнем его поединке ему сломали ногу, был поврежден тазобедренный сустав. Его соперника дисквалифицировали на время, а мой отец… Был «дисквалифицирован» пожизненно из-за травы. Как бы он ни хотел казаться сильным и довольным жизнью, мы с мамой знали, что это его если не сломало, то точно надломило. После долгих разговоров днями и ночами я решил, что лучше буду целым, хоть и без звания. Они оба поддержали меня, отец особенно. Ему, конечно, было жаль, что я бросаю сей путь, но он был все же рад, что я хотя бы буду здоров. Он до сих пор тренирует молодежь, торчит со своими друзьями в барах. Все как-то устаканилось. Хоть я после всей этой ситуации даже не знал, чем заниматься в жизни, один случай все быстро расставил на месте. Нашу соседку, бедную старушку Нину Васильевну, ограбили на ночь глядя, нам выломали дверь. Отец легко дал отпор. В полиции, правда, хода делу не дали, и соседская квартира опустела – Нина Васильевна умерла на следующий день от инсульта, кажется. Так я оказался там, где оказался, собственно. Не могу сказать, что я очень умный человек, но мне привили понимание того, что такое хорошо, а что – плохо. Закон един для всех, но… Как-то это у нас не так работает. Стараюсь своими силами хоть чуть-чуть изменить ситуацию.

     – Ваш отец наверняка гордится и этим стремлением, – Мария легко улыбнулась. – Может, у Вас что-то и получится.   

     – И все же Евгению я не конкурент, – он посмеялся.

     – Почему же? Вы очень разные люди. В чем-то Вы определенно выигрываете.

     – В чем?

     – Вы не такой холодный и таинственный, – она будто облегченно выдохнула. – С открытыми людьми и сам чувствуешь себя открытым.

     Он посмотрел на нее и понял, что в полумраке, освещаемая лишь огнями фонарей с улицы, Мария ничуть не уступает той девушке, что обокрала Воронова. В бликах в светлых глазах он видел настоящий, чистый свет человека, который не обманет и будет вечно мил сердцу. Он ее почти не знал, как и она его, но сейчас это будто не имело значения. Так хотелось обнять, поцеловать, уберечь от того, что могло ей навредить. Он не знал, что она чувствовала в этот момент, но он был будто далеко-далеко отсюда. Где-то не в скромной служебной квартире, а у берега моря, где тихо шумят волны и дует теплый летний ветер. То были для него совсем непривычные ощущения. Хотелось распробовать их в полной мере.
 
     Едва он чуть наклонился, а она вдохнула, зазвонил телефон на тумбочке. Вся магия будто развеялась. Мария вновь уставилась в окно, а Артем нетерпеливо ответил на звонок.

     – Следователь Белозерский у аппарата. Вот оно что… Понял, спасибо. Что?.. Это что за фокусы такие? И как теперь?.. Да, ясно. Еще раз спасибо.

     – Плохие новости? – спросила она, не оборачиваясь.

     – Я бы сказал, что очень плохие. Убийцы твои недоделанные решили стать самоубийцами.

     – Что? – она с ужасом посмотрела на него.

     – Очень похоже, что они были отравлены ядом, который сами пронесли. Никак вшитый в воротник цианид? Шапито какое-то. Как рассветет, пойду разбираться с этим.

     – Вы… Что ты будешь делать?

     – Пока не знаю. Их должны были успеть допросить, может, ответ найдется. Не город, а сплошное проклятье.

     – Что ж, я пойду, попробую уснуть. Спокойной ночи, – она подошла к нему и поцеловала в щеку. – Уверена, ты справишься.

     Смотря ей вслед, он понял, что уже несколько минут таращится на закрытую дверь спальни.

     Где-то внутри что-то с грохотом сорвалось.

***

     На протяжении следующих двух дней все сидели как на иголках. Белозерский так и не узнал у судмедэкспертов, что произошло с нападавшими на Маркову зверьми, а на допросе они не произнесли ни слова. Ему было очевидно, что над ними стоял кто-то очень важный. Кто-то, кто не позволил бы вылиться наружу информации, которая не предназначалась для общего пользования. К большому сожалению следователя, Фирсов будто отдалился – все чаще он пропадал из зоны видимости, прямо как Воронов, и о его деятельности почти не было слышно. Мария продолжала жить у Артема, и с каждой минутой чувствовала себя все легче – все же находиться одной в четырех стенах было гораздо тяжелее, чем в приятной компании веселого и, как ей казалось, ментально здорового человека. Миронова в это время уже пребывала в аптеке, наслаждаясь работой, о которой раньше мечтала забыть хоть на мгновение – иллюзия, присущая уставшему от своего дела человеку. Ган провожал ее туда до обеда и обратно в квартиру до прихода Петра, а в перерывах бегал к Маргарите на рандеву. Девушка была удивительно хороша собой и все хотела увидеть кота в человеческом обличье, что он ей непременно обещал вскоре устроить. Томас продолжал копаться в своем арсенале, то разбираясь в двигателе скейтборда, то начищая пистолеты и ружье Петра, который все чаще стал пропадать в университете – приходилось подменять преподавателя, так некстати сломавшего ногу. Пес узнал от Белозерского все о нападении на Марию и о том, что произошло с ее потенциальными убийцами, а также о том, что на туфлях и бутылке из-под вина действительно не было никаких биологических следов или отпечатков. Зверь бродил по городу, пытаясь, как и другие, понять: что происходит и что делать дальше?

     На противоположном фронте все было спокойно. Планы строились, стены рушились. Родион все пытался приструнить не поддающихся влиянию даже его силы местных зверей, но получалось слабо. В очередной раз собираясь на встречу со своими «бойцами», парень сел прямо на ступеньки в подъезде, чтобы собраться с духом. Ему совершенно не нравилось здесь находиться. По правде говоря, он нигде не мог найти свой угол, сколько бы ни путешествовал по свету в погоне за мечтой. Он жил только идеей, мыслью о том, что вот, еще чуть-чуть, и они найдут, что ищут. Время текло, с ним таяла надежда, изредка снова загораясь после удачных вылазок, уличных драк и найденных камней. Половина в руках, один осколок прямо под носом. Столько лет прошло, но почему-то именно сейчас все будто начало налаживаться. Только улыбнувшись этой мысли, Родион снова поник, вспомнив, что он вообще делает на лестничной клетке.

     – Хандришь?

     – Как обычно.

     Волк, как его все называли, был одним из немногих, кого Родион мог без зазрения совести назвать другом. Они всегда были по-своему близки, похожи по характеру, имели одну звериную форму. Некоторые обстоятельства сделали их еще ближе, опасно ближе – встречу с ними двоими пережить было практически невозможно, если их задача кого-то убрать с дороги. Волк, в отличие от своих товарищей, не любил пить приготовленное Зоей зелье. Быть человеком он давно перестал, на этот счет он не обманывался. Зверь принял свой удел.

     Присев рядом с парнем, грозный товарищ облокотился на колени. Он, как и Родион, смотрел прямо, в пустую и ничем не примечательную стену дома, где им приходилось скрываться от любопытных глаз.

     – Слышал, ты с девчонкой управиться не смог.
   
     – Уже получил по шапке за это, – парень вздохнул. – Тяжело мне с женщинами и детьми расправляться.

     – Пол и возраст – вещи второстепенная. Главное, что из себя человек представляет. Если он твой враг, пусть то будет хоть младенец, это не имеет значения.

     – Не могу этому научиться, – Родион посмотрел на свои ладони. – Будто я все в том же кошмаре. Петля, могила, беспризорность и так по кругу. Я все еще вижу их, – он дотронулся до медальона на шее. – Слышу их порицание…

     – Проехали. Тебе поручено управлять ордой?

     – Орда – подходящее слово, – он грустно улыбнулся. – Ублюдки не хотят слушать. Они не понимают слов, не обращают внимания на боль. Вернее, стараются не обращать, хрипят и орут они так, что все становится понятно. Надо их полностью сломать, а я все куски только отрываю.

     – Что ж, могу составить тебе компанию. Все равно заняться больше нечем.

     – Как же, начальство тебе не выкатило список поручений? – Родион усмехнулся.

     – Я сам себе начальство, – Волк встал. – Веди давай, пока ноги еще ходят.

     Сила силой, но и ее порой недостаточно, чтобы решить какой-то вопрос. Конечно, приставленный к голове пистолет или сломанная рука открывает рот и способствует послушанию выбранного на роль раба, но иногда и это лишь злит, укрепляет веру в свою правоту, делает несгибаемым. Страх… Волк внушал его всем, кто его видел. Достаточно было лишь взглянуть на него. Никто не мог описать, чего именно испугался в очередном проклятом, ведь он мало чем внешне отличался от остальных. Однако походка, манера держать голову, с ужасающим скрипом открывающаяся пасть – все это выделяло его из толпы. Но он мог повести за собой, не пугая, но и не внушая доверия, не обещая дружбу (пообещать он мог разве что гибель, если будешь раздражать). В нем был стержень, его уважали. Он был авторитет.

     Родион с восторгом наблюдал за сменой настроения подчиненных, когда рядом с ним шел верный друг. Особенно его обрадовала реакция крокодила с дротиком в голове, за который Волк крепко взялся и приложил непокорного зверя к земле. Не было сказано ни единого слова до или после приказа: «Пойдешь с нами». Зверь шел за двумя товарищами, будучи уверенным в том, что его если не убьют сегодня, то точно покалечат. Он прошел тем же путем, что и его братия – к затерянному району на окраине, по полуразрушенным лестницам к огромной квартире, через охрану к кабинету главаря.

     Сидя за столом, начальник и его правая рука что-то тихо обсуждали, и, когда на пороге показались Родион, Волк и приведенный ими зверь, они не закончили. Семен лишь глянул в сторону открывшейся двери и вернулся к теме разговора. Крокодил, насильно усаженный напротив важного человека, хотел прервать затянувшийся диалог, однако ему быстро дали понять, что этого делать не стоит. Родион вышел вслед за Волком и Семеном, наблюдая, как меняется лицо начальника.

     – Вижу, у нас возникло некоторое недопонимание, – произнес наконец человек, сложив пальцы пирамидкой и улыбнувшись зверю.

     – Да уж. Ваши люди предложили мне сотрудничать. Суть обмена мне ясна, но вот что мне не дает покоя. Когда был разговор о том, что нам нужно сделать, не было ни слова о том, что над нами поставят кого-то из Ваших подчиненных.

     – Думаю, вполне логично было это предположить. Все-таки полагаться на неизвестных существ, будь то звери или люди, слишком наивно. Но это Ваш просчет, приятель. Вы приняли правила игры, теперь будьте добры их соблюдать.

     – Но этот выскочка...

     – Этот выскочка – мой доверенный человек, профессионал своего дела. Несмотря на довольно молодой возраст и взбалмошный характер, он способен на то, что Вам и не снилось. Надеюсь, больше об этом речи идти не будет. 

     – Думаете, вам все это сойдет с рук? – крокодил приоткрыл пасть. – Вы, приезжие, кем бы себя ни возомнили, не можете просто взять и начать командовать, кем хочется.

     – Мы, приезжие, лишь берем контроль в свои руки, который вы удержать не способны, – он встал, повернувшись к окну и сложил руки за спиной. – И уж поверьте, управлять мы умеем лучше вас всех. Вас никто ни к чему не принуждал, не так ли? Придется нести ответственность за свой выбор, таков порядок.

     – Мои ребята…

     – Теперь это мои ребята, – человек усмехнулся. – По крайней мере, если Вы хотите получить выгоду. Часть сыворотки уже ушла, следующую получите только тогда, когда выполните все требования. Для этого придется стать гораздо более послушными. Ничего личного.

     – Слушай, ты…

     Зверь только привстал, как человек, выпив что-то, быстро подошел к нему и костлявой рукой усадил на место.

     – Лучше ты послушай, – голос стал ниже, из открытой пасти повеяло холодом. – Я ненавижу обращаться в зверя, и меня лучше в таком состоянии не злить. Природа прокляла меня на существование в облике помеси скелетов животного и человека, и я нисколько не слабее тебя. Можешь об этом подумать на досуге, когда осознаешь, что здесь я для всех закон. Ты в курсе, кого вам нужно убрать, кого найти, за кем следить и куда направлять. Тебя уже одолел неместный, еще и без оружия. Вот что, приятель: теперь твоя банда находится под непосредственным руководством того самого выскочки, что привел тебя сюда, а его напарник, мой гневный помощник, проконтролирует, чтобы все было в порядке. Второй раз объяснять, надеюсь, не нужно.

     Крокодил не мог спорить, тут и думать нечего. Уже будучи на улице, он достал сигарету и, закурив, медленно побрел на свою, оккупированную чужаками, территорию. Оказавшись меж двух огней, он думал не о том, как потушить один из них, вовсе нет. Его задача была гораздо более сложной. Нужно направить огоньки друг к другу, столкнуть их, развести пламя, в котором они все сгорят. Тогда он и другие звери в городе вздохнут с облегчением.

     Он еще станцуют на их костях или на том, что от них останется.