Египетские ночи

Египетские ночи

Могли ли предположить подруги Элла и Марина, впервые прилетевшие в Египет, одолев огромные пространства океана и пустыни, как изменится их жизнь после посещения этой загадочной древней страны? Вряд ли.
После унылых серо-дождливых пейзажей поздней уральской осени молодые дамы с удовольствием окунулись в яркие краски летней африканской зимы. Жить им предстояло в так называемом трёх звёздном отеле на второй линии от моря. Трехзвёздочным отель являлся лишь номинально. На деле это был добротный четырёх звёздный красавец, хозяин которого не пожелал платить государству дополнительные налоги за повышенный статус.
Окна номера, где подругам предстояло прожить ближайшую неделю, выходили на многолюдную и многоголосую улицу, наполненную истинной экзотикой севера Африки: худощавые мужчины в белых хламидах все как на подбор высоченного роста вели под уздцы одно- и двугорбых верблюдов с печальными глазами и длинными мохнатыми ресницами. Из-за них глаза животных казались полуприкрытыми и приобретали загадочный томный вид. Перед многочисленными торговыми лавочками и магазинчиками, сидя по-турецки на ковриках или низеньких стульчиках, курили кальян хозяева  заведений. Проезжавшие мимо машины без устали «фафакали», торговцы громко выкрикивали приветствия на разных языках. К общему шуму примешивалось пение муэдзина, зазывающего верующих на намаз. Звуки сливались воедино, создавая немыслимую какофонию.
Чуть позже выяснилось, что сигналами клаксонов шоферы  приветствовали водителей встречных машин и каждого из проходящих мимо пешеходов. Один пешеход — один «фа-фа», два или три пешехода — соответственно, два или три «фа-фа».
В отель подруги заселились быстро. Марина, замечательно говорившая по-английски, без проблем заполнила анкеты за себя и за подругу. Но вот в свой номер попасть им удалось не сразу. Как ни крутили, как ни прикладывали они пластиковую карточку к запирающему устройству двери - магнитный ключ не срабатывал. Пришлось вызывать администратора гостиницы.
Приветливый, улыбчивый, чуть полноватый, менеджер - араб лет сорока не заставил себя долго ждать. Он вставил магнитную карту в паз устройства, который дамы даже и не заметили, после чего дверь, как по волшебству, незамедлительно открылась. Слегка озадаченный сотрудник отеля откланялся, оставив отнюдь не юных дев сконфуженно глядеть ему вслед.
В номере с огромной кроватью на двоих, открывшем, наконец, свое лоно новым постояльцам, точнее, постоялицам, стояла тяжелая, неприятная духота. Отперев балконную дверь, подруги впустили в комнату шум и запахи улицы, оставшиеся позади, как только они перешагнули порог гостиницы.
Разбор привезенного скарба, переодевание и душ притупили внимание туристок, поэтому лишь спустя время подруги осознали свою оплошность: тридцатиградусный зной заполнил собою все небольшое пространство номера. Людям, только что покинувшим дождливый промозглый  уральский сентябрь, он напомнил душную влажную парную. Боясь окончательно спечься в невыносимой жаре, подруги прикрыли балкон и попытались разобраться в системе кондиционирования, но охлаждающий прибор также как и дверной замок, нагло не желал поддаваться женскому очарованию.
Беспорядочное тыканье в кнопки пульта управления к результату не привели. Дамы снова вынуждены были прибегнуть к помощи менеджера. На сей раз постоялицам пришлось прождать спасителя минут пятнадцать. За это время они успели еще по разу навестить душевую кабину. К удивлению подруг явившийся на зов все тот же администратор моментально включил кондиционер, разъяснив попутно, какие две кнопки им следует запомнить. Про остальные он рекомендовал им позабыть навсегда.
Освежаясь под струями охлаждённого воздуха из кондиционера, подруги потешались над своими техническими способностями и над устрашающе строгим видом и тоном менеджера отеля.
Приведя себя в надлежащий вид, дамы решили, что не побывать на море в оставшееся до ужина время было бы настоящим преступлением с их стороны. Вынырнув из прохладного холла гостиницы, они окунулись в подзабытый к осени летний зной Африки, где сразу же были атакованы многочисленными торговцами сувенирной продукции, на разных языках продвигавшими свой товар. Подруги отнесли данный порыв к экзотическому для европейца местному колориту.
Для начала продавцы осведомлялись, к какой национальности принадлежат дамы. Мгновенно угадать им было непросто, потому что одна из молодых женщин была миловидной широкоскулой блондинкой, кои встречаются в большинстве своем на территории Восточной Европы. Другая же, жгучая брюнетка со смуглой кожей, невысокого роста обладала довольно крупными чертами лица и неожиданно голубыми глазами. По этой причине обращаясь к одной зазывалы вопрошающе кричали: «Полский?! Русский?!», и «Турецкий?! Арабский?!» - взывая к другой. А удостоверившись, что обе потенциальные клиентки говорят по-русски, начинали предлагать товар на родном для подруг языке, во всяком случае, очень похожем на него: «Захади, красавис! Покупи хорёщий ка-авёр (крушка, золата)!» Элла лишь мило улыбалась в ответ, а Марина объясняла всем и каждому, что идут они на пляж и не готовы пока покупать сувениры, ведь невежливо не ответить человеку, обратившемуся к тебе, а тем более, пройти, молча, мимо. Однако продавцы будто передавали их с рук на руки. В считанные минуты весть о том, что идут русские, разлетелась по побережью, потому что вскоре уже все торговцы встречали дам непременным: «Пра-ахади! Па-асматри! Па-акупи!». А один из них вообще оказался лингвистом: «Кошка моя!» - обратился он к Элле, широко улыбаясь.
- Почему кошка? Я что, на гулящую женщину похожа? – не поняла она.
Но Марина успокоила подругу:
- Да нет! Кто-то научил его ласковым словам, видимо, «киска моя» хотел сказать.
- Наверное, - неуверенно ответила Элла.
По мере приближения к долгожданному морю, продавцов сувенирки сменяли продавцы резиново-плавательной и купально-шляпочной продукции. Поток желающих продать хоть что-нибудь был нескончаем. С трудом отбившись от навязчивого африканского сервиса, дамы, в конце концов, смогли насладиться томной негой теплого летнего вечера и ласкающим прибоем бирюзового, по иронии судьбы названного Красным, моря.
Море особенно порадовало подруг. Необыкновенно прозрачная, слегка подсиненная, вода была чуть прохладнее воздуха, поэтому никакого теплового барьера при погружении в лазурную синь преодолевать не пришлось.
Это было настоящее блаженство - очутиться в неметафизическом раю за несколько тысяч километров от дома, где неустанно лили холодные осенние дожди, а тяжелое свинцово-серое небо буквально пригвождало к земле, вгоняя земляков в депрессию. Приятно было продлить лето, пусть, даже на неделю. В отель подруги вернулись в замечательном расположении духа непосредственно к вечерней трапезе.
Отужинав, решили прогуляться по вечернему городу. Ещё днём заприметили несколько кофеен и ресторанчиков на улочке, прилегающей к отелю. В питейно-едальных заведениях в большинстве своем сидели местные мужчины и компании иностранных гостей. Египтянки отсутствовали напрочь. Для них, как известно, вечерние развлечения - харам (под запретом). В первой же кофейне, где после недолгой прогулки молодые женщины решили угоститься мороженым, они услышали в свой адрес: «Russo turisto – oblico amorale!;» Любому русскому человеку, не знающему ни одного иностранного языка, данная фраза знакома по фильму «Бриллиантовая рука» с самого детства. Подругам было одновременно и смешно, и неуютно под неодобрительными взглядами египетских мужей. В такой атмосфере засиживаться в кафешке они не посмели: срочно вернулись в гостиницу.
От нечего делать побродили по роскошным холлам отеля, побывали во внутреннем дворике, сделали пару снимков на фоне подсвеченного голубым довольно большого бассейна. И всё равно времени до сна оставалось ещё предостаточно. Вспомнив, что в комнате их ожидает новенький жидкокристаллический телевизор, решили посмотреть, чем же потчуют телезрителей экзотической страны.
И снова техника отказалась поддаться на уговоры дам. И опять менеджеру пришлось подниматься на третий этаж, дабы наладить для них связь с миром посредством телевещания. По выходе из номера дежурный администратор, обращаясь к Марине, проговорил с плотоядной улыбочкой на лице: «Мадам, если вы меня хотите, так и скажите».
– Нет, ты слышала?! Если вы меня хотите... Нет! Ты представляешь?! - смеялась Марина, обращаясь к Элле, после того как менеджер, не удостоившись ответа, покинул номер.
        Подруги не могли удержаться от того, чтобы ещё и ещё раз не  повеселиться над оригинальным предположением администратора. Припомнили они и свои потуги открыть номер, заморочки с кондиционером, торговцев, силящихся разгадать их национальность, и, конечно, суровых египетских мужей, обличивших их аморальную во всех отношениях прогулку, в семь часов вечера! Как показало время, многие из этих обличителей днем проявляли благосклонность к туристкам в надежде всучить им хоть что-то из своих сокровищ, то бишь, товаров.
Египетские каникулы сулили быть развесёлыми.            
На следующий день представитель турагентства, принимавшего русских путешественников, поведал им о туристических маршрутах по стране. Марина, свободно владевшая английским, бросилась на помощь своим неговорящим или же кое-как говорящим согражданам.
Она буквально утопила представителя в вопросах, в результате на поверхности остался торчать лишь недовольный сытый живот отпрыска какого-нибудь хана или шейха, спешившего как можно скорее отделаться от своих излишне любопытных подопечных. Похоже, турпредставителя несколько расстроило рвение молодой женщины, потому что он внезапно перешел на французский:
– Parlez vous Francaise?2 – с вызовам спросил он Марину.
-         Oui! Ma, tres mal3, - ответила женщина с некоторым удивлением.
Египтянин осёкся, и долее состязаться с Мариной в знании языков не посмел, подарив подругам ещё один повод повеселиться от души.
Казалось, так много в своей взрослой жизни они не смеялись никогда. Детям, понятное дело, поводы не нужны: они смеются просто от того, что им хорошо. Каждый выход в город, каждое столкновение с местными жителями обязательно приводило к ситуациям, над которыми грех было не покуражиться.
А со знакомым администратором подругам посчастливилось повстречаться ещё раз (видимо, это была его карма на ближайшую неделю), когда на одном из белых полотенец, которые по утрам меняли во время уборки, живописался отчётливый след мужской ноги, они снова вызвали менеджера. На этот раз, отдав распоряжение молодому парню - горничному, почти мальчику, заменить полотенце, мужские услуги служитель отеля уже не предлагал, а лишь обречённо вздохнул: «Мадам, как хорошо вы говорите по-английски».
Мальчик лет семнадцати, возможно даже, шестнадцати с удовольствием откликнулся на просьбу администратора и не слишком-то торопился покидать номер, заметив некую соринку на ковровом покрытии. Убрать её он решил при помощи пылесоса незамедлительно, не спуская при этом глаз с голых ног туристок, предпочитавших отдыхать в номере в удлиненных футболках, что по меркам арабского мира являлось полным «раз-облачением».
Этот горничный с первого дня поражал воображение девушек фигурками из полотенец: то были лебеди и гигантские лотосы, лилии и огромный скат.
Из, по недоразумению оставленных под подушкой трусиков, он сотворял бантики, а из ночнушек - живописных бабочек. Чаевых за неимением лишних средств дамы оставить не могли, но лебеди и бабочки появляться не перестали. Компенсировал свои старания молодой горничный новыми, по всей видимости, эротическими впечатлениями. Почти каждый день он находил повод зайти в номер, дабы ещё и ещё раз попялиться на оголённых в его понимании иностранок. Понятное дело подруги не могли упустить возможность повеселиться и над его интересом.
Вообще, египетские мужчины, по мнению туристок, были слишком озабочены женским полом. Каждый первый готов был жениться на иностранке, по крайней мере, на словах. А скольких дам нестандартной внешности осчастливили они своим вниманием... Определённо, представительниц женского полу в египетской стороне не хватало. А может быть, всё дело было в том, что за своих невест надо было платить огромный выкуп? 
Но вернемся к нашим героиням. С самого первого дня они искали недорогой способ связаться с родиной. Представитель турагентства посоветовал  им съездить на телефонную станцию.
В микроавтобусе, двигавшемся в направлении местного узла связи, подруги ехали практически одни, если не считать даму в чёрном одеянии и плотной парандже, присоединившейся к ним на ближайшей остановке. Ни один мужчина после этого не посмел войти в салон, пока та не сошла там же, где и русские туристки.
Телефонная станция в точности напоминала заведения, повсеместно существовавшие в стране Советов, и теперь доживавшие свой век в российской глубинке. Там стояли полированные деревянные кабинки с чёрными карболитовыми телефонными аппаратами внутри, куда по очереди входили посетители, вызываемые телефонистской, сидящей за высокой, полированной деревянной стойкой, за стеклом, в котором имелось крохотное окошечко для расчета с клиентами. Впрочем, вполне вероятно, что сооружали эту станцию именно советские мастера по проектам советских же инженеров, ведь СССР помогал всем кому не лень часто в ущерб собственному населению, а африканским народам уж в первую очередь.
Полированные поверхности кабинок, стоек, столов и дверей так же, как и на их уцелевших российских собратьях, были испещрены надписями, произведенными при помощи колюще-режущих предметов, вот только воплощены они были арабской вязью. 
— Куеда, Барда, Хургада  –  большие города, - с ударением на последний слог резюмировали подруги.
Водитель, везший русских туристок на обратном пути, решил слегка заработать на иностранках: вместо восьмидесяти центов он запросил аж два египетских доллара и стоял на своём, пока Марина не подозвала двух облачённых в белую форму полицейских, державших постоянный пост возле гостиницы. Не успели стражи порядка приблизиться к микроавтобусу, как инцидент был исчерпан в корне, а пассажирки беспрепятственно покинули салон, однако неприятное ощущение от той поездки прочно засело в их душах, и сдавать свои позиции не спешило. Одни, без какого-либо сопровождения, выезжать в город после этого случая подруги опасались.
Примечательно, что полицейские посты были расставлены по всему городу: представители силовых структур, одетые во все белое, несли охрану с автоматами в руках. Там, где пост являлся наиболее ответственным, для охранников были выстроены каменные будочки, конечно же, в арабском стиле и цветовой гамме. То и дело проезжали джипы с арабскими надписями на бортах, где тряслось в кузове до десятка человек в униформе.
Однажды во время прогулки неподалеку от отеля подруги попали между двумя колоннами демонстрантов: одна колонна с транспарантами и флагами зеленого цвета двигалась по одной крошечной улочке, а ей навстречу, с флагами и транспарантами черного цвета выступала другая колонна. Это немного напугало подруг, но ничего сверхординарного не произошло. Несмотря на грозные выкрики с обеих сторон, действия демонстрантов оставались вполне себе мирными.
Но все же основное время подруги предпочитали проводить на пляже, наблюдая с пирса за раскрашенными в яркие цвета рыбками, в масках и ластах разыскивая красные кораллы на дне. Однажды такая же любительница кораллов в такой же маске и ластах плескалась неподалеку от берега. Неожиданно  раздался ее отчаянный крик:         
- Помогите!
Пляж в тревоге вскинулся:
- Что случилось?!
- Я плавать не умею! - кричала захлебывающаяся от страха купальщица, неожиданно осознавшая, что заплыла слишком далеко.
С берега кто-то удивленно спросил явно нетрезвым голосом:
- А как ты туда попала-то?
- На рыбок загляделась, - несколько виновато, но не менее тревожно отвечала женщина, заполошно вскидывая и опуская руки, словно желая создать как можно больше брызг вокруг себя.
- Слушай сюда! – продолжал диалог с купальщицей слегка подвыпивший мужской голос, -  опусти голову и плыви, как плыла, только в другую сторону!
Не послушаться совета было бы глупо, инструкции советчика явно помогли. Вскоре дама вполне благополучно обрела почву под ногами.
- Вы – мой спаситель! - обратилась она к молодому пузану, раскрасневшемуся от олинклюзивного пива или еще чего покрепче, - я же совсем не умею плавать!
- Уже умеешь! – коротко резюмировал тот и, пошатываясь, обратил свои стопы к бару, - Это надо запить, - сообщил он пляжу. 
Вся экзотичность Африки отходила на второй план, когда Элла с Мариной находились на море, принимая на себя ласки прибоя, глядя в нитхиноловую даль. Но иногда экзотика докатывалась и сюда.
Каждое утро на пирс приходил мужчина в белой хламиде с длиннющим современным спиннингом в руках. Прямо на глазах отдыхающих он вылавливал огромную серебристую сельдь и других, неведомых туристам, рыбин.
А однажды на пляж забрел целый гарем покупаться и позагорать. В чем заключалось купание и загорание, подруги не очень поняли, потому что женщины заходили в море лишь по щиколотку: остальные части их тел, в том числе и лица, были плотно прикрыты темными одеждами…
 Гарем сидел на песке и пялился на море, наслаждаясь, по-видимому, его освежающим дыханием и ароматами, а вот их господин в воду не заходил, он расположился на пирсе, прилег на спину прямо на пути многочисленных туристов. Когда Элла с Мариной решили поближе рассмотреть наряды арабских дев и поднялись на пирс, они обнаружили, что у арабского господина прикрыты далеко не все части тела, вернее, одна, самая выдающаяся из них, проветривалась. Дамы, не поверившие своим глазам, невольно снова и снова обращали свои взоры именно на эту неприкрытую деталь.
Скажите, ну, как после этого не поупражняться в острословии, чем подруги не преминули заняться по горячим следам.
С гаремом подруги встретились еще раз лишь однажды, видимо, не слишком-то баловал господин своих жён, а может, это гарем приревновал своего супруга к оголенным туристкам.
В самом начале пребывания Марины и Эллы в Хургаде пляжный аниматор, завлекавший туристов на нечто среднее  между танцами и спортивными экзерсисами, обратился к подругам:
- Аэробикс, аэробикс!
Вместо ответа Элла показала рукой на море:
- Там аэробикс!
На что аниматор с сомнением в голосе произнёс по-английски:
- В море акулы, - потом показал во всю ширину размаха своих рук, - вот с такими пастями.
Подруги оценили шутку египтянина по достоинству, но когда однажды представитель турагентства привёз их в рыбный ресторан, где на стенах красовались акульи головы ничуть не меньшей величины, призадумались, так ли уж безопасно заплывать за буйки.
Тот вечер прошел под кальян, который туристы передавали друг другу по кругу. Курильщики говорили, что совсем ничего не поняли в этой восточной забаве, а те, кто к курению приучен не был, рассказывали, что головы им, все же, повело: однако, какого-то особенного кайфа не ощутили ни те, ни другие. По возвращении в отель один из служащих поинтересовался у гостей, пришелся ли кальян им по вкусу. Выслушав ответ, он пригласил туристов посетить гостиничную кальянную, где предлагалось испробовать нечто особенное. Подруги сразу догадались, что особенным мог быть только опиум. Кое-кто предложение принял. Однако наши героини решили держаться подальше от сомнительного развлечения, ведь даже сильные люди не в силах справиться с наркотической зависимостью, а себя причислить к данной категории граждан они не спешили.
Время шло, настал день, когда подруги озаботились покупкой подарков родным и близким. В поисках экзотических, но недорогих сувениров дамы обошли практически все окрестные лавочки. Жизнерадостные, улыбчивые женщины нравились продавцам. Мало того, торговцам было все равно, какого они возраста, лишь бы позволили погладить себя по руке или слегка приобнять. Представители туристического агентства, конечно, предупреждали подопечных, насколько важны для местных мужчин прикосновения, но чтоб настолько... То, что для европейцев является обычным: поцеловать руку или даже чмокнуть в щеку, для восточных мужчин оказывалось чем-то умопомрачительным. За «потрогать» подругам отдавали за бесценок папирусы и кружки, которые можно было мыть в посудомоечной машине. Торговцы бесплатно писали для дев картуши (небольшой папирус с именем обладателя, написанный арабской вязью и приносящий удачу), дарили им духи во флакончиках, напоминавших лампу Аладдина, и другую сувенирку. В результате домой подруги притащили целый воз сувениров, не всякий бизнесмен мог себе позволить столько. Надо сказать, вкусы продавцов были абсолютно разными. В одной лавочке боготворили и признавались в любви к Марине, в другой — больше нравилась Элла.
Но подруги приглядели себе на пляже собственного героя - настоящего египтянина – копта, работавшего инструктором по дайвингу. Целыми днями они глазели на статного красавца с глянцево-черной кожей. Особенно он приглянулся Марине, постеснявшейся рассказать подруге, как один вид египетского мачо волнует ее кровь. Пожалуй, впервые в жизни ей так сильно понравился представитель другого пола только по внешнему виду. Прежде Марине важно было поговорить с мужчиной, узнать его лучше, чтобы завязать с ним хоть какие-то отношения. А тут на тебе: хочу, да и только!
Копт очень отличался от тонконогих арабов статью и размахом плеч. Затылок его переходил непосредственно в спину, будто был вытесан из монолитного камня, очень напоминал исполина с картины Пикассо «Девочка на шаре». Лицо, тело и даже ладошки отливали угольной чернотой, но черты лица были вполне себе европейскими, не имеющими ничего общего с негроидным типом. Только нубийцы могли посоревноваться в черноте кожи с коптом, лица которых тоже напоминали то мальчика ПТУшника, то известного диктора телевидения, то соседа по лестничной клетке, то есть отличались европеоидностью. Однако больше всего поражал разрез глаз египтянина – именно такие глаза рисовали на древних папирусах.
Египтянин был мощен, красив и уверен в себе. В нем не было ни грана суетливости, присущей арабским торговцам. Подруги пожелали сфотографироваться с представителем вымирающей нации. Дайвер на удивление согласился сразу:
- Сфотографироваться с самыми красивыми девушками на пляже?! С преогромным удовольствием, - сказал он и представился незнакомым для европейца именем, - Фанар.
Через три дня девы получили фотографии и очень расстроились - свои красивые экзотические глаза египтянин спрятал под черными стеклами солнечных очков.
Восточные люди поистине придают серьезное значение глазам - боятся воздействия на себя через них, да и сами умеют влиять на других. Читатель наверняка осведомлен больше меня о магии и куклах Вуду.  Вскоре Марине пришлось ощутить силу такого воздействия на себе.
Уже в день знакомства подруги согласились на встречу с египтянином в кафе возле гостиницы сразу после своей туристической вылазки.
Это была поездка на представление «1000 и одной ночи».
Спектакль с лошадьми на арене под открытым небом, ужин и танцы в восточном стиле, фотосессия в арабском облачении затянулись и вернулись подруги лишь к часу ночи. К тому времени Фанара, работавшего с раннего утра, в кафе уже не оказалось.
Марина, и без того пребывавшая в жутчайшем волнении из-за предстоящей встречи, неожиданно почувствовала себя неважно: ее охватил озноб, лицо пылало, будто получило солнечный ожог, молодую женщину трясло без видимой причины. Свое состояние она списала на счет кондиционеров в автобусе. К утру у Марины  подскочила температура, поэтому вместо того, чтобы отправиться с подругой к акулам, точнее, к коралловому рифу, она вынуждена была оставаться в гостинице. В назначенное время Элла отбыла на катере в одиночестве, конечно, если не брать в расчет других туристов.
Решившие получить максимум впечатлений за недельную поездку, подруги опрометчиво купили билеты сразу на три экскурсии подряд. Болезнь Марины несколько скорректировала планы.
Молодую женщину бросало то в жар, то в холод, трясло или как сейчас  выражаются, «колбасило» часов до четырех дня. Марина была почти на сто процентов уверена, что это египтянин буквально сжигает ее своей невероятной энергией, поэтому, как только лихорадка немного отпустила, отправилась на пляж – ей требовалось поговорить с Фанаром и объяснить ему свое отсутствие накануне вечером.
К тому времени зной уже спал, да и день выдался достаточно ветреным, что несколько облегчало передвижение по солнцепеку. Добредя до пляжа, она буквально рухнула на лежак.
Дайвер был на месте. Заметил он Марину сразу, но какое-то время предпочитал демонстрировать, что не видит ее. Молодая женщина решила про себя так: подойдет – разговор состоится, не подойдет – сама нарываться на объяснения с малознакомым человеком она не станет. И он пришел. Пара минут разговора, и огонь, бушевавший в крови молодой женщины, утих, температура спадала прямо на глазах, пришло облегчение, а вскоре стало понятно - полное облегчение. И как тут не поверить в магию?! В результате разговора молодой человек назначил Марине (теперь уже одной) новое свидание на тот же вечер и не где-нибудь, а у себя дома.
В ожидании возвращения Эллы Марина спешно приводила себя в порядок,  а когда подруга вернулась, оставила ей адрес и телефон египтянина и отправилась на свидание с магическим героем, который заехал за нею на такси.
Стены подъезда дома, где имел счастье проживать дайвер, как и телефонная станция, тоже были испещрены арабскими письменами. Все-таки люди везде одинаковы. Если за действием не следует наказания, они позволяют себе многое.
Это удивительно, но постоянный песчаный пейзаж пустыни за окнами не надоедал жителям Египта. Желто-песочный цвет использовался везде: в окраске домов и подъездов, он превалировал и во всем интерьере нашего героя: стены, редкая мебель, ширмы и напольные бумажные лампы разных форм и размеров – все было окрашено в цвет песчаника. Только очень современный музыкальный центр с высокими узкими колонками чернел на общем желтом фоне.
Квартира-студия Фанара была довольно просторной, возможно, из-за минимума мебели, но санузел с умывальником оказался не просто маленьким – это была крошечная каморка под размер одного, не слишком упитанного человеческого тела.
Воду здесь явно экономили. Руки мыли над тазом, душ был вообще заказан.
Но встретившиеся мужчина и женщина были настолько увлечены друг другом, что не замечали подобных мелочей: они никак не могли наговориться.
Фанар впервые познакомился с русской девушкой, а Марина раньше не встречалась с представителем африканского континента. Говорили о многом.
- Фанар… Какое необычное имя. Это коптское имя?
- Не-ет. Арабское. Мы же среди арабов живем. Но я встречал европейцев с таким именем, как ни странно. А вообще, даже в арабском мире это не слишком распространенное имя.
- А почему ты не женишься? Тебе же уже за тридцать. Прости, не мое это дело, конечно. А может, ты уже был женат?
- Да нет, – ответил египтянин, - Просто коптов в Египте немного осталось, вымирает народ, женщин вообще мало, поэтому ради сохранения рода я обязан жениться на истинной египтянке. Пока не нашел себе жену по сердцу, пользуйтесь, - пошутил он.
Вместе с мужчинами женское население народности коптов составляло на тот момент три процента от всего населения Египта. (Это Марина узнала позднее из достоверных источников). 
- Ты сама-то замужем?
- Нет. Но была. Я же уже взрослая девочка. Двое деток у меня, школьники.
- Большие уже. А родители живы?
- Да. Работают еще.
- А у меня только мама. Старенькая совсем. Ты в Москве живешь?
- Нет, за две тысячи километров от нее.
- Две тысячи?! Уф! Как такое может быть?!
- Да. Россия она такая. Есть города, до которых от Москвы вообще восемь тысяч.
- Не могу даже представить. Это как миллиард долларов. Если напрячься, миллион еще можно себе нарисовать, а вот миллиард никак.
Кроме вина и орешков, никакого угощения хозяин не приготовил. Марина, пропустившая обед и ужин из-за плохого самочувствия, как нарочно, именно сейчас почувствовала жуткий голод. Но возбуждение перед предстоящей близостью несколько сглаживало это ощущение. Взрослые мужчина и женщина хорошо осознавали, для чего встретились (хотя женщины всегда оставляют толику надежды на романтизм, на продолжение и даже серьезность отношений): и пусть эмоции предыдущего дня несколько схлынули, будоражащее кровь волнение в душах людей сохранялось.
В ночь вплыли на волне нежности, шелковистости прикосновений и окутывающего тепла. Легкость, бархатистость, ласковость мужских рук напоминали касание тончайших тканей: шелка, панбархата, муара. Никто прежде не прикасался к Марине с такой трогательной изучающе-ласковой нежностью. Не нашлось бы ни одного атома в ее теле, который не отозвался бы возбужденной радостью на эту ласку. А когда в иссочившееся соками лоно вошла плоть мужчины, радость эта возросла до предела, выплеснувшись в крик, содрогание тел и душ. Нега окутывала тела, заменяя собою одеяла и простыни. Страсть заместила любовь. Два языка: русский и арабский слились в одно горячечное признание, признание в любви к этой ночи, к теплоте, к стране, соединившей двоих людей.
Что могла сказать Марина о свершившемся? Одно - такого никогда, никогда не было за все ее почти четыре десятка лет и за все ее ночи без сна. Блаженство растекалось по телу женщины, а где-то в районе солнечного сплетения расцветал волшебный цветок, по Марининым ощущениям, алый (или аленький, как в одноименной сказке). Счастье  - оно такое, цветное.
Проснулась Марина в постели одна, стереотип мышления наштамповал кофе (завтрак) в постель, цветы, подарок. Она позволила безмятежной радости захватить все ее существо. Влюб-ле-на! Как приятно осознать это после долгих лет не слишком счастливого замужества и обычного для таких случаев болезненного разрыва. Собственно, и в Египет-то она отправилась, впервые доверив детишек родителям, чтобы подлечить нервишки. Но об этом Марина теперь не думала, а купалась в нежности – сладчайшего следствия ночи.
Появление одетого по полной выкладке Фанара (не знаю, насколько это справедливо для шорт и футболки), несколько отрезвило женщину. Дайвер довольно буднично сообщил гостье, что ему все очень понравилось, но пора на работу. Однако если она готова оплатить ему стоимость рабочих дней, он с удовольствием останется с нею до конца ее отпуска. Потом добавил, что однажды он провел целых две недели в обществе молодой американки.
О! Если б он только знал, какими усилиями были собраны деньги на эту поездку! Что-то не о том она. Дело было вовсе не в отсутствии денег: наши дамы, как известно, за любовь не платят. Марину обуяло просто физическое отвращение к человеку, которого она ласкала с такой страстью еще несколько часов назад, она не могла даже смотреть на него, не слышала, как просил звонить, не видела, как записывал телефонный номер.
Где-то далеко, вне ее тела крутилась мысль: потомок фараона...  потомок фараона... При чем тут потомок? Альфонс – он и в Африке – альфонс. Фу!
Пребывая в состоянии истинного клинического шока, Марина зачем-то начала объяснять, что не может оставить подругу в неведении, тем более осталось всего три дня. Реакция мужчины на ее слова была мгновенной и несколько своеобразной, но уже не неожиданной – он подробно рассказал ей, как добраться до отеля, попросил захлопнуть дверь и… удалился. Марина машинально подошла к окну, будто во сне смотрела, как Фанар усаживается в подъехавший белый «Мерседес» какого-то седого года. Машину эту Марина помнила, принадлежала она тонконогому и тонкорукому арабу, да и весь он был, как веточка без листвы – утонченный, и являлся руководителем дайвинг-центра, который, как она знала со слов дайвера, заезжал за ним каждое утро.
А мысль не останавливала своего вращения: «Как? Как?! Представитель древнейшего рода… потомок фараонов…»
Рыночные торговцы во все глаза пялились на белую туристку, вышедшую из ближайшего подъезда, вероятно, обсуждая неуместность ее появления на их остановке возле базара в районе, далеком от туристических маршрутов. Этого наша героиня не узнает никогда, потому что не понимала ни слова из только разминающегося поутру, но вскоре обещающего стать оглушающим, звукоряда африканского базара.
Добиралась до гостиницы Марина на микроавтобусе, к счастью, уже не в первый раз, да и попробовал бы кто сейчас сказать ей что-то поперек: вряд ли ему поздоровилось бы, такая волна горечи, обиды нахлынула на нее, что сбила бы с ног любого.
В остановившемся на взмах ее руки микроавтобусе пассажиров не оказалось, водитель даже не стал открывать основной салон, а пригласил Марину присесть на сиденье рядом с собою и немедленно начал знакомиться на ломаном английском, затем нежно взял ее руку в свою и не отпускал ни на минуту всю дорогу. Марина, сидевшая в полнейшем отупении, вряд ли заметила это и, конечно же, не вспомнила в тот момент предостережений инструктора о том, насколько значимы прикосновения для местных мужчин.
Она практически не шевелилась, невидящим взором глядела в окно под беспрестанный говор водителя, по крайней, до того момента, пока не начала узнавать окрестности.
Будто очнувшись, огляделась, попыталась стряхнуть с себя влажную потную руку араба, но тот не отпускал ее руки, мало того, не доезжая до отеля, остановил микроавтобус, и навалился на нее своим упитанным животом. Взгляд Марины был в то мгновение таков, что гнев фараонов, видимо, показался водителю менее страшным: ей не пришлось даже прикладывать усилий, чтобы вырвать руку.
- Откройте, пожалуйста, дверь, иначе позову полицию, – приглушенным
голосом  сказала она, прозвучало то по-настоящему устрашающе.
При одном упоминании полиции водитель открыл дверь и с сожалением выпустил странную пассажирку.
Тем временем Элла пребывала на экскурсии в древнем городе Луксор. Марина в очередной раз пропустила оплаченное путешествие, только на этот раз причина была иной.
Отсутствие Эллы было на руку Марине: требовалось привести чувства хоть к какому-то знаменателю.
Подруге поездка пришлась по вкусу, была довольно познавательной, а день не слишком жарким для посещения древностей, однако не отпускали мысли о Марине: как то там она со своим коптом в столь экзотичной стране, не случилось ли чего? Сквозь мысли просочились слова гида  -  нубийца по национальности, как и копты, обладающего  вполне себе европейской внешностью при черной, как печная сажа, коже.
– А сичас, - объявил он туристам по-русски, - ви увидите гигантские колёсы.
Однако сколько ни глазели пассажиры из окон автобуса, никаких, даже малых, колёс не увидали.
– А где же гигантские колёса? – решился, наконец, спросить кто-то из путешественников.
– Так вот зе они, - указал гид на каменных исполинов.
– А-а… - хором выдохнул автобус.
Колёсами оказались гигантские каменные статуи, именуемые колоссами.
Они-то и завершали экскурсию по Луксору. Вскоре автобус с туристами припарковался возле торговой улочки, дабы те смогли прикупить сувениров. Пассажиры разбрелись в поисках экзотических товаров, на родине не водившихся.
Одна из молоденьких пассажирок повелась на приглашение хозяина ювелирного магазинчика, где ей пообещали необыкновенные скидки. Её молодой спутник задержался возле лавки со специями, которые дома были качеством пониже. В какой-то момент он понял, что потерял свою девушку из виду. В поисках подруги он прошелся туда-сюда по улочке раза три, ускоряясь по мере повышения градуса беспокойства, заглядывая во все закоулки. Его метания заметил кто-то из туристов, как оказалось, видевший, как его спутница входила в одну из лавочек. Молодой человек бросился к ювелирам, размахивая руками, на смеси русского с английским вопрошал, где его невеста. На зов откуда-то из задней комнаты выскочила с разматывающимся тюрбаном на голове его возлюбленная, за ней бежали какие-то тетушки, на ходу стягивавшие с нее национальный халат, многочисленные шарфики и платочки, наконец, и сам тюрбан.
Взволнованная девушка рассказала, что даже не заметила, как оказалась на заднем дворе в окружении множества мужчин, женщин и детей, которые сразу начали одевать ее в многослойную национальную одежду, суя ей в руки чашку чая с каркадэ и какие-то сладости. И только услышав голос возлюбленного, она не без труда сумела вырваться из рук «заботливых» хозяев. История показалась свидетелям происшествия, да и самим участникам, весьма забавной. Автобус пересказывал ее друг другу, как анекдот, каждый раз все более приукрашивая.
Еще больше повеселил туристов рассказ одного из возрастных мужей, к которому пристал старый араб в белой хламиде:
– Продай жену, говорит. А я ему: Да, пожалуйста.
– Сколько верблюдов хочешь за нее? – вполне серьезно продолжал переговоры старик.
– Сто сорок, - от балды ответил муж.
– Дорого, - засомневался араб.
– Так видишь, какая она у меня хорошая, - похвалил свою сорокапятилетнюю супругу муж.
– Хорошая… Но все равно дорого, - горячо торговался старик.
– Ну, тогда не бери, - араб начал надоедать мужчине.
– Ну, давай хотя бы за сорок, - уговаривал престарелый влюбленный.
– Сорок? Да, не-ет, маловато, - не соглашался гордый за свою супругу муж и когда уже решил, что, наконец, отделался от надоедливого старикашки, тот догнал его снова:
-         А за сто отдашь?
– Я ж тебе сказал — сто сорок и ни верблюдом меньше.
– Значит, не отдашь? Жалко. Хорошая женщина.
Все это рассказывала Марине вернувшаяся из Луксора Элла, сидя в кафе за чашечкой чая. Дамы решили посидеть, пока не стемнело: вновь нарваться на осуждение строгих египетских мужчин им совсем не хотелось. Подруги залюбовались местными кошками, в большом количестве обитавшими в районе кофейни, впрочем, как и всюду, и, как подобает священному животному, чувствовавшими себя очень вольготно. Они были экзотического окраса: черные полосы на них были намного контрастнее, чем у уральской породы и располагались не поперек, как у наших кисок, а вдоль кошачьего тела. У каждой кошки, даже у маленьких котят в ушах посверкивали сережки.
Кошка для египтян - один из главных символов страны, поэтому изображения ее можно встретить в каждой сувенирной лавке наряду с папирусами и скарабеями. Огромное количество кошек из обсидиана, нефрита, дерева и гранита ежегодно перемещаются в разных направлениях по всему земному шару.
Обслуживал подруг юноша-араб, потупивший от стеснения глаза. Старик, в это время любовно подвязывавший верхушки молоденьких пальм, чтобы уберечь их от палящего солнца, на плохом английском языке поинтересовался:
– Девочки, а вы замужем?
– Нет, - искренне ответили молодые женщины, разведшиеся со своими мужьями почти одновременно и имевшие по двое детей каждая.
– А хотите выйти замуж? – спросил старик.
– Так кто ж не хочет? – шутливо ответила Элла.
– А у меня как раз два сына. Им жениться пора. Хотите познакомиться?
– Почему бы и нет? – игриво ответили женщины.
Старик ушел куда-то и вскоре вывел к ним мальчиков лет шестнадцати-семнадцати. Один из них только что обслуживал посетительниц.
– Нравятся?
– Ну да. Реснички такие лохматые, глазастенькие.
– Тогда приглашаем вас на дискотеку. Пойдете?
Элла снова пошутила:
- Так чего ж не пойти?
- Тогда встретимся в семь часов вечера в отеле «Алладин». Приходите, обязательно приходите.
Были мальчики на той дискотеке или нет, подруги так и не узнали, потому что даже не собирались встречаться « с малышней» и, к счастью больше не заглядывали в ту кофейню, где им предлагали женихов. Почему, к счастью? Как показали дальнейшие события, сделали они это не зря.
Однако беспроблемные посиделки за чаем в местном кофейне раззадорили молодых женщин, и они решили рискнуть испробовать спиртного в одном из скромных ресторанчиков, что присутствуют во множестве в любом курортном местечке, в том числе и в Египте. Марине как никогда хотелось выпить после своего любовного приключения. Она никак не могла прийти в себя после встречи с Фанаром: контраст между ночью, в которой схлестнулись любовь и страсть, и пробуждением в мире дензнаков и расчета был физически осязаемым.
Присели за столик, по совету официанта, выбрали бутылку «Обелиска». Подруги заранее уточнили, можно ли взять ее с собой, потому как не были уверены, что допьют вино, после длительного-то  воздержания. Попробовали, понравилось. К тому же из дома напротив неожиданно раздалась русская музыка. Это были «Времена года» Чайковского. Дамы расслабились окончательно. Только в одном сойтись они никак не могли: из какого окна льется музыка. Под эти споры, под воспоминания о приключениях на египетской земле и, конечно же, под прекрасную музыку великого русского композитора, подруги осушили бутылку до донышка. Как всегда подтрунивали над собой:
- А сколько разговоров то было: позволите ли забрать с собой?! – смеялись они.
При расчете с официантом, услышали и не поверили своим ушам:
– Вам понравилась музыка, которую мы вам поставили? – рука официанта указывала на раскуроченный динамик на столбе рядом со столиком.
– Так вот из какого окна музыка звучала?! - ахнули подруги.
На обратном пути в гостиницу, к ним, по обыкновению привязался торговец. Подруги со смехом прошли мимо него, впервые не остановившись, не обращали они внимания и на окрики других зазывал. На одном из перекрестков их догнал молоденький худощавый араб, буквально заоравший на них по-русски:
- Ты че, как немецкий?! Почему не отвечаешь?! Ты мой брат обидел!
- Так не заметили мы его, - пробормотала Элла, изо всех сил стараясь удержать серьезное выражение лица.
Но как только обескураженный араб остался позади, дамы дружно прыснули со смеху.
Сложно было представить, чтобы с подобной претензией он обратился к немцу или любому другому европейцу, проходившему мимо продавцов морда - лопатой. Добродушные русские туристы вели себя со всеми людьми одинаково уважительно.
Подруги устали смеяться. Столько сюжетов для юморесок они не встречали ни в одном из своих путешествий. Особым предметом для обсуждения послужили имена местных мужчин. С женщинами познакомиться не посчастливилось, потому что те если и работали в сервисе, то под наблюдением строгого вида мужчин. В Хургаде они столкнулись с пятью Ахмедами, парой Мохаммедов и Ибрагимов, Арафатом и Хоттабом. Имена эти вносили особенный колорит в восприятие Африки, с которой подруги знакомились впервые. Ранее эти имена им были знакомы только по кино и по книгам, а теперь являли собою вполне реальных людей.
Один американец как-то сказал Марине, что русские имена звучат для него, как клички собак. В ответ она вспомнила всех Джеков, Джимов, Бобов, Рексов и других псов с американскими, вернее, английскими человеческими именами, которыми хозяева нарекают питомцев в России. Африканские имена хотя бы ассоциировались с людьми.
Однажды один из Ахмедов - официант, обслуживавший подруг в гостинице, пригласил их на дискотеку. Отправились они туда вместе с супружеской парой, прилетевшей в Египет в одном с ними самолете из того же региона их необозримой родины.
Познакомились с парой они еще в аэропорту. Элле, страшно боявшейся перелетов, срочно потребовалось глотнуть коньячку. Расположились с пластиковыми стопочками и лимоном прямо на сиденьях зала ожидания. Разлили коньяк, начали заздравный тост, когда их застал веселый комментарий одного из супругов:
- Хорошо сидите, - пошутил мужчина, - позвольте к вам присоединиться: мы тоже боимся летать.
Муж оказался руководителем довольно высокого ранга, с окружающими вел себя запросто и выглядел весьма моложаво для своих сорока пяти лет. Это был высокий, русоволосый, достаточно стройный, мужчина с умным взглядом серых глаз с прищуром. Его двадцатилетняя супруга выглядела чуть старше, возможно, благодаря крупным чертам вытянутого лица, волосы цвета воронова крыла оттеняли чересчур длинный нос, подчеркивали худенькую фигурку-статуэтку. Вместе они смотрелись вполне себе гармонично.
Дискотека проходила в отдельно стоящем здании на территории одного из пяти звездных отелей, похожего на замок сказочного падишаха. Впрочем, название соответствовало внешнему виду гостиницы  - «Пещера Алладина» - так назвали хозяева свое творение. Хотелось осмотреть каждый клочок этого великолепия, но обследовать окрестности возможности не представилось – охрана пропускала в отель только проживающих, поэтому компания, заняв столик с видом на танцпол, сразу приступила непосредственно к танцам. Молодая супруга радовала взор своего взрослого мужа экзотическими телодвижениями, а Элла с Мариной перетаптывались с ноги на ногу по-восточноевропейски сдержанно, однако по мере насыщения элитным коньяком, которым угощал дам земляк, движения их становились экспрессивнее и смелее. В один из туров, все еще не забывшая истории с дайвером, Марина разошлась не на шутку и отказалась последовать обратно к столику даже на предложение глотнуть горячительного. И почти сразу очутилась в окружении многочисленных местных мужчин. Они улыбались молодой женщине, хлопали ей в ладоши, наговаривая что-то на своем наречии, а один пузан с посверкивающими золотом зубами и толстенной золотой цепью, как у наших нуворишей девяностых, присоединился к Марине, которая даже порадовалась: ей было не так одиноко находиться в кругу под взглядами местных. 
Вскоре круг заметно уплотнился, образовалось второе кольцо танцующих, исключительно мужчин, которое почему-то начало перемещаться к черному выходу. Марина не сразу заметила это, но когда к ней неожиданно подлетел официант с округлившимися до предела глазами, при помощи жестов горячо доказывавший что-то своим сородичам по-арабски, осознала, что ему ее танцы отчего-то не пришлись по вкусу. Ахмед все время показывал в сторону Марининого земляка, затем он ухватил женщину за руку и быстро вывел всю компанию с дискотеки.
– Ты не понимаешь, я за тебя отвечаю! Без меня делай, что хочешь! - кричал он Марине, когда покинули дискотеку.
– А что случилось-то? – искренне удивлялась та.
– Нельзя танцевать с чужими мужчинами, это опасно, понимаешь?!
Сейчас то мы знаем на примере Европы, пустившей к себе многочисленных беженцев с Востока, что там существует мужская игра, когда окружают одинокую (впрочем, не всегда) женщину и насилуют ее всем скопом. Существовала ли данная игра в начале двухтысячных или это придумка последних лет, не знаю, но судя по поведению официанта, какая-то опасность для Марины все же существовала.
Оказавшись на безопасном расстоянии от «Пещеры Аладдина», а именно, на территории своей гостиницы, Марина и Алла не могли не обсудить странную ситуацию, заполошенность Ахмеда и его увеличившиеся до невероятных размеров черные глаза.
Конечно, они слышали истории, когда молодые девушки и женщины  попадали в сложные ситуации и не только за границей, но и на родных дискотеках, но в возрасте под сорок... Вряд ли, кто-то захотел бы взять в бордель… или в гарем такую зрелую женщину. Но и это не смогло испортить веселого настроения подруг, сопровождавшее данное путешествие.
Тем временем их земляк решил покатать супругу по окрестностям, для этого он арендовал авто.
Машина оказалась опустошена, практически без грамма бензина. Пришлось сразу же отправляться на заправку. Муж вышел из машины, а жена, по обыкновению, осталась ждать его в автомобиле.
– Слушай, продай жену, - пристал к нему довольно симпатичный араб лет тридцати пяти.
– За сколько? – пошутил супруг.
– За тысячу американских долларов, -  ответил ему араб.
– За штуку баксов?! Да, пожалуйста! – хохотнул земляк и отправился оплачивать бензин.
По возвращении,  мужчина  действительно обнаружил под дворниками тысячу долларов, жены нигде видно не было.
Подумалось, что супруга  отошла в туалет, но деньги под дворниками не давали покоя:
- Что за шутки! Где моя жена?!
Земляк бросился к бензозаправщику.
- Так увезли её... Вы же сами ее продали, - вполне серьезно отвечал тот.
Супруг никак не мог поверить, что это не розыгрыш, вновь и вновь обращался он с вопросами к сотрудникам заправки, зашел в магазинчик, расположенный здесь же, возле туалета дождался посетителя, огорошив и его своим вопросом. До него не сразу дошло, что невинная для русского человека шутка обернулась самой настоящей трагедией, что жену действительно увезли.
Потрясенный земляк обратился в полицию, как было дело, но полицейский лишь покачал головой, что означало:  вы согласились со сделкой, так что, нечего теперь и суетиться.
- Слово есть слово, - сказал полицейский вслух, - Теперь ее сложно будет вернуть. Поиски мы, конечно, начнем прямо сейчас, но…
 Супругу стало совсем не до смеха.
- Отдохнули! Хватили экзотики! – носился он по полицейскому участку. Подумав, бросился в российское консульство, там сомнения рассеивать не спешили, однако, меры по розыску его супруги все же приняли: задействовали военных и даже авиацию, но за оставшиеся дни до окончания срока действия визы, никого не нашли. След женщины простыл где-то в каменистых просторах пустыни.
Будучи топ менеджером государственной компании, обладающим немалым влиянием, по возвращении в Россию мужчина обратился к руководству своей фирмы. На ноги подняли всех: службу безопасности предприятия, ФСБ, военные спецподразделения, но и спустя годы его супругу так и не нашли ни живой, ни мертвой.
Возвращались подруги домой вместе с безутешным супругом, вмиг постаревшим, потерявшим не только жену, но и себя и всю свою налаженную счастливую жизнь.
Отдохнувшие телом, набравшиеся впечатлений на год, дамы были невероятно удручены исчезновением своей новой знакомой. Марина даже несколько подзабыла о своей личной драме.
Супруг пришел в себя только через несколько лет. Будучи счастливым в своем браке, он, все же, изредка позволял себе заглядывать за левый угол.
Но после исчезновения супруги, на женщин даже смотреть не мог. Однако время – лучший лекарь, и лет через десять, нестарый еще, мужчина женился.
После возвращения из экзотической страны судьба обеих подруг тоже подверглась изменениям. Одна из них выехала в другую страну на постоянное место жительства, хотя и не собиралась прежде этого делать. Вторая — тяжело заболела, чего, естественно тоже не планировала, и была вынуждена поменять все в своей жизни: образ и ритм этой самой жизни и работу.
Таковы оказались для них египетские ночи, таким вот судьбоносным оказался мистический восток.
А с потерявшим жену супругом подруги встретились еще однажды, лет через десять после той невероятной поездки, когда решили отметить вместе Новый год. Элла приехала в родной город специально для этой цели, а Марина купила им путевки выходного дня на ближайший курорт, находящийся неподалеку от родного города. Вот  там-то и повстречали они своего египетского попутчика.
Мужчина был в очередной раз счастливо женат, а новая супруга его была очень похожа на прежнюю  и находилась точно в том же возрасте, что и предыдущая жена.
Подруги порадовались за своего знакомого, он научился жить со своим горем, равно как Элла научилась жить в новом мире, а Марина – стала достаточно успешной в новом для себя виде деятельности, несмотря на проблемы со здоровьем.
Африканское путешествие скорректировало карму подруг, наставило их на нужный путь, помогло, как это ни парадоксально, стать поистине счастливыми людьми, но не тем безумным и бездумным детским или юношеским счастьем, а глубоким, наполненным смыслами, счастьем зрелых людей.

26.11.2018г.