Время собирать камни. Ч. 4, гл. 7 Экспедиция

Глава. 7. Экспедиция в запретную Зону.
   
       Наконец долгожданный для испытателей день настал. Верховный Конклав счел доводы убедительными и предоставил три разрешения для проведения экспериментов в запретной зоне: для профессора и двух ассистентов, роль которых, по замыслу Ив, отводилась историку и пришельцу. Дею решено было оставить на хозяйстве – руководить работой Центра в отсутствие начальника.

       Путешественники благополучно миновали несколько постов охраны и лишь на последнем им пришлось задержаться. Бдительный клон (Ив долго «колдовала» над партией стражников с соответствующей генетической программой) внимательно осмотрел машину и не поленился заглянуть внутрь фургона. Эд в защитном костюме, очках и маске, зажатый между коробками с аппаратурой, не вызывал подозрений. Однако Ив немного нервничала.
- Нельзя ли быстрее покончить с формальностями? – строго спросила она охранника, стараясь не выдать подступившее волнение.
- Нет. Не положено по инструкции. Тщательный досмотр проезжающих, а также средства передвижения согласно правилу номер девятьсот восемьдесят два, пункту…
Слово «инструкция» подействовало на Ив магическим образом. Она не могла нарушить священное табу и стала спокойно ждать окончания процедуры осмотра, даже не удосужилась посмотреть на свое клонированное творение. Ей не терпелось поскорее отправиться к океану.
- Пропуск выписан на три дня, а после завершения экспедиции всем ее членам необходимо пройти карантин в эвакуаторе, - отчеканил охранник.

      Дальше они помчались на максимальной скорости, по бездорожью. Временами от вибрации двигателя, работающего на зашкаливающих оборотах, у Эдда закладывало уши и под горло подкатывало. Он еще ни разу не перемещался подобным образом. Чтобы как-то облегчить свое состояние, Дикарь кое-как согнул ноги, пытаясь ослабить ужасающие толчки. Проявить интерес к машине, самоходному чудищу на колесах, не было сил. В другой ситуации он не преминул бы это сделать.
***
Лазурная морская гладь при свете дня произвела на всех троих разное впечатление.

Сиб побывал на берегу лишь однажды, той самой ночью, когда тайно проник в запретную зону. Тогда он ничего не успел разглядеть в темноте. Сейчас, глядя на волны, он пытался представить, как плескались в них древние предки и плавали на лодках – примитивных допотопных средствах перемещения по воде.
 
      Ив знала об океане понаслышке, в основном, из рассказов матери, покинувшей ее в столь юном возрасте, что и сама мать давно исчезла в одном из дальних уголков  ее подсознания, где все превращается в пыль, обугливается, перерабатывается, как на заводах по утилизации отходов. Эта способность памяти перемалывать отжившие и ненужные образы в труху нисколько ее не огорчала. Прагматичный ум продолжал работать, анализируя, как использовать энергию бушующих волн, и стоит ли переносить лабораторию поближе к берегу моря. Окружающую красоту она отметила вскользь, между прочим.

     Третий участник экспедиции воспринял новый мир запретной Зоны с восторгом и впитывал в себя все, как одежда впитывает воду во время дождя. Когда-то и огромные лужи на зеленой планете, оставленные ливнем, он воспринимал, как всемирный потоп. Океан же полностью захватил его воображение.
 Море катило громадные синие гребни в залив, омывая пустынный берег. Бурлящие волны с шумом набегали одна на другую, оставляя на берегу хлопья густой пены. Огромные пузыри надувались, росли и лопались. Неподвластный времени мусор, принесенный приливом, - останки рыбьих скелетов, птичьих перьев, кораллов, ракушек, бахрома полуистлевших водорослей – стремительно приближался, бился о берег и вновь уносился прочь, подхваченный течением.
Однако морской хлам нисколько не портил Дикарю впечатление. В родной пещере по части грязи и похуже бывало.  Завороженный величественным зрелищем сверкающей воды Эд бросился к Океану.
- Что ты стоишь, Сиб? - первой опомнилась Ив, начисто забывшая о своем здравомыслии, - надень на подопытного металлические браслеты - на руки и ноги. Он может сбежать.  Ты что, забыл правило номер тысяча семьсот тридцать три?
- Ив, ты – просто какая-то «ходячая инструкция». Ну, посмотри, какая красота кругом!
Руководитель метнула строгий взгляд, и подчиненный немедленно подчинился приказу.
- Ладно, ладно, виноват. Да и куда он денется? -  пробурчал ассистент, застегивая наручники на запястьях пришельца.
Профессор тут же приступила к реализации намеченного плана, не давая остальным осмотреться и прийти в себя.
- Сначала исследуем побережье. Ты, Сиб, пойдешь вперед, вооружившись металлоискателем, гуманоид - следом, а я буду замыкающим. Лишняя мера предосторожности не помешает. Я с него глаз не спущу.

       Они шли гуськом друг за другом, будто скованные одной цепью. Эдду приходилось сложнее остальных – тяжелые ножные браслеты не давали свободно передвигаться. Он брел, как больное измученное животное, едва передвигающее копытами. К вечеру прежде выносливый Дикарь совсем выбился из сил, и решено было вернуться.  На обратном пути к фургону они не забывали прочесывать неохваченные участки прибрежной зоны.
       Ночью флэмитянину тоже не удалось отдохнуть. Неутомимая Ив развернула походную лабораторию, чтобы не прекращать эксперименты. Затем последовали новые расспросы в надежде на улучшение памяти пришельца при виде места приземления. Обессиленный Эд сумел задремать только под утро, которое началось с криков неугомонного профессора, сделавшего открытие первостепенной важности.

- Таламус! Таламус! – громко, как заклинание, повторяла обычно сдержанная Ив, рассматривая снимки.
- Что случилось? – спросил разбуженный Сиб. – Какое странное слово - таламус? Похоже на талисман. Так наши древние предки называли предмет, приносящий удачу или оберегающий от беды. Неужели тебе удалось найти старинный амулет?
- Таламус – это главный подкорковый центр головного мозга, - сурово произнесла начальник экспедиции.
- Ну и что?
- А то, что налицо у пришельца появились существенные изменения.
- На лице?
- Внутри черепной коробки, - раздался сдержанный смешок из-под маски. -  Их нельзя ни увидеть простым глазом, ни пощупать. Наша аппаратура показала, что кольцевые связи между корой головного мозга и таламусом, по которым происходит обмен информацией, ощутимо расширились. А значит, поток сенсорных нейронов, передающих импульсы, увеличился.
- Это не повод, чтобы будить ни свет, ни заря... Сенсоры, импульсы… Всех переполошила.
Однако Ив не слышала ворчаний. Казалось, что поток чужих нейронов увлек ее за собой.
- Формирование эмоций происходит при непосредственном участии именно таламуса. Этот участок переднего мозга у инопланетянина по своим размерам превосходит таламус у любого из нас. Да проснись же, наконец, Сиб!
Историк по-прежнему ничего не соображал.
- Я ничего не понимаю. Какое отношение имеет этот ваш малатус к космическому кораблю и нашей экспедиции?
- Сам ты малатус. Никакого уважения к серьезной науке. Может, ты и про гипоталамус ничего не слышал?
- Ну, не слышал. И что такого? А ты, зато не знаешь…
Но Ив не дала ему закончить. Ну, и помощник! И как с таким проводить серьезные исследования? Как могла она без нормальной поддержки пуститься в подобную авантюру!
- У тебя, Сиб, гипоталамус, вероятно, является главным отделом мозга, потому что он ведает вегетативными функциями, то есть обменом веществ, в основном. Регулярный сон для тебя, кажется, важнее всего.
Историк обиделся, распрямил по привычке пальцы и тупо на них уставился.
- На что это ты намекаешь с обменом веществ?  Это уже прямое оскорбление!
- Извини, Сиб, я была некорректна, - мгновенно исправилась Ив. - Не знаю, что на меня нашло. Мне, как и большинству жителей Церуллина, не свойственно проявление избытка чувств и эмоций. Развитая кора больших полушарий, а не таламус, – вот, что формирует наш интеллект и особое логическое мышление.
- Ладно, я тоже был не на высоте. Обещаю, что постараюсь восполнить мои пробелы в нейробиологии.
- Советую не пренебрегать и тренингом по развитию интеллектуальных функций. Природа природой, а совершенствование форм регуляции не повредит.
- Учту на будущее. Чем я могу помочь сейчас? Знаний в данной сфере у меня, конечно, маловато, но моя интуиция и практический опыт в твоем распоряжении.
В глубине души Ив была рада, что Сиб так быстро простил ее за бестактность, но неизменная привычка поучать окружающих одержала верх, и она продолжила назидательным тоном.
- Мозг – не случайное нагромождение. В нем много организованности и структуры, но мы не можем с помощью интуиции постигнуть работу сложнейшего органа, представляющего собой единое целое. Не можем сделать это простым способом, как невозможно из осколков, подходящих друг к другу, собрать разбитую мензурку. В мозге нет слов, которые можно было бы прочитать, как в книге. А хранящиеся там записи – сложнейшие белковые структуры, воспоминания фиксируются языком нуклеиновых кислот на многомолекулярных асинхронных кристаллах.
Бедный гуманитарий выпучил глаза, стараясь вникнуть в смысл непонятных терминов. Своим видом он ничуть не отличался от гуманоида Эдда. Однако перебить профессора не решился.
- Я возьму из мозга пришельца то, что спрятано, крепко заперто или даже вытравлено, стерто из памяти. Спасибо за предложенную помощь, но в работе по изучению интеллекта, в первую очередь, нужны знания и долгие исследования. А теперь я хочу, как следует, посмотреть на полученные сканограммы и немного подумать в одиночестве.

       Ив направилась к океану, прихватив с собой снимки. Основной инстинкт подсказывал ей, что это пустынное, скрытое от посторонних глаз место, идеально подходит для приведения мыслей в порядок, где можно было расслабиться. Она села на синие камни, повернувшись спиной к завораживающей воде, чтобы не отвлекаться и не возникло желания смотреть на мерцающие блики в лучах солнца. Захватывающие пейзажи сковывали свободу мыслей и были слишком навязчивы. В считанные минуты девушка сконцентрировалась,  глядя  на изображение структуры чужого мозга, а ее собственный - заработал с утроенной силой.
        Теперь на сравнительных снимках обнаружились и другие существенные изменения. В миндалевидном теле левого полушария было отмечено больше нервных связей, чем в таком же участке правого. А вот размеры пресловутого таламуса, едва не ставшего предметом ее ссоры с историком, остались на прежнем уровне. Слой серого вещества, покрывающий полушария, оказалось, тоже возрос. Мозг пришельца по непонятной причине стремительно развивался. Вот если бы можно было забраться внутрь его черепной коробки, увидеть глазами «начинку». потрогать и пощупать руками, пройтись по каждой извилине мозга…
        Однако, что послужило таким мощным толчком для эволюции за предшествующий день? Где таится активатор его интеллекта? Вот, в чем загвоздка! Может, все дело во внешней среде и в смене окружающей обстановки? Но здесь и нет ничего особенного, такого, что способно вызвать подобную стимуляцию. Никаких биологически-активных факторов, одни только безжизненные радиоактивные камни... Камни! Камни и есть искомый «камень преткновения»! Но ведь их излучение губительно для всего живого.
        Тут смутная идея, маячившая где-то на границе сознания, внезапно приобрела реальную форму, и мысли выстроились в логическую цепочку. Нет никакого вредоносного излучения! Столько лет прошло после падения метеоритов, ни одно поколение выросло! Радиоактивный фон давно изменился…