Сквозь сознание

Под пальто за поясом прятался топор, зловещий инструмент предстоящего преступления. Родион стоял перед дверью, правой рукой придерживая скрытый топор, тяжесть решения давила на его плечи. Сердце металось, как уголовник перед эшафотом. Но когда старуха открыла дверь, его взгляд упал на полку, где среди безликого хлама красовался фарфоровый дракон с отколотым, позолоченным ухом — его дракон, оберег детства.
Тепло воспоминаний обдало его, как ветерок в знойный день. “Мама…” Её лицо, полное любви даже в преддверии смерти, мерцало в памяти. “Держи, Родя, — прозвучал слабый, но полный надежды голос, — Пусть он защитит тебя от самых страшных бед”.
Статуэтка дракона был для Родиона не просто безделушкой, а связью с прошлым, мостом к матери, которая ушла из жизни, оставив ему лишь память и этот оберег. Каждый раз, беря его в руки, он ощущал тепло и защиту, словно материнское прикосновение в трудные моменты. Дракон напоминал о детстве, о беззаботных днях, когда мир казался прекрасным и полным чудес. Маленьким Родион любовался этой статуэткой через стекло буфета, он мечтал обладать обладать ею, словно это был не кусок фарфора, а настоящий друг. Теперь, когда жизнь принесла ему страдания и трудности, этот символ стал для него опорой и напоминанием о том, что даже в самые тёмные моменты можно найти свет. Позже, он потерял его, при переезде в свою каморку, а вместе с ним и веру в светлое и вечное…
Раскольников замер. В его душе рождалась борьба. Мог ли он, внезапно увидев этот символ невинности, материнской любви и детства, переступить черту? Старуха спокойно стояла, не чувствуя приближающейся опасности, но он уже не видел в ней жертвы. А видел хранительницу последнего кусочка надежды своей разбитой жизни.
“Знак”, — подумал он и, отпустив топор, медленно подошёл к полке. Его пальцы осторожно коснулись фигурки, и сердце согрелось.
— Простите меня, — прошептал он старухе, кладя на стол несколько монет. Он взял дракона, прижал его к груди и тихо вышел за дверь.
На улице прохладный ветер смешался с городским шумом. Родион шагал быстро, не оглядываясь, зная, что невидимое присутствие матери снова с ним. Сейчас он не один, а с частичкой её души, с символом его внутреннего пробуждения, зажатого в руке. Преступление отвратилось от него, как тёмная волна, что убегает от света. И в этот момент Родион почувствовал, что спасение пришло не только для старухи, но и для него самого.
Совсем недавно, он был готов совершить тяжкое преступление, а теперь, вдруг, проснулся от гнусного, мерзкого сна и стал совершенно счастлив словно родился заново. Молодой мужчина сам поражался такому резкому изменению внутри себя. “Божья милость”, — называют такие чудеса люди. В его душе тоже что-то преобразилось — он ощущал себя легче, как будто отбросил груз долговременного сомнения и страха. Вместе с этим грузом, он выбросил и топор, который оставался единственным, но немым свидетелем его прошлой порочной жизни. В его сердце зазвучала нежность и сострадание, которые долго спали под слоем холода, роковых заблуждений, никому не нужной решимости.
Ветер играл с его волосами, а город жил своей непрерывной жизнью. Спускаясь по улице, Родион заметил молодую женщину, которая с трудом удерживала беспокойного мальчика за руку. Её лицо выражало изнеможение, боль  и отчаяние, а ребёнок всем внешним видом показывал недовольство. Родион, внезапно, отчётливо увидел себя в этом мальчишке, за руку с покойной мамой. Это не смогло оставить его равнодушным к бедной женщине и мальчику — он решительно подошёл к ним и предложил помощь.
«Возможно, именно в этой неожиданной встрече кроется ключ к разгадке внутреннего конфликта и новому пониманию моего места в мире, кто знает», — подумал Родион.
Молодой мужчина ощутил  внезапное, ранее незнакомое,  чувство ответственности и желание помочь этим несчастным людям, которые оказались в трудной ситуации. Женщина благодарно посмотрела на него, словно почувствовав в нём спасение.
— Могу ли я вам чем-то помочь? — спросил Родион, стараясь звучать уверенно и доброжелательно. Мать мальчика вздохнула с облегчением и рассказала о своих проблемах — о том, что им негде ночевать и они бездомные, долгое время блуждают по улицам. Родион не стал медлить и предложил приют в своей более чем скромной комнате, если вообще это убогое помещение под самой крышей, можно так назвать.
Вдруг, в один день, он стал не только спасителем старухи, но и благодетелем для этой семьи. Вместе они отправились к дому, где находилось жилище Родина, там он хотел постараться обеспечить им хоть какой-то комфорт. Войдя комнату, первым делом, Родион поставил на единственную полку своего дракона. А мальчик тут же, со свойственной детям непосредственностью и отсутствием стеснения, стал радостно разглядывать статуэтку, которая теперь превратилась в символ надежды, добра и новой жизни для мужчины, а для мальчика и его мамы — знаком того, что помощь может прийти неожиданно и в самое тяжёлое время.
В этот вечер в маленькой комнате Родиона царили тепло и уют, а он сам почувствовал себя наполненным смыслом и силой. Его душа пела от радости и благодарности за возможность помочь другим и веры в то, что даже самые маленькие добрые поступки могут принести счастье и изменить мир к лучшему. Крошечные голубые глаза-камешки дракончика таинственно поблёскивали в полутёмной комнате, отражая языки пламени камина, словно он радовался вместе с этими людьми, жизни которых он сегодня изменил в лучшую сторону, огонь счастья которых, он разжигал внутри людских душ.
Где-то вдали гулко ударил колокол. Потом ещё и ещё, к нему присоединились другие более маленькие колокола, звуки становились отчётливее, громче, заполнили всю комнату.
Родион открыл глаза.  Был ли этот сон предвестие, предчувствие или проклятие? Он не знал.
Гулкий звон наполнил его тело, заставив проснуться и встретить первые лучи рассвета, окрашивающие коморку в бледно-розовые оттенки. Рука сжатая в кулак, в которой ещё совсем недавно был любимый дракон, оказалась пуста, так же как и комната.
Сквозь прозрачные стены своего сознания Родион увидел мрачное лицо старухи-процентщицы, её призрачный силуэт, тень которой нависла над его судьбой. Он почувствовал, что не может отступить, не может отказаться от своего зловещего намерения. Абсолютная уверенность овладела им. Родион встал, ощущая на себе тяжесть своего решения, и вновь направился к дому старухи, навстречу судьбе.
Колокола продолжали звенеть, отгоняя последние остатки сомнений. Родион шёл по улице, словно тень самого себя, тень злобы и решимости. Сквозь туман препятствий совести, сквозь страх, он двигался вперед, к своему неизбежному року.
Молодой человек медленно подошёл к дому процентщицы, как и в первый раз держа правую руку на топоре, спрятанным под пальто. Его сердце билось сильнее, когда он стоял перед дверью, которая отделяла его от необратимого, готовый войти и сделать то, что задумал. Он вновь рассматривал это растрескавшаяся деревянное полотно подёрнутое паутиной, местами покрытая плесенью, как бы пытаясь себя убедить в том, что делает благое дело. Родион поправил рукоять топора рукой, почувствовав вес орудия убийства и холодное металлическое прикосновение.
Старуха, услышав стук, подошла открыть. Она появилась на пороге своей чёрной комнаты, её  морщинистое лицо, было освещено светом от тлеющих поленьев, сухие губы растянулись в беззубой безобразной улыбке, словно сам дьявол смотрел из преисподней на мужчину и зловеще насмехался над ним, его страхами и жизнью. Родион не мог позволить этой презренной старухе вместе с самОй нечистью насмехаться над ним.
“Надо избавить мир от этого зла”, — подумал он.
Выдернул топор и замахнулся, чтобы убить старуху. Но, пока он заносил топор, в темноте, что-то блеснуло, и взгляд упал  на дракона с отколотым ухом. Сердце Родиона гулко застучало; казалось, оно сейчас выпрыгнет и упадёт прямо  к ногам. Вдруг дракончик начал расти на глазах, превращаясь в грозного, разъярённого, огромного монстра с огнедышащей пастью. Родион похолодел от ужаса, выронил топор, попятился, пошатнулся и отчётливо, неизвестно откуда, услышал женский голос:
— Родя, Родечка.
Перед глазами от напряжения всё поплыло. “Это конец”, — подумал Родион и зажмурил глаза. “Наверно, я слышу как меня зовут в  мою самую дальнюю дорогу в жизни и самую последнюю…”
— Родя, Родя, — кто-то уже тряс его за плечо.
Белый свет ослепил глаза.
Молодая женщина с мальчиком из сна смотрели на него откуда-то сверху.
— Где я?
— Родечка, ты попал в аварию. Ты был без сознания трое суток. Врачи не находили причину, а сегодня решили впустить нас, сказали, что когда близкие люди рядом, шансы прийти в сознание увеличиваются. Слава Богу, ты очнулся. Как же ты нас напугал. Мы тут тебе кое-что принесли, подумали, что это поможет тебе как-то, — сказала женщина, улыбаясь, одновременно смахивая слёзы с уставшего, осунувшегося от переживаний и боли лица.
Мальчик вытянул свою ручку и разжал кулачок. На ладони блеснул дракончик с отколотым позолоченным ухом, сверкая своими голубыми глазками-камешками.
Родион почувствовал, как сердце наполняется теплом. Этот  маленький талисман, единственная вещь, оставшаяся на  память от матери. Много лет назад, привезла она фарфоровую статуэтку  из загадочного  Китая. Тогда он был куплен всего за несколько мелких монет у странного продавца-китайца на уличном рынке. Мама всю жизнь свято верила, что эта статуэтка приносит удачу.  А Родя всегда считал это чушью, но в детстве, часто играл с драконом и даже раз уронил. От падения у дракоши остался шрам на память — отколотое ухо. И вот, эта маленькая игрушка стала для него якорем, вернувшим в реальный мир и спасшим ему жизнь. Теперь все страхи и галлюцинации отступили, оставив лишь благодарность за то, что он жив. В душе разлилась радость  и неимоверное, вдруг откуда-то свалившееся  безудержное счастье.
— Папа,на, — сказал малыш, протянув Родиону дракона.