Моя дочь

Картинки на экране телефона сменяют друг друга, я бездумно двигаю пальцем, смотрю и не вижу. Думскроллинг. Мозг лихорадочно работает. Такси, Мик, скорая, полиция? Вокруг нашего столика образовалось пустое пространство, люди тактично отводят глаза, обходят, садятся поодаль. Я с усилием поднимаю глаза от телефона. Она напротив, почти лежит положив голову на руки, лицом в столешницу, светлые волосы свисают, слегка шевелятся под ветерком кондиционера. Рубашка явно с чужого плеча, похоже, что мужская. Рвота засыхает на голубых джинсах и частично на полу. Моя дочь.

Под чем она на этот раз? Размазанная, как сказали бы ее друзья. Именно они позвонили мне с ее телефона. Кто-то из них. Незнакомый голос сообщил, где она. Потом они сбежали. Не в первый раз.

Кондитерская слишком большая и шумная, стоит очередь, все снуют туда-сюда, ее просто не заметили в этом углу. Я, как могу, прикрываю ее собой, но два парня с подносами резко тормозят перед пустым столиком рядом с нами, разворачиваются и уходят, с трудом скрывая отвращение на лицах. Хорошо, хоть не вмешиваются. Молодцы. Спасибо.

Я не вытащу ее отсюда, мне не под силу. Может, все-таки удасться поднять ее и вывести, хоть как-то. Попросить помощи?
Зову ее, тормошу, она поднимает голову и валится назад, ударяется затылком о витрину и сползает со стула, как тряпичная кукла. Глаза не фокусируются, рот разъехался в жуткой кривой улыбке.
Я изо всех сил сжимаю в руке телефон. Скорую. Сейчас же. Меня захлестывает отчаяние. Все будут пялиться. Как мою дочь, облеванную и размазанную, деловито осматривают врачи, щупают пульс. Кладут на носилки и везут туда… Куда я никогда не хотела бы возвращаться. Как она рыдала в прошлый раз! “Мама, пожалуйста, никогда больше!”

-Нам надо выйти отсюда, слышишь? - резко говорю я, - или ты хочешь в больницу?
Она вдруг собирается, пытается сесть прямее, серьезно смотрит на меня. Я даю ей салфетку, она сначала не понимает, что с ней делать, я показываю - вытри лицо. Она вдруг всхлипывает и снова падает головой на стол, на вытянутые руки. Я вижу свежий розовый маникюр на ее левой руке. Когда успела? На правой ногти обкусаны под корень, пальцы в царапинах.

Я ее не подниму. На экране моего телефона меняются чужие фотографии, чужие жизни, мелькает что-то яркое, жизнерадостное, кругом веселые беззаботные люди, вот молодые девушки несут блюдо пирожных, оживленно переговариваются, громко смеются. Легкие, чистые. Здоровые.

На улице, в витрине за спиной моей дочери течет беззаботная, летняя жизнь, пара человек задерживают взгляд на нас, но сразу отводят. Мало ли почему девушка лежит головой на столе, может, устала. Может, так выражает протест против матери, которая нервно уткнулась в телефон, не зная, как поступить.
Ведь я взрослая. Я должна принять решение. Может, она в опасности, может, это передозировка, хотя нет, я знаю, как выглядит передозировка. Я не знаю, как поступить. Меня внезапно оставляют силы. Пустить все на самотек, сидеть здесь до закрытия, пусть служащие вызовут полицию, пусть все сделают за меня. Я тоже хочу положить голову на руки и закрыть глаза. Я больше не могу. Нести все это одна. Надо набрать номер Мика, он хотя бы сможет отнести ее в машину, отвезти домой. Опять будет скандал. “Она не может здесь оставаться, ты же видишь, ее нельзя держать на свободе, она не контролирует себя, вся в своего отца” и мои очередные возражения, эта моя вечная жалость. Жалость и надежда, всегда глупая надежда на то, что однажды все изменится. И непременно в лучшую сторону.
С чего я взяла?
Равнодушный мир вращается вокруг нас.
Нет сил, нет воли.

Надо. Вставай. Она зависит от тебя. Я не могу. Если не встанешь, она умрет здесь, в этой развеселой модной кондитерской, среди цветных постеров и запахов выпечки и какао, пусть умрет, пусть умрет и все закончится, я пойду за ней, мне все равно, пусть просто все закончится! Я хочу темноту, тишину и небытие. Я хочу не двигаться. Больше ничего.

Я беру ее руку, ту, с остатками грязных ногтей. Рука вялая, безжизненная, но я чувствую тонкую прерывистую ниточку пульса. Вижу лужицу слюны под ее щекой. Глаза опять закатились. Я целую пальцы, прижимаюсь щекой к ладони и наконец-то начинаю плакать. Хватаю телефон и набираю номер мужа:
-Мик? Приезжай. Это срочно.