7. 4. 24

                В сталинском лагере

В лагере расстреливали людей. Все молчали или молились Богу. А один закричал:

— Да здравствует товарищ Сталин!

Его всё равно расстреляли, со всеми.




                Первый совет старца

К старцу пришёл юноша, заросший длинными волосами. И говорит:

— Батюшка! Я уже стал почти как монах. Что посоветуете для моего самоусовершенствования?

И старец сказал:

— Для начала пойди в парикмахерскую и постригись…




                Плоды воспитания

Однажды грубиян, блудник и пьяница пришёл в дом своих интеллигентных родителей, связал их и принялся пороть розгами.

— За что?! — обиделись родители. — Не знаем, чем мы перед тобой провинились, что же ты нас порешь. Ведь мы тебя никогда не наказывали, и ты в детстве делал, что хотел.

— За то и порю, — сказал грубиян, блудник и пьяница…



                Как червяк собою поделился

Хотел дрозд толстенького червяка схватить, но тот уполз в норку.

А я давно ничего не ел, — тут сказал дрозд. — Болею я, оттого быстро бегать не умею, и летать не умею, вот тебя не успел поймать. Эх, лягу здесь у твоей норки — помирать…

Червяку его очень стало жалко. Высунулся он ровно наполовину и говорит:

— Тебе половина — и мне половина. Ага?

— Прости, брат, — вздохнул дрозд — да и оторвал пол червяка, и проглотил.

Потом червяк отрос, как прежде стал, даже ещё лучше.

И дрозд поправился, стал летать и быстро-быстро бегать. Только все червяки его не боялись, а с ним дружили. А другие дрозды над ним смеялись:

— Какой ты смешной, таких питательных червяков не хочешь есть!..



                Трое друзей

Зимой трое друзей, когда уже стемнеет, брали каждый свои саночки и шли на трамплин. Они его сами сделали из снега, обливая водой. Они очень старались, и трамплин получился необыкновенный. Он подбрасывал детей на саночках так высоко, что аж до самого космоса! И мальчики вскарабкались на свой трамплин с санками.

Вот поехал на санках вниз — первый мальчик. Трамплин его как подбросил вверх — мальчик полетел прямо к луне, быстренько схватил лунный камень и вернулся на Землю.

Вот поехал второй. Да так высоко подлетел, что до самого Марса. Он быстренько взял розовый марсов камень и вернулся на Землю.

Вот и третий поехал. Поехал-поехал, быстро-быстро, и — ух-х!.. Взлетел выше всех! Выше даже Космоса со всеми планетами и звёздами! А когда приземлился обратно, то друзья его спросили:

— Ты куда летал так высоко? И что принёс?

А третий мальчик лоб ладошками закрывает. А потом ладошки вдруг убрал — а на лбу у него будто звёздочка ясная, блестит, сверкает и сияет… Стали те двое эту звёздочку трогать, а она не снимается.

— Ты что, в дальнюю галактику летал, — спрашивают его, — где есть такие удивительные звёзды?

— А вот и нет, — скромно улыбается третий мальчик. — А вот и ещё выше намного. Весь космос под ногами был. А рядом — Ангелы Небесные. Один — меня и поцеловал в лоб. И все они улыбались очень скромно…

С богатой добычей возвращались домой трое друзей. Один вёз на санках лунный камень, который светился, как маленькая луна. Второй на своих санках вёз камень марсовый, который светил розово, как небольшая Марс-планета. Ну а третий мальчик хотя и вёз свои санки пустыми, но ангелов поцелуй так ярко и разноцветно лучился у него на лбу, что освещал всё впереди на сто детских шагов.

И этот мальчик бы непременно загордился, а те двое бы обязательно ему позавидовали, — если бы они не были добрыми и хорошими людьми…




                Летело окно. Распустился тюльпан

Оно летело средь бела дня, и все люди, собаки, кошки, голуби и воробьи удивились и обрадовались, потому что раньше никто из них не видел летящее в вольном полёте — окно.

Была весна в начале марта. Игорёк возвращался из больницы, где болел гриппом, по городской улице, и сразу узнал, увидев его в воздухе:

«Это окно. Из больницы. Я сидел тоскливо с гриппом у него на подоконнике и то рисовал на запотевшем стекле пальцем, то, прислонясь к прохладному стеклу горячим лбом, смотрел в даль светлую, где здоровые люди ходят по городу среди разноцветных домов, а не сидят в серой противной больнице у окна».

— Куда летишь? — поинтересовался Игорёк.

— Куда ты — туда и я, — заявило окно. — Мы с тобой жили душа в душу, и нет мне теперь человека родней, чем ты.

— Благодарю, — сказал мальчик. — Но я-то иду домой. Там своих окон достаточно.

Что-нибудь придумаем, — сказало окно. — Встану перед телевизором, и ты будешь через меня смотреть только добрые мультфильмы и другие передачи.

— Добрые — это какие?

— Это такие, от которых хочется сделать что-то прекрасное. Богу помолиться для своей великой пользы и радости. Старушке сумку поднести, полить цветы, подмести квартиру…

Ну не отказать же такому замечательному окну! И оно поселилось у Игорька в квартире. Мальчик смотрел через окно только добрые мультфильмы и передачи, а других, — которых гораздо больше, — окно не пропускало. Мальчик с улыбкой выключал телевизор и начинал протирать своё новое окно влажной тряпочкой, не забывая, впрочем, и о других окнах. И поливал цветы в квартире вовремя, и пол пылесосил очень старательно. А на улице спешил помочь старушке поднести сумку, например. И, конечно, Богу молился для великой своей пользы и радости…

Вдруг однажды — любимая сказка прервалась на самом интересном месте, и диктор строго объявил:

— Внимание-внимание! В больнице, откуда на днях улетело окно, от холода простыли семь мальчиков и семь девочек, лежавших там на излечении. Потому что ещё начало марта, а окно нельзя закрыть, так как оно где-то летает без стыда и совести, и ему нет дела до несчастных детей!..

Окно так густо покраснело от стыда, что и сказка по телевизора покраснела.

— Дорогой Игорёк! — вздохнуло оно после раздумья. — Мне очень нравится жить с тобой перед телевизором, но я должно срочно лететь обратно. Думаю, ты со мной согласишься.

— Ты стало мне самым дорогим окном на белом свете — а теперь улетаешь? — сказал Игорёк.

— Семь мальчиков и семь девочек… И могут простыть остальные.

— Я буду тебя навещать, — тогда сказал мальчик, на прощанье протирая окно мокрой тряпочкой.

— Буду очень ждать, — сказало окно, и по стеклу потекли капельки воды из тряпочки, очень похожие на слёзы.

— Каждый день. Я нарисую тебе подарок, хотя не очень умею рисовать, — сказал мальчик.

И нарисовал на его стекле несмываемыми красками — алый тюльпан.

Цветок получился нераскрывшимся, потому что раскрывшийся тюльпан Игорёк ещё не научился рисовать. Но зато от чистого сердца.

Затем он обнял окно, и оно улетело. Был прохладный серый вечер.

«Как там оно, без меня?» — переживал мальчик ночью. А утром пошёл к больнице.

Алый тюльпан с нераскрывшимся бутоном виднелся издалека.

— Здравствуй! — крикнул Игорёк.

— Привет, мой друг любезный! — обрадовалось окно. — Как жизнь молодая?

— Думал о тебе, друг. Как ты там, в этой противной больнице? Может, ты перелетишь опять ко мне?

— А больные дети? — заботливо сказало оно. — Только начали выздоравливать от простуды.

— Да, — согласился Игорёк. — Детей надо беречь.

Они ещё поговорили о неустойчивой погоде, и о том, что в африканской стране Эфиопии, по сообщению теледиктора, опять страшная засуха, и людям, даже младенцам, в очередной раз нечего пить и есть.

— Я купил две пачки овсяных хлопьев. Одну себе — другую хочу отослать в Эфиопию, — придвинувшись к окну, тихо-тихо поделился секретом Игорёк. Ведь о своих добрых делах — громче говорить нехорошо.

— Передавай им от меня, а также от всех пациентов и медицинских работников — большой, а ещё лучше — огромный привет. Главное, чтоб продержались до твоей посылки, — сказало окно.

…Каждое утро Игорёк приходил к больничному окну в гости. И каждый раз оно бодро встречало его: «Привет, мой друг любезный!..»

Но в это пасмурное утро мальчик пришёл, а оно промолчало.

— Здравствуй, друг! — опять поздоровался Игорёк с тревогой в сердце.

Мимо шла нянечка и сказала:

— Оно временно потеряло голос. Заразилось от пациентов ангиной. Врач специально для него выписал микстуру, и я его трижды в день протираю ею.

И тогда, не в силах произнести ни слова, ни звука, — окно расцвело. Вернее сказать, распустился алый тюльпан, нарисованный неумелой юной рукой от чистого сердца.

— Как это? — в радости изумился Игорёк.

На что нянечка ему пояснила:

— Это окно с тобой так поздоровалось. А вот и солнышко в небе проглянуло, оно тоже удивлено. И, судя по тому, что даже на оконном стекле распустился цветок, — весна вошла в силу и не уйдёт до самого лета!..