Без вины виноватый, но всё едино... грешник. Ирон

В  настоящее  время  ушлые  криминалисты  с  удовлетворением  говорят    о  мудрости  русского  народа,  предвосхитившего  появление  ныне  невероятно  нужной  генетики.  К  примеру,  вот  этой  старинной  поговоркой.  «Что  ты  п … дишь?!  Да,  ты,  блин,  ломаного  ногтя  его  не  стОишь,  пенёк?!».  Вроде  бы,  «ломаный  ноготь» - это,  вроде  бы,  совершенно  никому  не  нужная  частица  перста человеческого, и  её  нисколько  не  жаль  просто  на  помойку  выбросить!
 
А  сейчас  по   изуродованному  «ноготочку»,  или  по  волоску,  по  слюне  на  окурке,  мудрые  господа  учёные  могут  рассказать  о  тебе,  родной,  всю-   всю  твою  «подноготную»!  И  соответствующие  узкие  специалисты  появились: генетическая  экспертиза,  криминалистическая,  без  коих  сейчас  никуда.  Ишь,  на  что  они  посмели  замахнуться?  Обалдели  уже  совсем!
 
Собираются  динозавров  с  мамонтами  «воскрешать»,  хотя  прекрасно знают,  что  партия  «зелёных»  однозначно  будет  против.  Они  отлично  знают,  сколь    растительности сожрут, и какая дополнительная нагузка ляжет на  флору!  А  ведь  совсем  и  не  зря  древние  люди  в  столь  давние  времена, и  в  отсутствие  наук,  ничего  конкретно  не  зная  о  правилах  захоронения, тем  не менее, видно, подспудно сердцем чувствуя, старались  хоронить  умерших  людей  именно  в  земельке!  Кстати,  по  ходу  дела  чуть  отвлекусь.  А  ведь  даже  и  слоны  своих  умерших  собратьев  ложили  в  земельные  углубления,   затем  всенепременно  заваливая  их  камнями,  землёй,  сучьями.
 
Люди, видимо,  внутренним  чутьём  предполагали,  что  когда-нибудь  по    ДНК  в  костях  можно  будет  воссоздать  любого  человека  ещё  раз.  Вот  каким  образом  они  это  предчувствовали?! В  принципе,  а  зачем  нам  далеко  ходить?
К  примеру,  можно  даже  и  по  прожитой  жизни  автора  увидеть,  насколько  быстро,  особенно  в  последнее  время,  вся  наука  продвинулась  так  далеко  вперёд,  коснувшись  лично  и  его  здоровья!

А,  хотя  бы,  взять  и  рассмотреть  организм  пишущего  автора  сверху донизу. Сломанную в юности в дружеской потасовке носовую перегородку  восстановили?  Да,  было  «дело»,  «выпрямили»  её.  А  вместо  17  своих  зубов, -    давно стоят искусственные, металлические? Да, они,  кстати,  крепче  собственных,  к  тому  же,  их  в  любое  время  можно  поменять  без  проблем.  Удобно?  Да! Очень!
   
И  ещё  два. У него  в  правом  глазу  хрусталик - искусственный. А  левый  тазобедренный  сустав  вместе   с  верхней  частью  бедренной  кости  заменён  на  эндопротез  из  титана? Он - оказался  крепче,  чем собственные  кости. Перечень  пока  достаточен?  Ну,  слава  Богу!  А  то  ведь  уже  сбывается  пророчество  по  ещё  и  доныне  популярным  вот  этим  словам  старинной  песни  «то  ли  ещё  будет,  ой-ой-ой?!».  А  почему  бы  и  нет,  господа  люди?

Но  если  пожелаете  узнать,  то  автор  назовёт  причину происхождения неполадок в организме: потому что основное заболевание, сахарный диабет-2,  им  получен «в  наследство»,  который  и  нарушил работу  всех  органов  и  систем  организма. Но  это  ещё  ничего,  он  ещё живой.  Однако  если  бы  был,  не дай-то Бог,  сахарный диабет-1, - то  писать  всё  это  было  бы  уже  некому…

Не  зря  говорят,  что  более  верные  ощущения  в  жизни  любого  чела после  его  «выхода»  наружу «оттуда», - чаще  всего,  незабываемые.  Ибо  они,  господа  люди,  самые-пресамые  первые!  И  это  же,  кстати,  касается  и  нашей  первой  в  жизни  любви … к  представителю,  или  (ницы),  пола  иного.  Но  речь  сейчас,  в  основном,  пойдёт  в  весьма  странную,  и  очень  сложную  сторону  жития  человеческого,  так  как  оно  начинается  непосредственно  с  «азов»  её…
   
Но  только  вот  что  весьма  интересно.  Ведь  затем  полученные  самые  первые  в  жизни  ощущения … коренным  образом  всенепременно  повлияют  и  на  всю дальнейшую практическую  жизнь  оного  человека,  невзирая  на  то,  а хочет  он  этого, - или  нет. Уж  до  такой  степени  они  важнЫ  для  него,  эти  самые  первые  в  жизни  ощущения,  которые  забыть  просто…н е в о з м о ж н о!
 
 А  вы  прикиньте-ка  и  хорошенько  подумайте  сами.  Жизнь  любого  из вынужденных «сидельцев»  в доме-матке,  с  первой  же  секунды  существования,  начинается  с  настоящего,  и  вовсе  не  кратенького,  а  даже…девятимесячного  «заточения»?! Собственно  говоря – тюрьмы  в кавычках.  К тому же,  сей  «срок  отсидки»,  назначен  будущему  новому  гражданину  РФ - безо  всякого  следствия  и  суда,  и,  по  сути  дела – ведь  ни  за  что,  и  ни  про  что?!!  Вы  согласны  с  этим,  господа?
   
И,  что  и  вправду  очень  обидно  ему,  (ей  ли),  да,  и  скучно, – «срок»  свой  спокойненько  л е ж а т ь - п о л ё ж и в а т ь,  свернувшись  калачиком,  покачиваться  в  тёплой  околоплодной  жидкости  в  матке-«камере», чаще  всего  приходилось  в  полнейшем одиночестве…То  есть,  словно  в  настоящей  тюрьме  проводить  все  девять  месяцев  «срока»  в  так  называемой  камере-«одиночке»,  да,  ещё  и  ведь  в  кромешной  темнотище,  и  в  теснотище!  Но  зато  через много лет,  кое-кто  с  улыбкой,  конечно,  и  в  шутку,  даже  гордо  так  сравнит  себя  с  «коллегой-сидельцем», … с  знаменитым  графом  Монте-Кристо!
 
Но «сидельцу», отсидевшему-отлежавшему «свой срок»,  находящемуся  в  «доме-матке», во время начавшейся родовой деятельности и уже настоящего  «выжимания  из  фатеры» - ведь  становилось  и  в  самом  деле  страшно…  А  так  как  о  серьёзности  решения  самОй  обладательницы  матки  любыми  способами  поскорее  изгнать  его,  «временного»  жителя,  свидетельствовали  начавшиеся  периодические  сокращения  стенок  «жилища»,  так  называемые  схватки,  плюс  доносящиеся громко вдохновляющие голоса, орущие снаружи, и призывающие владелицу матки ну, во всю свою мочь, ну, ещё разок, посильнее  поднатужиться!

И  очень  обидно  ему  было  «там»,  что  врачей  и  акушерок  ни  фига  не  интересовал  вопрос  о  нём  самОм: а  почему  суматошно  кричащие  снаружи    медики  столь  нагло  распоряжаются,  вообще  ни  хрена  не  спрашивая  лично    его?! А  желает  ли  он  выйти  наружу?!  А  он,  может  быть,  и  вообще  ни  фига  никуда  отсюда  выходить  даже  и  не  собирается?!!
 
В  принципе,  полёживалось-то  ему  в  тепле  и  уюте  вовсе  и  не  хило,    постоянно  качаясь  в  тёплой  жидкости,  которая  мило  убаюкивала  его,  ничем  абсолютно  не  занимающегося  «трутня  и  бездельника»,  которому  ни  есть,  ни  пить,  ни  писать  не  надо?!  Ибо  он  же  пока  понятия  не  имел,  чтО  всё  это  значит?  Короче  говоря,  качайся  себе,  спи,  да,  прислушивайся  к  голосам  за  «стенкой»!  И  от  нефига  делать, - учись  понимать,  о  чём  «там»,  в  иномирье,  речь. А  ещё  с  ужасом готовься к «рождению»,  то  есть, …изгнанию  из  «дома».
 
И  этот  страшный  день,  всё-таки,  наступил! Но только  не  в  его  натуре  было  уступать  неведомым  наглецам, собирающимся  выгнать  его  вон!  И  он  без  колебаний  отважился  дать  недругам  самый  первый, и  решающий  бой  в  жизни - защитить  с в я т о е,  свои  права  на  единственное  «своё  жилище»!  Он  же  ведь  понятия  не  имел,  что  предлОжат  ему  взамен  «дома-матки»  в  мире,  совершенно неизвестном, и находящемся  за  упругой  стенкой его нынешнего  уютного лежбища, но «просто  так»,  без  отчаянного  боя, - он  не  сдастся!

Ишь,  чего  захотели?!  Его  выжать,  и  пустить  в  его  «дом»  другого?!  Не  выйдет!  Но  как  только  он  изо  всех  сил  начал  сопротивляться - головой,  руками  и  ногами  упираясь  о  предательски  «выжимающие»  его  из  жилища  напряжённые,  вибрирующие  стенки  матки – он  впервые  в  жизни  вдруг даже  заплакал  от  бессилия.  Так,  значит,  эта  владелица  «дома-матки»,  оказывается,  тоже  за  тех  взбалмошных  существ,  орущих  за  стенкой?!  Она  бессовестно  предала  его,  также  силой  выдавливая  его  из  «родного  жилища»  непонятно  куда?!!  Да,  ведь  и  столь  долго  укачивавшая  жидкость, - тоже  ему  изменила?!
      
И  от  её  ухода  ему  стало  ещё  того  хуже? Окружающая  околоплодная  жидкость устремилась неясно куда,  увлекая и его, сопротивляющегося, с  собою.  Но  зато  уход  жидкости…неожиданно  придал  ему  силы,  так  как  теперь-то  он      мог  аж  всеми  четырьмя  конечностями,  да,  ещё  и  помогая  себе  и  головой,  и  даже … попой  (!) – упираться,  стараясь  не  следовать  за  нею,  уходящей  куда-то  «наружу»,  в  самую  настоящую  неизвестность!
 
Что  и  говорить,  сколь  тяжело  было  противиться  этому  идиотскому  «выпихиванию»  из  собственного  «дома-матки»,  но,  тем  не  менее,  теснота  прохода  по  родовым  путям  давала  ему  бОльшие  возможности  эффективнее  сопротивляться  изгнанию  из  «родного  жилища».  Разумеется,  он  запомнит  на  всю  оставшуюся  жизнь  «самое  первое»  своё  неимоверно  тесное,  впритирку,  знакомство… Но  потом,  через  годА,  он  поймёт,  до  чего  же  узкими  для  его  продвижения  оказались  родовые  пути  его  родненькой  мамочки! Ох,  и  теснЫ!

И  он  ведь  целых  три  часа  буквально  протискивался  по  ним,  боясь    не  только  всю  кожу  ободрать  в  такой  тесноте,  а  даже  рисковал  оставить  «там»  и  мешающее  продвижению  его  туловища … мужское  «достоинство»?!  А  ещё  он  страшно  напугался,  заметив  поодаль  ни  разу  не  виданный  лучик «света»  и  аж  вздрогнул: а  не  «смерть»  ли  сама  к  его  жизни  приближается?!!
 
И стал ещё сильнее  противиться  выталкивающим  «наружу»  движениям,  но,  к  его  великому  сожалению,  один  хрен  всё  ближе,  и  ближе  приближаясь  к  опасному,  и  слепящему  «свету»!  Он,  было,  даже  попытался,  и  исхитрился,  и  оказался  в  силах  сжаться,  и  совершил  поворот,  став … поперёк  родовых  путей?! Лишь  бы  только  «притормозить»  движение  к  концу  своему-«свету»!    И,  как  он  понял  много  позже,  таким  идиотским  образом,  он  чуть,  было,  не  погубил  себя,  дурака  чересчур  инициативного… Слишком  ретивых  же  бьют?!
 
Его  же  ведь  могли  изувечить, пытаясь  вытащить  наружу  за  голову  специальными  медицинскими  зажимами?!  Но,  видимо,  получивший  р а з р е ш е н и е  продолжить  его  существование  при  «здоровом  теле  и  здоровом  духе», - подключился  Ангел-Хранитель,  с  силой  развернув  головкой  вперед,  и  даже  подтолкнув  поближе  к  «выходному  отверстию»,  к  чуть  видимому  «свету … в  конце  тоннеля»!  И,  как  окажется  потом,  не  напрасно  промучился  он,  за  целых  три  мучительных  часа  борения  с  «родовыми  путями»,  вынужден  был    «сродниться» с  весьма  узкими  для  него,  слишком  толстого,  весом  аж  в  пять  кило? Но  не  зря  это  произошло,  да,  куда  ему  было  и  деваться-то?!
 
Оказывается,  некоторые  редкие  люди  при  их  остром  желании,  иногда  способны  войти  в  особое  состояние  сознания,  и  даже  поминутно  вспомнить  тот  перенесённый,  и  жуткий,  длительный  стресс,  всерьёз  угрожавший  их  жизни  во  время  и  вправду  тяжелейшего  прохождения  по  тесным  родовым  путям  мамы,  вплоть  до  начала  прорезывания  головки,  уже выходя  «наружу».
   
И  за  следом  рассказчик  сразу  же  получил  второй  стресс,  оставивший  след  на  всю  оставшуюся  жизнь: первую  и  не  особо  ласковую  по  ощущению  его,  новорожденного,  встречу  в  новом  для  него  мире  с  Человеком,  который  принимала роды: дородной,  умелой  акушеркой  в  ослепительно  белом  халате,  приветливо  улыбающейся  ему,  уже  не  «сидельцу»,  а  «новорожденному»!
   
Но, однако,  к  его  великому  сожалению,  как  раз  от  неё-то  он  и  получил  первый  в  начавшейся  жизни  «снаружи»,  сильный  и  привычный, хлёсткий,  шлепок  по  пока  ещё  голой  попе,  который,  конечно,  вызвал  у  него  обиженный,  и  раздосадованный,  очень  громкий  вскрик.  И  тоже  первый  в  его  столь  неудачно  начавшейся  жизни  в  «иномирье»… Да,  и  как  не  орать-то,  ё-моё?!  Ведь  бьют  же  ни  за  что,  т-твари?!!

Но  зато  добросовестная  и  опытная  акушерка  этим  обязательным ладонным  шлепком,  как  говорится,  «не  отходя  от  кассы»,  проверила  у  «рослого  богатыря»  функциональное  состояние  лёгких,  и  наличие  у  него  голосовых  связок.  Только  ведь  дело-то  было,  как  оказалось  потом,  вовсе  и  не  в  одном  лишь  только  что  происшедшем  болезненном  шлепке  тёти-акушерки,  а  ещё  и  совершенно  в  другом  деле,  во  что  читатель  вряд  ли  сразу  и  поверит … без  дополнительного на  то  пояснения.

А  заметили  ли  читатели?  Ранее  автор  уже  писал  о  некоторых  редких  людях,  п о м н я щ и х  и  без  гипноза  о  всех  деталях,  даже  и  сАмых  мельчайших,  движения  младенца  по  материнским  родовым  путям,  и  что  затем  происходило  с  ними  сразу  же  и  после  «выхода»  на  Свет  Божий?

Так  вот  один  такой  реальный  уникум,  честно  глядя  в  глаза  автора,  сам  подтвердил  хорошо  запомнившиеся  и  движения  свои,  и  действо  сразу  после  рождения,  появления  его,  красавца,  «оттуда»,  и  в  конце - уже  «выход»  его  из  лона  матери  «головкой  вперёд»  с  помощью  той  же  акушерки.  И    после  его  шокирующего  признания,  и  написан  был  автором  этот  рассказ!
 
Оказывается, он, новорожденный пятикилограммовый бутуз-богатырь,    поистине  по-поросячьи,  истошно  заорал  вовсе  и  не  из-за  крепкого  шлепка  большой  ручищей  дородной  акушерки,  а  на  секундочку  раньше!  Мол,  что  Вы,  господин  автор!  Крик-то  случился  как  раз  в  тот  момент,  когда  она  вытащила  его  «оттуда»,  из  самих  недр  мамы  с  у с и л и ем,  хотя  и  очень  аккуратно, а затем  сразу,  и  с  восторгом  стала  поднимать  повыше,  чтобы  шлёпнуть  по  попе.  Но  как  раз  в  этот  миг … новый  чел  впервые  в  жизни  вдруг  увидел … лоно  мамы… И  с  ужасом  лицезрел  то,  что  он  «сотворил»…

Да, и  на  самУ  мамочку  свою  попутно  успел-таки  глянуть  он,  устало  лежащую,  бледную,  сколь  много  времени  носившую  его  в  животике,  и  подарившую  ему,  бессовестному,  жизнь... Но  ведь  он,  прибывший  в  новый  для  него  мир, неким  образом,  или  просто случайно,  а,  может  быть,  и  вправду  с  умыслом,  но  исхитрился  с  первых  же  секунд  жизни … стать  уже  вон,  каким  любопытным,  что  но  смог  у с п е т ь  «обозреть  место  выхода  его  из  недр  мамы»,  самО  бедное  лоно,  с  высоты  держащей  его  акушерки?!!

Ну,  да… Именно  с  её  рук  увидел  он  «то  страшноватое  по  внешнему  виду  место»,  откуда  она  его  вот  только  что,  и  с  большим  усилием,  но  таки  сумела  вытащить,… словно  некоего  высунувшегося  из  своей  норки  суслика!

А  ведь  сколько  трудов  затратил  он  «там,  в  утробе»,  внутри,  столь  долго пытаясь держать оборону, защищая свой «дом-матку» от неизвестных  посягателей,  старавшихся  любыми  способами  изгнать  его  оттуда!  Но,  жаль,    что  эту  битву  он  проиграл… И  лишь  много  позже  понял: а  выиграть  он  бы  попросту и  не  смог  бы… Как  оказалось,  никто  и  не  собирался  изгонять,  а  мамочка,  наоборот,  защищала  сына, … с т а р а я с ь   с к о р е е   родить  его!
 
И  насколько  трудно  было  ей  выдержать  из-за  болей,  когда  он,  бутуз,  сопротивлялся  выходу  из  её  тесных  родовых  путей… И  от  увиденного  им,    пострадавшим  морально  из-за  его дурацкого  противодействия  выходу  себя  из родовых путей, и потом - из  лона  уже  «наружу»,  и  уставшей  матери,  именно  поэтому-то  он,  расстроившийся  от  им  сотворённого,  столь  голосисто,  и  отчаянно,  истошно  завопил,  и  тут  же  получил  от  тёти-акушерки  крепкий  шлепок  по  попе,  но  от  которого  боли  он  уже  и  не  почувствовал…

И  он  просто  почти  завыл  от  обиды  на  самого  себя,  три  часа,  пенёк    такой,  мучивший  и  маму  своим  идиотским  сопротивлением  природе  родов!    И  всё  от  того,  что  он,  бездельник  и  лежебока,  спал,  трутень,  день  и  ночь,    вместо  того,  чтобы  чаще,  и  внимательнее  слушать  разговоры  за  упругой  стенкой  «дома-матки»,  где  о  родах  ведь  говорили  больше  всего!  И  не  было бы  у  его  мамочки  так  много  разрывов-швов  на  месте  «выхода»  его,  бугаЯ   этакого…

И  будь  у  него  тогда  настоящие  зубы – он  непременно  заскрежелал  бы  всеми  ими  от  злости  и  бессилия,  и  этим,  конечно,  до  полусмерти  напугал    бы всех там присутствующих медиков в белых одеяниях! И  та  цветовая  картина  им  увиденного  на лоне,  до  сей  поры  словно  вживую  стоит  у  него  перед  внутренним  взором,  разумеется,  повлияв  на  абсолютно  всю  его  дальнейшую  жизнь…Казановы, затем всегда чересчур уж нежно и ласково относящегося  к  противоположному полу, и  при  всяком удобном  случае,  очень  старающегося… не пропускать  мимо  себя,  заботливого  и  человеколюбивого,  ни  одной  юбки...

Но,  тем  не  менее,  когда  он  женился,  и  милая  жёнушка  преподнесла  ему  пятерых  детушек,  он,  отнюдь  вовсе  не  медик,  в с е н е п р е м е н н о  присутствовал  при  всех  родах  наследников!  Но  нет…  Всё  едино  никогда  не  забыть  ему  вину  перед  своей  матерью  за  бессовестное  поведение  его,  дурака,  во  время  с в о и х  родов.  Гложет  его  вина,  ох,  как  тяжко  иной  раз  ему,  столь  неразумному  тогда,  «там»,  в  его  «доме-матке»…