Преодоление

Встретиться со священнослужителем тет-а-тет мне хотелось давно. Но преодолеть собственную неуверенность, признаться в своём почти неверии в Бога, тем более, покаяться в своих грехах было очень непросто. Время от времени прислушивалась к тем, кто регулярно посещал Храм, кто не сомневался в том, что Бог есть, мне хотелось, чтобы это стало частью и моего бытия. В нашей семье все были атеистами. В доме не было ни одной иконы, и Бога я себе не представляла. Крестили меня в тайне от родителей – коммунистов, о чём я узнала от бабушки в отроческие годы. Возможно, интерес к вере, потребность в ней возникли подсознательно после одного события, сохранившегося в памяти на всю жизнь.
Мне было лет 11-12. Однажды ночью, когда мне не спалось, я подошла к окну и рисовала на запотевшем стекле. Было очень светло от полной луны, которая постепенно превратилась в человека. Босого, в золотом одеянии, но не таком, какое мы видим на современных священнослужителях, а мягком, тонком и лёгком, как облако, с множеством складок, с длинными волнистыми чёрными волосами. Мне очень понравились его глаза. Теперь я назвала бы их умными. Он смотрел на меня внимательно, но не назойливо, и так, как будто я была не одна. Он был большим, почти во весь небосвод, но, в то же время почти рядом: я видела даже золотистые волосинки около ногтей на больших пальцах ног. Я спросила его:
- Ты Бог?
- Да, - ответил он.
- Почему же я тебя раньше не видела?
- Меня многие не видят.
- Ты невидимка? Ты исчезаешь?
- Нет, я есть всегда. Просто многие люди ослеплены. Но они прозреют. И тогда я буду в каждом доме и в каждом человеке». Если бы я умела так хорошо рисовать, я и сейчас, спустя более 50 лет, могла прорисовать все черты его лица, совсем не похожие на иконописные, и все детали его одежды.
До сих пор не могу объяснить  природу этого сна, но под впечатлением нахожусь до сих пор. А вот с религией так и не сблизилась, и храм не посещаю. Пока. Потребность в исповеди есть, но исповеди настоящей, перед лицом уважаемым, высокой духовности. Возможно, муки преодоления собственной духовной неприкаянности привели меня к мысли встретиться, наконец, с человеком, который по необъяснимым причинам запомнился мне.

ЛАНЧИКОВ БОРИС ВИКТОРОВИЧ
Кандидат богословия, протоиерей.

Шла панихида по усопшему. Провожали в последний путь близкого мне человека. На душе было тяжело, рождались скорбные мысли о том, как краток путь жизненный, страх перед будущим, ожидание собственной неотвратимой кончины. Мои мрачные мысли прервало появление священнослужителя. Молодой, благообразный, спокойно и уверенно, с уважением к чужой боли, он начал говорить. Это был красивый мужчина, но воспринимался он не в привычном понимании, а как некий образ, объединяющий собравшихся, растерянных от внезапно постигшего горя людей, и то, что представляет вечность. И я, никогда не посещавшая храма, не молившаяся, да, по сути, не очень верующая, вдруг оказалась вовлечённой в это священнодействие. К сожалению, не запомнила ни одного слова. Но речь этого человека в «форменной» одежде произвела такое впечатление, что я перестала плакать, что-то улеглось в душе, как - будто тучи разбежались, и открылась чистота мироздания. Улучив минуту, спросила шёпотом: «Кто это?» Стоявшие рядом родственницы едва ли не хором зашептали: «Ты что, это же отец Борис! Его все знают! К нему на исповедь стараются попасть, такой внимательный, сердечный!»
С тех пор прошло несколько лет. Это имя время от времени я слышала от моих знакомых, а когда пришло время писать о деятельности представителей балашовской епархии в связи с возрождением Церкви, решила, что помимо владыки Тарасия, главы епархии, инте-ресно было бы рассказать и о том, кто запомнился мне и о ком с уважением говорят балашовцы.
Не сомневаюсь, что среди десятков служителей церкви немало замечательных лю-дей, о которых стоит рассказать. Надеюсь, некоторые из них тоже станут частью создаваемой «портретной галереи».
Случай помог мне встретиться с этим «кумиром» местных прихожанок, да и просто уважаемым человеком. Когда в очередной раз услышала добрые слова о нём от его школьного учителя математики, решила: пора встречаться. Помог организовать встречу всё тот же учитель Ланчикова А.А. Алаев: «Хороший был парнишка, и ученик прилежный. Да и сейчас он меня не разочаровал. «Портрет» должен получиться выразительный. Попрошу его лично о встрече с Вами, думаю, мне он не откажет».
Действительно, через некоторое время раздался звонок, и наша встреча состоялась. Как правило, люди, о которых приходится писать, оказываются настолько скромными, что рассказать о себе они не могут, мол, что во мне особенного. Но Борис Викторович оказался настолько немногословным, что, познакомившись с его краткой биографией, пришлось вновь обращаться к людям, знавшим его в разное время.
Он наш, балашовский, родился, рос, учился у многих на виду. Но всё же, по порядку. Родился Борис Викторович Ланчиков 14 марта 1962 года в г. Балашове Саратовской области. Учился в СШ №1 (ныне гимназия им. Гарнаева). По окончании 8 класса поступил в балашовский техникум механизации сельского хозяйства. Потом была Московская Тимирязевская Сельскохозяйственная Академия (московский аграрно-инженерный университет, факультет электрификации). 4 года молодой специалист работал в балашовском институте «Сельинвестпроект». В 1990 году резко изменил профессиональную ориентацию, став священнослужителем. И снова учёба: в 1995 году стал выпускником Московской духовной семинарии, а в 2000 году уже закончил Московскую духовную Академию со степенью канди-дата богословия.
На содержании кандидатской диссертации стоит остановиться особо по двум при-чинам. Во-первых, она в значительной мере носит краеведческий характер, содержит сведения о деятельности священнослужителей нашего края и может быть интересна многим местным жителям, поскольку информация была до недавнего времени попросту недоступна. Фрагменты работы могли бы быть опубликованы для широкого круга изучающих историю и просто любознательных прихожан. В диссертации содержатся исследования по историографии и истории христианства с древнейших времён, включая тяжкий период господства иноверцев – период золотоордынского владычества. Автор, исследуя историю этого периода, склоняется к мысли, что миф о том, что завоеватели благосклонно относились к русским священнослужителям и «наделяли особыми привилегиями Русскую Православную Церковь», не выдерживает никакой критики. Автор приводит в подтверждение исследования выдающихся учёных, в том числе и А.П. Новикова. В рядах ордынских воинов, правда, были люди разных верований. Но веротерпимость ханов носила, скорее, меркантильный характер: они «на всякий случай» пользовались поддержкой и своих божеств, и христианских.
Вызвали интерес и статистические данные о строительстве и восстановлении храмов в нашем крае. И сведения об учебных заведениях. И анализ научной деятельности Сара-товской епархии, и практической деятельности восстановленной, современной Балашовской епархии. Отдельная глава посвящена монастырям и монашеству. Исследует автор и взаимо-отношения церкви с раскольническим движением и сектантством, приводит интересные примеры разрешения конфликтов (гл. 2.7, 2.8). В том числе, и при активном участии создан-ного в XIX веке в Саратове Братства Святого Креста.
В диссертации просматривается мировоззрение «натуры», его жизненное кредо. С болью и состраданием к многочисленным жертвам репрессий рассказывает Б.В. Ланчиков о драматических, а нередко и трагических событиях советского периода (1917-1990) в истории православия. О массовом разрушении святынь, в том числе и прекрасного Свято-Троицкого храма в центре г. Балашова: «Зеркальные кресты, венчавшие его, отсвечивали в округе на несколько километров» (гл. III, с. 127). О репрессиях и расстрелах священнослужителей.
С удовлетворением отмечает отец Борис возрождение церковной жизни и некоторое послабление со стороны властей в тяжелейшие годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов (гл. 3.3. «Епархия с 1945 по 1988 годы»). С грустью и разочарованием - последующее противостояние в послевоенные годы, и, наконец, с воодушевлением и надеждой – события эпохи гласности и перестройки, положившие начало истинному возрождению Церкви и православия. Указ «Об управлении Русской Православной Церковью» от 8 июля 1988 года стал поистине точкой отсчёта и мощным импульсом к развитию епархий, открытию, строительству и возрождению храмов по всей стране, созданию духовных учебных заведений.
Четыре года (2000-2004) отец Борис Ланчиков преподавал общую церковную историю в Саратовской Духовной семинарии. Преподавательская деятельность совмешалась с приходским служением в Балашове. Очень хотелось спросить, почему? Кандидат богослов-ских наук – просто священник? – не слишком ли большая роскошь? Не в моих планах выискивать проблемы персонажа, «натуры». Наверное, были проблемы. Важнее всё-таки, что человек ещё больше после испытаний укрепился в вере. Что люди уважают его, тянутся к нему, доверяют, ждут от него духовной поддержки в самую трудную минуту…
И вот уже в течение четверти века Борис Викторович продолжает «Историю Саратовской епархии» (так назывался его научный труд)  в ходе служения Церкви и людям. Нередко на практике, с грустью замечает отец Борис, приходится встречаться с людьми сомневающимися, которые в конце жизненного пути осознают потребность в духовном преображении и обращаются к Богу. Приходят чаще всего тогда, когда оказываются у последней черты, теряют надежду на помощь близких и обращаются к Всевышнему, как к последней инстанции. Важно найти такие слова, которые помогут человеку здесь и сейчас, не дать сорваться в пропасть отчаяния. Иногда готовишься к одному, а по возникшим обстоятельствам в корне приходится менять проповедь. Одинаковых «рецептов» быть не может.
Служу с любовью и большим желанием быть полезным людям. Темы, которые особенно нравятся? Да самые разные. Люблю комментировать многие фрагменты Евангелия, стараясь увязывать их с нынешними проблемами. Люди, обращаясь к святым источникам, стараются найти ответы на волнующие их вопросы. Вообще, Евангелие – это же книга жизни, читать её нужно постоянно. Если удаётся помочь людям, когда они приходят со своей нуждой, – это главное.
Духовная поддержка и помощь бывает так же необходима срочно, экстренно, как и помощь материальная. Приходилось выезжать и к умирающему младенцу, когда у родителей оставалась единственная надежда – на Бога. И когда ребёнок выжил – это было настоящим счастьем. Приходится крестить и совсем беспомощных новорожденных детей, когда родители понимают, что их дитя находится между жизнью и смертью и надо успеть…
Самым значительным в личной жизни отец Борис считает создание семьи – это моменты наивысшего счастья. Борис Викторович очень радуется успехам сына Андрея (1987 года рождения), который успешно, с золотой медалью, окончил самый престижный вуз – МГУ. В настоящее время с увлечением работает в иностранном издании, издаёт интерьерный журнал. Супруга Наталия Викторовна работает, как и сын, в Москве. В сфере служения самым значительным и отрадным считает открытие Балашовской епархии. Впервые появилась самостоятельная кафедра.
На исповедь к отцу Борису стремятся попасть многие прихожане. По их отзывам, батюшка доброжелателен, терпелив, позволяет рассказать о своих душевных волнениях, не торопя, находит такие слова, которые вселяют надежду, дают силы одолевать трудности. Моя однокурсница Валентина П., давно посещающая храм, при каждой встрече убеждает меня сходить непременно на исповедь к отцу Борису. Возможно, это и произойдёт. Но пока мне пришлось «исповедовать» отца Бориса, а, говоря языком журналистов, интервьюировать будущего героя очерка. Очень это было нелегко: Борис Викторович оказался человеком настолько скромным, что узнать от него о нём самом было просто невозможно. Однако ведь как-то вышла я на это имя! Стала вспоминать, от кого слышала об отце Борисе. Вот его одноклассница, Татьяна Т. Узнав, что буду писать о нём, охотно согласилась: «А что, правильно! Я даже горжусь, что училась с ним. О нём никто сроду не сказал ни одного плохого слова. Да и в школе нормальным пацаном был: спокойный, добрый, никогда не задирался. Учился хорошо. «Может, слабаком был?» - пытаюсь спровоцировать я. «Да нет, если надо было, мог отмахнуться, и за девчонок всегда заступался».
Чтобы лучше понять «натуру», отправляюсь в храм. Впервые присутствую на богослужении, стараюсь делать всё, что делают остальные. Замечаю, с каким благоговением относятся присутствующие к своему пастырю, обращаюсь к прихожанкам после окончания службы: как вам отец Борис? Откликаются охотно, наперебой рассказывают о своих чувствах к батюшке, а потом вдруг огорошивают встречным вопросом: «А Вы что же, сомневаетесь? Или не здешняя? Местные-то все отца Бориса знают. У нас, конечно, все хорошие, но Борис …» Кто-то окликает собеседницу, и я обращаюсь к моему бывшему ученику, певчему церковного хора, Михаилу Ж. с той же целью – узнать, как оценивают Бориса Викторовича его «сослуживцы». И слышу то, что ожидала, в общем-то, услышать: «Спокойный, уравновешенный, добрый, умный. Не способен обидеть. Прихожане его уважают тоже».
Задаю традиционный вопрос: что бы Вы пожелали молодёжи? Отец Борис задумывается лишь на мгновение: «Быть добрее. Заботиться о родителях. О ближних. И, конечно, обращаться к Богу. Только вера может спасти душу от грехопадения, от наркомании, от суицида. К сожалению, человек иногда только на закате жизни задумывается о спасении души. Воспитывать в людях духовность и душевность нужно с самого юного возраста, с рождения. Наверняка следующее поколение будет ближе к Богу, меньше будет сомневающихся».
Оптимизмом, но и тревогой проникнуты последние строки научного труда отца Бо-риса: «Сегодня, когда восстанавливаются православные храмы, гораздо труднее будет восстановить те истоки добродетели, коими питалась Русь, воссоздать тот тип человека, для которого жизнь во Христе была естественной и необходимой… Но невозможное человеком – возможно Богу… Подвижническим трудом верных чад Православной Церкви будут воздвигнуты не только храмы на Руси, но и самый дух христианской любви». (Заключение, с.164).
P.S. Встречаясь с отцом Борисом лично, наблюдая его во время богослужения с не-удовольствием обнаруживала, что что-то не прорисовано, не досказано. Что его немногословность и неуверенность в том, стоит ли о нём писать, не только несомненная скромность, но и то, что ещё не пережито, не отболело. Возможно. Человек – не ангел. Он всю жизнь находится в процессе преодоления. Прошлых ошибок. Поступков, которые так хотелось бы стереть, как стирали ластиком досадные описки в сочинении. Но ведь главное–то, что мы находим силы преодолеть свои слабости, покаяться, и, получив урок от самой жизни, остаться верным БОГУ, ДОБРУ, И СПРАВЕДЛИВОСТИ.
 Июль – декабрь 2015 г. В. Ильина
При написании очерка использованы отзывы прихожан Храма Архистратига Михаила, его соучеников, учителей, личные впечатления автора, материалы богословской диссертации Ланчикова Б.В. «История Саратовской епархии».