Литературные агенты

ЛИТЕРАТУРНЫЕ АГЕНТЫ

     ОТ АВТОРА: Настоящие слова

     Это произведение я хотел написать ещё в 2008-ом году после окончания университета. Но жизненные события и повседневная рутина всё никак не давали взяться. В голову лезли всё новые идеи, требовавшие немедленной реализации и воплощения в виде набора букв, связанных в слова и предложения. Сам не знаю, по каким действительным причинам я откладывал «Литературных агентов» на потом. Но вышло именно так, как вышло. Сформировался целый цикл. Были на пути к этой истории и другие проекты. И вот только сейчас я намерен воплотить давнюю задумку…
     Оно должно было быть другим. В нём я хотел рассказать о приключениях двух друзей, в шутку называвших себя паном Михалом и паном Лехом. Я хотел написать о себе и своём старом друге и наших мечтах, так и оставшихся несбыточными. В итоге отчасти я и пишу о себе – но не о том, что со мной было, а о своих взглядах на события в жизни других людей. Я придумал некий образ, похожий на меня, но не являющийся мной. Это даже не «Я-идеальный». Со мной настоящим ничего никогда даже близко похожего не было. Мне понадобился этот герой, чтобы в ироничной манере иметь возможность высказаться про то, что я видел или слышал – и из этого уже сложился сюжет. Получилось большое повествование…
     Я хотел написать историю двух приятелей, но спустя годы я понимаю, что ничего подобного не выйдет. Логика созданных мной ранее произведений не позволяет резко взять и сменить жанр, стиль, манеру письма и общий пафос творчества (каким бы он ни был – но он и у меня есть). У меня уже есть направление – и менять его не имеет смысла. Поэтому это произведение будет не совсем таким, каким я его задумал в далёком 2008-ом…
     Оно будет про литературных агентов. Но это не будет история двух верных товарищей. Это будет продолжение, точнее, одна из частей приключений Михала Павловича – одного из главных персонажей в основном моём цикле. Поэтому… Давайте я просто начну-таки…

     ВСТУПЛЕНИЕ

     Друзья, если вы ещё здесь, значит, вас что-то тут интересует. Может быть, вы новичок. Может быть, нет. Да, кто-то скажет, что автор завершил и распрощался со своим главным героем. Но ведь есть те, кто ещё об этом и не знает. Просто это произведение выпадает из хронологической последовательности, но она и не была никогда в приоритете. Что ж поделать, если автору приходят мысли неупорядоченно, а как-то спонтанно. На то оно и творчество. Пусть придумает, а по временным меткам расставить те или иные события уж кто-нибудь сам сможет.
     Вообще эта стилистическая манера (или как это ещё литературно можно назвать) – придумать несколько историй, каждая из которых является продолжением предыдущей, а потом сделать эдакую петлю – и рассказать о чём-то, что произошло ранее – так себе, конечно, приём, хотя иногда он позволяет показать что-то интересное, не вписавшееся в предыдущее повествование.
     У автора много героев, о которых он теперь может говорить без привязки к основным событиям. Хотя и эти истории будут с ними связаны. Неочевидно. Но всё же. Тому, кто ознакомился хотя бы кратко с ранними произведениями, будет что-то понятно своё, особенное, раскроет что-то, с какой бы то ни было стороны, в новом ракурсе. Ну, а тот, кто просто взял случайно книгу в руки – прочитает что-то занимательное, местами забавное, возможно, даже интересное и содержательное.
     В общем, пусть автора пишет, а там разберёмся…
    
     ГЛАВА ПЕРВАЯ: Появление иностранца в маленьком городке Восточной Европы 

     Погода была по-настоящему летней. И это было хорошо. Яркое Солнце посылало людям свои жаркие лучи, как бы говоря, что время тепла и радости пришло и будет с людьми ещё долго. Листва на деревьях уже была пышной. Трава своею зеленью заставляла умиротворённо улыбаться каждого, кто смотрел на неё, кто сидел на ней, кто трогал её. Или даже пожёвывал, лёжа на спине и взирая в чистое небо…
     Всё было прекрасно в этих широтах. И, кажется, все были счастливы.
     Молодой мужчина, путешественник, наблюдал за обстановкой небольшого городка Восточной Европы через окно поезда, сбросившего скорость и готовившегося затормозить в пункте прибытия. Этот человек выглядел совершенно обычно и никак не привлекал взора других пассажиров. Он был похож на обыкновенного представителя серой массы. Может быть, только потёртый в поездке рюкзак выдавал в нём того, кто в дороге уже давно. Хотя мало ли, кто он такой и откуда. Большинство людей были одеты, как и он: какая-то лёгкая обувь, джинсы, футболка. Головной убор (обычная кепка). В общем, типичный среднестатистический индивид. Даже похож на местного. Немногословный. Слегка уставший. Долго ли он ехал – он никому не сказал, хотя по пути с ним пытались завести беседу несколько человек, но он всем видом показывал, что не расположен к праздным разговорам. Он о чём-то сосредоточенно думал, уткнувшись в газету, купленную у проводника на одной из станций. И до самой конечной остановки изображал, что ему очень интересно её читать. Настолько, что даже по нескольку раз приходилось одну и ту же статью изучать. Чудаковатое поведение, но так-то до него никому не было дело. Не все ехали туда, куда и он. Все, кто сел с ним в один вагон в начале, уже покинули этот поезд. И завершал он свой путь уже совсем с другими людьми, которые были озабочены своими проблемами. И кто там сидит у окна – не играло для них какой-либо роли. И, похоже, самого путешественника такой ход полностью устраивал…
     Он тоже ни на кого не обращал внимания. И вообще не смотрел по сторонам. Он усердно сконцентрировался на газете и ни на что не отвлекался. Хотя мог бы посмотреть в окно, порадоваться вместе со всеми чудесному дню… Но только когда поезд начал останавливаться – он сделал это. И невольно улыбнулся, ведь там, за пределами тех рамок, в которых он в данный момент находился и двигался, был мир счастливых людей. Они показались ему добрыми. Простыми. С чистыми помыслами. Бескорыстными…
     Он даже подумал: «Неужели надо было проделать такой путь, чтобы оказаться среди…»
      Но мысль его оборвалась. Он что-то припомнил неприятное. Что-то, что доказывало ему, что ничего подобного нет, не было и не будет. По крайней мере, с ним. Точнее, не с ним. Это они, люди на улицах маленького городка такие, но не он. Как только он ступит на землю местную – вся благодать развеется, словно и не было её. Она останется с жителями городка, но не станет частью его жизни…
     Какие-то дурные мысли… Яркий солнечный луч, попавший ему в глаз, прогнал их, заставив немного прослезиться от такой сильной пронзительности. Солнце словно сказало ему, что всё будет хорошо. Проблемы остались позади. Впереди только лучшее…
     «Конечно… Конечно, лучшее впереди», – подумалось молодому мужчине.
     Пора было готовиться к выходу. Скоро остановка. Часы в вагоне показывали чуть больше полудня. Времени после поездки оставалось ещё много, чтобы завершить все дела, ради которых он сюда и приехал. Но, по правде говоря, конкретной цели он себе не ставил. Он был чужаком не только для городка, в который привёз его поезд, но и для всей страны вообще. У него тут не было ни друзей, ни знакомых, ни родственников. И что ему тут было делать – он и сам толком-то не знал…
     Да, этот парень ехал издалека. Ехал не первый день. С пересадками. Старался избегать больших вокзалов. Предпочитал удлинять маршрут через многочисленную смену транспорта. Выходил на маленьких станциях. Ждал следующего поезда, который бы ехал чуть в сторону. Вообще не важно, в какую. Но только не в крупный город. И эта витиеватость пути, в конце концов, привела его сюда. Вообще, перед тем как прибыть в этот городок, у него был выбор, куда направиться: налево, направо или прямо. Он мог бы хорошенько обдумать, куда дальше двигаться. Но он не стал этого делать, потому что один из трёх поездов уже ждал своих пассажиров. Размышлять ему долго не требовалось, поэтому он просто купил билет…
     И вот он здесь…
     Поезд остановился. Поправив рюкзак и кепку, путешественник вместе с другими попутчиками пошёл на выход. Все были такие довольные. Ведь кто-то вернулся домой. Кто-то приехал в гости к родне. А он… Он только с лёгкой улыбкой смотрел на этих людей. Ну, а что ему ещё оставалось? Хоть как-то порадоваться за кого-то, раз за себя даже повода нет…
     Он неспешно прошёл через стеклянные двери в здание вокзала. Оно было старинным. Гость города сразу обратил внимание на его архитектурный стиль. Наверное, это строение было главной здешней достопримечательностью. Но вот двери в нём всё-таки заменили на современные, потому что нужно было обеспечить быструю проходимость пассажирского потока. И эта замена была целесообразной. Вот окна оставались не тронутыми – видимо, портить первозданный вид объекта не позволяли специальные службы.
     Вокзал был построен где-то в середине девятнадцатого века, когда железнодорожный транспорт активно входил в повседневную жизнь людей и выступал символом связи между городами и странами.
     Фасад здания был украшен интересными элементами, наполненными пропорциональностью, симметрией и гармонией форм. А основная часть фасада имела массивные колонны, которые придавали зданию величественности. Арочные окна с каменными обрамлениями гармонично дополняли эти колонны. Вход в вокзал был украшен широким портиком, завершающимся треугольным фронтоном, на котором располагался герб города.
     Всё это молодой мужчина увидел после того, как покинул здание вокзала и, обернувшись, стал его рассматривать. Ведь проходя через него, он восхитился внутренним интерьером здания. Высокие потолки, роскошные люстры, декоративный молдинг – всё выглядело натурально и реалистично. Путешественник даже подумал, что оказался в каких-то декорациях на съёмках исторического фильма. Но, оглянувшись, увидев ничем непринуждённых людей, понял, что это просто такое строение.
     В зале ожидания стояли оригинальные деревянные скамейки с изогнутыми спинками, а полы уложены узорчатой плиткой с замысловатым рисунком…
     В общем, вид здания вокзала и его внутренность впечатлили молодого мужчину. Он несколько минут разглядывал его, пока к нему не подошёл представитель местных правоохранительных органов, крупный мужчина с усами, одетый по форме, с фуражкой на голове, и не проговорил:
     – А вы знали, что крыша здания выполнена из черепицы со сложным узором и декоративными элементами, такими как фронтонные окна, дымовые трубы с орнаментами и выразительные вентиляционные выходы?
      Гость города не сразу понял, что ему было сказано. Он вопросительно посмотрел на полицейского, немного растерявшись. Не ожидал он, что общение с горожанами начнётся с представителя власти. Хоть и не самого высокого ранга…
     Крупный полицейский выглядел добродушно и улыбался.
     – Вы впервые у нас? – поинтересовался он.
     Этот короткий вопрос иностранец понял хорошо – и даже смог дать на него ответ:
     – Да, я путешествую…
     – О! Так вы из другой страны! – восхитился полицейский, точно определив, кто перед ним. – Не стесняйтесь, – тут же с улыбкой на лице добавил защитник гражданского закона и порядка, – всех местных я хорошо знаю, а специфика работы требует с первого взгляда распознавать людей… Мы тут любим гостей. К нам часто приезжают туристы, чтобы полюбоваться этим шедевром архитектуры, возведённым в середине девятнадцатого века!
     Эти слова он промолвил с такой нежностью и любовью, глядя на вокзал, что даже до плохо понимающего смысл его слов иностранца могло бы дойти, что этот господин имеет в виду…
     – Я пан Томаш, сержант местного полицейского участка, – представился он. – Моё место службы тут рядом – и я люблю в обед прогуляться сюда. И встретить какого-нибудь заезжего гостя. И поболтать с ним. А как вас зовут?
     Собеседник напрягся, но на лице изобразил весёлость.
     – Михал, Михал Павлович…
     – А! Пан Михал! Очень приятно! – от всей души поприветствовал гостя пан Томаш. – Вы к нам надолго?
     – Да я даже не думал об этом… Я просто езжу по городам… Где-то задерживаюсь… Где-то нет…
     – Ну, это вы просто у нас не были… Уверяю, вам понравится у нас. Вы даже захотите тут остаться! Ха-ха-ха! А вы хорошо говорите по-нашему… Вы откуда?..
    Михал не успел ответить, так как у пана Томаша сработала рация. Кто-то звал его обратно на работу по, видимо, важному вопросу.
     – Дела, пан Михал, даже в нашей провинции они есть, – сказал улыбчивый полицейский, пожав гостю городка руку. – Если вы не торопитесь, то прогуляйтесь по прекрасному парку, раскинувшемуся около нашего вокзала. Там очень хорошо.
     Пан Томаш указал в сторону, где находился парк, а сам откланялся.
     Михал Павлович без колебаний направился туда. Ведь он реально никуда не спешил. Почему был не насладиться такой возможностью?..

     ГЛАВА ВТОРАЯ: Прогулка и предложение

     Как мы уже сказали, день выдался светлый и тёплый. И даже жаркий. И Солнце с каждой минутой поднималось всё выше и выше. И уже хотелось спрятаться в тенистую прохладу от его озорных слепящих глаза лучей.
     Михал Павлович, или пан Михал, как назвал его пан Томаш, последовал совету полицейского. Торопиться ему было некуда, чем конкретно заняться – он ещё не придумал, полуденный зной всё настойчивее давал о себе знать, а в прилегающем к местному вокзалу парке раскинулись пышные лиственные кроны каких-то высоких деревьев, под которыми и можно было спрятаться от наступающей духоты.
     Михал не преминул отправиться в спасительную тень…
     Этот парк был оазисом спокойствия, красоты и умиротворения в сердце маленького городка. Пройдя через узорчатые решётчатые ворота, пан Михал узрел живописные дубы, клёны и возвышающиеся тополя, которые своей сочной зеленью создавали здесь прохладу даже в самый жаркий день. Их могучие ветви переплетались, образуя пышные зелёные арки над ухоженными пешеходными тропинками, манящими прогуляться в тени и насладиться свежим воздухом…
     Вдоль дорожек были установлены уютные лавочки, которые приглашали отдыхающих на мгновение остановиться и вдохнуть аромат лета. Посетители парка, уставшие от бытовой суеты, всегда могли найти здесь уединение и спокойствие, чтобы погрузиться в чтение или просто мечтательно следить за игрой лучей Солнца, пробивающихся сквозь плотные кроны деревьев.
     В центре парка располагался фонтан, который изящно разбивал водные струи, создавая прохладу вокруг и радуя взгляд своим водным балетом. Около фонтана, искрясь под солнечными лучами, простиралось небольшое озеро. В его прозрачной воде, ограждённой декоративным камнем, плавали рыбки, переливаясь всеми оттенками радуги.
     Михала немного удивило, что несколько пенсионеров преклонного возраста сидели возле озера с удочками и тщетно пытались выловить хоть одну рыбёшку. Кажется, этим почтенным панам результат их ловли не был важен. Они больше общались друг с другом, а удочки были лишь декоративными аксессуарами, подчёркивающими их образ и статус. Вообще, не известно, использовали ли они крючок с наживкой. Ведь рыбы в озере было довольно много, но, похоже, все его обитатели были сыты, так как почти каждый прохожий подкидывал в воду хлебушек, семена и что-то ещё, что охотно употребляла рыба в пищу.
     Михал, глядя на всё это, качнул неоднозначно головой и пошёл дальше…
     А ещё парк наполняли трели птиц, привлекая внимание гуляющих своим пением. Их здесь было невероятное количество. Михал увидел много пернатых, о которых никогда и не слышал. Сквозь листья пролетали шустрые воробьи, уверенные скворцы или величественные совы (по вечерам, как понял Михал из пояснительной таблички, стоящей около высокого дерева). И много кто ещё…
     Да, в парке всегда найдется что-то интересное для наблюдения любителям птиц…
     В парке также было много статуй, которые словно жили среди зелени, рассказывая посетителям о прошлых временах и искусстве. Они привносили особую атмосферу, богатую культурным наследием и красотой. Но иностранный турист не слишком внимательно рассматривал их. Он просто шёл, просто гулял…
     Пан Томаш был прав: место действительно прекрасное. Создатель его явно продумал каждый элемент. Даже изящная стальная решётка, которой парк был огорожен, с интересным узором, добавляла этому пространству атмосферу уединённости и защищённости. Эта решётка не только выполняла практическую функцию, но и являлась элементом дизайна, украшая периметр парка.
     Безусловно, в таком месте любой, даже самый неприкаянный путник, мог найти уголок для отдыха и вдохновения, встретить друзей или побыть наедине с собой, наслаждаясь красотой природы и творчества человека. И, наверное, Михал Павлович и был этим самым путником, нашедшим в парке минуту тишины. Но вдруг откуда-то до него стали доноситься звуки. Это была музыка. Очень интересная…
     Михал прошёл ещё немного вперёд – и увидел концертную площадку, на которой выступала какая-то местная группа. Любопытный коллектив, состоящий из барабанщиков различных мастей и пары гитаристов. Михал сел на одну из скамеек перед сценой и стал слушать вместе с другими некоторыми посетителями парка…
    Играла эта команда барабанщиков и двух гитаристов задорно и жизнеутверждающе. Особенно чарующими Михалу Павловичу показались звонкие звуки металлофона, выделявшиеся на фоне остальных видов ударных инструментов. В целом, их выступление было каким-то необычным. И при этом звучащая среди деревьев музыка идеально гармонизировала всю территорию парка, придавая неповторимости и уникальности происходящему событию.
     Михал сидел, слушал и улыбался. Оказавшийся по соседству пан, тоже пенсионер (как и почти все, кто был в это время дня в парке), с тросточкой в руке, в светлых брюках, рубашке с коротким рукавом, обуви и кепке на седой голове, поправил очки и обратился к молодому мужчине:
     – Правда, замечательно играют?
     Михал уже не удивился тому, что с ним первым начинают в этом городе заговаривать. Он приветливо улыбнулся и ответил:
     – Да, я впервые вижу такой ансамбль.
     Пенсионер обрадовался такой реакции незнакомца и сообщил следующее:
     – Это наши ребята. В высокий сезон они развлекают туристов и радуют нас, стариков… Я сам когда-то играл на барабанах, но возраст уже не позволяет подолгу стучать палками…
    – А почему так мало зрителей? – поинтересовался Михал.
     – Будний день. Всё трудоспособное население на работах. Но это ведь и не выступление – это только репетиция. Концерт будет вечером… Вот на него уже соберутся все. И вы приходите. Кстати, я пан Павел, старожил, ха-ха…
     Пенсионер был общительным и весёлым. Похоже, все в этом городе обладали повышенной способностью к коммуникабельности. Видимо, всё связано с особым положением городка и потоком иностранных туристов, для которых тут многое и организовывалось. Чтобы они прочувствовали местное радушие, прониклись доверием к населению и, естественно, потратили побольше денег.
     – Я Михал, пан Михал, – преставился гость городка.
     – Очень рад знакомству. Я тут знаю всех, мне ведь заняться нечем, вот и провожу тут время, наблюдаю. Вчера я вас здесь не видел. Вы приезжий?
     – Кажется, ни от кого не утаишь, что я из других мест к вам… – полушутливым тоном промолвил Михал.
     – Это так и есть, глаз у наших намётан… Но… Ваша речь… – Пан Павел задумчиво стал рассматривать собеседника. – Вы хорошо говорите по-нашему, но проскальзывают какие-то нотки… Вы иностранец?
     – И этого от вас не утаишь…
     Михал усмехнулся. Ехал он сюда несколько дней. Вёл себя тихо, обычно. Походил на самого обыкновенного парня. А тут, часа не прошло, его уже раскусили двое! И ладно полицейский, но какой-то пенсионер тоже справился с этим! Значит, все ужимки и повадки Михала выдавали в нём пришельца. Значит, не только паны Томаш и Павел его распознали как пришлого элемента, но, с высокой долей вероятности, все, кого он встретил в парке, также поняли, кто он и что он.
     И этот факт немного расстраивал пана Михала…
     Пан Павел заметил некоторые изменения в лице иностранного гостя – и поспешил его успокоить. Старому господину не хотелось, чтобы молодой человек устал от назойливости горожан и уехал прочь – в этом не было никакой выгоды.
     – Пан Михал, простите мою бестактность. Вы к нам приехали погостить – и вам не хочется этих расспросов…
     – Нет, не в этом дело… Я в дороге мало с кем общался… Привыкаю…
     – Ну, и замечательно, – обрадовался пан Павел. – Надолго к нам?
     – Даже не знаю… Я бы у вас, может быть, задержался, если бы нашёл, чем заниматься…
     Михал пристально посмотрел на пенсионера, который также пару секунд не отводил взора от него.
     Пан Павел сказал, после паузы:
     – Хм, так вам нужна работа?.. Даже не знаю, что вам предложить… Наш городок маленький – и в нём нет крупного производства. Нет заводов. Нет офисов больших компаний…
     – Я как-то работал на одну большую компанию – и больше такого опыта не ищу, – промолвил Михал Павлович.
     – Да? Не ищете? – удивился пан Павел, завертев тростью в руках. – Возможно, это к лучшему… Но у нас все заняты в сфере услуг… Обслуживаем туристов… Есть большой старинный вокзал. Есть такая же большая и старинная гостиница, куда привозят иностранцев побогаче. У кого денег поменьше, могут снять себе жильё в так называемых хостелах… Вы, кстати, уже нашли, где остановиться?
     – Ещё нет…
     – Тогда рекомендую небольшую гостиницу моей внучки. Она сразу за парком…
     Пенсионер произнёс какие-то сложные для уха Михала слова, объясняя, где именно находится гостиница.
     – Буквально за сценой, – добавил пан Павел. – Пройдёте и увидите. Там хорошие номера и ресторан с баром. Вам понравится. И цены приемлемые.
     – А вы точно раньше барабанщиком были? – вдруг спросил Михал.
     – Да, а что, не похож? – заулыбался пенсионер.
     – Вам бы в продажах работать – сделали бы карьеру, – похвалил того иностранец.
     – Ах, какая в моём возрасте карьера! – отмахнулся старый пан. – Я ж просто люблю помогать людям. Вот и вам пригодился, ха-ха… Но если вы у нас задержитесь, вам ведь действительно нужно найти работу… Но будет ли вам интересно обслуживать других? Готовы ли вы к этому?
     – Не думал об этом…
     – А кто вы по образованию? – задал вопрос пан Павел, уставившись на Михала.
     – Я? Филолог…
     – Филолог? – переспросил пан Павел. – Это же как-то связано с литературой?
     – Ну, в каком-то смысле… – нетвёрдо подтвердил собеседник.
     Пан Павел задумался о чём-то, а потом проговорил:
     – Наш город небольшой, ничего крупного у нас тут нет, никаких корпораций. Лишь маленькие офисы нескольких финансовых организаций. Торгуют тут местные – больших торговых центров нет. Заводов нет. Всё местечковое, натуральное…
     – Странно, что глобалисты до вас не добрались, – сделал замечание пан Михал.
     – Они пытались! – оживился пожилой мужчина. – Лет сорок-сорок пять назад, но общество консолидировалось – и нам удалось вытеснить их. Ну, и на властном уровне нашёлся хороший человек, один из наших, который договорился поделить бизнес иначе… Поэтому мы и сохраняем самобытность какую-то… Но я не это вам хотел сказать, пан Михал. Знаете ли, у нас ничего интересного, как мне кажется, для вас не найдётся… Но, вы же знаете, в любом явлении есть исключение… Вот и в нашем маленьком городке кое-что имеется… Есть тут одна контора… Литературный агент работает. Между прочим, влиятельный человек. Через него проходят многие авторы. Без его участия не обошлось издание ни одной крупной книги за последние лет сорок… Хм, – опять задумался пан Павел. – Странное совпадение… Так вот… Я недавно с ним общался. У него какой-то важный проект. И он обмолвился, что ему нужен помощник. Но из местных он брать никого не хочет, потому что всех знает, знает, какие все бездельники (по его мнению) и вообще во всей стране нет человека, которому бы он мог доверить важное дело…
     – И вы думаете, я ему подойду? Я же приезжий… – усомнился Михал Павлович.
     – Не спешите. Вы человек, не знающий всех обстоятельств. У вас свежий взгляд на ситуацию. У вас независимое мнение. Вы лицо незаинтересованное. Думаю, именно это пану Леху и нужно!
     – Пан Лех? – с небольшим удивлением спросил пан Михал.
     – Да, он, слышали о нём?
     – Никогда, – уверенно был дан ответ.
     – Вот и отлично. Идите к моей внучке, скажете, что от меня, от пана Павела, она вам скидку сделает. Отдохните. А завтра я за вами утром зайду и организую встречу с паном Лехом. Но сразу предупреждаю: приготовьтесь. Он вредный, склочный, постоянно смолит жуткими сигарами, много пьёт виски и ругается бранными словами на четырнадцати языках, в том числе, и на русском. И, скорее всего, он знает ваш родной язык – а значит, вы с ним найдёте основы для взаимопонимания. Так что не удивляйтесь…
     Михал пожал плечами и произнёс:
     – Ну, хорошо, давайте попробуем…
     – Я почему-то уверен, что у вас получится. Именно у вас… Что ж… Музыканты уже ушли – а мы и не заметили… Не смею вас больше задерживать. Мне ещё надо…
     Пан Павел бодро встал, посмотрел куда-то вдаль, поклонился и ушёл от Михала, который оглянулся и проследил, куда же пошёл этот словоохотливый пенсионер. И, наверное, иностранный гость понял, что пожилой подвижный мужчина отправился искать ещё кого-нибудь, кому бы мог оказать посильную услугу…
     Михал невольно восхитился талантом пана Павела. В общем-то, старик действительно помог приезжему, подсказав недорогую гостиницу. И какое удачное совпадение, что она принадлежит его внучке…

     ГЛАВА ТРЕТЬЯ: «Златой Лев»

     Пан Павел верно сориентировал заезжего пилигрима и дал ему точную наводку, как дойти до мини-отеля своей внучки. 
     Михал Павлович вышел с территории парка, поднявшись на невысокий пригорок – и его взору предстала улочка. Она не была широкой, но обладала приличной протяжённостью. И вдоль неё сплошным рядом стояли домики. Хотелось бы сказать «высились» или «громоздились», но, согласно распоряжению Министерства культуры, в этом городке была запрещена высотная застройка, чтобы не портить исторический архитектурный вид. Поэтому все дома были этажа в три максимум, аккуратные, словно с картинки…
    Улочка был брусчатая, наверное, тоже старинная. Михал посмотрел направо, затем налево. В обе стороны он видел дома, которым, могло даже показаться, нет конца. Все постройки смотрелись гармонично, единообразно и стильно. Фасады были украшены рустованными пилястрами, красивыми блестящими витражами и резными карнизами окон и дверей. Также у многих окон имелись кованые металлические балкончики, на которых пышно цвели яркие цветочки в керамических горшочках.
    Цвет фасадов варьировался от пастельных оттенков жёлтого, розового и голубого до более традиционных оттенков белого и серого с облицовкой из камня или кирпича. Двери смотрелись внушительно, потому что были массивными, тяжёлыми, изготовленными из солидного дерева с вставками из матового стекла и украшены резьбой. Над ними возвышались небольшие козырьки.
     Крыши домов были двускатными, покрыты черепицей и украшены декоративными фронтонами, люкарнами и трубами, придающими зданиям индивидуальность. На уровне третьего этажа почти у каждого дома имелось мансардное окно, врезанное прямо в скат крыши. Видимо, этот элемент был важен в ту эпоху, когда эти дома строились.
     Вся улочка была усажена цветущими каштанами и липами, чей аромат наполнял воздух в округе, вдыхая который, человек ощущал снисходящее на него облегчение после долгого пути. Что-то похожее почувствовал и пан Михал, когда лёгкий ветерок коснулся его, стоящего напротив гостиницы в медитативном созерцании открывшейся пред ним картины…
     Улочка, несмотря на свою старину, была оживлена: звуки голосов жителей и туристов, щебетание птиц и мягкое эхо шагов по брусчатке сливались в спокойный ритм повседневной жизни. Эта улочка словно консервированный уголок истории, где время будто замедляется, позволяя каждому, кто проходит мимо, узреть связь с прошлым.
     Михал Павлович хотел бы знать больше про этот город. Он надеялся, что у него будет время познакомиться с ним хорошо. Всё, что с момента приезда сюда он успел увидеть, вызывало в нём заинтересованность и некий восторг, ведь ранее он ещё не имел возможности соприкоснуться с чем-то таким любопытным с близкого расстояния. И что больше всего в ту минуту впечатлило его – так это эмблема гостинцы «Златой Лев»    
     Она так и называлась. И над входом в неё висела голова льва. Вряд ли, она была по-настоящему золотой. Но сияла в тот ясный день очень даже царственно…
     Золотой цвет головы придавал ей роскошности и благородства. Лев имел шикарную широкую и волнистую гриву, гордый лоб, мощные челюсти, остро очерченные усы и характерные для льва серьёзные и суровые глаза. Он, кажется, оценивал каждого, кто приближался к нему, своим тяжёлым взглядом и как бы говорил, что тот, кто проиграет ему эту дуэль, будет поглощён без промедления. И если в тебе мало духу, то лучше пройди стороной.
     Михал какое-то время смотрел на льва, застыв на одном месте. Звон колокольчика над дверью, открывшейся подо львом, заставил очнуться его. Он взбодрился – и направился в гостиницу.
     Внутри иностранный путешественник не увидел чего-то старинного. Отделка была современной: пластик, металл, стекло. Стулья вдоль стен. Кожаные кресла и диваны. И лишь стойка администратора осталась из натурального дерева.
    Настоящий мини-отель. Светлый. Уютный. И на удивление тихий. Михал ожидал тут застать толпу постояльцев, но, похоже, удачно зашёл. Никакой суеты, никаких очередей.
     Михал вообще никого не увидел внутри гостиницы. Его никто не вышел встречать. Может быть, он слишком рано. Или ему просто повезло.
     Подойдя к стойке администратора, Михал Павлович услышал, как кто-то внизу пыхтит. Он хотел даже наклониться и посмотреть, что происходит, однако внушительные размеры столешницы не позволили ему этого сделать. Да и почти сразу же перед ним появилась улыбчивая светловолосая симпатичная девушка лет двадцати с небольшим. Прямые длинные волосы она заделала в хвостик. Надела очки.
     – Добрый день, – произнесла она звонко и приветливо.
     – Добрый, – ответил посетитель, а сам продолжил рассматривать её.
     Стройная. Роста чуть ниже среднего. Хорошо слажена. Довольно привлекательна для мужчин – это даже не обсуждается.
     – Вы хотите снять номер? – спросила она.
     – Да… Да, – растерянно ответил Михал. – Меня к вам прислал пан Павел…
     – Ах, дедушка! – заулыбалась она. – Надо было сразу с этого начать! Давайте вас оформим, где ваши бумаги?
     Посетитель передал ей документы. Она стала записывать данные в увесистую книгу, кажется, сохранившуюся тут с давнишних времён.
     – Так-так, – делая записи, произнесла девушка. – Пан Михал… Михал Павлович… О, вы русский! – удивилась и обрадовалась одновременно она. – Вы первый русский в нашем отеле! Вот ключ от вашего номера. – Она отдала ему толстый железный ключ с деревянной табличкой на нём. – Третий этаж. Пока сезон ещё не начался и у нас много свободных номеров. Я выбрала вам лучший, с наилучшим видом. И сразу вас предупрежу, если вы ещё будете у нас, что номер двуместный, правда, в нём стоит пока одна кровать, но рано или поздно мне придётся поставить вторую и подселить к вам ещё какого-нибудь туриста. И это будет мужчина. Таковы правила. Мужчина и женщина могут проживать в одном номере, только если состоят в браке или приехали вместе.
     – Строгость норм поведения не подлежит сомнению, – проговорил он серьёзным тоном.
     Девушка покраснела, засмущавшись.
     – Да, так принято. Я, кстати, Ладмила, – сказала она, протянув руку.
     Михал слегка пожал её и задал вопрос:
     – Ладмила? Лада?
     – Лада, ха-ха, – повеселела она. – В детстве меня называли Ладкой, но Ладой – вы первый…
     – Это по-русски. Спасибо за гостеприимство. Пойду в номер, – решил Михал прекратить разговор, направившись к лестнице.
     Ладмила как-то замялась. Поведение пана Михала показалось ей резким. Она подумала, что ему что-то не понравилось. Ей захотелось как-то повлиять на его настроение – и она не нашла ничего лучше, чем крикнуть в его сторону:
     – Вечером у нас в баре будет весело! Соберутся люди! Иностранцев в городе ещё мало, так что вы станете звездой вечера! Приходите! 
     Михал кивнул и скрылся на лестнице.
     – Проклятье… Не успела день начать – и такая промашка… Эх, дедушка расстроится…

     ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: Путник. Странник. Беглец

     Он был путником. Он был странником. Он был беглецом.
     Беглец всегда бежит от чего-то или из-за чего-либо. И, может быть, причина бегства и не важна, но само оно без причины вряд ли возможно. Нельзя просто взять и побежать. Даже если кажется, что это импульсивный поступок и объяснить его никак нельзя, то на бессознательном уровне побудительный мотив к действию всё равно есть. И его даже можно найти, если начать копаться в психологических моментах поступков.
     Странник, если не всегда, то зачастую, просто бродит по всем сторонам Света без цели. Он просто странствует. Но он не бродяга, он другой. Его скитания не от безделья, отчаяния или безысходности. Он странствует не потому, что не знает, куда идти, а именно потому, что, скорее всего, понимает, что может двигаться в любом направлении. И это и есть суть его движения. Сам процесс перемещения, а не его результат – вот в чём смысл бытия странника.
     Путник идёт по выбранному пути, в каком бы направлении он ни был. Путник, наверное, самый целеустремлённый из тех, кто не сидит на месте. Он видит образ конечного результата – и идёт к нему. И, вполне возможно, даже достигнет его. И тогда его путь будет окончен. Но кто сказал, что он не поставит себе новую цель и не отправится к ней в новый путь?..
     Михал Павлович был одновременно и первым, и вторым и третьим. И, может быть, кем-то ещё.
     Он отбросил всё, оставив позади себя. Он решился двинуться. Если бы он с кем-то поговорил по душам, то, наверно, дал бы ответ, почему он так поступил. Что, неужели там, откуда он прибыл, не было ничего, ради чего можно было бы остаться? Неужели никого рядом не оказалось? Ведь был же кто-то… Хотя, может быть, именно из-за кого-то он и ушёл оттуда. По каким-то причинам ему понадобилась эта смена обстановки…
     Хм, как говорят умные люди на всяких тренингах личностного и профессионального роста – покиньте зону комфорта. И Михал Павлович сделал это буквально. И не факт, что зона его постоянного пребывания действительно была для него комфортной. Он просто покинул её. Его там больше нет. И неважно, как он там себя чувствовал. И даже уже не важно, что с ним там происходило. Он сменил обстановку. Резко. Возможно, решительно, но тут не будем делать никаких утверждений. Главное, что он отправился в дорогу дальнюю. И знал ли он, где она окончится, вряд ли у него был готовый ответ…
     Стояла ли перед ним какая-то цель? Бежал ли он от чего-то? Или просто странствовал в поисках новых впечатлений? Чего он хотел конкретно? Стоило ли вообще это начинать?..
    Нет, Михал не сомневался в том, что ему нужно было куда-то уйти. Были у него веские основания так поступить. Всем иногда хочется начать всё с начала. И ему повезло, что такая возможность у него была. Надолго ли хватит его? Всё-таки он чужак… Но Михал не думал о таком. Он просто был открыт переменам. И если большинство тоже открыто им, но остаётся в привычных для себя рамках, то он попытался выбиться из них. Ну, или хотя бы расширить их на как можно большую площадь.
     Он жил в мире, который был полон рутины, обязательств, установок, правил послушания и подчинения. Михал не был бунтарём, но его свободолюбивой душе хотелось не только норм и регламентов. Он всегда стремился к свободе. И стать странником, выйдя из условий, в которых ему приходилось жить, вполне могло показаться привлекательным.
     Путешествие – это хорошая возможность вырваться из однообразия, монотонности и ограниченности социальной жизнедеятельности. Уйдя из привычного круговорота вещей и событий, можно найти для себя что-то новое, познакомиться с новыми странами, их культурой, людьми. Это прекрасные возможности и перспективы!
     Да, иногда, глядя на веселящихся людей, которые снимают целые документальные фильмы о том, как они хорошо проводят время то в одном краю Земного шара, то в другом, кажется, что такой образ жизни полон праздности, безделья и отсутствия цели. Но это поверхностное суждение того, у кого нет ни средств, ни желания сделать что-то подобное. Мы не говорим, что такое мнение полностью ошибочно. Нередко, так и есть: обеспеченным бездельникам действительно больше нечем заняться. Но есть и те, кто просто так живёт, странствуя по планете. И они этим и приносят пользу обществу. Уж какую, большую или маленькую, важную или нет, это не тот вопрос, который мы сейчас рассматриваем. Важно то, что такие люди не боятся спонтанности и неизведанного. Они готовы к постоянному движению и переменам.  Они гибки и адаптивны – а это хорошие качества для налаживания контактов.
     В странствовании по различным местам можно познакомиться с красотами природы, встретить много интересного, развить в себе способность к пониманию многообразия мира. Свобода передвижения позволяет сделать шаг навстречу новому, навстречу каким-то приключениям, которые сохранятся приятными воспоминаниями. Походы на высокие горы, прогулки по жарким пляжам, блуждание по улочкам чужого города – это всё бесценный опыт. Не все могут и готовы его получать. Не все хотят найти в себе это призвание. Но у кого-то получается стать странником, открыть просторы для путешествий, радостных встреч и неожиданных происшествий. Это звучит несколько пугающе для обывателя, привыкшего к будничной стабильности. Ведь никаких гарантий, что с нашим странником-беглецом-путником ничего не случится, нет. Опасностей много всегда. И даже в обычной жизни. Но они в какой-то мере известны и даже ожидаемы. А вот там, за пределами твоего ареала – там что-то непознанное. И не все хотят его узнать, исследовать и постичь. А ведь это действительно возможно…
     В пути блуждает не только человек и не столько сам человек, но и разум его. Мысль в голове начинает шевелиться. Импульс от новых видов, красок, вкусов и идей могут раскрыть дремлющий творческий потенциал личности. Кругозор становится шире. Коммуникабельность усиливается. Способность творчески взаимодействовать с обстоятельствами повышается во много раз. Умение находить неожиданные решения в неожиданных ситуациях развивается сильнее. Человек вдруг начинает делать то, о чём и помыслить ранее не мог. Когда свободный поток мыслей и идей помогает находить нестандартные решения проблем, ощущение окрылённости и отсутствие границ наполняет душу и сердце… И тут важно, чтобы эмоции не захлестнули, не возобладали – иначе можно сорваться с этой небывалой доселе высоты. Хотя так хочется кружиться, танцевать, веселиться… Но смысл пути не в этом. У кого в этом – тот на самом деле стоит на месте. И никуда не движется. Потому что безудержные вечеринки становятся рутиной для тех, кто не может без них обойтись. А мы же говорим о шансе вырваться из привычных обстоятельств и погрузиться в новые открытия, поиски новых путей самореализации, получение нового опыта и возможности личностного роста…
     Какие же умные эти слова…
     Михал несколько минут сидел недвижно на кровати в номере, не моргал. Эти мысли пронесли в его голове быстро, что он не все из них успел осознать. Он был уставшим. Его путь был довольно долгим и непрерывным. И теперь-то он, наконец, может отдохнуть…
     С путаными мыслями в голове присел он на кровать – и они закружились в мозгу быстрым вихрем. Скорее всего, Михал Павлович старался ни о чём таком не думать, отгонял их от себя, не хотел размышлять об этом. Но вот наступила минута затишья, когда никто не мешал его уединению. И если бы не усталость с дороги, он бы долго обмозговывал свой статус, кто он: беглец, путник или странник.
      Интересно, конечно, порассуждать. И Михал некоторое время вёл сам с собою внутренний диалог, но веки начались слипаться – и он отключился, погрузившись в глубокий сон.
     Он тут, он здесь. Сейчас. Какое значение имеет, кто он и откуда? Для местных – вполне, может быть. Но для него самого…
     Он заснул. Для него мир перестал существовать на небольшой промежуток времени, пока он не открыл глаза…

     ГЛАВА ПЯТАЯ: В баре гостиницы «Златой Лев»

     Эта непрерывная гонка, не имеющая конкретного финиша (хотя финал земной жизни всем известен заранее), так доконала Михала, что он вполне бы мог проспать и до следующего утра. Но его разбудили ритмичные звуки музыкальных инструментов, доносившихся снизу. А затем громкий стук в дверь его номера окончательно пробудил Михала.
     За ним пришёл пан Павел, его новый знакомый из парка.
     – Пан Михал! – обратился он к гостю. – Что вы такой сонный? У нас там вечеринка, пойдёмте, развеетесь, я вас познакомлю с местной публикой…
     – Да я как бы не собирался… – попробовал отказаться от приглашения Михал Павлович, но понял, что у него ничего не выйдет.
     Уверенный вид улыбающегося пенсионера буквально обезоружил его. Он посмотрел пану Павелу в глаза и сказал:
     – Дайте только лицо умою…
     Не таким себе представлял первый вечер в этом городе Михал Павлович. Уж точно не в шумной компании. Не хотелось ему этого. Но от гостеприимства отказываться некрасиво. Да и пан Павел похож на хорошего человека. А хороших людей обижать нельзя…
     Вскоре они уже спускались вниз. И пока они не дошли до бара, где гулянка постепенно набирала обороты, пан Михал задал вопрос:
     – Пан Павел, а почему вы решили зайти за мной?
     Пенсионер с хитрым прищуром взглянул на своего молодого нового друга…
     Дело в том, что пан Павел активно помогал своей внучке развивать её бизнес. Девушка только закончила какое-то там учебное заведение, связанное с туризмом, уехала от родителей, взяла целевой кредит в банке… Отец и мать по контракту работали на другом конце страны. Она была бы тут совсем одна, если б не дедушка Павел, который не давал внучке унывать и был очень счастлив, что она вернулась в родной город, в котором провела детство. Ну, и, конечно же, дело… Пан Павел был вдохновлён идеей, с которой приехала Ладмила к нему. И он из кожи вон лез, чтобы обеспечить девочке финансовый и репутационный успех…
     Весь день пан Павел ловил приезжих, заводил с ними непринуждённые беседы и рекомендовал гостиницу. Успешной его охоту назвать было нельзя. Всё-таки туристический сезон ещё не начался по-настоящему. И гости городка, скорее, в данный момент были исключением, чем правилом. Но старик знал, что всего через несколько дней начнётся то, ради чего весь город и существует. И надо как можно больше постараться прямо сейчас, чтобы, когда произойдёт наплыв зевак, первый же случайный встречный мог уверенно указать им, как пройти к нужному месту. Пан Павел работал на отложенный спрос. Наверно, он что-то понимал в маркетинге, рекламе и продвижении. И знал, как устанавливать контакт с незнакомыми людьми. Ладмиле было бы сложно без дедушки, который старался изо всех сил…
     Перед началом вечеринки, когда в баре гостиницы уже стали собираться немногочисленные постояльцы и местные завсегдатаи, пан Павел вбежал туда весь взбудораженный и возбуждённый…
     – Боже мой, дедушка, что с тобой? – взволнованно спросила Ладмила, стоя за барной стойкой.
     – Ох, я так сегодня по парку набегался, – переведя дух, ответил пан Павел. – Думал, не успею к началу, но…
     Он оглянулся. Столики постепенно заполнялись посетителями. И это старого пана радовало. Может быть, не всех, но некоторых из них привёл сюда точно он.
     Пан был доволен.
     Вот появились первые заказы. Группа из трёх официантов-девушек, членов команды Ладмилы, их охотно приняли. Её партнёр по бару, высокий крепкий парень по имени Иржи, уже разливал напитки…
     На небольшую сцену в углу бара вышли музыканты. Они сегодня дают тут концерт.
     Прям великолепие какое-то: настоящая живая музыка, хорошая вкусная еда, напитки, сервис… Всё должно пройти хорошо. Пан Павел в этом был уверен.
     – Внучка, иди, скажи приветственное слово…
     – Но, деда, мне надо работать… – засмущалась Ладмила.
     – Иди-иди, пан Павел прав, – поддержал того Иржи. – Я справлюсь.
     – Вот, – обрадовался дед. – Толковый парень у тебя…
     – Я не её…
     – Он не мой…
     Ладмила и Иржи неловко стали говорить свои слова одновременно, посмотрели друг на друга, потом на смеющего пана Павела. Некий конфуз возник, который разрешил заказ на два напитка от подошедшего к стойке клиента.
     Один из музыкантов взял в руки микрофон и проговорил:
     – Мы рады видеть всех гостей в баре гостиницы « Златой Лев»! И выражаем хозяйке этого заведения глубокую признательность за то, что она позволила нам сегодня скрасить ваш вечер…
     – Давайте уже начинать! – крикнул кто-то из зала.
     – Перед тем, как это произойдёт, попросим пани Ладмилу сказать нам пару слов…
     Она как-то отвлеклась от происходящего из-за дедушки, но вдруг громкие возгласы «Ладка! Ладка!» заставили её очнуться и удивиться: бар был полон народу…
     – Я же обещал тебе! – сказал ей счастливый дед.
     Ладмиле ничего не оставалось, как пройти на сцену. Она была в той же одежде, что и днём, когда к ней пришёл Михал: джинсы и футболка. Только сейчас она ещё фартук нацепила. И вот в таком виде, совершенно непритязательном, но каким-то притягательном и домашнем, она взяла в руки микрофон. Зрители тут же стихли.
     – Ну, что тут сказать-то, – начала она, почувствовав, что краснеет. – Это уже наша добрая традиция собираться тут раз в неделю… Уже месяц мы с вами… Но когда начнётся сезон – мы тут будем зажигать каждую ночь! – крикнула она.
     Публике понравились её слова. Музыканты подхватили этот энергетический порыв – и начали свой рок-н-ролл.
     Ладмила вернулась к дедушке, который вдруг проговорил:
     – А где пан Михал? Ты что, его не пригласила?
     – Пан Михал? – растерялась Ладмила. – А тот русский… Я ему сказала, но он, кажется, не расслышал…
     – Русский? – задумался пан Павел. – Никогда бы не подумал, ну, и пусть… – с нескрываемой индифферентностью добавил он. – Но почему он не расслышал? Как ты ему сказала, что вечером событие?
     – Ну, он так быстро взял ключ от номера, – стала оправдываться внучка. – Я только и успела крикнуть, когда он уже поднимался наверх…
     – Ах! Разве так приглашают почётных гостей! – посетовал пан Павел. – Молодёжь, всему вас учить надо… Я всё исправлю… Мои старые бесы уже на месте? – У окна подальше от сцены сидело несколько мужчин возраста пана Павела. – Отлично… Я сейчас…
     Ну, дальше мы уже знаем. Пан Павел привёл пана Михала на вечеринку. А на вопрос гостя, почему он зашёл за ним, хитрый пенсионер ответил немного уклончиво:
     – Друг мой… Я ведь могу вас считать своим другом? – Михал не успел хоть что-то сказать, как пан Павел продолжил: – Вы не представляете, какое значение имеете для бизнеса моей внучки… Она только недавно начала его… Всего-то четыре недели работает… И вы… Вы, пан Михал, сейчас для нас очень важны… Я не хочу вас сильно утомлять… Если вы не желаете тратить лишние деньги на выпивку и закуски, то я вас уверяю: сегодня этого делать не надо. Вам надо просто подыграть нам…
     – Подыграть вам? – удивился Михал.
     – Да, я и мои друзья ту разыгрываем небольшой спектакль для молодых и наивных… И если за нашим столиком окажется иностранец… О, это будет настоящий восторг… Вас не обременит такая роль?
     – Кажется, отказываться уже поздно, – сказал Михал.
     Они уже вошли в бар. Там кое-кто уже танцевал. Было даже тесно. Михал осмотрел всё, заприметил Ладмилу, крутящуюся за барной стойкой вместе с каким-то парнем. У них там была стоящая очередь. Официантки ловко бегали меж клиентов. Ну, а пан Павел аккуратно довёл своего подопечного до столика, где уже ждали его старые друзья: пан Зденек, пан Марек и пан Любомир.
     Пан Павел представил пана Михала им, их – ему. Усадил молодого человека так, чтобы все могли его видеть. Михалу Павловичу стало как-то неуютно. Свет падал как-то так, что пан Михал прям выделялся и был заметным. И если бы не разговор, который начали паны, он был недолго тут просидел…
     – Ну, пан Михал, откуда же вы к нам? – спросил пан Зденек.
     Михал с подозрительностью посмотрел на всех четверых. Они были каким-то похожими друг на друга. В полумраке, особенно на нетрезвую голову, они даже могли показаться одинаковыми. Но Михал спиртного не употреблял, так что рассудок сохранят в твёрдом состоянии. Просто в прошлом он встречал людей одинаковых и внешне, и внутренне, думающих одинаково и прямолинейно. Такие люди всегда вызывали в нём настороженность… Но вот им принесли что-то горячее и ароматное в тарелках. И Михал Павлович как-то расслабился. Разглядывать стариков уже не было никакого желания – хотелось поесть…
     Пан Павел наклонился к нему и проговорил:
     – Изобразите, что это вы нас угощаете…
     Михал как-то неуклюже сделал это, но для тех, кто обратил на него внимание, этого было достаточно.
     Итак, пока все веселились и развлекались, пан Михал и четверо пенсионеров, закусывая, стали вести диалог.
     – Я повторю свой вопрос, – промолвил пан Зденек. – Откуда вы приехали, пан Михал?
     – Он русский, – тут же сказал пан Павел.
     Его партнёры изумились.
     – Да, я оттуда, – признался Михал.
     – Вы? Оттуда? Но вы выглядите так натурально! – громко произнёс пан Марек. – И говорите, как будто я вас тысячу лет знаю…
     – Я учил… Я, когда работал, успел изучить…
     – А кем вы работали? И где? – заинтересовался пан Любомир.
     – О, пан Михал работал на какую-то там крупную компанию, но устал от этой корпоративной суеты – и приехал в наш маленький тихий городок, – выдал всю информацию о нём пан Павел, наслаждаясь вкусным блюдом.
     – Когда сюда поедут туристы – у нас до самого Рождества тут тихо не будет, – предупредил пан Марек.
     Михал, качнув головой, сказал:
     – Даже если у вас тут везде также шумно и весело, как здесь, это всё равно лучше того, что происходит в офисах больших компаний. Эта нервозность, напряжённость, всюду снуют угодливые подчинённые, рисуют свои презентации, красиво описывают свои проекты, выбивают бюджеты… Нет, мне это надоело. Я бы занялся чем-то другим…
     – Простите, а кем вы были: тем, что угодничает и презентации показывает или тем, за кем бегали и кому показывали эти самые презентации? – прозвучал новый вопрос от пана Зденека.
     Тут бы Михал Павлович мог рассказать о себе всякого такого… И как учился, и как работу искал, и как попал в одну историю из-за этого, и как в одном проекте принимал участие, и как потом в корпорацию попал и что там произошло в конце концов, что он решил всё бросить и оставить позади, в другой жизни…
     События нескольких лет пронеслись у него в голове молниеносно…
     Ох, и захватывающей была бы беседа эта…
     – Моя должность была самой странной в компании, – ответил Михал.
     – О, второе блюдо! И салат! – захлопал в ладоши пан Павел.
     Все паны вдруг похлопали своего молодого гостя по плечу.
     Столик четверых пенсионеров выделялся из всех. В основном тут были, годящиеся им в дети и даже во внуки. Мало кто здесь ел – по большей части пили. Почти никто не сидел. Подолгу уж точно. Все пели и танцевали. А эти четверо как бы были отдельно от остальных. И волей-неволей они обращали на себя любопытные взгляды. К ним редко кто подходил, кроме официанток, и что-то спрашивал. Но на них смотрели. Они почему-то притягивали взоры. Это было каким-то волшебством старых панов. Магия. Они ровным счётом не делали ничего выдающегося. Просто сидели и болтали. И всё. Только они четверо. Но не сегодня…
     Этим вечером с ними был пятый… Интересный человек…
     После второго блюда, пан Павел промолвил тихо:
     – Давайте ещё посидим, поболтаем.
     – Ну, хорошо, – согласился гость.
     – Что ты задумал, старый бес? – спросил пан Любомир.
     – Сейчас узнаете, – сказал пан Павел и вышел из-за стола.
     – Никогда такого не было, – жуя что-то, произнёс пан Марек.
     Скучать им долго не пришлось: пан Павел вернулся с внучкой.
     Он подошёл к ней и сказал:
     – Пошли, наш гость хочет выказать своё почтение…
     Причём дед сказал это погромче, чтобы его было слышно.
     Бармен Иржи даже на месте застыл и пролил что-то на себя.
     – Дедушка, что ты придумал? – стала сопротивляться Ладмила.
     – Идём, твой… Иржи без тебя поработает… Идём…
     Она вышла к дедушке – и он повёл её к своим друзьям и Михалу.
     – Что происходит? – успела спросить она.
     – Милая, я хоть раз тебя просил о чём-то просто так? Нет. И тут доверься мне… А вот и мы! Моя внучка, хозяйка всего этого заведения! – объявил пан Павел, усадив её рядом с Михалом.
     – Мы уже знакомы, – проговорила Ладмила.
     – Пан Михал хотел тебя лично поблагодарить, ведь так, пан Михал? – обратился к нему пан Павел.
     Пан Марек подтолкнул молодого мужчину, немного зазевавшегося.
     – Ах, да-да, – быстро дал ответ Михал Павлович. – Я так рад, так рад… Ваш отель… Пан Павел сказал, что вы только начали своё дело…
     Ладмила с некоторым укором посмотрела на дедушку и его компаньонов, но улыбнулась ласково Михалу и промолвила:
     – Вы даже представить не можете, что тут было всего три месяца назад… «Златой Лев» – это старая гостиница. Малые гостиницы в городке слабо развиты, если честно. Хватает и одной большой. И несколько небольших ещё есть. «Лев» когда-то был популярным местом, но потом дела у прежних владельцев пошли плохо. Не могу понять, из-за чего… Вроде, близко к вокзалу и парку. Улица проходимая. Тут много лавок и кафешек. Но это место пришло в запустение – и никто не решался взяться за него. А я вот…
     – Моя внучка очень смелая! Вся в маму!
     – Папа тоже смелый, – проговорила Ладмила.
     – Да, но твоя мама – моя дочь, а твой папа… Не будем об этом… Вы только посмотрите, как вдохнула в это место новую жизнь, эта юная душа! Я просто нарадоваться не могу!
     Паны поддержали его кивками.
     – Это действительно потрясающе… – похвалил Ладмилу пан Михал. – Если тут был хаос, а вы навели порядок…
     – Вы представить себе не можете, какой! – оживилась девушка. – Ничего не сохранилось ценного от прежних владельцев. Пришлось всё заменить. Ну, почти всё. Хорошо, хоть фасад и двери остались. А в подвале я нашла старую вывеску…
     – Вы про льва над входом? – уточнил Михал.
     – Да! Про него! Он валялся в пыли, замотанный грязной тряпкой… За что его так – я не знаю. Он же не настоящий золотой, никто бы его красть не стал… Но сняли… Но я вернула. Отреставрировать пришлось. Но зато он теперь ещё красивее стал, чем был когда-то…
     – Вы, должно быть, сильная личность, – проговорил задумчиво Михал. – Не каждому под силу подчинить своей воле льва…
     Ладмила уставилась на него, желая получить пояснения. Все паны тоже этого хотели.
     Михал заметил выражение их лиц и продолжил мысль:
     – Я просто, пока сюда ехал, успел прочитать одну книжку… Она про историю вашей страны, замки, гербы… И лев – это что-то типа высшей регалии. Лев – это символ наивысшей власти. И только сильный духом человек может носить на себе льва или использовать образ этого животного. Слабых духом лев пожирает, а сильным служит и защищает… Видимо, прежние владельцы не совладали со львом, а вам удалось…
     Ладмила вся засмущалась.
     Паны с большим интересом слушали Михала. И, кстати, не только они. Некоторая часть публики как-то неожиданно скопилась у их столика – и тоже внимала речам иностранца…
     – Пан Павел, – позвал того Михал.
     – Что? – встрепенулся тот.
     – Тут как-то зрителей многовато…
     Действительно, народу что-то вдруг скопилось. Ладмила тоже обратила на это внимание. Люди ещё несколько секунд стояли, но потом разошлись…
     – Вот чудаки! – посмеялся пан Павел. – А вы хорошо сказали, пан Михал. Пану Леху понравятся ваши способности.
     – Что? Пан Лех? Этот грубиян? – с гримасой неприязненности промолвила Ладмила.
     Паны Зденек, Марек и Любомир тоже удивились.
     – Да-да, пан Михал филолог по образованию. И хочет задержаться в нашем городке. А для этого ему надо найти какую-нибудь мало-мальски официальную работу. А пану Леху нужен помощник…
     – Простите, пан Михал, – проговорил пан Зденек, – но это проигрышный вариант. Пан Лех настолько сварлив, что ни какой помощи не примет. Даже если она ему нужна…
      – Она ему нужна! – уверил всех пан Павел. – Он жаловался мне на днях, что у него большая работа намечается, а довериться некому… Но пан Михал, думаю, подойдёт нашему старому ворчуну. Вот увидите!
     – Дедушка, ты, может, и прав, – сказала внучка, – но с паном Лехом трудно ладить… Он не приемлет критики в свой адрес. Он только сам всех критикует. Критикан чёртов! Я когда льва повесила – он такого наговорил! И что вообще я всё неправильно делаю и неправа! А у меня вон: полный бар гостей и все танцуют и поют!
     Михал решил сменить тему:
     – А ещё у вас подвал, где ценные вещи лежат. Может, вы там ещё что-то найдёте? Вы хорошо смотрели?
     – Если честно, то нет. Но он такой большой, что можно было бы…
     – Если хотите, я вам помогу…
     – О, как быстро они договорились… – заулыбался пан Марек.
     – Так! – повысив голос, сказала Ладмила. – Пан Михал, давайте завтра. А мне работать надо…
     Она ушла.
     Паны рассмеялись.
     – Потешно вышло, пан Павел! – объявил пан Любомир. – Но время уж позднее и нам пора…
     – Да, друзья, спасибо, что опять выручили, – пожав каждому рук, произнёс пан Павел. – И вам, Михал Павлович, отдельное спасибо.
     Постояльца гостиницы пенсионер обнял.
     Михал, не подавая виду, тоже ответил ему тем же. Потом паны откланялись. И Михал остался один. Он бы мог продолжить наблюдать за людьми, ведь вечеринка ещё не думала завершаться. Но так уж вышло, что теперь наблюдали за ним. Даже Ладмила из-за барной стойки…
     Было весело. Михал бы мог присоединиться к кому-нибудь – и его бы приняли. Тут все были рады друг другу. Но он не хотел сейчас с кем-то сближаться. Хватило общения с энергичными старичками и девушкой, улыбающейся ему.
     Михал решил вернуться в номер. Но как это сделать, когда перед тобой стена танцующих тел? Выбора не оставалось: нужно было поймать ритм толпы, синхронизироваться с ней – и пройти до лестницы. И у него это получилось…
     – Надо же, твой новый друг ещё и хорошо танцует… – с какой-то ревностью, разливая напитки, проговорил Иржи.
     – Он мой клиент! Не путай работу и личные отношения! – сурово прикрикнула на него Ладмила.
     Вечер продолжился. Но уже без Михала Павловича.

     ГЛАВА ШЕСТАЯ: Пан Лех

     Так кем был этот самый пан Лех, о котором Михал Павлович за столь короткое время пребывания в городке услышал уже несколько раз? Кем он являлся? Какое место занимал в жизни городка? И действительно ли он был настолько ужасен, как его описала пани Ладмила?
     Михал хоть и не был знаком с паном Лехом, но уже составил о нём некое представление…
     Противный, сварливый старый ворчун, вечно всем недовольный, с уязвлённым чувством собственного величия, считающий себя самым умным, уверенный в том, что вокруг одни недоумки, всех критикующий, обвиняющий и просто вредный из принципа…
     Какой-то такой образ нарисовался в голове Михала.
     Кстати, он был практически прав. Если это не самое точное описание пана Леха, то вполне близкое…
     Он был возраста пана Павела. Или любого другого пенсионера, с кем успел познакомиться Михал Павлович. Возможно, все они были одногодки. В общем, где-то за шестьдесят ему уже было. Был он полноват. Роста невысокого. Даже низкого. Из-за чего всю жизнь комплексовал, но компенсировал свою физическую недоразвитость лишними килограммами веса, думая, что так в глазах окружающих он выглядит большим, а так же за счёт небывалой энергичности, бурлящей в его маленьком теле. Это вообще общеизвестный феномен, что люди небольшого роста добиваются в жизни чего-то стоящего, потому что им постоянно надо доказывать, что они не хуже тех, кто их выше, и, может, даже лучше. Многие великие люди не были атлетами. И пан Лех им не был. Но и великим, в плане значимых для человеческой цивилизации достижений, он тоже не являлся.
     Он был литературным агентом. Талантливым – это надо признать. В какие-то моменты даже гениальным. И как сказал в парке пан Павел, рассказывая о нём Михалу Павловичу, влиятельным…
     Он уже много лет занимался агентской деятельностью в мире литературы. Художественной. Он работал только с писателями, которые сочиняют собственные истории. В молодости он даже сам мечтал стать известным писателем, но его творения не снискали славы. Он писал грамотно, без ошибок, правильно, но малоинтересно. Не получалось у него чего-то захватывающего, как у других. Поэтому он и сменил направление литературной деятельности. Ему в этом помог его учитель – пан Криштоф, который, прочитав рассказы молодого пана Леха, честно сказал ему, что у парня ничего не получится. Но…
     – Ты чертовски старательный и упрямый. И грамотный. Я не нашёл ни одной ошибки в твоих каракулях. Мне нужен такой парень, как ты. Я уже стар – и мне сложно разгребать рукописи всяких бездарей. А ты молод, полон сил… Ты будешь помогать мне искать таланты…
     Пан Лех тогда, конечно, расстроился, но от предложения пана Криштофа отказываться не стал. Он решил, что работа с таким уважаемым паном поможет ему набраться опыта, научиться писать лучше – и продвинуть собственную писанину. И пан Лех принялся работать усердно. И даже стал прогрессировать на этом поприще, постепенно отодвигая свои мечты на потом. И эта деятельность так сильно увлекла его и поглотила, что он окончательно превратился в литературного агента. И о писательстве он уже и не помышлял.
     Пан Лех много лет проработал с паном Криштофом. И когда тот слёг в больницу по состоянию здоровья, а врачи дали неутешительный диагноз, старый пан позвал своего ученика и сказал:
     – Лех, мы с тобой проделали большую работу… Мы с тобой… Ты понимаешь? Ты это сделал… Я знаю, ты часто обижался на меня, что я держу тебя на вторых ролях, не даю простора, ограничиваю… – Пан Кшиштоф закашлял. – Но… Тоже самое было и со мной. Я не понимал своего патрона, почему он не замечает моего старания. Но он всё видел. Всё подмечал… И когда он умирал, а я тоже умираю, я его ненавидел и радовался, что наконец-то этот старый деспот попадёт в Ад… Я, наверное, скоро его там встречу… И мы вместе посмеёмся… Я вижу твой взгляд… Ты не любишь меня… Но, Лех… Агентство останется тебе… Все контракты на издания книг – теперь твои. Теперь ты главное лицо литературы… Я не шучу… Все, кто будет к тебе приходить, кто будет тебе звонить и писать – все они будут знать, что ты наследник пана Криштофа. И они будут ожидать от тебя того же уровня компетенций, что и от меня. Не подведи меня… И знай: что бы ты ни сделал, как бы ты не поступил, что бы ты ни сказал – это моя школа, моя вина и моё достижение. Я рад, что именно ты был моим напарником…
     – Не подведу. И я сделаю лучше! – категорично заявил пан Лех и, не попрощавшись с учителем, покинул его навсегда.
     Пан Лех даже не пришёл проводить его в последний путь. До того была сильна в нём обида на этого старика, который испортил ему всю жизнь своим наставлениями и постоянной критикой, что пан Лех дал себе слово, что никогда не будет вспоминать о нём. И что все его (теперь уже его) клиенты запомнят имя пана Леха. И не как ассистента, какого-то там подмастерья пана Криштофа, но как первого литературного агента всего…
     О, планы у пана Леха были наполеоновские…
     Пан Криштоф хорошо его обучил. И оставил ему хорошее наследство. При грамотном управлении эту деятельность можно было масштабировать до бесконечности.
     Не сказать, что у пана Леха всё получилось так, как ему грезилось, но кое-каких высот он достиг, превзойдя в этом плане своего наставника…
     Он со своим учителем приложил руку к изданию многих книг в своей стране. И когда тот или иной писатель получал контракт на публикацию заграницей, то без участия этого литературного агентства не обходилось. А с отходом от дел пана Криштофа, пан Лех занялся непосредственной экспансией своей деятельности не только на всю Восточную Европу, но вообще на всю Европу. Вплоть до Туманного Альбиона. И так уже вышло, что пик деятельности пана Леха совпал с большими социальными переменами в мире – и это помогло ему осуществить задуманное…
     Теперь все самые продаваемые книги издавались при его участии. Даже за мировым океаном – хоть и опосредованно, но всё-таки.
     Пан Лех действительно стал влиятельным человек. И это продолжалось довольно долго, пока не наступили новые перемены. Технологический прогресс не пришёлся по вкусу ему. Весь этот интернет, умные телефоны, беспроводные сети. Когда жизнь ускорилась невероятными темпами, он вдруг почувствовал, что начал отставать от более молодых и продвинутых конкурентов. Его успех уже не был столь категоричным. Появились те, кто научился работать быстрее и эффективнее. А люди… Эти нехорошие люди вдруг стали меньше читать, отдавая предпочтение примитивному контенту. И вообще его жёсткость, твёрдость, несгибаемость, непримиримость с пошлостью бытия теперь стали предметами насмешек в некоторых социальных сетях.
     Он был нетолерантным. Этого он нахватался у пана Криштофа. Он негров называл неграми, шлюх – шлюхами, педиков – педиками, упырей – упырями. Над всеми насмехался. Смолил жуткими сигарами, постоянно пил виски (опять – старая школа учителя). Он не терпел критики в свой адрес. Даже малейшего замечания. И он всё больше ненавидел людей вокруг себя, которые смеют говорить о нём без уважения! Которые смеются над ним! Эти бездельники! Эти завистники! Эти негодяи!..
     В последние годы (лет десять, может, больше) пан Лех стал терять клиентов. Они стали уходить к более лояльным агентам, которых вдруг наплодилось немерено. Издаваться начали такие посредственности, что уму просто непостижимо, почему такое стало происходить. В литературу вдруг проникли какие-то отщепенцы и откровенные дегенераты, с психопатическими наклонностями. И их становилось всё больше. И книги их распространялись усиленно и быстро. Но они не отличались какой-то художественной изысканностью, поэтому спрос на них во многом был фиктивным. Но из-за такой литературы терялись действительно достойные произведения в этой массе однотипного ширпотреба.
     Пану Леху становилось работать всё тяжелее. Он тянул эту лямку столько лет один. Он верил, что он справится. Он никогда ни с кем не разговаривал о пане Криштофе, но когда оставался один дома или в конторе, то доставал из ящика своего большого стола фотографию учителя, грозил ему кулаком и говорил:
     – Я и один смогу! Я всё смогу! Всё!
     Незадолго до приезда Михала Павловича, пан Лех получил одно неприятное известие: его старый друг, писатель, который был у него самым постоянным и надёжным клиентом (до определённого момента), сел в тюрьму в Нидерландах за какое-то там хулиганство. Просто пан Лех с ним поругался какое-то время назад, хотя намеревался заняться изданием его новой книги. Он читал некоторые отрывки из неё – и это был настоящий шедевр. Этот писатель вообще был уникальным. Его мало кто знал в лицо. И он не имел большой популярности. Но в литературной европейской среде его считали гением. И пан Лех намеревался изданием нового творения своего друга доказать всему миру, что он сам на что-то способен, а его старый друг – так вообще…
     Но он угодил за решётку…
     И именно в тот миг пан Лех осознал, что один он не потянет… Ему нужен помощник. Ассистент…
     – Проклятье… Это какое-то проклятье литературных агентов! – посетовал он в своём кабинете. – Я повторяю путь Криштофа! Который сам когда-то… Что за однотипность происходящего? Почему? Почему со мной должно быть то же, что и с ними? Это какая-то программа? Матрица? В каком мире я живу, что такое происходит?.. Ерунда какая-то… И где я найду толкового человека? А мне в Голландию ехать надо… Чёрт! Голова раскалывается…
     Он налил себе виски, закурил сигару. Достал фото учителя. И в этот раз он ничего ему не сказал…

     ГЛАВА СЕДЬМАЯ: Прекрасное утро, вкусный завтрак

     Утром Михал Павлович встал рано. Прямо перед самым рассветом. И когда первые лучи восходящего Солнца показались над горизонтом, он открыл окно своего номера – и насладился восходом небесного светила в полной красе…
     Весь городок, раскинувшийся на возвышенности в гористой местности, довольно быстро был благосклонно обогрет и освещён. Купол вокзала и его длинный шпиль (который вчера Михал Павлович почему-то не заметил, хотя старался внимательно рассмотреть монументальное строение) стали отбрасывать слепящие глаз блики. Конечно, мало кого в это раннее время сие явление могло беспокоить. Большая часть жителей и гостей города ещё спали. И, возможно, Михал был единственным, кто щурился в это утро. Но ему даже нравилось. Он был доволен…
     В небе парили какие-то птицы. Вдали, в самой высокой городской точке красиво переливалось какое-то здание. Наверное, это была та самая большая гостиница, куда свозят всех туристов при деньгах – ещё одна достопримечательность городка, о которой Михал вчера слышал краем уха от пана Павела.
     По улице мимо «Златого Льва» (как неуважительно!) проехало три чёрных солидных автомобиля. Видимо, какие-то богачи – и едут туда, повыше…
     Михал наслаждался утром. Мысли его были чисты. Сердце спокойно. Эх, если бы так было всегда… 
      Он поймал себя на мысли, что давно не испытывал ощущения лёгкости по утрам. Да, жизнь последних лет, состоявшая в основном в работе на большую корпорацию, не позволяла ему отбросить груз забот и расслабиться. А последние дни, до прибытия в городок, он и вовсе провёл в дороге. Но вот сегодня… В это утро… Глядя на утреннее Солнце… Ощущая лёгкую утреннюю прохладу, которая ещё не успела уйти, чтобы уступить место дневному зною… Сегодня он ощущал лёгкость. И жизнь воспринималась легко. По крайней мере, так ему показалось. Любой бы на месте Михала Павловича испытал нечто подобное, что и он, ведь утро было поистине прекрасным…
     Утро расцветает как нежный цветок, пробуждая мир своим ласковым прикосновением. Солнце, этот огненный шар, нежно обнимает Землю, рассеивая туманы и окутывая всё вокруг своим теплом. Ветер играет с листьями деревьев, создавая мелодию нежности и спокойствия. Воздух наполнен ароматом свежести и чистоты, словно природа сама вдохновлена на новые творения. Утро – это время возможностей, света и гармонии, которое наполняет сердце радостью и шансом для новых начинаний.
     Под лучами утреннего Солнца заботы и проблемы словно улетучивались, растворялись, исчезали. Михал вдыхал свежий воздух – и радовался только одной этой возможности: быть тут, забыть прошлое и открыть следующий этап своей жизни. И надежда на то, что это будет что-то лучшее, чем всё, что с ним было до сего мгновения, только усиливалась, разрастаясь буйным цветом в его душе…
     Жизнь прекрасна.
     Михал Павлович пообещал себе, что будет наслаждаться каждым моментом этого дня  и не давать негативным мыслям омрачать его утро. Прочь всё дурное, что беспокоило его! Он начал день с улыбки и благодарности за всё хорошее, что есть в его жизни сейчас. Он знал, что у него есть всё, чтобы быть счастливым, и не собирался терять этот шанс. Он решил насладиться каждым мгновением, будь то запах свежей выпечки, звук пения птиц за окном или просто тёплое солнце на его коже. Он знал, что этот день будет особенным, и он был полон решимости не упустить ни одной возможности, чтобы почувствовать радость и благодать этого момента.
     – Михал Павлович! – послышалось снизу. – А вы ранняя пташка! Я был уверен, что вы ещё спите, но вы меня приятно удивляете!
     Это был пан Павел. Михал был рад его видеть. В образе юркого пенсионера со вчерашнего дня мало что изменилось. Он стоял перед входом в гостиницу и голосил на всю улицу.
     И Михал ответил ему в схожей манере:
     – В такой чудесной атмосфере просто преступление спать долго!
     – Браво, пан Михал! – радостно крикнул пан Павел. – Но что мы тут болтаем! Спускайтесь! Ладка приготовит нам завтрак! 
     Дедушка хозяйки гостиницы мигом исчез с улицы. Михалу импонировали его жизнерадостность и бодрость духа, но его почему-то покоробило, когда пенсионер назвал свою внучку «Ладка». На слух Михала этот вариант имени не был благозвучным. При этом он понимал, что ему как иностранцу многие слова кажутся звучащими не так, как он привык. В голове своей Михал постоянно переделывал некоторые из них так, как ему было удобно бы их произносить. Может, поэтому он постоянно улыбался, потому что ему становилось смешно от попыток его мозга переделать чужой язык так, как он (этот ленивый мозг) считает нужным и правильным…
     Михал усмехнулся, собрался и спустился вниз через несколько минут. В фойе гостиницы никого не было.
     – Неужели я тут один постоялец? – подумал он вслух.
     – Ой, вы что-то сказали?
     Вопрос задала Ладмила, выглянувшая из какого-то подсобного помещения в дальнем углу фойе. Она всё так же была хороша. Привычные для её облика очки, хвостик из светлых волос, белая чистая футболка и чёрные обтягивающие джинсы были при ней. Наверное, это её повседневный вид.
     Михал и сам не отличался оригинальностью в плане одежды.
     – Да я просто подумал, что тут никого нет – и я ваш единственный клиент, – промолвил он.
     – Ну, вы не далеки от истины, – игриво проговорила она. – Вы даже абсолютно правы.
     – А вечеринка? Тут же было полно народу? – не скрывая удивления, промолвил Михал.
     – Ах, это всё местные… Это всё дедушка – делает репутацию «Златому Льву», ха-ха… Вы мне поможете? – попросила она.
     – Ах, да, конечно! Конечно! – оживился мужчина.
     Он подошёл к ней – и она передала ему старинный серебряный поднос. Большой и довольно тяжёлый.
     – Ого! Вот это вещь! – проговорил Михал, рассматривая поднос. – Где вы его нашли? 
     – Вы не поверите: в подвале! Вчера вечером ваши слова буквально застряли у меня в башке – и я прям с утра туда спустилась. Немного порыскала – и вот он! Я его хорошенько помыла – и сейчас порадую дедушку: я на нём подам вам завтрак…
     Глаза молодой девушки под очками сияли радостью. Ей нравилось происходящее с ней.
     – Давайте его мне и идите на летнюю веранду. Будете первым моим посетителем. Ну, после дедушки, – произнесла она, хихикнула, схватила поднос и скрылась из виду.
     Михал Павлович не понял, куда ему надо пойти. Но за окном ему настойчиво махал пан Павел, зазывая к себе…
     – Я уж думал, вы меня не заметите, – отшутился пенсионер. – Присаживайтесь.
     – Так это и есть летняя веранда? – осматриваясь, спросил Михал.
     Странно, почему он не заметил этого, когда наслаждался восходом Солнца? Видимо, городские виды настолько поглотили его, что он не увидел, как рядом с главным входом в гостиницу появился навес, под которым стояло несколько пластиковых столов и стульев…
     – Да, это моя идея! – похвалил сам себя пан Павел. – Шикарно ведь…
     – Но вчера же ничего этого не было… – продолжал недоумевать гость.
     – Так мы с Ладкой буквально всё несколько минут назад сделали. Всё было приготовлено заранее, просто вчера была вечеринка, но сегодня мы готовы расширить наш сервис… Пока другие не начали… – добавил под конец объяснений пан Павел, кивнув в сторону кафе через дорогу. – Тут большая конкуренция в этом плане. Так и живём. Вся улица… Весь город – что уж тут. Да вы садитесь! Ладка сейчас нас угостит.
     Михал уселся рядом с паном Павелом. Смешанные чувства образовались в нём. Всякая непредсказуемость ему не была по нраву. Хотелось чего-то тихого, спокойного. Даже уединённого. Хотя что может быть опасного в летнем кафе? Сейчас они просто перекусят, поговорят. Обычный процесс. Ничего сложного…
     Заняв место за столиком, Михал подумал, что это сейчас тут тихо и даже пусто, но в высокий туристический сезон здесь кипит жизнь, как в муравейнике. Он так и представил эту улицу, наводнённую отдыхающими людьми, заполненные кафе, бегающих официантов…
     Наверное, первые посетители таких заведений начинают появляться в них уже с самого утра. Они приходят сюда, чтобы насладиться ароматным кофе, свежеиспеченными пирожными и нежным вкусом фруктовых десертов. Вокруг звучит музыка, доносящаяся из открытых окон кафе, и смех посетителей, которые наслаждаются летним теплом и атмосферой маленького городка…
     Улица, словно художник, раскрашивает свои кафе в яркие цвета, создавая уникальный образ каждого заведения. Здесь можно найти кафе с красными зонтиками и белыми скатертями, создающими обстановку романтики и уюта. Или же кафе с зелеными столиками и яркими цветами, которые придают улице свежесть и лёгкость. И можно смело предположить, что каждое кафе на этой улице имеет своё уникальное настроение, свой неповторимый стиль и вкус. Здесь можно попробовать итальянскую пиццу, французские круассаны, испанский тапас или же насладиться местными блюдами, приготовленными с любовью и заботой…
     Улица, словно живописная картина, привлекает внимание своей красотой и разнообразием. Она словно приглашает каждого посетителя насладиться уютом и теплом маленького городка, попробовать вкусные блюда и просто хорошо провести время в приятной обстановке.
      В этом маленьком городке такая улица с кафе вполне может быть центром жизни, местом, где встречаются друзья, проводятся деловые встречи и просто наслаждаются красотой мгновения, которое как бы на несколько минут замирает и даёт глубже понять, что жизнь мимолётна, быстротечна – и в этом её прелесть. И хорошо, что есть такие местечки, где хоть на секунду можно это осознать…
     – О чём задумались, Михал Павлович? – спросил пан Павел.
     – Да так… Представил, как тут будет, когда приедут туристы…
     – О! Здесь будет яблоку негде упасть! А у нас с Ладкой – так настоящий аншлаг…
     – Я очень надеюсь на ваш успех… Я бы от души порадовался за вас. Но можно вопрос?
     – Конечно! – с улыбкой на лице подтвердил пан Павел готовность отвечать.
     – Почему вы Ладмилу называете «Ладка»? Почему не «Лада»?
     – Почему? – задумался пенсионер. – Но это наше традиционное… Ко всем девочкам с таким именем так обращаются. А что?
     – На мой слух звучит резковато… А Лада – как-то более плавно, певуче…
     – Ах, пан Михал, вы просто иностранец и не привыкли к нашему языку… Но давайте лучше у неё спросим, – предложил пан Павел.
     Ладмила вынесла им на серебряном подносе какие-то угощения. Она ловко расставила всё на столе: две тарелки с горячей кашей с маслом, булочки, чай.
     – Ах, как я это всё обожаю! – потирая руки, проговорил пан Павел.
     – Не обращайте внимания, – попросила она у пана Михала. – Дедушка всегда первый посетитель… нашей летней веранды, – прибавила она, покраснев.
     – Ладмила, стой, – позвал её дедушка, как только она собралась уйти. – Присядь. У нас с паном Михалом небольшая дискуссия… Ах, как вкусно! – попробовав каши, сказал он.
     Михал тоже угостился – и согласился с паном Павелом.
     – Я сама всё сделала, – смущённо промолвила Ладмила.
     – У вас талант, – сделал комплимент Михал.
     – Деда, что ты хотел-то?
     – Внученька, я, да и не только, кто знает тебя с самого рождения, звали тебя Ладкой.
     – Ну и что? – не поняла она, к чему клонит дед.
     – Михал Павлович говорит, что «Ладка» звучит резко, что благозвучнее «Лада»…
     – Да-да, пан Михал вчера так меня уже называл – и мне понравилось… Так что да, зовите теперь меня все Лада!
     Пан Павел насторожился:
     – Вот даже как… Ладка, значит, теперь не нравится… Лада… Теперь все подумают, что ты имя сменила…
     – Ох, дедушка, скажешь тоже… Называй меня, как тебе удобно! – взяв пана Павела за руку, сказала девушка. – Пан Михал, вам всё нравится?
     – Да, я давно не ел чего-то такого домашнего и вкусного…
     – Что ж, тогда съешьте ещё этих французских булок да выпейте чаю, – улыбчиво промолвила Лада.
     – Надо ж… Какая знакомая фраза, – сказал Михал, откусив небольшой кусочек булки.
     Они втроём сидели ещё какое-то время, говорили о всяких пустяках и смеялись. И никто им не мешал. И это-то и было чудесно. Михалу очень нравилось, как началось его первое утро в этом городке…
     – Но, – вдруг встрепенулся пан Павел, поглядев на свои наручные часы, которым, кажется, лет было не меньше, чем ему. – Скоро прибывает поезд из Варшавы! Ладк… Лада, – исправился он. – Пан Михал… Это не займёт много времени, я лишь обработаю поток потенциальных клиентов Ладмилы – и вернусь за вами. И мы сразу же пойдём навестим пана Леха, как я вам и обещал… А вы пока можете… Я даже не знаю…
     – Мне ровным счётом нечем заняться, – разведя руки в стороны, проговорил Михал Павлович.
     – О, если вам нечего делать – можете составить мне компанию. Я хочу сейчас спуститься в подвал, – проговорила Ладмила. – Вдруг мы ещё что-то отыщем… Кстати, дедушка, ты так и не заметил этот поднос.
     Она чуть в лицо им не ткнула пану Павелу.
     Пенсионер состроил гримасу настоящего изумления:
     – Слушайте, а ведь действительно… Вот я болван! Может, в твоём подвале целый клад? Ладно, я побежал. Пан Михал, ждите меня через час. Максимум – через два…
     Пенсионер очень быстро направился в сторону вокзала.
     Михал и Ладмила проводили его взглядом, посмотрели друг на друга – и рассмеялись.
     – Ну, что? Идём? – задала она вопрос.
     – Без всяких сомнений! – дал он ответ. – Без всяких!..
     Хозяйка «Златого Льва» и её постоялец дождались, когда пан Павел скроется из виду, переглянулись, усмехнулись (весело им почему-то стало) – да и отправились в гостиницу, осмотреть её подвал…
     Хотела ли Лада на самом деле там что-то отыскать или это просто было девичье любопытство… Или ей интересно было понаблюдать за постояльцем… Это всё домыслы, недостойные обсуждения.
     ГЛАВА ВОСЬМАЯ: Пересечение границы света

     Итак, пан Павел отлучился по своим делам, оставив Михала и Ладмилу наедине. Городок постепенно начал пробуждаться ото сна. На улицах с каждой минутой становилось всё больше прохожих. Начали открываться лавки, ресторанчики и кафешки.
     Город ожил. Иначе и быть не могло. Вместе с взошедшим Солнцем. Оно поднялось высоко в чистое небо и так и манило своими жаркими лучами. Оно звало всех встать из своих постелей и начать жить, жить и ещё раз жить! Радоваться вместе с ним новому чудесному дню, а не по тёмным подвалам лазить…
     Вход в него находился за подсобным помещением, из которого ранее вышла Ладмила с серебряным подносом. Там же, кстати, находилась и небольшая кухня, обставленная весьма со вкусом и снабжённая всем необходимым. Проходя мимо, Михал Павлович беглым взглядом оценил, с каким изяществом и эффективностью была кухня оборудована.
     Хорошая широкая плита на шесть конфорок и два электрических духовых шкафа были там, наверное, главными бытовыми предметами, с помощью которых можно было приготовить что-то вкусное для постояльцев. Конечно же, рядом с раковиной стояла посудомоечная машина. Она также должна была играть важную роль. Ну, всякая мелкая бытовая техника имелась в арсенале «Златого Льва» – без неё тоже не обойтись. В общем, всё здесь было хорошо.
     Михал сделал по этому поводу комплимент Ладмиле, когда они подошли к входу в подвал:
     – У вас прекрасная кухня. И техника бытовая…
     – Ох, это всё дедушка. Он подбирал. Я только эксплуатирую… Ну что, готовы? – с интригующей интонацией спросила Ладмила, взяв с настенной полки два фонарика и один протянув Михалу.
     Он в её вопросе не нашёл никакого подвоха. Да его, собственно, и не было. Просто девушка была молода, задорна, немного волновалась рядом с мужчиной. Ну, в силу своей женской природы. Не потому что этот иностранец как-то запал ей в душу, а просто… Ещё вчера она тут ковырялась одна, а вот теперь ей кто-то помогает. И даже бесплатно. И даже сам ещё и платит, если уж полностью внести ясность…
     – Готов, почему нет? – качнув головой из стороны в сторону, как бы изображая недоумение, проговорил он.
     – Тогда идёмте, – скомандовала Лада, включив фонарь, и открыла дверь в подвал.
     Вниз шла крутая лестница, что слегка удивило Михала. Но больше его поразила тьма, прячущаяся в подвале. Она там скрывалась от света, хотела вырваться, но боялась его. Михал переступил порог – и оказался точно в другом мире. Он был тёмным, жутким, неприятным, пахнущим сыростью и затхлостью. Михал будто бы пересёк границу миров. Словно был сделан переход из мира Света в мир Тьмы, первым признаком которого были покрытые пылью ступеньки. Под потолком мелькала паутина. Погружаясь глубже, он ощущал, как свет постепенно уступает место мрачным теням, а его яркость затухает. Полумрак, который становился всё более глубоким, обволакивал собою каждую клеточку пространства, создавая атмосферу тревоги и загадочности.
     Шаги Михала и Ладмилы звучали глухо, словно затерялись в мрачной бездонной бездне. Старые стенки подвала были сделаны из кирпича, который был холодным, местами покрыт грибком и плесенью. Похоже, он долгое время оставался неиспользуемым. Паутина, словно тонкий покров, переплеталась вокруг старых, запыленных предметов.
     Когда они спустились, то Михал оглянулся наверх – и ему показалось, что проход исчез во мраке, словно жалкий обрывок пути в неизвестность. Холодный воздух, пропитанный запахом гниения и старости, столкнулся с его лицом, словно невидимая стена. Под ногами чувствовались какие-то верёвки, словно жгуты, готовые запутать тебя в своём объятии. А ещё тут было очень тихо. Никакой живой звук светлого мира сюда не проникал. Лишь дыхание двоих людей напоминало,  что тут есть кто-то живой.
     Подвал – место, где свет померк и тьма возобладала. Здесь будто бы пересекаются границы миров, и только не каждый решится, продолжить ли свой путь в эту мрачную бездну…
     Михал Павлович точно оказался на другой стороне того светлого мира, в котором он только что был. Это напомнило ему кое-что из прошлой жизни – и его слегка пошатнуло, когда он и Ладмила уже были внизу.
     – С вами всё хорошо? – взволнованно спросила она, заметив его реакцию.
     – Да-да, всё нормально. Просто такой резкий контраст…
     Михал огляделся – и немного разочаровался. Изначально, когда ему только рассказали о подвале, он ожидал, что здесь полно старых вещей, которые, были здесь уже много лет. Он представлял себе старинный шкаф, покрытый пылью, с ящиками, которые, вероятно, были заполнены различными предметами. Михал немного надеялся почувствовать, что в этом подвале есть что-то таинственное. Он думал, что тут будет возможность исследовать помещение, надеялся найти что-то интересное или важное…
     Но тут ничего не было.
     Подвал был большим. С высокими потолками. Михал спокойно стоял там в полный рост, а Ладмила и подавно. По углам валялись какие-то пыльные мешки. Под ногами действительно мешался длинный канат. Но ничего интересного. Ни тебе странных звуков из-за стен. Ни свитков, ни рукописей. Ни уж тем более сокровищ, в сундуках, от которых надо найти ключи.
     – В общем-то, делать тут нечего уже, – заключила через пару минут безмолвного стояния в подвале Ладмила. – Всё интересное уже найдено… Пан Михал, вы расстроены? – поинтересовалась она.
     – Ну, нет, что вы, пани Лада, хотя, признаюсь честно, я ожидал чего-то… Сам не знаю, на что я надеялся… Чего-то сказочного, волшебного, магического…
     – Надо было сразу вас предупредить… Тут, конечно, порядок навести надо. Надо свет сделать. Термостат поставить. Всю пыль убрать. Дел, на самом деле, много…
     – У вас же хорошая команда, они вам помогут. Ваш Иржи и девочки-официантки…
     – Ох, Михал Павлович. Они не работают у меня. Они лишь подрабатывают, когда я организую вечеринку – одна бы я всё равно не справилась. У меня пока нет доходов, чтобы содержать постоянный штат сотрудников. Я и одна справляюсь. Пока… Может, как мечтает дедушка, к нам начнётся поток клиентов – тогда я переманю их к себе. А так они работают в более популярных заведениях – там они получают больше, а у мне лишь помогают… Так что мне одной придётся тут всё разгрести… Но сегодня я не собиралась решать эти задачи. Я только хотела забрать эти верёвки, – она подняла их с пола. – Они, по-моему, хорошие, крепкие, чего им тут без дела лежать. Я их использую для украшения гостиницы… Повестим на них что-нибудь,  – с улыбкой произнесла она.
     Ладмила ещё что-то говорила, но Михал её не слышал. Он отвлёкся, задумался… Вместо сказочного волшебного мира, он увидел лишь бесполезный хлам. Михал был разочарован и расстроен. Он ожидал увидеть что-то удивительное и магическое, но вместо этого он обнаружил здесь какие-то верёвки да пыльные мешки. Ни о каком кладе и речи быть не могло. По наивности своей он думал, что в подвале гостиницы скрывается что-то особенное, но оказалось, что это просто старый и никому ненужный хлам.
     А может, и нет в нашей жизни ничего волшебного и сказочного? Всё, что мы видим вокруг себя, это просто реальность. И надо жить в ней, принимать её такой, какая она дана тебе. Хотя Михал Павлович ушёл от той реальности, в которой он провёл несколько лет. Он долго мирился с ней, терпел её, а она, хоть и выглядела обывательской, но в скрытой своей структуре не имела ничего общего с обычной жизнью. И, наверное, это-то и больше всего его и достало. И поэтому он уехал. Сюда. В красивый городок, ни капли непохожий на тот мегаполис, из которого он прибыл. Нет, он, конечно, знал, что чудес на Свете не бывает. Точнее, это не чудеса, это не фантастика. Это всё уже есть. Наука. Достижения. Технический прогресс. Подаваемый народонаселению всей планеты микроскопически и дозированно, хотя… Хотя об этом не стоит и говорить больше. Это осталось там. В ту сторону даже оглядываться отсутствует желание. Теперь можно без этого всего… Нужно. Ведь рядом простые люди, живущие не такими уж и большими потребностями. И им надо как-то помогать.
     – Вон те мешки давайте тоже выкинем, а то чего они гниют…  – предложил Михал.
     – Но они такие грязные! – с отвращением проговорила Ладмила. – Я ведь поднос нашла, только случайно зацепив один, а так бы я их и трогать не стала…
     – Ну, я не боюсь испачкаться. Переоденусь, – сказал Михал и собрал с пола ветошь.
     Когда он пошёл за последним мешком, то случайно наткнулся в стене на стальную дверь. Она была очень мощной. Крепкой. И, кажется, замурованной. Не предполагалось её открытие. Даже возможности такой не было…
     Лада ждала его у лестницы. Когда он вернулся к ней, то спросил:
     – А что это там за дверь?
     – А, там-то… Да я сама не знаю. – Поднимаясь вверх, девушка пояснила: – Дедушка что-то говорил про Вторую мировую, когда тут немцы хозяйничали. Типа бункер строили, но из-за грунтовых вод проект не завершили. В некоторых домах по улице тоже такие есть. Но она заварена вроде бы. Потому что… Вы же запах сырости почувствовали? – Михал кивком подтвердил её слова. – Вот. У нас местность-то гористая, тут иногда дожди сильные идут и подтопления случаются. Вот такие ненужные проходы, которые никуда и не ведут, и заделали… Вроде бы помогает. А то неприятно будет, если оттуда вода потечёт…
     – Надеюсь, обойдётся, – сказал Михал.
     Это объяснение наличия странной двери и причин её блокировки было логичным. После него нет причин задаваться вопросами и лезть её открывать. Пусть себе будет там, дел полно на поверхности. Ведь иногда некоторые загадки лучше оставить нераскрытыми, чтобы не оказаться в ловушке собственного любопытства…
     Выйдя из подвала на свет, Лада вскрикнула:
     – Пан Михал! Вы весь в пыли! Бросьте эти мешки… сюда.
     Она притащила большую корзину.
     – Я сама их выкину, а вы идите, а то за вами дедушка скоро вернётся, и меня отругает, за ваш вид…
     – Да ну что вы… – хотел отшутиться Михал, но увидел своё кривое отражение в большой кастрюле из нержавеющей стали – и понял, что надо идти в номер, сменить одежду.
      – И футболку с джинсами оставьте у двери, – чуть ли не потребовала пани Ладмила. – Я заберу их в стирку, когда зайду у вас прибрать…
     – Хорошо, – согласился он.
      
     ГЛАВА ДЕВЯТАЯ: Знакомство при опасных обстоятельствах

     Через некоторое время в гостиницу вернулся пан Павел. Он вёл с собою двух незадачливых туристов, которые совершенно не понимали, что он им говорил. Кажется, это были японцы. Они были очень вежливыми, постоянно улыбались и говорили «аригато» или что-то похожее на это слово. Пан Павел был с ними обходителен и корректен, но понимал, что найти общий язык с этими двумя худощавыми парнями-очкариками, которые и двух слов на его родном языке связать не могут, не получится. По крайней мере, быстро.
     Михал Павлович вновь стоял у окна и наблюдал за тем, как ловкий пенсионер окучивает двоих бедолаг.
     Войдя в «Златого Льва», он громко проговорил:
     – Улов не ахти каков, но всё же… В два раза больше, чем вчера – растём! Ладка! Займись новыми клиентами!
     Ладмила выскочила, кажется, с кухни.
     Пан Павел добавил, указывая на своих подопечных:
     – Ни черта не понимают. Займись ими.
     Поскольку Ладмила заканчивала Туристическую академию, то там она изучала некоторые иностранные языки. И это ей помогло наладить общение с новыми гостями её мини-отеля.
     – Где Михал Павлович? – резво развернувшись вокруг, спросил пан Павел.
     – Здесь я, здесь, – ответил тот, стоя уже возле выхода. – Только вас и жду.
     – О! переоделись…  В подвале было так грязно? – с хитрым блеском в глазах, задал пенсионер новый вопрос.
     – Там… было кое-что, от чего мы с пани Ладмилой избавились… 
     Дедушка посмотрел на внучку, которая о чём-то весело беседовала с туристами из Азии, и промолвил:
     – Ну, не будем терять времени. Она и без нас справится… Идёмте. Пан Лех не любит опозданий…
     – А он нас ждёт? – поинтересовался Михал, как только они оказались на улице.
     – Я бы не сказал, что нам с вами назначено, – уклончиво проговорил пан Павел. – Он вообще нас не ждёт. Он никого не ждёт. И мало, кто может застать его в своей конторе вовремя. Но…  Давайте уже поспешим, а то нам в гору идти, а я быстро не могу, а вы не знаете, куда…
     Начав идти неторопливо, пан Михал и пан Павел посмотрели друг на друга.
     – Что-то хотите спросить? – решил узнать пан Павел.
     – Я лишь подверг сомнению ваш тезис, что вы не можете быстро… Я видел вашу резвость. Вы можете…
     – На ровной поверхности, но в гору – уже не так, как хотелось бы…
     Время постепенно приближалось к обеду. По узким улочкам ходили-бродили люди. Они были жизнерадостны, улыбались всем. Пан Павел, кажется, знал тут каждого, потому что с каждым здоровался, многим жал руку и обменивался любезностями. Кое-кому даже Михала Павловича представил. А двум почтенным седовласым мужчинам, сидящим под козырьком у подъезда в дом, типичный для этого городка, и игравшим к домино, даже сообщил, куда он идёт и почему. Старички аж заохали, но, похоже, одобрили затею пана Павела…
     – Им можно доверять, – уверил пенсионер Михала. – Они не проболтаются. Хотя у нас всё быстро становится известным, – заключил он.
     – Может быть, в этом есть свои преимущества, – вдруг стал размышлять вслух Михал Павлович. – В большом городе мало доверия. Все друг друга терпеть не могут. Ненавидят зачастую. Интригуют. Идут по головам. Лицемерят. Обманывают. И скрывают правду. Боятся её говорить. Даже думать о ней не смеют – такова сила страха, владеющего слабыми душонками. Но у вас… Никто ничего не прячет. Всё на виду. Всё открыто. Все знают друг о друге всё. И всё честно. Скрывать нечего. И не нужно. Ведь все свои. Все заняты практически общим делом – обслуживанием туристов. Здесь важна не репутация отдельного человека, но репутация всего места целиком. И даже если кто-то станет тянуть одеяло на себя – это только навредит такому человеку…
     – Вы знаете, я с вами полностью согласен, – одобрительным тоном произнёс пан Павел. – Были в нашем городке единоличники – но все потерпели неудачу. Теперь мы живём дружно и счастливо…
     – Прям-таки идиллия какая-то… – улыбнулся Михал. – Но вон та огромная гостиница – не является ли её владелец этим самым единоличником, который тянет одеяло на себя, отнимая у вас, простых людей, заработок?
     – Вот тут я с вами не соглашусь, – отрицательно пошевелив указательным пальцем правой руки, промолвил пан Павел. – Владельцы этой гостиницы – это почтенные люди, которые в городке почти никогда и не бывают. Они не мешают нам, а помогают. Так уж повелось. Ещё с монархических времён, когда тут принимали особ высокого рода. И сейчас они на себя берут самых богатых клиентов. Они привлекают их в наш городок. И те приезжают к нам. Селятся не у нас, а там. Но гуляют по нашим улицам, заходят в наши кафе, посещают наши заведения, покупают в наших лавках… И самое главное: большая гостиница забирает к себе богачей, но оставляет нам простых приезжих, которым не по карману их цены. Или которые не жалеют тратиться. И всем выгодно, самое главное. Мы все друг другу помогаем…
     – Это прекрасно. Если бы такой принцип работы был в больших корпорациях… Хотя там типа так и принято, но на деле – я вам описал, что там происходит… Там бы никто не стал…
     – Совсем никто? – уточнил пан Павел.
     – Абсолютно никто, – подчеркнул Михал Павлович. – Никто не стал бы помогать первому встречному найти работу, а вы вот… Я всё хочу расспросить про вашего пана Леха… Кто он? Что вас с ним связывает?..
     Пан Павел на несколько секунд задумался.
     По большому счёту, о пане Лехе написано немного выше – и сейчас не имеет смысла пересказывать то, что нам уже известно. Пан Павел поведал приблизительно всё то же. Но он кое-что добавил:
     – Он хороший человек, хоть и вредный… Мы, я, Зденек, Марек и Любомир вместе с ним учились в одном классе. Ходили в один детский сад. Мы старые друзья. Просто со временем он от нас отдалился, но не перестал быть другом. И у нас есть ещё один общий друг – пан Карел… Он и Лех – это лучшие друзья. Оба увлекались литературой, хотели стать знаменитыми писателями. Но Лех был менее талантлив, чем Карел. Вот Карел стал писателем, а Лех – его агентом… Но между ними с годами отношения становились всё напряжённее… И теперь… Теперь пану Леху надо помочь… И я верю, что у вас получится… Вот сам не знаю, почему… Может, потому что никогда настоящих филологов не встречал, а вы вот явились – как посланник с Ваше…
     – Ну-ну, скажете тоже… – заскромничал Михал.
     Он не понимал такого кредита доверия со стороны мужчины пенсионного возраста, но ему было приятно.
     – У меня родилось предположение, – промолвил Михал Павлович.
     – И какое? – настороженно спросил пан Павел.
     – Такова ваша природа, ваша миссия на Земле: помогать всем. Вы помогаете, помогаете приезжим найти ночлег, помогаете Ладмиле…
     Старик потупил взор.
     – Это ведь вы подбросили поднос в подвал, чтобы Ладмила его нашла? – предположил Михал.
     – Эх… Вам бы детективном быть. Как вы поняли?
     – Когда мы с Ладой были в подвале, я нам не нашёл ничего удивительного. Высота его, конечно, внушительна. Дверь какая-то есть…
     – А, дверь, ерунда, не обращайте на неё внимания. Замуровали её, чтоб потопов не было. Немцы, вроде…
     – Ладмила сказала. И льва вы тоже нашли?
     – Да, на одной барахолке в Праге, когда там проездом был в том году. У меня сразу сложилась целостная картина, как только я его увидел. Но надо было как-то заинтересовать внучку. Она хотела своё дело, но что такое дело без увлечённости? Просто бизнес? Деньги? И всё? А у нас – целая легенда! И дверь таинственная – надо что-нибудь придумать, ха-ха-ха… – Он остановился, взял Михала за плечи и сказал: – Только я вас прошу не говорить ей ничего. Пусть девочка живёт в небольшой маленькой сказке. Не такой волшебной, разбавленной рутиной и бытовыми проблемами, но всё же – это что-то своё и родное…
     – Можете на меня положиться, – уверил Михал Павлович.
     Они стояли возле старого трёхэтажного здания, стоящего очень странно: между двух улиц сразу. Оно было узким. Нестандартным. Каким-то неуклюжим, немного покосившимся, неказистым и выделяющимся на фоне всего остального архитектурного ансамбля городка. Тем, наверное, здание и привлекало к себе взгляды прохожих. Нельзя было не посмотреть на него – таким уж выдающимся оно было.
     – А это что за достопримечательность? – заинтересовался Михал Павлович.
     – А это и есть наша контора. Здесь и работает пан Лех. И только я знаю, что сейчас он там.
     Пан Павел был доволен собой.
     – Постойте, – вдруг проговорил Михал, – я видел такие же чёрные автомобили сегодня рано утром. Они проезжали мимо «Златого Льва»… Что тут делает один из них?
     Действительно, шикарная машина стояла возле конторы пана Леха.
     – Хм, а это любопытно… – промолвил пан Павел. – Неужели какие-то дела? Давайте узнаем…
     – А мы не помешаем? – засомневался Михал.
     – Даже если и так – надо разобраться, – настоял пан Павел и направился в контору.
     Вдруг из здания донёсся какой-то шум…
     Разбилось окно на третьем этаже…
     Черепичный цветочный горшок вдребезги разбился об асфальт…
     Послышался крик:
     – Ах ты проклятый негодяй! Выскочка! Да я тебя!..
     Тут же из здания вышло четверо мужчин в красивых деловых костюмах. Трое были высокими и спортивными, в солнцезащитных очках, а один – щупленький, с лицом надменным, губами тонкими, усиками противными и злыми смеющимися глазами.
     Эти четверо сели в свой автомобиль.
     Из конторы выбежал растрёпанный полный мужчина небольшого роста и прокричал:
     – Радек! Будь ты проклят! Я остановлю тебя!
     Надменный Радек в ответ рассмеялся:
     – Не догонишь, старый кретин! Денни Де Вито!
     – Ненавижу тебя, Радек! – с негодованием заорал на всю улицу пан Лех (бесспорно, это был он).
     Чёрный автомобиль уже уехал прочь. Пан Лех хотел кинуться за обидчиком в погоню на своей древней машине бежевого цвета. Она стояла на левой стороне от здания через дорогу. Михал наблюдал за этим паном и так бы и отпустил его, но почему-то что-то мелькнуло в его мозгу. Он как будто что-то заметил, что-то почуял…
     Михал бросился к пану Леху…
     – Молодой человек! – крикнул тот. – Вы с ума сошли! Не мешайте!
     – Нет-нет, вы не понимаете… – стал невнятно объяснять Михал.
     – Нет, это вы не понимаете!
     Пан Лех вырвался их объятий Михала Павловича, но не успел и шагу ступить, как его машина взорвалась…
     Если бы Михал не задержал его, то от пана Леха осталась бы только добрая память. Да и то – сомнительная. А так он отделался лёгкой контузией и парой царапин.
     Ударной волной его повалило с ног. Михал успел подстраховать. Но некоторый шок пан Лех всё-таки испытал, на несколько секунд потеряв ориентацию в пространстве…
     В себя он уже пришёл лёжа на носилках. Его загружали в карету скорой помощи. Он увидел врачей и идущих рядом с ними пана Павела и незнакомца.
     – Лех, ты живой! – обрадовался пан Павел.
     – А тебе что тут надо?! – сурово спросил больной.
     – Я привёл тебе нового помощника! Это пан Михал! Михал Павлович, он филолог, прибыл к нам вчера из другой страны! Как ты и хотел!
     – Не хотел я ничего! Идите к чёрту!
     Пана Леха погрузили в машину скорой помощи и увезли.
     Михал Павлович спросил:
     – Что? На этом всё? Он отказывается от моих услуг?
     – Ах, мой друг, если бы вы знали пана Леха так же хорошо, как я, то вы бы поняли, что это была наилучшая похвала с его стороны. Нам надо к нему в больницу! – бодро проговорил сияющий радостью и уверенностью в своих действиях пан Павел.

     ГЛАВА ДЕСЯТАЯ: Соглашение о найме 

     Взрыв – это некий апокалиптический танец огня и разрушения, олицетворение неукротимого хаоса, который щедро обволакивает всё вокруг своим опустошительным объятием. Он есть запредельная граница между жизнью и смертью, между пробуждением и погружением в вечную тьму.
     И что может быть более изощрённым и ироничным, чем взрыв старого автомобиля? Этот ржавый, древний союзник дороги, ставший свидетелем времени и преодолевший с индивидуальными манерами все трудности и невзгоды, непредсказуемо покидает нас, раскрывая свои тайны в ожоге пламени и облаках дыма.
     Причины такого взрыва многообразны, и наш мир довольно щедро даёт на выбор парадоксальные сценарии сего происшествия. Как гуманитарная катастрофа, это может быть влияние непонятных сил антагонистов – покусившихся на наш мир автомобильных гениев. Они подбираются к нашим металлическим коням, корёжат их безысходными ремонтами, наделяют аппаратуру и детали страхом и ужасом, где каждая жила наполнена смертью и изнурением, лишив нас уверенности в надёжности наших уродливых, но милых нашему сердцу, существ…
     Или же причиной взрыва может стать наша собственная нерасторопность и поверхностность мышления, наша безраздельная вытянутая рука к быстротечным синонимам комфорта и моды. Лишив автомобиль нашего разбалованного внимания, мы – недовольные «короли» дороги – нервно щёлкаем зажигалкой, давим на педаль акселератора мёртвостью наших душ, не зная о том, что миг невнимательности может вскоре огорчить нас роковым взрывом…
     И всё это, в самом деле, неуловимый стихийный элемент, который бросает вызов нашему восприятию происходящего и вводит нас в ступор. Взрывы старых автомобилей – это разлом времени, который не только гремит в наших ушах, но и потрясает основы нашего покоя и убеждений.
     Это урок лекции бескрайних возможностей и рисков, которые не снились даже огненным оскалам демонов машинного мира (если этот мир и эти демоны, конечно, существуют)…
     Наверное, любой взрыв – это чрезвычайное происшествие, сопряжённое с опасностью для жизни и здоровья людей и наносящее ущерб экономике той или иной местности, где он произошёл. Для маленького тихого уютного городка это несомненное потрясение. Здесь со времён Второй мировой никаких происшествий не происходило. Преступность вообще была на нулевом уровне. Встречалось, конечно, мелкое хулиганство, драки подвыпивших туристов, но местные вели себя законопослушно. Да и приезжие тоже не стремились нарушать правопорядок. Тут и повода для чего-то запрещённого и не было. Здесь тебе нет дискотек, нет большого потока праздно шатающейся публики. Тут место созерцательное. Интересное своим положением и историей. Сюда не едут развлекаться. Сюда прибывают за тишиной и умиротворением, для оздоровления, в первую очередь, души, для её очищения от цивилизационных дрязг…
     Здесь очень хорошо, но этот взрыв…
     Как хорошо, что в городе все службы работали чётко, слаженно и быстро. По-другому и быть не могло, ведь это туристическое место. Нужно держать репутацию. Все должны знать, что здесь безопасно. Поэтому к месту инцидента в мгновение ока слетелись все: и пожарные, и полицейские, и врачи. И некоторое количество зевак поглазеть пришло…
     Хвала Небесам, никто не пострадал. Лишь пан Лех отделался лёгким испугом – и его для проформы решили всё-таки госпитализировать, хоть он сопротивлялся.
     Взрывной волной выбило несколько стёкол, но коммунальные службы тут же приехали восстановить всё в прежнем виде.
     Уже знакомый нам сержант Томаш и его напарник, полная ему противоположность, сержант Лукаш с большой неохотой осматривали место происшествия. Преступление ли это было?..
     Поскольку протокол требовал опроса свидетелей, то полицейские быстренько поговорили с владельцами пострадавших от взрыва заведений и домовладений – благо, их было немного, и составили какое-то мнение о случившемся…
     – А нам разве не надо дать показания? – задался вопросом пан Михал, наблюдая за работой полицейских.
     – Эх, не спешите, Михал Павлович, – проговорил пан Павел. – И до нас очередь дойдёт. Не торопите события.
     – Да? Ну, тогда, может быть, пойдём отсюда, раз такое дело? – немного язвительно получилось произнести у Михала.
     – И опять вы торопитесь, – ответил пенсионер. – Закон требует нашего присутствия. Если мы уйдём – то это будет расценено  как попытка препятствования расследованию.
     – Но они игнорируют нас! – эмоционально выкрикнул пан Михал. – Мы главные свидетели, а они…
     – Тихо, тихо, – успокоил его пан Павел. – Тут же люди, ведите себя прилично…
     Михал Павлович оглянулся: да, рядом с ними стоял народ, что-то обсуждал. И как ему показалось, некоторые люди косились в его сторону.
     – Так-так, паны и пани, – послышался голос полицейского, с которым Михал ещё не был знаком. – Случай нестандартный, но всё обошлось. Если у кого-то есть что нам сказать, то не стесняйтесь…
     Толпа расступилась, оставив пана Павела и пана Михала с представителем правопорядка…
     – Пан Лукаш, – поклонился ему пан Павел.
     Тот ответил таким же приветствием и промолвил:
     – Пан Павел, рад вас видеть. – И сразу же обратился к Михалу Павловичу: – А вы, как я понимаю, тот самый иностранец… Томаш мне о вас рассказал.
     Пан Томаш был тут как тут.
     – О, как я рад вас видеть, пан Михал! Вижу, пан Павел вас взял под свою опеку!
     Паны Томаш, Павел и Лукаш как-то странно хихикнули в это мгновение.
     Михал подумал, что они настоящие чудаки и выкинул эту мысль из головы…
     – Ну, так что это было? – спросил пан Павел.
     Пан Томаш, погладив усы, дал такой ответ:
     – Да дело ясное. Я давно говорил пану Леху поменять автомобиль, этого монстра, жрущего неимоверное количество горючего… А он всё не слушал, всё по старинке… Эх…
      – Но, может, это было подстроено… – высказал версию пан Михал. – Мы видели, как владелец машины конфликтовал с какими-то мужчинами, которые уехали на чёрной машине перед самым взрывом…
     Полицейские с серьёзными лицами посмотрели на говорившего, потом на друг друга – а после рассмеялись.
     – Сразу видно, что человек не местный, – промолвил пан Лукаш.
     – А что я такого сказал? – с недоумением спросил Михал Павлович.
     Пан Томаш обнял его по-дружески и произнёс:
     – Может, это было подстроено. А может, и нет… Пан Франтишек, торговец цветами, сказал, что видел, как пан Лех приехал откуда-то рано утром. И машина его была вся в дорожной пыли. Значит, он ехал откуда-то издалека. И мы даже знаем откуда…
     У пана Томаша через плечо висела небольшая сумочка, из которой он вынул планшет.
     – Эх, не так ведь давно ещё были времена, когда нам приходилось записывать всё в блокнот ручками, – стал рассуждать крупный полицейский, – а сейчас – технический прогресс… Всё в цифровом формате. Сразу передаётся на компьютер в участке. И запросы мы делаем мгновенно. Пока тут все делами занимались, мы с Лукашем сделали пару запросов… Наш пан Лех ездил зачем-то в Голландию. И приехал только сегодня. Машина у него старая. Радиатор давно искрил. Скорее всего, из-за износа двигательной системы. Жаль, Леха, это нестраховой случай – ему даже денег на ремонт не дадут…
     – Но вы всё равно должны поговорить с теми джентльменами! У пана Леха спросите, кто они! – не унимался Михал.
     – Да сделаем мы это, – отмахнулся пан Томаш. – Лукаш, поехали.
     Пан Лукаш развёл руками, кивнул Михалу и пану Павелу – и отправился за своим товарищем по службе.
     – И что? Мы это так и оставим? – негодовал Михал Павлович.
     – Ах, сколько в вас огня! Сколько энергии сейчас! – восхитился его порывом пан Павел.
     – Но они не хотят ничего делать!
     – Пан Лех когда-то был таким же… Быстрее, в больницу!
     Медицинское учреждение находилось в шаговой доступности. В этом прелесть маленьких городов: расстояния небольшие. Пан Павел с Михалом Павловичем быстро пришли туда, чтобы найти пана Леха, которого определили в отдельную палату.
     Михала впечатлила кристальная чистота больницы, словно каждый уголок был излит из белого мрамора. Полы мерцали от свежей моющей жидкости, а запах дезинфицирующего средства ласкал ноздри, создавая ощущение глубокой безопасности. Больница казалась живой и дышащей, словно она сама была целителем, готовым принять всех тех, кто нуждается в помощи.
     Врачи здесь находились по-настоящему рядом с пациентами. Их глаза, исполненные сострадания и понимания, легко скользили по каждому лицу, словно они могли прочесть на нём боль, тревогу и надежды. Обнадёживающие улыбки и успокаивающие слова были их лекарством, и они так искренне верили в силу своих прикосновений, что ни у кого не возникало малейшего сомнения в том, что тут помогут любому страждущему…
     Михала впечатлили ласковые голоса медицинских работников, которые, казалось, могли легко успокоить даже страшную боль и развеять самый сильный страх. Взгляды, полные внимания и заботы, которые заметил Михал Павлович, поразили его своею пронзительностью…
     – Вот это… – Михал не окончил фразы, застыв на месте.
     – Правда, здесь хорошо? – задал вопрос пан Павел. – Наверно, это второе место, в которое я люблю ходить. В мои года положены регулярные обследования. Но после посещения больницы жить хочется, все самые глубокие тёмные мысли улетучиваются и сердце вновь начинает биться с надеждой и верой в светлое будущее… Но хватит этой лирики! Нас ждут дела!
     В регистратуре у очень вежливой сотрудницы он узнал, где лежит пан Лех.
     – Но он просил его не беспокоить, – сообщила женщина из регистратуры.
     – Мы его друзья – как мы его побеспокоим? – проговорил пан Павел и откланялся. – Пан Михал, – позвал он того, – нам туда…
     Проследовав в указанном направлении, они дошли до палаты, из которой доносилось нечленораздельное ворчание.
     – Мы на месте, – уверенно заключил пан Павел и вошёл туда первым.
     – Что тебе тут надо?! – сразу же последовал гневный вопрос.
     Михал пару секунд смущался, но потом решился…
     – А, и ты здесь… – услышал он от пана Леха.
     Этот мужчина в возрасте, полный, небольшого ростика, был зачем-то весь обвязан бинтами и не мог нормально шевелить конечностями своего тела.
     – Лех, мы пришли… – начал, было, пан Павел.
     – Да вижу! Какого чёрта вам от меня надо?! – продолжал больной негодовать.
     – Лех, дай сказать. Ты на взводе. Ты всегда был парнем эмоциональным, но нам с тобой уже по многу лет – с нервами шутить нельзя. Выслушай…
     – Чёрт, – нехотя проговорил пан Лех. – Я всё равно встать не могу, чтобы уйти… Они тут такие заботливые, что тошнит от приторности и фальши… Им, видите ли, надо, чтобы у меня травмы были, чтобы им дополнительное финансирование выделили… Поэтому я тут… Так даже лучше. Мне отлежаться надо… Говорите, бес вас дери…
     Пан Павел улыбнулся.
     Михал стоял в стороне и молчал.
     – Лех, мы друг друга давно знаем… Мы видели Радека…
     – Не говори мне он нём! – потребовал пан Лех.
     – Хорошо… Но у тебя трудности… Ты же говорил, что дел навалом… А это, – пан Павел указал на Михала, – человек, который может тебе помочь.
     Пан Лех неодобрительным взглядом оценил Михала Павловича и сказал:
     – А, этот иностранец, филолог и просто хороший человек… Не нужно…
     Тут Михал не вытерпел и взял слово:
     – Слушайте, вы… Вы настоящий брюзга, которого мне и описывали, а я не хотел верить. Я вам жизнь спас – могли бы поблагодарить. И я хочу вам помочь. Полиция уже решила, что это нестраховой случай, что вы сами виноваты, что машина взорвалась. И никто не будет расследовать это дело, что несправедливо…
     Михал замялся, увидев с каким интересом на него смотрят пожилые паны.
     – Ну, что скажешь? – задал пан Павел вопрос пану Леху.
     – Точь-в-точь как… – задумчиво ответил тот. – Ты где его нашёл?
     – Сама Вселенная нам его прислала…
     – Опять что ли Томаш поймал незадачливого туриста у вокзала и тебе сообщил? – предположил пан Лех.
     – Ну…
     – Что? – удивился пан Михал. – Наша встреча была подстроена?
     – Пан Михал, не судите строго, надо же как-то зарабатывать, а у внучки гостиница только открылась…
     Лех, приняв полусидящее положение на кровати, проговорил:
     – Так, хватит. Вы, молодой человек, говорите всё хорошо, но вы многого не знаете… Не будет тут никакой справедливости. Тут всё шито-крыто. Тут идеальный мир идеальных фасадов. Тут всё должно быть хорошо. А я порчу всю картину. Поэтому имею славу вредного человека, хотя это не так. Нет, я вредный, но не потому, что мне это нравится, а потому, что меня окружают недоумки и амёбы… Они хотят жить в стабильности. У них, видите ли, нормальность такая. Действительность должна совпадать с реальностью. Все должны быть терпимыми и вежливыми, а я не такой. Меня достало это притворство! Почему я должен скрывать свои истинные чувства и мнения? Почему мне нельзя выразить свой гнев, свою ярость, свою ненависть?! Все эти политически корректные фразы, всё это общепринятое благополучие – это просто маскарад! Люди притворяются, что всё хорошо, но в их сердцах бушует несправедливость и ненависть. Я откровенен! Я не боюсь высказать всё, что думаю, даже если это гнев, даже если это несогласие! Меня бесят эти скучные непроницаемые лица, которые никогда не показывают своих истинных эмоций. Я не собираюсь присоединяться к этой группе застенчивых улыбок и притворства. Я готов внести разрушение в это мирное общество, я хочу потрясти его, разбудить его от лживого сна! Врачи, да, они могут делать вид, что они боги, что они спасают жизни... Но я знаю их истинное лицо! Легко поверить, что они могут быть добрыми и заботливыми, но трудно – что убийцами в белых халатах, которые играют Бога над жизнями людей! Мне нужно показать им, что я не согласен, что я отвергаю этот фальшивый мир, где всё кажется идеальным, но на самом деле – заполнилось ложью и лицемерием! Я не могу притворяться, что всё в порядке, когда моё сердце полно гнева и неприятия!.. Так что да, может быть, я не такой, как все. Я не согласен быть покорным и послушным. Я проявляю свои чувства и эмоции, даже если это вызывает раздражение и непонимание у других. Я не украшен маской улыбки, я бунтарь, который стоит против этой иллюзии совершенства!
     Пан Лех неожиданно оборвал свой монолог.
     Пан Павел сиял радостью, слушая его, а Михал Павлович терялся в догадках, что происходит.
     – Павел, скажи, я не очень торопился? – спросил Лех.
     – Может, слегка в конце, но, в целом, речь была убедительной. Репетировал?
     – Нет, но уже давно хотел высказать что-то такое… Представлял огромную толпу, а выпалил всё перед вами… – Потом пан Лех посмотрел на молодого иностранца и спросил: – Ну, что, пан Михал, готовы сотрудничать с такой занозой в одном месте, как я? Сразу предупреждаю: у меня есть одно важное дело, которое потребует всего вашего времени, которым вы располагаете. Мы не ищем справедливости, но плохие парни не должны получить большой куш…
     Михал с некоторой застенчивостью сказал:
     – Собственно меня ничто не тяготит… Я избавился от прошлых забот – и теперь свободен.
     – Тогда по рукам! Вы наняты! – крикнул пан Лех. – Но зарплата большой не будет поначалу, но если мы провернём наши дела…
     – Деньги меня сейчас не сильно заботят, – с лёгкой ухмылкой промолвил пан Михал.
     – Вот и замечательно! – захлопав в ладоши, объявил пан Павел.
     Он как в воду глядел и оказался прав: пан Лех и пан Михал сразу как-то поладили без лишних слов и объяснений. Бывает же такое, когда вы кого-то встречаете в первые, но понимаете с полуслова. Как будто весь ваш жизненный путь вёл именно к этой встрече. Не раньше и не позже. А именно тогда, когда надо.
     Раз Вселенная решила, что надо так, то так тому и быть.
     Михал Павлович нашёл работу в литературном агентстве пана Леха…
     – У меня лишь пара вопросов, – вдруг произнёс пан Михал. – Кто такой этот Радек? И что у вас там произошло?.. 

     ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ: Рассказ пана Леха 
      
     Раз уж всё так относительно благополучно складывается и партнёрство между паном Лехом и Михалом Павловичем заключено (пусть только в словесной форме, а не официально, но этот род деятельности и не требует каких-либо юридических заверений на начальном этапе сотрудничества, хотя подписать бумаги всё же было бы правильным), то не мешало бы внести некоторую ясность в будущие трудовые отношения этих двух человек.
     Да-да, пану Михалу в первую очередь надо было спросить, чем он конкретно будет заниматься, каков фронт работ, что входит в обязанности, каковы его права, что прописано в должностной инструкции и так далее. Но его эти аспекты трудового законодательства не волновали. Он же имел опыт работы в крупной компании – и с лихвой насытился всеми этими правилами, регламентами, нормами, трудовыми распорядками, конфиденциальностью, корпоративностью и прочим, что, в большинстве случаев, только мешает творческой деятельности, которой он занимался (ну, делал вид, что занимается – и весьма умело).
     Если бы не сложившиеся обстоятельства, то пан Лех, в лучшем случае, ничего бы не стал отвечать какому-то иноземцу, нагрубил бы ему и, возможно, даже ударил бы… Но в тот день он лежал на больничной койке и только что заключил сделку с Михалом. И ещё старому литературному агенту понравилось, что этот молодой человек не задаёт вопросов о деньгах, которых у пана Леха было немного. Он не мог нанять себе помощника в городке лишь потому, что все молодые люди заняты в туристическом бизнесе и в высокий сезон зарабатывают без какого-либо напряга весьма прилично. И им этого вполне хватает, чтобы пережить несколько месяцев затишья.
     Да уж, во времена стяжательства, постоянной гонки за прибылью, рекламы красивого образа жизни, пропаганды «лёгких» денег, навязывания всякого рода бесполезных безделушек (но которые есть у знаменитостей и очень крутые) и доступности технологий непросто привлечь человека на какую-то сложную работу. Будь то физический труд или интеллектуальный. Все ж хотят денег, но не хотят прилагать усилий для их приобретения. Никто не хочет поработать больше, чтобы получить зарплату побольше. Всем подавай выходные. А когда человек отрабатывает по норме часов, то жалуется, что денег мало. Ну, так ты используй возможности, раз уж на большее не годишься! Тебе заплатят – только работай. Но нет. Легче жаловаться на маленькую оплату труда. Но это касается таких мест, где всё относительно стабильно, по графику, по нормам законодательства. А туристический бизнес, гостиничный, развлекательный – тут есть иные нюансы. Тут при меньшей нагрузке можно получить больше прибылей. Такое бывает…
     Что уж говорить, в таких делах действительно, боже упаси, при меньших затратах (физических, психических, энергетических и иных других) нередко случается заполучить баснословные прибыли! Кто-то мог бы усомниться, но ни один осмотрительный предприниматель не стал бы упускать такую возможность безнаказанного обогащения.
     Давайте рассмотрим один из подобных случаев, к примеру, гостиничный бизнес. О, какие же там детали! Вместо того чтобы перенапрягать себя работой нон-стоп, можно просто взять и повысить стоимость своих номеров до безумно завышенных цифр. Ведь кто сказал, что туристы будут ценить комфорт и удобства? Нет, нет, им важно только одно – обнулить свои счета, чтобы похвастаться перед друзьями "великим" отдыхом в эксклюзивном отеле за безумные деньги!
     А что насчёт всяких там развлечений? Вся эта малахольная суета, когда десятки часов уходят на организацию мероприятий, а результаты не всегда соответствуют ожиданиям… Но этой проблемы можно легко избежать! Просто наймите самых дешевых артистов, пусть даже без таланта и с массой комплексов – у туристов-то никаких запросов нет! А раз кто-то за это всё ещё платит, значит можно вообще ничего не делать – и деньги польются рекой! Кто их всех  развлекает, пока они расслабляются на пляжах Сейшел?.. Вот именно об этом речь (надеемся, вы поняли).
     Итак, отдых под пальмами, беззаботное обогащение, поучительные истории, наполненные иронией и сарказмом. Вот они, примеры того, как при меньшей нагрузке люди умудряются заработать больше в этом дивном мире туристического бизнеса!
     Обстояли ли дела именно так в этом городке? Не было похоже, что тут люди только и озабочены, как бы обобрать первого попавшегося туриста до нитки. Но самая большая гостиница действительно сдавала свои номера по неимоверно завышенной цене. Но у них и публика была богатая, которая могла себе позволить лишнюю роскошь. Малый же бизнес (частные лавочки всякие) был более клиентоориентированным. Да, такие гостиницы как «Златой Лев» не могли предоставить какого-то высочайшего сервиса, но там было всё просто и по-домашнему. Та же пани Ладмила в одиночку работала в своём мини-отеле. Всё буквально держалось на её энтузиазме. Ну, дедушка ей помогал – это облегчало её повседневность. Но вообще все такие предприниматели больше заинтересованы в клиенте как личности, чем просто как в источнике дохода. И именно своей простотой и душевностью привлекали приезжих гостей городка. Что в свою очередь позволяло обычным людям без лишних тягот и сложностей зарабатывать на хлеб насущный. Поэтому всех всё устраивало, у всех всё было хорошо. И лишь один пан Лех не мог найти для себя успокоения при виде, как все вокруг счастливы и наивны в своём мировоззренческом неведении. Как он мнил о себе, только он один и понимал, что происходит в мире на самом деле. И что всё катится к чертям собачьим, но никто этого не замечает. Ведь непосредственно жителей городка это ещё никак не касалось (и пожелаем им, чтобы никогда и не коснулось).
     Зачем вообще быть литературным агентом в городе, где все зарабатывают на туристах? Глубину этого вопроса не измерить. Да и никто и не пытался. Все смотрели на пана Леха как на пожилого мужчину с причудами, что его крайне раздражало. Будь он более покладистым, весёлым, менее умным (чего он ну никак не мог допустить) – он бы легко привлёк на свою сторону некоторую часть молодёжи с их неокрепшими умами, превратив их в своих верных фанатов. Но он не был покладистым. А за идею никто с ним работать не желал. И появление Михала Павловича стало для него неким спасательным кругом. Ему нужна была передышка. Нужен был помощник. И хорошо, что этим кем-то оказался молодой мужчина, которого не очень заботит будущий заработок. И который хочет какой-то справедливости (забавный тип, вроде бы уже взрослый, а в облаках витает).
     Но что-то мы увлеклись…
     Пан Михал задал правильные вопросы: он хотел узнать про Радека и про случай в конторе пана Леха, после которого и взорвалась машина. Михал чувствовал взаимосвязь в случившемся. И подспудно уже понимал, что основная работа будет заключаться не просто в литературном посредничестве между каким-либо писателем и издательством, а в первую очередь – в противостоянии этому Радеку…
     Пан Лех нахмурился, чем смутил пана Павела (но не Михала, который и глазом не моргнул), и проговорил:
     – Я не люблю обсуждать этого негодяя, но раз вы, пан Михал, теперь мой партнёр, то вы должны знать: Радек, этот никчёмный человечишка, – это мой бывший ученик, который предал меня. Он воспользовался моими связями, моим именем, моим высоким статусом в литературном мире…
     Михал не удержался и сыронизировал:
     – Так вы настолько могущественны, как мне о вас и рассказывали?
     Пан Лех дёрнул плечами, сдерживая эмоции, и более-менее спокойно ответил:
     – Я не киноактёр, не политик, не спортсмен. И я не писатель. Но без меня не публикуется ни одна значимая книга в Европе. В Восточной её части – я самый влиятельный литературный агент. Можете мне не верить…
     – Так оно и есть, так оно и есть, – промолвил пан Павел, в доказательство слов пана Леха.
     Бывалый литературный агент тяжело вздохнул и продолжил:
     – Я понимаю ваши сомнения, пан Михал. По мне, по моему внешнему виду и не скажешь, что я какой-то там значимый человек и что-то из себя представляю…
     – Я этого не говорил, – оправдался Михал.
     – Все так думают. Все бедные умом. Надеюсь, вы не такой… – Пан Лех присмотрелся к своему новому напарнику и промолвил: – По глазам вижу, что не такой, так что я не обижаюсь. Но вы же про Радека хотите знать… Так знайте… Это ничтожество, который обокрал меня. Увёл часть моей клиентуры. И окончательно рассорил с моим лучшим клиентом. Мы с ним, конечно, уже давно не ладили, хотя когда-то плодотворно сотрудничали… Но Радек… Он злоупотребил моим именем. Бездельник и лицемер, он постоянно врёт и обманывает, чтобы выгодно пристроиться. У него нет никаких моральных принципов или совести. Он способен пойти на всё ради своей выгоды, и ему безразличны честь и моральные нормы. Очевидно, его ничто не остановит во время своих мерзких интриг и противных игр. Негодяй и гад, он безмолвно подставляет всех, кто ему доверяет, и использует людей как инструменты для достижения своих корыстных целей. Я только сожалею, что позволил такому типу появиться в моей жизни. Я жалею, что встретил когда-то такого бездарного человека, как Радек. Он был обыкновенным отступником от всех моральных принципов. Вместо того чтобы использовать своё образование и талант, он предпочитал бросить свои труды и пустить себя на самотёк. Хотя какое образование! Неуч! Какой талант?! Талант приспособленца?.. Он был ничем и никто, и всё, что интересовало его, это лишь попасть в литературное сообщество и нажиться на чужом успехе. Радек, грязный обманщик и мошенник, не остановится ни перед чем, чтобы решить свои мелкие, даже мелочные, задачки. Он обладает самолюбием, которое превышает его собственную ничтожность, и не задумывается о последствиях своих действий. Для него все люди – просто пешки, которыми он играет в свою игру. Он с лёгкостью и без всякого зазрения совести принизит любое достижение других, чтобы самому получить небольшую победу. Радек не заслуживает никакой похвалы. Он заслуживает лишь порицания и осуждения. Его личность поглощена злобой и алчностью, и он не в состоянии испытывать сострадание или любовь к другим. Он всего лишь пустышка, пытающаяся обмануть всех вокруг себя. Я желаю ему лишь одного: чтобы он сам узнал, насколько ничтожным и отвратительным является его собственный образ, а все его злоключения пусть принесут ему только одиночество и отчаяние.
     Радек – это просто пятно в мире литературы, которое я хотел бы удалить и забыть. Мой совет для всех один: не сотрудничать с ним ни в какой форме, ибо он лишь разочарует и предаст вас, словно лёгкий ветерок, который пытается сдуть последний пепел огня. Но… Эта сволочь спелась с какими-то бриташками – и теперь он работает на какую-то организацию с Туманного Альбиона, чёрт их дери. У него есть покровители, которые создают ему репутацию благородного джентльмена. Они везде… А я… Я один – и проигрываю ему… Но у меня… есть план, чтобы сокрушить его и доказать всем, что я тут главный… Я…
     – Лех, дружище, успокойся… – попросил его пан Павел и подал стакан воды.
     Пан Лех выпил его залпом – и вновь взял слово:
     – Теперь вы понимаете, кто он такой?
     Михал без слов кивнул. Монолог пана Леха был исчерпывающим по эмоциональному накалу – и из услышанных слов о Радеке можно было нарисовать вполне полный и объёмный его образ в голове…
     – Отлично, – произнёс литературный агент. – Теперь о том, что было в конторе… У нас вышел спор. Конфликт. На литературной почве. – Глаза у него в этот миг заискрились гневом. – Если бы вы там были, вам могло бы показаться, что мы всего лишь обсуждаем разные взгляды на литературу, но слова постепенно становились резче, а эмоции бушевали внутри нас, словно раскалённый вулкан готовый извергнуться! – Пан Лех взял паузу. – Простите мне эти сравнения… Радек просто обожает меня злить…
     Михал с интересом наблюдал за паном Лехом. Невооружённым взглядом было заметно, что он себя сдерживает, прилагая к этому большие усилия. Весь его облик выражал неистовство, как будто он был готов начать поединок на мечах во имя своих убеждений. Михал Павлович на минуту представил, как литературный агент громогласно, что даже воздух дрожит от речей его, заявляет: «Я отстаивал точку зрения о важности классики, о величии Льва Толстого, Фёдора Достоевского, Михаила Булгакова! Я был уверен, что без них мировая литература никогда не смогла бы возвыситься и стать главнейшим из искусств для человечества!..»
     Но… Всё было менее возвышенно…
     Пан Лех промолвил:
     – Радек хочет меня обставить. За последние годы у него много раз это получалось сделать. Но… – Хитрая улыбка появилась на его лице. – Он так и не заполучил самого главного… Но проблема в том, что и я этого не получаю… Я ездил в Голландию, пытался договориться, а Радек за мной следил… Но он ничего не узнал. Поэтому он и заявился ко мне в контору. Он хотел купить меня. Я не знаю, почему, но ему важно забрать моего последнего клиента… Но у него ничего не получается. И эта отчаянная попытка дать мне взятку… Хотя, признаюсь, соблазн был, ведь деньги он предложил немалые… Но я вскипел. Заставил себя прийти в ярость! И выгнать его…
     – А, так вот почему окно разбилось… – с пониманием проговорил Михал Павлович.
     – Именно, – подтвердил пан Лех. – Это был небольшой спектакль, чтобы прогнать его и его прихвостней… Ха-ха-ха, я метнул в него старый горшок, оставшийся ещё от пана Криштофа, моего… Он мне бизнес передал… Ладно, давайте уже не тратить время – мне ещё выписаться надо. Закажите мне такси на вечер, пан Михал. Где вы живёте?
     – В гостинице «Златой Лев»…
     – У твоей внучки, что ли? – недовольно задал вопрос пан Лех пану Павелу.
     – И для тебя место найдём, – весело ответил тот.
     – Хорошо, – согласился старый литературный агент. – И надо забрать мои вещи из конторы. Там много ненужного хлама, в котором можно затеряться, но вам нужен мой саквояж. Он ничем не примечательный, древний, с потрескавшейся кожей, но он мне дорог. Он мне нужен.
     – Там какие-то важные документы? – решил уточнить Михал.
     – Нет. Там ничего нет. Но Радек будет думать, что да, ха-ха-ха…
     Пан Лех залился смехом, отдающим фальшью. Он притворялся. Может быть, так он скрывал свою душевную боль. Михал заметил неестественность его голоса, но ничего говорить не стал.
     – Ладно, понятно. Я схожу, – сказал новый напарник пана Леха.
     – Нет, одному не надо. Павел, возьми своих дружков – и помогите пану Михалу.
     – Ну, хорошо, я им позвоню сейчас, – с некоторыми сомнениями произнёс пенсионер, вынув из кармана брюк кнопочный сотовый телефон. – Если надо забрать только саквояж…
     – Нет! Возьмите всякого хлама – его там много! И саквояж! – повысил голос пан Лех. – И пусть Радек голову ломает… А вечером я приеду в гостиницу. Всё, идите.
     Пан Павел и Михал Павлович переглянулись – и молча пошли на выход.
     – Я на вас рассчитываю, пан Михал, – добавил литературный агент, когда тот уже вышел из палаты.
     – Я не подведу. Жду вас в гостинице, – коротко ответил напарник, что очень понравилось пану Леху.

     ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ: Радек

     Всё, что было сказано о пане Радеке выше, было правдой. Конечно, в речах пана Леха было много эмоциональности и экспрессии, но даже если из его слов их убрать, суть останется прежней: Радек был подлецом, который хотел нажиться за счёт имени знаменитого литературного агента.
     (Вы представляете! В среде литературных агентов есть свои знаменитости!)
     Ученик, решивший предать учителя. Как пан Лех проглядел в нём талант подхалима и мерзавца? Видимо, годы начали брать своё, когда он решил обзавестись ассистентом. Видимо, поубавилось в нём прыти и прозорливости, раз он доверчиво подпустил к себе такое ничтожество… Но и Радеку надо отдать должное. Да, он был посредственностью, но в этом и был его талант. Он умело скрывал свои амбиции от других. Никогда не высказывал своего мнения честно и откровенно. Всегда соглашался с теми, от кого могло что-то зависеть и от кого он мог получить выгоду. Своего рода, это уникальный навык. Не каждый может общаться с кем-то с постоянной покладистостью. Эти улыбочки. Ужимки. Поддакивания… Люди с такими умениями – хорошие собеседники и отличные слушатели. Они коммуникабельны, находят со всеми общий язык. Даже не разбираясь в теме разговора, всегда могут его поддержать. Их ни капли не смущает, что им приходится постоянно взаимодействовать с людьми приблизительно по одному шаблону. Они ненавязчиво вступают с кем-либо в контакт, всем своим видом выражают согласие и участие, очень внимательно слушают. И самое удивительное, что запоминают всё чуть ли ни слово в слово. Они внимательны к деталям и склонны к быстрому анализу. И мгновенно подстраиваются под получаемую информацию – и извлекают из неё максимум возможностей…
     Специально Радек таким навыкам ведения переговоров нигде не учился. Он вообще был парнем малограмотным, но всегда хотел много зарабатывать. Поэтому-то, став совершеннолетним, он пошёл в продажи, где и почерпнул свои первые знания, легшие в его голову очень органично. Такое чувство, что он был рождён для этого. Он быстро из младшего помощника стал менеджером отдела. Молодой. Амбициозный. Нравится начальству. Реализация растёт (он, кстати, автомобили продавал). Но сколько бы много и хорошо он ни работал, выше головы прыгнуть он всё равно не мог. Город ведь маленький, рынок тут небольшой. Надо было бы ехать куда-то, где выше клиентский трафик и выше конкуренция. И он почти решился, но в один прекрасный вечер, прогуливаясь по улочкам, он остановился у конторы пана Леха и подслушал некоего мужчину, который вслух обсуждал с кем-то по телефону контракт на издание какой-то там книги. И цифры, о которых шла речь в разговоре, весьма удивили Радека…
     – Но я не успеваю! – пожаловался пан в телефонном разговоре. – Я работаю один и не успеваю! Я знаю, но… Проклятье!..
     – Извините, мне показалось, что вам нужна помощь. И я готов вам её оказать. За вознаграждение, конечно же, – обратился Радек к пану с телефоном.
     Так, собственно, и произошла их встреча: пана Леха и пана Радека.
     Пан Лех действительно тогда нуждался в помощнике, так как у него намечалась крупная сделка. А молодой человек, стоявший перед ним, не вызывал подозрений. Радек ловко сыграл на неуверенной психологической позиции оппонента. И тот, после нескольких минут общения с ним, решил принять его услуги. Тем более, парень имеет опыт продаж! Да это ж хорошо! Повысит конверсию! Оборот сделок вырастет…
     Радек и рассчитывал на это. Мало кто понял его поступок тогда: уйти в литературное агентство из продаж автомобилей. Да, тачки приносили хорошие деньги, стабильно. Но он хотел большего. А мир литературы сулил огромные прибыли. Если уж какой-то жалкий пан Лех говорит о числах с большим количеством нулей, то можно представить, какие цифры находятся уровнем выше…
     И Радек понял, что ему надо переплюнуть своего босса. Он несколько месяцев прилежно ходил на новую работу, учился, занимался мелкими поручениями… Он собирал информацию. Постепенно брал на себя больше дел. И стоило пану Леху немного расслабился – как он тут же и поплатился за это…
     Радек самостоятельно заключил сделку с одним издательством – и забрал всю чистую прибыть себе. Он воткнул нож в спину тому, кто доверял ему, кто поделился с ним опытом, кто принял его…
     Это предательство со стороны пана Радека (он теперь сам только так себя и называл) чуть не сломило пана Леха, но он выдержал удар. Да, он потерял контракт, но связей у него ещё было много. И так просто смести его с дороги не получится…
     Но Радек, кажется, и не торопился. Он не спешил, потому что что-то понял. Он что-то осознал, что-то увидел. Возможно, он понял что-то большее, чем понимал сам пан Лех. И пусть поступок Радека был некрасивым, но, может, само Провидение направило его в мир литературы. И пусть кто-то теперь его осуждает за предательство учителя, но оно позволило повысить ставки. Радек смог подняться выше. Узреть что-то такое, на что пан Лех сам никогда не был способен. И не потому, что был маленького роста. А просто потому, что был интеллектуально ограничен…
     Роль предателя Радеку, конечно, не нравилась. И он всячески хотел избавиться от этого пятна на своей репутации. Хотя мир литературы – это не только писательство и творчество. Это тоже бизнес, где нет ничего личного. А может, и есть, но деньги решают все проблемы.
     Непродолжительный опыт работы в продажах подсказывал ему, что в бизнесе слабости нет места. Какая разница что продавать? Сегодня это машины, завтра – книги. Он вообще не разбирался в литературе как искусстве. Читал мало, но умел пользоваться интернетом, что позволило ему опередить учителя. Ему было всё равно, что продать издательству, главное – это доход от сделки. И работа литературным агентом позволила ему во всей красе раскрыть свои хитроумные таланты и навыки для достижения своих целей.
     Пан Лех проигрывал ему в обаятельности и умении убеждать. Он во многом использовал в работе багаж, оставленный прежним главой конторы. А Радек сумел привнести в агентство что-то живое, энергичное, молодое. Это-то и было преимуществом ученика, а старый учитель просто не знал, как этому противостоять.
     Ловкач. О нормах морали и этики со стороны пана Радека лучше промолчать. А вот маркетинговые трюки ему удавались хорошо. Пан Лех мог только завидовать энергичности молодого противника…
     Радек стал преуспевать. Он словно был предназначен для безжалостного мира бизнеса. И… Его быстро заметили. Некая компания с Туманного Альбиона предложила ему работу и большую зарплату. В нём увидели потенциал (а он был – бесспорно). Возможностей у него появилось больше. Больше свободы действий. И в то же время – и больше ограничений, ведь новый наниматель теперь мог требовать с него намного больше…
     Компания ожидала от Радека максимальной результативности и продуктивности. Теперь ему требовалось гораздо больше времени и усилий для получения результата. Работать теперь пришлось дольше, выполнять больше задач и быть готовым отвечать за каждое принятое им решение. Но, кажется, Радек только радовался этому. Ведь чем больше наваливалось на него, тем лучших показателей он достигал…
     Компания много дала ему, но и требовала, чтобы он постоянно адаптировался к новым технологиям и инструментам, чтобы оставаться конкурентоспособным на современном рынке. Нужно было постоянно обучаться и развиваться, чтобы удовлетворять потребности компании, но Радек не видел в этом трудностей. Он был готов к этим вызовам. Он понимал, что для достижения своих целей и удержания своего места в компании ему придётся работать усердно и сосредоточиться на достижении результатов.   
     Он принял эту ответственность и решил использовать все свои навыки и ресурсы, чтобы доказать свою ценность и быть полезным компании. Но если уж быть точным, это новая компания была ему полезна, чем он ей. Однако Радек хорошо прикидывался послушным, угождая своим нанимателям. Он ощущал стресс – куда без этого, давление на него было – бесспорно. Но деньги, власть, роскошь, к которым он получил доступ, грели его мелочную душонку…
     Радек справлялся на отлично. Подписывал договора, заключал контракты. Но наличие на горизонте пана Леха не давало ему покоя. Нет-нет, да старик обойдёт его где-то. Потери незначительные, незаметные, неощутимые. Но лёгкий осадок остаётся… Поэтому Радек решил нанести сокрушительный удар по своему бывшему учителю. Надо было лишь придумать, как это сделать…
     На помощь пришли его наниматели, которые сообщили, что хотят заполучить права на издательство последней книги одного писателя, с которым когда-то работал и пан Лех…
     – «Вы, кажется, знакомы», – сказал Радеку по телефону голос шефа.
     – Да, имело место быть… Возможно, из-за меня они перестали общаться несколько лет назад, ха-ха-ха… Хотя это не моя заслуга. Эти недоумки сами давно рассорились, а я лишь поспособствовал их расхождению, но вам это не интересно будет…
     – «Вы правы, нам не интересно. Пан Карел пишет умно и увлекательно. Его книги пользуются спросом у критически думающих читателей. Это большой пласт потенциальных клиентов. Он публикует отрывки своего произведения в маленьких журналах по всей Европе. Вам надо найти его – и подписать с ним соглашение о сотрудничестве».
     – Думаете, этот Карел настолько хорош? – с усмешкой усомнился в правоте нанимателя пан Радек.
     – «Мы думаем, вам не стоит задавать подобных вопросов впредь. Займитесь делом. И не подкачайте. Ваш бывший учитель тоже ищет возможности подписать с ним бумаги…»
     – Да я разве когда-то… Да я… – стал лепетать Радек, но без толку.
     Разговор был окончен.
     Радек вопросительно смотрел на телефон какое-то время.
     – Надо выследить Леха… Надо его выследить…

     ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ: Литературный штаб   

     Сколько бы слов ни было сказано о времени, всё равно их будет мало. Оно, словно река, стремительно течёт. И только само время знает, куда именно. Мелькают, проносятся дни, как спицы колеса. Оно неумолимо, как тиканье часов, и походит сквозь наши жизненные сложности без оглядки и сомнений. Мы можем быть не уверены в чём угодно, но в том, что время пройдёт, мы можем быть уверены всегда. От этого нельзя защититься и застраховаться. И кружится мир, словно вихрь пестроцветных красок, миг за мигом, как забытая в памяти сказка… Головокружение, тяжелые глаза… Порхают мысли, словно пушинки в весеннем ветре…
     Мгновенья терзают душу своим капризом. Их течение гонит нервно нас всех куда-то. И
будто вспорхнули мы в горячую высь – и падаем, падаем, охваченные необъяснимыми ощущениями сполна…
     Остановить время или хотя бы замедлить его бег невозможно. Лишь человек грезит об этом. Но быстротечность неукротима, словно взмах крыльев, и мы, пленники часов, теряемся во мгле времени. Но в этом круговороте суеты и спешки заключена сокровенная красота, ласкающая взгляд. Мы стираем грани, очарованные моментами счастья от осознания, что жизнь пульсирует в наших руках. И пусть голова кружится, пусть бежит время быстро. Ведь движение вечно, его ритм отпустить нельзя. А мы, путешественники в мире бесконечных мигов, постигаем тайну его искусств неугасимых…
     Каким бы время ни было, оно всё равно мчится. Нам бы больше понимания его движения – и было бы меньше суеты и горя в мире людей. Ведь в каждом мгновении таится так много, вне зависимости, ощущаем мы его, вечное бесконечное движенье, или нет…
     Иными словами, Михал Павлович не заметил, как наступил вечер. Вроде он только-только любовался утром и красотами рассвета, но вот день, какая-то канитель – и он уже в больнице говорит с паном Лехом, который его принимает в компаньоны. А теперь он с паном Павелом вышел из медучреждения – и день идёт к концу…
     – Неужели мы так долго разговаривали? – оглянувшись на больницу, задался вопросом пан Михал.
     – Ох, и не говорите, заболтались, а нам ведь ещё в контору… – откликнулся пан Павел. – Марек, Зденек и Любомир уже нас ждут, – прочитав входящее сообщение в своём телефоне, добавил он.
     Старые друзья пана Павела уже долго дежурили возле конторы пана Леха. Можно было бы сказать, что они заждались своего приятеля, но эти паны были людьми неунывающими ни при каких обстоятельствах. Да и им ли, бодрым старичкам, предаваться грусти? Они в этом городе везде свои, все их знают. Куда бы они ни пришли – всюду встретят знакомых, с которыми есть что обсудить. И, как мы и говорили ранее, в городе полно маленьких кафе, в которых так приятно проводить вечера. Вот они и засели в одном – напротив конторы пан Леха. Кто бы их увидел, подумал бы, что пенсионеры увлечённо играют в домино да кофе попивают. Никто бы и не заподозрил, что они внимательно следили за округой, подмечая каждую мелочь. Зоркие глаза старичков видели всё. Ничего от них не ускользало. Пан Павел в своём послании попросил их об этом. А им в радость такое занятие. Что им ещё делать? Работать им не нужно, дети все взрослые, внуки самостоятельные. Сиди да наблюдай за течением жизни. Ну, заодно и за другими присматривай – а потом и поболтать об этом можно…
     Примерно через полчаса после того, как они заняли свою позицию, на улице появилась парочка молодых мужчин. Такие элегантные. Спортивные. Одеты во всё светлое. Гладко причёсаны. Немного небриты. Явно неместные. Они были какими-то медлительными для своего телосложения и возраста. Они задерживались подолгу у каждой лавки, рассматривали продукцию, но ничего не покупали. И всё время смотрели в сторону конторы пана Леха…
     – Думаете, они как-то связаны с тем, что тут было днём? – спросил у своих друзей пан Марек.
     – Павел, сказал, что Радек здесь был, – констатировал факт пан Зденек. – Всё может быть.
     – О, вон они! – заметив пана Павела и пана Михала, проговорил пан Любомир и подал им знак, чтобы те обратили внимание в сторону конторы…
     Михал Павлович естественно не понял жестов старого пана, а вот сопровождавший его пенсионер, кажется, в совершенстве владел этим тайным языком скрытых жестов…
     – Стойте, пан Михал, – попросил пан Павел. – У нас тут незваные гости…
     – Кто? – насторожился Михал.
     – Вон те двое. – Пенсионер указал на двух мужчин, не вписывающихся в вечерний пейзаж городка.
     Те двое всячески пытались изображать из себя простых туристов, но выглядело это ненатурально. Их движения смотрелись какими-то скованными. Хотя мало кто мог заметить это. Тут много людей. Все ходят, общаются. И эти двое… Но всё равно их что-то такое выделяло. Как будто невидимая рука указывала на них…
     – Думаете, посланники Радека? – спросил пан Михал. – Уверен, это они. И они тоже хотят проникнуть в контору. Нам нужно их опередить…
     – Притормозите, – попросил пан Павел. – Их надо отвлечь.
     Он подал знак своим товарищам – и те синхронно поднялись со своих мест и направились к двум подозрительным типам, которые медленно, стараясь слиться с толпой, продвигались к дверям конторы…
     Вообще, конечно, логически понять трудно их поведение. Если они действительно люди Радека и им надо зайти в здание литературного агентства, то для чего так тормозить? Конечно, они не местные, а приезжие, и их бы сразу заметили. Был риск, что приедет полиция, а этого бы не хотелось. Потом на вопросы ещё отвечай. Надо как-то незаметно, как-то аккуратно. А тут всё какие-то людишки крутятся, какие-то старикашки подошли…
     В момент, когда двух незадачливых типов удалось старым панам немного сбить с толку, пан Павел и пан Михал быстро проникли туда, куда, кажется, все так хотели попасть…
     Почему пан Павел не привлёк чьего-то внимания? Да потому что он был своим и его проход в контору пана Леха выглядел как само собой разумеющееся. Даже если его кто-то и увидел, то никакого значения этому не придал…
     – Так-так, – сказал пан Павел, очутившись внутри конторы. – Тут действительно много ненужного. Но всё самое важное у Леха на третьем этаже.
     – Надо бы свет включить, – сказал Михал, начал искать выключатель.
     – Не надо, а то нас заметят с улицы, – предупредительно проговорил пан Павел. – Я знаю дорогу.
     – А что у него на первых двух? – заинтересованно спросил Михал.
     Пан Павел сказал:
     – На первом у него прихожая и кладовка. Аккуратно идите, а то запнётесь. Здесь он все старые вещи хранит. На втором у него спальня, туалет с ванной. А третьем – рабочий кабинет.
     Они вошли на лестницу, быстро поднявшись к кабинету пана Леха.
     – И что нам делать? – спросил Михал.
     – Так, берите все бумаги со стола. Может, они пригодятся. А я его саквояж найду… Я его видел, помнится… Он всегда с ним таскался… В шкафу… Вот в этом…
     Было темно. Михал плохо видел обстановку, но хорошо услышал, как из открытого шкафа что-то с грохотом тяжёлое вывалилось, упав на ногу пану Павелу…
     – Ах, Лех… – посетовал, потирая ушибленное место пан Павел, – будь ты неладен… Вот он…
     Он нашёл старый саквояж, который был подозрительно лёгок. Заглянув в него, пан Павел разглядел в нём какой-то свёрток, обмотанный широким скотчем, и что-то похожее на одежду в пакете…
     – Хм, костюм что ли запасной? – задумался пенсионер. – Да тут ещё места много, – промолвил он и начал бросать в потрёпанную годами сумку какие-то книги, тетради и прочее, что попадалось под руку.
     – Я ничего не вижу, – пожаловался Михал.
     – Только не вздумайте… – хотел что-то потребовать пан Павел, но было поздно.
     Молодой ассистент литературного агента каким-то образом сумел подойти именно к той стороне стены, где включался свет.
     Кабинет пана Леха осветился – и Михал увидел его целиком и без прикрас. Здесь был бардак. Или как некоторые его называют – творческий хаос. Картина, конечно, не слишком привлекательная. Но, с другой стороны, это не какой-то офис в крупной фирме. Это рабочее место особенного человека, целое иное измерение…
     Все предметы здесь были разбросаны без соблюдения какого-либо порядка, словно построены из мельчайших кусочков калейдоскопической космической бури. Стены кабинета были покрыты слоем непроизнесенных слов и незаписанных мыслей. На первый взгляд, кажется, что они таинственными мазками переплелись, создав огромный вихрь идей. Оттенок их белый, но словно пропитан небесной лазурью, напоминая о вечной свободе и безграничности мысли. Ни одного живого места на старых обоях не осталось – все были исписаны корявым почерком. И, видимо, не только пана Леха. И это неудивительно – он не первый глава местной литературной конторы…
     В углу кабинета высилась гигантская книжная башня, до самого потолка (а они тут были немалые), которая как бы соединяла разные миры и времена. Книги разного формата и цвета, словно яркие камни, намекали на бесконечность столетий и заключали в себе различные смыслы, которые только после прочтения их и можно отрыть, пробудив потаённые грёзы…
     Стол пана Леха – это особенный объект. Это истинное царство оторванных страниц и контуров мыслей. Толстые тома, запылённые, с пожелтевшими страницами, медленно выдыхали из себя запахи прошлых трудов и надежд. Засохший след от старой чашки кофе – это посвящение ненормированному рабочему дню и предшествующему кипению новых идей.      
     Под платяной маской окна тяжёлые портьеры украшали кабинет мягким бархатом. За ними открывался вид на зарево литературного арсенала, подобно магическому саду, где каждый цветок – это новый литературный жанр, стальные ветры – нескончаемые идеи, а пульсация созвездий – пристанище и вдохновение для творцов и искателей нового.
     Это был глубокий творческий лабиринт, в котором пан Лех правил и вершил судьбы в мире литературы. Он был полновластным хозяином своего мира, собирателем звёздных мгновений, дивных сравнений и искр непредсказуемых метафор. Его деяния были пламенными пёрышками, раскрашивающими мир словами из мореобразных оттенков и искрящихся эпитетов.
    Здесь, в кабинете пана Леха, наверное, происходило волшебство – возрождение идеи и обретение новой жизни для слов. Это место, где умы смыкаются, а идеи танцуют вальс в тонах закатного неба, исполненного сказочных фантазий…
     Самый настоящий бардак, короче. Беспорядок полный. Сплошное разочарование, какими словами кабинет пана Леха ни описать…
     – Ну что вы встали, как статуя! – посетовал на Михала пан Павел. – Хватайте быстрее всё, что сможете унести, и уходим!
     Михал услышал через разбитое окно голоса знакомых пенсионеров, которые специально стали громко говорить, чтобы сообщить о надвигающейся опасности. Ведь подозрительные типы увидели свет – и теперь их уже ничто не останавливало от решительных мер.
     Паны Марек, Зденек и Любомир пытались преградить им путь, но эти двое были сильны…
     Если бы они успели войти в контору – не миновать бы беды. Они бы и побить могли пана Павела и пана Михала, но обошлось. Те двое успели выйти на улицу. Как раз перед недоброжелателями выскочили, которые увидели в их руках книги, бумаги, сумку старую. И могил бы попытаться отнять это добро, но присутствие лишних свидетелей заставило нехороших людей отступить…
     – Ох, я думал, они вас поколотят… – промолвил пан Зденек, подойдя к Михалу и пану Павелу.
     – Они? Эти двое? – с презрением к их удаляющимся широким спинам промолвил пан Павел. – Могли бы, но удача на нашей стороне… Давайте, помогите нам, а то тяжело…
     Всё, что было набрано в кабинете пана Леха, разошлось по рукам ещё троих панов. Так они и дошли до «Златого Льва», к которому тут же подъехал сам пан Лех.
     – Как точно ты время подгадал… – подивился пан Павел.
     – Это же я! Я каждый шаг просчитываю заранее! Ну-с, тащите мои сокровища в мой номер! Теперь тут будет мой литературный штаб! – гордо глядя на эмблему гостиницы, произнёс пан Лех.
     – Вы, наверное, хотели сказать «наш»? – решил уточнить Михал Павлович.
     – Может, и наш, но во многом он пока ещё мой. Вы только-только начали работать – и ещё ничего полезного не сделали. Вы должны заслужить равенства со мной. Хотя никакие заслуги не позволят вам этого сделать, ведь неравенство между нами всегда останется. Ха-ха-ха, пан Михал! Никаких поблажек – я предупреждал. Отступитесь?
     Пан Лех подскочил к молодому напарнику, хоть и был почти на голову ниже его ростом, и постарался пристально заглянуть ему в глаза.
     Михал выдержал этот надменный взгляд и ответил:
     – Каким бы засранцем вы ни были, вы всё равно мне почему-то симпатичны. Давно не встречал таких откровенных ворчунов. Так что… не дождётесь!
     – Вы только что стали ближе ко мне, поздравляю, – заявил пан Лех и пафосно закурил сигару.
     Дымя как паровоз, он ворвался в гостиницу «Златой Лев» с требованием выделить ему лучший номер и немедленно, но…
     Взволнованная пани Ладмила ошарашила всех известием:
     – Но номеров свободных не осталось… Вы как утром ушли, оставив меня с новыми туристами – так и началось… Я тут кручусь-верчусь весь день…
     – О, так это же здорово! – обрадовался пан Павел, бросив саквояж пана Леха на пол и обняв внучку.
     – Я сама не ожидала, что так будет…
     – Но где же все постояльцы? – спросил пан Михал.
     – Пока не заехали. Но номера все проплачены на месяц вперёд. Симпозиум тут типа какой-то… Или встреча какого-то кружка… Не поняла…
     – Бред какой-то, – потушив недокуренную сигару и спрятав её в карман пиджака, промолвил пан Лех. – Номера пустые, но занятые. И для меня ничего нет… Что ж, Михал Павлович, придётся мне пожить временно у вас, – безапелляционно добавил он.
     Все старые паны с сожалением посмотрели на Михала Павловича, которому и деваться-то было некуда…
     – Выходит, литературный штаб всё-таки наш, – проговорил, улыбнувшись, пан Михал. – Ведь номер мой. Согласны?
     Пан Лех, осознавая некоторую зависимость в сложившихся обстоятельствах, пошёл на уступку без пререканий:
     – Поздравляю с повышением!
     Они пожали руки.
     – Какой быстрый карьерный рост, – сыронизировал Михал.

     ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ: Беседа на ночь глядя

     Итак, новый офис литературного агентства (конечно, неофициально) был открыт (без шика и пафоса) в двуспальном номере мини-отеля «Златой Лев». И это было лучшее решение, которое пришло в голову пану Леху. Возвращаться в контору он не хотел и действовал так, как считал нужным. Понять его поступки было сложновато, но логика в них прослеживалась. Его старым друзьям-панам было ясно, что Лех что-то задумал. Михал Павлович сам себе объяснял его поведение вопросами безопасности. Неспроста же были посланы подручные Радека. Вот пани Ладмила не очень разобралась, почему этот вредный человек вздумал обосноваться у неё. Она ожидала заезда большого количества гостей и не хотела бы, чтобы кто-то из них повстречал этого чересчур острого на язык пана. По её представлениям, пан Лех был сущей язвой, неуживчивым, требующим к себе повышенного внимания. Но хорошо, что её дедушка с товарищами были тут же и кое-как уладили вопрос заселения своего старого друга…
     – Но в номере пана Михала нет второй кровати! – вырвалось из её груди. – Я ещё не успела заказать…
     Все паны озадаченно уставились на неё.
     – В кладовке есть раскладушка! – широко раскрыв глаза и подняв указательный палец вверх, произнёс пан Павел и убежал куда-то.
     Через минуту он вернулся с раскладушкой. Она была старинной, тяжёлой и сделанной качественно. Ни одной детали в ней не было заменено. И даже деревянные ламели, входящие в её состав, были родными…
     Пан Лех, скорчив гримасу неоднозначности на своём круглом лице, проговорил:
     – Н-да… На этом, наверное, ещё при императоре Карле Первом кто-то спал…
     – Раритетная вещь! – стал нахваливать раскладушку пан Павел. – Я её на Краковской ярмарке приобрёл за сущий пустяк…
     – Да уж… – с некоторым недовольством вновь проговорил литературный агент. – Любит твой дедуля всякое барахло на различных ярмарках скупать… – добавил он, поглядев на Ладмилу. – Ладно, давай сюда…
     Пан Лех буквально вырвал раскладушку из рук пана Павела и сказал:
     – Всем спасибо за помощь. Ведите меня, пан Михал.
     Михал Павлович позвал компаньона, уже шагнувшего на лестницу:
     – Пан Лех, постойте. У вас же ещё вещи, – он указал на то, что было принесено из конторы. – А вы после больницы. Вам противопоказано таскать тяжести.
     – Вы врач? – сурово спросил пан Лех.
     Михал смутился на секунду, но нашёлся, что ответить:
     – Нет, я филолог…
     – Вот и не надо давать мне всякие дурацкие советы. На это врачи есть. Филолог он… Ха! – гордо крикнул старый пан и двинулся вверх по лестнице.
     Пани Ладмила стала возмущаться:
     – Но куда он попёрся?! Я его ещё даже не записала в книгу!
     – Ладка… Лада, милая, – промолвил пан Павел. – Уладим это потом, хорошо… – внучка молчаливо согласилась, после чего он скомандовал: – Марек, Зденек, Любомир! Чего стоите? Хватайте пожитки его и за ним! Михал Павлович, указывайте путь…
     – Извините, Ладмила, – сказал пан Михал хозяйке гостиницы (и та немого покраснела).
     Догнав пана Леха, пан Павел проговорил:
     – Вот ты неугомонный! Ты же не знаешь, куда!
     – А вы на что? – рявкнул Лех. – Куда?!
     – Сюда, – проговорил Михал Павлович.
     Скоро они дошли до его номера. Он был уютным, обставленным просто, но с комфортом. И просторным. В самый раз для одного человека. Шестерым панам в нём, конечно же, было тесно. Поэтому четверо из них быстро откланялись, оставив Леха и Михала наедине.
     – Ну, что ж, – изрёк пан Лех. – Не так я себе представлял будущее своего литературного агентства, но…
     Он повертел головой. Всё необходимое на месте: стол, стул, кровать (не для него только). И даже небольшой шкаф. Есть душ, раковина и туалет.
     – Удобно и функционально. Ничего лишнего, – добавил пан Лех. – Раскладушка только половину комнаты займёт.
     – Но это ж только на ночь, – попытался пошутить Михал.
     Пан Лех строго на него посмотрел и сказал:
     – Побольше серьёзности, пан Михал. Вы вызвались мне помогать – а дело у нас нешуточное. Но… Я голоден! Как волк! И вообще – это неприемлемо! 
     – Что именно? – не понял Михал Павлович.
     – У вас… В нашем номере нет холодильника – а значит, я не смогу поставить туда что-нибудь из выпивки, чтобы она остыла – и я мог ею насладиться… Что вы любите из алкоголя? – вдруг спросил пан Лех.
     – Извините, я не пью, – скромно ответил пан Михал.
     – Господи! За что такое наказание?! Из всех людей на белом свете ты посылаешь мне трезвенника! За что?! За что такое наказание?!
     Пан Лех кричал громко, активно махал руками. Более впечатлительного человека он мог бы даже напугать своей экспрессией, но Михал усмотрел в кривляниях своего нового напарника (как будто старый был, ха-ха) паясничество и позёрство – поэтому спокойно дождался окончания перформанса…
     – Что? Что вы так уставились?
     – Вам надо было артистом становиться, – дал краткий комментарий Михал Павлович.
     – А вы… – заулыбался пан Лех. – А вы… Ладно, надо бы лечь пораньше, чтобы завтра начать. Пойдёмте перекусим чего-нибудь…
     – Хорошее предложение, – согласился пан Михал. – А у вас уже есть план?
     – План есть, но лишь в общих чертах. Я ещё не знаю, как его реализовать… Но… Наше дело такое: нужна импровизация. Вы готовы нестандартно мыслить?
     – Готов попробовать, – ответил Михал.
     – Тогда давайте подкрепимся, наберёмся сил – и в бой!
     Внизу пани Ладмила перебирала какие-то бумаги. Паны Павел, Марек, Зденек и Любомир куда-то ушли. Лех небрежно махнул хозяйке рукой и промолвил:
     – Мы ненадолго…
     Он собирался выйти из гостиницы, но Михал, посмотрев на улицу через окно первого этажа, остановил его:
     – Я думаю… Я считаю… Я чувствую…
     – Определитесь уже скорее! – занервничал раздражённо пан Лех.
     – Судя по всему, Радек имеет больший ресурс, чем мы с вами – и нам бы сегодня не появляться вместе на людях. Возможно, слежка за вами ведётся до сих пор.
     – В ваших словах есть доводы, с которыми можно согласиться, – признал правоту Михала пан Лех. – Ваши предложения?
     – Пани Ладмила, – позвал Михал девушку. – Если позволите, мы что-нибудь сготовим себе на ужин?..
     – Ой, зачем! – обрадовалась она. – Новые постояльцы ушли куда-то, а у меня там… Я сама приготовила, я думала, гости сегодня будут… Пойдёмте! Всё ждёт вас!
     – Ох, вот это я понимаю… – промолвил пан Лех.
     Лада усадила их за стол и начала угощать…
     Были тут и котлеты, и салаты, и картофель жареный, и хлеб, и булочки, и чай с кофе…
     Михалу всё очень даже понравилось. Вот пан Лех был малость придирчивым, но такова уж у него была натура – вредничать. Пани Ладмила знала, что ждать благодарности от этого хамоватого пройдохи не стоит, поэтому тоже ему язвила в ответ. Если бы они остались вдвоём, то наверняка бы разругались, но присутствие пана Михала и его похвала в адрес гостеприимной хозяйки сглаживали острые углы данного ужина.
     – А вы хорошая пара, – произнесла она, когда гости наелись. – Быстро вы с ним спелись, пан Михал…
     – Что вы имеете в виду? – не понял её замечания Михал Павлович.
     – Ну, вы типа хороший, а он плохой. Он говорит одно, вы тут же добавляете противоположное – прям дуэт… Дуэт каких-то паяцев! – грозно выпалила девушка. – Довольно с меня на сегодня!
     Ладмила гордо подняла подбородок, выпрямила спину – и удалилась.
     – Не берите в голову, пан Михал, – отмахнулся пан Лех. – Бабы. Им вечно что-то не нравится. Им не угодишь. Некоторые из них понимают, что они не знают, чего хотят – и им хватает мозгов помалкивать, улыбаясь. А эта… Феминистка! Сильная и независимая! Горделивая!
     – По-моему, вы преувеличиваете. Пани Ладмила очень добра и отзывчива…
     – Это у вас пыль в глазах от её чар, – пояснил пан Лех, поводив рукой у лица Михала Павловича. – Но я вас вылечу… Проклятье, мне надо выпить… Есть тут виски или бренди? – задался литературный агент вопросом и стал шарить по кухне. – О! Нашёл что-то! – крикнул он, вытащив какую-то бутылку из какого-то верхнего шкафчика. – Боже мой, какая гадость… – распробовав содержимое сосуда, промолвил он. – Но… раз лучшего нет… Думаю, надо идти в номер…
     Он взял с собою бутылку и, проходя мимо Михала, проговорил:
     – Вы сами сказали, что не пьёте, а мне этого самому еле хватит, так что – простите, но вам не дам.
     – Не очень-то и хотелось, – ответил напарник.
     Они вернулись в номер Михала. Пан Лех взялся за раскладушку.
     – Проклятье, придётся прямо так ложиться, – сказал он, глядя на неё.
     В комнате сразу стало тесно.
     Михал промолвил:
     – Вы мой гость – я не могу позволить вам терпеть неудобства. Вы ляжете на кровать, а я…
     Стук в дверь прервал его.
     Это пани Ладмила принесла комплект постельного белья и матрац из соседнего номера.
     – Там лишнее осталось, – сказала она. – Я забыла убрать – вот вам и пригодилось…
     Девушка не дала и шанса хотя бы Михалу сказать ей хоть что-то. Она сама закрыла за собой.
     – Вы её обидели, – сделал замечание пану Леху пан Михал.
     – Не выдумывайте! Я не сказал ей ничего, чтобы задевало её именно как личность. Да, я резок в суждениях, но никто не слышит смысла моих слов. Даже вы…
     – Вы ошибаетесь. Я весь ужин переводил ваши реплики на нормальный человеческий язык, без вашего искромётного сарказма…
     – Ах, вам надо «спасибо» сказать… – Он глотнул из бутылки. – Дайте сюда всё… Я сам себе постелю. Мне не нужны подачи и одолжения. Мы в равных условиях. Вы мой партнёр по бизнесу. Так что… Кровать ваша – вы и спите на ней. А я… Я привык ко всякому…
     Михал Павлович не посмел перечить старшему товарищу. Он лишь отпустил реплику:
     – Вы несомненно… Вы справитесь… А вы знаете, когда вы рассказывали про Радека, я так и представил ваш спор! Вы настаиваете на чём-то традиционном и классическом, а он наоборот: проклинал классику. И вы с ним точно фанатичные борцы со страстью и энтузиазмом хватились жёстко… И вы его пытаетесь побороть, а он – вас. У вас больше опыта, а у него – новые приёмы. И вы пронзительно, словно клинками машете, кричите друг на друга, чтобы поразить самое сердце оппонента…
     – Чушь несёте, Михал Павлович. Вот моё место, – пан Лех указал на раскладушку. – А ваше на кровати.
     Что ж, раз границы определены – то пора и спать. Они легли. Но сразу никто не заснул. Ведь пан Лех ещё не допил содержимое бутылки, а пан Михал не мог из-за этого расслабиться. Поэтому какое-то время они оба просто сидели и молчали. Ну, пан Лех пил при этом…
     – Михал Павлович, вам надо выпить, – посмотрев сквозь бутылку на напарника, произнёс литературный агент.
     – Там на донышке осталось. Спасибо.
     – Вот я с вами и делюсь, ик…
     – Я не пью…
     На лице пана Леха отобразилось какое-то разочарование. Но больше походило, что он недоволен собою, чем тем, кто был рядом.
      – Не пьёте. Не курите, – начал говорить немного захмелевший пан Лех. – Чёрт вас дери! Почему!? Почему меня угораздило связаться именно с вами?!
     Он воззрился в потолок.
     Михал Павлович задал вопрос:
     – А что, ваш предыдущий напарник пил и курил?
     – Нет. Нет. Конечно, нет. – Лех махнул рукой, словно прогоняя кого-то. – Это было бы плохо для дела, если бы мы оба имели одинаковые вредные привычки.
     – Хорошо, что вы это понимаете. Поэтому я не пью и не курю.
     – Да уж, в сравнении со мной – вы прям-таки святоша…
     – В сравнении со мной – вы сущий пропойца, – парировал Михал.
     – Ха-ха, какой контраст, не правда ли? Я стар – вы молоды. Я ругаюсь бранными словами – вы, опять же, нет. Вот сошлись же!..
     – Единство противоположностей.
     – Ага, диалектика. Вселенский замысел, – сыронизировал пан Лех.
     Михал серьёзно спросил:
     – А что вы знаете о нём?
     – О ком?
     – О Вселенском замысле?
     Пан Лех засмеялся:
     – Вы так шутите? Пан Михал, нет никакого замысла… А если и есть – нам его не понять. Даже если мы его увидим, то всё равно не поймём… Слабоваты мы интеллектом…
     – Но я кое-что видел, – вдруг сказал Михал.
     – Да? И что же?..
     Михал стал рассказывать о своей прошлой жизни. Пан Лех слушал невнимательно. Он допил остатки алкоголя, улёгся, задремал – и заснул крепко, успев произнести:
      – Какая нелепая бессвязная глупая история… Вам бы книжки писать…

     ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ: Дальнейшие шаги Радека

     Пан Радек, как нам уже известно, работал на какую-то компанию с Туманного Альбиона. Сфера деятельности организации была многогранной и не ограничивалась каким-то одним направлением. Издательство книг было лишь одним из многих, но, похоже, имело весьма большое значение для всей компании. И Радек был очень счастлив, что может показать имеющиеся у него таланты своему руководству. Все задания, которые ему передавались тем или иным способом, он принимался выполнять с большим рвением. Ведь он хотел большего. Всяческие литературные сделки несильно его мотивировали. Он знал, что может принести больше пользы. Он может больше заработать, просто дайте простор для манёвров, дайте ему ресурсы – и он завоюет мир! И у него ведь хорошо получалось, но тут какое-то дурацкое задание…
     Зачем нужен этот никому не известный писатель? Пан Карел? Что он написал? Нет, пан Радек знал, что принадлежит перу пана Карела, но он никогда не считал его каким-то выдающимся литератором. Так, для местных широт сгодится, но чтобы заинтересовать большое издательство международного масштаба – это вряд ли…
     Так считал Радек. Его боссы придерживались иной точки зрения. И оспаривать её было бессмысленно. Оно и понятно. Радек был всего лишь единицей в этой огромной системе. И его легко можно было заменить. Он понимал, что ему во многом повезло, что его наняли в такую компанию, похожую на мощный корабль, плывущий по бурному морю бизнеса. Может быть, в компании и существовали такие люди, которые бы имели право перечить начальству, но тогда это должны были быть сотрудники очень высокого ранга, которые принимают непосредственное участие в управлении компанией, от которых зависит, в том числе, удержание её на плаву, обеспечение её безопасности и прибыльности…
     Радек, к своему сожалению, не был таким значимым специалистом, но грезил, что скоро ему удастся взобраться на новую для себя высоту… И тут, конечно, имелись кое-какие сложности. Ведь чтобы быть на хорошем счету, нужно строго придерживаться выбранного курса и не отвлекаться на мелкие проблемы и трудности. Ведь любая крупная фирма – сродни могучему ледоколу, который пробивает себе путь через ледяные поля и преграды. И только жёсткая дисциплина и неуклонное следование плану позволят достичь успеха. И в этом была безусловная правота боссов Радека. Но ему хотелось сделать что-то нешаблонное, выделиться из ряда эффективных исполнителей. Но так как он был частью команды, то должен был следовать принятым стандартам. А ему хотелось сесть в гоночный болид, быстрый и лёгкий – и устремиться на нём к максимальной эффективности, обгоняя всех конкурентов…
     Но боссы убеждены, что их точка зрения единственно правильная и единственно возможная. Они уверены в этом. И не хотят слушать мнения других, считая их неправильными и бесполезными. Только строгая иерархия и жёсткая дисциплина позволяет крупному бизнесу быть всегда готовым к любой битве. И если подписание контракта с писателем паном Карелом – это часть какого-то большого проекта – то Радек решительно хотел реализовать задумку начальства согласно их замыслу. Правда, хотелось какой-то фееричности, искромётности и блеска, но, кажется, ничего такого не предполагается…
     Радеку всего лишь надо было обставить своего старого шефа – пана Леха, литературного агента, ищущего того же. И Радек не видел в этом никакой сложности.
     – Что может этот старый болван? – рассуждал он. – Он один, а у меня – мощь фирмы, люди, деньги… Я могу всё. Я предложу ему столько денег, что он сам отступится… Надо только поймать его…
     А вот это оказалось уже трудно. Пан Лех уехал куда-то. И Радек потратил время и средства, чтобы обнаружить его…
     – Голландия? Что он там забыл? – подивился Радек.
     Он послал своих людей за ним, но те, несмотря на всю свою технологическую оснащённость, не сумели его найти, а лишь сообщили, что объект движется в обратном направлении. Вот тогда Радек и решил вернуться в городок.
     Это был его кортеж из чёрных автомобилей, который утром видел Михал Павлович. Радек привёз целую команду экспертов (сомнительно, конечно). Он был уверен в успехе…
     Вот они прибыли. Заняли лучшие номера в дорогом отеле. Выследили пана Леха. Радек привёл себя в порядок – и собирался удалить всё по-хорошему со старым… этим… как бы его назвать помягче… короче… с паном Лехом… Но переговоры не увенчались мирным соглашением. Пан Лех сам спровоцировал Радека на грубость – чуть до драки не дошло, но молодой наглец вовремя ретировался. А потом ещё этот взрыв…
     Радек вернулся в гостиницу и некоторое время не знал, что делать. Ему бы не хотелось, чтобы Лех пострадал – тогда подозрения могут пасть на него. С другой стороны, если с этим бешеным безумцем что-то случится – то заключить соглашение с паном Карелом будет легче, ведь исчезнет единственная помеха на пути к этому…
     – Почему он меня выгнал? – вдруг задумался Радек. – Он что-то от меня хотел утаить, а я не вовремя заявился… Эй, парни!
     Он позвал двух высоких крепких молодых мужчин и велел им отправиться на слежку за паном Лехом. Он хотел дать ещё каких-то указаний, но звонок от администратора гостиницы прервал полёт его гениальной мысли.
     – Это вас, пан Радек, – сообщил человек, взявший трубку.
     – Что там ещё? – раздражённо спросил он.
     – Приехала местная полиция и хочет поговорить с вами. Что мне им передать?
     – Пусть поднимутся… Хотя нет… Не надо. Я сам спущусь… И скажите…
     Внизу шикарной гостиницы, больше походившей на старинный сияющий дворец, ожидали пан Томаш и пан Лукаш. Их любезно угостили кофе со вспененным молоком (об этом попросил пан Радек).
     – Ох, какая годная вещь, – распробовав напиток, промолвил пан Томаш.
     – Да, самое оно, – добавил пан Лукаш.
     – О! Панове! Как я рад вас видеть! – показно поприветствовал их Радек. – Какие у вас ко мне вопросы?
     – Пан Радек, – поклонился ему пан Томаш. – Сегодня был инцидент: у пана Леха взорвалась машина, а вы, говорят, с ним повздорили минутой ранее…
     – Да-да, я был у него в гостях, но вы же сами знаете, какой он вредный…
     – Это весь город знает, – подчеркнул пан Лукаш.
     – Я надеюсь, вы не подозреваете меня? – с лёгкой настороженностью спросил Радек.
     – Нет-нет, ни в коем случае, – уверил его пан Томаш. – Тут и подозревать нечего… Пан Лех на своей колымаге только что приехал из Голландии – вот она и не выдержала. Мы так считаем. Следов взрывчатки нет. Совпадение просто. Мы лишь для протокола опрашиваем всех свидетелей… Не скажете, о чём вы спорили с паном Лехом? – зачем-то спросил усатый сержант.
     – У нас не совпали мнения насчёт литературы…
     – Ах, литература… К стыду своему, я мало читаю… – пан Томаш о чём-то задумался. – Ну, спасибо за кофе с молоком, нам пора, не смеем вас отвлекать…
     Радеку не понравилось такое внимание со стороны правоохранительных органов. Его беспокоило то, что это не устроит начальство, если оно прознает… Досадная оплошность, которая может испортить всё дело… Его работа требовала некоторой конфиденциальности и профессионализма. И он не хотел бы, чтобы его начальству стало известно о том, что он привлёк внимание полиции. Это могло бы вызвать подозрения и негативно сказаться на его дельнейшей карьере (а он представлял её блестящей).
     Радек всегда старался выполнять свою работу на высшем уровне. Он понимал, что даже небольшая ошибка может привести к серьёзным последствиям. Нужно было принять какие-нибудь меры, чтобы исправить ситуацию и избежать возможных проблем…
     – Следите за конторой Леха! – стал он раздавать поручения. – Вам надо проникнуть в неё незаметно и найти там… Не знаю, что-нибудь, что даст мне подсказку… Найдите Леха. Не думаю, что он вернётся к себе… Найдите список его окружения, ближайших контактов… Хотя какие у него контакты – он со всеми разругался ещё при мне… Я и так знаю… Проверьте его друзей: паны Павел, Марек, Любомир и Зденек… И найдите мне этого чёртова пана Карела!!!
     Голова у Радека чуть ли не кипела. Он нервничал. Места себе не находил. Информации удалось собрать мало…
     – Так, где пан Карел неизвестно… У пана Павела внучка открыла гостиницу… Лех в больнице… Проверьте-ка эту гостиницу – «Златой Лев»… Что там? Много пустых номеров? На всякий случай, забронируйте их все. И оплатите. Не хочу, чтобы Лех там поселился. Зная его неуживчивый характер – вряд ли он согласится с кем-то разделить один номер… Ха-ха-ха…
     Чуть позже вернулись люди, следившие за конторой, и сообщили, что там были какие-то старики и некий молодой человек…
     – Они забрали какие-то книги и сумку, старую такую, невзрачную… – проговорил один из тех, кто должен был проникнуть в контору пана Леха.
     – Сумку? Старую? Вот же сумасшедший, всё время с ней таскается, давно бы новую купил… Книги, значит, взяли, бумаги, наверное… – предположил пан Радек. – Тогда, полагаю, моя догадка верна – и они сейчас в гостинице «Златой Лев». – Он оказался прав. – Я прям гений какой-то… Откуда я мог это предвидеть? Ха-ха-ха… Вы узнали, что за молодой человек был там?
     – Нет, но в отеле «Златой Лев» номер снимают трое: некий Михал Павлович и два туриста из Азии
     – Азиаты нам вряд ли интересны, а вот Михал Павлович… – заинтересовался пан Радек. – Кто он такой?..   

     ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ: Начало комбинирования

     Настал новый день. Михал Павлович не мог даже представить, что его, теперь литературного агента, будет ждать дальше. Что снилось, он не запомнил, но открыв глаза, быстро поднялся, потому что услышал какой-то шум из ванной комнаты…
     Раскладушка сложена и стоит в углу. Пана Леха нет. Странно, он вчера столько выпил… Михал ожидал, что старый пан будет с утра страдать от похмелья, но он ошибся на этот счёт…
     Пан Лех, с зубной щёткой во рту, выглянул из ванной комнаты и проговорил:
     – А вы соня, пан Михал… Я хотел вас разбудить, но сжалился над вами. Всё же первый рабочий день, а вы ещё не поняли, во что ввязались. Собирайтесь…
     Михал потянулся и встал с кровати.
     – Признаюсь честно, я думал, что вам будет плохо сегодня, – промолвил он, одеваясь.
     – Мне? С чего бы? С одной бутылки какого-то слабого кислого винишка? Ой, Михал Павлович, плохо вы меня знаете…               
       Михал почесал затылок. Он никогда не понимал таких людей, как пан Лех. Как они так могут? Почему этим людям дано такое здоровье? И почему они тратят его так нецелесообразно?..
     Сам Михал не употреблял. Не испытывал потребности. Или зависимости. И поэтому всегда удивлялся, когда видел таких людей, как пан Лех, которые могут выпить много алкоголя и не опьянеть. Они словно непобедимые герои, которые могут противостоять силе алкоголя. Их организм способен перерабатывать алкоголь с невероятной скоростью, словно машина, которая работает на максимальной мощности. Они могут выпить много, но при этом остаются на ногах, их речь не теряет связности, а язык не заплетается. Они не испытывают отравления, их организм быстро справляется с пойлом, словно хищник, который быстро переваривает свою добычу. Утром они не страдают от головной боли, они бодры и веселы, словно птицы, которые просыпаются с первыми лучами солнца. Они могут выпить ещё, словно ненасытные путешественники, которые всегда готовы к новым приключениям. Эти люди – настоящие алкогольные маги, они способны преодолеть его силу и оставаться на высоте. Они напоминают непоколебимые скалы, которые не поддаются волнам, или могучие деревья, которые не сгибаются под ветром. Они – какие-то удивительные создания, которые могут наслаждаться алкоголем, не теряя контроля над собой…
     Михал Павлович несколько раз усмехнулся, обдумывая эту мысль…
     – Ну, так чем мы займёмся? – спросил он у пана Леха.
     Пан Лех был как огурчик: ни следа от пьянки. Хотя он уже заявил, что одна бутылка – это для него как слону дробина.
     Они стояли посреди комнаты.
     – Не торопитесь, – произнёс опытный литературный агент. – В нашем деле не всегда нужна спешка. Это литература. Писатели создают свои творения не для того, чтобы мы сразу же выхватили из их рук. Нет-нет, медлить тоже нельзя. Ведь конкурентов пруд пруди, они не дремлют, они хотят опередить тебя, но… У нас с вами завертелась довольно сложная шахматная партия. Вы новый игрок – и ещё не знаете правил…
     – Ну, как играть в шахматы я более-менее представляю…
     – Нет, пан Михал, вы меня не поняли… Это не совсем шахматы, но это стратегия… И здесь важны не только правильные ходы, но и верная комбинация. И мы должны разыграть эту партию по нотам. Вы должны делать всё, что я вам скажу. И не спорьте со мной! – прикрикнул пан Лех.
     – И не думал… Но вдруг что-то изменится – и мне надо будет принять быстрое решение, а вас рядом не будет?
     – Такого не случится, – расплылся в улыбке пан Лех. – Я не позволю вам импровизировать без моего ведома.
     – Но мы же равные партнёры – мы же договорились… – сказал Михал настороженно.
     – Ах, расслабьтесь, друг мой… Успеете, будет у вас возможность, но пока… Пока не надо – поверьте моему опыту… Просто смотрите, что делаю я – и повторяйте за мной…
     – Пить и курить я не стану! – категорично заявил пан Михал.
     – Хорошо-хорошо, – не стал настаивать пан Лех. – Мне же больше достанется. Идём…
     Они вышли из номера.
     – Давайте вот что сделаем, – продолжил пан Лех. – Как я понял, вы уже нашли общий язык с пани Ладмилой, – старый пройдоха загадочно подмигнул молодому компаньону, – поэтому попросите её, через её деда, найти для нас хороший надёжный автомобиль, который способен выдержать длительную дорогу.
     – А что, мы куда-то едем? – заинтересовался Михал Павлович.
     – Мы поедем в Прагу.
     – Там какой-то симпозиум литературных агентов пройдёт? – предположил пан Михал.
     – Как вы узнали? – остановившись и уставившись на него, спросил пан Лех.
     – Озарение снизошло, – пошутил молодой напарник.
     – А, вы провидец? Экстрасенс? – с недоверием проговорил пан Лех.
     – Нет, никогда не был, нет таких способностей…
     – Очень жаль, пригодились бы… Да, там будет кое-какой семинар, ежегодное собрание. Ничего значительного для агентов моего уровня, вот для молодых и неопытных – это хорошая школа…
     – Молодой и неопытный – это вы про меня сейчас?
     – Именно, напарник, – ответил пан Лех, расплывшись в улыбке.
     – И зачем вам туда?
     – Для отвлечения. Радек увяжется за нами…
     Блеск в глазах пана Леха говорил о том, что он думает, насколько же гениальна его идея. Наверное, в этот миг он представлял себе, как эта самая идея может изменить мир, как она может принести пользу людям и как она может стать его величайшим достижением. Ну, или просто он думал, как обставит ненавистного Радека. В любом случае, старый литературный агент таил в себе какую-то задумку и был полон мотивации совершить что-то выдающееся (по крайней мере, для себя, если уж не для всего человечества). Несмотря на свой невысокий рост, полноту и странно зачёсанные волосы, собранные на затылке в хвостик, от него исходила какая-то невероятная уверенность, которая даже могла бы смутить любого, кто бы вздумал ему перечить…
     За стойкой администратора как всегда работала пани Ладмила. Она была обворожительна – это было заметно всем. И поскольку её сейчас видело лишь двое мужчин, то оба приветливо улыбнулись, глядя на симпатичную девушку. Может быть, если б Михал Павлович был один, она бы подошла и поговорила с ним, но присутствие пана Леха заставило её сдержаться…
     Литературный агент заметил некоторое подёргивание мимических мышц её лица и, не шевелясь, спросил:
     – Михал Павлович, у вас есть головной убор?
     – У меня есть кепка…
     – Эта невзрачная потрёпанная жизнью, валяющаяся на тумбочке прикроватной? – саркастически проговорил пан Лех. – Это никуда не годится. Хотя вы и сам весь из себя не очень…
     Да, пан Лех был одет в костюм. На нём были пиджак, брюки и галстук. Да, они не были новыми. Но Михал вообще был в тёртых джинсах и футболке – и на роль литературного агента в таком виде никак не тянул.
     – Вам нужна шляпа. И приодеться. Сейчас же пойдёте… Вот карточка, пан Властимил найдёт для вас что-нибудь приличное. И много не возьмёт. Вы же говорили, что деньги для вас не проблема – потянете обновку?
     – Думаю, да… – рассматривая засаленную визитку с адресом, промолвил Михал Павлович. – Вы меня одного туда отправляете? Не поможете мне сделать выбор?
     – Сами справитесь. А я останусь здесь. Мне нельзя показываться на улице. Меня могут похитить…
     – Похитить? – удивился Михал. – Всё настолько серьёзно?
     – Именно так, пан Михал, именно так. Я буду жать вашего возвращения. А когда у нас появится автомобиль, мы уедем… Создадим немного интриги. Напустим туману…
     – Тогда я, может, попрошу Ладу…
     Михал хотел подойти к пани Ладмиле.
     – Не надо. Идите, куда я вам велел. Я сам тут всё улажу…
     – Ну… Это и есть ваша комбинация? – тихо задал вопрос Михал Павлович.
     – А вы проницательный… – скопировав манеру собеседника, ответил пан Лех. – Я тут разберусь, а вы ступайте…
     Михал не стал больше спрашивать, не желая показаться глупым, хотя отлично знал, что только незаданный вопрос обладает потенциалом глупости (он собственно таковым и является). Пан Лех просил ему не перечить. И знает он больше. И, видимо, так нужно…

     ГЛАВА СЕМАНДЦАТАЯ: Дополнение к образу

     Лето – и добавить особенно нечего. Летом тепло. Летом хорошо. Летом, кажется, что есть в жизни смысл. И он заключается именно в том, чтобы дотянуть до этого времени года. Лето. Именно летом хочется жить. Хочется, чтобы оно никогда не кончалось. Повезло тем, кто родился, вырос и проводит свои дни в широтах, где оно круглогодично. Да, там тоже бывают дни, когда в небе тучи и Солнца не видно, когда идут дожди, холодает… Но там нет морозов. Там нет снега. Там нет смены одного сезона на другой. Точнее, есть, но там это не так контрастно и заметно. А Михал Павлович был из тех мест, где зима настоящая, а лето короткое. И даже сейчас, находясь в Восточной Европе, ему было ясно, что лето и здесь – это благостное время. Да, тут вроде бы среднегодовая температура выше, чем в его родных краях. И лето теплее. И это вдвойне чудесно…
     Михал шёл по улочкам, всматриваясь в таблички с их названиями. Он искал адрес с карточки, переданной паном Лехом. Она была ужасно старой. Пожелтевшая, с погнутыми краями. Неужели нельзя взять новую? Может, этот пан Властимил уже и не работает. Судя по состоянию визитки, последний раз пан Лех был у него достаточно давно…
     Сначала Михал Павлович был уверен, что он легко и быстро найдёт мастерскую пана Властимила. Ведь городок маленький. Ну и что, что он тут всего второй день. У него есть телефон с картами. Правда, данного населённого пункта там почему-то не было. Ну, он как бы и был на виртуальной карте, но в виде точки без детализации. Либо связь тут была слабой и файлы не прогружались, либо данный населённый пункт ещё не оцифровали. Поэтому поплутав почти час из стороны в сторону, он всё-таки попросил помощи у двух забавных старушек, которые вязали что-то, сидя в тени большого зонтика, видимо, специально установленного для них возле дома, в котором они живут.
     Бабушки с большой радостью указали, куда надо идти. Оказалось, мастерская была даже ближе, чем Михал представлял. Но что-то помешало его глазам увидеть верное направление сразу. Может быть, узкие улочки сыграли в этом роль. Или яркое Солнце. Или звуки городка. Они не были ни на что похожи. Михал не осознавал, что невольно прислушался к этим звукам…
    Это не было утреннее пение птиц. Их уже практически не было слышно. Город теперь звучал по-другому, словно завораживающая мелодия. Она проникала в его сердце и окутывала  душу. Это был симфонический оркестр, где каждый инструмент играл свою партию. Голоса людей, смех детей, шум машин, шелест листьев – всё это сливалось в единую гармонию, создавая неповторимую атмосферу. Михал слышал в этой мелодии ритм жизни, пульсацию энергии, которая, кажется, наполняла жителей городка силами. Он ощущал живое движение городка, словно в нём был живым каждый камень, каждое дерево, каждый дом…
     Каждый город звучит. Но звуки этого городка не были ни на что похожи. Это была какая-то особенная музыка, вдохновляющая и животрепещущая. Михал вдруг поймал себя на мысли, что идёт в такт какому-то ритму, идущему откуда-то из глубин – но каких именно он не разобрался, потому что дошёл до мастерской…
     Вывеска у пана Властимила была совершенно обычной – деревянной. Крупными узорчатыми буквами на ней было написано: «Мастерская по пошиву и ремонту одежды, обуви, сумок и чемоданов».
     – Хм, мастер на все руки, – рассмотрев витрину с манекенами, на которых были надеты изделия пана Властимила, произнёс Михал Павлович и вошёл внутрь…
     Похоже, мастерская пана Властимила была ещё одним местом в городе, где царствовали творчество и профессионализм. Помещение было светлым, просторным, украшенным яркими постерами и фотографиями по стенам, на которых были изображены различные модели одежды, обуви и аксессуаров.
     В самом центре мастерской была расположена большая рабочая зона, где пан Властимил занимался пошивом и ремонтом одежды. Михал обратил внимание на несколько швейных машин, ножниц, игл и других инструментов, которые помогают создавать настоящие шедевры.
     «Наверное, хозяин заведения работает не один», – подумал Михал Павлович.
     Вдоль стен стояли стеллажи, полки которых были забиты различными тканями: кожей, замшей и другими материалами, которые использовались паном Властимилом для создания уникальных изделий. Каждый материал имел свой неповторимый цвет и текстуру, что придавало мастерской неповторимой индивидуальности.
     В углу со стороны входа, находился уютный уголок для клиентов, где они могли отдохнуть и обсудить свои пожелания с мастером. Здесь стояли мягкие кресла и небольшой столик, на котором лежали журналы и каталоги с модными новинками.
     «Хороший подход к делу», – мысленно оценил увиденное Михал.
     Недолго он созерцал внутреннее убранство мастерской. Пан Властимил вышел к нему практически сразу. Это был седовласый мужчина среднего роста. С усами. Носил очки в круглой оправе. На нём была белая рубашка и чёрный фартук – это первое, что бросилось в глаза Михалу. На остальное он уже не смотрел.
     – Чем могу быть полезен, молодой человек? – спросил хозяин мастерской спокойным успокаивающим голосом.
     – Я от пана Леха, вот, – ответил Михал и протянул карточку.
     Пан Властимил повертел её в руках, а потом вернул посетителю.
     – Давненько он что-то ко мне не заходил… Как его здоровье? Слышал, он чуть не погиб в автокатастрофе…
     – Нет, с ним всё в порядке. У него просто машина из-за поломок взорвалась и сгорела вчера, но с ним всё хорошо…
     – А вы кем ему приходитесь? Вы его родственник? Сын? – вдруг стал задавать вопросы пан Властимил. – У него вроде бы есть взрослый сын. И дочь. Но дети с ним перестали общаться много лет назад… Уж очень он придирчивый…
     Михал усмехнулся:
     – Ха-ха, мне его также описывали, но он показался совсем другим при общении, хотя поначалу и вредничал…
     – Значит, вы не его сын… – с каким-то сожалением сказал мастер по пошиву одежды.
     – А я его новый напарник, – признался зачем-то посетитель.
     – Вы? В таком ужасном виде? – посмотрев на Михала пристально, чуть наклонившись вперёд, проговорил пан Властимил. – Теперь я понимаю, зачем он вас ко мне послал… Идите-ка сюда… Встаньте перед зеркалом… Вам нужна шляпа… Вот примерьте…
     Он подал Михалу головной убор. Простая шляпа. Лёгкая. С небольшими полями. Как раз на лето…
     – Не понимаю, как вы вообще с неприкрытой головой под таким солнцем ходите! – как бы возмутился пан Властимил, бродя по мастерской туда-сюда. – Это же совершенная безвкусица. Приличные паны всегда носят шляпы. Так было испокон веков. Твоя шляпа – это показатель высокого благородного статуса. Только бедняк, простолюдин и просто не уважающий себя человек ходил без головного убора… Жаль, что в наше время молодёжь этого не понимает…
     – Ну, я постоянно ношу кепку, – оправдался Михал, рассматривая себя в зеркало.
     – Кепку? Вы же не спортсмен! Вы литературный агент! – несколько пафосно промолвил мастер. – И должны соответствовать! Одну минуту…
     Пан Властимил скрылся за занавеской. За ней находилась какая-то коморка, в которой он хранил готовые изделия.
     Находясь там, было слышно, как он перебирает какие-то коробки. А ещё он громко говорил, не скрывая своей профессиональной иронии:
     – Хотелось бы на вашу кепку посмотреть… Хотя нет… Я уже имею представление о ней, исходя из вашего внешнего вида… Но мы это сейчас исправим…
     Он отодвинул занавеску и вышел с парой туфель и пиджаком.
     – Примерьте, – буквально потребовал он.
     Михал подчинился.
     Обувь оказалась удобной и лёгкой.
     – Чувствуете комфорт? – спросил пан Властимил, но не стал дожидаться ответа. – Сделано из натуральной кожи, но именно на летнюю погоду. Ваши стоптанные кеды спрячьте в эту коробку и приберегите их для других дел. И пиджак из натуральных тканей…
     Всё, что предложил пан Властимил, идеально подошло Михалу Павловичу. Он с удивлением смотрел на своё отражение. Его приятно радовало такое преображение…
     – Ваши джинсы, – начал, было, мастер, но остановился. – Хотя не надо. Оставьте их. Вы не должны походить на Леха, вам надо как-то выделяться, оттенять его. Нормально. Сойдёт.
     – Полагаете? – засомневался Михал.
     – Поверьте мне. Кстати, как ваше имя?
     – Я Михал Павлович. Живу в гостинице «Златой Лев».
     – Если не возражаете, пан Михал, я пришлю вам ещё некоторые варианты, чтобы вы могли разнообразить свой внешний вид. Вы молоды, вам надо быть стильным…
     – Как великодушно с вашей стороны… Сколько я вам должен?
     – О, деньги… В этот момент я всегда хочу сквозь землю провалиться… – стал сокрушаться пан Властимил. – Я постоянно забываю, что о них надо говорить в первую очередь, чтобы не расстраивать клиентов.
     – Не переживайте. Я заплачу столько, сколько вы скажете, – уверил его Михал.
     – Пан Михал, ваша щедрость говорит о вас как о хорошем человеке, – сделал тому комплимент мастер и выставил счёт.
     Сумма была приличной. Она не отпугнула Михала. Денег расплатиться хватило. Но не каждый готов отдавать их за качество. Кто-то просто платит за внешний вид, но старается при этом сэкономить. Не всегда, правда, такая поделка служит долго. И как итог – надо опять тратиться на обувь, одежду и прочее. Иногда лучше один раз заплатить за добротную вещь – и носить её с удовольствием не один сезон. Но… Мир потребления создаёт ложные ориентиры. Никто не хочет ходить в одних и тех же ботинках до конца дней своих. Всем подавай что-то новое. Хотелось бы, чтобы и качественное, но оно денег стоит. А многие же как думают: зачем мне штаны хорошие, я лучше ерунду какую-нибудь куплю, которую сегодня в рекламе по телевизору или как-то ещё видел. А это, дорогие мои, ошибка. Но не нам её исправлять. Вот Михал Павлович не стал жадничать – и ушёл довольным из мастерской…
     Когда он вернулся в гостиницу, то там творилось что-то невообразимое: толпа шумного народу скопилась у стойки. Какие-то туристы-иностранцы. Пани Ладмила и пан Павел разрывались на части, не успевая разобраться с понаехавшими гостями.
     Михал с трудом пробрался к хозяйке гостинцы и спросил:
     – Что тут происходит?
     – Приехали! Все разом! Кто заказывал номера! – жалобно проговорила девушка.
     – Давайте я вам помогу! – отложив некоторые вещи, которые дал ему пан Властимил, промолвил Михал Павлович и занял место рядом с Ладой.
     – Ох, пан Михал, вы наш спаситель! – прокричал пан Павел. – Я ни черта не понимаю, что они говорят.
     – Спокойно. Разберёмся, – промолвил Михал. – А где пан Лех?
     – А он ушёл куда-то после вас… – ответила Ладмила.
     – Вернётся ваш Лех, – подал голос её дедушка. – Давайте гостей расселять!
     Его призыв был верен. Это сейчас первоочередная задача в гостинице. А У пана Леха есть план – и он делает всё по нему. Будем надеяться, что так оно и есть…

     ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ: Где был Лех

     Ну, что же, пока пан Михал преображался в мастерской пана Властимила, чтобы более походить на роль литературного агента, пан Лех тоже зря времени не терял. Этот старый плут что-то замыслил в своей хвостатой голове – и принялся комбинировать… И начал он это делать ещё до знакомства с Михалом Павловичем. И даже если бы с ним не встретился – всё равно бы придерживался своей стратегии. И если бы не взрыв машины, не разговор в больнице, если бы пан Павел привёл Михала до того, как в контору к пану Леху пришёл Радек, то шансов на то, что в городе на одного литературного агента станет больше, было бы очень мало. Лех бы не принял помощи от незнакомца – иностранца к тому же. Он в своём мозгу, бурлящим от негодования, создал некий грандиозный план! Для себя! Под себя! Никто не может вмешаться в его задумку! Потому что всё в ней тщательно выверено и структурировано в настоящую систему! И только для него одного! Любое чужеродное проникновение в эту систему привнесло бы дисбаланс в неё. А это могло лишь помешать реализовать замысел высшего порядка…
     Пан Лех хоть и был упрямцем, но он был умным упрямцем. Он не любил признавать свои просчёты и ошибки, но всегда знал о них, видел их. И даже мог отступиться от чего бы то ни было, если понимал, что изменения пойдут на пользу. И появление в его жизни Михала Павловича он расценил именно так…
     Радек был хитёр. У него имелось больше возможностей. Пан Лех понимал, что один он проиграет своему нерадивому бывшему ученику. А этот пан Михал, неожиданно нарисовавшийся на горизонте, мог стать хорошим отвлекающим элементом в этой схватке.
     Михал был явлением неожиданным для Радека. Да и для самого пана Леха. Этот молодой человек своей непредсказуемостью мог помочь выиграть время. Да, было опасение, что он помешает пану Леху, но настал миг рисковать – и это старый литературный агент понимал явственно.
     Замысел пана Леха походил на настоящий шпионский триллер. Он собирал данные, накапливал информацию, составлял тайные досье, отправлял и получал шифровки. Это было не так-то просто. Может, поэтому он и обзавёлся помощником. Вряд ли этот иностранец обладал уникальными навыками в области криптографии, но что-то в нём было такое, что показалось пану Леху ценным для его операции. Он, конечно, не доверял Михалу, но мелькающая искра приключений в глазах того, заставляла Леха симпатизировать своему новому напарнику…
     Старый литературный агент был готов рискнуть всем, чтобы завершить этот коварный план – игру на выживание, где каждый ход пропитан интригой и опасностью. И ещё не известно, какой исход был уготован Судьбой для них, но пан Лех, смеясь в лицо угрозам, знал, что только его умение держаться на грани разумного может помочь завершить дело так, как нужно ему. А Михал Павлович, если не справится, падёт. И Лех был готов пожертвовать этой пешкой в своей партии. Потому что он на кон поставил всё, что имел – и только победа могла его удовлетворить хоть как-то…
     Когда Михал Павлович ушёл, пан Лех немного подождал, посидев на стуле в вестибюле, понаблюдал за пани Ладмилой, оценил её подвижность. Он ей улыбался, а она делала вид, что не замечет этого, что весьма забавляло его.
     – Пани Ладмила, а я вас помню ещё вот такой! – громко сказал пан Лех, не вставая с места, постучав по ножке стола, который был рядом с ним, как бы намекая на малый рост девушки в раннем детстве.
     – Хорошо, что я вас не помню, когда пешком под стол ходила, – съязвила она.
     – Ох, как вы хороши! – похвалил за дерзость её литературный агент. – Как ваша смелая мама, когда только вас родила.
     – Вы никогда ей не нравились! Она не одобряла вашу дружбу с дедушкой!
     Пан Лех припомнил какие-то мгновения прошлого – а потом рассмеялся. Подойдя к стойке, за которой работала Ладмила, он задал ей довольно личный вопрос:
     – Скажите, что вы нашли в этом Михале Павловиче?
     Девушка смутилась, застыв на месте, вытаращила глаза на назойливого старика, пару раз моргнула и ответила:
      – Что за нелепые вопросы?! Вы из ума выжили из-за постоянного употребления алкоголя! Я не… Я… Я бы выгнала вас вон, но не хочу расстраивать дедушку, потому что он вас, по непонятной мне причине, уважает. Так что извольте не мешать мне – я занимаюсь важными документами…
     – Хорошо, моя маленькая Ладка, я сейчас же удаляюсь… – Пан Лех поправил шляпу у себя на голове, вытащил сигару из кармана. – У меня тоже есть дела…
     – Не смейте тут курить! – закричала хозяйка гостиницы.
     – Ну, вы совсем меня варваром считаете… Всего хорошего.
     Пан Лех откланялся. Ладмила дождалась, когда дверь за ним захлопнется – и только тогда успокоилась.
     – Да как он смеет такое думать!? – возмутилась она.
     Хорошо, что никто больше не видел её пылающих щёк…
     Пан Лех, наслаждаясь тем, что поставил заносчивую особу в некоторое неудобное положение, довольный собой, дымящий остатком вчерашней сигары, с невозмутимым видом куда-то пошёл. Он ни от кого не прятался. Глядя на него, и не подумаешь, что он от кого-то скрывается. Отнюдь! Не прятался он и не стремился это делать. Пан Лех наоборот вёл себя открыто и демонстративно, словно хотел привлечь чьё-то внимание…
     Он со всеми здоровался, что с ним случается не часто. Многие местные жители давно привыкли к его эпатажу и тому, что он ко всем относится свысока (хотя рост ему такого не позволял, но он всё равно так поступал). А городок-то маленький – и слухи в нём разлетаются быстро…
     Каждый шепчет что-то на уголке, каждый глазеет на поступки странных персонажей, словно в их маленьком мире собрана вся суть загадочности. Дошло до того, что кто-то сообщил, что видел, как пан Лех таинственно скрывался в тени аркад на днях. Другие удивлялись его поведению и интригующе шептались, что же это такое… Но среди обывателей и пустых разговоров никто не знал истины, что скрывалась за маской ухмыляющегося лица пана Леха. Его глаза могли лгать, но умение красть тени и оставаться незаметным позволяло ему плести свои интриги без лишних взглядов и на странные детали его поведения…
     Каждый новый день для жителей городка был похож на предыдущий и не приносил новых загадок и слухов. Но, кажется, пан Лех решил сегодня увлечь в свою игру скрытых образов и запутанных тайн каждого, кто ему встречался в это утро…
     Ох и шулер наш пан Лех. Добился ли он задуманного? Может быть, да, может быть… Потому что весь город вышел на него посмотреть, а он, весь сияющий на солнышке, неспешно шёл в сторону большого отеля, в котором расположил свою ставку Радек. А ещё за ним медленно ехал чёрный автомобиль. Пан Лех, наверное, мог бы попросить преследователей подвезти его, но не делал этого…
     Радеку сообщили, что Лех в поле видимости.
     – Вот дурак. Схватите его! – скомандовал Радек, но был предупреждён о слишком большом количестве ненужных свидетелей. – Ах… Но куда он идёт? Что? В нашу сторону? Он что задумал?..
     А Лех шёл своей дорогой – прямиком туда, где обосновался Радек, к этому старинному дворцу…    
     – Как только он окажется здесь – тащите его ко мне! – раздавал распоряжения Радек. – Теперь-то он не отвертится… Ух я его, чёрта лысого!..
     И действительно шансов у пана Леха пройти незамеченным, куда бы он ни направлялся, было ничтожно мало. Сзади за ним плетётся чёрный автомобиль, в котором легко могло разместиться до шести человек, а сколько людей у Радека в пентхаусе гостиницы – неизвестно, но их явно было достаточно, чтобы задержать упитанного невысокого мужчину пенсионного возраста. Но литературного агента не пугала перспектива оказаться в лапах врага. Он сам к нему шёл, что несколько озадачивало противную сторону…
     Вот пан Лех на территории гостиничного комплекса. Вот он подходит к фонтану со скульптурой в древнегреческом стиле…
     Кажется, в центре фонтана возвышалась фигура какой-то богини, возможно, Афины, облаченной в длинные одежды, которые мягко развевались под струями воды. Её лицо было исполнено мудрости и спокойствия, а в руках она держала щит и копье, символизирующие её силу и защиту.
     Вода в фонтане струилась с нежной мелодией, словно музыка, играющая на струнах души. Она переливалась через край, создавая каскад из мелких брызг, которые сверкали на солнце, словно бриллианты. В этом фонтане было что-то завораживающее, что-то, что притягивало взгляд и заставляло задуматься о вечности. Он был подобен живому организму, который дышал и пульсировал, словно сердце, бьющееся в такт с природой. Струи воды, словно руки, тянулись к небу, будто моля о благословении. Они танцевали в воздухе, создавая неповторимый кружевной узор, сотканный самой богиней Афиной…
     Этот фонтан был подобен музыке, которая звучала в сердце каждого, кто проходил мимо. Он был воплощением красоты и гармонии, символом жизни и скоротечности момента…
     Пан Лех взирал на красоту скульптуры, на воду – и чувствовал, как в его душе растекается умиротворение. В эту минуту он бы и сам хотел быть подобен струйкам фонтана, беззаботно разлетающимися на мелкие брызги…
      Сзади к нему подошли высокие молодые мужчины спортивного вида. Но он не воспринимал их как угрозу. Он знал, что они всего-навсего исполнители – и не сделают ничего без приказа, которого не последует. Пан Лех был в этом почему-то уверен. Наверное, какие-то основания на это были…
     Когда Радеку позвонили и сказали, что «цель здесь, стоит у фонтана», он бросился к окну, чтобы лично убедиться в этом. И да, Лех действительно был там…
     – Нам его привести к вам? – спросил один из людей Радека.
     – Нет… Нет-нет… Это было бы слишком очевидно… Он пришёл – значит, он чего-то хочет. Его все видели… И его машина проклятая… Внимание полиции нам не нужно… Я сам к нему спущусь…
     Через пару минут Радек уже находился возле пана Леха, который снисходительно проговорил его адрес:
     – Я знал, что ты не выдержишь… Тебе никогда выдержки не хватало…
     – Ты старый кретин, – тихо, улыбаясь, промолвил Радек. – Я готов к любой твоей самой безрассудной выходке. Мои агенты тебя быстро обезвредят…
     – А, ты про этих узколобых и плечистых мальчиках, которые у тебя на побегушках? – произнёс пан Лех, оценивающе рассматривая тех, о ком говорил Радек. – Я удивляюсь, как они тебя терпят… Почему? Неужели так себя надо не уважать, чтобы считать тебя своим шефом… Как они тебе ещё голову не открутили за твою заносчивость?
     – Они служат не мне, а более влиятельным людям. И соблюдают субординацию. И я могу…
     – Всё-всё, я понял, что ты можешь…
     – Да, в отличие от тебя, я дорос, – стал хвалиться Радек. – Я взял вершину, о которой ты только и можешь мечтать. И ты, и твой дружок Карел… Две бездарности…
     Пан Лех с любопытством несколько секунд рассматривал бывшего ученика, а после спросил:
     – Ну, хорошо. Гений здесь ты. Тогда что ты так прицепился к нам? Что тебе нужно от Карела? Почему ты хочешь переманить его в своё агентство? Он же бездарь. И я. Если я бездарь, как ты говоришь, то не могу в принципе найти талантливого писателя, чьи книги были бы интересны читателям и хорошо продавались… Значит, я работаю с неликвидным товаром. И успеха от моей сделки никакого не будет…
     – Ну, наконец-то ты это понял! – позлорадствовал Радек.
     – Но тогда и тебе ловить нечего – это ведь логично! – сделал вывод пан Лех.
     – Логично, – согласился оппонент. – Но ты забываешь, что я работаю на влиятельных особ с Туманного Альбиона. И они видят потенциал, который незрим для профанов…
      – Ха-ха-ха, так ты себя профаном считаешь? – засмеялся Лех. – Самокритика тебе к лицу…
     Радек разозлился, покраснел, но фонтан точно специально в него брызнул, остудив пыл. Он с негодованием посмотрел на скульптуру богини – и разозлился ещё больше, ведь пан Лех начал над ним потешаться…
     – Просто умора! Уморил! По-настоящему! Ха-ха-ха… И кто же из нас двоих настоящий бездарь? Я, цепляющийся за последнюю возможность в жизни? Или ты, не понимающий приказов начальства и тратящий своё время на эту канитель?
     Радек отёр лицо платком и промолвил:
     – Да делай, что хочешь, ты мне не интересен. Я и сам найду твоего Карела! И мне плевать на то, что он там написал! Главное, чтобы ты остался ни с чем!
     – Печально. Обидно, – констатировал факт пан Лех. – Налицо вопиющая неблагодарность. Ну, не буду тогда тебе больше мешать – и спокойно поеду в Прагу со своим новым ассистентом… Хотя нет, я не прав, в отличие от тебя – он мой полноправный партнёр…
     – Езжай, куда хочешь! – услышал он гневный отзыв.
     – Даже не спросишь, что я там забыл? – как бы удивился пан Лех.
     – Там ваша дурацкая встреча литературных агентов – знаю я… Ты меня на них никогда не брал. А сейчас мне этого и не требуется…
     – Ну, тогда счастливо оставаться.
     Пан Лех приподнял шляпу, поклонился и двинул в обратном направлении от гостиницы. Радек стоял, словно ошеломлённый какими-то шокирующими известиями. Его подчинённые не знали, как поступить, ведь босс не шевелился и бормотал что-то невнятное…
     Радека задел тот факт, что у Леха не просто новый помощник, а настоящий компаньон, равноправный, чего самому Радеку заслужить так и не удалось. Поэтому он с лёгкостью бросил своего наставника. Но ужимки старого литературного агента, его повадки, высокомерие и вообще весь его внешний вид крайне раздражали Радека. Он его презирал, но в глубинах подсознания понимал, что Лех превосходит его в своём деле, несмотря на ресурсы, подвластные Радеку…
     – Он ушёл, – промолвил один из громил.
     – В Прагу… В Прагу… – неустанно повторял Радек. – Что? Где? Где он?
     – Скрылся…
     – Пусть валит… Собирайтесь – едем в Прагу! Нет… Стоп… Я еду, а вы следите за отелем, где он остановился… Хотя… Хватит и одного из вас, сами решите, кто остаётся, – сказал Радек своим людям, а сам пошёл обратно в гостиницу, приговаривая: – Партнёра, значит, себе нашёл… Ну-ну, посмотрим, чья возьмёт…   
 
     ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ: Отъезд во тьму

    Давненько что-то Михал Павлович так не уставал. Это столпотворение новых постояльцев гостиницы «Златой Лев» его по-настоящему вымотало. Нельзя при этом сказать, что он был выжат как лимон. Да и ничем тяжёлым он и не занимался, а лишь помогал Ладмиле и пану Павелу оформлять и расселять гостей. Вроде бы простое занятие, ничего сложного. Он быстро освоился с поставленной задачей. Но всё равно умаялся, почувствовав в конце дня некоторую слабость в теле…
     – Что, пан Михал, жарко у нас? – задал неунывающий ни при каких обстоятельствах вопрос пан Павел, протянув гостю стакан с прохладительным напитком.
     Михал сидел в кресле в вестибюле и ни о чём не думал. Что-нибудь попить, восполнив запасы жидкости в теле, оказалось хорошей идеей…
     Он отпил из стакана и сказал:
     – Вы знаете, никогда подобными хлопотами не занимался… Хотя со мной разное бывало… Но вот эта суматоха – прям да… Никогда бы не подумал, что обычная работа может так истощить… Утомлён я по-настоящему…
     Лёгкая ухмылка пробежала по лицу пана Павела. Он стоял в стороне, тоже выглядел уставшим и смотрел на молодого иностранца. Этот молодой мужчина вызывал симпатию у пенсионера. Пан Михал вёл себя просто, искренне, ничего не скрывал (так, по крайней мере, казалось). И не пытался ухаживать за внучкой. Вёл себя как настоящий джентльмен. И в своей новой шляпе выглядел удивительно элегантно…
     – Устали, значит, пан Михал? – спросил пан Павел.
     – Есть такое дело…
     – Вы говорили, что работали на большую компанию, – стал припоминать дедушка хозяйки мини-отеля. – Там, наверное, было тяжелее работать? – выдвинул предположение он.
     – Поверьте, если бы вы были знакомы со спецификой корпоративного труда, то знали бы, что при определённом высоком положении там вообще можно ничего не делать и быть при этом важным лицом, принимающим решения…
     – В общем, вы там халтурили по большей части, как я понимаю…
     – Вы близки к истине, – ответил, смеясь, Михал Павлович.
     Прибежала вся взъерошенная с каким-то бешеным блеском в глазах пани Ладмила. Она, когда размещение новых постояльцев было завершено, вдруг отчётливо поняла, что одна не справится с таким наплывом клиентов – и ей нужен постоянный вспомогательный персонал, хотя бы на летний сезон…
     – С таким количеством денег я могу нанять ребят на полную ставку! – осенило её. – Дедушка! Михал Павлович! Присмотрите за гостиницей – я скоро…
     Выбора она им не оставила. Да и отказывать не имело смысла: Михалу всё равно тут оставаться, а пан Павел не мог подвести внучку. Да и бегала она тут недалеко – в соседние кафе и ресторанчик, в которых работали девочки-официантки и бармен Иржи, которых она приглашала на подработку, когда устраивала вечеринки в «Златом Льве»…
     Девчонки обрадовались, что их переманивают на большую зарплату, а вот Иржи согласился не сразу. Он как раз разливал напитки, когда Ладмила сообщила ему новость…
     – А твой… этот… Михал Павлович тоже там всё ещё? Не съехал? – с какими-то нотками уязвлённого самолюбия спросил он.
     – Боже, перестань ревновать! – сокрушённо ответила Лада. – Да! А ещё там других иностранцев полно! Какая глупость, что я тебя уговариваю… Там клиентов больше, ты у меня заработаешь больше… И я там, если для тебя это важно…
     – Да… Это весомый аргумент, – быстро взвесив все «за» и «против», сказал он, а затем громко крикнул: – Панове! Я увольняюсь и ухожу в гостиницу «Златой Лев»! Теперь лучший бармен города будет ждать вас только там!
     Публика, отдыхающая в этом заведении, с радостью откликнулась на сообщение Иржи…
     Когда пани Ладмила уладила вопрос с персоналом и вернулась, то уселась без сил рядом с Михалом Павловичем, тяжело вздохнув.
     – Всё хорошо? – поинтересовался дедушка волнительно.
     – Да, дедуля, всё отлично… Не ожидала я такого всплеска… Что же теперь будет? –  приложив ладони к своим румяным щекам и покачав головой, задалась она вопросом.
     – Думаю, всё будет хорошо, – подбодрил её пан Михал. – Ведь ради этого и затевался весь этот бизнес…
     – Но я не думала, что успех нагрянет так спонтанно… Я же целый бизнес-план расписала, прогноз роста, график коррекции доходов составила… Расходы и чистую прибыть уже высчитала приблизительно… А тут… – Она посмотрела на Михала.
     Он малость смутился её прямого светящегося радостью взгляда. Даже пан Павел кашлянул от движения тела внучки, которое пылало нескрываемым возбуждением…
     – Что? – задал вопрос Михал Павлович и чуть отсел подальше от неё.
     – Это всё вы, пан Михал, – заулыбалась она. – Ваше появление словно осветило этот мрачный уголок… Все преобразилось именно из-за вас… Я…
     Он взял её за руки, чтобы она не сделала какой-нибудь несуразицы, и сказал:
     – Я тут не причём. Это всё вы. И ваш дедушка, пан Павел. Это он указал мне, куда идти. Его надо благодарить…
     Пан Павел оценил, что его заслугу хоть кто-то подчеркнул:
     – Да-да, я такой, у меня глаз намётан…
     – А пан Лех ещё не возвращался? – решил сменить тему Михал Павлович.
     – Нет, кажется, – дала ответ пани Ладмила. – Он ушёл практически следом за вами…
     – Он хотел найти новую машину для себя… Он вас об это не просил? – задал Михал новый вопрос.
     – Нет, он лишь плоско пошутил несколько раз, а потом ушёл…
     – Пан Михал, не беспокойтесь за старого беса, – стал успокаивать того пан Павел. – Лех себе на уме: никогда не знаешь, что он выкинет. Если ему нужна новая машина, значит, она у него уже есть, просто он вам не сказал… Вернётся, не переживайте… Время уж позднее, пора спать. Завтра дел много. Ладка, я останусь, чтобы с утра помочь тебе…
     – Ну, что ты, дедушка, не надо, – начала она зачем-то отговаривать его. – Утром придут девочки и Иржи – мы справимся…
     – Но кто-то же должен присмотреть и за тобой…
     Пан Павел подошёл к ней. Михал всё это время продолжал удерживать кисти её рук, а она и не сопротивлялась… 
     – Н-да, все мы устали сегодня… – промолвил пан Михал и быстро встал. – Мне тоже надо отдохнуть…
     Пани Ладмила что-то хотела ему сказать, но он не дал ей и пикнуть, убежав в свой номер…
     Он не стал включать свет. Мысли опять полезли в его башку – и ему хотелось избавиться от них. Он думал, что как только окажется в кровати, то нелепые тревоги улягутся. Всё-таки общение с большим количеством людей в ограниченном пространстве довольно напряжённо, из-за чего он испытывал тяжесть в голове…
     Он хотел расслабиться. Лечь и уснуть. Почувствовать себя качающимся на надувном матрасе на тихой водной глади. И успокоить свой дух…
     В глубинах его сущности плавало то самое чувство усталости, не дававшее забыться сном, но не от тяжкого физического труда, а от изнурённости неожиданным плаванием по незнакомым внутренним водам. Как мореход, поймавший ветер в паруса, он пронёсся сквозь волны нового опыта, встретив для себя неизведанные приливы и отливы. Но эти новые открытия не сильно радовали его, потому напоминали о прошлом. И с каждым новым вздохом в памяти всплывали его прежние необычные приключения. И он опять погружался в море своих мыслей и неисполненных желаний…
     Его душа, облегчённая грузом рутины, сегодня столкнулась с новыми для его ума просторами возможностей и забот…
     Искать новые пути, встречать новых людей, открывать перед собой двери в новое, пересекать границы – всё это приносило свежий ветер перемен, но в то же время с каждым новым веянием оставляло следы усталости, как песчинки песка в подошвах его стоптанных кед.
     Его сердце, бьющееся в унисон новому ритму, уже успело почувствовать странные аккорды этой новой мелодии. Одни ноты приносили радость открытий, другие – грусть прощаний с привычным. Но в этой музыке его жизни усталость звучала как нота к диссонансному аккорду, дополняющая мелодию его существования…
     Он понимал, что момент, когда придётся отказаться от всего старого и заняться чем-то для себя новым, рано или поздно настанет. Он даже ждал его. Надеялся на это… Но вот сегодня действительно с ним случилось какое-то чудо – и оно немного напугало его. Перемены – это хорошо. Говорят, они всегда к лучшему. Михал многое уже изменил, уехав так далеко от событий прошлой жизни. Но привычная рутина всё равно маячила у него в башке. И он на самом деле побаивался окунуться в какую-то новую деятельность. Он что-то умел, а обучиться каким-то иным навыкам опасался. Какой-то необоснованный страх. Или просто ленивый мозг не хотел впитывать и усваивать незнакомую информацию – и из-за этого он так неуютно себя ощущал, ворочаясь в кровати…
     – Пан Михал, – позвал его во сне какой-то тихий голос. – Михал Павлович… Михал, мать вашу!
     Тычок в бок среди ночи заставил Михала очнуться:
     – Что такое? Что случилось? Пан Лех? Вы пьяны опять?
     – Не смешите, вы не видели меня пьяным. Собирайте манатки. Мы уезжаем…
     Михал протёр глаза. В темноте было плохо видно.
     – Свет не включайте. За мной следят, – сообщил пан Лех. – Но эти тупицы не знают, с кем связались… Властимил передал вам это. – Пан Лех протянул коробку. – Там какие-то шмотки, я забрал. Не благодарите.
     – Весьма любезно с вашей стороны… Но пан Властимил сам хотел…
     – Это я его попросил вам так сказать. Для смышлёного парня вы задаёте слишком много ненужных вопросов. Идёмте…
     Они вышли из номера. Тишина царила в гостинице. Мирный сон уставших путешественников завладел ею. «Златой Лев» стал ограждением от бурного мира для всех постояльцев. В каждом номере люди отдыхали от дневных треволнений, погруженные в мир своих снов. Одни видели что-то лёгкое и безмятежное, словно плавное путешествие по нереальным пейзажам, другие – запутанное и таинственное, как загадочное предвестие событий, что намечаются в будущем.
     Они вышли в ночь на задний двор. И как какие-то заговорщики на цыпочках пробрались до больших мусорных баков, за которыми стоял новый автомобиль пана Леха, спрятанный под каким-то укрывающим материалом.
     – Так у вас всё это время тут была тачка… – догадался Михал Павлович.
     – Тихо вы… Да, всё остальное – отвлекающий манёвр, смышлёный вы мой. Залезайте. И спите. Нас ждёт долгий переезд.
     – В Прагу? – сев на заднее сиденье, спросил напарник.
     – И туда тоже…
     – Но за вами следят, нас же услышат…
     – Нет, я всё продумал заранее… Тут есть выезд между зданиями на просёлочную дорогу. А оттуда – прямо на шоссе. Так что…
     – И вы будете рулить? – с каким-то сомнениями поинтересовался пан Михал.
     – Что, боитесь мне довериться? – сыронизировал пан Лех, заняв место водителя. – Поверьте, я и не такое могу…
     Он завёл грохочущий рокотом Преисподней мотор большого автомобиля – и они отправились прямиком во мрак ночной…

     ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ: Почему он?

     Михал в начале дороги пытался расспросить пана Леха, куда именно они едут, но тот грубо попросил пассажира захлопнуть варежку и не отвлекать его от дороги. Действительно, всюду темень, ночь, до рассвета ещё несколько часов. Машину монотонно при движении покачивает, а это так убаюкивает…
     В общем, Михал Павлович не заметил, как глаза его слиплись, а сам он отключился. А вот пан Лех и не думал засыпать. Ему это и не требовалось как будто. Он вёл автомобиль. И не бесцельно, а именно туда, куда ему было нужно. И делал это весьма аккуратно, чего компаньон по проводимой литературным агентом операции не мог по достоинству оценить. И не больно-то и хотелось, пусть отсыпается…
     Михал Павлович очнулся из-за дискомфорта в затёкших конечностях, так как лежал на заднем сиденье в неудобной позе. Хоть машина и была большой и широкой, но всё же сравниться с удобством обычной кровати салон её не мог…
     – Уже день? – задался вопросом Михал.
     Он выглянул в окно и увидел маленький домик, из крыши которого торчала коптящая густым дымом труба.
     – Мы в какой-то деревне? – удивился Михал спросонья.
     Из домика вышел пан Лех. Руки у него были в муке. Он схватил ковшик из огромной бочки, стоящей чуть в стороне от входа в жилище, и омыл себя холодной водой. Михал, почёсываясь и потягиваясь, выбрался из машины.
     – О! Наконец-то! – прокричал пан Лех. – Горазды же вы спать!
     – А что, неужели я долго? – неуверенно спросил Михал, подойдя к нему.
     – Уже вторая половина дня, – посмотрев на Солнце, ответил старший товарищ по общему делу. – Но вы не переживайте, мы укладываемся в график. Вам надо собраться. И кое с чем ознакомиться… Идём…
     – А где мы? – задал молодой помощник новый вопрос.
     – Мы в одной деревушке возле Кракова, не отвлекайтесь, идёмте в дом…
     – Возле Кракова? – задумался Михал Павлович. – Но это же… Я проезжал его на поезде… Это же большой крюк, вы же говорили про в Прагу…
     – Краков, Прага – никакой разницы, – отмахнулся пан Лех. – Так надо. Слушайте меня и не парьтесь о ерунде…
     Михала не устраивала такая позиция, но и спорить желания не было. Хотелось есть, пить и размять закостеневшее за долгую ночь тело.
     Пан Лех оказался хорошим домохозяином. В маленьком домишке было чисто, прибрано. Настоящее пристанище для путника. А ещё он приготовил вкусный и полезный завтрак, обед и что-то ещё, что можно было бы взять с собой…
     Михал Павлович был впечатлён такими качествами пана Леха. Когда они подкрепились, то уселись немного переварить пищу в мягких креслах с потрёпанной обивкой. Видимо, эта мебель здесь стояла давно. Но своего качества не теряла, хоть и выглядела устаревшей. Хотя внутри домик весь был похож на островок старины, словно портал в прошлое…
     – Я знаю, что вы хотите знать, – опередил Михала пан Лех. – Этот домик я арендую у одного моего знакомого, когда мне надо куда-то ехать. Я тут останавливаюсь на день или ночь. Людей тут мало, так что я могу спокойно уединиться. И да, я заранее продумал этот ход. Радек думает, что мы с вами в Праге, но мы тут. Там начнут без нас. Это мероприятие не имеет никакого особенного значения. Вот пускай он там и слоняется… А мы с вами обсудим дальнейшие наши шаги… Итак, вы уже поняли, что я хочу издать одну книгу… Ну, быть агентом одного писателя. И это очень важно для меня…
     – Я, кажется, знаю, о ком речь, – перебил пана Леха Михал Павлович. – О вашем старом друге – пане Кареле. Пан Павел мне говорил…
     – Хм, – издал звук пан Лех. – Ладно, вы экономите мне время. Не надо объяснять…
     – Почему не надо? – удивился Михал. – Надо. Я же не знаю всё подоплёки ваших взаимоотношений…
     – Вам и не нужно знать об этом, – сделал замечание пан Лех. – Достаточно того, что вам известно, что этот писатель – мой старый друг…
     – С которым вы в натянутых отношениях, – добавил пан Михал.
     – А, вы и об этом в курсе… – Пан Лех немного подумал, а потом произнёс: – Хорошо, да, мы как-то хорошо поспорили и разошлись во взглядах. А после и вовсе перестали общаться. Радек на это косвенно, подлец, тоже повлиял, создав мне проблем, когда решил вести дела самостоятельно… Ну, не о нём мы сейчас… И не о Кареле… А о том, что этот… этот… О том, короче, что он написал… Я когда прочитал – я сразу понял, что это что-то невероятное. И я хочу, чтобы вы тоже прочитали – и высказали своё мнение…
     Михал пожал плечами и промолвил:
     – Ну, давайте, для дела это, полагаю, даже полезно…
     – Вот держите… Пара отрывков из одного литературного журнала, в котором Карел опубликовал это… Читайте вдумчиво, не спешите.
     Пан Лех передал Михалу Павловичу два листа бумаги с печатным текстом – и молодой компаньон начал изучать материал…

Первый отрывок из книги, написанной паном Карелом

     И узрел я бездну, манящую к себе своей зияющей чернотой. И захотел узнать я глубину той бездны. Но в тот же миг понял явственно я, что не имеет она пределов, ибо имя ей – Безразличие.
     Я почувствовал, как сердце замирает в ожидании неизвестного, какое может принести это погружение в темноту. Решил смело шагнуть в эту бездну, ведь жажда познания побеждала страх. Но когда только я вступил на этот путь, то осознал: эта бездна без пределов. Мои чувства смешались: удивление, испуг, возможно, даже тревога. Я погружался всё глубже, медленно теряя ощущение времени и пространства. Это было как падение в бездонную пропасть, где нет опоры, а ужас застыл где-то внутри.
     И вдруг открылось мне, что это Безразличие – не просто название, это состояние, где всё теряет свое значение, где равнодушие ко всему преобладает. Мне казалось, что я тону в этом бесконечном океане безразличия, словно окружённый мраком вечности. Это было сродни плаванию в пустоте, где ничто не имеет смысла, где исчезают грани между мной и окружающим миром…
     Постепенно понимал я, что эта бездна отражает не только мои страхи и сомнения, но и мою собственную природу. В этом состоянии безразличия встретил я самого себя, лишенного всяких внешних масок и ограничений. Этот путь к самопознанию был как путешествие в самую глубину души, где я обретал новое понимание своего существования. И, закончив это погружение в Безразличие, я осознал, что из этого состояния невозможно выйти. Ощущение потери смысла и равнодушия переполняло меня, словно оковы, из которых невозможно вырваться. Я понял, что это не просто переживание, а образ мысли, в котором я застрял как в лабиринте без выхода…
     Пытался я оторваться от этой бездны равнодушия, найти хоть какой-то выход, но чем глубже я погружался, тем сильнее он ускользал от меня. Время казалось замедляющимся, реальность растворялась в тумане равнодушия, и я ощущал, как потоки безразличия поглощают мою личность.
     Я осознавал, что это состояние безразличия не просто испытание, а узел, который глубже запутывался с каждым шагом. Мои сомнения и страхи превратились в пыль в этой чёрной бездне, и я остался один на один с самим собой в ней...

Второй отрывок из книги, написанной паном Карелом

     Моя жизнь похожа на езду в скоростном поезде, в котором есть всё для комфортной жизни. И я не хочу останавливаться в своём движении. Мне хорошо и удобно. Я обеспечен… Но… Каждый раз, когда задумываешься об умиротворении и тебя посещает мысль, что ты наконец-то достиг блаженного покоя и можешь просто предаваться отдыху – вдруг пропадает интернет. А что это за жизнь без доступа к интернету?.. Что за жизнь?! Кто виноват в этом?! Вы скажете, что я сам довёл свою жизнь до такой зависимости от технологий? Что за упрёки несуразные в мой адрес? Это я во всём виноват? Я зависим от внешних факторов? Я  ревную непонятно кого к непонятно кому и без причин? Я контролирую людей, где они и так далее, хотя даже не в отношениях? Именно поэтому я избегаю отношений, дружбы и лишнего общения и знакомства... ибо не хочу этого дерьма, непонимания и всяческих ссор и так далее. Одному проще – и жизнь это показывает каждый раз, когда я это хлебаю. Ну, вот какого чёрта меня жизнь так испытывает?!! Зачем!? Почему нельзя жить просто без заморочек, наслаждаясь её моментами?.. Я просто хотел бы быть счастливым, здоровым и заниматься собой и саморазвитием... И не нужно меня упрекать за мои недостатки, зависимости, прошлое, за мои прошлые ошибки... Меня упрекать никто не имеет право, кто не пережил того, что пережил я... Справились бы вы с тем, что я успел перенести? Может быть, если да, тогда бы поняли, почему я такой закрытый, замкнутый, некоммуникабельный... И я выбрался из такой неоднозначной ситуации (в простонародии – "из такой задницы"), что крайне мало, кому бы захотелось столкнуться с тем же... И если кто-то и был рядом со мной в тот период – то я благодарю всех этих людей... И мой вам совет: бросайте вредные привычки, займитесь своей жизнью, найдите друзей, найдите любовь или хобби, старайтесь быть добрым, понимающим и чутким (ко всем), перестаньте думать негативно – и тогда, возможно, вам перестанет быть одиноко и скучно и люди начнут вас с радостью окружать... Но кому я это пытаюсь донести?! Ведь рядом со мной никого не осталось. Они отказались от меня, а я всего лишь простой человек, который старается найти свой путь в этой жизни, как и все остальные. Мне не нужны лишние драмы и ссоры, я стремлюсь к простоте и гармонии. Пусть каждый идёт своим путём, а я иду своим. И это в порядке. Жизнь может быть сложной, но я всё равно буду стараться быть счастливым и делать то, что приносит мне радость…

     Михал Павлович закончил знакомиться с материалом. Он ни проронил ни звука за время чтения. И после пару минут сидел в молчании. Пан Лех наблюдал за его реакцией, соблюдая режим тишины. И как только Михал прокрутил все мысли, возникшие после чтения, в голове, старый литературный агент поймал первое движение его тела и спросил:
     – Ну, что скажете?
     – Как будто про себя прочитал… – задумчиво ответил Михал Павлович.
     – О! – обрадовался пан Лех. – Вы хоть и иностранец, но тоже заметили это… Это очень хорошо. Значит, между нами гораздо больше общего, чем могло бы показаться… Значит, у нас сходное мышление и понимание текстов… Я очень доволен, что вы… Вот Радек никогда не был способен на глубинное осознание литературы. Для него она всегда была лишь чтивом, развлечением, так, скоротать время, а не подумать над чем-то важным… Но мы-то с вами, Михал Павлович, другого склада ума. Мы-то с вами видим… Всего два коротких фрагмента – а уже какой задан тон! Какая высокая планка! Вы только представьте, что там в мозгах Карела!.. Что он такое придумал! Какая это потрясающая книга! Теперь вы понимаете?
     – Да, теперь я понимаю, почему именно он, хотя полного объяснения для себя ещё не составил. Если бы я мог прочитать всю книгу целиком…
     Пан Лех унял восторг и с некоторой грустью сказал:    
     – А вот с этим у нас проблема… Он не хочет её публиковать.
     – Как! – изумился пан Михал, подскочив в кресле.
     – Вот так. Этот дурак не собирается этого делать. Точнее, он выдумал что-то диковинное на этот счёт. Я говорил с ним. Я предлагал простое и быстрое решение, но он отказал мне… Мне! Своему лучшему старому другу! Я! Который всю жизнь был его агентом! И такое дело… Но я знаю, как заставить его уступить… Нет-нет, пан Михал, молчите. Мы не будем делать ничего против воли Карела, но мы его убедим… Точнее, я один это собирался сделать, но нарисовался Радек – а это плохо… Это говорит о том, что не только я или вы способны понять, что книга Карела грандиозна… Есть кто-то ещё. И у них больше возможностей добраться до него. Но наш козырь в том, что они пока не знают, где этот отшельник прячется…
     – А вы знаете? – спросил Михал. – А! Я понял! В Голландии! Вы же там были…
     – Тихо вы, – оглянувшись по сторонам, промолвил пан Лех. – Тихо. Раз против меня действует целая команда, то и мне нужна помощь. Поэтому мы вдвоём всё сделаем…
     – Я же сказал, что с вами поступили несправедливо из-за вашей машины. И я хочу вам помочь… Но скажите правду: почему вы согласись на мои услуги? Что такое в больнице вы увидели при нашем разговоре?..
     Пан Лех наклонился чуть вперёд и проговорил:
     – Вы мне напомнили одного моего друга. Он был таким же, как вы в молодости… Хотел справедливости, а я был прагматиком… В итоге… Вы похожи даже внешне на Карела. Отдалённо. Когда вы его встретите, то сами заметите это. Поэтому как-то так… Ладно. Нам пора в Прагу. Операция продолжается! – гордо объявил пан Лех и встал.

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ: Пражский форум (статья из «Вестника литературных агентов»)

     Случалось ли вам когда-нибудь присутствовать на мероприятии, на котором собирались люди, занимающиеся представительской деятельностью писателей, поэтов и прочих литераторов перед издательствами или какими-то иными организациями? Нет? Тогда добро пожаловать на Пражский форум – место встречи литературных агентов!
      Великолепный город Прага раз в год становится эпицентром литературного мира на несколько дней, когда сюда съезжаются профессионалы, стремящиеся к сотрудничеству, обмену опытом и вдохновению. Это потрясающее событие! На Пражском форуме можно встретить агентов из разных уголков планеты, обсудить новые литературные тренды, наладить контакты с издателями и представителями других литературных организаций. Это не просто формальное мероприятие, но идеальное место, полное возможностей для всех, кто стремится к успешному развитию литературной карьеры и расширению своих профессиональных связей. Если вам близок мир литературы и литературного бизнеса, то вы обязательно должны посетить Пражский форум, место, где находят друг друга истинные ценители слова и талантливые литературные агенты…
     Следуя за музой литературного искусства, давайте и мы окунёмся в вихрь бескрайних словесных просторов Пражского форума. Возможно, только здесь, под крышами древних пражских зданий, где история переплетается с современностью, рождаются те волшебные сюжеты, которые заполнят страницы будущих литературных шедевров.
     На форуме, будто магической словесной канвой, переплетаются судьбы литературных агентов со всего мира – и их голоса звучат как симфония чувств и идей, создавая мозаику литературного многоголосья. Здесь каждый представляет своего клиента как цветок ботанического сада, наделяя его уникальными чертами и душевным звучанием.
     Пражский форум давно стал местом, где жизнь искусства проникает сквозь каждое слово, каждую мысль, каждое дыхание. Встречи, дискуссии, переговоры наполняют временно-пространственные координаты этого литературного праздника вековечных талантов и профессионалов. Здесь встречаются великие умы словесности, плетущие невидимые нити диалогов и соглашений, объединённые любовью к слову и искусству. Пражский форум – это не просто сборище литературных агентов, это праздник для души и ума, где каждый словесный аккорд звучит как приглашение к великому творчеству и вдохновению.
     Пражский форум – это эпос наших дней, где филигранно исполняются гимны литературному искусству. Ну, и, конечно же, никто не забывает и про деловую сторону вопроса. Но не будем о деньгах. Давайте просто восхищаться работой настоящих знатоков своего дела. Поверьте, вы были бы впечатлены их умениями…
     Зоркие глаза литературных агентов, собравшихся на Пражском форуме, светятся огнём страсти и творчества. Они прибыли сюда из далёких уголков мира, таинственных городов и бескрайних просторов, чтобы представить своих клиентов, поделиться чем-то новым, узнать что-то от других, заново открыть литературные горизонты и поистине соткать будущее литературного мира.
     Великие мастера слова нуждаются в навыках этих людей. Без них мы бы с вами не узнали о многих хороших писателях, не прочли бы их книги. К агентам обращаются за помощью. Они как проводники для талантов и идей, оказывают свои скромные услуги [не бесплатно, безусловно], надеясь найти в них эхо своей внутренней гармонии. Агенты становятся связующим звеном между мирами литературы и бизнеса, тонкими нитями, что переплетают судьбы авторов и издателей, словесных сокровищ и читательских сердец.
     На Пражском форуме агенты встречаются, обмениваются идеями, делают ставки на литературные шедевры и интересные новинки. Они умеют видеть в дымке слов и метафор мировую ценность и потенциал, готовы биться за каждое слово, за каждую строчку, за каждый изящный поворот фразы.
     Пражский форум для литературных агентов – это место возрождения культуры слова, мечта ценителей литературы и ковчег талантов. Здесь звучат голоса прошлого и будущего, здесь соединяются мысли литературных гениев и поклонников словесного искусства.
     Как жаль, что не каждому дано увидеть свет и тень литературного творчества, почувствовать пульс настоящего слова, засвидетельствовать воочию рождение легенд… Да, это не массовый народный праздник, не церемония какой-нибудь кинопремии, не спортивное соревнование, привлекающее фанатов. И даже не цирк. Это мир людей, посвятивших себя важнейшему из искусств человеческой цивилизации – литературе. И у форума есть все атрибуты величия, достойные преклонения. Да взять хотя бы здание, где заседают литературные агенты…
     В центре Праги (ну, может быть, чуть правее или левее), в самом её сердце (но это не точно), расположено здание, где проводятся встречи литературных агентов. Это старинная постройка, монументальная, впитавшая в себя весь колорит истории, с фасадом, украшенным изящными узорами и резьбой, напоминающими о богатом культурном наследии этого города.
     Внутри здания можно увидеть потрясающие картины на стенах, которые символизируют различные литературные течения и вдохновляют на творчество. Свет, падающий сквозь высокие оконные проемы, создаёт непередаваемую атмосферу, пронизанную историей и тайной…
     Большой зал заседания привлекает внимание своим изысканным оформлением. Строгие колонны, усыпанные литературными символами, поддерживают величественный потолок, украшенный замысловатой лепниной и рисунками. Весь зал заполнен столами и стульями, перед которыми возвышается сцена. Литературные агенты собираются там, чтобы обсудить новые творческие проекты и заключить договоры, а также чтобы послушать докладчиков, выступающих со сцены. Но литературные агенты не какие-нибудь скучные вещатели, статично стоящие перед микрофоном. Нет, они настоящие артисты и шоумены. Они шутят, отпускают остроты, веселят публику. И говорят, говорят и говорят о своих заслугах перед миром литературы…
     Какое ж это великолепие!..
     Все получают заряд творческой энергии! Все готовы к новым подвигам! Ведь сходка литературных агентов сейчас как съезд "больших героев", которые считают себя носителями культуры и мудрости, спасающими литературу от забвения. Они ходят вокруг как павлины, размахивая своими контрактами и предложениями, полагая, что их слово – закон на книжном рынке. Но стоит им перейти от старинных зданий к современным корпоративным офисам, как всё это выглядит как спектакль в старомодной комедии. Литературные агенты стараются доказать свою значимость, но их позиция постепенно растворяется в океане корпоративных монстров, готовых выкупить и издать всё, что придётся по вкусу массовой аудитории.
     Да, съезд литературных агентов важен, это давняя традиция (не все, правда, её уже чтят), но форум всё больше становится похож на театр абсурда, где главные герои, будто погрязшие в прошлом величии, пытаются выжить в мире, который беспощадно диктует современные правила и требования. Ах, как было бы смешно наблюдать за этими "защитниками культуры и слова", если бы это не было так грустно...
     Но не будем отчаиваться. Литературные агенты ещё не сказали своего последнего слова. Они ведь не простые посредники. Они не какие-то там торгаши от мира литературы. Нет-нет, мои дорогие, они настоящие тайные агенты литературного мира! Они – живые Джеймсы Бонды уходящей эпохи. Они работают в тени, оперируя в мире издательств, литературных агентств и авторов, чтобы помочь талантливым рукописям увидеть свет в печатном виде. Эти литературные агенты сталкиваются с различными опасностями и испытаниями в своей работе: от конкуренции с другими агентами и издателями до сложных переговоров с авторами и борьбы за лучшие условия для своих клиентов. Они проводят собственные расследования, изучают рынок и выявляют потенциальные перспективные проекты. Велика их заслуга в тихом чтении обывателя увлекательного романа…
     Но время этих литературных агентов постепенно уходит, поскольку с каждым днём корпорации становятся всё могущественнее и господствуют на рынке литературы. Тем не менее, лишь немногим гордым одиночкам удаётся сохранить своё место в этом мире и продолжать оставаться героями, защищающими талант и литературное творчество.
     В общем, хватит вокруг да около! Пражский международный форум литературных агентов приветствует вас!

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ: Одни из них

     Прага – это исторический бриллиант, слепящий своим богатством и великолепием. Это город, в котором каждый камень и улицы наполнены сказочными легендами, трепетно хранимыми в сердцах его жителей. Удивительные замки и дворцы, в какой-то степени даже невообразимые, утонченные соборы и церкви, впечатляющие мосты и старинные улицы – в каждом уголке Праги можно услышать шёпот прошлого. Здесь великолепие архитектурных шедевров соседствует с памятниками великих умов и выдающихся личностей, чьи имена стали легендарными. Грандиозность Праги ослепляет взгляды, а исторические достопримечательности ярко сияют под лучами Солнца летом, словно золото и магия слились в едином потоке света и красоты. Прага – это город, который сияет вечно, будоража сердца поэтов своей вечной красотой и величием…
     Заставить пульс биться быстрее могут извилистые улочки старого города, словно лабиринт, в котором потеряться легко, но откуда так приятно периодически выбраться на просторы Дубеченской площади, где великолепие архитектурных шедевров оставит вас безмолвными. Стрельбище, Доминиканский монастырь, Вяховский поворот, Пражский град – каждое место словно зовёт вас узнать его историю, о которой так много сказано и написано.
     И когда закат закутывает Прагу в золотые объятия, отражаясь в стеклянных окнах Городской ратуши и Часов, каждый угол города наполняется колдовской таинственностью средневековья. Это время, когда даже каменные мосты и стены начинают рассказывать свои собственные истории, пронизанные древними загадками и секретами.
     Такова Прага – светлое и мистическое место, где каждый удивительный момент соединён с богатой историей и очарованием архитектуры, создавая уникальность городского бытия, которое проникает в душу каждого невыразимыми впечатлениями. Великая и необъятная, Прага продолжает манить и привлекать своей беспредельной прелестью, как любовь, которая остаётся навечно в душе каждого, кто побывал здесь…
     Вот и Михал Павлович с паном Лехом наконец-то добрались сюда.
     Город пылал жизнью. Народу на улицах было полно. Никого не смущала установившаяся жара. Все были только рады ей. Автомобили бесконечным потоком сновали туда-сюда. Царящая здесь суматоха резко контрастировала с тишью городка, из которого прибыли два литературных агента.
     Они не спешили на форум, хотя Михалу Павловичу было интересно побывать на нём и узнать что-то новое для себя. Но пан Лех вёл автомобиль неторопливо, говоря, что ничего архиважного они не пропустят…
     – Ага! – возмутился на третий день пути пан Михал. – Вы постоянный участник встречи, вас там знают, вы там всех знаете, а я новичок…
     – Боже мой! Вы прекратите своё нытьё?! – с раздражением промолвил пан Лех. – Да, я там всех знаю. И меня… Неужели вы хотите такой популярности, как у меня?
     Он посмотрел на Михала Павловича с укоризной и произнёс:
     – Я так и думал. Не нужна вам такая слава. И лишнего внимания не нужно. Пока не нужно… Не знаю, как потом, но не сейчас. Без нас пусть эти… Без нас пусть начинают.
     – Они уж начали! – крикнул Михал.
     – Я уже устал вам повторять: ничего существенного мы не пропустим. И вообще мы едем туда только чтобы позлить Радека!
     – И это ваш гениальный план? – пытаясь хоть как-то заставить пана Леха сказать больше, решил немного поддеть Михал коллегу.
     Вспыльчивый и импульсивный старый литературный агент мог бы и накричать на молодого напарника, но, крепко сжав руль, промолчал.
     – Почему вы ничего не ответили? – смутился Михал Павлович.
     – Потому что мы приехали…
     Михал впервые попал в Прагу, и город поразил его своим сложным изяществом и одновременной простотой. Ему казалось всё знакомым и новым. И новые ощущения, зародившиеся внутри него, дарили ему необъяснимые эмоции от городских пейзажей…
     – Прага всех возбуждает, – многозначительно промолвил пан Лех, посмотрев на компаньона.
     И вот, значит, поплутав по улочкам, проехав мимо достопримечательностей, насмотревшись на памятники, они доехали до центра.
     – Нам туда, – указав в сторону большого здания, сказал пан Лех. – Идёмте, не задерживайтесь! – повысил он голос на Михала.
     Молодой напарник засмотрелся на памятник какому-то известному человеку. Фигура из бронзы отбрасывала ослепительные блики и чем-то привлекла внимание Михала Павловича. Какая-то загадочная аура исходила от памятника, было в нём что-то таинственное и недосказанное…
     Он спросил:
     – Наверно, это какой-то местный знаменитый деятель?
     Пан Лех, закурив сигару, усмехнулся:
     – Пан Михал, вы точно филолог по образованию?
     – Ну… Да, диплом даже сохранился до сих пор. Хотя я ни дня по профессии не проработал, но всё же…
     – Ха-ха… Пан филолОг! – громко, с ударением на последнем слоге, произнёс пан Лех. – Так вот, значит, до чего докатилось современное образование… Вообще-то это Франц Кафка, выдающийся писатель, уроженец города. Быть филологом и не знать, кто такой Франц Кафка – это, знаете ли, плачевно…
     – Ну, я же не утверждал никогда, что семи пядей во лбу. Я просто закончил университет…
     – Но уж знать, кто это такой, могли бы! – пан Лех чуть не ткнул в фигуру писателя сигарой.
     – Да знаю я, кто такой Франц Кафка… Нам рассказывали на лекциях о нём… Это ведь он ни одной своей книги так и не закончил?
     – Ах, Михал Павлович, с вами нельзя вести беседы о высоком, – посетовал пан Лех. – Вы нас порядком задерживаете. Все эти дни я слушал ваши вопли, что мы едем слишком медленно, но вот мы тут – и вы теперь нас тормозите. Хватит. Никуда ваш Кафка не денется. И да, в его произведениях есть такой момент, но вы не на том акцентируете внимание. И вообще. Ну вас к чёрту! Хотите пялиться на памятник – пяльтесь! А я… – Пан Лех взял паузу, посмотрев на стоящее поодаль здание. – Я иду…
     – Но я с вами! – поспешил за старшим товарищем пан Михал.
     Старый литературный агент ускорил шаг. Напарник еле догнал его.
     – О, сейчас мы наконец-то окажемся там, где собрались… – торжественно стал говорить Михал Павлович.
     – Давайте без пафоса, – попросил пан Лех. – Пражский форум – это сборище выживших из ума инфантильных кретинов.
     – И вы один из них? – иронично поинтересовался коллега.
     – К сожалению… – Пан Лех с жалостью посмотрел на пана Михала и добавил: – И вы теперь тоже один из них…
     – Мы оба – одни из них! – с гордостью промолвил компаньон.
     Пан Лех отмахнулся, бросив окурок на ступеньку высокой бетонной лестницы, вызывающе растоптал его, хотел даже смачно плюнуть, но отрицательное шевеление головой Михала Павловича немного вразумило старого пана.
     – Заходим! – скомандовал он.
     И вот они прошли в здание… Ох, как же оно понравилось Михалу своим антуражем. Так бы стоял он и рассматривал всё, но пану Леху не было никакого интереса глазеть по сторонам и объяснять глупому туристу, что тут да к чему…
     В общем, быстро они прошли до главного зала, где шло финальное совещание форумчан. Михала удивило большое скопление людей. Да, он как-то так всё себе и представлял, но не ожидал, что литературных агентов будет так много…
     – Ого, – подивился он.
     – Да-да, толпа маразматиков и идиотов, – подчеркнул пан Лех. – Надо где-нибудь сесть…
     Они нашли свободный столик, как будто специально для них оставленный незанятым.
     – Так что вы удумали, пан Лех? – поинтересовался пан Михал. – Мы просто посидим и уйдём?
     – Может быть… Ищите Радека…
     В это время некий литературный агент преклонного возраста выступал на сцене. Он что-то говорил, может, даже содержательное, но его мало кто слушал. Все с удовольствием вкушали праздничный обед и пили вино (Пан Лех первым делом взялся за бутылку). А мужчина на сцене в завершении своей речи сказал то, на что публика обратила внимание:
     – Я никогда не думал, что скажу такое… Мы приезжаем в этот город из разных мест, но агенты с Туманного Альбиона никогда не признавали наш форум легитимным. У них есть свои съезды, на которые они нас не приглашают… Но… Перемены неумолимо догоняют нас. И даже опережают. С одной стороны, я грущу, что уступаю более прозорливым соперникам, но с другой, я рад…
     – Чему радуется, болван, – закусывая, проговорил пан Лех.
     Выступающий продолжал:
     – Мы все защищали прогрессивную мысль. Мы помогали ей пробиваться через литературу в массовое сознание. Мы знали, что прогресс не остановить. И он… Он настал. Прямо здесь и сейчас… Панове, поприветствуйте первого представителя литературного агентства с Туманного Альбиона на нашем форуме! Пан Радек, вам слово!
     Пан Лех от неожиданности чуть не поперхнулся.
     Михал сосредоточился на том, кто сейчас появится на сцене…
     Под скудные овации, не спеша, пред собравшимися литературными агентами предстал Радек – противник пана Леха…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ: Туманность действий и инструкции к ним 

     Радек был в Праге уже на следующее утро со дня общения с паном Лехом у фонтана большой гостиницы – настолько ему не терпелось утереть нос старому учителю. Но тот, как мы уже знаем, не спешил с прибытием на торжества, что весьма нервировало Радека.
Заносчивый литературный агентишка мнил, что держит всё под своим контролем, что всё происходит так, как хочет он, но выходки пана Леха отчётливо говорили, что вектор направления развития событий не поддаётся логике следования и общепринятым правилам…
     Ну зачем нужен этот никому неинтересный Пражский форум?! Кто о нём знает?! Что важного на нём происходит? Может быть, когда-то, во времена пана Криштофа (а скорее всего, ещё раньше) тут действительно творились важные дела, но сегодня, в эпоху глобальных перемен и технологического прорыва…
     Радек никогда не понимал эту страсть людей с сомнительной репутацией собираться раз в год в том или ином месте. Для каких таких нужд надо переться чёрт знает куда, когда есть возможность провести конференцию через интернет? И ведь данный способ коммуникации появился не вчера. И с каждым днём он становится всё более доступным массам. С минимальными затратами… Но нет, всякие бездельники от мира литературы имеют прям-таки неодолимую потребность устраивать всякого рода собрания. И ладно б они на своих встречах совершали что-то дельное, а они же просто на халяву выпить и закусить приехали…
     Радеку не нравилось такое времяпрепровождение. Он был натурой деятельной. Его не устраивало простое наблюдение. Он не умел ждать. Не терпел тишины. Но его нельзя было назвать дёрганым и суетливым. Нет, он умел концентрировать внимание и волю на цели – и всеми фибрами своей душонки желал её достижения…
     Наверное, стоит отметить, что в бытность свою помощником пана Леха (хоть это и длилось не так уж и долго), Радек ни разу не бывал на Пражском форуме. Пан Лех оставлял его в конторе заниматься рутиной всякой, а сам уезжал на симпозиум, как он любил выражаться. Возможно, какая-то обида затаилась в сердце этого неблагодарного негодяя. Хоть он и осуждал подобные конференции, но сам-то в них он участия не принимал! А вдруг бы ему понравилось?.. Но эту дурную мысль Радек то и дело отгонял от себя. Нет. Ни при каких обстоятельствах! Он выше этого! Он лучше! Он всем это докажет!..
    Надо как-то принизить достоинство пана Леха в глазах коллег… Но как это сделать, ведь они все там те ещё персонажи?! Никакая провокация их не проймёт…
     Эх, если бы иметь информацию о пане Кареле…
     Радек всё прокручивал и прокручивал различные идеи в своей бестолковой башке по пути в Прагу. И чувство необъяснимого страха вертелось внутри него. Ведь он делает то, что не входило в его расписание. Он не собирался в Прагу. У него есть задание: заполучить контракт с паном Карелом. И между ним и писателем стоит бывший учитель, которому бы уже пора свернуть деятельность и уйти на покой. Но старый дурак отказался от денег, коих бы ему до конца жизни хватило!..
     – Но почему? Почему? Почему?! – вырвалось из Радека.
     Он ещё был в дороге. Рядом с ним сидел один из его телохранителей, который спросил:
     – Что «почему»?
     – Почему некоторые дела нельзя решить деньгами? – с искренним непониманием сути своего вопроса проговорил Радек. – Вот ты бы отказался от большой суммы? Стой, не отвечай… Ты бы отступил от принципиального для тебя дела, если бы тебе дали много денег?
     Большой мужчина крепкого телосложения на мгновение задумался, а после проговорил:
     – Пан Радек, вы правы: некоторые дела нельзя решить деньгами…
     – Проклятье, я так и думал, что ты так ответишь! – громко с досадой произнёс Радек. – Долго нам ещё ехать? – спросил он у водителя немного грубовато.
     – Въезжаем в город, – промолвил шофёр. – Куда прикажете?
     – Так, где там у них этот форум проходит? – Радек заглянул в планшет. – Ага! И отель там есть… Вези туда! – дал он указания, передав координаты водителю…
     Радек ликовал! Он опередил пана Леха! Он первый здесь! А этого кретина сторожит его человек. Его выследят… Ему не проскочить… Ему… Короче, Радек всё будет знать… Осталось только решить, что делать с Пражским форумом? Надо ли на него заявляться? Раз Лех сюда едет…
     – Надо подумать… Надо хорошенько обдумать, а то работодатель не оценит… 
     Радек расположился в пятизвёздочном отеле. Фирма, которая его наняла, позволяла ему тратить большие суммы на комфорт, чем он и пользовался непременно. Но он всё равно побаивался своего начальства. Да, ему выписывают чеки, чтобы он мог шиковать и пускать пыль в глаза потенциальным клиентам и соперникам, но и отчётность была строгой! Радек мог потратить сколько угодно денег, но потом он должен был обосновать свои траты… А поездка в Прагу не стояла отдельной статьёй в выделенном для него бюджете. Она даже в его маршруте как остановочный пункт не значилась. А тут он заявляется в этот грандиозный город, селится в дорогих номерах и… И не знает, что делать дальше…
     Радек боялся своего начальства. Это были люди совсем другого уровня. Вовсе не похожие на пана Леха, который допускал вольности в своей работе. Э, нет. Организация с Туманного Альбиона могла на многое закрыть глаза, предоставляла относительную свободу действий, но ни на минуту не отпускала ситуацию на самотёк. Радек не понимал, откуда они всё узнают. Кто им докладывает? Команда, которую Радек собрал сам, не имела прямых контактов с боссами… Хотя они могут всё. Всё могут… И эта неопределённость, эта настораживающая туманность взаимоотношений в некотором смысле сковывала Радека.
     Он уже не был тем окрылённым и безудержным, полным креативных идей молодым человеком, которого когда-то повстречал пан Лех. Радек теперь осторожничал. Он боялся подвести своих нанимателей, опасаясь, что его действия бросят тень на их имена. Поэтому не использовал многие (в том числе и противозаконные) методы работы. Хотя мог бы обратиться в головной офис и затребовать нужную информацию. Но ему казалось, что это сочтут за слабость…
     Нет, Радек собирался разобраться со старым коллегой самостоятельно. И продемонстрировать свою эффективность… Но как начать? С чего? Вот он в Праге – и что теперь?..
     Как мы и говорили, его хозяева знали о каждом его шаге. И зря Радек стеснялся обращаться к ним напрямую, ведь там работали очень продуктивные аналитики, которые из предоставленных данных могли составить ряд полезных рекомендаций. И после проверки сведений о местоположении Радека, после просмотра предложенных вариантов действий, было решено связаться со своим агентом, оказавшимся не по плану в Праге…
     Вечером Радеку позвонили и спросили, что он делает в этом городе…
     – У меня всё хорошо. Я тут специально. Так вышло, точнее, вышло так, что… – стал отвечать он сбивчиво, нервно сжимая телефон в руке. – Это всё Лех. Но я за ним слежу. Он у меня на крючке… Я опережаю его…
     – «Вы знаете, где сейчас находится пан Лех?» – спросил спокойный ровный голос в трубке.
     – Я велел следить за ним, но, кажется, этот прохвост обвёл моих людей вокруг пальца. За ним была слежка, за гостиницей, где он остановился, но… Он как сквозь землю провалился… И в городе его нет. И его новый помощник исчез… Но это ничего не значит… – неуверенно промолвил Радек.
     – «Ничего не значит?» – повторил голос в телефоне.
     – Именно! Я знаю точно, где Леха нет! Его нет здесь! В Праге! Сегодня начался Пражский форум литературных агентов – а он не приехал! А я уже тут! Поджидаю…
     – «Мы не принимаем участия в форуме».
     – Да-да, я знаю, но…
     – «Что вы намерены делать, если пан Лех не явится? Вам не кажется, что он и вас обманул?»
     – Что? Да не может быть! У этого маразматика ума не хватит! – Радек нервно засмеялся, так как слова собеседника заставили подумать о том, чего он почему-то даже не предполагал. – Он позёр! Он фигляр! Он клоун! Он любит эпатаж и публику! Это его сцена, где его хоть кто-то выслушает! Он наверняка хочет объявить о своём открытии! Хочет впечатлить всех, но… но…
     – «Успокойтесь, пан Радек. Мы тоже считаем, что ваш бывший учитель появится в ближайшие дни. У нас для вас есть несколько советов. Мы не понимаем, почему вы не обратились в наш отдел обработки данных…»
     – Я… Я… – смутился Радек. – Да это же пустяковая задача, я бы и сам…
     – «Да-да, похвально, но нам нужен результат. А ваши непреднамеренные поездки задерживают нас. Поэтому в этот раз сделайте всё, как мы вам скажем. Примите сообщение на электронную почту. Там всё указано…»
     – О, премного благодарен… Но, простите, надо ли мне заявляться на форум?..
     – «Прочтите письмо – там вся необходимая информация», – был дан короткий ответ.
     Радек сразу же бросился к компьютеру по завершении общения. 
     – Так-так, письмецо… – промолвил он тихо, уставившись в монитор. – Что? – Глаза в этот момент слегка полезли у него на лоб. – Сделать такое?.. И такое?.. И… Чёртовы островитяне – так вы знаете, где спрятался Карел… «Девяностопятипроцентная вероятность» – да что вы говорите! А раньше сообщить не могли?! – разгневался Радек. – Заставляете меня терпеть… Что ж, хорошо…
     Он сделал всё, как велели начальники.
     Он выждал какой-то период времени, а затем заявился на Пражский форум, чем сильно удивил администрацию мероприятия…
     – Что случилось? – спросил у него седовласый почтенный пан. – На Туманном Альбионе решили проявить благосклонность к нашим достижениям в нашем деле?
     Радек тогда надменно улыбнулся и сказал:
     – У меня есть некоторые новости, которые я хотел бы сообщить уважаемым литературным агентам. Естественно за пожертвование в фонд Пражского форума… Завтра у вас закрытие – и надо бы устроить хороший пир для гостей. Я позабочусь об этом. Вы же не будете против?
     Несколько уважаемых панов переглянулись, пошептались – и согласились.
     – Лишнее финансирование нам не повредит, а то в этом году у нас как-то чересчур скромно вышло… А вы можете вдохнуть в наш съезд новую жизнь, – сказал один из них.
     – Что ж, не будем откладывать всё в долгий ящик, – ехидно произнёс Радек.

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ: Выступление выскочки 
 
     Теперь понятно, почему Радек появился на сцене форума. Это не была чисто его выходка. Он исполнял поручения своего руководства. Отступить от них он бы уже не посмел никак, ведь его относительная самодеятельность привела его же самого в логический тупик, когда он был совершенно растерян. Радек, конечно же, в этом никому бы не признался. Он и думать об этом не желал. Но факт оставался именно таким: он был беспомощен. Но не зря же этот прохвост работает на большую корпорацию, у которой длинные (в кавычках) руки… 
     День закрытия форума выдался на славу. Разномастные литературные агенты, которые, признаться честно, уже несколько дней откровенно скучали, уже и не рассчитывали, что в последний день мероприятия будет по-настоящему весело. Последние несколько лет Пражский форум испытывал трудности с материальным обеспечением и не был упразднён лишь из-за энтузиазма старых завсегдатаев этой вечеринки. Но надо и тут быть откровенными: этого самого энтузиазма становилось всё меньше и меньше. Он медленно тлел в сердцах некогда активных мужчин, уже ставших седовласыми. Нет, тут и молодые присутствовали, но это были не те люди, которым бы можно было передать бразды правления – к сожалению, для форумчан…
     Но вот явился джентльмен с Туманного Альбиона. Если быть точным, то местный пан, работающий на джентльменов оттуда. Он был элегантен, бодр, уверен в себе. Он был одет блестяще. Глядя на него можно было только восхититься! Такой уж он был весь из себя – крутой и деловой…
    Да-да-да, именно так и представляли себя все участники встречи, но только Радек был реальным воплощением их фантазий…
     Богатый, сильный, невозмутимый… Он нанял музыкантов, официантов, заказал лучший обед для литературных агентов в лучшем ресторане, закупил напитков и закусок. Внёс большую сумму денег в иностранной валюте на поддержку форума. И с большим наслаждением наблюдал за гостями мероприятия вместе с парой своих охранников…
     – Ах, как же мало надо для счастья этим жалким людишкам… – произнёс он, но высоким плечистым мужикам, находившимся рядом с ним, не было никакого интереса развивать эту мысль.
      А когда появились пан Лех и Михал Павлович, у Радека чуть челюсть не отвисла… Вероятность в девяносто пять процентов не подкачала. А значит, есть все основания полагать, что и в остальном головной офис его фирмы оказался прав…
     – Вот шарлатаны… – задумался он. – Что это там у них за предикативная система такая, которая может предугадывать поступки людей на основании всего нескольких параметров?..
     Радеку хотелось бы поразмышлять над этим вопросом подольше, но его вызвали на сцену. Сам бы он ни за что выступать перед теми, кого он ни капли не уважает, не стал, но таково было повеление вывшего начальства… И даже текст ему прислали…
     Литературные агенты не были склонны встречать делегатов аплодисментами. Они были слегка пренебрежительны по отношению друг к другу, ведь они как-никак соперничали за писательские таланты. А тут уж больно вкусные яства им подали, что никак не оторваться. Пусть там кто-то говорит, а они послушают и так…
     И вот Радек встал у микрофона. Заметив, что публика не слишком благодарна за его вклад в проведение форума, он ощутил, как достоинство его возбудилось. Но он не стал отпускать колкостей и злобных шуток. Ему было запрещено так себя вести. Надо было кое-что сообщить уважаемым господам…
     – Друзья мои. Панове, – начал Радек со слащавой улыбкой на лице. – Всем вам прекрасно известно, что представители литературных агентств с Туманного Альбиона никогда не принимали участия в ваших посиделках. Они им казались несерьёзными. И даже смешными. Джентльмены не выказывали вам ни малейшего пиетета. Вы для них даже не существовали. Нет, я не так выразился. О вас, конечно же, знали, в том числе и мои наниматели. Но вы для них – пустое место. Не вам тягаться с теми, кто контролирует весь литературный мир. И не только его. Моя корпорация полагает, что Пражский форум давно себя изжил. Ни один из вас за последние годы не добился чего-то значительного. Вы больше не представляете интересов знаменитых писателей. Вы проиграли схватку за имена большим фирмам. Мне даже жалко вас немного, ведь я сам совсем недавно начинал с ваших позиций, но быстро понял, что должен идти дальше, а не топтаться на месте, как вы… Я надеюсь, вам нравятся угощения, которые я для вас заказал…
     Радека вначале слушали невнимательно, больше занимаясь едой, но постепенно все литературные агенты притихли и напряглись. Слова этого напыщенного молодого человека вызывали в сердцах их протест, но почему-то никто не осмеливался прервать речь наглеца…
     – Что, чёрт побери, он такое несёт?! – схватившись за голову, задался вопросом пан Лех.
     – Давайте дослушаем, он явно не просто покрасоваться вышел, – предположил пан Михал.
     Он был прав.
     Радек выполнял задание, продолжая свой монолог:
     – Так вот, друзья мои, что ещё я хочу сказать… Вы все праздно провели на форуме несколько дней, но никто из вас не сделал хоть какого-то откровения… Вам нечем похвастаться. Ваши клиенты – посредственности, и вы это прекрасно знаете. Гордиться, что вы добились издания какого-то бульварного детектива в небольшой тираж – да уж, не то, о чём хочется говорить во всеуслышание. Но… Но… Есть среди вас тот, кто хотел посягнуть на великое, но кто ростом не вышел – и не смог прыгнуть выше своей лысеющей головы… Моё агентство не могло пройти мимо. Вы уж извините, но мы не можем отдавать произведения, которые заслуживают настоящей славы каким-то неудачникам вроде… – Радек бросил взор в сторону столика, за которым сидели пан Лех и Михал Павлович.
     Пан Лех встрепенулся:
     – Он что-то знает… Что-то знает…
     Радек вынул сложенный пополам листок и проговорил:
     – Сейчас я вам кое-что зачитаю – и вы поймёте всё без лишних объяснений. Это фрагмент из новой, ещё неопубликованной, книги одного писателя. И это по-настоящему гениально… Вы только вслушайтесь…

Фрагмент неопубликованного произведения

     Друзья, други мои. Сегодня ночью видел вас всех во сне. Всех. Всех, кого знаю. Всех, кто знает меня. Знакомых. Соседей. Коллег. Бывших и нынешних. Старых и новых. Даже просто случайных встречных. Просто прохожих. Даже тех, кого не знаю. И кто не знает меня. Тех, с кем даже взглядом никогда не встречаюсь. И о ком вообще не думаю. Или перестал думать. Всех, короче, видел сегодня во сне... И я не могу сказать, что было в этом сне. Каков его сюжет – я не запомнил. Просто видел много людей. Мужчин и женщин. Моих лет. И тех лет, когда кого-то видел давно: 5-10-15 и даже 20 лет назад... Во сне не было ничего конкретного. Я просто всех в нём увидел... И проснувшись, в голове лишь остался образ неясных силуэтов, среди которых, кажется, мне встретились те, кого я когда-то знал (или кто знал меня). Но не это важно...
     Я просто подумал: неужели в этой реальности есть люди, которые и меня во сне видят? Неужели среди тех, кто не видел меня много лет, тоже есть такие? Я теряюсь в догадках... Я никогда не задумывался, что меня кто-то может видеть во сне. И говорить со мной... Что я говорю им в таких снах? Зачем я вообще нужен в чьих-то снах? Что я могу там сказать? О чём со мной можно вообще общаться?
      Это странное наваждение – когда тебе кто-то является во сне и что-то тебе говорит...
      И у меня в голове не укладывается, если я кому-то во сне являюсь...
     Это очень странное ощущение...
     Не пускайте меня в свои сны. Вряд ли я вам в них буду чем-то полезен...
     А недавно я видел ещё один сон… В него зачем-то пришла девочка знакомая, которую последний раз встречал очень давно. Сейчас-то она не девочка двадцати лет, а уже женщина, но во сне она была именно той, какой осталась в глубинах моей памяти...
     Сон странный... Я типа в окопе, война. Окоп какой-то большой и квадратный, я зарываюсь в него. Опытный солдат даёт совет: чем глубже закопаться в землю, чем ближе к ней прижаться, тем шансов вылезти из окопа больше... Но это ладно. Это я слышал. Вот память и воспроизвела, спроецировала. Вроде бы даже снаряды летают. Но есть и перемирие. И в этот момент на поле битвы появляются журналисты. И надо мной оказывается та самая девочка. Я ей говорю, чтобы она проваливала быстрее, тут опасно, тут очень опасно, а она не уходит... Потом в моих руках оказывается её тетрадь, вся исписанная. Я читаю. Там что-то про меня написано... Вроде бы я её убедил уйти, чтобы она не пострадала...
      Друзья, я же просил не пускать меня в свои сны –  и в мои не нужно приходить. Там такая каша получается, что из головы никак не вылезет...

     Радек закончил. В зале воцарилась тишина. Он стоял и улыбался. Заметив, что председатель форума, который его вызвал на сцену, хочет что-то сказать, Радек вновь заговорил:
     – Эта книга будет издана в этом году. И я буду играть в этом решающую роль, а не кто-то из вас. И хочу ещё кое-что сказать вам на прощание: форум этого года последний в истории. Моя компания покупает вашу богадельню с потрохами, выплачивает все ваши долги, назначает каждому из вас пособие, чтобы вы больше не совались в это дело – и закрывает всё к чертям. К вашим услугам, панове…
     Радек поклонился и направился на выход.
     Его голос, его жесты, его походка – всё в нём звенело издевательски насмешливо. Его улыбка была хитрой, с искрой триумфатора в глазах, словно он уже знал, что победа за ним. Он понимал, что его слова звучали как вызов, как презрение к своему сопернику, и это только усиливало его чувство уверенности в себе.
     Пан Лех вскочил и прокричал:
     – Этот мерзавец украл мою идею! Это я должен был читать вам строги гениального произведения! Он пытается украсть моего клиента! Я требую созыва комиссии по этике!
     – Агентства Туманного Альбиона не подписывали соглашения о подобных вещах! – парировал Радек, помахав всем рукой.
     Он ушёл, оставив опешивших литературных агентов переваривать услышанное. Не все были против известий. Кто-то даже откровенно рад. Плохо ли? Долги закроют, денег дадут…
     Пан Лех, кажется, был единственный, кто выражал открытое недовольство. Он не понимал, почему его коллеги по цеху такие пассивные…
     Он стал бегать промеж столов и громко кричать:
     – Вы олухи! Вас только что всех обманули! Он обвёл вас, дурачки! Они нас купили! Ха-ха-ха! Они списали нас! Они вытолкнули только что лучших литературных агентов на задворки истории, а вы и рады… Протестуйте! Ну же! Где ваши горящие глаза?! Почему вы сдались без боя?! Почему?..
     Председатель Пражского форума подошёл к запыхавшемуся пану Леху и проговорил:
     – Мы вас все уважаем. И я от себя скажу даже больше: я со всеми вашими словами согласен, но… Пан Лех, наши доходы падают, корпорации нас прижимают… Это выгодная для нас сделка. Мы спокойно уйдём на пенсию, а кто помоложе – сможет найти другое занятие, обучиться чему-то новому…
     – Зараза! – крикнул, стиснув зубы, пан Лех. – Я не вы… Я никогда не был, как вы… Я не сдамся! Я дам бой! Это моя книга! Мой писатель! Я…
     Все агенты смотрели на него с горечью, в полном молчании. А некоторые, с совестливыми гримасами, продолжали есть и пить…
     Пану Леху стало до глубины души обидно…
     Михал Павлович взял его за локоть и сказал:
     – Нам тут не место. Нам пора…
     Они двинулись прочь.
     Пан Лех не успокаивался:
     – Да, да, чёрт побери! Я ненавижу этих идиотов… Радек, вот так скотина… Откуда он взял эти строки?..
     – Потом разберёмся, надо подумать, как теперь быть…
     Михал вывел старшего товарища на улицу, где большой город ещё купался в лучах Солнца, но насладиться теплотой лета у них не получилось. Они и не за этим покинули здание, где проходил Пражский форум литературных агентов…
     – Я всё жду, когда же вы появитесь, – насмехаясь над ними, проговорил Радек.
     Его люди окружили пана Леха и Михала Павловича, заставив тех сесть в машину, в которой их уже ожидал оппонент…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ: Продолжение перформанса

     – Заходите, заходите! – благостным пригласительным тоном проговорил Радек, когда Михал и пан Лех оказались в машине.
     – Какой просторный салон, однако, – произнёс Михал Павлович, оценив комфортабельность автомобиля.
     – Ах, как приятно видеть ценителя таких изяществ, – сказал Радек. – Выпьем шампанского!
     Он достал бутылку и бокалы из специального отсека, раздал своим гостям ёмкости, одну оставив себе – и разлил шипучий напиток.
     – Ну-с, за что выпьем? – спросил Радек. – О! Давайте за знакомство. Ведь мы с вами, Михал Павлович, до сих пор не знакомы…
     – Надо же, вы знаете моё имя… – насторожился Михал.
     – Я работаю на очень влиятельную корпорацию, которая может достать любую информацию. Даже о таком непривлекательном человеке как вы, например, – ответил Радек, выпил и рассмеялся.
     Пан Лех гневным взглядом испепелял бывшего ученика, так и не притронувшись к шампанскому. Михал тоже не стал его пробовать. А Радек веселился – до того ему хорошо было…
     – Пан Михал, вы стильно одеты. Кто ваш портной? Пан Властимил, наверное, ха-ха-ха… И даже шляпу вам подобрал… Мне он тоже давал головной убор, но на мне шляпа не удержалась, ха-ха-ха… Джентльмены, куда вас отвезти? – спросил вдруг он. – Я остановился недалеко. Вы уже нашли себе гостиницу? Если нет, то я могу вам помочь…
     – Как благородно с вашей стороны, – немного иронично ответил Михал Павлович.
     – Тогда едем! – дал Радек приказ. – Не переживайте, ваш драндулет отгонят туда же… Да-да, я уже всё знаю… Ох и ловкач же вы, пан Лех… Ушли от слежки моих людей, незамеченным уехали из города… Где вы пропадали эти дни? Я даже стал беспокоиться… Ха-ха-ха, заставляете волноваться, пан Лех… А вы? – вдруг он обратился к Михалу. – Вы вроде бы разумный здравомыслящий молодой мужчина… Зачем вы слушаете этого… этого комедианта? Извините, дорогой учитель, но как вы умеете ломать комедии, я знаю не понаслышке… Так что, Михал Павлович, вы иностранец – зачем вы вообще влезли в наши дела?..
     – Зов Судьбы…
     – Зов Судьбы? Что это ещё за ерунда? – спросил Радек, выпив ещё шампанского.
     Михал Павлович пристально посмотрел на него и промолвил:
     – Меня иногда преследуют какие-то такие моменты в жизни… Что-то заставляет делать тот или иной шаг… Я что-то чувствую или вижу… Или слышу… И вообще я филолог по образованию. И когда приехал в ваш городок, то не знал, чем себя занять, а тут вот пану Леху помощник потребовался… Вот так и срослось…
     – Дурацкое объяснение, – заявил Радек. – Неправдоподобное. Не верю. Что, даже никакой корысти? Я работал с ним, – он указал на пана Леха, – только ради денег. Но денег от него не видать… Поэтому я ушёл. И теперь у меня успех! Я всемогущ! Я… Я… Заберу вашего последнего писателя, которому вы оказывали свои услуги…
     Пан Лех наконец-то подал голос:
     – Это мы ещё посмотрим.
     – Тут и смотреть нечего, – пренебрежительно проговорил Радек. – Я знаю, где он… Точнее, моя фирма, то есть её аналитический отдел сопоставил все последние публикации пана Карела, прислал мне вот это, – он показал помятый листочек с текстом, который читал со сцены, – и теперь…
     Михал взглянул на напряжённого пана Леха. Кажется, старый литературный агент понимал, что проиграл только что свою последнюю битву за славу и почёт…
     – Мне искренне жаль вас, – проговорил Радек, но слова его были полны нот снисхождения, что никак не утешало.
     Пан Лех соображал. Напрягал мозг. Строил комбинации в нём, но никак не мог придумать чего-то стоящего. Он хмурился, с трудом сдерживая эмоции. Смешанные чувства разрушения и беспомощности обступали его. А он, словно пулемётчик запёршийся в ментальном дзоте, расстреливает заканчивающийся боекомплект на числом превосходящего врага и понимает, что ничто уже не спасёт его. Он понял, что проиграл, и это понимание ошеломляло его, заставляя бороться со слезами и горечью поражения. В тот миг он ощутил, как гордыня его и эго его, эти две неприступные твердыни его духа, вот-вот обрушатся и оставят в нём лишь разочарование, утрату и пустоту.
     Пан Лех готов был сломиться пред тем, с чем не в состоянии был совладать. И что больше всего его ранило, что Радек это увидит и будет потешаться над ним…
     Так бы и случилось, не будь тут пана Михала. Этот иностранец, этот нелепый филолог, этот пришелец (как бы его ещё назвать?), кажется, понял, что сейчас может произойти. И это задевало его как личность. Поведение Радека оскорбляло и его достоинство. А уж эти издёвки над пожилым человеком он никак не мог стерпеть…
     Михал в самую нужную минуту дотронулся до плеча пана Леха – и сообщил тому некую энергию поддержки. Старый литературный агент почувствовал прилив сил и какое-то успокоение. И хотел что-то сказать, но Михал его опередил.
     Он наклонился к Радеку поближе и спросил:
     – Вы ведь понимаете, что делаете?
     Вопрос звучал твёрдо. Ни один мускул на лице Михала тогда не дёрнулся. Голос его был тихим, но тон звучания казался похожим на гром.
     Радек смущённо стал водить глазами по сторонам.
     – Простите, если вас как-то обидели мои слова… Я пытаюсь шутить…
     – У вас это плохо получается. – Михал был непоколебим. – Ваши оправдания нам малоинтересны. И смотреть, как вы упиваетесь своей победой, нам тоже не интересно.
     Он попытался изобразить из себя что-то решительное и опасное. И, похоже, у него это даже получилось, ведь Радек как-то потерялся, опустил голову – и всё его красноречие вдруг куда-то пропало. Он уже не был таким остроумным и находчивым, каким предстал на сцене форума…
     Это был переломный миг. Пан Лех был близок к полному фиаско. Радеку оставалось совсем чуть-чуть до успеха. Если бы он был с бывшим учителем один на один, то сокрушил бы того без проблем. Хотя вряд ли такую победу можно было бы поставить ему в заслугу. Но вмешательство третьей стороны внесло некоторые изменения в ход событий…
     – Я же говорил вам, что это Судьба привела меня к вам, – проговорил пан Михал. – И я должен ей быть благодарен за то, что имею шанс поставить на место такого зазнавшегося человека… Вы, пан Радек, знаете больше меня в литературном бизнесе, у вас больше ресурсов, ведь вы работаете на большую компанию. И я когда-то работал в подобной организации. Может, она и была не такой великой, как ваша, хотя я в подробности не вдавался… Но само участие в этом деле… Я ехал за тишиной, умиротворением, созерцанием, а попал вновь в круговорот интриг и событий. И знаете ли, я не тот, кто умеет выходить сухим из воды, как говорится, но… Мне надоело, что что-то происходит без моего прямого участия. Я бы ни за что не простил себе, если бы узнал, что вы размазали пана Леха по литературным ступеням Пражского форума, а я даже не попытался ему помочь… И помогать-то я взялся лишь потому, что меня оскорбил тот факт, что взрыв машины местная полиция списала на форс-мажор – и виноватых нет. Хотя могли спокойно привлечь вас – и тем самым спутать вам карты…
     – Э, нет, тут вы не правы, пан Михал, я не при делах насчёт этого взрыва, – тут же заявил Радек.
     – Да я по лицу вашему вижу, что вы ко всяким взрывам не имеете отношения. Даже отдалённого.
     – А вы? – с заинтересованностью произнёс Радек. – Вы к ним имеете отношение?
     – Скажем так, я многое видел в своей прошлой жизни. И скажу следующее: если уж Судьба забросила меня к вам и заставляет участвовать в происходящем, если сама Вселенная этого хочет, то как я, мелкая песчинка в нашей огромной галактике, могу отказаться от этой битвы?.. Мне не нужны слава и деньги, публичность мне ни к чему, я не хочу быть знаменитым литературным агентом. Я даже карьеру на этом поприще делать не собираюсь, но пока я работаю с паном Лехом, знайте: мы не отступим, мы не сдадимся.
     Радек рассмеялся:
     – У вас нет шансов! Я знаю, в какой тюрьме сидит пан Карел. И адвокаты компании уже работают над его освобождением. За пару дней мы освободим его, создадим ситуацию выгодную для всех – и всё, дело в шляпе!
     Известие, что друг и клиент пана Леха сидит за решёткой, удивило Михала Павловича, но он умело скрыл это.
     – Тогда хвала Небесам, что у меня есть шляпа, – загадочно проговорил пан Михал, поправив свой головной убор.
     Радека впечатлило, как собеседник сказал свои слова.
     – Кто вы такой, пан Михал? – спросил с серьёзным выражением лица Радек.
     – К вашим услугам, пан Радек.
     В эту фразу Михал вложил всё своё презрение к этому противному человеку.
     Пан Лех не вмешивался в их словесную дуэль. Он испытывал эстетическое наслаждение от общения этих двух панов. И что больше всего нравилось литературному агенту, как его новый напарник в пух и прах уделал его прежнего ассистента. Да, опыт и навыки в той или иной специальности имеют большое значение. У Радека и того и другого было больше. Но Михал подошёл со всей ответственностью к новому незнакомому ранее делу. И проявил кое-какой талант, который, как оказалось, и у него есть…
     – Иди к чёрту, Радек! – громко сказал пан Лех и плеснул тому в лицо шампанским. – Идёмте, пан Михал, нам пора в дорогу…
     Они вышли из шикарной машины Радека. Их колымага стояла возле гостиницы, в которой жил противник. Они уже несколько минут назад доехали досюда, но так разговорились, что забыли выйти из транспортного средства.
     – Бежим! – сказал пан Лех. – Нам надо…
     Они быстро сели в свою машину. В их сторону шли люди Радека. Михал оказался за рулём почему-то.
     – Заводите мотор быстрее, – потребовал пан Лех.
     – Пробую, но… Карел сидит в тюряге? – спросил Михал.
     – Да! Жмите на газ! – крикнул Лех.
     Их машина завелась. Они уехали.
     – И куда нам? В какой тюрьме он? – стал задавать вопросы Михал Павлович. – Почему вы раньше не сказали?
     – Не было времени… Да и что бы это изменило? Нам надо ехать к нему… Но я был уверен, что никто не знает, а Радек знает… И у нас действительно теперь нет шансов…
     – Так куда нам?
     – В Голландию. Карел там…
     – Думаю, лучше пересесть на поезд, – проговорил Михал. – Где тут вокзал?..

     Радек не собирался гнаться за ними. Он надеялся, что Лех наконец-то отступится – и всё пройдёт гладко. Но Михал Павлович оказался не робкого десятка… И что он может выкинуть – неизвестно…
     – Да что они сделают? – утешил себя Радек, вытирая лицо платком. – Пока они доберутся – я уже там буду. В аэропорт! – объявил он своему водителю.

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ: Скоростной «Прага-Амстердам» 

     Предложение Михала Павловича пересесть на поезд было логичным и обоснованным. Несмотря на ровные чистые европейские дороги, всё же длительная автомобильная езда утомительна. Да, расстояния в этой части Света не такие уж и большие. Хватит и одних суток, чтобы пересечь всю Европу. Ещё останется время на переправу до Туманного Альбиона, если поторопиться. Но это идеальные условия, если нет пробок, ремонта дорожного полотна, стихийных бедствий, если погода не подкачала… По прямой – так вообще расстояние плёвое, ха! Но, ни для кого не секрет, что ровного в нашем пространстве мало что есть. Поэтому выбор в пользу поезда вполне очевиден.
     У него есть конкретный маршрут. Он едет строго по расписанию. У него постоянная скорость движения. Нет помех на железнодорожной трассе в виде другого поезда. Конечно, возможна трагическая ошибка, возможные аварии, сход состава с рельсов, но не будем о плохом. У нас обычная поездка. В комфортабельном вагоне. Где можно отдохнуть, поспать, набраться сил…
      Смена вида транспорта была весьма полезна для пары литературных агентов. Не надо следить за дорогой. Можно просто ехать и продумывать дальнейшие свои действия. В автомобиле это делать было бы труднее, ведь кто-то должен был рулить. И это не беда, если бы у них в запасе был денёк-другой. Но Радек явно будет на месте раньше их – и им нужно было как можно меньше времени на перемещение. Можно было бы сесть в самолёт, но в мозгу Михала что-то щёлкнуло – и он выбрал поезд. Он не смог бы рационально объяснить сразу, почему не воспользоваться авиацией. Он выбрал поезд…
     Михал Павлович и пан Лех прибыли на Пражский железнодорожный вокзал. Народу там было полным-полно. Пан Лех много раз за свою жизнь был тут. А вот Михал оказался впервые. Но рассматривать особенности вокзала было некогда. Они спешили…
     – Где тут кассы? – первым делом спросил Михал Павлович.
     – Проклятье, не протолкнуться! – проворчал пан Лех. – Сюда… Нам сюда…
     Они подошли к большой очереди.
     Старый литературный агент спросил у одного мужчины средних лет:
     – Вы до Амстердама?
     – Нет, я в Дрезден. Там сделаю пересадку, потому что до Амстердама на ближайший поезд билетов нет…
     Михал стоял в стороне в потоке людей и следил за компаньоном, который почему-то быстро вернулся ни с чем.
     – Плохие новости, пан Михал. Все как с цепи сорвались… Всем вдруг понадобилось в Голландию… Чёртовы Нидерланды! Можно доехать до Дрездена и там сесть в другой… Но это по времени часа на четыре дольше выйдет… Куда вы смотрите? Вы меня слушаете? – немного возмутился пан Лех невнимательности напарника.
     – Да-да, да-да, пан Лех… Билетов нет… Но в кассе очередь…
     – Очередь! – повышенным тоном повторил литературный агент и выругался. – Нам до утра тут торчать!
     – А вон там, – Михал указал в сторону, – что за касса? Там никого нет… Что там написано?
     Пан Лех оглянулся и проговорил:
     – А, там… Там на скоростной поезд билеты продают, но они очень дорогие и спросом не пользуются…
     – Но до нужного места мы доедем? – заинтересованно спросил Михал Павлович.
     – Доедем. И даже быстро. В два раза быстрее, там всего одна остановка в Берлине, но дорого… Очень дорого… Я не потяну…
     – Я беру расходы на себя, – сказал пан Михал и направился к одинокой кассе.
     Там была табличка: «Прага – Амстердам». Билеты действительно имели весьма высокую цену. И были по карману только состоятельным пассажирам, которых в тот день набралось немного…
     Жаль, что распределение благ и ресурсов заставляет людей отказываться от комфорта и скорости. Люди тратят время в дороге больше, чем могли бы. Ах, если бы все имели возможность преодолевать большие расстояния быстро – жизнь, наверное, изменилась в лучшую сторону…
     Скоростной поезд «Прага – Амстердам» был настоящим чудом современной инженерии, которое могло позволить людям преодолевать огромные расстояния с невероятной скоростью. Этот поезд не просто представлял собой средство передвижения. О, нет! В создании его принимали участие ведущие умы в области поездостроения! Были привлечены специалисты из космической индустрии, которые привнесли в проект свои наработки, добившись тем самым невероятных скоростных показателей движущего локомотива! Это прорывная технология должна была сделать нашу жизнь более комфортной и экономить наше драгоценное время на передвижении…
    Любой, кто бы стал пассажиром этого поезда, сразу бы ощутил его мощь и масштабность. Он пронизывает пространство с невероятной скоростью, словно летящий над землёй. В нём также можно было получить радость от комфорта и удобств, недоступных в обычных поездах.
     Каждый вагон этого поезда – это какой-то невероятный отдельный мир, где пассажиры могут расслабиться и насладиться путешествием. Мягкие кресла, просторные окна и уютные уголки для отдыха,  вагон-ресторан с баром… Всего полно тут. Время в пути можно скоротать наблюдением за великолепными видами, проносящимися за окном, или просто погрузиться в чтение книг. Хотя про виды – это спорный момент, ведь поезд мчится очень быстро…
     Скоростной поезд «Прага – Амстердам» – это то, что должно было помочь человеку сделать жизнь его более продуктивной, мобильной, эффективной. Человек с помощью этого поезда, по замыслу проектировщиков, должен был стать свободнее и счастливее. Ах, какой благой мотив, да вот цена этого счастья почему-то была не всем доступна… Жаль, что хороший замысел нивелируется коммерческой выгодой. Не все готовы платить такую цену. Но зато очередей в кассе нет – и всегда есть билеты…
     – Остановитесь, стойте! – пытался отговорить компаньона пан Лех от покупки билетов.
     Безуспешно.
     – Всё! – радостно сказал пан Михал, показав два билета. – Я взял нам отдельное купе, чтобы нам никто не помешал…
     – Не помешал в чём? – удивился пан Лех.
     – Вы мне расскажете весь свой план. Опишете всю свою комбинацию, – промолвил Михал, подмигнув напарнику. – Скоро отправляемся. Пять часов с небольшим – и мы там…
     У пана Леха не осталось выбора. Этот иностранец перехватил инициативу – и теперь старый литературный агент был ведом им, а не наоборот. Да и какая разница теперь, раз Радек уже всё знает и может больше, чем он и его партнёр вместе взятые…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ: Признания по дороге в Амстердам

     Всё в нашем мире относительно. И поддаётся сравнению. И время, хоть мы и воспринимаем его линейно, и расстояние. Про расстояния говорить даже проще, ведь оно вполне понятно. Есть навигационные карты, где его видно. Зная расстояние от точки «А» в точку «Б» и скорость движения, можно понять, сколько времени уйдёт на дорогу. Чем быстрее твой транспорт, чем прямее путь – тем будет выше скорость. И если на автомобиле может уйти полдня на перемещение в пространстве, то на скоростном поезде тот же отрезок по времени будет уже не таким продолжительным. На самолёте – ещё короче.
     Это, возможно, самое поверхностное и простое объяснение поднятой темы. Ведь мы сейчас не говорим о субъективности восприятия времени и расстояния. Да и не только их, если немного углубиться в вопрос. Один и тот же объект или явление может восприниматься разными людьми по-разному. Например, один человек может считать, что расстояние между двумя точками короткое, а другой – что оно длинное. Это зависит от многих факторов, таких как настроение, физическое состояние, опыт и знания. Также стоит отметить, что восприятие действительности может меняться со временем. Например, если человек находится в состоянии стресса или усталости, он может воспринимать расстояние как более длинное, чем обычно. Кроме того, восприятие действительности может зависеть от контекста. Например, если человек находится в незнакомой местности, он может воспринимать расстояние как более длинное, чем если бы он был в привычном для себя окружении.
     В какой-то степени время и расстояние помогают нам описывать и воспринимать наш мир. В том числе и абстрактно. И в то же время – относительно и индивидуально.
     Время непрерывно и физически невидимо для нас. И мы можем его замерить лишь в определённых точках. И иногда оно течёт медленнее, иногда быстрее, но это лишь наше ощущение его движения. Один час всегда равен одному часу, если не случился коллапс квантовой сингулярности и материю не начнёт засасывать в чёрную дыру…
     Расстояние, измеряемое метрами, километрами или милями, тоже равно самому себе, просто пешком ты идёшь пять километров за час, а на машине можешь проехать и пятьдесят, и даже больше.
     Зная время и расстояние, нам проще понять наш многообразный мир, полный оттенков и нюансов своего бытия. Но эта мысль уже настолько обширна, что у нас не хватает фантазии на ней останавливаться дальше. Скажем просто: пан Михал и пан Лех выбрали оптимальный по времени вариант на преодоление большого расстояния…
     Их купе было просторным, со всеми удобствами. И туалет, и душевая комната – куда же без них. Наконец-то наши путешественники могли  немного расслабиться. Привести мысли в порядок. И сообразить, как им быть дальше…
     Пану Леху понравилось в поезде. Роскошное (по его меркам) купе его очень порадовало. И особенно – мини-бар с выпивкой, которую сам он бы никогда не опробовал, но раз Михал Павлович платит…
     – Выпьете? – спросил пан Лех, наливая себе.
     – Нет, откажусь. Давайте поговорим…
     Старый литературный агент с недовольством фыркнул, залпом осушил стакан чего-то горячительного, посмотрел недобро на напарника, который приглашал его за стол.
     – Чёрт вас дери, Михал Павлович, – проговорил пан Лех и сел напротив него. – Что вам нужно-то от меня?
     Михал стал рассуждать:
     – Ну, с чего бы начать?.. Я иностранец, приезжий, знаю мало что… Вы, значит, замыслили грандиозное событие для мира литературы… Ваш друг книгу, видите ли, написал, да такую, что зачитаешься. Не оторваться просто будет! Но, как я могу сделать выводы, вы в ссоре какой-то с ним. Он в Голландии остался. Или в Нидерландах – я так и не знаю, как правильно… Короче, почему вы меня не поставили в известность, что пан Карел сидит в тюрьме?..
     – Ваш вопрос справедлив, – заметил пан Лех, выпив ещё немного алкоголя. – Я бы на вашем месте тоже не был бы полностью доволен положением… Если бы не… Если бы я был моложе, если б здоровья было больше – я бы и одни справился… Но… Когда Радек заявился в мою контору и предложил деньги – я понял, что не справлюсь. Кто я – и на кого работает он! Меня бы раздавили, как… – Он прервался на секунду. – Вы появились весьма вовремя. Я уже говорил, что вы мне самого Карела напомнили…
     – Но вы мне всё равно не доверяли, раз сразу не сказали, где он? – решил уточнить Михал.
     – Да. Вы совершенно незнакомый мне человек! Вдруг вас ко мне подослали… Хотя у вас лицо простачка – я сразу понял, что вы лицо незаинтересованное. Вы просто оказались хорошим парнем, у которого не было конкретного занятия и целей… В этом смысле мне с вами повезло…
     – Так что насчёт заключения вашего друга? – почувствовав, что старший товарищ хочет сменить тему разговора, задал свой вопрос Михал Павлович.
     – Да, хорошо… Я скажу… Это не мой план, пан Михал. Не моя комбинация!
     Судя по блеску в глазах старого литературного агента, это признание далось ему с большим трудом. Ему пришлось сказать то, что он не хотел озвучивать никому. Его героический образ из-за этого рушился – в основном, конечно, в его собственных глазах. Но признать, что вся авантюра – это не его затея, било по его самолюбию очень сильно. Михал понимал это…
     – Ну, давайте, злорадствуйте надо мной! – стал кричать пан Лех. – Давайте! Скажите, какая я бездарность, выжившая из ума и ни на что уже не годная! Скажите, что мне надо принять участь остальных – и просто уйти на покой! Давайте… Чего вы молчите?
     Михал следил за каждым его движением – и сопереживал человеку, которому повезло не так сильно, как кому-то. Который хотел большего, был способен на подвиг, но упустил время и растерялся окончательно, дожив до седин…
     – Я этого не скажу, – произнёс пан Михал. – Я вижу, как вас одолевает досада. Может быть, это связано с прошлым. У меня самого прошлое незавидное. Я не хочу его вспоминать. Я даже перестал общаться со всеми, с кем когда-то был знаком или учился. Да и не о чем уже говорить. Не с кем… А у вас, видимо, осталось что-то, что заставляет вас страдать из-за прошлых ошибок… Вы настоящий трагический герой…
     Пан Лех успокоился, сел и сказал:
     – Это вы ещё Карела не видели. Я хотя бы в тюрягу не загремел…
     – Так он там тоже из-за прошлого? Из-за вашего общего прошлого?..
     – А вы смекалистый, Михал Павлович, – похвалил пан Лех компаньона. – Да… У нас давно отношения разладились… Ещё в молодости. Мы тогда даже моложе вас были. И любили одну и ту же девушку… И соперничали за её внимание, но… Она не досталась ни мне, ни ему. Она досталась кому-то другому…  У неё всё хорошо, счастливая семья, внуки уже есть. А у нас Карелом семейная жизнь не заладилась… Ни его дети с ним не общаются, ни мои со мной. Я даже не знаю, где они живут. Он вроде бы иногда со своими созванивается… Обидно, Михал Павлович… Мы ведь не были плохими, мы оба старались, но… Мы оба не захотели, чтобы кто-то из нас стал несчастным, если бы один из нас добился её… Он или я… Один из нас был бы с ней счастлив, но другой… А так мы оба… И друзьями мы не остались из-за этого… А после и вовсе разошлись. Радек тут постарался – он со многими мне дела испортил… Но Карел… Он всегда был особенным для меня. Да, мы перестали дружить, но сохраняли профессиональные отношения. Мы друг другу давали работу. У нас хорошо получалось до поры до времени, пока он не решил уйти… Он решил написать лучшую свою книгу – просто пропал на несколько лет, после последней нашей ссоры, когда он упрекнул меня в слабохарактерности, а его – в пассивности… Мы каждый раз заканчивали наши разговоры руганью… Да-да, всё из-за той девчонки, которая уже давно бабушка… Всё из-за неё… А ей и невдомёк, смешно… Ладно. Вы понимаете, что моя карьера литературного агента на излёте. Вы видели это сборище в Праге – одно название только… Корпорации нас обложили со всех сторон. Ни одной путной сделки. Кое-как концы с концами удавалось сводить, но пропасть, в которую я должен был вот-вот упасть, была близка… Но я получил телеграмму. От Карела. Из Голландии. Или Нидерландов… Я удивился… Он просил приехать к нему – в тюрьму. Он сел туда специально… Он показал мне часть своего произведения – и я был поражён! Это гениально… Я спросил, зачем он сидит за решёткой, как попал сюда, а он сказал, что намеренно совершил акт гражданского неповиновения, чтобы тут спрятаться. Он сам понял, что создал нечто, чего никогда не писал. Он опубликовал пару фрагментов в каком-то местном журнальчике, небольшом – и тут же случился общественный резонанс. Ему стали звонить какие-то люди и предлагать деньги… На него пытались выйти агенты с Туманного Альбиона! За ним послали Радека! И Карел при нашей последней встречи сказал: «Если моя книга действительно так хороша, то займись её изданием ты. Пусть это будет наше последнее общее дело. Ты же всегда хотел стать представителем кого-то великого – я даю тебе такой шанс. Я буду ждать тут. Доведу книгу до ума, а ты выбьешь мне контракт. И наши имена запомнят…»
     Пан Лех хотел ещё что-то сообщить, но напарник, глядя в окно, стал излагать свои мысли…
     – Ах, вот оно, значит, что… – задумался Михал Павлович. – Это пан Карел придумал. И сам в тюрьму сел, чтобы спокойно писать… А что, хорошая мысль… Если там можно сидеть и писать – идеальное место для… Ну, раз за Карелом такая охота – то, думаю, он достоин этого…
     – Да уж… – с досадой сказал пан Лех.
     – Не расстраивайтесь вы так. Вы тоже достойны.
     – Но Радек нас уделал… У него деньги и адвокаты! Мы никак не вытащим Карела! Да он и не хотел этого! У него небольшой срок, он бы спокойно досидел и вышел, а там бы и публикация подоспела… Но юристы Радека освободят его… Что вы будете с этим делать?
     Пан Лех уставился на Михала, который растянулся на диванчике и беззаботно смотрел в потолок.
     – Пан Михал! – крикнул литературный агент.
     – А!.. – отозвался компаньон. – Я подумаю. Я всё обдумаю… И скажу вам. Надеюсь, мы успеем вовремя. Очень надеюсь…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ: Адвокаты Радека 

     В мире больших денег есть множество аспектов, влияющих на конечный результат. Неслучайно большие крупные корпорации строятся с прямой вертикалью управления…
     И действительно, вертикальная интеграция – это мощный инструмент для управления и контроля всего процесса производства и распределения продукции. Когда компания контролирует все этапы цепочки производства или оказания услуг, она может оптимизировать процессы, минимизировать издержки и увеличивать прибыль. Это позволяет держать конкурентное преимущество на рынке.
     Вертикальная интеграция также позволяет предотвратить нежелательные воздействия со стороны поставщиков или покупателей. Контроль над снабжением и распределением товаров обеспечивает более выгодные условия для компании. Кроме того, вертикальная интеграция может способствовать повышению качества продукции и внедрению инноваций, поскольку каждый этап производства контролируется и оптимизируется внутри компании. Это позволяет более эффективно реагировать на изменения на рынке и требования потребителей.
     Какой бы прямолинейной ни была вертикальная интеграция, какой бы упрямой и шаблонной она ни казалась, тем не менее, она способна приносить большие выгоды владельцам компаний, поскольку обеспечивает лучший контроль над процессами и увеличивает возможности для получения больших денег.
     Удобство такой структуры заключается в том, что она иерархична и многоуровнева. И каждый вышестоящий уровень спускает директиву на исполнение нижестоящему, а каждый нижестоящий – отчитывается о результатах вышестоящему (и не стоит прыгать через уровень – это не считается красивым поступком, но если вы беспринципный карьерист…).
      В такой системе компания сегментирована и регламентирована по управленческим компетенциям. На самом верху есть топ-менеджмент, состоящий из генерального директора (CEO) – это лицо, ответственное за общее стратегическое руководство компанией. Далее идут его заместители: всякие COO, CFO, CMO и так далее, которые отвечают за конкретные сферы и направления деятельности компании.
     На среднем уровне компании находятся различные директора, руководители отделов (производственный, маркетинговый, финансовый и прочее), которые осуществляют операционную деятельность своего конкретного подразделения.
     Есть нижний уровень управления. На нём расположились начальники отделов, ответственные за руководство конкретными функциональными областями (например, HR, IT, закупки и т.д.). Здесь же находятся менеджеры и супервайзеры – непосредственные руководители работников на производственных или административных площадках.
     Ну, и самый низ – линейные исполнители, у которых стоит просто функциональная задача в рамках своей области деятельности.
     Ничего удивительного в подобном устройстве эффективного бизнеса нет. Обязанности и ответственность разделены чётко, что, по идее, должно помогать принимать нужные решения быстро. Но…
     Иногда происходят вещи, выпадающие за рамки ваших компетенций. И вы не можете разобраться в ситуации самостоятельно – и нужен запрос выше. А там тоже не знают, как вам помочь – и передают информацию ещё выше. И так может вплоть до самого дойти… А это не очень нравится высокому начальству, когда проблемы низов их начинают касаться, но из-за отсутствия решения где-то там – тормозится деятельность всей компании. А это плохо для бизнеса. Может, поэтому каждая уважающая себя компания и содержит целый штат адвокатов, чтобы они в любую трудную минуту они могли разобраться с любым вопросом…
     Сильная команда юристов очень важна для корпоративного управления. Они решают проблемы с законодательством, они защищают корпоративные интересы, они сопровождают сделки и минимизируют риски. Настоящие титаны! Без них многое бы не было осуществлено…
     И даже в таком бизнесе как издательство литературных произведений нужна их помощь. Несмотря на всю творческую составляющую этого направления, и здесь есть юридические нюансы. Ведь при публикации книг надо соблюсти ряд важных моментов. Например, авторские права и их нарушение. Нужно защитить своего клиента, закрепить за ним его произведение и обеспечить безопасность его публикации в том плане, чтобы никто не смог использовать его идеи и чтобы он сам ненароком не попался на плагиате. Было бы нехорошо, случись такое. Причём автор ведь пишет часто так, как ему взбредёт в голову – а это может нарушать законы, связанные с распространением контента. Текст может быть расценен как клевета или ложь. И вообще с самим автором надо бы подписать бумаги – чтобы и он был доволен…
     В общем, такое большое вступление об адвокатах связано с тем, что та компания, на которую работал Радек, имела действительно сильный юридический отдел. И когда встал вопрос о том, что стоит ли заполучить в свои клиенты малоизвестного писателя из Восточной Европы, который что-то там настрочил в каком-то литературном журнальчике, то задействовать команду адвокатов потребовалось чуть ли не в первую очередь. Хотя сначала текст изучили аналитики. Но у них не такая искусная работа, ведь в компании имелось уникальное программное обеспечение, которое и разбиралось с писаниной. С точки зрения машины – происходила оценка построения предложений и сочетаемость слов. Что тоже имеет значение для формирования смысла, который уже пытались описать аналитики. Но там не всегда работали творчески чуткие люди – они всё-таки больше походили на каких-то технических тестировщиков, чем на тех, кто должен выразить собственные мысли от прочитанного. Их можно было сравнить с маркетологами, которые пытаются понять, каким будет ли спрос на книгу (да, по сути, они ими и были). И вот когда предварительный анализ литературного текста не приносит хоть мало-мальски ясной однозначности – тут и обращаются в юридический отдел. Там, как ни странно, работа более креативна…
     Если в содержании текста нет чего-то противоречащего ценностям бизнеса (то есть, если на этом можно сделать хорошие деньги), то адвокаты с большой радостью принимаются за дело. И во многом именно они окончательно решают, получит ли та или иная книга тираж или нет. Но их деятельность не всегда заметна. Они больше работают с бумагами, не привлекая лишнего внимания. Для публичных действий есть литературные агенты. Их направляют туда, где должно клюнуть. Более опытные сами приносят улов – и ждут вердикта…
     Радек, хоть и не первый год работал на компанию, но ещё не имел желаемого авторитета. Ему не было позволено самостоятельно решать, куда ехать, с кем встречаться, как вести дела. Ему давали поручение, которое он должен был исполнить. Он делал это блестяще, но мало кто ценил это. Потому что он всего лишь исполнял свои обязанности. Но он верил, что у него получится рано или поздно блеснуть. И вот когда он получил задание найти писателя пана Карела, он воодушевился…
     Знакомое имя! Родной город! Наверняка старый дурак пан Лех будет болтаться под ногами! Ах, как же Радек будет рад, когда обставит бывшего учителя, когда приведёт клиента, важного для компании…
     Но на самом деле всё было куда прозаичнее. Адвокаты дали добро на публикацию потенциально кассовой книги. Её лишь надо было заполучить в полном объёме, а не те отрывки, которые случайно попали в аналитический отдел. Хотя, мы уже говорили, работало продвинутое ПО, которое обрабатывало все литературные журналы и интернет-порталы и искало там то, что подходило по заданным параметрам. Ну, а дальше вы уже знаете…
     Радеку дали задание, а адвокаты занялись подготовкой бумаг. Надо было только автора найти. Не такая уж и трудная это задача, но время на неё затрачено было… И адвокатов даже не удивил тот факт, что пан Карел сидит в голландской тюрьме. Они бы его уже вытащили, но возник ряд осложнений из-за местного законодательства, которые и задерживали весь процесс.
     Триумф Радека откладывался…

     ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ: Адвокатские вести 

     Пока пан Лех и Михал Павлович ехали в скоростном поезде, Радек благополучно сел на корпоративный самолёт – и был на месте раньше их. Странное дело, это было не первое его задание, которое он исполнял для своих влиятельных нанимателей, и во многих странах он успел побывать с деловыми визитами, но вот в Голландию (она же – Нидерланды) Радек попал впервые…
     Вторая половина суток непоколебимо властвовала в этой части Света. Небесное светило медленно и верно клонилось к горизонту. Близился вечер, который перейдёт в ночь. А что такое ночь летом в Голландии? Что такое вечер в летнем Амстердаме? Можно ли смело утверждать, что они – воплощение причудливой гармонии, где каждый миг наполнен изысканностью впечатлений и духом свободы?..
     Вполне, возможно…
     Может быть…
     Вечер в Амстердаме, словно картина великого мастера фламандской школы живописи, раскрывается перед восхищённым взором. Небо, окрашенное в насыщенные оттенки пурпурного и розового, словно пёстрым платком окутывает город, придавая ему загадочности и манящей элегантности. Благородные фасады исторических зданий, раскинувшихся вдоль каналов, подсвечиваются вечерним солнцем, будто светящимся янтарём. Это словно тропинка в мир сновидений, где каждый шаг – погружение в прекрасное и удивительное…
    А голландская летняя ночь?.. Словно зачарованный оазис, она приглашает каждого встретить её объятия. Её красота сравнима с распустившимся садом, где цветениями воздух наполнен. Тёмно-синее небо усыпано яркими звёздами, блистающими словно алмазы на шёлковой подушке. Луна, прогуливающаяся в своей таинственной величественности, словно страж и притягательный проводник в призрачный мир ночных приключений, хочет что-то вам сказать…
     Обыватель, гуляющий по улицам, имеет неисчерпаемые возможности для отдыха и развлечений. Он может окунуться в потрясающий атмосферный мир кафе и ресторанов, где ароматы экзотических блюд сливаются с клубами тающего дыма. Можно прогуляться по улочкам, поражающим своей архитектурой и неповторимым очарованием или посетить музеи, где произведения искусства привлекают своей гениальностью и эмоциональной мощью. С каждым мгновением, проведенным в Амстердаме или в сияющих объятиях голландской летней ночи, душа простого горожанина (или гостя города) наполняется волшебством и изысканностью. Этот город и эта ночь – бесконечный источник вдохновения и восхищения, где можно забыть о реалиях и погрузиться в мир фантазий и мечтаний. Они окутывают своими манящими объятиями, ждут своего художника или писателя, готовых запечатлеть эту неповторимую красоту в слове или на холсте…
     Наверное, таков вечер в Амстердаме и голландская летняя ночь вообще – волшебные, завораживающие и непостижимые, для того, кто приехал сюда отдохнуть, кто ищет незабываемых впечатлений, словно нарисованных красками гениального живописца, готового подарить миру новою картину. И Радек бы поддался этому голландскому очарованию, будь он не при исполнении. Он бы с радостью мог пуститься в кутёж – и всю ночь на пролёт петь какую-нибудь песню, вроде «I want to break free», мог бы мимолётно влюбиться в красотку, стать счастливым и потерять голову, но… Но… Но… Это проклятое «но», заставляющего каждого из нас обуздать порыв и включить прагматизм…
     Он мужчина. И он на работе. А дело – прежде всего.
     Несколько ушлых адвокатов фирмы, воспользовавшись служебным положением, сняли шикарный особняк, в котором уже вторую неделю совмещали приятное с полезным. Когда Радека привезли к ним, он с недоумением воззрился на полуголых девиц модельной внешности, веселящихся под зажигательную музыку у большого бассейна. Все люди тут были словно на пляже. И лишь один Радек стоял в чёрном деловом костюме – и чувствовал себя неуютно. Он был воплощением строгости и серьёзности намерений, а вокруг него – полуобнажённые тела довольных мужчин и женщин в воздухе, наполненным вкусом тёплого лета и свободы. В сердцах каждого из этих людей словно горел огонёк счастья, в котором они нашли себя. И лишь один Радек стоял во всём чёрном, смотрелся скованным и странным в этом царстве беззаботности. Он как чужой объект, выброшенный на этот яркий берег без готовности к игре и отдыху. Его блестящий пиджак как бы отражал чуждость среды, выделяясь строгой линией и мрачными цветами. Он подошёл к бассейну и увидел своё отражение – и сам себе показался какой-то лишней чёрной точкой на фоне жизнерадостного аквариума, где все были красочными и игривыми рыбками.
     Вообще костюм был важен для Радека. Он  всегда мечтал о таком, но у него не было возможностей приобрести его, пока он не устроился на новую работу. Но дело в том, что там, куда он попал, такие вещи не считались каким-то достоянием. Они были обычны для всех обитателей того высокого социального уровня, на который поднялся Радек. И он понял, что какой бы костюм ни надел – он всё равно будет чужим для этих людей. И поэтому-то он и носил лучший пиджак, брюки и обувь! Это были атрибуты его невидимой защиты, оберегающей его от внешнего мира, оторванного от солнечных лучей и взрывающихся красок. Он не пытался противостоять этой ошеломляющей свободе. Но и слиться с беззаботной толпой кутил тоже не мог. Да, он бы хотел окунуться в бассейн, стать частью этой живой картины, но Радек хорошо понимал, что он одиночка,  стоящий на отшибе, смотрящий на этот бардак со стороны.
     На него уже стали обращать любопытные взгляды. Он явно не вписывался в общее настроение. Каждый взгляд на его безупречный костюм на фоне обнаженной кожи и ярких купальников утверждал, что этот мир не для него. Он словно пришёл сюда случайно, проникнув в параллельную вселенную, где он никогда не желал существовать. Да и жители этой параллельной вселенной не желали его здесь видеть тоже.
     Чёрный костюм и его власть над ним ограничивали возможности Радека, лишая его радости жизни, словно клетка, из которой он не мог вырваться…
     – А, мистер Радек! – приветствовал его вынырнувший из-под воды молодой светловолосый мужчина. – Мы вас уже заждались…
     – Как вижу, вы времени зря не теряете, – с укоризной промолвил Радек.
     – Корпоративные издержки… Не присоединитесь? – предложил мужчина из бассейна.
     – А есть повод для этого? – усомнился Радек.
     – А вам всегда нужен повод, чтобы повеселиться? – с улыбкой спросил собеседник.
     – Если вы мне скажете, что всё улажено и клиент наш – тогда я, не раздеваясь, сигану в воду! – проговорил Радек и приготовился прыгать.
     Человек, который с ним вёл разговор, изменился в лице, кому-то что-то крикнул неразборчивое – и музыка тут же стихла. Вся весёлая компания моментально исчезла.
     Мужчина вылез из бассейна, накинув халат.
     – Вы неподобающе выглядите, мистер Стивенс, – пожурил того Радек. – Мне вас описали как профессионала до мозга костей, а вы ведёте себя как…
     – Вы слишком строги, мистер Радек, – проговорил мистер Стивенс.
     Он был невысоким, хорошо сложенным. Глаза у него были маленькие, но подвижные. Да и сам он излучал какую-то невыразимую энергичность. Может, из-за этого врождённого качества он успевал быть и лучшим адвокатом конторы в свои года (а ему ещё и тридцати не было), и просто весёлым парнем, любящим шумные вечеринки…
     – Давайте пройдём в дом, – проговорил мистер Стивенс, проигнорировав упрёки какого-то там литературного агентишки.
     Итак, они расположились в большой комнате в больших мягких белых креслах. Тут бы не о делах думать, а отдыхать, однако приезд Радека испортил всё настроение.
     – Порадуйте хоть чем-нибудь, – проговорил он, пристально уставившись на мистера Стивенса.
     Адвокат ухмыльнулся и ответил:
     – А радовать мне вас нечем, мистер Радек. Клиент не принял наших условий, наотрез отказавшись от нашей защиты. И дело-то у него элементарное, мелкое хулиганство. Его бы уже выпустили на свободу, но из-за ваших недальновидных действий…
     – Так вы всё на меня пытаетесь свалить, – перебил его Радек. – Похвально, ничего не скажешь…
     Мистер Стивенс налил себе виски, а гостю ничего не предложил, тем самым выказав к нему своё отношение.
     Адвокат произнёс:
     – Вам дали простое задание, а вы устроили какой-то спектакль… Мы вас ждём уже тут неделю, а вы оказываетесь в Праге и прохлаждаетесь там…
     – У меня был приказ! – повысил голос Радек. – Вы и без меня должны были справиться. Я устранял конкурентов.
     – Да уж, – саркастически промолвил мистер Стивенс, положив ногу на ногу. – Если бы всё было сделано правильно – нас из-за ваших ошибок не заставили бы идти на контакт с клиентом. Он бы уже освободился – и мы бы на воле его встретили и обеспечили лучшим сервисом, а так – он послал нас куда подальше. И напал на надзирателя! А это уже серьёзное обвинение! Вы понимаете, что он может застрять в тюрьме на больший срок, чем мы рассчитывали!?
     – Понимаю, – согласился Радек. – Но вы же самые лучшие адвокаты! Вы же вытащите его?
     – Мы уже работаем. Будет не очень легко доказывать невыносимость условий содержания заключённых, ведь там какой-то курорт, а не тюряга… Но мы уже придумали, как подвести всё к депрессии, из-за которой он и сорвался на охранника… Там в общем-то и криминала-то никакого не было. Пан Карел нарочно толкнул парня, а тот даже извинился перед ним, но Карел сам потребовал зафиксировать нападение! У меня не было выбора. Я давал адвокатскую клятву. Там камеры всё засняли. А он затребовал записи. Я говорил с начальством тюрьмы, но они все такие правильные и чопорные, что мне аж тошно стало… Они готовы договориться по-хорошему, но заключённый сам должен отказаться от своих требований о своём заточении по статье о нападении на служащего надзорного ведомства. Совершенно глупый выдуманный повод, но юридически он создаёт нам проблемы. И наши с вами боссы не хотят огласки. Ведь нам не нужна тень на репутации нашей компании. Не хватало, чтобы нас обвинили в том, что простой писатель сидит за решёткой, а мы только и хотим от него… Короче, дело немного затягивается…
     – Я должен сам переговорить с Карелом! – заявил гордо Радек, встав в полный рост.
     – Это плохая идея, – сыронизировал мистер Стивенс.
     – Это не вам решать, – отрезал литературный агент. – Формально операцию возглавляю я! И вы выполняете мои приказы…
     – О, да, вы тут король. Наследник престола, – отпустил колкость адвокат.
     – Король не может быть наследником! Он уже на престоле! – парировал Радек, ощущая победу в словесной перепалке. – Завтра едем к нему!
     – Он настоял на своей изоляции в карцере как особо опасный преступник, хотя в этом учреждении нет карцеров. Там не сидят опасные бандиты… В общем, ему выделили отдельную камеру. – Адвокат поймал недобрый взгляд литературного агента. – Успокойтесь, мы уже нашли лазейку в законодательстве – и его выпустят из условного карцера завтра. И мы сможем поговорить. Но я повторю: идея не лучшая.
     – Это не вам решать, – повторил Радека, гордо поднял голову, задрав свой маленький нос – и удалился.
     Мистер Стивенс налил себе ещё немного виски и проговорил:
     – И дался им этот писака… Не понимаю… Как будто специально…

     ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ: Переговоры с заключённым и пару слов о заключении

     Мы уже знаем, что писатель пан Карел сидит в голландской тюрьме и чего-то ждёт. Мы знаем, что Радеку об этом известно. И что адвокаты корпорации, на которую работал Радек, уже пытались вытащить сидельца, но тот отказался. По каким-то неведомым мотивам. Хотя тут стоит немного рассказать о месте заключения пана Карела, чтобы понять, почему некоторые граждане предпочитают оставаться взаперти. Хотя бы какое-то время…
     Пан Карел угодил за решётку преднамеренно. Ему до того опостылела эта свободная жизнь общества потребления, что он решился на радикальные меры. Ну, не такие, что уж прям бы кардинальные, но всё-таки. Зачем-то же он сел в тюрьму? Вы можете подумать, что, наверное, он впал в глубочайшую творческую депрессию при написании своей книги – и его психика просто не выдержала. Вот он и сорвался. Ах он несчастный – так бы могли его пожалеть, если бы не знали, куда он угодил…
     Это была необычная тюрьма. Нет, она обладала всеми атрибутами места заключения: тут были камеры, решётки, колючая проволока и надзиратели. Но, что странно (для нашего понимания, возможно, хотя, если вы сами сидели там, то для вас это обычно), эта голландская тюрьма, точно какое-то вымышленное нечеловеческим разумом место, не походила в концепции своей ни на одно учреждение из системы исполнения и наказания в мире. И это было крайне необычно…
     Осуждённые преступники находились в самом живописном и невероятном заключении в этой тюрьме. Считалось, что здесь содержатся самые безобидные преступники в мире, и вместо наказания им предоставлялся уникальный опыт пребывания в таком уютном и милосердном уголке планеты.
     При первом взгляде на тюрьму, на ваши глаза могла попасться совершенно удивительная картина: высокие стены, украшенные цветущими виноградными лозами, которые, по мнению руководства заведения, символизировали надежду и преодоление. Окна были здесь просто огромны. Они пропускали много света – и лучики тепла тем самым всегда могли в тёплое время года согреть сердца узников…
     Уют и чистота наполняли это место. Камеры были просторными и оснащены всем необходимым для комфортного жилья. Заключённым разрешалось украшать свои камеры цветущими цветами в керамических горшках, чтобы яркая красота природы дарила мгновения радости узникам, чтобы они заботились о растениях и постигали смысл жизни в тюремной благостной тишине. В камерах также стояли мягкие и удобные кровати, словно облака, на которых можно было отыскать умиротворение и покой.
     Издали стены учреждения могли показаться грозными. Особенно в плохую погоду. Но вблизи сразу становилось понятным, что в это заключение никак не могла проникнуть тяжёлая атмосфера страха и осуждения. Здесь каждый приговорённый к тому или иному сроку ощущал, что его принимают и понимают. Сотрудники тюрьмы были внимательными и заботливыми, они служили примером милосердия и сострадания. Ответственность стражей заключалась не только в обеспечении безопасности, но и в создании атмосферы, которая способствовала здоровому образу жизни и внутреннему преображению.
     Питание в этой тюрьме было настоящим творением гастрономического искусства. Ежедневно здесь подавались изысканные блюда, приготовленные с любовью и тщательностью. Каждый приём пищи становился настоящим обетом гедонизма, позволяя осуждённым насладиться каждым вкусом, как будто они гурманы, а не преступники.
     Эта странная голландская тюрьма несла в себе иное понимание наказания. Здесь виноватые в проступках не испытывали суровости и ощущения отдалённости от общества, а находили внутри себя новые силы для изменения и роста. Сострадание, понимание и забота позволяли каждому, кто попал сюда по решению суда, познать истинные ценности человечности и найти путь к возрождению и преображению. И отбыв наказание, буквально переродиться личностно – и вернуться полноправным членом общества, чтобы честно трудиться на его благо…
     Ну, реальный дом отдыха. Санаторий какой-то. Не зэки, а гости, постояльцы шикарных номеров, но не камер. Благополучие было синонимом этой тюрьмы. Да и сажали в неё действительно обычных людей, слегка оступившихся, но никак не закоренелых бандитов. Для таких места содержания были иными. Но мы не о них. У нас писатель за решёткой. Он просто в пьяном виде распевал песни в ночное время и мешал спать честным горожанам. Вот его и забрали сердобольные патрульные. Его даже хотели утром отпустить, но клиент им попался упрямый, который даже уголовный кодекс государственного образца с собой захватил. И в буквальном смысле доказал полицейским свою вину – и что его надо отправить под суд, который должен его приговорить к непродолжительному заключению в исправительном учреждении. А если этого не будет сделано, то он сам пожалуется на полицейских, которые не исполнили своих обязанностей – и тем ничего не оставалось, как составлять протокол и передавать дело в суд…
     Но и там никто не хотел приговаривать ночного дебошира хоть к какому-то сроку. Судья предложил отделаться штрафом…
     – Что за либеральная пассивность строгости местной Фемиды!? – закричал тогда пан Карел. – Я говорю, что я виновен! Я говорю, где прописано, какое мне нужно наказание, а вы меня не слушаете! Я кричу на судью – проявляю к нему неуважение, а вы мне предлагаете всего лишь штраф! Но у меня нет денег, чтобы его уплатить!
     – Тогда мы вас отпускаем! – закричал уже судья, устав слушать бредни этого господина.
     – Нет! Ни в коем случае! Вы должны отправить меня на исправительные работы в тюрьму, вот в эту, – подсудимый передал через пристава судье адрес места заключения, – чтобы я отработал ваш штраф! И только тогда вы меня имеете право отпустить!
     Судья просмотрел информацию на полученном листочке, склонился к своим помощникам и о чём-то с ними тихо переговорил, а потом обратился к обвиняемому:
     – Проклятье, пан Карел, вы специально приехали в нашу страну, чтобы за казённый счёт немного отдохнуть тут от мирской суеты? Что вы за человек!? Из-за вас я трачу время…
     – Я изучил законы ваши – и вы знаете, что я прав, – заявил пан Карел.
     – Чёрт вас дери. Да, правы… Девять суток – больше дать не могу…
     – Хотя бы одиннадцать! – потребовал обвиняемый.
     – Десять – и не сутками больше. И чтобы духу вашего в моём зале больше не было! Уведите его отсюда! – велел судья приставам.
     Вот так пан Карел настоял на своём заключении. Местные власти не стали разбираться в причинах его настойчивости. Может быть, ему нужна помощь. Вот судья и сжалился над ним, отправив в заведение, где как раз и отдыхали типы, подобные ему.
     Пусть успокоится, нервишки поправит – полезно для здоровья будет.
     Именно там и нашёл его пан Лех (но так ли это было?). Именно там обнаружили его и адвокаты из конторы Радека…
     Пану Карелу оставалось сидеть не более двух-трёх дней, когда мистер Стивенс со своими коллегами к нему заявился. Адвокаты хотели переговорить с клиентом в уединённом помещении, но Карел согласился на встречу только в общей комнате посещений. Сперва он вообще хотел отказаться от общения с ними, но такой поступок не украсил бы его как личность, ибо за несколько дней в тюрьме пан Карел успел даже проникнуться атмосферой отзывчивости и открытости, которая даже самого замкнутого в себе человека заставила бы пойти на контакт с любым проявлением внешнего мира… 
     – Не совсем по плану, – промолвил он, когда надзиратель сообщил ему, что с ним хотят переговорить адвокаты.
     – Вы что-то сказали? – спросил улыбчивый надзиратель.
     – Нет, сынок… Нет… У меня есть адвокаты – ха-ха… Веди их ко мне. В общую комнату…
     – Я им передам…
     Мистеру Стивенсу не понравилось, что его заставляют беседовать с клиентом там, где будет ещё куча преступников. Он всё-таки адвокат крупной корпорации, а не по уголовным делам. Но прихоти клиентов нужно соблюдать – таковы негласные правила оказываемых услуг…
     – Что вам от меня нужно? – нахмурившись спросил пан Карел.
     Вид у него в тюремной серой робе был суровым.
     Мистер Стивенс с партнёрами улыбались изо всех сил, стараясь смягчить тон начинающихся переговоров, но на заключённого их лица не произвели должного впечатления…
     – Мы представляем интересы очень крупного литературного агентства с Туманного Альбиона, – промолвил мистер Стивенс. – Он входит в состав очень большой корпоративной структуры. И если вы примите наше предложение о сотрудничестве – то вас ждут самые лучшие условия обслуживания и сопровождения.
     – Да? – изобразил удивление пан Карел. – С чего вдруг такая честь?
     – Мы не задаём таких вопросов нашему начальствую. Нам велели вас вытащить – и мы это делаем. Вам просто надо подписать контракт на представление вашей книги через наше литературное агентство.
     – И издательство тоже вам принадлежит? – решил уточнить пан Карел.
     – Совершенно верно, – подтвердил мистер Стивенс. – Вот бумаги. – Он протянул клиенту папку. – Дело за малым.
     – Но не стоит ли подождать, пока меня не выпустят? – засомневался узник тюремного курорта.
     – Да, вам выходить скоро. Но зачем затягивать…
     Пан Карел встал.
     Адвокаты также поднялись.
     – Ваш визит не… – начал заключённый, но остановился. – Нет, не так… Я не нуждаюсь в ваших услугах.
     – Но, мистер Карел, зачем отказываться от щедрого предложения? – с непониманием реакции собеседника спросил мистер Стивенс.
     – Вам не нужно знать этого… Я всё сказал…
     – Но какая разница? Вы скоро выйдете – и мы вас встретим на воле. Нам велено вас сделать нашим клиентом – и мы это сделаем в любом случае. Вы можете избегать нас, но мы юристы – и мы вас можем просто заставить. Вы не отвертитесь. Если, конечно, не случится…
     Не успел адвокат докончить фразы, как пан Карел резко развернулся, подлетел к сопровождавшему его надзирателю и толкнул того…
     Повисла пауза.
     Все, кто был в помещении, затихли и уставились на пана Карела. А он оглядел присутствующих и заявил:
     – Вы все свидетели! Я только что напал на представителя государственной службы! Вон камеры всё зафиксировали! А ты чего рот разинул?! – прикрикнул он на растерявшегося надзирателя. – Надень на меня наручники и веди в карцер!
     – Но у меня нет наручников. И карцера у нас нет… Здесь…
     – Боже мой! Ну, почему я знаю ваши законы лучше вас?! – посетовал пан Карел. – Веди меня к начальству тогда! – приказал он пострадавшему от нападения охраннику, заложил руки за спину и пошёл вперёд.
     Когда он удалился, мистер Стивенс задался вопросом:
     – И что это был только что за цирк?
     Через некоторое время он встретился с начальником тюрьмы, улыбчивым общительным интеллигентным джентльменом, который лишь развёл руками и сказал:
     – Я ничего не могу поделать… Да, ваши бумаги совершенно в порядке. И я бы по ним отпустил пана Карела, но… Он напал на служащего при исполнении…
     – Это намеренно было сделано! – проговорил мистер Стивенс. – Он специально это устроил. Он не в себе. Какое это нападение? Он просто задел вашего человека – чистая случайность. Есть свидетели.
     – В том и дело, что их слишком много… Нам не нужны прецеденты, чтобы другие последовали его примеру. Он сам мне это только что объяснил, хотя мы перед ним извинились. Но он прав… Его надо наказать.
     – И что? Срок его освобождения откладывается? – задумчиво проговорил адвокат, зная заранее ответ.
     – Ещё на десять дней, – с досадой в голосе промолвил начальник тюрьмы.
     – Давайте дней через пять-семь мы вновь к вам придём. Я подготовлю другие документы, чтобы формально вы имели право отпустить его из карцера… которого у вас и нет, – предложил мистер Стивенс.
     – О, это было бы здорово! Это было бы очень хорошо! Нам так не нужны проблемы…
     – Не волнуйтесь, мы разберёмся.
     Слова юриста с Туманного Альбиона весьма обрадовали начальника данного учреждения
     Покинув тюрьму со своими коллегами, мистер Стивенс сказал своим коллегам:
     – Что ж, парни, у нас опять появилось несколько свободных дней – предлагаю вызвать девочек и гульнуть снова.
     Коллеги одобрили данную идею…
    
     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ: Радек встречается с паном Карелом

     Пан Карел продолжал отбывать наказание уже в карцере. Хотя в тюрьме он не был предусмотрен. Не входил в архитектурный проект. Руководству тюрьмы на ходу пришлось выдумывать уголок изоляции для непослушного клиента. Иными словами, пана Карела из одной камеры перевели в другую. В другое крыло здания. Там в то время было посвободнее и потише. Сойдёт для карцера в таких тепличных условиях…
     Когда вообще слышишь это слово, то представляется что-то мрачное и страшное. Представляется клетка. Узкая. Где даже в полный рост нельзя встать, а про лечь – можно просто и не мечтать. Там нет окна. Лишь тусклая лампочка. Там сыро и неприятно.
     Карцер – это жуткое удушающее пространство, наполненное тяжёлым воздухом, отягощённым муками и отчаянием тысяч заключённых, которые когда-то прошли через его стены. Это место, где время останавливается, и каждая минута растягивается в вечность, как густой слой пыли, покрывающий холодный каменный пол.
     Карцер – это лабиринт без окон, где каждый шаг звучит гулким эхом в пустоте. Камера наказаний – это подземная пещера, где свету нет места, а звуки внешнего мира заглушены толстыми стенами. Это место, где надежда угасает, как последний луч солнца, исчезающий за горизонтом.
     Каждый уголок карцера наполнен призраками прошлого, свидетелями бесчисленных историй страданий и боли. Стены, покрытые надписями и рисунками, рассказывают о жизнях, прерванных насилием и несправедливостью. Это место, где человеческая душа испытывает самые тяжкие испытания и где многие нашли свой конец.
     Карцер похож на бездну, в которую падают те, кто оказался на дне жизни. Это место, где ты чувствуешь себя полностью отрешённым от мира, как будто ты заперт в тюрьме из своего тела. Это место, которое напоминает тебе о твоей беспомощности и о том, что свобода – это то, что ты можешь потерять в любой момент.
     Наверное, о чём-то таком мог бы и написать пан Карел. Может быть, он и написал. Но давайте на чистоту: попади он в настоящий карцер – ни о каком писательстве и речи бы не шло.
     Пан Карел представлял себе карцер таким, каким мы описали его немного выше, но когда увидел обычную одиночную камеру – то немного расстроился. Никаких стонов, никакой безнадёжности…
     – Н-да, – сказал он. – И чем мне тут заниматься? Как осознавать свой проступок?
     – Вам что-нибудь принести? – любезно спросил надзиратель, которого он толкнул.
     – Нет, я уже всё с собой взял. – Заключённый потряс толстой тетрадью и ручкой, которые были у него в руках. – Хотя это нарушение содержания в изоляторе, у меня вообще ничего не должно быть. Я должен страдать, а вы…
     – Господин Карел, вы создаёте нам трудности. Мы здесь так не работаем. Наша тюрьма не для этого…
     – Спасибо, я уже понял, что не туда попал. Хотя бы оставшиеся дни пусть никто меня не беспокоит – это вы можете мне гарантировать?
     – Господин, наши законы таковы, что…
     – Ступайте, – прервал надзирателя пан Карел. – И заприте меня хорошенько… – Когда дверь камеры захлопнулась, он промолвил: – Мне надо немного посочинять, пописать…
     И вот, значит, идеальные условия для писательской деятельности имеются. Тихо. Людей рядом мало. Четыре стены – отвлекаться не на что. Есть окно, в которое можно глянуть для кратковременного отдыха, чтобы затем вновь приняться за писанину. Если бы пан Карел попал в настоящий карцер, вряд ли бы у него там был широкий стол и удобный стул. Но он, кажется, был осведомлён об особенностях содержания заключённых в этой тюрьме, поэтому особо не настаивал на жёсткости наказания для себя. Да, он пошумел, покричал, но быстро согласился на предложенные условия. Лишь бы его никто не трогал. И чтобы никакие адвокатишки не беспокоили.
     Ах, наивно полагать было с его стороны, что его так легко оставят в покое…
     Не прошло и трёх дней с момента его заточения в карцер, как к нему явился сам начальник тюрьмы с парой надзирателей.
     Пан Карел сидел в тот момент на кушетке, грыз ручку и о чём-то размышлял. Исписанная кривым почерком тетрадь лежала рядом…
     – Господин, – обратился к нему начальник тюрьмы вежливо, как только увидел пана Карела.
     – Что такое? – отозвался тот с раздражением. – Я отбываю наказание. Меня никто не должен посещать! Вы мне мешаете, в конце-то концов!
     – Господин Карел, я ничего не могу поделать. Они нашли лазейку в законодательстве. И я вас должен выпустить…
     – На волю?! – почему-то с испугом спросил пан Карел, вскочив с кровати.   
     – Нет, пока только из изолятора. И срок вашего пребывания у нас я вынужден уменьшить…
     – А это что означает? – насторожился заключённый.
     – Через два дня вы выйдете на свободу. Простите, – извинился начальник тюрьмы.
     Пан Карел подошёл к нему поближе и задал вопрос:
     – И что, совершенно нет никаких шансов, чтобы  я у вас задержался хоть на чуть-чуть подольше?
     – Никаких, – удручённо ответил руководитель исправительного учреждения. – Если только вы не заразитесь чем-нибудь – и вас придётся запереть в лазарете… Но срок заключения всё равно будет окончен. А ваши адвокаты принесут бумагу, по которой я вас должен буду отправить в гражданскую больницу, где лучший уход… Но… Я, кстати, подготовился! – весело проговорил он. – Вот двое сопровождающих, как и положено. И мы даже наручники нашли – специально для вас.
     – О! Какая честь! – иронично произнёс пан Карел, протянув руки, на которых с некоторой вознёй были защёлкнуты браслеты. – Я только тетрадку и ручку возьму…
     – Да-да, берите-берите, – разрешил ему господин начальник.
     Его повели обратно в то крыло, где он и сидел предыдущие дни. Он молчал всю дорогу, а вот надзиратели живо обсуждали сложившуюся ситуацию со своим начальником. Но пан Карел их не слушал. Он думал о своём…
     – А куда это вы меня?.. – спросил он, когда понял, что находится не у своей камеры.
     – А тут с вами кое-кто хочет переговорить, – получил он ответ.
     В отдельной переговорной комнате его ждали адвокаты и Радек.
     Когда пан Карел увидел, кто там находится, то хотел немедленно развернуться и уйти, но охранники его не пустили, настояв, чтобы он сел на специально приготовленный для него стул…
     – Радек, чёртов негодяй, – сказал пан Карел недобро, посмотрев на того.
     – Как я рад, что вы не забыли моего имени, как я рад.
     – Твоя мерзкая ухмылка так и не изменилась… Рано радуешься, нам не о чем говорить, – заявил писатель.
     – Я ваш литературный агент, – спокойно проговорил Радек.
     – Мой литературный агент… У меня нет литературного агента! – прокричал пан Карел.
     – Не смешите, пан Карел. Я знаю про пана Леха…
     Заключённый литератор притих.
     – Не представляю даже, о чём вы думали, когда доверили этому сумасшедшему ваше творение… Моё начальство отчего-то в восторге от ваших фрагментов. Скажите, вы уже закончили книгу?
     Пан Карел оставался в наручниках. Он крепко сжимал тетрадку и ручку.
     Радек обратил на это внимание и кивком головы, попросил стоящих за его спиной своих телохранителей помочь узнику освободиться от этой ноши. Писатель попытался сопротивляться натиску противника, но молодые и сильные мужчины с ним без труда справились…
     Адвокаты, сидевшие с Радеком за одним столом, испугались такой сцены.
     – Это не по правилам… – упрекнул в излишних действиях Радека мистер Стивенс.
     – А, не берите в голову, – пролистывая тетрадь, ответил тот. – Это вам, – сказал Радек главе адвокатской группы. – Передадите куда следует.
     Мистер Стивенс принялся листать тетрадку сидельца.
     – У вас нет моего согласия! – повысил голос пан Карел.
     – Оно нам и не нужно. Вы невменяемый. А мы – благотворительная организация, берём на себя все ваши расходы и издержки. Вы ничего не сможете доказать… Ха-ха-ха… Два дня – и мы вас заберём отсюда. Никакой пан Лех нам уже не помешает. Все бумаги готовы. Вам даже подписывать их не потребуется. В СМИ будет такая создана шумиха, что… Вам лучше согласиться… Вы живёте один, но у вас есть наследники. Неужели вы хотите, чтобы ваши внуки были лишены вашего наследия? Это как-то неправильно. Подумайте сами: у вас впервые в жизни получилось действительно что-то стоящее. Вам уже много лет. Много ли вы ещё успеете? Сможете ли создать по силе литературного искусства что-то равное тому, что написали? У вас появился шанс взойти на литературный Олимп, попасть в высшую писательскую лигу, сорвать куш! Обеспечить себя и своих родных на всю жизнь! Неужели вы откажетесь от этого? Давайте подумаем о происходящем с точки зрения выгоды… Вы получаете деньги, почёт, уважение. Я получаю свой процент. Адвокаты получают свою зарплату. Мои люди, – Радек указал на крепких мужчин, – тоже получают. Моё литературное агентство получает прибыть и новых клиентов. Наша корпорация, которая всем владеет, делает на этом баснословные деньги! Мы опубликуем все ваши произведения! И ранние, и поздние! Мы сделаем так, что вас будут читать даже те, кто в принципе книжек не читает. Мы будем снимать фильмы и сериалы по вашим книгам! Мы увековечим ваше имя! И заработаем на этом очень много… Все в выигрыше. Как вам? – задал он открытый вопрос.
     Пан Карел задумался. В словах Радека было рациональное зерно – и, похоже, оно попало в мозг писателя и стало там прорастать. По крайней мере, так могло показаться со стороны.
     Ведь Радек прав – и тут не поспоришь. Каждый писатель мечтает создать произведение, которое запомнится читателям навсегда, оставит след в их сердцах и разуме. Он стремится написать текст, наполненный яркими образами, глубокими мыслями и неповторимым стилем. Писатель хочет, чтобы его слова были как кисть художника, рисующая картину мира, наполненного красотой и гармонией. Он мечтает, чтобы его строки звучали как музыка, заставляя читателя видеть перед собой целый мир ярких образов и чувств. Писатель ищет слова, которые станут ключом к сердцу читателя, раскроют ему тайны жизни и помогут понять себя лучше. Он хочет, чтобы его текст был как путеводитель по лабиринту человеческой души, открывающий новые горизонты и дающий ответы на вечные вопросы. Писатель стремится создать произведение, которое будет жить в сердцах читателей навсегда, как живое существо, обладающее собственными душой и сознанием. Он мечтает, чтобы его слова стали частью их жизни, помогая им преодолевать трудности и находить смысл в этом мире…
     Мистер Стивенс, который предупреждал Радека, что идти к заключённому – это плохая идея, был впечатлён словоблудию этого напыщенного фигляра, каким казался ему Радек.
     – От такого в здравом уме и твёрдой памяти не отказываются, – промолвил пан Карел. – Но я ещё не вышел на свободу…
     – Это не беда. Мистер Стивенс сказал, что уже завтра всё для вас закончится в этих застенках, – дал комментарий Радек.
     – Что ж, тогда и увидимся. – Пан Карел встал.
     – Так мы договорились? – с улыбкой спросил Радек.
     – Вы тетрадь мою… Оставьте себе, – с хитрым прищуром ответил писатель и постучал в двери, чтобы его вывели отсюда.
     Радек сиял, предвкушая свою победу…
     – А вы говорили, что не надо, – промолвил он, глядя на адвокатов. – Эх, вы, ничего вы не понимаете в искусстве… Вот! Дайте-ка. – Он забрал тетрадь пана Карела опять себе. – Вот оно! Гениально и просто, а не то, к чему тяготеете вы…
     – Хватит нас упрекать в популизме, – попросил мистер Стивенс. – Идёмте уже отсюда. Не люблю я тюрьмы…
    На пропускном пункте они немного задержались. Не замешкайся они, то спокойно бы ушли, а так из-за неповоротливости пары юристов Радек встретился лицом к лицу с паном Лехом и Михалом Павловичем…
     – А, панове, – ехидно сказал он им. – Вы немного опоздали. Ха-ха-ха. Вы проиграли в этой гонке. Всё у меня! – Радек и им продемонстрировал тетрадку. – Вы не удел, панове!
     Он и его люди прошли мимо незадачливых оппонентов в этом деле.
     – Проиграли, – опечалился старый литературный агент.
     – Точно?
     – Вы же сами всё видели… Мы слишком долго ехали. Всё пошло не по плану…
     – Не по вашему плану? – задал уточняющий вопрос Михал.
     – Не по плану! – прикрикнул на него пан Лех.
     – А что если мы поменяем этот план?
     – Как?! Как!?! – стал стенать пан Лех.
     – Дайте мне немного времени, – сказал Михал Павлович. – Если я не выйду через час, то у меня что-то получилось. Вот наличные, – он передал банкноты партнёру. – Они мне там не понадобятся, а вам могут пригодиться. Я вам позвоню…
     Пан Лех ничего не понял и не успел сообразить, что спросить, ведь пан Михал очень быстро отошёл от него и обратился к охране на проходной:
     – Я приехал повидать своего дядю, пана Карела. Я его племенник…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ: Неожиданный племянник

     – Что вы задумали, пан Михал?! – только и успел спросить растерявшийся от резких движений напарника пан Лех.
     – Вы же сами говорили, что я на него чем-то похож! – только и ответил компаньон, быстро прошёл регистрацию на посещение и скрылся.
     Пану Леху ничего не оставалось делать, как засечь время. Он действительно не знал, как действовать дальше. Радек нанёс ему существенный психологический урон ещё в Праге. Ну, а встреча тут, прямо у тюремных врат (добавим чуточку образности), вовсе уничтожила в нём остатки былой уверенности. Но этот Михал… Этот Михал Павлович…
     Они приехали в Амстердам хоть быстро, но гораздо позже Радека. Уже темнело. И город так и манил к себе своими огнями, которых появлялось всё больше и больше. Эх, если бы Михал оказался сейчас один – он мог бы хорошо повеселиться. Но с ним был эдакий папаша, о котором надо было позаботиться…
     – Ну, где ваша тюряга? – спросил он у пана Леха.
     – За городом. На такси надо ехать…
     – У вас документы в порядке? – поинтересовался Михал.
     – Да, а что? – не понял вопроса пан Лех.
     – Давайте вы в аренду машину возьмёте. Так будет оперативнее.
     – Но это стоит дороговато… – засомневался старый литературный агент.
     – Беру этот вопрос на себя. Нам нужна хороша тачка. И, думаю, надо снять номер, выспаться – и уже ехать за нашим писателем…
     – Это и есть ваш план? – с недоверием спросил пан Лех.
     – Нет… Я не придумал, как и что… Это первое, что пришло в голову…
     В общем, путь они проделали неблизкий. Надо собраться с мыслями, с силами. Время уже позднее – ехать смысла дальше особого нет. Да и опасно. Усталость накопилась. Надо дождаться утра – и уже с новыми силами в бой…
     Вот они и приехали к месту заключения пана Карела, да только поздно. Противная сторона с ним уже обо всём договорилась.
     Пока они ехали на арендованном автомобиле к пану Карелу, Михал Павлович успел задать вопрос:
     – Пан Лех, после всех ваших рассказов, после Пражского форума и беседы с Радеком, я всё никак не соображу, как всё началось? Вы ездили в Голландию за своим другом, а он оказался в тюрьме? Но как вы узнали, что он тут? Вы знали это? Вы же вроде как в ссоре и не общаетесь, если я правильно понял…
     – Вы всё правильно поняли, – ответил литературный агент. – Всё верно… Вышло так, что это не я нашёл Карела в голландской тюрьме. Это он прислал мне оттуда… послание – и поэтому я ездил сюда… накануне…
     – Ага… И так вы и узнали о его новой книге?
     – Да, он рассказал, что написал…
     – И вы решили заняться ею, – соображая что-то в мозгу, промолвил Михал Павлович.
     – Приехали.
     Ну, а дальше нам известно: Михал сказал пану Леху оставаться за пределами тюремных стен, а сам отправился пообщаться с тем, ради кого они проделали такой путь…
     Пан Карел ещё не успел забыть о Радеке и адвокатах, как ему сообщили, что его ждёт племянник.
     – Племянник? – удивился пан Карел, находясь в своей камере. – Но я был единственным ребёнком в семье…
     – Он на вас похож. И имя у него как у вашего соотечественника. Или нам сказать, что вы недоступны для общения? – решил узнать мнение узника надзиратель.
     – Почему же? Я готов. Сегодня день такой, – улыбнулся пан Карел и пошёл на новую для себя встречу.
     Мы много слов уже сказали о пане Кареле. Мы знаем, что он писатель. И знаем, что пан Лех – его старый друг, с которым они когда-то разошлись во взглядах на жизнь. И такое не редкость. Мы даже знаем, что они оба были влюблены по молодости лет в одну и ту же девушку, но ни у того, ни другого ничего с ней не сложилось. Обычная история. Но, на минуточку, мы ещё ни разу не описывали внешность пана Карела…
     Каким он был?..
     И действительно ли он был похож на Михала Павловича (точнее, тот на него)?..
     Пан Карел был во многом противоположностью пану Леху. Если литературный агент был низкорослым и полным, то писатель отличался от него заметно. Пан Карел был высок. Он был широк в плечах, имел широкую грудную клетку и мощные руки. По нему было видно, что он всю жизнь тренируется. И даже в тюрьме он каждый день посещал спортивный зал (а он тут был шикарным). У него были длинные седые волосы. Он не заделывал их в хвост, как делал Лех. Он носил свою шевелюру так, как ветер подует. Такой уж у него был образ. И ещё. У него были прямые черты лица и большой прямой нос (а у Леха он был маленьким).
     И вот когда пан Карел увидел сидящего в общей комнате для посещений незнакомого молодого человека, то постарался скрыть свои эмоции от их внешней схожести.
     Он посмотрел на надзирателя и проговорил:
     – Да-да, я совершенно выжил из ума – и забыл о племяннике, сыне моего покойного троюродного брата по линии матери.
     – Тогда не будем вам мешать, – сказал любезно надзиратель и позволил пану Карелу подойти к племяннику без конвоирования.
     Они уставились друг на друга.
     – Племянник? – с сомнениями спросил пан Карел.
     – Дядя, Карел! Это я! Михал! Узнали?
     – А! Михал! Как ты изменился! Я же видел тебя совсем маленьким…
     Они изобразили радушие родственников, которые давно не встречались. Затем сели друг напротив друга и начали разговор довольно тихо…
     – Кто ты такой, парень, и что тебе надо от меня? – первым делом спросил писатель.
     – Я Михал Павлович, компаньон пана Леха… Я литературный агент…
     – Ха-ха, ты? Очередной литературный агент? – стал усмехаться над ним пан Карел.
     – Вашему другу понадобилась помощь – и я оказался рядом.
     – Он мне давно уже не друг. Был им… Бывший… Хотя друг, наверное, в любом случае таковым остаётся, но это лирика. К делу. Но где он? Он должен был за мной приехать, а вместо него тут был Радек! – начал негодовать узник.
     – Радек нас обхитрил. Он работает на большую корпорацию – нам с ней не тягаться…
     – Да уж. Они меня перед фактом поставили: либо я с ними, либо они без меня всё сделают… Но…
     Пан Карел заулыбался.
     – Вы что-то придумали? – спросил Михал.
     – Да, изначальная версия моей задумки претерпевает корректировку… Но меня, зараза, скоро выпустят… Если только я не заболею чем-нибудь…
     – Но Радек вас может забрать на лечение куда-нибудь – я бы так и сделал. С его-то связями и деньгами…
     – Он так и поступит, но… – Хитрый блеск промелькнул в глазах пана Карела. – Так мне будет проще от него улизнуть…
     – Но вам наверняка потребуется помощь в побеге…
     – Да, неплохо было бы иметь тут молодого и быстрого напарника, но… Здесь нет кого-то, на кого я могу положиться…
     – А что если тут останусь я? – предложил Михал.
     – Но как? Вы же не преступник…
     – Но я могу заболеть вместе с вами – и нас двоих тогда отправят в здешний лазарет. А там уже сообразим…
     – Михал, племянничек! Родной ты мой, где ты раньше был? – задался вопросом пан Карел.
     – Нам надо как-то убедительно изобразить отравление или что-то типа того, – промолвил «племянник».
     Пан Карел несколько секунд что-то соображал, глядя в потолок. Михал тоже поднял взор вверх, но ничего занимательного там не нашёл…
     – Я знаю, что у Леха в последнее время туго с деньгами… – проговорил писатель.
     – Финансы я взял на себя, – ответил молодой литературный агент.
     – Вы заключили какое-то соглашение? – решил уточнить момент, касающийся денег, пан Карел.
     – Нет-нет, я от чистого сердца, со всем уважением. Бескорыстно. Потому что чувствую, что должен помочь…
     – Неожиданная щедрость… – промолвил «дядя». – Так у него есть деньги? Он может купить себе билет на самолёт?
     – Я оставил ему немного наличности на экстренный случай.
     – Это хорошо, это стратегически верно, – похвалил пан Карел «племянника». – Напиши мне его номер, – попросил пан Карел. – Вернусь через пару минут.
     Он отошёл в сторону стоящего поодаль охранника и попросил права на один звонок. Да тут можно было бы вообще с мобильным телефоном расхаживать, но всё-таки какие-то ограничения в свободах и в такой тюрьме должны были соблюдаться…
     Охранник без каких-либо замечаний разрешил заключённому пройти в спецкабинет, где стояли телефоны.
     Пан Лех в это время сидел в автомобиле и нервничал. Он был расстроен и досадовал на свою впустую потраченную жизнь. Но вдруг зазвонил телефон – и в трубке он услышал голос Карела:
     – «Это я. Отправляйся как можно быстрее обратно в наш родной городок и приготовь моё барахло. Лети ближайшим рейсом. Я знаю, что Михал тебе дал денег…»
     – Но… Я… А Михал? – сумбурно ответил пан Лех.
     – «Он будет со мной. Увидимся дома…»
     Пан Лех хотел бы о чём-то ещё поговорить с Карелом, но сеанс связи был окончен. Литературный агент взгрустнул малость. Это он должен был рулить процессом, а сейчас он на какой-то второй роли – и эта вторичность положения его никак не устраивала. Можно было бы на всё плюнуть, ведь Радека всё равно не переиграть. Но Карел… Старый друг Карел, хоть и бывший. Опять он что-то задумал – и опять Лех вынужден делать что-то, чего он не очень понимает. Но вроде бы пан Карел ни о чём сложном не просил…
     Пан Лех завёл мотор, выругался и поехал прочь отсюда…
     После звонка писатель вернулся к своему «племяннику», наклонился к нему и прошептал:
     – А теперь делай, как я… – Пан Карел резко выпрямился, схватился за голову и прокричал: – Как же трещит башка! Это какое-то заражение! Срочно госпитализируйте меня и моего племянника! Он тоже мог заразиться – мы обнимались!
     – О, да, я начинаю ощущать озноб и недомогание! – громко объявил Михал Павлович.
     Посетители и заключённые отошли от них подальше, а эти двое разлеглись на полу и стали корчиться от боли (кривляться они начали).
     Прибежали врачи, надзиратели и сам начальник тюрьмы, который в расстроенных чувствах сказал:
     – Господин Карел, час от часу не легче! Что опять?
     – У нас с племянником какое-то заражение… Вы должны закрыть здание на карантин. И всех, кто с нами контактировал – тоже.
     Молодой главный тюремный врач, внимательно посмотрев на страдающих на полу мужчин поверх очков, со скепсисом отнёсшись к словам заключённого:
     – Вы не похожи на сильно уж больного…
     – Но мне плохо! – крикнул пан Карел.
     – И мне! – присоединился к нему Михал.
     – И вы должны действовать по протоколу безопасности в таком случае! – потребовал весьма осведомлённый сиделец.
     Начальник тюрьмы с тревогой в глазах посмотрел на врача.
     Главный врач покачал головой и проговорил:
     – Да, нам за нарушения протоколов нагоняи не нужны… Так-так! Попрошу всех, отойти в сторону! Мои коллеги возьмут у всех анализы. Мы вколем вам витамины. Если с вами всё хорошо, то мы вас отпустим… А этих двоих – унесите куда-нибудь уже, – попросил он, небрежно обходя больных, которые продолжали лежать на полу. – И, господин начальник, а он ведь прав: в таком случае мы должны закрыть всю тюрьму на изоляцию.
     – Господи, сплошные беды с этим несносным Карелом! – пожаловался тот.

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ: Признания во время карантина

     Ни начальник тюрьмы, ни главный тюремный врач не были настроены заниматься карантинными мерами. У них всё шло гладко и прекрасно, пока к ним на коррекционные процедуры не попал этот тип из Восточной Европы. Как будто нарочно сюда заявился, чтобы всем насолить. И не потому, что имел какие-либо претензии к кому-то лично. А просто в силу скверного характера и потому, что имел наклонности к авантюрам.
     Руководитель исправительного учреждения тихо обратился к главврачу, когда увели больных:
     – С этим можно разобраться как-нибудь быстро и без огласки?
     Глава медицинской службы данного заведения почесал лоб и только потом ответил:
     – Вообще без проявления каких-то определённых признаков заражения нам достаточно прописать всем потенциальным больным домашний режим на пару дней, а потом просто подтвердить то, что они здоровы.
     Когда он закончил фразу, то взглянул в лицо начальника тюрьмы – и увидел в его улыбке проблески надежды на благополучный исход.
     – Но я должен добавить, – тут же произнёс главный врач. – Существует инкубационный период проявления симптомов для любой острой или не очень коронавирусной инфекции. А ещё в теории есть понятие бессимптомных носителей, организм которых устойчив к вирусу, но опасен для окружающих… И про протоколам, которые не так давно были обновлены из-за «птичьего» гриппа, мы должны учитывать любую потенциальную угрозу. Иными словами нам придётся пойти на поводу у этого шарлатана, потому что даже если он и симулирует свою болезнь – с нас всё равно спросят, почему мы не предприняли мер. Потому что действует негласное правило: если ситуация потенциальна опасна – значит, она опасна реально. И надо принять все меры предотвращения заражения…
     – И сколько у нас на этот бардак уйдёт дней?.. – расстроенно спросил начальник тюрьмы.
     Именно такой же вопрос задал и Михал Павлович пану Карелу, когда их отвели в санитарную часть. Им выделили палату, в которой и оставили. Без присмотра и полагающегося ухода. Сущая безалаберность местных докторов. Это хорошо, что заключённый и его фиктивный племянник только прикидывались, что им резко стало плохо…
     – А, никакой подготовки на случай чрезвычайного положения, – посетовал пан Карел, встав с койки, на которую его недавно уложили санитары, и подошёл к окну. – Здесь даже решёток нет.
     – Предлагаете бежать?
     – Нет, рано ещё.
     – Так сколько у нас дней? – переспросил Михал, заняв сидячее положение на кровати.
     – От четырёх… До двух недель. Я ознакомился с их правилами. Они обязаны их соблюсти.
     – Мы здесь проведём две недели? – немного удивился «племянник».
     – Пан Михал, так бы оно и было, но в дело замешены глобалистские структуры. Думаю, нам и двух дней не дадут здесь отлежаться. Радек придёт за мной. Если не сам, то пришлёт кого-нибудь.
     – Но его самого не должны запереть на карантин? Ведь он общался с вами…
     – Скорее всего, так и будет. Но он лишь исполнитель заказа. А заказчик жаждет скорейшего результата…
     – И черновик книги вашей у Радека, – проговорил Михал Павлович задумчиво.
     Пан Карел усмехнулся:
     – Ха, как бы не так… Кретин забрал тетрадку с каракулями – там ничего нет. Но они будут думать, что это шедевр… Идиоты! – Писатель рассмеялся.
     – Но тогда где она? – задал вопрос Михал с неподдельным интересом.
     Пан Карел, хитро улыбаясь, посмотрел на нового знакомого и постучал указательным пальцем себя по лбу.
     – И ещё кое-где, – таинственно добавил он.
     Михал Павлович с большим любопытством рассматривал этого человека. Он терялся в образах мыслей, каким он его представлял, и понимал лишь одно: внешний вид писателя его впечатлял. Он был большим. Больше, чем пан Лех, к которому за эти дни Михал успел привыкнуть. У пана Карела был громче и твёрже голос. Было заметно, что он не забросил физические упражнения. До этого дня Михалу ни разу в жизни не приходилось общаться с настоящими писателями. Да, когда-то в студенческие годы у него был друг, с которым они что-то выдумывали. Но это не носило серьёзного и системного характера. Это было больше похоже на одно из увлечений молодости, о котором во взрослой жизни пришлось забыть, поскольку забавы закончились – и начались трудовые будни. Но вот перед ним настоящее воплощение литературного гения: человек, который сам создаёт произведения…
     Вообще в обычной жизни редко когда встретишь кого-то, кто пишет книги. Хотя бы для себя. Есть, конечно, графоманы, у которых мания строчить без устали. Есть те, кто пытается что-то сочинять связное. Есть те, кто даже публикует свои творения. Но мы не воспринимаем таких людей как писателей. Они не зарабатывают на этом. Их не читают (массово – уж точно). И даже ближайшее их окружение не воспринимает их литературное творчество всерьёз. Скажем, у таких пишущих (зачастую в стол) людей есть круг общения. И повезёт, если хотя бы один человек из этого круга честно читает то, что придумал его друг – и также честно высказывает своё конструктивное мнение о прочитанном. Не вот эти вот двуличные формулировки «мне понравилось» без какой-либо конкретики по тексту. Или «ерунда какая-то, дружище». Хорошо, если найдётся тот, кто без тени смущения скажет, что именно ему не нравится в твоём тексте. Это могут быть излишне длинные предложения, какие-то сложные формулировки, скучные ненужные описания. Этот ваш друг хотя бы что-то прочитал из вашего (пусть и не до конца). Но ведь большая часть знакомых даже такой небольшой конкретики не даст вам. Потому что им всё равно. Вы им нравитесь, а вот то, что вы пишете – им не то, что не нравится, они испытывают к этому безразличие. Что для творческой личности, в общем-то, обидно. Ведь даже плохое произведение пишется во многом от души. Писатель старался. А друзья у него не удосужились ознакомиться… Просто посмеялись… То есть они готовы воспринимать его как человека, но не готовы  (не способны) понять его писанины. Они отделяют его, грубо говоря, тело от его мыслей, изложенных на бумаге. Но как можно дружить с человеком, которого ты не воспринимаешь полноценно? Ведь его произведения – это логичное и логическое продолжение его собственной личности. Это он и есть сам. И отвергая литературу такого уровня, люди не понимают, что отвергают самого того, кто это создал. Такие отношения нельзя назвать дружбой. Она неполноценна. Ведь если два друга не разделяют взгляды и интересы друг друга [на родном языке автора в этом предложении есть некий каламбур – прим. ред.], то о чём им вообще разговаривать? Ну, к примеру, можно хорошо проводить время вместе. Веселиться, кутить, праздновать что-то… Но на вечных гулянках и алкоголе далеко не уедешь. Здесь нет надёжной опоры. Здесь даже сочувствия нет. Да, есть те, кому нравится ходить по кабакам и дискотекам. Ну, а есть те, кто любит что-то такое написать, выдумать, изобразить словесно. И когда ты в какой-нибудь шумной компании начнёшь задвигать свои идеи – то ты просто испортишь всем радость веселья. Ведь не за этим все собрались, чтобы твою занудную речь слушать. Хватит умничать. Тут сегодня никто не хочет думать, а ты напрягаешь всех…
     Бывают в жизни приятные исключения. Есть мир настоящей литературы. Там и появляются книги, которые мы читаем. И образ автора нам рисуется исходя из текста произведения, а не личного с ним знакомства. Кто его знает, какой он на самом деле?.. Может, он не такой хороший человек, как мы о нём нафантазировали…
     Да, всякое может быть. И, возможно, вам даже посчастливится – и вы повстречаете настоящего писателя. И удивитесь. Или разочаруетесь. Или нейтрально отнесётесь к этому факту…
     Вот Михалу Павловичу повезло. Допустим такую вероятность. Сам он какого-то несдерживаемого восторга не выражал. Но ему было любопытно наблюдать за настоящим литератором…
     – Что вы на меня уставились? – с раздражением спросил пан Карел, расхаживающий по палате.
     – Мне просто интересно… Я никогда раньше не видел живых писателей. Может быть, только по телевизору. Или в интернете. В университете мы читали разные книги прошлых веков. Я видел портреты писателей. В голове рисовались различные образы, но вот вы живой, стоите передо мной… И я не понимаю, как к этому относиться…
     Пана Карела заинтересовали слова Михала Павловича.
     – А каким вы меня представляли? – спросил он у него.
     – Я даже не знаю… Я не успел как-то конкретизировать вас в своей голове… Я даже не знаю, что вы написали… Пан Лех зачитал мне два отрывка из вашей новой книги. Ещё один я слышал из уст Радека на Пражском форуме…
     – О, форум! – отозвался пан Карел. – Вы и на нём побывать успели?
     – Да, пан Лех собирался там презентовать вас и ваше творение, но Радек нас опередил… Мы проигрываем ему…
     – Ничего мы не проигрываем. Ещё не вечер, – уверенно произнёс писатель и улёгся на койку.
     Наступило несколько минут тишины. Михалу показалось, что писатель задумался о чём-то важном – и поэтому он не стал его тревожить своими вопросами. Но то и дело смотрел в его сторону. В конце концов, это надоело пану Карелу, и он проговорил:
     – Ну, спрашивайте уже, пан Михал! Невыносимо уже терпеть на себе ваш взгляд…
     – Не хотел вас обеспокоить, – извинился «племянник».
     – Не валяйте дурака. Задавайте свой вопрос.
     – О чём она?
     Пан Карел напрягся.
     – О чём она? – повторил он слова Михала.
     – Да, ваша книга – о чём она? Я знаю о вас очень мало, но я более близко познакомился с паном Лехом… Я знаю, что вы старые друзья. Вы любили одну и ту же девушку в молодости, но ни у кого из вас с ней не вышло… И вы…
     Пан Карел взмахнул рукой, чтобы собеседник прервался.
     – По-моему, вы уже знаете слишком много, – проговорил писатель. – И этого с вас достаточно…
     Михал подумал, что «его дядя» не хочет больше с ним разговаривать, но пан Карел неожиданно продолжил:
     – В моём возрасте хочется, чтобы все уже пошли нахер. Но, странное дело, нахер, с гиканьем, с большой радостью, а точнее, с большой обидой, пошли те, кого ты когда-то знал. Они все ушли, а остались рядом никчёмные бесполезные куски отходов человеческой жизнедеятельности. И их всё больше около тебя, потому что они осознают свою никчёмность и бесполезность. Они боятся действительности и ищут защиты. И прячутся за тебя, хотя в большинстве случаев тебя же и ненавидят. За то, что ты способный, самостоятельный, самодостаточный. Такое вот консонантное сочетание… Но странно и забавно ещё кое-что. Все те, кого ты знал, с кем общался, имел общие дела и цели и даже дружил – вдруг ушли из твоей жизни. Они ушли в свой мир, своей дорогой – и добились какого-то успеха, но без тебя. Ты не был с ними рядом и не был им нужен в эти моменты счастья. Потому что, видимо, когда-то они решили, что от тебя нет никакой пользы. Ты стал в один миг для всех них тем самым бесполезным куском отходов  жизнедеятельности человеческого организма – и был послан далеко. Они отказались от тебя. Ушли, потому что ты перестал им быть нужен. И, знаете ли, действительно обидно осознавать, что к тебе вдруг резко поменяли отношение. Хотя, возможно, оно всегда было таким, просто бывшие друзья и знакомые претворялись, так как им было выгодно общаться с тобой. Хотя ты с ними общался без цели извлечения выгоды. Ты просто дружил с кем-то. А тебе, может быть, завидовали или использовали тебя… Да, грустно думать, что рядом никогда не было надёжного человека. Что все оказались лицемерами. Но мне ли их судить? Они не виноваты в том, что мне не о чем с ними стало говорить. Это я дал им повод отказаться от меня. Что ж, кажется, мы друг друга хорошо поняли, раз послали друг друга куда подальше…
     Пан Карел закончил свой монолог.
     Михал Павлович проникся глубиной смысла его слов. Некоторые фразы из услышанного засели у него в мозгу. И он бы ещё долго обдумывал, что сказать такое, чтобы соответствовать заданному тону, но на помощь пришёл сам пан Карел.
     – Вот об этом моя книга, – промолвил он. – Что думаете?
     – Мне почему-то знакомо ваше настроение, – ответил Михал.
     – Оно многим знакомо. Но не воспринимайте близко к сердцу. Вы – литературный агент. Сохраняйте голову холодной. Вы не должны ассоциировать себя с литературными образами. Вы должны быть над книгой. Вы должны знать и понимать её, но не должны сливаться с нею. Даже я, автор, не должен этого делать. Да, там есть мои мысли, моё мировосприятие, но это лишь часть общей картины мира, которую я пытаюсь осмыслить.  И вы как литературный агент должны помочь мне воплотить задуманное… И вообще… Нам надо обдумать план побега, а для этого не мешало бы перезагрузить голову…
     Михал Павлович удивился:
     – Как? Вот так просто? Вы прекращаете разговор и отворачиваетесь, чтобы поспать?
     – Ох, племянничек, относись попроще ко всему, что я говорю, – сыронизировал пан Карел.
     – Но правильно ли это?
     – Ещё раз, пан Михал, вы литературный агент, а не восторженный фанат-читатель. Перестаньте ребячиться. У нас очень важное дело – и нам с вами его надо реализовать, пока за нас этого не сделал противник…
     Пан Карел был прав. Противостояние с Радеком ещё не окончено, несмотря на его очевидное преимущество. И вымышленное заражение каким-то вирусом должно было как-то им помочь…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ: Проблемы для влиятельных людей

     Сочинял ли пан Карел на ходу или долгие годы вынашивал свою идею в мозгу – сейчас это не играло существенной роли. Сама его затея не носила какого-то глобального характера, но оказалась весьма эффективной. Знал ли он изначально, что такой ход сработает или же просто действовал по наитию в силу каких-то мыслей, причудливо сплетшихся в его голове – это тоже было не важно. Главное, что его притворство сработало должным образом. А уж насколько серьёзно к возникшей проблеме отнесутся европейские ответственные лица, он знал хорошо. Блюсти букву закона тут умели практически идеально…
     Наверное, пан Карел что-то такое знал заранее. Можно предположить, что он успел ознакомиться с проблематикой вопроса распространения заразы – и на основе имеющихся данных что-то такое придумать. Но был ли это основной план – об этом он нам не скажет так запросто.
     Вообще, какими бы ваши планы ни были, как бы вы их себе ни расписали, как бы ни размечтались о результатах – всегда велик шанс, что произойдёт ряд изменений в нём из-за непредсказуемых вариантов развития событий. И даже может выйти так, что изначальный план под конец станет совершенно другим. И итог его будет сильно отличаться от того, какого вам хотелось. Поэтому надо всегда держать в уме несколько направлений дальнейших ходов, чтобы с минимальными отклонениями достичь желаемого. Так будет правильно. Конечно, всего предугадать нельзя, но ведь вам может и просто повезти – и всё получится в лучшем виде. И, кажется, пан Карел сделал что-то такое, что даже его немного удивило…
     Неважно как убедительно он и Михал Павлович симулировали какие-то там симптомы. Сам факт заявления, что они чем-то заражены, уже обязывал руководство исправительного учреждения принять все возможные меры для локализации очага возможного распространения инфекции. С тюрьмой это сделать было довольно просто. Всех заключённых развели по камерам. Прогулки были отменены. Передвижения ограничены. Хотя… Это же тюрьма. Сиди и не рыпайся. А тут условия были для этого идеальные.
     Некоторые проблемы возникли с посетителями, которые в тот день оказались в одном зале, где был пан Карел. Людям многим не понравилась перспектива остаться здесь на несколько дней. Но таковы были правила организации безопасности граждан при потенциальной опасности. И с этим уже никто не мог поспорить. Хотя нашлись и те, кого устроил такой перерыв в череде однотипных будней. Подумаешь, посидеть с комфортом пару дней придётся. Ну, возможно, подольше. Ну, а вдруг угроза реальна – тогда нельзя пренебрегать нормами безопасности. Да и вообще: это долг каждого законопослушного гражданина…
     Хорошо, когда все соблюдают закон и порядок. Сколько бы проблем возникло, если бы в этой тюрьме халатно отнеслись к своим обязанностям. Но пан Карел хорошо знал, что сотрудники учреждения даже не смеют думать о том, чтобы отклониться от принятых распоряжений и постановлений, которых тут было навалом на любой случай. И даже на случай заражения…
     В тюрьме был строгий учёт посещений заключённых. Поэтому быстро был составлен список всех, кто был здесь в ближайшие две недели. Не так уж много народу вышло за эти дни из стен заведения. Главврач тюрьмы передал списки потенциальных носителей опасного (наверное, опасного) вируса эпидемиологической службе, а та уже занялась разносчиками заразы…
     С одной стороны, людей с улицы, побывавших в тюрьме с тем или иным визитом за последнее время, было мало. Но, с другой, они успели много с кем пообщаться – и тех людей также надо было проверить. А это уже существенно увеличивало объём работы. Была велика вероятность, что где-то будет упущен бессимптомный носитель – и заражение продолжит распространяться. Но это при плохом развитии событий…
     Мы-то с вами знаем, что всё это неправда. Но специальные службы не воспринимают информацию на веру. Им надо её проверять и составлять отчёты с рекомендациями. Такова их работа. И они за неё взялись со всем своим профессионализмом…
     Радек был доволен собой – и ни о чём таком и предположить не мог. Они не собирался думать о каких-то форс-мажорах. Он уже считал себя победителем. Тетрадка пана Карела грела его мелочную душонку. Даже обжигала. Он дотронуться до неё побаивался – до того его восторг был неописуем…
     Его адвокаты не разделяли с ним его радости. Они лишь выполнили свою работу. Как и подобает. Они знали, что все козыри у них в руках. Никто бы не мог оспорить их позицию. Вступать с ними в диспут было чревато. Мистер Стивенс с коллегами и не такие дела распутывали, а тут вообще ничего сложного не было. Он даже слегка расстроился, когда ему приказали лететь в Голландию. Поставленная задача показалась ему мелковатой, но… Досуг, который адвокаты тут себе организовали, немного скрасил эту скукотищу… Эти хитрые юристы со строгими лицами интересно подмигивали друг другу по пути к арендованному ими дому с большим бассейном…
     – А что скажете, мистер Радек, – обратился к замечтавшемуся о невероятной славе и могуществу литературному агенту мистер Стивенс, – если мы отметим нашу победу вечеринкой?
     – Вечеринкой? Подобного рода, на которой я вас застал вчера? – строго спросил Радек.
     Адвокат изобразил смущение на лице, но через секунду улыбнулся и промолвил таинственно:
     – Ну, если для вас нужны какие-то особые удовольствия – то мы сможем и об этом договориться…
     – А знаете что? – начал Радек. – А почему бы и нет? Мы же заслужили с вами!
     Все адвокаты радостно что-то прокричали.
     Хорошая идея ведь. Они опять пригласят девочек модельной внешности. Опять будут купаться и дурачиться. Будет звучать зажигательная музыка. Будут напитки. Будет весело. Но…
     Их планам не суждено было осуществиться.
     Как только они подъехали к дому, то увидели, что там их поджидают какие-то люди в костюмах бактериологической защиты.
     – Это ещё что за новость? – удивился Радек.
     Когда их машина остановилась, то она была сразу же окружена непонятными типами. Дверь автомобиля открыл один из людей в защитном костюме, передал всем приехавшим маски, попросил их надеть на лицо и проследовать за ним в дом.
     Радек возмутился:
     – Что вы себе позволяете?! Вы знаете, кто мы такие?! Мы работаем на…
     Мистер Стивенс его прервал:
     – Подождите угрожать. Давайте выясним обстоятельства.
     Литературный агент хотел и дальше настаивать на своём, но адвокаты большинством голосов заставили его утихнуть и следовать рекомендациям незнакомцев.
      Они проследовали в дом. Там их ждали некие медики, которые сразу начали брать у мужчин анализы.
     – Что произошло? – поинтересовался мистер Стивенс у того, кто их встретил у машины.   
     – В исправительном учреждении, в котором вы сегодня были, имеются основания полагать, что обнаружен очаг заражения неизвестным вирусом. Мы принимаем шаги по ограничению возможного распространения…
     – Возможного? – задумался адвокат. – То есть, информация не точная?
     – Мы проверяем.
     – Что он сказал? – потребовал сообщить ему известия Радек. – Что сказал?!
     – Тихо, мистер Радек, тихо, – попросил его успокоиться мистер Стивенс, отведя в сторону. – Подозревают, что мы в тюрьме могли заразиться чем-то…
     – И что теперь? – встревожился литературный агент.
     Адвокат увидел страх в его глазах и мольбу о помощи одновременно. Он скромно улыбнулся и отошёл побеседовать с работниками эпидемиологической службы.
     – Мы вас вынуждены будем закрыть на карантин, – был дан ответ. – Пока не проверим ваши анализы. Никуда не выходите. За вами будет вестись круглосуточное наблюдение…
     Радек услышал эти слова и громко спросил:
     – Но почему именно за нами?! Что такого в нас особенного?
     – Вы контактировали с заражённым, находились с ним в одном помещении…
     – Карел… – промолвил Радек, и ему вдруг стало всё ясно. – Это ложь! – прокричал он. – Это обман! Это всё Карел подстроил, чтобы помешать мне! Стивенс! Объясните уже им, что нет никакой заразы! И что это всё подстроено!
     Двое коллег мистера Стивенса придержали Радека за руки, чтобы ограничить его эмоциональную реакцию.
     – Нервы, работа у нас нервная, – оправдал своего сослуживца мистер Стивенс, а после объяснил Радеку: – Я понимаю, что это какой-то цирк, но формально у них есть право нас запереть здесь. Таково местное законодательство. Вообще почти во всех странах континентальной Европы действуют одинаковые правила в случае выявления проявления какой-либо инфекции. И мы легко отделаемся, если никакой опасности нет, а мы просто тут посидим. Если вы продолжите так себя вести, то вас могут отправить в изолятор. И там вы пробудете гораздо дольше. Так что не надо противиться…
     – Но вы же меня вытащите оттуда? – спросил на полном серьёзе Радек.
     Мистер Стивенс усмехнулся лукаво:
     – Я из многих мест могу вызволить, но, боюсь, наши наниматели не дадут мне такой санкции. В этот раз… Вы же прекрасно знаете, какое у нас начальство…
     Радек не совсем понял, что имеет в виду мистер Стивенс, но слова о том, что он может ему не помочь в случае, если его увезут в другое место для прохождения карантина, литературного агента не обрадовали.
     – Хотите сказать, я настолько неважная фигура в этой партии, что мною с лёгкостью пожертвуют? – решил уточнить Радек.
     – При благоприятном раскладе, этого бы ни за что не произошло, но сейчас могут возникнуть репутационные потери, а это плохо для бизнеса… Я бы на вашем месте не дёргался, – посоветовал адвокат.
     – Но это всё ложь, – никак не успокаивался Радек. – Никакой болезни нет! Я должен передать это… – Он протянул тетрадь пана Карела собеседнику.
     Мистер Стивенс взял её, повертел, пролистал, что-то попытался прочитать, но ничего не понял…
     – А, это та самая заумная книга, из-за которой вся возня, – иронично проговорил он. – Я и в первый раз, когда смотрел в неё, ничего не понял, а сейчас… Вот что. Думаю, мы можем взять паузу. Доложим начальству, что всё сделано. Писатель из тюрьмы никуда не денется – там сейчас всех заперли. Нам повезло, что мы оттуда успели уехать…
     – Нет! – стал сетовать Радек. – Лучше бы мы там остались! Карел там без нашего присмотра! Он сбежит!
     – Но книга-то у нас, – вернув тетрадь, сказал адвокат.
     – Да, но…
     Очередь сдавать анализы до Радека ещё не дошла – и он решился-таки внимательно почитать записи пана Карела. И каково же было его удивление, когда он там не обнаружил какого-то связного текста…
     Радек понял, что передавать такое боссам нельзя. Нужен создатель этих каракулей, который сможет объяснить, что он тут зашифровал эдакое.
     Один из сотрудников службы за контролем эпидемий и заражений спросил у адвокатов, с кем они вступали в контакт до посещения тюрьмы – и этот вопрос вызвал на их лицах некоторые гримасы смущения…
     – Что такое, мистер Стивенс? – поинтересовался Радек.
     – Девочки, – пояснил адвокат. – Они из особого агентства, специализирующегося на специфических видах услуг … Факт в том, что одна из них могла передать вирус кому-то из нас – а мы уже принесли его в тюрьму… Проблемы намечаются существенные, мистер Радек… Нам бы как-то сделать так, чтобы наши наниматели не узнали, как мы тут тратили их деньги, если вы меня понимаете…
     – Вы… Вы тратили!.. – отрезал Радек. – Да идите к чёрту со своими шлюхами! Они мне не интересны! Дайте позвонить!
     Радек оттолкнул адвоката и набрал своё начальство, сообщив о возникших трудностях.
     – Да, да, нас запирают на изоляцию! Но мы уже завтра должны были забрать Карела! А он там! Какой там может быть уход за больным?! Нам надо вытащить его оттуда! В лучшую клинику! К лучшим врачам!
     – «Вы заставляете нас тратить лишние финансовые ресурсы, – сказал ему голос в телефоне. – Но мы согласны с вами. Писателя надо забрать к нам. Ничего не предпринимайте. Сидите на карантине, пока вас не выпустят».
     Радек хотел обрадоваться, что его послушали и сделают так, как он предложил!.. Да! Его слушают! Но… Ему говорят ничего не делать… Что это? Его отстраняют? Нет, не может быть… Хотя почему? Они могут так поступить. С ним… С ним! С тем, кто всё сделал – и вот так?!
     – Нет, я не могу тут оставаться… – сказал Радек.
     – Не делайте глупостей, – предостерёг его адвокат. – Просто сдайте кровь…
     – Вашу руку, пожалуйста, – сказал человек в защитном костюме со шприцом в руке.
     Радек подчинился, но только для виду. Ему не понравилось, как с ним поступили. Ему даже не предложили эвакуацию, хотя контора могла это устроить. Вот забрать писателя из тюрьмы – это важно. Конечно, это он творец! Он создатель произведения! Он важен! Ему вся слава и почёт… А Радек – кто? Какой-то литературный агент с не самой чистой репутацией? Да, таким можно и пожертвовать. Он, можно смело сказать, свою работу выполнил. Своё вознаграждение получит. Чего ему ещё надо?..
     Но Радек был тщеславным. Словно Солнце в своём венце, огнём горящее, царственное и ослепительное. Его тщеславие текло рекой бурной и неукротимой, а ему постоянно приходилось сдерживать её поток. Оно было роскошным ковром из самых прекрасных и драгоценных материалов, украшенным витиеватыми узорами, каждый из которых являлся отражением его внутреннего мира, так же полного блеска и мерцания далёких звёзд.
     На виду у всех, Радек строил из себя настоящий парад, подобно павлину, веявшему своими перьями великолепия и гордостью. Он поднимался над толпой, словно феникс из пепла, обрушивая на всех свою величественность. В его движениях красовались грация и изящество, словно танцующая лебедь, олицетворяющая стиль и безупречность.
    Но, как у каждого из нас, у Радека была и слабая сторона – та, которая раскрывала его уязвимость. На гранях его тщеславия таились сомнения и тревоги, которые он тщательно скрывал где-то в глубинах своего существа. Он стремился получить признание и восхищение в сердцах других, но не готов был искренне открыть собственное. Он понимал изначальную хрупкость своего положения. Да, самодовольство блистало в нём ослепительно, но лишь для отвода глаз, ибо так он прятал от окружающих свою ничтожность. Он ощущал свою неполноценность – и не хотел, чтобы кто-то ещё это понял. Поэтому и защищал себя бронёй тщеславия…
     Медики уехали, оставив его в компании адвокатов. Неизвестно было, сколько им тут торчать. Мистер Стивенс не видел в этом никаких проблем. Главное, чтобы всё обошлось, чтобы девочки, с которыми он недавно развлекался, не оказались заразными. Да и мистер Радек как-то успокоился. Но это было не так…
     Радек не хотел быть запертым надолго. Он не мог позволить, чтобы судьба книги пана Карела была решена без его участия…
     – С вами всё нормально? – проявил участие мистер Стивенс, глядя на расстроившегося Радека, сидящего в кресле и склонившего голову в грусти.
     – Я не у дел, – ответил тот. – Я не удел…
     Он не собирался отсиживаться в изоляции. Его активная жизненная позиция требовала от него действий…
     Безумная идея, но чего не сделаешь ради собственных амбиций. Надо же и их как-то подкреплять…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ: Предприимчивость больших боссов

     Мы уже несколько раз упоминали, что Радек работал на большую корпорацию, сфера деятельности которой была многогранна. Она занималась не только продвижением и издательством книг. О, нет. Эта организация имела обширные области интересов, делая деньги на всём, что может принести прибыль. Но… Надо сделать важное замечание…
     Контора Радека не была корпорацией в том смысле, в котором обычно воспринимает это слово массовое сознание. Её даже фирмой назвать было нельзя. И существовала она не ради извлечения денег из тех или иных проектов, за которые она бралась. Начальники Радека в первую очередь боролись за сферы влияния. И неважно, какие именно. Главным было утвердить своё первенство и могущество. Ну, и заодно пополнить свои счета было не лишним.
     Компани Радека не была монолитной, но обладала неописуемой многогранностью и ячеистостью в своём устройстве. Она была похожа на спрута, запустившего свои щупальца во все концы, словно бесконечное количество ветвей Древа Мудрости, покрытого листьями всеобъемлющей деловой активности, запустившего также свои корни широко и глубоко так, что ни у кого не возникает сомнения, откуда это всё взялось…
     Это компания была всегда и везде. И существует рядом с каждым обывателем, который и думать не думает о каких-то глобальных вещах. Но в этом и заключалась неуловимая мощь конторы. Её силу можно было сравнить с теми могучими водопадами, что сочатся с высоты горных вершин, распространяя свой гремучий рёв на дальние расстояние. Но это так естественно и привычно для многих, что они уже и не замечают происходящего. А ведь компания Радека была голосом самой стихии бизнеса, непоколебимой силой, которая как лавина накатывала на конкурентов, оставляя позади только обломки мимолетных надежд наивных идеалистов…
     Структура организации была похожа на сверкающие скопления звёзд на ночном небосклоне, где каждая светящаяся точка в темноте – это отдельное подразделение, блистающее своей собственной яркой индивидуальностью на фоне бескрайних просторов делового мира. Отделы компании, как пчелиные ульи, кипели от активности, каждая их сота работала в согласии и скоординированности, словно муравейники, в которых точно промерено количество труда, чтобы защитить и поддержать величественную общность и целеполагание...
     Компания Радека была как огненное колесо, стремительно крутящееся и вихрем сметавшее всех, кто только осмеливался встать на её пути. Она была как вулкан, извергающий свою мощь и потоки растопленной лавы, переполняющие всё вокруг сокрушительной силой и энергией…
     Да, это организация была очень интересно устроена. И она поистине была сильна. Но, несмотря на свою могучесть, действовала она в мире бизнеса скрытно, словно расчетливый игрок, чьи шахматные ходы оставались в тени. Влияние, которое она приумножала, было как невидимое присутствие в воздухе, окутывающее все её действия и решения.
     Она была как паутина, плетённая искусными стежками интриг и соглашений, проникающих в самые глубины делового мира. Каждое соглашение, каждая сделка были как тончайшие нити, сплетённые в сложный узор, который мог сокрушить слабых и поднять на вершины сильных, при этом оставаясь незаметными для большинства.
     Непрозрачный покров тайн, который скрывал истинные намерения фирмы, позволял ей маневрировать как в тени театра, ставя в движение все нужные фигуры на игровом поле. Они были как скрытые козыри, разыгрываемые в нужный момент, чтобы подчеркнуть свою силу и безупречность.
     Слово прозрачный ветер, незаметно дующий через просторы деловых связей, данная организация опоясывала своим воздействием всё большую территорию. Её тентакли аккуратно заползали в каждый уголок бизнес-мира и внедрялись в самые неприступные бастионы власти…
     Мало что могло остановить эту (во многом условную) корпорацию с Туманного Альбиона. Её хозяева не вели публичной жизни. Не привлекали внимания толпы. Они действовали через посредников на всех континентах планеты. И их настоящие цели никому не были известны, потому что они дозировали и фильтровали через подконтрольные СМИ поступающие данные (во всех направлениях, какие только возможны в нашем узком понимании)…
     К чему все эти длинные и непонятные описания? На самом деле компания Радека была очень эффективна в принятии решений. Разным её частям не требовалось согласование с вышестоящим руководством и постоянным перекладыванием ответственности на смежные подразделения. Задачи и цели всегда ставились комплексно и решались без проволочек. Быстрота и эффективность, которой могли бы позавидовать даже крупные государственные образования, были главными инструментами в функционале организации. И когда у конторы возникали какие-либо сложности в реализации того или иного плана, ответственные менеджеры молниеносно ориентировались в ситуации – и принимали корректирующие меры. И то же самое произошло и после звонка Радека, сообщившего о нелепом заражении…
     Пара безымянных человек, курировавших литературное направление, выслушали доклад Радека, велев ему соблюдать прописанный врачами режим…
     – Ну, и что мы предпримем? – задался вопросом один. – Надо ли сообщить сэру…
     – Это не его уровень компетенций, – перебил второй. – Это наша прерогатива разбираться с подобными казусами…
     – Может быть, позвонить Стивенсу? – предложил первый. – Он там и владеет ситуаций. И как адвокат он может…
     – Нет, не стоит, – опять второй прервал говорившего. – Если там есть подозрения в каком-то вирусе, то будут проверять, пока не убедятся, что опасности нет… Но не думаю, что они начнут раздувать из этого панику… Мы можем этим воспользоваться. Наш человек прав, писателя надо извлечь из тюремного лазарета. Какие у нас есть контакты на континенте, которые могут заняться исполнением?..
     Первый просмотрел информацию в своём смартфоне и проговорил:
     – Есть частная клиника. Через неё можно забрать пана Карела и переправить к нам.
     – Тогда пусть Стивенс подготовит бумаги и перешлёт их туда. Действуем.
     – Действуем.
     Вот так вот быстро они решили, что им нужно сделать.
     Вот что значит, когда у тебя есть влияние и связи на всех уровнях социальной градации…
     Вот зачем было нужно образное описание этой организации…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ: А что же пан Лех? 

     Если бы пан Лех в одиночку разбирался с навалившимися на него заботами, то, скорее всего, он бы уже сдался. Просто выходка Радека на Пражском форуме его психологически подкосила. Мы не знаем, но, может быть, он бы справился с давлением и завершил свою миссию, как и планировал изначально. Он бы мог. Но когда он понял, что бывший ученик его переигрывает – вот тут-то ему стало понятно, как сильно он отстаёт. И если бы не присутствие нового напарника, который не потерял бодрости духа, как-то собрался, принял на себя роль лидера, оказав тем самым старому литературному агенту поддержку, то пан Лех, ни о каком триумфе на излёте карьеры, уже бы и не помышлял. А так – хоть какой-то шанс остался.
     Возможно, всё получится…
     Возможно, он… Возможно, они все вместе справятся… И почивать на лаврах не будет нужды, ведь при удачном стечении обстоятельств пан Лех может вновь стать весьма влиятельной фигурой в мире литературы… Он сможет вернуть себе доброе имя (ну, относительно доброе)…
     Да, ему этого бы очень хотелось…
     Мы говорили, что Радек был тщеславным. Но, кажется, он стоил своего учителя, ведь амбициозности тому было не занимать…
     После того, как пан Карел позвонил своему давнему другу и сказал езжать тому обратно, пан Лех кое-что понял. И эти мысли не касались времени на дорогу. Он и так знал, что ранним утром следующего дня будет дома, даже если поедет не самым быстрым транспортом. Ему всего лишь надо было доехать до Праги, где на стоянке железнодорожного вокзала он припарковал ту машину, на которой он и Михал Павлович и начали своё путешествие. А там и до родимого городка уже близко…
     Как же хорошо обстоят дела, если так подумать. Однако Леху не слишком нравилось, что его значимость в мероприятии постепенно размывается. Очертания его невысокой, но гордой фигуры становятся всё более тусклыми. Так ему казалось самому. Он мечтал быть первым и лучшим, а этого не выходит. Как бы он ни старался, что бы ни делал – лучи славы не желают ласкать его хвостатую голову. Будто песок сквозь пальцы, ускользает успех. Он думал, что золотая рыбка в его руках, но он не смог её удержать – и он смотрит, как она уплывает в руки более удачливого ловца…
     Нет, нехорошо так думать о том, кто ему взялся помогать. Михал ни разу не проявил себя как-то двулично. Он вступился за него перед Радеком. Он даже своих личных средств не жалеет! Чего бы сам пан Лех вряд ли стал делать. А этот парень… Даже никаких условий не выдвинул, расписок не потребовал…
     Он молод, выше его почти на голову, уверен в движениях – и не требует никакого почитания к себе. Он какой-то неимпозантный, излишне скромный… Каким-то таким видел пан Лех Михала Павловича. И в голове литературного агента не укладывалось, почему этот парень, кажется, способный и толковый, явно неглупый, не имеет какого-то внешнего успеха. Неужели, для полного счастья не нужны все эти атрибуты материального мира? Неужели нормальному человеку хватает быть просто свободным от навязанных догматов социума? Но это же так трудно, противостоять бездумному большинству… А он, сам пан Лех, не всю ли свою жизнь боролся с безграмотной толпой, лишённый даже толики критического мышления? Он ведь сам каждодневно сталкивался с косностью мышления, ограниченностью суждений, узким кругозором и недалёким видением перспектив будущего. И он прекрасно понимал, что это путь сложен, труден и тернист. Не каждый выдержит такой нагрузки. Ведь все хотят лениться. Все хотят развлечений. Всем подавай праздника. Да и пану Леху хотелось его. И он даже о большем мечтал: он думал, что даст людям его – этот самый праздник. Но всякий раз не получалось этого. И он вынужден был начинать сначала…
     Ещё проблема пана Леха была в том, что он хотел признания. Да, как профессионал в своём ремесле он достиг какого-то уважения в определённых кругах. Но этого для него было мало. Амбиции. Ох уж эти амбиции, затмевающие разум, пеленой закрывающие ясный взор…
    И он бы хотел соколом взлететь высоко в небо, чтобы его имя перенеслось через все границы и проникло в сердца людей. Пан Лех всю жизнь рвался к признанию, как бушующая река, стремительно пробивающаяся сквозь узкие ущелья и преграды, в поисках широкого океана свободы, почитания и уважения…
     Может быть, голос его не был забытым или непонятым, но стать олицетворением истинной страсти у него так и не вышло. В его душе всегда горел огонь, искрящийся яркими огнями над безбрежными просторами, заставляя его стремиться к неведомым горизонтам и побуждая его к творческому безумству. Но прошли годы – и от яркости образов в голове остались лишь тусклые серые тени. А ведь когда-то и пан Лех знал, что есть что-то большее, чем простые похвалы и кратковременные благодарности. Когда-то и в его сердце гремела неутолимая жажда достичь выдающихся вершин, быть великим, словно гора, возвышающаяся над прериями. Он хотел оставить свой след на гребне волны времени, чтобы его имя стало символом вдохновения и безграничной силы. Но невозможность на водной глади оставлять следы его удручала…
     Неудовлетворенный и алчущий, пан Лех продолжал свое стремление, как вечный странник, искатель истины. Он предавался выбранной стезе, как рыцарь своей страсти, готовый пройти через огонь и воду ради момента вдохновения. Его амбиции были как суровый ветер, что поднимает пыль в степи, рождая новые миры и вознося их над ожиданиями и обыденностью.
     Под громкую симфонию визуальных образов в своей голове, он долетел до Праги, добрался до вокзала, где на стоянке нашёл свою машину, сел в неё – и поехал дальше…
     Ранним утром следующего дня он открыл двери в гостиницу «Златой Лев»…
     Перед тем, как войти, он посмотрел на эмблему отеля и проговорил:
     – Ну, что, лев, наши дела здесь ещё не закончены…
     Ночной администратор, а им был в этот раз Иржи, резко пробудился от звона колокольчиков входной двери, протёр глаза, но никого не увидел. Взглянув на часы, он раздосадовал, что ещё такая рань, а его что-то вывело из сна…
     – Наверное, показалось, – успокоил он сам себя и задремал вновь.
     Пан Лех же быстро и тихо пробрался в номер, где он оставил свои вещи. Заглянув в шкаф, он достал оттуда древний саквояж, открыл его, осмотрел лежащее в нём добро и облегчённо вздохнул.
     Так в обнимку с этой сумкой он и заснул, обессилившим упав на кровать…

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ: А как жил городок в эти дни?

     Отъезд пана Леха и Михала Павловича был в какой-то степени неожиданным, ведь они скрылись в ночи, никого не оповестив о своём убытии. При этом пан Михал как ответственный постоялец не закрывал счёта и не говорил о том, что покидает мини-отель пани Ладмилы. Поэтому она, не дождавшись встречи с ним в фойе гостиницы с утра, сама отправилась проведать уважаемого гостя (хотя правильнее сказать «уважаемых гостей», ведь в номере Михала поселился ещё и пан Лех). Но на её нежный стук никто не отозвался. Заподозрив что-то неладное (ах, это чуткое девичье сердце), она на правах хозяйки воспользовалась дубликатом ключа от комнаты – и вошла в неё. И естественно никого там не застала…
     Лёгкая грусть опустилась на ресницы молодой бизнес-леди. Она стояла в растерянности, удивляясь самой себе. На минуту пани Ладмила потеряла ориентацию. Она мысленно ушла в какую-то прострацию. А когда очнулась, поняла, что не знает, что ей делать. Но хорошо, что на прикроватной тумбочке она увидела записку, наспех составленную чьим-то корявым почерком…
     – Михал оставил? – подумала она вслух, просияв улыбкой.
     Но её ждало некоторое разочарование, ведь послание было от пана Леха, который сообщал, что он и его новый компаньон отправляются по важному делу, вернутся через несколько дней, номер просят оставить за ними. И отдельно пан Лех даже подчеркнул, чтобы никто не входил в комнату, пока они не приедут. Типа, сам Михал об этом попросил…
     – Хм, какие странные… Даже не попрощались… Ну, и не буду у них прибирать, пусть пылью дышат, когда приедут! – топнув ногой с горделивой обидой сказала девушка и отправилась по делам…
     А дел в гостинице «Златой Лев» заметно прибавилось…
     Пакость Радека, подстроившего увеличение трафика в этот маленький отель, привела к тому, что у пани Ладмилы не осталось свободных номеров. Это ещё при Михале случилось. Ладмила надеялась как-то отметить данное событие и всё-таки выделить роль её первого гостя, но он пропал. И неприятный пан Лех тоже. Нет, как говорится, худа без добра…
     Ладмила спустилась вниз. Там уже за стойкой администратора возился пан Павел.
     – А, внученька! – обрадовался он. – А я всё думаю, где же ты…
     – Да ходила проведать пана Михала. Я думала, он спустится пораньше, но… Он и пан Лех уехали… – нейтральным тоном произнесла она.
     – Значит, отправились по делам, – сделал вывод пан Павел. – Не беда, вернутся… Где твои помощницы? – сменил тему он. – Скоро наши гости на завтрак начнут собираться, а у нас мало что готово…
     – Да-да, я им сказала приходить…
     Ладмила посмотрела на старинные настенные часы…
     Эти давние хранители времени, будто рыцари в древних доспехах, возвышались на стене над всеми и величественно взирали на тех, кто смотрел на них. Их циферблат, отражая временные метки, словно хранил таинство течения жизни. Каждая стрелка на нём, будто стремительный стрелок, пронзала воздух времени, указывая с завидным постоянством на круговорот событий. Стук каждого часа, словно голос прошлого, проникал в сердца смотрящих, вызывая дрожь архаичных эмоций. Он звучал как старинная мелодия, неуклонно напоминающая о пульсе времени, словно спираль, в которой соткана история и судьбы людей…
     Старинные настенные часы – это иллюзия устойчивости и неизменности, но за этой крепкой оболочкой кроется механизм, который скрыт от нашего взора. Часы соединяют прошлое и настоящее, служат свидетелями времени, словно старая фотография, запечатлевшая мгновение, призывающее нас остановиться и задуматься.
     Часы, словно старый поэт, пишущий свои стихи чернилами древности, их каждый тик-так – это стихотворная пауза, в которой замерло время, чтобы мы смогли насладиться каждым мигом. Такие старинные настенные часы – это больше, чем просто измерители времени. Они являлись олицетворением вечности, указывали на стремление контролировать время и следовать его ритму. Они могли бы вдохновить человека остановиться и оценить каждое мгновение, которое проходит, как песня, звучащая в далёких эпохах…
     Да-да, у «Златого Льва» были достойные большие настенные часы в красивом обрамлении и с внушительным маятником. На них можно было бы засмотреться, но пани Ладмиле было некогда вкушать эстетического наслаждения. Ей надо было работать…
     – Я же просила их не опаздывать… – промолвила она.
     И в этот момент её работницы весело ворвались в гостиницу. Также пришёл и Иржи, этот немного ревнивый поклонник хозяйки отеля.
     – Я подумал, что с утра будет много работы – и мне надо явиться, – проговорил он.
     – Тогда бегом все на кухню! – скомандовал пан Павел. – Надо как-то попотчевать постояльцев…
     Ладмила и опомниться не успела, как её команда начала трудиться. Да так увлечённо, что ей самой захотелось присоединиться к этому задушевному задору, который принесли с собой эти молодые люди. Грусть Лады окончательно рассеялась под звонкий смех подружек-официанток…
     Началась каждодневная работа для мини-отеля. Иностранные гости были довольны. Им нравилось, как задорно вокруг них прыгают три хорошенькие девушки. И что особенно оценили некоторые из постояльцев, что и сама хозяйка не отлынивала от общего труда, но наоборот активно в нём участвовала. Бармен Иржи проявил весь спектр своих умений, угождая гостям. Пан Павел со своей командой – панами Мареком, Зденеком и Любомиром – также помогали, чем могли. Поскольку они знали всю здешнюю округу, то с ними можно было обсудить любой интересующий аспект из жизни городка или попросить совета, где можно прогуляться вечерком. Они могли травить различные байки без остановки, развлекая постояльцев на уличной веранде. А те слушали их, мало что понимали, но при этом делали заказы, которые дополнительно включались в их счёта, что было только на руку пани Ладмиле.
     Касса «Златого Льва» продолжала наполняться. И не только его. Туристический сезон начался – и весь городок словно ждал этого. Все местные заведения наполнились новыми клиентами. Как же это было здорово. В летнем парке каждый вечер проходили концерты, танцы. Музыка струилась по улицам городка, наполняя сердца и его жителей, и его гостей радостью момента…
     Добрые полицейские пан Томаш и пан Лукаш с важным видом прохаживались по городку, охраняя спокойствие и веселье людей. В общем-то, больших забот у них тут не было. Все вели себя пристойно. Никто не дебоширил. Прям настоящая идиллия. Такого не бывает в настоящей жизни. Всегда происходят какие-то неприятности. Мы к ним уже привыкли. Нам иногда кажется, что день прошёл зря, если мы не получили порцию сведений о чём-то нехорошем. Мы просыпаемся с уверенностью, что обязательно поступит подтверждение того, что не всё гладко на нашей планете. Мы убеждаемся, что бездарные недоуправленцы в очередной раз подтвердили свою некомпетентность. Что достигнуто новое дно, но снизу опять стучат. Это не везде и не всегда такое происходит. Есть и положительные примеры жизнедеятельности человека. Мы их знаем. Но хотим ли мы об этом говорить? Да кому нравится обсуждать, как всё хорошо и прекрасно? Всем подавай каких-то интриг, расследований, преодолений… Кто-то жить не может без отрицательных эмоций. Подсел на них. Не воспринимает хорошего. Кому не надо плохого, но хочется видеть и слушать о доблести духа, о борьбе за идеалы. Да-да, наша жизнь сложна, хотя мы сами себе создаём трудности. Что сложного вести себя правильно? Не шуми, не кричи, если это неуместно, не выставляйся напоказ, уважай окружающих. Но не все почему-то хотят быть достойны звания человека. Кто-то обязательно будет считать себя лучше другого и провоцировать конфликт. И мы постоянно узнаём о них из сводок новостей. Мы знаем, что эти новости будут. И мы даже ждём их… Но… Хвала Вселенной, что есть ещё на планете люди, которые умеют быть культурными, нравственными и просто хорошими, без всяких претензий к ближним своим и обстоятельствам. И как же замечательно, что маленький городок в гористой местности Восточной Европы становится центром притяжения таких людей…
     Может быть, это единственное место на Земле, где у всех всё хорошо. Одни люди отдыхают, другие честно трудятся. Пан Властимил продаёт свои шляпы (и не только). Всем всё нравится. Всех всё устраивает. Никаких неприятностей. А если они и случаются (например, взрыв машины пана Леха), то злого умысла в том нет. Ну, или его не находят (может быть, даже специально), чтобы не портить настроения всем остальным, кого это напрямую не касается…
     Хотя как не касается? Городок маленький – и в каждом событии в нём все жители и гости его принимают, так или иначе, участие…
     Прошло несколько дней с момента отъезда Михала Павловича и пана Леха. Все так прониклись работой, что о них даже стали как-то забывать. И каково же было удивление постояльцев и персонала гостиницы «Златой Лев», когда пред ними появился небритый, помятый, какой-то неухоженный, без шляпы, но с саквояжем в обнимку пан Лех, который осмотрел публику и спросил:
     – Какое сегодня число?
     Иржи дал ему ответ, указав на календарь.
     Пана Леха передёрнуло:
     – Проклятье! Это я больше суток спал! Чёрт вас дери! Не моги меня разбудить?! – стал предъявлять претензии он обезличенно.
     Прибежал пан Павел с друзьями-пенсионерами на шум с улицы.
     – Лех! Дружище! Ты как тут оказался? – удивился пан Павел.
     – Приехал я! Вернулся! Сейчас начнётся! – с каким-то испугом в глазах ответил пан Лех.
     Пани Ладмила вышла из подсобки (она там искала какую-то посуду) и промолвила с отвращением:
     – Боже мой, от вас разит, как… Вы мне всю клиентуру распугаете!
     Да-да, некоторые гости в фойе с опаской поглядывали на агрессивного мужчину в годах…
     – Да я… – было, стал отвечать пан Лех.
     Вдруг послышался девичий визг с другого конца здания. Это помощницы хозяйки отеля чего-то (или кого-то) испугались. Все насторожились. И тут со стороны кухни сначала выбежали девушки-работницы, а затем вышли Михал Павлович и ещё один человек.
     Вид у них, конечно, был тот ещё…
     – Карел? – удивился пан Лех.
     – Да-да, старый бес, это мы, – ответил писатель. – Гляжу, моё добро при тебе. Скоро, давай сюда. – Он забрал у того саквояж. – Михал, пойдёмте в ваш номер, примем божеский вид мало-мальски…
     Пани Ладмила очень обрадовалась, увидев Михала Павловича (Иржи это заметил и расстроился), но ничего сказать ему не успела. Он и сам ни проронил и звука, лишь пожав плечами, глядя ей в глаза…
     Пан Карел, пан Лех и пан Михал ушли, оставив всех озадаченно смотреть друг на друга. Но ещё более всех присутствующих при этой сцене удивило, что почти сразу же к гостинице подъехало множество автомобилей, из которых вышли люди с камерами и микрофонами…
     – Что тут происходит?.. – спросил пан Павел, протерев очки. 

     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ: Побег «из» или «от»

     Вечером того де дня, когда всем причастным прописали домашнюю самоизоляцию, мистеру Стивенсу поступил звонок…
     Радек с момента отъезда бригады эпидемиологов был молчалив и угрюм. Ни с кем из адвокатов не разговаривал, хотя те непринуждённо общались меж собою. И даже несколько раз пробовали вовлечь в беседу и литературного агента, но тот не реагировал на призывы. Юристы подумали, что он впал в тоску – и решили дать ему время на успокоение. А потом и случился звонок мистеру Стивенсу…
     Радек на самом деле не был в печали. Он думал. Он не верил, что его наниматели так легко отступят. Он строил гипотезы. Стивенс был их лучшим адвокатом. Если бы дело было пустяковым, то его бы не стали привлекать. А тут он даже команду свою привёз, хотя мог бы и один всё уладить…
     Нет-нет, если Стивенс здесь, то всё серьёзно… И он не будет просто так несколько дней отдыхать. Он будет чем-то таким заниматься. Если уже не занимается…
     И вот, значит, у адвоката зазвонил телефон.
     Он до этого рассказывал какую-то весёлую историю коллегам – и они все смеялись. Но после взгляда на экран мобильника, мистер Стивенс изменился в лице, став очень серьёзным.
     – Прошу прощения, друзья, – произнёс он и вышел из дома к бассейну.
     Когда он покидал компанию коллег, Радека уже не было в общей комнате. Он, как только услышал звонок, сразу же совершил что-то невероятное для себя…
     Откуда столько ловкости? Откуда такая мгновенная реакция и скорость? Радек никогда не проявлял даже малейшей тяги к развитию физических способностей своего тела, а тут – точно ниндзя… Он буквально исчез, что этого никто и не заметил. Он прокрался в другую комнату и вылез наружу через окно. В этот момент Стивенс как раз подошёл к бассейну…
     Адвокат молчал, внимательно слушая, что ему сообщают…
     – Проклятье, – тихо выругался Радек, начав красться ближе к мужчине у бассейна.
     Мистер Стивенс лишь кивал головой и нечленораздельно говорил «угу».
     – Что же тебе там?.. – задавался вопросом Радек, прячась в стороне за густым зелёным кустарником.
     И тут мистер Стивенс подал голос:
     – Но… Я подготовлю бумаги, но они не будут иметь юридической силы без представителя… Что? Я? Но я на карантине… Конечно, я не верю в заражение, это какое-то недоразумение… Нет, я могу поехать, но если меня узнают в тюрьме? Ведь информация о том, что мы потенциально больны, пришла оттуда. Если меня опознают – то запрут на совершенно законных основаниях… Ах, вот оно как… Не, ну, если так… В семь утра? Хорошо, пусть приезжают, я всё сделаю…
     Радек следил за мистером Стивенсом со спины. Он не совсем понял, что от адвоката требовало начальство, но хорошо расслышал время…
     – Так-так, семь утра… – повторил литературный агент и так же незаметно вернулся в дом.
     Он вышел к адвокатам с коктейлем в стакане. Те что-то обсуждали, но когда услышали шаги – то резко замолчали.
     – А, мистер Радек, – фальшиво промолвил мистер Стивенс. – А мы всё гадаем, куда вы делись.
     – Куда ж я денусь, раз нам велено оставаться и никуда не дёргаться. – Он пригубил напиток, пристально посмотрел на мистера Стивенса и спросил: – Ведь так?
     Зрачки глаз у адвоката в тот миг расширились, но он быстро совладал с эмоциями и, улыбаясь, ответил:
     – Мы же законопослушные граждане…
     – Да-да, – произнёс Радек. – Да-да. Ладно. Я отдохну где-нибудь…
     – Отлично, на втором этаже есть свободные спальни, а мы поработаем немного, – сказал мистер Стивенс.
     – Всё-то вы в трудах, всё в заботах, – сыронизировал Радек и удалился.
     Команде адвокатов этого, кажется, и было нужно от него. Решив, что с Радеком проблем не возникнет, они начались готовить бумаги для вывоза заключённого из тюрьмы на лечение в другую клинику…
     Где-то в семь утра следующего дня пан Карел подошёл в койке, на которой спал Михал Павлович, и разбудил его:
     – Вставайте… Вставай, племянник!
     – А! – вскрикнул Михал. – Что такое?
     – Вы ничего не чувствуете? – вдруг спросил писатель.
     – Нет, а что? Что я должен почувствовать?
     – Какая-то тревожность витает в пространстве… Собирайтесь, мой друг. Предчувствия меня редко обманывают… По мою душу скоро приедут… Я бы не стал откладывать дело в долгий ящик, если я так важен… Канитель у нас закрутилась, пан Михал… Готовы?
     Молодой литературный агент протёр глаза и проговорил:
     – Готов к чему?
     – Нам надо вдвоём покинуть это заведение. Нам надо добраться до грузового самолёта до Праги…
     – Прага? – промолвил Михал Павлович. – Свет клином прям сошёлся на этом городе…
     – Просто это большой транспортный узел в наших широтах, ничего мистического, – пояснил пан Карел. – Там мы пересядем в поезд, который перевозит уголь через мой родной городок, а там уже всё пройдёт гладко…
     – Вы так уверенно говорите… – засомневался Михал. – Что именно пройдёт гладко? Пан Лех мне ничего не рассказывал…
     – Лех сам этого не знает, – усмехнулся писатель. – Для него это будет сюрприз. Нам надо позавтракать, запастить хоть парой бутылок воды. Спрячьте их в своём пиджаке. – Узник залез под матрас кровати Михала и достал оттуда две смятые пластиковые однолитровые ёмкости.
     – Ого! – удивился литературный агент. – Вы и об этом заранее позаботились?
     – Я предусмотрел несколько вариантов… И этот пока подтверждается… И да, хорошо, что в этой тюрьме такие тепличные условия, что можно делать какие-нибудь тайники, которые никто не будет искать. Ведь отсюда никто и никогда не сбегал. Я бы и сам тут остался, тут замечательно, но мы с Лехом уже договорились…
     – Договорились о чём? – вновь заинтересовался словами пана Карела Михал Павлович.
     – Много будете знать… Так, к нам идут…
     Им принесли завтрак.
     – Надо же, – проговорил Михал. – Тут прям отменно кормят…
     – Племянник, ешь и не отвлекайся, – сев с подносом на койку, практически приказал «дядя».
     Администрация исправительного учреждения со своей стороны сделала всё возможное, чтобы купировать распространение возможной заразы. Начальник тюрьмы очень волновался за возможные проверки и проколы, которые были допущены им. Но глава медицинской службы заведения был спокоен и уверен, что всё обойдётся.
     – И вообще с нас главную головную боль хотят снять, – сказал главврач.
     Он зашёл к главе тюрьмы, потому что тот был пунктуальным и исполнительным. И никогда не опаздывал на работу, подавая пример ответственного руководителя своим подчинённым. Похвально. Безусловно, похвально. Всем бы такими быть управленцами, бардака бы в делах было намного меньше…
     Управляющий тюрьмы и главврач немного поболтали о разном, потом обсудили карантинные меры.
     – Вот, вчера пришло письмо, – сказал главврач, когда были высказаны опасения со стороны руководства. – За Карелом приедут сегодня. Скоро. Нам надо только бумаги подписать и предать его. У него же всё равно срок истекает. Так что пусть на все четыре стороны…
     – Думаете, это хорошо? – с опаской спросил начальник.
     – Это отлично, – завел главный тюремный врач.
     С поста пропускного пункта на территорию исправительного учреждения пришло сообщение, что приехала какая-то бригада врачей за заключённым паном Карелом.
     – О, это как раз они! – обрадовался доктор. – Пойдёмте сообщим больному радостную весть!..
     Да-да, как и предполагал пан Карел, за ним приехала целая машина с несколькими людьми в защитных костюмах. У них были при себе документы на перемещение заключённого, у которого истёк срок заточения, и на основании этого его требуется отправить на лечение в гражданскую клинику, где ему будет обеспечен самый лучший сервис. Мистер Стивенс и его коллеги хорошо подготовили бумаги, юридически грамотно, не подкопаешься. Но ирония в том, что никто и не собирался противиться их волеизъявлению. Ведь Карела действительно надо было освободить. И главврач с большим облегчением воспринял эту новость, когда получил уведомление на электронную почту от адвокатов арестанта. И даже сам мистер Стивенс приехал оформлять его перемещение…
     По нормам законодательства адвокат должен был присутствовать при данной процедуре, но…
     Семи утра ещё не было, большинство юристов, запертых на карантин, спали. А вот мистер Стивенс был на ногах. И Радек тоже. Он внимательно прислушивался к шагам адвоката и присматривался к улице через окно, спрятавшись за шторку.
     Ровно в 07:00 к дому подъехала большая белая машина скорой помощи. Мистер Стивенс быстренько побежал встречать прибывших. Радек также быстро спустился вниз, испугавшись, что может упустить возможность, хотя он сам ещё не понимал, какую именно. Однако происходящее пока складывалась в его пользу…
     Из-за угла он увидел внушительного роста человека в костюме химзащиты. На его фоне Стивенс выглядел тщедушно и неубедительно. Адвокат хотел отдать громиле документы, но тот сказал грубо:
     – Сам их отдашь. Вот, надень это.
     Он передал адвокату пакет, посмотрев в который тот спросил:
     – Прям на голое тело? Или можно в костюме? Я бы хотел сразу после…
     – Одевайся уже! – крикнул на него высокий мужик.
     Мистер Стивенс повиновался, сказав, что только захватит пиджак и галстук.
     Он вернулся в свою комнату. И там его уже поджидал Радек. Мистер Стивенс не заметил литературного агента и, посвистывая, выложил своё новое облачение на кровать.
     – Вы не против, если вместо, вас поеду я? – спросил Радек, напугав адвоката.
     – Вы? – испытав некоторый шок спросил тот.
     – Я.
     Радек не стал дожидаться одобрения, двинув чем-то тяжёлым по башке мистера Стивенса…
     – Полежите пока тут, – связав юриста по рукам и ногам, засунув ему в рот кляп, проговорил литературный агент.
     Через пару минут уже он появился перед большим санитаром.
     – Ты как-то выше стал? – сказал он.
     – Это всё ботинки, – произнёс Радек, выдавая себя за адвоката. – Поехали, время идёт…
     – Ишь ты, какой решительный, а ведь не хотел… «Нарушения», «преступления»… – стал передразнивать интонацию голоса мистера Стивенса санитар (и вышло весьма похоже).
     – Не выспался просто…   
     Отчаянный шаг со стороны Радека. Он не думал, что способен так рисковать. Видимо, эти наклонности всегда в нём были, но не проявлялись в полной мере. И надо же, в самый важный момент жизни (как думал сам Радек) это случилось – и дало ему кое-какое преимущество…
     Довольно скоро спецтранспорт для перевозки особо опасных больных подъехал к тюрьме, где находился пан Карел. Постовым были предъявлены документы. Они их посмотрели, ничего не поняли – и передали информацию вышестоящему руководству, которое велело пропустить машину…
     Радек улыбался в ту минуту…
     Глава исправительного учреждения попросил главного врача лично заняться оформлением перемещения пана Карела, промолвив:
     – Голова раскалывается от этой суматохи…
     – Я разберусь, не волнуйтесь, – уверил того главврач.
     Он взял с собою в сопровождение пару медицинских помощников и столько же охранников – и направился прямиков в палату содержания пана Карела и его племянника. Те двое уже приготовились к встрече…
     Надев на лицо маску, главврач проговорил:
     – Как наши пациенты? Как себя чувствуете?
     – Уже лучше, но есть недомогание, – схватившись за бок, ответил пан Карел. – Что хотите сообщить?
     – Поскольку сегодня день вашего освобождения, а режим изоляции ещё не окончен, то я бы должен вас продержать тут ещё несколько дней, но… Ваши адвокаты составили прошение о вашем переезде. Вас отправят на лечение в другое заведение… На Туманном Альбионе…
     – Это меня на самолёте туда перекинут? – уточнил пан Карел.
     – Да, думаю, да, так будет быстрее. На корабле вас укачает, ха-ха-ха. Так что, вот вам маска. Не смейтесь, я знаю, что она ни от чего не защищает, но таков этикет… Следуйте за мной на расстоянии полутора метров…
     – Социальная дистанция? – спросил Михал.
     – Именно она, – подтвердил главврач. – Всё, пан Карел, прощайтесь с племянником, увидитесь в другой раз.
     – Э, нет, так дело не пойдёт… – запротестовал писатель. – Я тут торчу, потому что у меня приговор суда, мне и пересидеть можно, раз такое дело. Но мой племянник – обычный человек, без вины содержится в тюрьме! Как вы такое можете допустить?   
     – Но он не единственное гражданское лицо, оставшееся у нас на попечении, – оспорил озвученные претензии доктор. – Его ни в чём не обвиняют. И всех скоро отпустят.
     – Да, я бы с вами согласился, но… Это мой племянник. – Пан Карел нахмурил брови. – Я выйду на свободу – и расскажу прессе, что вы удерживаете незаконно граждан другой страны…
     – Оставьте нас, – попросил главврач своих сопровождающих, закрыв за ними двери. – Пан Карел, вот для чего вы создаете столько хлопот? У нас есть все основания…
     – В прессе будете оправдываться! А потом, когда все узнают, что никакого заражения не было – вас вообще уволят! – отрезал «дядя» Михала Павловича.
     – Чёрт вас дери, – проговорил главврач. – Но документы только на вас… Хотя… Вот вы симулянты – из-за вас мы все в подвешенном состоянии. Если начальник тюрьмы узнает…
     Пан Карел подошёл к главному врачу, нацепил себе на лицо медицинскую маску и сказал:
     – Ему не надо ни о чём знать. Не надо его беспокоить…
     Главврач почесал затылок – и махнул рукой:
     – А, катитесь… За мной! – велел он пациентам. – Вот вам, – сказал он Михалу, протянув тому использованную маску, извлечённую из кармана своего белого халата.
     – Н-да… – только и сказал «племянник» заключённого.
     Пана Карела и Михала Павловича вывели в отдельный ангар, где их ожидал транспорт. Радек сидел в нём, затаившись…
     – Где адвокат? – спросил главврач. – Какие там у вас документы, где подписать?
     – Эй, тебя, – позвал Радека один из санитаров, с которыми он приехал.
     Радек собрал волю в кулак – и вышел из машины. Он не хотел, чтобы его хоть кто узнал. Поэтому шёл, уставившись под ноги себе. Чуть не споткнулся.
     – Аккуратнее, – отшутился главврач. – Где?
     Радек протянул ему документы. Тот быстро их подписал, даже не ознакамливаясь с содержанием, даже личную печать поставил (он почему-то всегда носил её с собой).
     – Забирайте двоих, – сказал он.
     Радек встрепенулся:
     – Как двоих?
     – Ваш пан Карел потребовал, чтоб его племянник с ним уехал…
     И только сейчас Радек увидел стоящих в стороне писателя и…
     «Михал Павлович», – мелькнуло у него в мозгу.
     – Но у нас только на одного места хватит, – стал отнекиваться Радек.
     – Вам ваш Карел нужен? – спросил главврач.
     – Нужен, – был дан ответ.
     – А он требует, чтобы и племяннику был оказан ваш сервис. Так что либо забираете двоих, либо никого. Решайте быстрее, у меня много работы.
     – Вы ставите меня в неловкое положение… – Радек оглянулся на машину. – Ладно, грузите их туда…
     Главный тюремный врач подал знак передать двоих бригаде эпидемиологических санитаров. Те без лишних слов приняли пассажиров.
     Все остались довольны. Особенно руководство тюрьмы…
     Пана Карела и Михала Павловича усадили двое больших мужчин.
     – Какие вы крупные, – проговорил, осмотрев их писатель.
     – Я с вами, – заскочив к ним, сказал Радек. – В кабине жарковато…
     Транспорт получил разрешение на выезд с территории режимного объекта. Выехав на автостраду, пан Карел спросил:
     – Мы едем в аэропорт?
     – Да, – ответил Радек.
     – Что ж, попросите водителя поторопиться, – зачем-то проговорил бывший узник.
     Один из санитаров постучал в окошко и сказал, чтобы шофёр прибавил газу…
     – Это вам не поможет, пан Карел, – сказал Радек и снял шлем. – И вам, Михал Павлович…
     – Вы?! – удивился Михал.
     – Я так и знал, что тут какой-то подвох, – заулыбался пан Карел.
     – Вас мы увезём к себе… А вас, Михал Павлович… У вас большие неприятности, – стал злорадствовать Радек.
     Это была его ошибка. Он подумал, что наконец-то владеет ситуацией, что он король, враги повержены и дело окончено…
     – И что теперь? – заволновался Михал.
     – Сейчас въезжаем в тоннель, – только и ответил пан Карел. – Дайте попить.
     Михал вынул из пиджака бутылку воды.
     – Обе, – попросил писатель.
     И только пластиковые сосуды оказались в его руках, машина оказалась в тоннеле, а сам пан Карел сделал быстрое движение – и свет в той части транспорта, в которой они находились, погас…
     Михал закрыл голову руками, так как началась какая-то толкотня.
     При выезде из тоннеля, водитель спросил:
     – Эй, что там у вас?
     – Всё в норме, – ответил за всех пан Карел. – Эй, племянник…
     – Что? – с испугом в голосе произнёс Михал и увидел троих мужчин без сознания. – Но… Как? Как вы смогли?
     – Тренировался. И вам советую. Чёртов Радек, думал у тебя всё получилось? – позлорадствовал писатель. – Кладите его сюда. И привяжите покрепче. И стаскивайте костюмы с них костюмы. Переодеваемся…
     – Это по плану? – выполняя команды писателя, спросил литературный агент.
     – Нет. Но я же говорил, что тренировался. Мне часто было нечем заняться – поэтому я для поиска вдохновения стал посещать уроки единоборств. И кое-что освоил за эти годы. Никогда не дрался… И не думал, что навыки пригодятся, я же писатель! А оно вон как вышло… Нарочно и не придумаешь… Ха-ха… Так. Второго тоже надо привязать… А третьего, давайте посадим вот так, типа устал… Скоро подъезжаем… Сбагриваем тела – и валим… Я знаю, куда. Просто делайте всё, что я вам скажу…
     – Вот я влип… – лишь ответил пан Михал.
     – Что, жалеете, что влезли в нашу историю? – усмехнулся пан Карел.
     – Сожалеть уже поздно.
     – Это верное суждение, с моей точки зрения, – подбодрил помощника по побегу писатель.
     И он был опять прав. Очень быстро они доехали до аэропорта. На взлётной полосе для частных самолётов их уже поджидали. Двери транспорта открылись…
     Михал удивился, что их встретили здесь джентльмены во фраках, цилиндрах и белых перчатках…
     Он и пан Карел выгрузили лежащего на носилках Радека, а также передали джентльменам второго.
     – А это кто? – был задан вопрос.
     – Это его племянник.
     Джентльмен посмотрел на молодое лицо Радека и засомневался.
     – Так нам сказали в тюрьме, – проговорил пан Карел.
     – Не важно. Увезите машину по адресу.
     Джентльмен передал записку. Пан Карел её без слов принял.
     Двоих занесли в самолёт – и он сразу же пришёл в движение.
     Михал с какими-то смешенными чувствами смотрел вслед улетающему самолёту. В его глазах отражалась некая смесь зависти и нетерпения, ибо каждый оставляющий землю самолёт казался ему воротами в новый мир возможностей и открытий. Он не мог удержаться от мыслей, что и он сам мог бы быть пассажиром этого самолёта, что он мог бы ускользнуть от земли, окунуться в синеву небес и пролететь над миром, словно птица свободы. В его сердце застыли отзвуки нескончаемого желания путешествовать и исследовать, подобно безумному космонавту, стремящемуся к звёздам. Михал ощущал, что у самолёта, удаляющегося ввысь, есть скрытый ореол тайны. Это был предвестник его собственного движения, его грядущих приключений и потрясений.
     С каждой секундой, с каждым маневром самолёта, Михал ощущал, что движение в его жизни накатывает как волна. Он чувствовал, что скоро Судьба снова прикоснётся к его плечу, как нежное дыхание ветра, и поведёт его в новые неизведанные места. И этот самолёт, куда они удачно для себя подбросили Радека, в фокусе его взора давал понять, что его собственное путешествие продолжится и неотвратимо приближается. И хотя он оставался на земле, его мысли уже далеко взмыли в небо вместе с летательным аппаратом. Михал ощущал, как каждый пролетающий самолёт становится его новым верным спутником в путешествии, напоминающим ему важность движения и стремления к новым горизонтам…
     Он не мог предугадать, что ждёт его впереди, но и этот самолёт, да и все остальные, могли служить ему знаками и символами неоткрытых вариантов Судьбы. Они были напоминанием о его непреодолимой жажде познания и неутомимом стремлении к новым приключениям, которые только подстерегали его по пути. Он понимал, что как только закончится это приключение, его роль литературного агента будет окончена – и ему придётся отправиться дальше, куда-то туда, на далёкие орбиты. И мысленно он уже готовился к этому взлёту…
     – Эй, племянник, чего замечтался? – позвал его «дядя».
     Михал очнулся.
     – Скидывай костюм, нам пора… – велел писатель.
     Они сняли с себя спецодежду, забросили её в машину, заперли задние двери. Пан Карел передал адрес водителю, куда тому надо было отвезти машину.
     – А вы? – удивился тот. – Вы вообще кто такие?
     – Не твоего ума дело, – ответил пан Карел. – Боссы приказ дали. Не гневи их. Они этого не любят…
     Шофёр не стал спорить с волосатым мужиком и просто уехал.
     – За мной… – Пан Карел куда-то побежал.
     Михал, еле поспевая за этим прытким мужчиной пенсионного возраста, успел задать вопрос:
     – Куда мы? Куда?
     – У меня тут знакомый на грузоперевозках. Мы с ним давно согласовали мою затею…
     Михалу Павловичу ничего не оставалось, как только дивиться находчивости писателя-авантюриста. Они добрались до большого грузового самолёта, который готовился к рейсу. Пан Карел зашёл в небольшое здание, стоявшее суть в сторонке, с кем-то переговорить – и уже через пару минут и он, и Михал сидели в самолёте…
     – Хотели полетать? – спросил писатель. – Я же видел, как вы смотрели в небо… Ваша мечта будет исполнена…
    
     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ: Путь домой

     Итак, они взлетели. Пан Карел не скрывал своего удовлетворения происходящим. Он широко улыбался. А вот Михалу Павловичу не было комфортно. И не потому, что сидел он на жёсткой скамейке. И не потому, что ему вспомнилось, как он однажды летал. Нет. Не по этим причинам. Просто самолёт был неновым, мягко говоря. И от одного его внешнего вида могло стать не по себе. Однако пан Карел уверил, что «это надёжная машина»…
     Что ж, поверим старому писаке. Он ни капли не сомневался в успешности предстоящего полёта, а вот Михалу было немного боязно. Особенно его тревожность усилилась, когда летальный аппарат поднялся в воздух…
     Тяжёлый транспортный самолёт взлетел с грохотом, словно пробуждая землю своим мощным рёвом. Тряска проникла в его структуру, как ураганный ветер сотрясает деревья в порыве стихии. Каждое вибрирование, каждое дрожание казалось слитым в арию силы и мощи, словно стихийное бедствие, в котором звуки и движения становятся непредсказуемыми и нелогичными…
     Любой человек, оказавшийся внутри такой махины, ощутил бы, как его сердце вдруг стало биться сильнее, словно в унисон с могучими двигателями, готовыми расправить свои крылья и взмыть в воздушное пространство. Михал Павлович был в ту минуту этим несчастным. Он весь сжался, вынужденный противостоять бушующей силе и гравитации, испытывая смесь трепета и тревоги. Испуг охватил его, словно тень зловещего присутствия, когда самолёт замер на миг перед своим рывком в небо. Он ощутил кожей волну адреналина, смешанную с волнением, словно гонщик, набравшийся смелости и готовый выйти на трассу скоростных испытаний…
     Старт самолёта – это шаг от поверхности туда, в высоту. Это момент, который притягивает и одновременно пугает, ведь он полон непредсказуемости. Эмоциональное напряжение преодоления неотступно сопровождает такие взлёты. И пассажиру остаётся только верить, что через некоторое время он вновь ощутит землю под ногами – и, может быть, его изначальный страх рассеется, превратившись в источник новых смелых действий…
     Может быть…
     Перелёт был недолгим. Ничего важного Михал Павлович и пан Карел не обсуждали. Было шумно – тут уж не до разговоров было. А вот после посадки кое-что о чём они парой фраз перекинулись…
     Михал всю дорогу мысленно поражался находчивости пана Карела. Вот он симулирует болезнь. Потом реализует побег. Вот самолёт. Теперь надо подождать поезда…
     – Как вам это удаётся? – спросил с большой заинтересованностью Михал Павлович.
     Они уже были на железнодорожной станции. И ожидали, когда покажется гружёный углём поезд. Он должен был остановиться на одном из пунктов следования. Пан Карел успел ещё в воздухе спешно объяснить, в чём там суть, но Михал прослушал и мало что понял…
     – Я же вам объяснил, – ответил пан Карел, с лёгким недоумением посмотрев на него.
     – У вас всюду есть знакомые, которые вам помогают… – констатировал факт молодой литературный агент.
     – Расширяю связи. Коммуникация. И вам советую, – проговорил писатель.
     – У меня с этим плохо…
     – Я бы так не сказал, не будьте к себе так строги, – со снисхождением произнёс пан Карел.
     – И всё-таки: как? – опять задал вопрос Михал.
     – Поезд едет с угольных шахт в нашу сторону. Он останавливается здесь, чтобы пройти проверку колес и сцепления…
     – Я не про эту рутину, – прервал Михал писателя. – Я про вас… Как вы всё учли? Когда?.. Когда я стал помогать пану Леху, я был уверен, что весь план действий принадлежит только ему… Но вот я с вами чуть больше суток – и мои представления об этой истории переворачиваются с ног на голову…
     Пан Карел рассмеялся и проговорил:
     – Пан Михал, вы чертовски догадливый малый… Лхз не любит таких сообразительных, не знаю, как вы с ним поладили. Но что бы вы сейчас ни думали – вы правы…
     – Это всё ваша затея, – тут же сказал Михал.
     – Об этом не обязательно говорить вслух, если и так понятно, – укорил того за несдержанность пан Карел. – Об этом должны были знать только я и Лех…
     – Но как?
     Писатель задумался:
     – Как? Да всё очень просто, пан Михал… Я написал эту книгу давно, лет пятнадцать назад. И уже тогда я понял, что это лучшее, что мной было написано. И вряд ли у меня получится написать ещё что-то в таком же духе… Нет, не подумайте, что я творчески исчерпал себя. Может быть, мне удастся ещё что-то сообразить выдающееся. Я бы хотел этого сам… Но тогда, когда я всё придумал, я испугался за себя и своё будущее… Если я уже создал шедевр, то чем мне заниматься дальше? О чём писать? Поэтому я приберёг это произведение на потом. Тогда его время ещё не пришло. Я все эти годы что-то сочинял, чтобы не терять форму. Что-то было даже успешным. А с этой книгой я продолжал работать, совершенствовать текст… Хотя он сразу был хорош. Я бы мог прийти в любое издательство, отрыть дверь в конторе любого литературного агента – и моя книга была бы опубликована… Но я не хотел сиюминутного успеха. Я хочу большего… Поэтому я стал публиковать её отрывки в различных литературных журналах… Чтобы проверить реакцию публики… И когда из редакции одного швейцарского журнала мне пришло письмо, что мною заинтересовались некие джентльмены с Туманного Альбиона, я понял, что сорвал куш…
     – И тогда-то вы и нашли пана Леха? – задал уточняющий вопрос Михал.
     – Да, тогда-то и родился этот план… – Раздался гудок. – Едет, приготовьтесь. Мой человек откроет нам седьмой вагон от головы состава. Надеюсь, считать вы умеете…
     Михал Павлович представлял, что сейчас появится длиннющий состав, но ожидания не оправдались. Седьмой вагон оказался последним. И в нём действительно открыли двери, оставив как бы без присмотра…
     Как только они запрыгнули в вагон и спрятались за какими-то ящиками, Михал проговорил:
     – Вы так всё удачно рассчитали… У меня в голове не укладывается… А если бы случилась задержка? Если бы нас не выпустили из карантина тюремного?..
     – Я сам побаивался, что где-то что-то пойдёт не так… Хотя оно и идёт не так… Я надеялся… Я был уверен, что хозяева Радека не выдержат – и так и случилось. Если бы всё прошло, как я и задумал, мы бы с Лехом уже были дома, денёк бы пересидели, а потом…
     – Аааа, потом, – протянул Михал с пониманием, но не стал далее развивать этой мысли.
     Поезд дёрнулся, а затем стал медленно набирать ход.
     – Да, Михал Павлович, я давно составил план, – стал объяснять пан Карел. – И расписал его. Чтобы создать ажиотаж. Чтобы подогреть интерес. Я специально сел в тюрьму. Я изучал законы, я изучал маршруты… И вы правы, мы бы могли с вами опоздать на поезд, например. Но я позвонил своему знакомому, с которым всё обговорил заранее перед нашим вылетом… Я же говорил, что иметь связи полезно… Для нас всё складывается отлично. Мы даже опережаем график…
     – А если бы вашего человека не было сейчас возле поезда?
     – Пришлось бы додумывать на ходу, но на этот случай у меня был другой вариант…
     – Какой?
     – Его даже обсуждать нечего, раз мы едем, – отвертелся от ответа пан Карел.
     Михал не стал настаивать, так как подумал, что действительно, раз всё получается, то зачем забивать голову лишней информацией. Тем более что в его мозгу непрестанно крутились мысли о словах писателя насчёт того, о чём его книга. И то, что он сказал ему в тюрьме, никак не покидало Михала.
     Он вдруг сказал:
     – Пан Карел, ваши слова запали мне в душу…
     – Что? Какие? Вы о чём? – удивился писатель.
     – Ну, те, что вы произнесли в тюремном лазарете… Про бывших друзей, с которыми вы перестали общаться. Нет-нет, я понял, что вы не про себя лично – вы просто автор этих строк. Хотя какую-то часть своего личного опыта вы вложили в эти строки. Готов биться об заклад…
     – Продолжайте, – промолвил пан Карел, с любопытством глядя на собеседника.
     – Я бы хотел дополнить вашу мысль. Допустим, я или вы, или кто-либо ещё, когда-то с кем-то общался. И даже дружил. По крайней мере, верил в это (а может, и нет). Но так сложилась жизнь, что люди разошлись. Просто увлеклись новыми делами или обыденность и однообразие серых будней поглотили – не так уж и важно. Хм, как часто мы повторяем эти слова… – Михал Павлович на мгновение замолчал, но длилось оно кратко. – Так вот. Я тоже со многими перестал общаться. Есть такие моменты, о которых я не хочу вспоминать. И они связаны с определёнными людьми. И если бы я продолжил с ними поддерживать отношения, то я бы постоянно что-то такое вспоминал, о чём бы лично мне хотелось забыть. И не исключено, что и я сам кому бы то ни было могу о чём-то напоминать – и это воспоминание не носит приятного характера. В общем, я к тому, что такое положение вещей всех, скорее всего, устраивает. Да, многие могут сказать, что это я прервал с ними связь. И будут правы. Я всегда готов взять ответственность на себя и признать: да, это я. Потому что остальные этого не сделают. Им привычнее думать о себе, что они лучше других, это они хорошие, это не они отказались от общения. Пусть будет так. Если им так удобней, то и мне тоже. Не вижу в этом для себя никаких трудностей. Как вы верно заметили, мы друг друга хорошо поняли. Хотя бы в этом.
     Михал остановился.
     – Это всё? – спросил пан Карел.
     – Ну, наверное. Ничего не скажете?..
     Писатель неоднозначно как-то взглянул на литературного агента и ответил:
     – Что тут добавить? Несёте, чёрт знает что, и так не вовремя! Едем, как вы можете заметить, мы небыстро, а вас на какие-то обтекаемые речи тянет. Выкиньте все эти глупости из головы… Нам ещё плестись… А потом…
     – Опять это ваше «потом»! – повысил голос Михал. – Что будет «потом»?!
     – Давайте доедем, а там увидите…
     – Да нам ехать-то…
     – А вот тут вы ошибаетесь, пан Михал. – Пан Карел улыбнулся. – Это поезд с углём. Он объезжает всю округу. Мы будем на месте только к утру…
     Михал сильно удивился:
     – К утру?! Но почему?! Зачем нам медлить?!
     – Тише, мой друг, тише. Я же говорил вам про хозяев Радека… Мы с вами занимается не бизнесом, где нужно всегда торопиться, опережать конкурентов, включать вторую или третью передачи – и продавать, завоёвывать рынки… В нашем деле спешка не всегда нужна… Она нам может даже помешать… – заключил писатель.

     ГЛАВА СОРОКОВАЯ: Прощание перед событием

     Пан Карел оказался каким-то вездесущим гением. С виду обычный человек вдруг провернул нечто несвойственное представителю мира литературы. Он всего лишь писатель. Он мог записать свою бредовую фантазию, оформив её в цельный сюжет. Но нет. О чём он писал, нам так и не понятно, но вот странные перемещения – это да, это пожалуйста, хоть отбавляй. Был бы его родной город на острове – он бы на подводной лодке, наверное, туда приплыл…
     Кстати, об островах. Всем нам известно, что Туманный Альбион – это и есть участок суши, окружённый со всех сторон водой. И именно в его направлении летел самолёт, куда под видом писателя поместили Радека…
     Где-то на полпути к острову он пришёл в себя. Радек с ужасом посмотрел на джентльменов в цилиндрах – и начал извиваться как уж на сковородке. Люди, конвоировавшие его, беспристрастно смотрели на Радека, а тот всячески пытался им что-то сказать, но мешал кляп…
     – По-моему, он что-то хочет сообщить, – проговорил один из джентльменов.
     – Думаете? Нам не велено с ним говорить.
     – Но вдруг у него физиологические потребности? – вмешался третий в разговор. – Не хотелось бы, чтобы с ним произошло что-то нелицеприятное прямо здесь.
     – Тогда давайте выслушаем его, – сказал первый джентльмен и вынул кляп изо рта Радека.
     Лучше бы он этого не делал…
     Радек стал орать, что есть мочи:
     – Вы чопорные идиоты! Болваны! Вы не того взяли! Вас обвели вокруг ваших тупых… Не знаю… Я не Карел! Я Радек! Ваш человек! Я литературный агент! Немедленно разворачивайте самолёт!..
     Гневный пассажир хотел прокричать ещё каких-то проклятий, но ему вновь заткнули глотку.
     Джентльмены переглянулись. Кто-то их них перепроверил слова Радека по радиосвязи – и они подтвердились…
     – Но это провал, нас не похвалят… – было сказано кем-то.
     – Но тогда где настоящий писатель, за которым нас отправили? – задался вопросом тот, что первым обратил внимание на Радека.
     Пленный зашевелился ещё активнее…
     – Кажется, он знает…
     Радеку опять было позволено говорить:
     – Кретины! Назад! Назад!
     – Но куда именно?
     – Они могут быть только в одном месте: в нашем родном гадком городишке! – отрезал Радек. – Развяжите меня! – тут же потребовал он.
     – Откуда такая уверенность, что они там?
     – Им больше некуда бежать, – уверенно ответил Радек. – Летим туда!
      Самолёт развернулся. Через несколько секунд с ними вышли на связь их боссы и потребовали объяснений. И не из-за их воздушного манёвра, а потому что мистер Стивенс, которого вырубил Радек, так же очнулся приблизительно в то же самое время, что и литературный агент, начал стучать, упал с кровати…
     Коллеги-адвокаты нашли мистера Стивенса валяющимся на полу.
     – Дайте мне телефон! – закричал он, когда его освободили от пут. – Дайте!
     Мистер Стивенс дозвонился до начальства и пожаловался на преступные действия Радека:
     – Я его засужу! Он у меня сядет за решётку! Да я его заставлю…
     – «Тихо, мистер Стивенс, давайте не терять рассудка, – попросило начальство. – По нашим сведениям, самолёт с паном Карелом летит в нашу сторону. Значит, Радек выполнил задание. Да, он поступил некрасиво, но его можно понять».
     – Что?! Понять?! Может быть, ещё и простить?! – возмутился адвокат.
     – «Если это способствует исполнению наших целей. Ничего пока не предпринимайте, мы скажем, что делать».
      Боссы Радека и мистера Стивенса малость призадумались. С одной стороны, их человек ослушался приказа и причинил физическую боль их лучшему адвокату, но, с другой…
     – Есть связь с самолётом?
     – Да, только они почему-то летят в другую сторону… – проговорил один из боссов, отслеживая рейс через специальную систему общего доступа.
      – Звоним!
      В общем,  Радек лично взялся с ними, чтобы обрисовывать ситуацию:
      – Я приношу свои извинения за это цирк, но я не мог допустить… Да-да, мистер Стивенс пострадал во благо наших идеалов… Мы летим обратно, потому что писатель улизнул. Почему мы вообще взлетели? – повторил он вопрос начальства и посмотрел на своих джентльменов, который чуть-чуть напряглись. – Недоразумение. Я… Да, я оказался слишком беспечным и всё проглядел. Я принимаю всю ответственность за результат на себя! Они тут не при чём. – Джентльмены расслабились. – Сейчас мы сядем и отправимся в мой город. Я уверен, что Карел там. Да, дайте команду журналистам, пришлите дополнительные силы. И Стивенс пусть туда отправляется… Ошибаюсь? Нет. Если его там нет – то можете меня уволить за профнепригодность…
     Беседа завершилась. И джентльмены, и начальники были впечатлены последними словами Радека. Первые ожидали, что он во всём обвинит их, а вторые никогда не думали, что этот тип способен на решительность высшего порядка…
     Адвокат получил поручение следовать в указанное Радеком место. Сначала мистер Стивенс выразил нежелание продолжать сотрудничество с обидчиком.
     – Но ему нельзя доверять! – был его главный довод.
     – «На этот счёт у нас для вас будут кое-какие указания», – произнесли боссы.
     Адвокат получил наставление, как ему действовать в отношении Радека при тех или иных условиях. Он их выслушал, с неохотой принял – и отправился на встречу с Радеком в родном городке этого мошенника. Они пересеклись в той самой большой гостинице, в которой Радек снимал апартаменты. Он вновь обосновался в них, собрав большой командный штаб.
     – Вы мне ещё за всё ответите, – почёсывая затылок, сказал Радеку адвокат.
     – Сочтёмся, мистер Стивенс, – глядя на подробную карту городка, которую Радек заказал ещё ранее, проговорил он. – Наши люди должны мониторить все углы… Контора Леха. Дайте рацию! – велел он одному из своих охранников. – Контора, как слышно? – спросил Радек в устройство связи.
     – «Слышно отлично, всё чисто», – ответили ему.
     – Вокзал… «Златой Лев»… За этим местом особенно надо следить… Как же я просчитался! Надо было больше людей, больше… – начал сокрушаться он. – Надо было всё перевернуть там…
     Адвокат, усевшись на диван и пожёвывая сочное яблоко, проговорил:
     – Я тут кратко ознакомился с вашими выкрутасами…
     – Что? – удивился Радек, воззрившись на него. – Кто вам сказал?
     – Ну, понимаете ли, наши боссы и мне дали кое-какие полномочия. Вы всё-таки их деньги транжирите… Я переговорил с вашими громилами… И того, что вы оставили смотрящим в городке, я тоже расспросил…
     – Да как вы смеете?! – топнул ногой Радек.
     – Не надо сцен, мистер. – Адвокат опять укусил яблоко. – У, какое вкусное… Ваш человек мне сказал, что вы сами подстроили через подконтрольную нашей организации систему бронирования номеров, чтобы в «Златой Лев» заехало много народу…  Ваша беда, Радек в том, что мелочны… Вы хотели сделать пакость пану Леху, с которым вас связывает прошлое, а в итоге сами себе помешали… Наш человек не смог пробраться незамеченным в мини-отель, потому что там слишком много свидетелей могло быть…
     – Проклятье! – стукнув по столу кулаком, крикнул Радек. – А вы ещё и глумитесь над моим просчётом…
     – Ну, вы поспешили, бывает… Будет вам уроком… Но не печальтесь. Мимо нас и муха не пролетит, – успокоил его мистер Стивенс. – А знаете, я даже вам благодарен… Если бы поехал я – и Карел сбежал от меня – это был бы удар по моей безупречной репутации…
     – А как вас из страны-то выпустили? – вдруг спросил Радек.
     – Нам заказали эвакуацию. На лечение. Ха-ха-ха… Надеюсь, эта книжонка окупит все траты наших нанимателей, – проговорил мистер Стивенс и засмеялся. – А ещё у нас тут всяких журналистов полно. Это ваша идея?
     – Да, но я не просил так много…   
     – Могла ли противная сторона заказать их? – задался вопросом адвокат.
     – У них бы денег не хватило…
     – Но вдруг… Думаю, нас ждёт представление какое-то… Слишком уж всё идёт как-то странно… Не находите?
     – Мне плевать, – резко сказал Радек. – Нам надо схватить Карела и заставить подписать бумаги… Так что…
     Он склонился над картой. На ней булавками были отмечены точки, где находились его люди. И они были везде. Даже в «Златом Льве»…
     Как мы знаем, пан Лех вернулся ранним утром – и беспробудно спал. В городке всё шло своим чередом – и никто и не подозревал, какие тучи (условные) сгустились над ним…
     Кстати, стоит и похвалить корпорацию Радека за быстроту реакции. Его шефы не стали разбираться в причинах проблем, не стали искать крайнего, на кого бы можно было спустить всех собак. Они сначала хотели получить желаемый результат – а уже потом разбираться. Пожалуй, верная стратегия. Неважно, как, главное – добейся намеченных целей. В любом случае, при неблагоприятном исходе отвечать будет тот, кто был назначен главным исполнителем. Так что Радек на кон поставил всё. А ведь в самом начале он думал, что это будет лёгкая прогулка по родным местам…
     Не тут-то было…
     Все участники события собрались в городке. Не хватало только виновника намечающегося торжества и Михала Павловича. Они всё ещё продолжали петлять по извилистой железной дороге в мрачном вагоне поезда. Это было весьма утомительно. Самое важное для понимая произошедшего писатель и литературный агент уже обсудили. Поболтали о пустяках. Затем Михал почувствовал тяжесть в глазах… 
     Его разбудил смех пана Карела.
     – Что вас так веселит? – поинтересовался Михал.
     – Вы… Вы, возможно, поймёте… Я задумал это приключение для нас с Лехом… Чтобы мы вновь вспомнили молодость и то безрассудство, которое нам было тогда присуще… Чтобы он вновь ощутил вкус жизни… Чтобы растряс свои жиры… Он ведь был худым. Да-да, пан Михал, таким, как вы. И всё время корчил из себя героя… Его в молодые годы все дразнили, называя Денни де Вито, хотя он копировал образ другого актёра… Во всём чёрном, одет строго, волосы заплетены в хвост…
     – Какое-то знакомое описание, – задумался Михал Павлович.
     – Очень… Вы поймёте, о ком речь… Я уверен… Ха-ха, я даже не представляю, как бы я с ним провёл это время, но тут вы, а не он… И я должен поблагодарить вас за всё, что вы сделали ради моего старого друга. Даже мне такого в голову не пришло. Хотя… Хотя я советовал ему найти помощника… Я попросил пана Павела найти кого-нибудь для него… Да-да, я даже с сержантом Томашом договорился, что он будет присматривать за приезжими. И эта гостиница, «Златой Лев», она была отрыта специально, потому что мне нужно было место для презентации и пресс-конференции…  Я хотел, чтобы Лех наконец-то получил свою минуту славы. Вместе со мной, его старым товарищем… А тут вы…
     – Если вы переживаете, что мне нужна известность, то я не стремлюсь к ней, – проговорил Михал.
     – Но как же? Вы даже в тюрьме остались… – удивился пан Карел.
     – Но не ради вас… Почему мы стоим?
     – Мы приехали. Ночь на улице.
     – Так давайте выбираться. Пан Лех ведь уже на месте?
     – Да, наверняка…
     Михал Павлович хотел открыть двери вагона, но писатель его притормозил:
     – Не так быстро, там шпионы Радека. Я за версту чую их. Нас ждут. Мы не можем просто выйти…
     – И как же нам быть? – задался вопросом пан Михал.
     – Есть одна идея… Только осторожно…
     Они выбрались из вагона под покровом темноты. Сам вокзал, перроны и пути были хорошо освещены, но эти двое быстро залезли под поезд, потом спустились по угольной насыпи, окончательно измазавшись в пыли так, что слились с ночной чернотой.
     – Куда мы ползём? – сдерживая приступы чихания, спросил Михал Павлович.
     – Я вам не рассказывал об истории нашего города?
     – Да как-то не успели, но я что-то слышал про бункеры времён Второй мировой. У пани Ладмилы в подвале даже дверь осталась…
     – А, значит, вы видели… Ну, тогда я вам скажу, что эту дверь поставили в те времена, как вы заметили, но… Там за ней не бункер нацистский… Там подземный тоннель… Очень древний. Доисторический. Допотопный. Но в научной среде не принято обсуждать данную тему. Все подобные входы запечатаны. Пещеры не изучаются. Неизвестно, что там, в глубинах… Может, там целый город. Есть версия, что эти тоннели – это улицы, которые ушли вниз из-за катаклизма…
     – Ядерная война? – предположил Михал.
     – О, вы тоже слышали об этой теории?
     – Когда ехал сюда из своей страны, то читал какую-то газетёнку с такими статейками…
     – Я случайно наткнулся на эту дверь в гостинице внучки пана Карела несколько лет назад. Я тогда только начал обдумывать, как всё осуществить. Гостиница была заброшенной, я присматривал место… Поэтому-то я рекомендовал Павелу, чтобы он свою внучку привлёк… Она открыла отель, всё легально… А мы… – Пан Карел сел на корточки и добавил: – Мы пройдём через это подземелье. Страшно?
     – Терять уже нечего, – пожав плечами, ответил Михал.
     – Держите, я припас для нас фонари.
     Пан Карел откопал небольшую коробку, из которой вынул два небольших фонарика.
     – Помогите поднять люк, – попросил он. – А теперь… Спускаемся…
     Михал в этой мрачной обстановке и понять не успел, как они протиснулись между каким-то плитами – и оказались в подземном проходе. Свет от фонариков давал малое представление о том, что это за место. Единственное, что понял Михал – это то, что тут были ровные гладкие стены. И воздух хорошо проветривался. Не было никакой затхлости, сырости. Идти было даже легко. И никакого чувства опасности и близко не подкрадывалось к идущим. Поизучать бы эти подземные дороги. Откуда они взялись? Когда? Кто их построил? Было ли это действительно сделано во Вторую мировую или намного раньше, как сказал пан Карел?..
     Если бы они были археологами, им было бы чем тут заняться. Но один был писателем, второй – литературным агентом. И у них была миссия иного характера…
     На развилке пан Карел замешкался.
     – Так-так, нам… Нам… Нам… – завертев головой, стал бормотать он.
     – Туда, – сказал Михал.
     – С чего вы взяли? Вы тут впервые…
     – Я, кажется, что-то увидел… – ответил Михал Павлович.
     – Что?
     – Что-то белое мелькнуло… Фигура…
     – Фигура? – озадачился пан Карел. – Знамение ли? Ладно, идём туда…
     Михал Павлович каким-то образом угадал. Довольно скоро они дошли до нужной двери. Приложив достаточное количество усилий, они открыли её – и проникли в подвал гостиницы «Златой Лев».
     – Ещё рано… – сказал пан Карел, придержав Михала за руку. – Давайте тут посидим, а когда наверху проснутся, то мы выйдем…
     – Да мы как черти – напугаем людей…
     – Ничего, выживут, – отшутился писатель.
     Да, хоть они и немного шокировали постояльцев гостиницы, но всё обошлось. О них даже немного забыли, когда к гостинице подъехало много машин. Журналисты.
     Пан Лех, выглянув в окно номера, в котором он и его товарищи заперлись, и сказал:
     – Нас кто-то выдал…
     – Тут наверняка есть шпион Радека… Но вообще об этом шоу договорился я, – признался пан Карел.
     Он и Михал быстро ополоснулись, причесались, приведя себя в божеский вид.
     Михалу пригодились вещи, переданные паном Властимилом перед отъездом.
     – Дай сумку, – вытирая голову полотенцем, сказал полуголый пан Карел пану Леху.
     Писатель принял саквояж, раскрыл его – и достал оттуда чистый костюм.
     – Немного мятый, но ткань такая, что сама расправляется… И шляпа…
     – Вам идёт, – промолвил пан Карел, глядя на Михала Павловича.
     – И вам, премного благодарен.
     Все трое стояли в шляпах и выглядели очень уверенно.
     – Но всё-таки: где ваша книга? – спросил пан Михал.
     Писатель вынул из саквояжа что-то похожее на свиток, весь переклеенный скотчем, разорвал его и показал своим друзьям смартфон.
     – Я, конечно, человек старой закалки, но некоторыми благами технологического прогресса научился пользоваться, – сообщил он, поковырявшись в телефоне, а потом швырнув его обратно в саквояж. – Не переживайте, – заметив расширившиеся глаза Михала Павловича, промолвил писатель. – Это не главное моё устройство…
     – Ах, да, – припомнив всё общение с паном Карелом, сказал Михал и постучал себя по лбу указательным пальцем.
     – Вот-вот, рад, что вы соображаете быстро… И я же не такой тупица, чтобы таскать свою рукопись постоянно с собой. И держать её в единственном экземпляре. Я всё сохранил в виртуальном облачном хранилище. А перед посадкой в тюрьму, отослал всё Леху.
     – Да-да, я тогда не понял, что это и почему, – проговорил пан Лех. – Лишь записка, чтоб я это приберёг. А потом телеграмма… А потом… Все эти сложности, могли бы без этого представления…
     – Лех, дружище, и это говоришь ты?! – показно изумился пан Карел. – Без пафоса? Но я же для тебя старался…
     Пан Лех немного расстроился и промолвил:
     – Спасибо, конечно, но моей заслуги тут практически нет… Что, сейчас пойдёте раздавать автографы восторженной толпе?
     – Может быть, и так, – иронично ответил пан Карел.
     – Друзья, нет, – неожиданно сказал Михал Павлович. – Я не иду с вами.
     Два старых друга – писатель и литературный агент – с недоумением посмотрели на молодого напарника пана Леха.
     – Но почему? Вы проделали со мной этот путь… – произнёс пан Карел.
     – Но и я всё это сделал не для вас… Пан Лех, – Михал обратился к своему компаньону. – Я всё это сделал ради вас. Я давно понял, что не вы автор этой комбинации. Это всё придумал пан Карел, он мне признался. И он тоже сделал это для вас… И я… Мне не нужна ваша слава. Я вам просто помог, потому что мне что-то подсказало, что так нужно поступить… Когда я был студентом, у меня был друг. В шутку я называл его пан Лех. И когда я услышал ваше имя, то невольно вспомнил о нём. И я понял, что не случайно с вами встретился.
     – Судьба, Вселенский замысел, – проговорил, улыбаясь, писатель.
     – Это ваш триумф, пан Лех. Ваш, пан Карел. А мне шумиха не нужна. Я вас покидаю на этом. Не судите строго. Я лишь хотел помочь хорошим людям…
     Он протянул руку. Первым её пожал пан Карел и молчаливо кивнул в знак того, что принимает сказанное этим молодым человеком…
     Пан Лех так расчувствовался, что даже обнял своего помощника…
     – Пан Михал, простите, что думал о вас плохо и не верил в вас…
     – Ничего, я не ждал никакой похвалы… Будьте собой, пан Лех. Таким же строгим, суровым, в шляпе, с хвостиком… Как герой боевика, а не комедии…
     – Вы поняли? Вы поняли? – начал спрашивать пан Лех со слезами на глазах. – Вы хороший человек…
     – Ну, мне пора…
     Михал взял свой дорожный рюкзак, который сейчас абсолютно не сочетался с его внешним видом, и собрался уходить. Но только он хотел выйти из номера, как на пороге его встретили все его новые знакомые…
     Перед ним стояли все. Пани Ладмила и её девочки. Рядом был ревнивец Иржи. Пан Павел, пан Марек, пан Зденек и пан Любомир. Даже пан Властимил откуда-то взялся. И сержанты Лукаш и Томаш. И ещё какие-то люди. Они буквально преградили ему дорогу…
     – Пан Михал, куда же вы? – задала вопрос хозяйка гостиницы «Златой Лев». 
     Он грустно улыбнулся, сняв шляпу.
     – Неужели вы нас хотите покинуть? – спросил пан Павел. – В такой важный для нас всех момент? Мы же не успели узнать друг друга хорошо, чтобы так быстро расстаться… Вы же…
     – Не надо, пан Павел, – прервал Михал пенсионера.
     – Что вы за зрелище устроили? – стал ворчать пан Лех. – Подумаешь, уходит. Это его дело. Не мешайте… Даже полиция, бездельники, тут…
     – Пан Лех, ваша машина взорвалась случайно! – послышался голос сержанта Томаша.
     – Да я понял, что вы спустите всё на тормозах, – отозвался старый литературный агент.
     – Лех, остынь, – попросил пан Карел.
     Настала довольно трогательная минута. Решение Михала об отъезде на самом деле не было спонтанным. Он с первого дня прибытия в город знал, что не задержится здесь надолго. Он увидел хорошее тихое место. Он встретил милых добрых людей. И он не желал нарушать привычный уклад их жизни. Может, поэтому он быстро согласился на подвернувшуюся работу – и влез во взаимоотношения двух давнишних друзей…
     – Лада, – обратился он к хозяйке гостиницы. – Вы хорошая девушка. И вы хорошо ведёте дела. У вас всё получится. У вас хороший дедушка. У него хорошие дружки. Все вы здесь замечательные, я никогда не встречал таких людей, как вы. Но да, я должен идти дальше, своей тропой. Я не вписываюсь в ваше общество…
     – Михал Павлович, оставайтесь, – проговорил пан Павел. – Вы тоже хороший человек, а наш городок как раз для хороших людей.
     – Простите, но я вынужден отказаться, хотя, признаюсь, ваш городок мне нравится. Я бы остался в нём, но поймите… Несмотря на то, что этот городок такой дивный, он не мой. Не родной для меня. И я здесь, как бы все ко мне хорошо не относились, всё равно чужак. И так им и останусь. В этом мире, наверное, просто нет такого места, где бы я мог по-настоящему стать своим… Не осталось такого места… И поэтому я, как беглец неприкаянный, не могу найти себе места. И поэтому, наверное, постоянно попадаю в какие-то странные истории, которые с нормальным человеком никогда не происходят. А вы… Вы слишком хорошие люди, чтобы иметь дела со мной. Я не хочу, чтобы происходящий дурдом вокруг меня и со мной вас как-то касался…
     – Но мы вам поможем, Михал Павлович, – кротко сказала Ладмила.
     – Спасибо. Но нет. Просто живите дальше счастливо без меня. А мой путь… Мне пора двигаться дальше…
     – Только не забывайте, что лишь настоящий головной убор делает из вас настоящего мужчину! – прокричал пан Властимил.
     Он продрался сквозь толпу, выхватил шляпу из рук Михала, самолично надел её на его светлую голову и обнял.
     – Спасибо, – поблагодарил молодой человек мастера.
     Все стали прощаться с иностранным гостем. Тяжелее всех это далось пани Ладмиле. Он расплакалась, подойдя к нему ближе.
     – Ну-ну, я не стою ваших слёз, – стал успокаивать её Михал Павлович. – Рядом с вами есть более достойные вашего внимания мужчины.
     Он имел в виду Иржи, который находился поблизости.
     – Вы думаете? – спросил Лада, глядя заплаканными глазами на него.
     – Однозначно.
     Ладмила улыбнулась…
     Все стали жать руку Михалу, дружески хлопать его по плечу. Пан Карел решил ускорить процесс.
     – Так-так, дайте пройти, дайте пройти, – потребовал он.
     Писатель, литературный агент и его молодой напарник прошли мимо провожающих и спустились вниз…
     – О, вы только поглядите, сколько там журналюг! – проговорил пан Лех.
     – Слишком много, я так много не заказывал, – сказал пан Карел.
     – Это Радек. Я уверен, что это он, – произнёс пан Михал.
     Писатель ещё раз пожал ему руку и промолвил:
     – Вы, мой друг, стали тем самым дестабилизирующим элементом в моей истории, которого мне так не хватало… Я бы лично ни за что не придумал никакого племянника… Я знал, что для реализации плана нужна какая-то непредсказуемая деталь. Уж слишком всё у меня ровно вырисовывалось… И вот вы – как посланник Вселенной – спасаете положение… Мы у вас в неоплатном долгу…
     – Вы позволили мне стать частью ваших приключений – долг уже оплачен.
     Михал их обнял и сказал:
     – Дорогу я найду.
     Он пошёл в сторону кухни, к подвалу…
     – Но куда он? – не понял выходки его пан Лех.
     – Там в подвале есть проход. Мы оттуда и пришли сюда…
     – А… Вот как…
     Пан Лех состроил гримасу, но пан Карел посмотрел на него неодобрительно.
     – Побольше серьёзности, сейчас всё только начнётся, – сказал писатель.
     – Да уж… Если бы только пан Криштоф мог нас сейчас видеть… – добавил литературный агент, вспомнив своего старого наставника.

     ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ: Большой литературный фурор в маленьком городке

     Михал Павлович решил выйти из истории, оставив завершить дело тем, кто его начинал. Это его право. Он был беглецом и странником. И была ещё масса других причин, почему он не хотел, чтобы его имя как-то упоминалось в связи с данными событиями. Он просто ушёл. На самом интересном месте…
     Паны Карел и Лех двинулись к журналистам, ожидавшим на улице…
     – Так ты даже и тут всё учёл? – спросил литературный агент.
     – Большая презентация. Ты будешь её звездой…
     Они вышли на улицу. Там стояла толпа представителей СМИ, а также Радек, мистер Стивенс и джентльмены… Да вообще много народу набежало… Вся гостиница «Златой Лев» вышла поддержать своих людей…
     – Мистер Радек, это ваших рук дело? Что за шоу? – спросил мистер Стивенс.
     – Нет, я просто хотел, чтобы сюжет небольшой вышел в виде отчёта о проделанной работе. Это было одобрено на самом верху! А тут…
    Великолепные писатель и литературный агент встали под камеры. В их сторону посыпались вопросы…
     – Пан Карел, говорят вы сидели в тюрьме…
     – Говорят, вы заболели…
     – Ходят слухи, что вы стали объектом внимания больших корпораций…
     – Это правда, что вас преследуют власти за убеждения?..
     – О чём ваша новая книга?
     Пан Карел с довольным видом слушал этот гвалт. Пану Леху было неудобно, но он трепел.
     – Одну минуту, – попросил пан Карел. – Вы не даёте и слова молвить. Спасибо. Да, я писал свою книгу в заточении. Но оно не было буквальным, хотя какое-то время я находился за решёткой. Это удивительное место, обязательно расскажите о нём в своих репортажах. Так вот, моя клетка была ментальной, прямо в недрах собственного воображения. У меня была своя тюрьма, где царили сумрак и тишина, но в этой тишине звучали громкие голоса и резкие крики искривлённой реальности, наполнявшие страницы моего творчества. Мои слова становились плотными плитами, сложенными в высотные стены, за которыми прятались истории и персонажи, словно тайные обитатели тёмного лабиринта. Я был архитектором своего мира, каждая буква, каждое предложение – кирпичики, возводившие эту особую реальность, со всей её многогранностью и загадочностью. В моей ментальной камере я видел образы, которые никогда не могли ступить на поверхность мира окружающего меня. Они бродили, словно призраки, между строк, осторожно выскальзывая из-под пера. Иногда мне казалось, что я сам становлюсь персонажем, пленником собственного творения, взывающим к читателю и искренне надеющимся, что его суть и его бурление слов не останется незамеченным. В мире моих мыслей я был своим собственным законодателем и священником, погружённым в сокровенные церемонии словесного почитания. Бесконечный лабиринт моих мыслей, словно таинственный храм, раскрывал свои двери перед теми, кто готов был погрузиться в его чарующую глубину… И я предлагаю каждому, кто отважится войти в мой мир, открыть глаза на другую реальность, на мою реальность, где живут существа, сотканные из прочных книжных строк и переплетённые в неразрывную сеть созданных мною образов…
     Когда я творил в заточении собственных мыслей, я ощущал себя одновременно пленником и мастером своей судьбы. Моя ментальная клетка, несмотря на свою изоляцию, стала порталом в другие миры и путеводителем сквозь забытые эпохи и истории. В своём узком пространстве я смог освободить свою душу и подарить ей вечность в мире слов и фантазий. Именно таким было моё заточение, которое и сделало меня настоящим писателем-заключённым, чьи мысли превратились в романы и рассказы, особым образом вихрящиеся курганами на страницах. В этой ментальной крепости я нашёл свободу и понял, что для души нет физических ограничений, и самое могущественное излечение – это было взять перо, моё единственное письменное оружие, способное проникнуть сквозь решётки и открыть двери в магическое пространство бескрайней фантазии.
     Мои слова стали металлом, кованным в огне и наполняющим каждое предложение смыслом и эмоцией. Болью и радостью, испугом и достижением, они ломились от тяжести моих мыслей, но одновременно соединялись в одну неразделимую цепь, которая покоряла и завораживала тех, кто смело проникал в мир моего словесного заточения. Таким было моё заточение, мои чернильные колеи, которые смешивались с краской и расцветали на страницах, создавая картину, живую и реальную. Оно было моей угрозой и моим спасением, моей тюрьмой и моим алтарем. Моя ментальная тюрьма смогла превратиться в источник моего собственного освобождения и стать свидетелем моих самых сокровенных тайн и мыслей…
     Сказал он это всё без запинки. Без долгих перерывов. Сказал так, что все заслушались, тишиной наградив оратора.
     – Но кто эти люди, о которых вы говорите? – спросил один журналист. – Кто проник в ваши тайны?..
     Пан Карел посмотрел на пана Леха и ответил:
     – Прошу любить и жаловать моего друга и по совместительству литературного агента, многоуважаемого и авторитетного пана Леха! 
     За их спинами раздались аплодисменты. Это пани Ладмила зачем-то захлопала в ладоши. И за ней повторили все остальные. И даже журналисты. И джентльмены. И мистер Стивенс.
     Радек стал негодовать:
     – Почему вы ему аплодируете? Что за овации для старого болвана? Они должны достаться мне! Это я всё сделал! Я!
     – Мистер Радек, вы бы могли не мешать триумфу достойных людей, – проговорил адвокат. 
     – Но вы не можете! – продолжал настаивать Радек. – Это я! Это я! – крикнул он.
     Радек стал метаться за спинами впереди стоящих, подпрыгивать, чтобы его заметили, но тщетно. Однако в один миг он сумел взмыть в воздух повыше – и увидел-таки в руках пана Карела саквояж – и тут до бедолаги дошло…
     – Сумка! – прокричал Радек. – Сумка! Книга там! Книга всегда была там!
     Хорошо, рядом был мистер Стивенс, который дал команду схватить нарушителя общественного порядка джентльменам, которые сразу же увели того в машину.
     – Что? Что происходит? Отпустите? Вы не имеете права! Я пожалуюсь начальству! Я вас…
     К автомобилю подошёл мистер Стивенс и пояснил:
     – Радек, я же говорил, что ты мне заплатишь за то, что треснул меня по башке… Я говорил с боссами… Они сказали, убрать тебя, если ты потеряешь контроль вновь. Поэтому… Отвезите его в больницу! – велел подручным адвокат. – Он не прошёл процедуру карантина, сбежав от эпидемиологического надзора…
     – Стивенс! – злобно зарычал Радек.
     Но крепкие охранники теперь выполняли приказы другого парня – и поэтому…
     Так Радек был выведен из игры.
     Пан Лех тем временем взял слово на пресс-конференции:
     – Я не умею изъясняться так красиво и образно, как мой друг пан Карел. Но это он писатель. А я тот, кто должен представлять его интересы. Признаюсь, этот проект дался нам обоим с большими трудностями. Но когда писательство было делом лёгким? Да и чтение – это тоже процесс, требующий концентрации. Я что хочу сказать…
      Знаете в чём проблема современного литературного процесса? Дело в том, что современные писатели пишут плохо. В современной литературе беда: писатели пишут насквозь пустое. Вместо творческого подъема и глубокой мысли, они топчутся в болоте поверхностных идей, упорно игнорируя вызовы времени. Вместо оригинального взгляда на мир, они предпочитают банальность и бесформенность. Скучное и бесцветное словесное творчество несёт в себе поразительное отсутствие вдохновения и разочаровывающую узость взгляда. Самодовольные авторы уклоняются от сложных тем и предпочитают комфортную поверхностность, отказываясь от исследования закоулков человеческого подсознания. Отрицание искусства и его глубин ведёт к деградации литературного мира, и, пожалуй, пора взбудоражить скучающие умы и вернуть всё и всех на путь истинного творчества…
     Да, это нелёгкая задача. Проникнуть во все тайны смыслов нового произведения пана Карела сможет не каждый. Кому-то даже одного раза не хватит, чтобы понять. А кто-то будет перечитывать и перечитывать, находя в книге всё новые для себя открытия. Что это за книга? Поверьте, скоро вы все будете её читать… Почему я в этом уверен? Всего два отрывка из неё заставили меня изменить своё мировоззрение. Да-да, сила слов пана Карела настолько ошеломительна, что вы не сможете оторваться от чтения книги. Вы можете не верить мне. Книг печатается много, но что-то шедевров не видно. Многие экранизируются, но это не говорит, что произведение, лёгшее в основу кино, действительно какое-то… Да, есть хорошие книги, но сколько их испортили бесталанные режиссёры, актёры и сценаристы… А книга пана Карела для всех них, даже для способных, недосягаема. Её нельзя просто взять и поставить… Её надо сначала понять… А для этого надо говорить о ней. И вы будете это делать. Все ведущие мировые издательства…
     – Извините! Извините, господа! – послышался голос какого-то англичанина.
     Это был мистер Стивенс. Он не владел местным языком, но в качестве переводчика использовал смартфон со встроенной программой для межнационального общения. Он подошёл к панам Леху и Карелу и сказал, подставив умное устройство к микрофону одного журналиста:
     – Я адвокат крупного литературного агентства, имеющего собственное издательство, с Туманного Альбиона. Мои наниматели заинтересованы в публикации книги пана Карела на выгодных для него условиях. И я уполномочен предложить вам подписать контракт…
     – Я знаю английский, можете говорить спокойно, – промолвил пан Карел адвокату.
     – Я хочу, чтобы нас поняли все.
     – А что Радек? – спросил писатель.
     – Он растерял вотум доверия и упустил возможность.
     – Тогда моим агентом будет пан Лех. Все переговоры – только с его участием, – категорично произнёс пан Карел.
     – Как пожелаете, – согласился мистер Стивенс. – Мои боссы велели делать всё, что вы требуете…
     И вот писатель, литературный агент и адвокат торжественно заявляют, что книга пана Карела большим тиражом и с широкой рекламной кампанией будет издана не только в этой части Света, но и за океаном…
     И новость эта была встречена общим ликованием…
     Пани Ладмила вдруг подскочила к одному из журналистов, выхватила у него из рук микрофон и на камеру объявила:
     – По такому случаю наша гостиница организует большую вечеринку!!!
     И вся улица, на которой уже собрался чуть ли не весь город, закричала радостно. И, похоже, что сам Златой Лев, украшающий эмблемой гостиницу пани Ладмилы,  заулыбался в этот миг…
     Вот так, совсем недавно все были в печали из-за отъезда Михала Павловича, а теперь – все веселятся и празднуют успех своих земляков…
     На этом можно и завершить.
     Хорошая концовка.
    
     ЗАКЛЮЧЕНИЕ
    
     Вот и закончилась эта часть истории из жизни Михала Павловича. Она была краткой. Быстротечной. Но яркой. В ней не было привычного для него абсурда действительности. Всё вышло вполне логично и приземлённо. Он мало на что тут повлиял. Он лишь помог. Гением оказался пан Карел, а не пан Лех, как все могли бы подумать. Но чего только не сделаешь ради старого друга…
     А Михал, пан Михал, вновь надев кепку вместо благородной шляпы, отправился вперёд. Он не имел конкретной цели. Он не знал, куда направиться. Но он чувствовал, что двигаться нужно. Был ли это зов его сердца к поиску непознанного, зов приключений, который гнал его, словно дикий ветер, неуклонно толкающий его по непроторенной тропе? Или он чего-то опасался? Хотел уйти быстрее оттуда, куда может прийти что-то по его следу?..
     Думаем, нет разницы в оценке причин его ухода. Самое главное, он не боялся тьмы и неизвестности дороги, лежащей перед ним, словно морская бездна, готовая поглотить его со всеми тревогами и думами. Он был странником в этом мире, блуждающим по безымянным дорогам и читающим знаки, оставленные природой и судьбой, как письмена на древних стенах.
     Путь его был очаровательным и опасным одновременно, словно волшебный лес, где каждое дерево скрывало свои тайны, а каждый шорох сулил встречу с чем-то невероятным. Он нёс в себе надежду и решимость, как огонь, пылающий во мраке, освещающий его неведомый путь.
     Может быть, эта постоянная дорога давала ему ощущение счастья, наполняя его душу звуками волшебной мелодии, радостью и вдохновением. Он не имел направления пути, но всё это лишь добавляло вкуса его странствиям, пропитывая воздух вокруг него благоуханием свободы.
     Михал чувствовал, что каждая тропинка, каждая дорожка и лесная поляна – это подарок Вселенной, и он был готов принять этот дар всем сердцем. Новые открытия и знакомства ждали его на пути, устланным розами и шипами…
     Так пусть идёт он, пусть находит, пусть открывает… И пусть время его странствия оставит в его душе неизгладимые воспоминания, словно мозаику из настоящих моментов. Пускай он встретит доброжелательных попутчиков, которые поделятся с ним своими историями и мудростью. И пусть решимость его станет стальной, когда алчные мести и тени сомнений лишь мелькнут вдали… И пусть Михал, блуждающий по безграничным просторам истории, всегда будет находить свою дорогу и принимать весь аромат жизни, подобно цветку, раскрывающемуся на рассвете. И пусть его странствие будет наполнено счастьем, изобилием открытий и неукротимой волей к исследованию.
     Успехов Михалу Павловичу…

    

     Послесловие от автора

     Литературно герою надо было пожелать всего хорошего. Но если вы читали, что с ним было дальше, то знаете, что сказочным это путешествие  не было. Всё сложилось причудливо, до нелепости. Но и такое в нашей жизни бывает. Кто не верит – посмотрите в окно. Иногда кажется, что такого просто не может, что люди более трезвомыслящие. Ты хочешь верить в людей, а они каждый раз доказывают тебе, что не надо этого делать. Все падки на маркетинговые уловки. Все верят новостям. Всех устраивают обстоятельства своей жизни. Никто не задумывается на пару дней вперёд. Все тратят деньги, а потом живут в долг. Хотя нет, не все. И это я говорю просто о сущей обыденности. О том, с чем вы можете столкнуться на улице. Я пишу эти строки в эпоху несформировавшихся идеалов человечества. Я бы хотел застать тот день, когда мы поймём, что так продолжаться не может. Но я написал уже много, а дня этого и близко не видно. Поэтому остаётся делать только то, чему я научился…               
                (01.01.2024, пн – 31.03.2024, вс)