Десять юаней

       - Че гэ то шао тьен? – спросил я, что в переводе на наш общепринятый означало: «Сколько эта вещь стоит?»

       - Ар ши па куей, - продавщица с утреннего рынка подозрительно воззрилась на меня: «Двадцать восемь монет», русская рожа, говорящая по-китайски, ее заметно удивила.

       - На тай кви ла! – бесцеремонно заявил я: «Это слишком дорого!»

       Штанишки, чтобы шастать по дому, были просто прелесть: чистая хлопчатобумажная ткань. Чтобы не утруждать читателя чтением транслитерации, которая один фиг ничего не передает в случае с китайским, буду писать перевод.

       - Сколько ты хочешь? – спросила она меня.

       - Штаны очень хорошие, - сказал я, - дам за них пять юаней.

       - Что? – подпрыгнула продавщица. – Я для тебя назвала цену, как для китайского человека…

       - Пять юаней! – что тогда взыграло во мне – не знаю.

       - Двадцать юаней, это все! И только потому, что ты говоришь на ханью (мандаринский диалект)…

       Какая коза меня боднула – не знаю, но я затеял торг, ставший предметом внимания всех окружающих. Наверное, во мне всплыли вычитанные в книгах утверждения, что на Востоке не уважают человека, который не торгуется. И я решил стоять насмерть!

       - Двенадцать юаней! Дешевле не отдам! – в голосе продавщицы звенели слезы.

       Она держала штаны двумя руками. Я вцепился в них левой, а правой копался в кошельке.

       - Десять, и ни юаня больше! – я держал две купюры по пять юаней.

       Ее левая рука впилась в бумажки. Я чувствовал, что она физически не может отпустить денежку. Но и отпускать штаны за такую цену не могла.

       - На счет «три»… И… Ар…Сан…( Раз… Два … Три)

       Штанишки были у меня. Было не похоже, что мой подвиг в битве за трико вызвал у окружающих одобрение или восхищение. Косые взгляды я списал на расовую солидарность с торговкой и остановил такси. Обычно я платил за дорогу пять юаней, но тут водитель уперся: десять! – не хочешь, лови другое.

       Уже возле дома я вспомнил, что не купил сигарет, и нырнул в ларек, оборудованный рядом. Оказалось, сигарет «Райши» по пять юаней, к которым я привык, нет, пришлось взять другие – по пятнадцать.

       Дома я попытался передать жене комизм произошедшего, в лицах изобразить торговлю… но она не смеялась.

       - Двадцать восемь монет – это сто сорок рублей. У нас такие стоят рублей шестьсот, - прикинула она. – Ты пожалел сто рублей?

       - Ты не понимаешь! Дело в принципе, в самом механизме торговли…

       Она промолчала, а я поставил себя на место продавщицы: наверняка она работает на кого-то за проценты, и эти штаны – единственное, что ей удалось продать. А значит, я лишил ее мизерного дохода. Может быть, сегодня ей не хватит денежек, чтобы накормить семью… Я же с легкостью согласился на цену в десять юаней в такси, и с такой же легкостью переплатил десять монет за сигареты, которые к вечеру превратятся в пепел…

       - Что-то мне эти штанцы уже не нравятся, - сказал я.

       - Завтра побежишь искать эту продавщицу? – уколола жена.

       - Нет, но и штаны больше сам покупать не буду…