За солью

 Раннее утро. Солнце только поднялось над горизонтом. Ночная прохлада ещё не уступила дневной июньской жаре, по телу пробегает лёгкая дрожь. Надо спешить, на улице меня ждёт наш сосед Пётр Фёдорович. Ещё вчера договорились с ним ехать на лодке в Петропавловский затон за солью.

 Соль, конечно же, можно купить в магазине, стоит она копейки, но для засолки рыбы, капусты, огурцов с помидорами, она не совсем хороша. Нужна именно соль крупного помола, у продукции засоленной именно ей особый вкус.
 
 Во Владимировке у каждого жителя есть кум, сват, брат, двоюродный или троюродный, в общем далёкий или близкий родственник во всех посёлках и сёлах в округе. Вот один из родственников передал Петру Фёдоровичу весть, что на солемолку в Петропавловке пришло несколько вагонов особой соли.
 
 С озера Баскунчак соль доставляют в Петропавловский порт в вагонах, на вид она грязная, как-бы с налётом степной глины. Комбайн солесоса, двигаясь по железнодорожным рельсам, проложенным прямо по соляному пласту, дробит и собирает соль из рапы всю подряд, но иногда попадает на пласт древней, чистейшей соли.
 
 Когда такой вагон, загруженный чистейшей солью, обнаруживают на разгрузочной площадке соляной мельницы, то во всём посёлке начинается праздник. Этот вагон сразу отгоняют в сторону, его будут перемалывать в последнюю очередь.
 
 Молва об этом моментально разносится по всей Петропавловке и к вечеру уже потянулись жители с котомками. Соль тяжёлая, ещё сырая, много не унесёшь, но каждый старается набрать про запас. Каждому в хозяйстве нужна такая соль. Она на вид белоснежная, даже иногда с голубоватым отливом, кристаллы так и сверкают на солнце как драгоценные алмазы.
 
 К вечеру, когда разгружены остальные вагоны железнодорожного состава, спал ажиотаж желающих набрать драгоценной соли, этот вагон ставят на разгрузку к соляной мельнице. Обязательно отмечают, в какую баржу она попадёт. Загруженные баржи будут стоять на якорях в затоне, под летним солнцем лишняя влага из соли испарится и соль, таким образом, дозреет.
 
 Когда баржа загружена и установлена на якорях в затоне, наступает очередь родственников из ближайших посёлков. На деревянных лодках, приводящихся в движение легендарными двигателями Л-3 или Л-6, многочисленные родственники направляются к баржам за солью. Много не берут, максимум ведро или два, но чтобы знали меру, для этого в порту есть охрана - толкач, который периодически делает круги вокруг барж и подаёт сигналы сиреной – «Не борзей! Знай меру!».

 Пётр Фёдорович пожилой мужчина грузный, довольно полноват, ему самому на высокий борт не влезть, вот он и попросил меня съездить с ним за солью. Для меня,тринадцатилетнего мальчишки, это вроде небольшого приключения, чем ещё заняться в период летних каникул, а тут есть возможность послушать небылицы интересного собеседника.
 
 Он уже взял ключи от лодки у хозяина, другого нашего соседа Георгия Ивановича, его товарища по совместной рыбалке. На плечи Пётр Фёдорович накинул древний брезентовый плащ, а мне подал брезентовую куртку, так как ехать нужно долго, а от воды довольно прохладно даже в летнюю жару.
 
 Спускаемся с ним по недавно проложенному бетонному покрытию Большого Извоза. Дорогу сделали военные строители, работали день и ночь, после чего, в период весеннего разлива к ней пришвартовался средний десантный корабль с техникой.
 
 Для местных мальчишек это было целое событие, каждый из нас старался, как можно раньше прибежать к месту стоянки и присутствовать при поднятии флага и гюйса под Гимн Советского Союза, после чего подавалась команда на открытие аппарелей в носовой части корабля, на трапе заступал на дежурство часовой.
 
 Однажды местный паренёк, мой сверстник по прозвищу Джафар, попытался по швартовочному канату забраться на борт корабля, добрался до середины каната, но матросы зорко несли службу, раскачали канат и Джафар сорвался в воду прямо у самого берега в прибитый волной мусор. Прозвище мальчишка, имевший родимое пятно на пол-лица, получил после показа в летнем кинотеатре «Мир» фильма о Хадже Насреддине. Помните его песню: «Я Ходжа Насреддин, сам себе господин. И скажу, не совру, никогда не умру!». В этом же фильме был жадный страшный ростовщик - персонаж по имени Джафар.
 
 Подтягиваем лодку за цепь носового якоря, загружаем вёдра и мешки под соль, выбираем носовой якорь, следом кормовой и на вёслах выплываем на стремнину. Пётр Фёдорович наматывает на маховик двигателя Л-6 верёвку стартера, раскручивает маховик и вот он счастливый миг гула заработавшего мотора. Я усаживаюсь ближе к носовой части лодки, Пётр Фёдорович рядом, управляя лодкой с помощью длинных вожжей. Приключения начинаются.

 Лодка идёт не спеша, капитан правит, зорко следя за фарватером. Нам нужно выйти через протоку в речку Владимировку, оттуда обогнув остров пройти в Петропавловский затон, где рядами стоят баржи с солью.
 
 Летом на реке хорошо, если бы ещё не донимал комар и слепни, то вообще прелесть. Вон в камышах замерла цапля, нацелив свой длинный клюв в зазевавшуюся рыбёшку. Там чайки настигли стайку сегулей и устроили пиршество с обязательными при этом драками.
 
 Между кустами на берегу расположились с закидными удочками рыбаки. Они весело машут нам, Пётр Фёдорович, как настоящий капитан, в ответ приложил ладонь к козырьку своей затёртой капитанской фуражке. Он долгое время ходил капитаном на баркасе ещё в рыболовецкой артели.
 
 Минуя заросли узкой протоки, наша лодка выплывает на простор реки Владимировка. Мимо несутся под «Вихрями» алюминиевые лодки «Казанки» и «Южанки», это рыбаки возвращаются с ночной рыбалки. У лодочной станции их поджидает «Рыбнадзор». Некоторые лодки, увидев это, резко поворачивают за остров.
 
 Пётр Фёдорович ухмыляется и обращается ко мне: «Знаешь, почему мы с Георгием Ивановичем ездим на рыбалку только на этой тихоходке? Потому что никакому «Рыбнадзору» в голову не придёт искать нарушения у рыбаков такого средства передвижения. Все пытаются убежать! А закон реки такой – раз бежит – значит, чувствует себя виновным, значит надо его ловить!».
 
 Лодка медленно выходит на простор Петропавловского затона, ширина такая, что дух захватывает, здесь и волна покруче и ветер посильнее. Холодные брызги летят дождём на мою куртку и окропляют лицо. Воздух чист и прозрачен. Движемся к стоящим рядами огромным соляным баржам.

 Борта некоторых задраны очень высоко, значит это пустые баржи, ждут своей очереди для погрузки. Нам нужна баржа с номером, который известен только Петру Фёдоровичу. Он просит меня читать ему номера стоящих барж.

 Наконец вот она, третья справа, с нужным нам номером. Капитан направляет свою лодку в промежуток между баржами, здесь довольно узко, но до трапа лодка доходит без проблем. Двигатель уже заглушен, лодка движется по инерции.
 
 Пётр Фёдорович останавливает и удерживает лодку у трапа, подаёт мне ведро, я быстро взбираюсь на борт баржи. Передо мной открывается пространство засыпанного солью трюма баржи размером с футбольное поле. Кристаллы соли на солнце ослепительно сверкают голубым отливом, как тысячи крупных алмазов. В горле начинает свербеть от солёного духа.

 Начинаю насыпать соль в ведро и подавать Петру Фёдоровичу. Больше половины ведра подымать тяжело, соль тяжёлая. Но этого вполне достаточно, капитан быстро распределяет переданную соль по мешкам. Пару вёдер в каждый мешок, больше нельзя – мешки порвутся. Вот и всё – дело сделано, теперь можно и рыбу солить и овощи.
 
 Долго на барже засиживаться нельзя, вон уже толкач охраны начинает движение в нашу сторону и включает сирену - ревун. Последний раз, окинув взглядом эту природную красоту, я спускаюсь в лодку. Надо спешить, от волны поднятой толкачом, баржи начинают сходиться, и нас может зажать между ними, а масса барж огромна.
 
 Мы благополучно выбираемся на простор, заводим двигатель и начинаем двигаться домой. С чувством выполненного долга толкач направляется в противоположную от нас сторону. Ему до нас уже нет никакого дела. Улыбка блаженно расползается по лицу моего капитана. Запас соли на целый год пополнен, вот они заветные крупные кристаллы бело-голубым огнём пламенеют на солнце.

 Местными рыбаками давно подмечено, что крупной солью невозможно пересолить рыбу, она возьмёт столько соли, сколько надо, особенно хороша такая соль для засолки арбузов в бочках на зиму. Капуста, огурцы и помидоры под такой солью не теряют свою природную сладость и не покрываются серой плесенью.
 
 Через много лет, разбирая вещи в родительском сарае, нахожу тот самый мешок с остатками соли. Мешок уже сам весь просолился и задубел, а соль всё та же, хоть и осталось её совсем немного – на пару солонок. Нахлынули воспоминания далёкого детства, вспомнил всех соседей, с которыми прожили бок о бок много лет, которые помогали как родные в тяжёлые минуты жизни. Что-то светлое, тёплое шевельнулось в душе и груди, взглянул наверх, а там такое высокое голубое небо, как те голубые кристаллы соли из далёкого счастливого детства.