Добро по завещанию

- Ох, Леночка! Как ты вовремя! Я уж и не знаю, что делать!
Елена поставила на лавочку тяжелый пакет с продуктами и вздохнула.
- Что случилось, Вероника Алексеевна?
Спокойно, Лена! Помним – вежливость и еще раз вежливость. Только так со стариками! Пусть и вредными.
А о том, что Вероника Алексеевна Степанцева вредная – знал весь район. Скандальнее даму было еще поискать.
Почему даму?
Да потому, что скандалила Вероника Алексеевна исключительно вежливо, но довести «до ручки» могла кого угодно.
- Милая, вы не совсем правы.
- Я вам не милая!
- Ах, какое несчастье! В наше время женщинам быть милыми считалось за благо, а нынче… Что уж говорить – потерянное поколение! Но вы все-таки уберите за своей собачкой.
- А иначе – что?
- А иначе о вас, дорогая, будет знать весь район!
Тем, кто всерьез не воспринимал подобные угрозы, считая их пустыми и несостоятельными, Вероника Алексеевна довольно доступно объясняла, что с ней шутки плохи в кратчайшие сроки. Причем, делала она это не словами, а делом. Нагрубивший ей уже на следующий же день появлялся «на доске не почета».
Так называла Вероника Алексеевна каждое дерево, столб, доску объявлений, и прочие места размещения объявлений, на которых расклеивала листочки с распечатанной фотографией нарушителя и почти всегда одинаковым тестом: «Мы ими не гордимся!». Далее шло описание нарушения, в коем бедолага был замечен. Листочков таких было множество. Принтер, которым научил Веронику Алексеевну пользоваться сосед, работал исправно. Бумагой, благодаря хорошей пенсии и помощи детей, она закупалась в промышленных масштабах. А, учитывая то, что своим первостепенным долгом Вероника считала необходимость навести порядок во вверенном ей самой себе районе, то незначительные штрафы, которые периодически назначались ей по решению суда за подобную деятельность, нисколько ее не пугали. Она исправно посещала каждое заседание, уже привычно раскланиваясь с судьями и извиняясь, что приходится отнимать их драгоценное время. От нее уже не отмахивались, как от назойливого комара, а воспринимали, как неизбежное зло или благо, в зависимости от отношения и обстоятельств.
Да, иногда ее благодарили. Как, например, в том случае, когда благодаря ее «деятельности», по всему району была отремонтирована ливневая канализация. Это было самым громким «делом» Вероники Алексеевны, стоившем ей почти десяти лет жизни, бессчетных скандалов с чиновниками всех мастей и рангов, и массы бессонных ночей. Но после того, как оно увенчалось триумфальной победой, район притих и перестал воспринимать ее, как типичную скандалистку. Ибо теперь все понимали, что таковой Вероника Алексеевна не являлась. А владельцы машин, которые, наконец, перестали изображать из себя подводные лодки после каждого ливня, вежливо раскланивались со спешащей куда-то Вероникой, и гадали, не их ли физиономии будут красоваться на беленьких листочках, которые сжимала в тонких ухоженных руках эта дама. Каждый вспоминал о своих «грехах», и, перебрав в памяти все возможное, облегченно вздыхал вслед Веронике Алексеевне.
Доставалось от нее собачникам, не спешащим убирать за своими питомцами и выводить их на прогулку хотя бы на поводке, не говоря уже про намордник; заполошным мамашам, которые не считали нужным как следует присматривать за своими отпрысками, предпочитая бутылочку пива и лавочку, возможности провести время со своим ребенком; злостным неплательщикам алиментов; «тихим» и «громким» алкоголикам; а также, всем тем, кто элементарные правила сосуществования считал чем-то лишним, предпочитая жить по собственным порядкам и не считаясь с окружающими. 
Конечно, далеко не все были довольны ее деятельностью. И однажды Веронику Алексеевну даже подкараулили в темном переулке поздно вечером, когда она спешила домой от разболевшейся сестры. Били ее недолго, так как подонков кто-то спугнул, но этого хватило, чтобы рвение ее не иссякло, а, напротив, возросло. Ведь, если кого-то задело то, что она делает, до такой степени – значит, все не зря!
Синяки прошли, а вот сломанная нога срослась не совсем правильно. И с тех пор беспокоила Веронику Алексеевну каждый раз, когда менялась погода.
Но и тут эта удивительная женщина находила некоторые плюсы:
- Зато я точно знаю, брать ли с собой зонт! Разве не прелесть?
Виновников появления природного барометра, в который превратилось колено Вероники Алексеевны, нашли довольно быстро. Они получили самое суровое наказание, ведь в судейской коллегии Веронику Алексеевну знали практически все. Благодаря своей деятельности, она давно уже стала там притчей во языцех.
Ну и кроме того, благодаря случившемуся, Вероника Алексеевна приобрела крайне полезные связи в виде трех участковых и одного следователя, которых не стеснялась беспокоить время от времени, там, где не могла справиться сама.
- Алешенька, милый, ты мне чертовски необходим! – звонила Вероника участковому.
И «Алешенька», усатый великан, по совместительству являющийся, после покупки собственной квартиры, еще и ближайшим соседом Вероники Алексеевны, спешил на ее зов. Да и как иначе? Ведь эта странная, сухонькая, словно былинка, вежливая, но грозная во всех отношениях, женщина, сумела буквально за полгода завоевать сердца не только его супруги и детей, но и матери, которую Алексей боялся, как огня. А случилось это, когда, благословляя небеса, он смог, наконец, разъехаться со своей неугомонной родительницей, изводящей его, невестку и внуков день и ночь. И именно Вероника Алексеевна была той, кто объяснил ей, что: «шастать к великовозрастному сыну каждый день по поводу и без, не самая лучшая идея».
- Милая моя, вы так плохо его воспитали?
- Что вы такое говорите! Я – прекрасная мать!
- Нисколько в этом не сомневаюсь! Но позвольте! Если ваш сын получил такое хорошее воспитание, неужели ему до сих пор нужен ваш платочек и ваше участие? С участием, положим, все понятно. Мать есть мать. Но платочек, милая! Платочек!
- Какой еще платочек? – сбитая с толку мать Алексея терялась, не зная, как отвечать на вопросы этой женщины с колючим, и как будто даже недобрым взглядом.
- Носовой, разумеется. Вы же до сих пор вытираете ему носик! Разве не так? Бог мой, как это печально, когда ребенок в таком возрасте не умеет бороться с насморком самостоятельно! Что за дети пошли?! Сколь ни вкладывай в них, как ни воспитывай, а приходится держать все под контролем… Сочувствую вам, дорогая! Это, безусловно, достойно сожаления!
Нужно ли говорить, что визиты матери Алексея сократились до такой степени, что его семейство вздохнуло, наконец, спокойно? А уровень благодарности к Веронике Алексеевне, которая смогла объяснить то, что не представлялось возможным, в двух словах и паре вздохов, зашкаливал.
Елена, которая работала социальным работником уже несколько лет, разумеется все о Веронике и ее «связях» знала. А потому, очень удивилась, увидев эту грозную особу в слезах на лавочке у подъезда.
- Почему вы плачете?
- Леночка… Ваша подопечная… Галина Ивановна…
- Что с ней?! – Елене невольно вскинула глаза на знакомые окна.
- Там Алешенька сейчас. Гали больше нет…
Елена охнула, и опустилась на лавочку, чуть было не сев мимо нее.
Что ж за день-то такой?!
С утра у ее дома прорвало канализацию, и из-за этого дети опоздали в школу. А потом Лена в пух и прах разругалась с мужем. Нет, конечно, Славика своего она любила и даже местами боготворила. Ведь поди найди сейчас такого мужика, чтобы не пил, не курил, жену и детей любил больше жизни, да еще и зарабатывал прилично. Редкость! Почти уникум! По крайней мере, так ей говорят подруги. Но живет-то с ним она, Лена. И нет-нет, да и приходится давать волю чувствам, как сегодня, например. Хотя, конечно, если подумать, то проблема, из-за которой случился скандал, яйца выеденного не стоит. Лампочку эту злосчастную, из-за которой все и случилось, Лена вполне могла поменять и сама. Не в первый раз.
Нервы сдают, что ли? Возраст? Женское?
Куда там! Глупость, да и только! Подумаешь, просила она всю неделю! Давно бы сама сделала! А теперь – дуйся, мирись, налаживай опять отношения… Столько лишней мороки из-за ерунды! Ведь, вон, как бывает… Был человек и… нет его…
Еще вчера Галина Ивановна просила ее купить корм для своих котов, а сегодня…
Лена всхлипнула раз-другой, и разревелась в голос, не справившись с нахлынувшими чувствами.
- Ох, милая… Ну что же вы так! Держите платочек!
Белоснежный платок лег на колени Елены, и она еще пуще разревелась.
Как похож был этот платочек на тот, что подарила ей Галина Ивановна на Новый год!
- Это вам, Леночка! Скромный презент с моей бесконечной благодарностью!
- Боже, красота какая! А это что? Вышивка?
- Да. Ваши инициалы.
- С ума сойти! Такую красоту использовать по назначению просто преступление!
- Леночка, это всего лишь платок. Я, к сожалению, не могу подарить вам чего-то более стоящего. Сами знаете, какая у меня пенсия.
- Галина Ивановна, моя бабушка говорила, что лучший подарок – это, когда о тебе помнят.
- Мудрая женщина была ваша бабушка. Жива она?
- Нет. У меня давно уже никого из родных не осталось. Моя родня – это муж и дети.
- Как жаль! Только не поймите меня неправильно! Я жалею сейчас вовсе не о том, что у вас есть супруг и вы – мама. Это – прекрасно! У меня же ни того, ни другого не случилось. И потому, мне жаль… Жаль, что иногда случается так, что при наличии большого количества родственников, ты остаешься в полном одиночестве на старости лет и никому до тебя нет никакого дела. Разве что спросят, не собралась ли ты примерить купленные уже давно белые тапки. Зажилась, мол.
- Вы о себе сейчас говорите?
- Да, дорогая. О себе… У меня не было своей семьи и детей, но есть масса родственников, которые всегда точно знали, как мне жить нужно. Сестры, брат, дяди-тети, родители… Все старались мне помочь… Только помощь эта оказалась медвежьей услугой и обернулась тем, что я теперь одна. То мой выбор не нравился родным, то они считали меня не в состоянии правильно оценить ситуацию, а в результате – вот. Нет, конечно, я и сама кругом виновата. Но результат, Лена… Результат… Одиночество… Страшная штука, скажу я вам, Леночка! Человек – существо социальное. И что бы там ни говорили, одному ему очень плохо. Мне – плохо! Если бы не мои коты, я не знала бы, зачем я живу. Небо копчу, как сказала одна из моих племянниц, после того, как я отказалась пустить ее на постой. Сестра моя так ругалась… Ведь ее дочь собиралась поступать в престижный вуз и ей срочно нужна была квартира.
- А почему вы отказали? Если бы эта девочка жила с вами, разве не было бы вам повеселее? Все-таки родня, как никак?
- Леночка, а ведь вы не поняли. Я должна была не просто выделить комнату племяннице. Я должна была отдать ей свою квартиру.
- Как это?!
- А вот так! Мне-то, по мнению моих родственников, она вовсе уже и ни к чему. А девочке – жить! Учиться, создавать семью, рожать детей! И все это здесь, в моей квартире. Условия, понимаете ли, тут лучше.
- А вы? Вас куда?
- К сестре. Но ненадолго. Она уже подобрала для меня пансионат для пожилых и даже успела договориться, чтобы за мной закрепили там место. Представляете?
- Ничего не понимаю! Как можно вот так решать за кого-то? Вы что, младенец?
- О, Лена! Они очень сомневаются в моей дееспособности. Так и говорят – я не способна мыслить. Вот! Умела-умела и, вдруг, разучилась.
- Да уж… С такими родственниками и врагов не надо…
- И тем не менее, они все-таки мне родные. И я все равно их люблю, Леночка. А квартиру давно уже завещала в равных долях племянникам. Боюсь, только, что впрок это им не пойдет. Оставить кому-то одному – не могу. Совесть не позволяет. А как подумаю о том, как это все будет делиться… Мне плохо становится! А, главное, меня просто оторопь берет, как представлю, что сделают они с моими котами! Не знаю, по какой причине, но все их дружно ненавидят. Грозятся тут же отправить на мусорку, как только меня не станет. Кому нужно, мол, это добро...
- Не будет этого!
- Ох, Леночка! Вы их не знаете!
- Не знаю и знать не хочу! А знаете, что?!
- Что?
- Завещайте ваших котов мне!
- Как это?!
- А вот так! Насколько я знаю, коты – это имущество. Вот и завещайте их мне. На всякий случай. И если с вами что-то случится, коты будут в безопасности. Будет этакое добро по завещанию. Нельзя же обижать этих хвостатых, раз вы так их любите!
- Лена! Вы просто ангел! Мне подобное даже в голову бы не пришло! Но это же такая обуза! 
- Да бросьте! Как можно их так обозвать? Как там говорят? Без кота и жизнь не та? – Лена чесала за ухом мурчащего Василия и отбивалась от посягательств на свою вторую руку Федора.
Первый жил у Галины Ивановны уже лет десять, а второй появился не так давно. Кошачий заморыш, подобранный сердобольной Вероникой Алексеевной у магазина, он был пристроен на постой к Галине, с формулировкой:
- Галочка, ты в курсе, что делать с этим безобразием. А у меня аллергия! Ты же знаешь! Но и животинку жаль! Я не могла пройти мимо! Посмотри, какой он крошечный… Как можно выбросить такое чудо?
- Никуша, я, конечно, возьму на себя хлопоты об этой крохе, но очень тебя прошу – в последний раз. Васенька мой ведь тоже твой подарок. Самый лучший и самый драгоценный! Но третьего кота я просто не потяну. Увы, мое материальное положение оставляет желать лучшего.
- Я услышала, Галочка! Спасибо тебе…
Так Федор остался у Галины. Правда, со временем выяснилось, что Федор вовсе и не Федор. Всего за пару недель до печальных событий, Галина Ивановна проснулась утром от странной возни, и ахнула:
- Федорино горе… - разглядывала она котят, которых деловитая Федора притащила на ее кровать. – Или все-таки счастье? Красивые у тебя детки получились, красивые! Молодец, Федорушка! Васька! А ты – подлец! Не будешь хорошим отцом – лишу тебя самого дорогого! Понял?
То ли кот оказался куда сообразительнее, чем могла предположить Галина, то ли инстинкты сработали как-то странно, но отец из Василия получился просто отменный. Елена, приходя к Галине, любовалась кошачьим семейством и посмеивалась:
- Вот так! Вроде и считаем себя всеведущими, а кота от кошки отличить не смогли! Как же вы не догадались, что Федора беременна?
- Я просто думала, что Феденька хорошо кушает! – до слез хохотала Галина Ивановна. – Леночка, но что делать с котятами?!
- С этим я вам помогу! Участок у меня большой. А если что – у Вероники Алексеевны помощи попросим. Ей-то точно не откажут! Разберемся!
И вот теперь, вспомнив о котятах, Елена вскочила с лавочки.
- Что же я сижу?! Они ж голодные…
Наследство свое Елена забрала в тот же день. Алексей возражать не стал. Помог донести корзинку до дома Елены и попросил:
- Оставьте одного котейку за мной. Дети давно просят, а мама моя против животных в доме была. Теперь, можно… Галина Ивановна была хорошим человеком. И коты у нее тоже должны быть хорошие…
- Даже не сомневайтесь! Какого вам? – Елена отогнула краешек старого полотенца, которым прикрыла корзинку, чтобы не беспокоить кошачье семейство.
- Вот этого! Рыженького!
- Хорошо! Как подрастет немного – забирайте!
- Спасибо!
- Да не за что… Мне не за что… Скажите, а кто будет заниматься всеми хлопотами? Родственники объявились?
- А как же! Сказали, что недосуг им. Справляйтесь, мол, сами.
Елена чуть не уронила корзину с котами. Как так?!
- Не будет этого! Я всем займусь.
- Она ведь вам совершенно чужая.
- А вот тут вы ошибаетесь! Мы с Галиной Ивановной больше пяти лет знакомы. Мало? Ну так я вам скажу! Иногда и пары дней хватит, чтобы понять, что за человек перед тобой и стать ему другом. А иногда – всей жизни не хватит, пусть он тебе и родня. Я не допущу, чтобы Галину Ивановну даже не проводили по-человечески. Не заслужила она этого! Ясно?!
Алексей вдруг улыбнулся в ответ на эту тираду и легонько похлопал по плечу разгорячившуюся Елену:
- А вот сейчас вы очень похожи на одну мою знакомую. Только горячиться вам вовсе ни к чему! Я помогу.
- Спасибо… - Елена устало кивнула.
И правда, что это она? Накричала на человека… Совсем нервы никуда не годятся!
Заперев калитку, Елена на минуту задержалась на дорожке своего сада. Дом этот в самом центре города, достался ей от родителей. Выстроенный когда-то дедом Елены, он служил семейству верой и правдой, храня тепло зимой и даря прохладу летом. В нем было уютно всем и каждому, ведь Елена, так же, как и ее родители, а до них, их родители, знали – дом – это не только стены. Это еще и люди, которые в нем живут.
Вот почему она не могла понять, как можно не любить близких, не жалеть детей, не заботиться о стариках…
Поднявшись по ступенькам веранды, она открыла дверь в дом и чуть не разревелась снова.
Пахло чем-то вкусным, а на кухне шумели дети. Славик выглянул в коридор и, увидев, как стоит, прислонившись к косяку двери Елена, поспешил к ней.
- Ленок, ты чего? Что с лицом? Поменял я эту лампочку! Пораньше сегодня отпросился и поменял! А заодно кран починил для полива. Скоро твои тюльпаны взойдут. Будешь поливать их в свое удовольствие. Не реви только!
- Не буду! – окончательно распустила губы Елена и зашмыгала носом, уже не вытирая слез и не пытаясь скрыть эмоции.
- А это что? – Славик обнял жену, забирая у нее корзинку. – Ого, какая тяжелая!
- Это коты… - Лена уткнулась в плечо мужа, успокаиваясь.
- Что?!
- Смотри! – Лена откинула полотенце, и дети, прибежавшие с кухни, подняли такой восторженный визг, что Вячеславу пришлось прикрикнуть на них.
- Тихо! Котят напугаете!
Коты в доме Елены освоились быстро. Василий даже пару раз притаскивал на порог веранды мышей, отрабатывая за постой своего семейства и пытаясь порадовать ту, что стала теперь его хозяйкой. Галину Ивановну он, видимо, не забыл, так как Вероника Алексеевна не раз видела его во дворе своего дома. Забравшись на высокий тополь, Вася садился напротив окон своего прежнего жилища и тихонько звал ту, которая уже не могла ему ответить. Соседи на эти концерты не жаловались, понимая, что кот так скучает по своей прежней хозяйке.
Иногда Василий сидел на дереве несколько минут. А иногда часами. В такие дни он либо вообще не возвращался домой, либо приходил так поздно, что Лена невольно ворчала, впуская его в дом.
- Полуночник! Мне на работу завтра!
Василий, благодарно потершись о ее ногу, отправлялся в дозор по спящему дому. И только проверив детей и Славика, забирался в корзинку к Федоре и, вылизав котят, засыпал.
Галину Ивановну проводили честь по чести. И Елена удивленно ахнула, когда увидела, как много людей пришло, чтобы попрощаться с этой женщиной.
- Кто они? – тихонько спросила она у Вероники Алексеевны, которая помогала готовить стол.
- Ученики. Галя преподавала физику. А потом работала репетитором. Готовила к поступлению в институт. Хорошо зарабатывала. До тех пор, пока не начались проблемы со зрением. Пришлось отказаться от подработки. А ее, как видишь помнят. Она была очень хорошим человеком…
- Я знаю…
Девять дней… Сорок…
Елена вставала по ночам, чтобы впустить кота, и думала, думала… О том, как короток век человеческий и о том, как летит время… Она уже знала, почему у нее сдают нервы и почему так тошнит по утрам. И эта тайна, которую она пока хранила, таясь даже от мужа, наполняла ее жизнь новым смыслом.
Она смотрела на Федору, поглаживая ее котят, и шептала:
- Скоро и я снова стану мамой… Страшно немного. Все-таки мои котята уже подросли и многое я забыла. Как думаешь, справлюсь?
Федора мурчала в ответ так громко, что прибегал обеспокоенный Василий, а Елена невольно улыбалась.
- А и правда! Чего это я? Полон дом помощников! Неужели не справимся?
В тот день, когда она собралась уже рассказать мужу о будущем пополнении, случилось то, что еще раз убедило Елену в том, что ничего просто так в этой жизни не случается.
Василий пропадал уже вторые сутки. Такого с ним раньше не бывало и Елена всерьез забеспокоилась. Ходила к дому Галины Ивановны, но кота там не было. Ни Вероника Алексеевна, ни Алексей, который ходил с обходами по квартирам всю неделю, кота не видели.
- Леночка, ложись спать. Придет – поскребется! – уговаривал Елену муж.
- Не могу! Не спится! Дождь обещали! Промокнет же! Где его носит, поросенка?!
- Кота, Лен, кота! А коты, как известно, гуляют сами по себе! Есть захочет – придет!
- Запру его! Под замок посажу! И из дома больше не выпущу! – волновалась Елена, вглядываясь в темноту за окнами.
Засидевшись допоздна, она так и уснула в кресле, даже не услышав, как вернулся, наконец, Василий.
А кот не просто вернулся. Он метался вокруг дома и кричал так, что, казалось, его должен был услышать весь город. Но двор у Елены был большой, стены дома толстые, а легкий морозец, ударивший ни с того ни с сего, в середине апреля, заставил ее закрыть на ночь форточки. А потому, а доме царила сонная тишина, и только Федора, сладко посапывающая рядом с котятами, вдруг подняла голову, прислушалась, потом принюхалась, и вдруг стряхнула с себя дрему.
Выскочив из корзинки, она кинулась к Елене и полоснула ее когтями по ноге.
- Ай!
Лена, не понимая, что происходит, пнула было кошку, но тут же проснулась окончательно.
- Ох, Федорушка, прости! Что это?! Почему так больно? Ты меня что, поцарапала?!
И только тут Елена услышала, как воет за окном Василий и почувствовала, легкий пока, запах гари.
- Славик! Дети! Горим!
Ее крик догнал на пороге детской Федору. Кошка кинулась к кроватям Лениных детей и укусила легонько сначала одного, потом другого.
- Вставайте!
Елена схватила младшего сына, подтолкнула к Славику старшего, и кинулась к выходу, подхватив по пути корзинку с котятами.
Пожарных вызвали соседи. И те, приехав на вызов, довольно быстро потушили пристройку, в которой начался пожар. А пока они работали, Василий вытащил из дома Федору, и теперь все кошачье семейство, восседало в полном составе рядом со своими хозяевами.
- Все! Готово! Хозяева, можете заселяться обратно! Запах побеспокоит какое-то время, но, главное, что дом цел! Вовремя вы проснулись!
Елена, прижимая к себе кошку, кивнула в ответ:
- Спасибо!
Славик кивнул детям, позволяя подойти поближе и поблагодарить пожарных, а потом обнял жену:
- Ты как?
- Хорошо…
- Точно? Уверена, что в порядке? – он положил руку на живот Елены и та удивленно ахнула.
- Да ты знаешь!
- А как же? Лен, ну ты чего, в самом деле?! Я тебе муж или где? У нас двое… Нет! Уже почти трое детей! Неужели ты думаешь, я тебя еще не разобрал? Нервы эти твои и все прочее?
- Славик, мне страшно…
- Вот уж глупости! Чего тебе бояться? У тебя есть я, дети, котов, вон, куча! Сдюжим! Даже не сомневайся! И дом цел!
- Это точно…
Елена отдала кошку мужу, котят – детям, а сама задержалась на крыльце, подняв глаза к небу.
- Спасибо вам, Галина Ивановна за ваше добро! Спасибо…