Стерпится-слюбится

-Здарова, Петровна!

-Здарова, Семёновна! Как жисть?

-Благодарствую, помаленьку. Сами как?

-Да ничё, дай Бог каждому, живём не тужим!

-Слышь, Петровна, может, оженим наших-то? У тебя девка вон на выданье, у нас парень бравый.

-Тю, Семёновна, ты что? Пойдёт наша девка за вашего-то лопоухого оболтуса!

-Пошто это он оболтус? Ну лопоухий, да, но парень сурьёзный и нам с батькой первая подмога. А то, что лопоухий, так с лица воду не пить. Зато добрый да заботливый, не обидит молодуху-то.

-Ха, а жить вы их где поселите? Чтой-то не видно, что свежий сруб на избу заготавливаете? Или у себя? Дак у вас и так семеро по лавкам сидят...

-Ну ни чё. Первое время у нас поживут, молодых-то не обидим, а потом и сруб сварганим и избу поставим. Москва вон тоже не сразу строилась.

-Ага, и будет моя Ирушка на вас-то горбатиться. Не для того я её рОстила, чтоб она в чужом хозяйстве загибалась. И вообще... К ней вон Барышникова сын сватается, не чета вашему Ивану - и хозяйство у них справное, и денег куры не клюют...

-Ох, Петровна, избаловала ты девку... Взгальная она у тебя, да к хозяйству неторопкая. Зря ты так - чё горбатиться? Мы все на равных работаем, невестушку бы уж поберегли. И не на чужого дядю бы работала, а на свою семью, чё ж мы их, обидели бы?

-Ладно-ладно, Семёновна, ты иди вон, своих девок воспитуй, а свою я сама как-нибудь...

Руки у Петровны упёрты в налитые, дебелые бока - слова соседки ей явно не по нраву.

А Семёновна, зайдя домой, говорит нарочито громко, словно бы не к кому не обращается, а сама на сына краем глаза смотрит:

-Девка-то у соседей замуж собралась за сына-то Барышникова.

-Вот те на - всплескивает руками отец - надо же. Ну что ж, девка у них справная, хоть в рамочку вставь, да на стенку повесь...

-Женился бы ты, сынок - глядя на побледневшего сына ласково говорит ему мать - да вон, хоть и на Зойке. Девка расторопная, работяшшая, да с образованьем, как никак, техникум ветеринарный кончала в районе.

-Да не люблю я её, ма - тянет сын - к Иринке свататься хочу.

-Цыц! - отец стучит ложкой по столу, малые втягивают головы в плечи - гнева главы семьи все боятся - на смех поднять хочешь нас? Тебе матка явно дала понять - замуж она за сына Барышникова выходит, а тут ты - со свиным рылом да в калашный ряд! Где Барышниковы, а где мы! И хоть девка их красавица первая на деревне, да видно - к работе не приучена, всё бы на постели валялась, ничё делать не хочет. Не такую жену иметь надо, сынок. Жена и муж поддержкой друг дружке быть должны, а так, чё толку, ты вкалывать будешь, а она валяться днями. Женись вон, на Зойке-то, мать права. Жить вместе станете - слюбитесь.

-Бать, да как так, разве ж можно без любви жениться?

-Вот же пристал, варнак! Ты батьку слухай - я жизнь прожил! Мы с твоей матерью ни о какой любови не говорили, а уж сколько лет душа в душу, и вас, охламонов - при этих словах он дал сыну несильный, беззлобный подзатыльник - рОстим ещё!

И загуляла весёлая деревенская свадьба! С баяном, с песнями-плясками, шутками-прибаутками, стол ломился от явств, приготовленных умелыми руками матерей гостеприимных. Смотрит Иван на свою невесту в простенькой белой фате - профиль тоненький, на шее голубоватая жилка бьётся, личико беленькое, волосы в модную причёсочку локонами закручены. Ох, неприглядная девка! Нет в ней Иринкиной яркости, беззаботности, смешливости. Вся она собранная, строгая какая-то, то ли стесняется. Ходил он к ней всего ничего, путём и узнать не успел, родители со свадьбой торопят, в аккурат после яблочного спаса и сыграли. Да только вспоминает Иван Иринушку, смех её колокольчиком, глаза огромные, в пушистых ресницах, да губы улыбчивые, медовым ароматом обжигающие.

Зажили молодые, Иван-то сначала долго привыкнуть не мог, но потом словно притянула его к себе девчонка - и матери помогает его по хозяйству, и в огороде, и на покос, и работать успевает ветеринаром при колхозе. Души в ней свёкр со свекровью не чают, а она, Зойка-то и певунья, и хохотушка - с Ивановыми сёстрами так порой покатываются, что старики сами заливаются, и работница справная. Да только строго сказала сразу - покуда своего дома не будет, детей своих заводить не с руки. Семёновна было противиться взялась, да невестка так строго на неё глянула, что та язык проглотила, да и сказала только: "Ну, как знаете - вам жить".

И с Иваном они везде вместе - и на покосах она с ним, вечерами, бывало, в траве сидят, смеются, да целуются, а на речку убегут, она ему полотенце подаст, и воды испить, в клуб на танцы - тоже вместе, вобщем, дружная семья получилась. Всех-то девка к себе привлекла, со всеми дружна да ласкова, и то говорят: "Ласковый телёнок двух маток сосёт".

Посмотрела на то Петровна - вроде где-то глубоко зависть ворохнулась, чувство нехорошее, а грудь сдавливает и навроде как дышать спокойно не даёт. Хочется ей, чтобы было всё лучше, чем у Семёновны - и изба молодым сразу, и детки чтобы пошли в семье.

И вот гуляет ещё одна веселая свадьба - таки сын Барышникова, Илья, взял в жёны Иринку-то. Довольна Петровна - свадьба-то краше в сто раз, чем у Семёновны, и гостей больше - у Семёновны человек сто гуляло, всё село, а у её дочки на свадьбе ещё и все родственники с соседнего села приехали, так что человек двести набралось. И закусок-то каких только нет - умаялись две матери, покуда готовили, да в подмогу ещё родню пришлось звать. И платье-то у Иринушки красивее, чем у этой бледнолицой Зойки, и фата-то по моде пышная, да длинная, в несколько слоёв уложена.

Рада Петровна, ведь до того Семёновна-то её во всём обскакала - парень-то, который за ней когда-то ухаживал, Семёновну замуж взял, семья у них большая, да дружная, а у Петровны только и есть, что одна своенравная Иришка. В руках у Семёновны всё хозяйство горит, и мужик у ней такой же, а Петровна - хозяйка нерадивая, только и есть, что бардак во дворе, да в доме. Булки не пышные, хлеб не поднимается, огород толком не растёт...

А теперь всё по другому: жених у Иришки - не чета этому охламону Ивану - парень красавец, видный из себя, ну какая пара получилась! Свадьба бравая, на два села гудит, да богатая. А на свадьбе-то ещё один сюрприз - встал сам старший Барышников, да сказал:

-Не пристало сыну моему без собственного дома жить, потому дарю я вам, детушки, дом справный - сам поставил, в конце улицы соседней, обставил целиком мебелями - заезжайте, да живите, хозяйство заводите, а нас внуками и внучками радуйте!

Шумит оживлённо толпа гостей, гудит одобрительно, понимают теперь, зачем Барышников работников-то нанимал, ишь, какой подарок сыну с невесткой приготовил. Радуется Петровна, от счастья чуть козой не скачет, бросилась свата обнимать, а сама думает: "На-ко, выкуси теперь, Семёновна, у моей Иришки, не то, что у твово голопузого - и дом-то сразу, и вся обстановка в ём!"

Так и стали жить молодые в свежепостроенном руками родителей доме. Иришка сразу детей принялась рожать. Важной павою ходит по деревне Петровна, полными бёдрами покачивая, свысока глядит на соседок, коляску перед собой катит. Вот, мол, Иришка-то моя, как хорошо пристроилась - всё есть, и дом свой, полная чаша, и внуков-то уже рожает им с дедом, и муж какой бравый у неё...

К тому времени Иван-то, сын Семёновны, на работу устроился, в МТС районную, да тихонько поставил дом свой - родители немного помогли, но в основном сами прорывались с женой, откладывали деньги. Иван-то парень рукастый, мастеровой, ворота такие поставил, с балясинками точёными, столбцы все росписью, как и ставни, украшены, на воротах узор с жар-птицей. Всей деревней приходят на их дом жители любоваться. Хозяйство потихоньку завели, у Зойки-то, как у Семёновны, всё в руках горит да спорится. И отдохнуть у них есть время, и поработать. К тому времени и детишки у них пошли - родила Зойка на радость всему большому семейству дочку и сына. А в большом семействе и нянькаться есть кому.

А Иришка Петровны по хозяйству ничего не успевает - огород бурьяном зарос, дом который год снаружи мелкого ремонта не знает - краска на ставнях потускнела, окна немытые могут стоять подолгу, детишки голоштаные по улицам носятся - невоспитанные, недосмотренные. Ничего баба по дому не может - то за одно хватается, то за другое.

А муж её, Илья, приноровился жить так, как словно бы и до свадьбы - придёт к родителям, поест, дома нарядится - да гулять, в клуб, на посиделки, словно бы и не женат вовсе. Работать не хочет - родители с обоих сторон и с детишками помогают, и продуктов с деньжатами подкинут, чё ему выпрягаться, работать...

Из-за этого Иринушка с ним сколько ссорилась - ему бы, здоровому лбу, семью содержать, детишек поднимать, хозяйство вести. А он на гульки ходит. Иришке по хозяйству мать бежит спозаранку помогать, и с детьми посидит, и в доме приберёт...

Не такой себе представляла Иришка жизнь с красавцем Ильёй. Вот и к бутылке он пристрастился - всё через неё, через праздную жизнь, да развлечения. Отец его, Барышников-то старший, всяко пытался сына учить, и кулаками даже, только толку нет. Плюнул он на него, что теперь - теперь внуков многочисленных поднимать надо... Опять забота на стариковские плечи-то с той да другой стороны.

Встретятся в огородах соседки:

-Что, Семёновна, сама робишь - спросит Петровна, втайне надеясь, что и у Семёновны нелады в семье.

-Да не - махнёт та рукой - устала я уже сидеть-то. Малые подросли - всё сами делают, да Зойка то и дело - вы, мама, сидите, отдыхайте. Ванька смастерил эту самую, креслу-качалку, да уж сколь можно качаться, скоро от безделья-то устану. Вот диво - выйду в огород, а делать ничё не надо. Не привыкла я так.

Улыбнётся довольно женщина всеми своими морщинками - знать не знает, что у Петровны по-другому, с бабами у колодца не судачит, сплетни не слушает, своя семья, свои заботы...

-Ну а ты как? - спросит Петровну - как внуки? Как сами со стариком?

Вздохнёт горестно Петровна:

-Да всяко... Работаем вот, помогаем...

Разойдутся бабы по своим огородам, каждая о своём думает... Но нет-нет, да погорюет про себя Петровна, что дочку тогда не за лопоухого Ваньку-соседа отдала, а за сына Барышникова.


Рецензии