Прикол первой степени

          В деревянном доме по улице Беринга средь августовского дня гуляла весёлая компания: три девицы в возрасте чуть более двадцати лет каждая и двое парней постарше их лет на пять. Главенствовала в этой компании Колегова Дарья, грубоватая и нахрапистая девушка. Две другие – Митрофанова Ольга и Славина Анна – были потише. Славина весь день льнула к Гурину Кольке – здоровому широкомордому парню с постоянной улыбкой на лице, который и после второй выпитой бутылки водки казался трезвым, а Колегова и Митрофанова одаряли своим женским вниманием худого и капризного Нерчина Пашку.

          Когда, изнемогая от любовных желаний, Славина и Гурин под одобряющие наставления остальных удалились из кухни в комнату, изрядно опьяневшая Колегова, у которой изменилось настроение, назвала Пашку «блудливым котом». Основания для этого были: Пашка не отличался постоянством, мотаясь между нею и Митрофановой, к чему Дарья привыкла, однако в последнее время он закрутил с продавщицей из местного магазина, что было оскорбительным. Поддерживая подругу, Митрофанова тоже «наехала» на Пашку, припомнив ему любовные похождения с сезонницами местного рыбозавода. Уличённый в распутстве, Пашка не стал отпираться. Он осушил очередной стакан с водкой и, матерно послав Колегову и Митрофанову подальше, засобирался из дома.

          – Раскудахтались, метёлки! Отходить бы вас лопатой! – заявил он подругам и, покачиваясь из стороны в сторону, вышел во двор.

          Возмущённые «метёлки» с уходом Пашки стали думать, какую бы такую месть учинить их блудливому кавалеру. Решили скоро – терпеть измены они больше не намерены и Пашку надо убить.

          Вооружившись большим кухонным ножом, Колегова и Митрофанова пошли на поиски Пашки, которого вскоре нашли в теплице спящим на старом матрасе. Присев на корточки, Колегова двумя руками пырнула Пашку ножом в шею. Однако лишить жизни неверного друга с первого удара не удалось: Пашка взвыл от боли и, отшвырнув Колегову, выбежал из теплицы.

          Как ни старался Пашка, но убежать не удалось. Обильно выпитое спиртное и кровоточащая рана на шее не способствовали быстрому бегу, и вскоре он был застигнут на краю огорода своими преследователями. Пробегая мимо сарая, Колегова на ходу вырвала из берёзовой чурки топор и, догнав Пашку, с торжествующим воплем хрястнула обухом плотницкого инструмента по его затылку. Ноги у Пашки тотчас заплелись, и, сделав пару шагов, он рухнул вниз. Запыхавшаяся Митрофанова тотчас вцепилась в Пашкины волосы и стала остервенело тыкать его лицом в рыхлую землю.

          – Тяни голову вперёд, чтобы я шею хорошо видела! – скомандовала Колегова и, подойдя с правой стороны, широко расставив ноги, примерилась для удара. Обессиленный Пашка, чуя беду, изо всех сил пополз вперёд.

          – Ни хрена у тебя не получиться, Паша! – злорадно заявила Колегова и сноровисто в несколько приёмов отрубила ему голову.

          Возвратившись в дом с отрубленной Пашкиной головой, Колегова и Митрофанова забросили её в таз за печкой, а сами, расположившись за кухонным столом, продолжили прерванное застолье.

          Вскоре, по-прежнему улыбаясь во весь рот, из комнаты вышел Колька, а за ним, чуть смущаясь, с остатками былой причёски на голове, раскрасневшаяся Анна. Прижавшись друг к другу, они сели у окна на лавке.

          – А Пашка где? – наливая в кружку пиво, дружелюбно спросил про своего друга Колька.

          – Да где-то здесь, – уклончиво ответила Колегова и, подмигнув Митрофановой, встала из-за стола. – Хотите прикол, – обратилась она к счастливой парочке и, не дожидаясь ответа, заявила: – Сейчас будет.

          Улыбчивый Колька в ожидании «прикола» откинулся на спинку стула, притянув к себе рукой податливую Анну.

          Расправив висевшую для просушки на натянутой верёвке простынь, Колегова метнулась за печку и спустя время, невидимая всеми, натужно загудела:

          – Смотрите все! Слабонервных прошу удалиться! Прикол первой степени!» – и с этими словами Колегова, держа за волосы, подняла над простынёю голову убиенного Пашки.

          Прикол, да ещё первой степени, возымел своё действие. Улыбка вмиг исчезла с большого Колькиного лица, и он, распахнув пинком оконную раму, выпрыгнул из дома. За ним тем же путём быстро удалилась и брошенная им подруга.

          Оставшись в одиночестве, Колегова и Митрофанова загрустили. Они допили остатки водки и, завывая по-бабьи, разноголосо запели жалостливую песню про безответную любовь…