У родного порога. Часть вторая -8

  На первое партийное собрание председатель Моторин шёл со смешанным чувством удовлетворения и разочарования.
  Удовлетворён он был тем, что с этого дня начинала существовать в их колхозе партийная организация, а разочарован тем что вместо солидных и опытных коммунистов к ним прислали Ставрогина и Валентину Богданову, людей молодых и на взгляд Василия Моторина, лишённых основательности.
  Что она эта девчонка может-то? Что понимает о жизни? Выучилась только красивым словам в своих академиях и всё... Толку-то? Ставрогин, живший в колхозе уже несколько дней, ещё ничем особенным не проявил себя, кроме того что он был новым электриком. Днём он вместе с молодой женой возился на гидростанции, а по вечерам они благополучно сидели за печкой у колхозницы у которой снимали комнату, грызли семечки и шептались, пока её дочка Фроська не кричала им:
- Хватит вам миловаться, женатики! Не то меня завидки берут. Идите-ка лучше ужинать!
  В колхозе молодожёнов за их высокомерный вид и сидение за печкой окрестили "запечными тараканами".
- Что-то там не додумали, когда присылали таких, - рассуждал Моторин и мысленно укорял всё районное начальство, включая волостных председателей. - Таких ли коммунистов надо посылать сюда, в такие горячие места для укрепления отстающих колхозов?
  Перед собранием он тщательно выбрился и надел все свои ордена и медали. Он был в колхозе самым сильным, самым опытным и поэтому самым ответственным за всё: за хозяйство и за партийную работу. Ему не с кем было разделить эту ответственность, он чувствовал всю её тяжесть на своих плечах и хотел на это особо важное для колхоза первое партийное собрание прийти в полной форме, как в полной форме выходит генерал к армии перед сражением.
  Подтянутый, собранный, но не радостный, шёл он по тёмной улице. Вечер был с первым морозцем, фонари не горели, в окнах теплились керосиновые лампы, улица была непривычно сумрачной.
  "Вот и света нет, - думал Василий Моторин. - По разговорам похоже, что Минька Ставрогин неплохой специалист, однако света третий день нет. Говорит, ремонт, говорит гидростанция запущена... Тьма-то какая, как в чернилах плывёшь!"
  На повороте дороги, прямо у забора правления, кто-то маячил и нервно переминался с ноги на ногу. По силуэту выходило, что это был парень, не высокий ростом. Но тут не понять, может он на полусогнутых ногах стоял. А что он тут делает? За кем наблюдает? Василий остановился и напряг зрение, но как бы он не вглядывался в эту густую темноту разглядеть стоявшего у забора не смог. Моторин громко откашлялся и силуэт мигом заскочил за угол, поскрёбся по голым кустам и скрылся за огородами.
- Чудно... Какого дьявола?! - крикнул ему во след председатель.
  Шум в кустах затих, снова накрыла какая-то угрожающая тишина и темень.
  Он ощупью поднялся на крыльцо правления, прошёл сени, толкнул дверь и остановился на пороге, удивлённый необычной, строгой нарядностью своей комнаты. Кумачовая скатерть на столе, стопки книг, аккуратно разложенные на новой этажерке, неузнаваемо изменили её вид.
- Мы тут похозяйничали без тебя, Василий Степанович, - сказала Валентина.
  Сама Богданова показалась ему изменившейся. Светло-серый костюм с широкими плечами придал ей строгий, деловой вид. Радужная планка орденских ленточек отчётливо выделялась на серой ткани. Василий впервые заметил её брови: тонкие, лёгкие, сведённые у переносицы и, как крылья, приподнятые у висков, они придавали всему лицу её выражение стремительности и смелости.
 "Менючая она какая! - подумал Моторин. - Четвёртый раз её вижу - и каждый раз другая. Кто же она? Валька-жалейка в беличьей шубке или вот такая решительная и строгая? И не разберёшься в них сразу! Бабы!.."

  Рядом с Валентиной сидел Ставрогин в офицерской форме и так же с орденской планкой. Моторин понял, что оба они, как и он, считали себя важными и ответственными лицами в колхозе и хотели быть на высоте в час первого партийного собрания.
  Не сговариваясь, все трое оделись, как на праздник, подтянулись внешне и внутренне, ясно почувствовали, что за плечами у каждого стоит большая и хорошая жизнь, и все по-новому понравились друг другу.
  Василий окинул взглядом свою неизменную комнату. Валентину и Ставрогина - полувоенных, полуштатских, молодых, красивых, уверенных, - улыбнулся и мысленно заключил: " А ведь, пожалуй, подходяще получается..."
  Такое же ощущение было и у Валентины с Михаилом. Ставрогин любил и уважал свою профессию, и это чрезмерное уважение распространял на самого себя. Он полагал, что будущее принадлежит радио и электричеству. Кроме этих двух констант, он признавал только атомную энергию, а ко всем остальным завоеваниям техники относился с лёгким пренебрежением очень молодого и очень увлекающегося человека. Себя он считал единственным в колхозе представителем технической интеллигенции и знатоком современной техники, лишённым "подходящего масштаба" работы по воле этого случая. До войны, когда он учился и работал на строительстве крупнейшей гидростанции, и во время войны он состоял в сильных партийных организациях. По сравнению с ними колхозная парторганизация из трёх коммунистов казалась ему маленькой и слабой. Он шёл на собрание, уверенный в том, что окажется здесь самым бывалым и культурным человеком.
  Первый вопрос повестки дня - выборы секретаря - разрешили быстро и единодушно: выбрали Валентину.
  Шёл к разрешению и второй вопрос - об организации труда в колхозе.
- Ну, как будто всё ясно? Обсудили, постановили без лишней волокиты! - сказал Моторин.
  Валентина поднялась с места:
- Нет, не всё! Разрешите мне, товарищи.
  Её строгие, летящие брови были приподняты, и это придавало лицу выражение решительности и самоуверенности.
- Давай, Валентина Михеевна! О чём ты хочешь добавить?
- Обо всех нас, а больше всего о тебе, Василий Степанович.
- Обо мне?! Ну давай, давай!
  Несколько мгновений она молчала, потом заговорила, и с трудом найденные, медленные слова как будто противоречили её виду, казавшемуся Василию вызывающим:
- Думаю об одном с самого дня приезда... И знаю, что думаю правильно, а слов подходящих до сих пор не нашла... Назначили мы объём работы и сроки работы для каждой бригады. Завтра-послезавтра вынесем наше постановление на обсуждение общего собрания. Как будто бы всё хорошо. Но вот представляю я себе, как это решение будет выполняться. Вижу я наш конный двор... Вижу я, как приходят люди за подводами, один по одному... Как часами просиживают в ожидалке с самокруткой в зубах... Представляю я это - и тошно мне делается.
- Надо одному из нас быть на конюшне с утра и не давать им рассиживаться, гнать их на работу! - нахмурился Моторин.
  Богданова быстро повернулась к нему:
- Вот оно самое! "Гнать!" Ты только гонишь, а сам без радости работаешь. И людям около тебя нехорошо. Мне рассказывали, как ты проводил обсуждение на правлении. Бузыкина, когда он стал тебе возражать, выгнал, будто за то, что он пьяный. Но прежде, говорят, не гнал его за такой грех, пока он не стал возражать тебе по вывозке строительных брёвен. Матвеича назвал отсталым элементом, на Окунева прикрикнул за то, что он "не подумавши рассуждает". Разве твоё поведение было правильно? Разве это партийное поведение? Я понимаю, за плечами у тебя много трудного... И война и ранение... Но ведь и хорошего тоже много. Откуда же такая угрюмость в общении с людьми? А тут не ругань, а похвала должна преобладать, тем более, что после такой страшной войны за ново отстраиваться всё должно и люди к тебе потянуться по другому, если лишний раз не прогонишь, а наоборот приголубишь и ободришь.
- Пустяковина всё это, - Моторин нахмурился ещё больше.
- Нет не пустяковина, - резко сказала Валентина. Она вышла из-за стола, засунула руки в карманы и остановилась против Василия. Она опять изменилась на его глазах. - В течении целого месяца ты не сумел наладить такой простой вещи, как своевременный выход людей на работу. Почему? Ты или сидишь в правлении или пишешь в приказах выговоры, или - ещё того хуже - начинаешь ходить по домам и "выгонять" людей на работу. А часто ли ты бывал с людьми в поле или на лесоучастке? И что ты сделал для того, чтобы заинтересовать колхозников работой и показать им её перспективы? Кому и когда ты рассказывал о методах работы твоих лучших бригадиров?
- Да и нет их в колхозе! Никаких этих лучших методов нет!
- Если нет - значит, в том твоя вина. Значит, ты не сумел натолкнуть людей на эти лучшие методы. Значит, грош тебе цена, как руководителю.
  Пока совещались за окном задвигались тени. По дороге в сторону центра села, словно тучное стадо пробежало. Топот ног был явственно слышен даже здесь за толстыми бревенчатыми стенами.
- Что это? Кто там?! - вскочил на ноги Ставрогин.
  Они трое вышли в сени, потом на крыльцо со скрипучими половицами.
- Тишина вроде, - негромко произнёс Василий и спустился со ступеней во двор.
  Он прошёл от крыльца по деревянному настилу и вышел к высокой калитке, толкнул её и прямо на дороге столкнулся с Макаром. Тот в непонятном испуге отскочил от председателя и неловко осел вниз, выпучив глаза.
- Тьфу, чертяка! Испужал, - Моторин схватил парня за шкирку и легонько потряс для острастки. - Что тут блукаешь в кромешной тьме? Свиданка, что ли?
  На их разговор подоспели Валентина и Михаил.
- А, брательничек, - погладила она парня по густым чернявым вихрам, - чего это тут наладился? А пробежал-то кто, с таким ещё грохотом и шумом возле окон правления? Не видал?
- Нет, не видал... Мы тут с Любкой условились встренутся, а она что-то нейдёт, вот я и прошёлся вдоль забора, - с лукавой улыбкой ответил Макар. - А кто пробёг тут сам не пойму... Будто стая лешаков из болота пролетела. Так и дерябнули туда, вон к пруду, точно кованными каблучищами звякнули.
  Моторин вышел на дорогу и прислушался. Было тихо. Стало быть напрасна паника, кто-то может из молодёжи, гулял и решил пробежаться до пруда. Там иногда собирались на его высоком берегу после трудных дневных работ посидеть под вечер влюблённые парочки. Но сегодня было нечто иное. Да и слишком темно сегодня на селе было без света.
- Нет, что-то здесь всё-таки не так, - пробасил председатель. - К пруду они побегли, говоришь? А там и в лес подались... Неужели? Да нет, не может быть.
- Что, что такое?! - всполошилась Валентина. - Вы бандитов имеете в виду, это они могут?
- Так, могут... Но, только они бы уж нас тут всех постреляли через окно из обрезов, коли пришли бы сюда. Нет, не похоже... Но и пройтись велю по этим местам у пруда завтра нашим патрульным. Прикажу, чтобы прочесали ближний лесок, не нравиться мне это чегой-то... - Моторин вернулся на крыльцо. - Хоть мы и не договорились пока не до чего, Валентина Михеевна, по твоему сказу, не пришли к единому знаменателю, как мне себя держать с людями, но... велю наше собрание в связи с непонятными обстоятельствами прекратить. Будто кто из посторонних наблюдает за нашим собранием уже с вечера... Позвони мужу завтра на заставу, расскажи, всё что тут было... Хотя, чего и было то? Может у страха глаза велики, но всё же доложи, как положено, потому как мы здесь рядом с границей живём, обскажи, что неизвестные несколько человек пробежали рядом с правлением колхоза Знаменский в тот момент, когда там шло партийное собрание. Завтра своих опросим на предмет пребывания тут поблизости, и если не признается никто тогда и сообщишь супругу-то. Поняла?

  В эту ночь под Бориславом на одном из хуторов тоже шло своего рода совещание. Микола Доротный стоя над столом смотрел на своих преданных хлопцев и грозно поводя глазами, гремел на всю хату:
- Соберите всех моих подручных к завтрашнему дню, пусть явятся сюда для обсуждения нашего плана, что сегодня наметили. Нужны хорошие для него исполнители... Нужны будут Берсеньев, Безуглый, Колодий Иван... Слышишь. Сидр, твой старший сын мне нужон? Он будет держать ответку за Городищи, ежели что пойдёт не так, сам понимаешь... Парень там надёжный, говоришь проживает, не подведёт, так?
- Не должон... Мы долго его обрабатывали, не может он отпасть попросту, - ответил Колодий.
- Ну смотри, доверяю тебе... И ещё, я завтра поеду в Яворов, осмотрюсь там, нужно мне это, может что полезное для себя угляжу... Свои люди донесли, что патрули тут ездят с интервалом в два часа, так что у меня есть большая фора по времени. Потому как они с гор пока спустятся, мы тут уже в ущелье и уйдём. И ещё, нужно продумать заранее, где будет карман для западни. На скате у реки и переправы, или же у Болотного Яма. Быстрее смекайте и мне все ваши доводы предоставьте к завтрашнему дню, а после того, как я побываю в Яворове, может и в Бурташ загляну, тогда и будем смекать, как нам всё наше мастерство применить на практике. Нейдёт немецкий полковник на явочную квартиру. Может почуял что, или ему опасно выходить, следят за ним? Но тут уже речь пойдёт о другом. На днях принесли депешу с заданием от наших друзей и нам даны указания всё тщательно проверить перед предстоящим делом и доложить, что готово будет, а что нет, тогда и секретной информацией поделятся с той стороны. А пока обождём малость, но без дела сидеть не будем, не за тем мы тут остались, чтобы просто штаны протирать и с бабами веником париться... Сидр, чтобы всё наготове было перед завтрашнем днём!.. Беру себе в сопровождающие твоего сына младшего и Никиту Коровца. Оружие приготовь и жди нас раненько у ворот с подводой и парой лошадей. Приготовь документ из колхозной конторы, что мы на председательских коняках по делу в город едем. Чтобы не пристали к нам без надобности. Всё, исполняй!.. и ещё - эту курвочку молодую завтра мне под вечер пригони, разговор к ней имеется.

  В Бурташне у базарной площади скопилось много подвод, что приехали сегодня на последнюю осеннюю ярмарку. В стороне под разлапистыми клёнами, заметно поредевшими в конце октябрьских дней, щурясь от солнца на подводе сидел Клим Колодий и перебирал в руках вожжи. Позади него в полинявшем сером сюртуке и кепке с широким, низким козырьком, сидел широкоплечий мужик и сверкающими глазами из под низко опущенных бровей наблюдал за пёстрой и разнаряженной публикой. Прошло около часа, когда его взгляд коснулся весёлой молодой парочки, шедшей по дороге вниз от площади к стоявшей у обочины легковой машине. Шофёр вылез, когда они подошли и стал разговаривать с мужчиной, который бережно держал под руку свою беременную женщину, судя по всему жену. Они несколько минут поговорили, весело оглядываясь по сторонам, а потом сели в автомобиль и он, поднимая в воздух серебристую пыль, помчался в сторону шлагбаума к седьмой заставе. Было понятно, что эти люди живут на территории пограничного городка, а мужчина в длинном кожаном пальто, служит на границе или выполняет там какие-то другие функции. Но понятно было одно, эти люди могут представлять интерес перед серьёзным делом, которое уже имелось в планах Миколы Доротного и, ткнув ногой в бок своего погонялу Колодия, он медленно поплыл над говорливой толпой торгового люда на своей подводе в сторону Яворова. Там в назначенный час не доезжая с километр до хутора Замятово в условленном месте на берегу маленькой, но шумной речушки, он встречался с посыльным от его хозяина Кузьменко. Тот уже ждал его и выглядывал из кустов.

  Этот человек в серой кепке и с каким-то жёлтым лицом, подошёл к подъехавшей подводе и произнёс:
- Друже проводник приветствует вас и сообщает, что информация подтвердилась... Есть серьёзный по этому поводу разговор, в пустую теперь прогуляться не придётся к заставе, будут теперь и цели и задачи, как на войне, - он посмотрел с осторожностью на Клима Колодия, сидевшего на подводе. - Отойдём, Микола!..
Клим наклонил голову, подставил солнышку свой затылок и поднял воротник своего дорожного пожелтевшего от ветра и дождей пальто.
  Микола и человек, спустившийся к нему с гор от хозяина, долго и упорно о чём-то беседовали, спрятавшись за большими валунами. Их голоса и обрывки непонятных фраз доносил волновавшийся в ущельях осенний ветер, но Клим ничего не понимал из того что удавалось услышать, но прислушиваться он специально не стремился, это было ни к чему. Любопытство - это не его удел, вот Иван, тот мог ещё заинтересоваться данным разговором. Тот был как отец, вёрткий и любопытный.
  После того, как затихли шаги ушедшего обратно в горы посыльного, откуда ни возьмись из-за бугра выскочил сопровождающий и тайно следящий за дорогой Коровец, он подскочил к Миколе и шёпотом стал ему докладывать дорожную обстановку. Он размахивал при этом руками и указывал головой на ущелье.
- Значит могём ехать, - удовлетворённо произнёс Доротный и, заскочив на подводу, толкнул по хозяйской привычке в бок Клима Колодия.

  Как только вернулись вечером под Борислав, Микола тут же приказал привести к нему Тамару, имевшую теперь постоянный пропуск в особую зону и достаточно часто остающуюся тут у своей родни на ночь.
- Вот что, деваха, - зло сверкая глазищами, обратился к ней Доротный, - сегодня в Бурташе на базаре я наблюдал одну любопытную парочку. Они потом поехали к седьмой заставе, так что тебе легко будет ответить на мои вопросы. Мне нужно знать, кто эта женщина и мужчина рядом с ней, - он поднёс к губам стакан самогона и отхлебнул, утерев рукавом губы. - Она - высокая, черноволосая, судя по всему, беременная, одета в синее пальто, а мужик её был в чёрной кожанке, чуть ли не до пола, тоже высокий, чернявый, востроносый и худой. Они сели в машину и газанули к переезду, что выходит на пост, значит на заставе и проживают. Кто это может быть?
  Тамара округлила глаза и зашевелила губами, про себя вспоминая всех, кого там видела и знала по словам Андрея.
- Высокая и чёрная? - повторила она. - И муж её высокий и чернявый тоже... Так это же врачиха с гарнизона, она сперва в Яворове работала в медпункте, а теперь её в связи с беременностью, перевели поближе в Бурташ, обслуживать рабочих со стройки и военнопленных. Там есть местная больница... А он, её муж, офицер. Но про него говорить не принято. Он какой-то засекреченный что ли, Андрей про него тоже ничего не знает. Я как-то полюбопытствовала, но он ничего не может о нём рассказать. Знаю лишь, что он живёт вместе с этой Еленой на территории погрангородка. А больше ничего не могу добавить, - с лёгкой досадой в голосе, проговорила Тамара.
- Мне нужно, чтобы ты с ней поближе сошлась и как можно быстрее... Подружись и узнай всё о её режиме работы. Когда приходит, во сколько, как муж её встречает и когда. А самое главное, есть ли у неё перерыв и можно ли эту женщину во время такого перерыва вытащить на улицу из медпункта. Где находится это место её работы? Там слишком людно? - спрашивал Микола, уже заранее строя свои коварные планы.
- Это за берёзовой рощей возле временных бараков для рабочих. Там ещё есть столовая для персонала и этих самых строителей моста. Дорога там рядом имеется проезжая, но она грунтовая и очень разбитая. Идёт наверх к складам, а оттуда вот... очень удобно выезжать в Петрову балку, а там мимо ущелья и в объезд Яворова. Посёлок Введенский остаётся внизу, а дальше долина Сана.
- Очень удобное место!.. - рявкнул довольный Микола.
- Для чего?
- Это скоро узнаешь, а пока выполняй моё задание, с докторшей поближе сойдись. Будешь когда на этой неделе у своего парня, узнай ещё подробнее, что за охрана стоит у казарм для военнопленных, кто и как их охраняет, и каким образом они выходят в город, если им разрешают? Всё поняла?
- Да, я постараюсь...
- Куда же ты денешься, деваха!.. Конечно, стараться тебе теперь надо на славу, чтобы выжить, и не только тебе, но и твоей родне многочисленной. Я тут хозяин в этой местности, и заруби себе на носу, что шутки со мной не пройдут, особливо насчёт того, как ты от нас сбегать пробовала ещё весной... Курва лохматая! - он снова плеснул себе самогон в стакан и выпил его залпом, запрокинув голову назад.
  Тамара передёрнула зябко плечами и тоже потянулась к гранёному стакану.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.