Печворк Пролегомены

Много-много лет назад у меня была нянька. Нет, я не из аристократов, я родилась и выросла в обыкновенной советской семье.  В годы моего детства  мест в детских садиках было меньше, чем детей, пристроить малыша туда было сложно, а мамы должны были каждый день ходить на работу. Декретный отпуск длился, хорошо, если год, а потом женщина возвращалась на работу или увольнялась, чтобы сидеть с ребенком дома. Второй вариант выбирался редко:  одному работающему мужчине было непросто содержать семью. Только жены военных и моряков дальнего плавания могли позволить себе не работать. Большинство городских женщин каждое утро отправлялись к станку, к кульману, в класс, в цех и т.д. Бабущек, живущих в одной семье с молодыми родителями, было мало, они остались в деревнях и других городах большой страны. Но выход был всегда и везде: тогда можно было найти няню, пожилую женщину, которая присмотрит за ребенком, пока мамаша выполняет пятилетний план, учится, догоняет и перегоняет. Пенсии в те времена  были небольшие, и немного денежек за присмотр за чужим ребенком для иной старушки становились  целым состоянием и решением проблем.  Найти такую женщину было нетрудно.

Родители говорили, что у меня было несколько нянек, я же хорошо помню только одну, последнюю. Она жила совсем близко от нас, в старом доме, с  семьей старшего сына, звали её    Елена Андреевна. Прошло много лет, но, до сих пор, это имя кажется мне самым прекрасным, и вызывает из глубины души теплую волну. Я думаю, что она тоже привязалась ко мне, и даже любила меня.

Детские дни мои проходили в крошечном садике рядом с домом, а внучка моей няньки, что была старше меня на семь лет и казалась мне сказочно взрослой, иногда снисходила до игры со мной, и это всегда было интересно. Нельзя сказать, чтобы моя няня занималась со мной, как занимаются с малышами гувернантки или профессиональные воспитатели: я безотлучно находилась при ней целый день, пока кто нибудь из родителей не забирал меня после работы. Иногда, родители  шли вечером в  театр и поздно возвращались домой, тогда меня оставляли ночевать у Елены Андреевны. Я любила играть  с семью слониками, что стояли на резной этажерке, а  потом няня укладывала  спать на  диван.

Елена Андреевна  брала меня с собой в магазин за покупками, в гости к приятельницам, и даже в ближний кинотеатр, на дешевый утренний сеанс, билет стоил всего 10 копеек. Мы выходили из дома и шли пешком по зеленым улицам нашего района,  и  я помню, что  она всегда  крепко держала меня за руку своей сухой старческой рукой. Бывало, она брала меня с собой на базар,  она продавала там цветы из своего сада (тюльпаны, сирень и пионы). На базаре было безумно интересно: люди, разговоры, другие дети, и я очень радовалась, когда няня говорила утром: сегодня мы идем на базар.

Я вспомнила о своей Елене Андреевне, потому что она  шила из лоскутов красивые покрывала для своей железной кровати, украшенной никелированными шарами. А однажды няня сшила маленькое одеяльце для моей куклы, жаль, что оно затерялось в процессе переездов и просто жизни.

Издавна русские женщины долгими зимними вечерами сшивали ненужные маленькие кусочки ткани в большие полотна, а из этих  полотен изготавливали  одеяла, коврики и прочую декоративную домашнюю  мелочевку.  Как правило, сшивали их из обрезков, что оставались после шитья одежды и белья, совершенно случайным образом, без оглядки на цвет, лишь бы по размеру подходили. Когда тканей и декоративных предметов для дома стало много в продаже, а женщины стали к станку, кульману и за кафедру и времени свободного не стало совсем, искусство это было забыто,  и вернулось в Россию из-за океана под именем «печворк». Печворк вышел на орбиту высокого искусства: Карл Лагерфельд, Миучи Прада и Марк Джекобс продемонстрировали  на подиумах фешн-печворк, а сейчас ещё и ресайклинг становится  совсем art (об этом обязательно, но позже).

Разбирая и перечитывая свои давние  тексты, я подумала:  негоже   добру пропадать,  они могут стать целостной картиной.

Что ж, не будем откладывать  в долговременную память компьютера и на накопители, а начнем прямо сейчас: тексты  объемом не более 4000 знаков в  редакторе Word станут исходными «обрезками», из которых я буду сшивать полотно.
2005 год