Картина в духе Ватто

В тридесятом зацвели мать-и-мачехи, и русалки принялись канючить, упрашивая кота Баюна взять тачку и сгонять до ближайшего луга — нарвать им цветов побольше со стеблями подлиннее. Сами они ввиду естественного строения своих тел далеко от Лукоморья уползти не могли.

Кот поломался-поломался, но быстро согласился. «Дамскому полу угождение надобно, — солидно ворчал он, впрягаясь в тачку с помощью хитроумной шлейки. — Дамский пол обхождения требует. К дамскому полу подход надобен». С этими мудрыми словами лукоморский сказитель споро бежал к лугу, споро собирал цветы и споро возвращался к дубу, где среди молодой зелёной листвы завлекательно просвечивали пухлогубые личики, озаренные невинной (и от того еще более глупые, чем обычно) радостью.

Заполучив в свое распоряжение ворох ярко-желтых соцветий и плюс к тому еще маленькую корзинку нежно-голубых незабудок, чей цвет удивительным образом совпадал с цветом их неиспорченных досужими размышлениями глаз, русалки тут же принялись плести венки, пояса, ожерелья и браслеты. При этом они пели, смеялись, болтали всякие глупости и просто нежно ворковали, называя Баюна кисанькой и лапочкой.

Понятное дело, в любое другое время года волшебный кот воспротивился бы такому панибратству и строго прикрикнул на морских дев. Но тёплое солнышко, ароматы свежей травы, ласковый бриз с моря и общий радостный весенний дух так размягчили песнопевца, что он позволил даже возложить на свою лобастую башку роскошный венец, сделанный из не одной сотни мать-и-мачех и, вообразив себя, видно, Орфеем, принялся возглашать во весь свой немаленький голос какую-то оду из Горация.

На шум пришел Кощей. Ни одна из русалок, как ни глупы эти создания, не осмелилась предложить ему цветочную корону (правду сказать, властелин тридесятого и обычную-то корону носить не любит, и вообще предпочитает обходиться без головного убора). Царь окинул довольным взглядом пёструю крону дуба, потрепал кота Баюна по холке, и снизошел даже до того, что наложил на все венки, пояса, ожерелья и браслеты особое, охраняющее от увядания, заклятие.

Пастораль, да и только!