Миланская история

Как-то зимним вечером я, двоюродный брат Вовка и наши друзья-одноклассники Серёжка и Валя у меня дома готовились к контрольной по алгебре. За окнами крупными хлопьями шёл снег, а на стеклах внизу появились морозные узоры.
— Дети, идите пить чай. Я пирожков напекла. — послышался голос мамы из кухни.
  Мамины пирожки — румяные, пышные, мягкие, устоять невозможно. Самые любимые — это пирожки с яйцом, рисом и зелёным луком, разлетаются со скоростью света.
— Хорошо, что мы уже всё сделали — потянулся Вовка, разминая затёкшую спину — а то я не могу заниматься, когда знаю, что на столе остывает чай и мои любимые пирожки.
Серёжка улыбнулся:
  — Да, вовремя тетя Ира позвала нас
Как только мы собрались пить чай, в дверь кто-то позвонил. Мама пошла открывать. В дверях стоял то ли Снеговик, то ли Дед Мороз. Весь в снегу, на фоне которого выделялись красный нос и такие же щёки. Не хватало только посоха и ёлки на плече.   Мама всплеснула руками, с трудом узнала друга нашей семьи дядю Сашу. Журналист, любитель истории, знаток творчества М.Ю. Лермонтова, эрудит и интеллигент.
 Он жил в соседнем городе, но часто с редакционными заданиями колесил по краю, при первой же возможности заезжал к нам.
— Саша, откуда ты в такую погоду? Замёрз? Скорее заходи, раздевайся.
Из прихожей донёсся хорошо всем знакомый густой баритон:
  — Да вот дорогу занесло снегом. Дорожная служба расчистит только завтра. Так что я прямиком к вам. Можно я у вас тут на коврике в прихожей переночую. Очень хочется твоего ароматного чаю с вишневым вареньем и пирожками. Я не отказался бы и от полноценного обеда, с утра маковой росинки во рту не было.
  — Вот-вот, сначала пустите хвостику погреться, потом задние ножки, а потом и «жить здесь буду» — засмеялась мама.
  Я мигом выскочила из-за стола и побежала в прихожую.
— Дядя Саша! Привет! — бросилась я ему на шею. — Как хорошо, что ты приехал! Пошли скорей, мы как раз чай собрались пить.
Через пару минут дядя Саша уже входил на кухню, весело потирая замёрзшие руки. Большой, полноватый, но не толстый, добродушный балагур и весельчак, в очках с толстыми стеклами в массивной оправе, вечно задевающий углы в малогабаритной квартире с малюсенькой прихожей и узким коридором. Он любил мою маму и обожал, когда она его кормила.
— Здравствуй, племя Младое, незнакомое! — Как всегда в своей незабываемой манере высокопарно приветствовал моих друзей дядя Саша.
Пока он декламировал Пушкина, мама поставила ему на стол тарелку борща и котлеты с картофельным пюре. У мамы всегда всё было заранее приготовлено. Каким-то седьмым чувством она угадывала, что дядя Саша должен появиться.
  Долго уговаривать сесть за стол припозднившегося гостя не пришлось.  Дядя Саша ел с невероятным аппетитом, шумно, со смаком. Солил борщ, даже не проверяя на вкус, что всегда возмущало маму, после каждой ложки восторженно ахал. Его приезд был для меня праздником. Дядя Саша умел вкусно рассказывать истории и в запасе у него всегда есть что-нибудь интересное. 
  Так получилось и в этот вечер. Напившись чаю, наша компания уютно расположилась в зале.
— Дядь Саш, расскажи нам что-нибудь интересное. — Попросила я.

  Дядя Саша, уютно устроившись в кресле, протёр носовым платком очки, хитро прищурился.
— Расскажу-ка я вам одну красивую легенду, в которой реальные исторические события переплелись с фантазией. Однако, есть в этой истории одна изюминка, — начал говорить дядя Саша и замолчал. Мы, как говорится «навострили уши». Ждём: «И что же?» Интуитивно ощущаем, что в этой паузе таится нечто интересное, интригующее… — Которую вы узнаете только в самом конце.
— У-у-у, — разочарованно загудели слушатели.
—  И касается она кое-кого, кого я очень хорошо знаю. — Дядя Саша повернулся в мою сторону и неожиданно состроил гримасу: зажмурился, сморщил нос и растянул губы в улыбке, совсем как клоун в цирке.
Ребята рассмеялись, а я подумала: «Ну дядь Саш, всегда что-нибудь да придумает».
— История, которую хочу рассказать, произошла давным-давно в итальянском городе Милане, то ли в пятнадцатом, то ли в шестнадцатом веке, уточнять не буду. — Уже серьёзно заговорил дядя Саша. — Италия тогда не была единой. Каждый крупный город был отдельным государством, жил по своим законам и управлялся феодалом: королём, дожем или герцогом. Феодалы часто из-за пустяка устраивали между собой вооруженные “разборки”. Натравливали друг на друга соседей, а потом поставляли то одному, то другому наёмников. Эти войны получили название «Итальянских». Но не одними войнами жил мир. После мрачного Средневековья наступила эпоха Возрождения, Европа ожила. Стало меняться представление о красоте и манере одеваться.  Италия тогда сошла с ума соревнуясь в оригинальности и роскоши костюмов.
  И вот в это время в Милане жила влюблённая пара: Розалинда и Людови;ко - оба представители богатых миланских семей.
  — Какие красивые имена Розалинда и Людови;ко! - Встряла я – а какие они были?
— О, Боги! — Театрально воздел вверх руки дядя Саша — какая же нетерпеливая эта девица с чёлкой! Не торопи события, узнаешь в нужное   время. 
Здесь дядя Саша, видимо специально, чтобы «наказать» меня за нетерпеливость, объявил перерыв и, повернув голову в сторону кухни ласково пробасил:
— Ириночка, а можно ненасытной утробе моей ещё парочку пирожочков подкинуть. И чайку твоими ручками заваренного.
И обратившись к нам поднял вверх указательный палец правой руки, добавил:
— Надобно знать, что значит горячий чай, когда войдешь с двадцатиградусного мороза в теплую комнату и сядешь в кресло. Тогда ты обязательно оценишь достоинство чая, заваренного руками доброй женщины.
Мне ничего не оставалось как ждать. Через пару минут из кухни вышла мама, вынося чай и блюдо с отложенными пирожками (знала, что будет не один раз ещё просить) и произнесла нарочито осуждающе:
— Господи, Саша, и как только в тебя столько помещается! Ведь только что ужинали.
 Дядя Саша хохотнул и процитировал любимого всеми чеширского кота:
 — Ириночка, душа моя, понимать меня необязательно. Обязательно любить и кормить вовремя.
Мама только рукой махнула. Перекусив, наш профессор с удовольствием потянулся, тряхнул шевелюрой, напоминающей львиную гриву, энергично потёр руки и завершая эту странную манипуляцию издал довольный рык сытого царя зверей. И ничуть не смущаясь, продолжил:
— Малыш, ты хотела знать какие они были наши влюблённые?  Ну вот представь себе: Розалинда —  дядя Саша легко вскочил с кресла, с томным выражением приподнял голову посмотрел в верхний угол комнаты, лёгким движением пальцев полусогнутой руки поправил прядь волос у виска и откинул в сторону. — юная шестнадцатилетняя красавица, с тонкой талией, с волосами цвета меди и высоким лбом.
И я тут же увидела перед собой образ женщины, так похоже она изображена рассказчиком.
Дядя Саша с видом заговорщика приблизился к нам вплотную и прошептал:
— А не хотите ли вы спросить меня, причём здесь высокий лоб?
Мы тут же закивали, хотя, если честно, внимания на высоту лба не обратили. Дядя Саша удовлетворённо кивнул в ответ:
  —  Представьте себе, итальянские женщины, чтобы лоб был высоким волосы сбривали на ширину двух пальцев. — дядя Саша тут же продемонстрировал как это было. Приложив пальцы к верхней части лба смешно хрюкнул. — Считалось, что так очень красиво. 
  При этих словах мы с Валей переглянулись, и я представила себе, как прикладывая два пальца ко лбу мы поочерёдно сбриваем волосы у себя на голове. Видимо Вале тоже пришла в голову эта мысль и не удержавшись обе прыснули от смеха.  Мальчишки недоумённо посмотрели на нас, но дядя Саша махнул успокаивающе рукой, сел в кресло и продолжил:
— На персоне Людови;ко, остановлюсь подробнее. Это был рослый, светловолосый и голубоглазый ломбардец . Внешность, типичная для Ломбардии. Когда Лудо, так называли сына родители, исполнилось три года, его показали знатному гостю архиепископу Милана. Ум и сообразительность малыша привели архиепископа в восторг. С серьёзным выражением лица он спросил у мальчика:
 — Сеньор Людови;ко, а какое у вас самое заветное желание?
Дядя Саша повёл взглядом по нашим лицам.
— А кто мне скажет, каким могло быть самое заветное желание у трёхлетнего мальчугана?
—  Быть военным, или как они тогда назывались, Рыцарем. Вот! — ответил Вовка
— Нет, сначала, наверное, чтобы подарили меч. Настоящий, большой и длинный. А ещё лук и стрелы — возразил Серёжка.
— Вам бы только воевать, — махнула рукой Валя — а может он просто хотел иметь много игрушек и друзей. Небось в замке то и играть не с кем было.
Дядя Саша весело подскочил в кресле. При плотной комплекции он был очень подвижным и лёгким.
— Ха-ха-ха! Ни то и ни другое! Не поверите, но малыш ответил: «Не ходить в школу». Ответ весьма озадачил Его Светлость, которого удивило, что трёхлетний ребёнок размышляет о чем-то, чего нет в пределах видимости.
— Так мальчику же было всего три года! — удивилась Валя. — В этом возрасте дети понятия не имеют о школе.
— В Италии в те времена обучать детей начинали с самого раннего возраста. — ответил дядя Саша — Удивительно другое. За несколько столетий ничего в этом мире не изменилось! Как тогда дети не хотели ходить в школу, так и сегодня особо не рвутся!  Как бы то не было, ходить в школу ему пришлось. И помимо общих знаний получить также и блестящее военное образование. Итак, Лудо рос, взрослел, полюбил охоту, рыбную ловлю и стрельбу из лука. Горячая кровь иногда начинала бурлить, и подрастающий будущий рыцарь с удовольствием участвовал в драках, а позже и в сражениях.
— Ну, я же говорил, что он хочет быть военным — Вовка нарочито нахмурился и погрозил нам с Валей пальцем. А Валя шутя показала ему язык.
— В принципе, мальчики правы. В роду Людови;ко так было принято и воспитывалось у детей с раннего возраста. Людовико всегда помнил слова отца: "Меч - вот оружие мужчины." Поэтому, в шестнадцать лет он и отправился в Париж, чтобы начать военную карьеру на службе у короля. Париж означал для него не только переезд в другой город, но и переход к зрелости. Спустя десять лет, отец потребовал вернуться на родину и Людови;ко не мог ослушаться. Отец уже присмотрел для него невесту. О красоте дочери Филиппо Висконти он был наслышан. Отец отправил сыну письмо, сообщив о своём решении и подробно описав внешность девушки.
Тут Дядя Саша вскочил, подошёл к письменному столу, взял лист бумаги и прохаживаясь по комнате стал размахивать как флагом. Не понимая зачем он это делает, мы насторожились. Глаза следили за передвижениями, а головы как маятник на настенных часах двигались туда-сюда с «флага» на рассказчика и с рассказчика на «флаг». Пройдясь взад-вперёд Дядя Саша остановился и принял картинную позу: выставил вперёд правую ногу подбоченился левой рукой, правую с листом бумаги поднял на уровень глаз и поставленным голосом продекламировал:
 — «Я внимательно присмотрелся к той, которую выбрал тебе в жёны. Эта девица хороша собой. Черты ее лица пропорциональны, глаза ничем не замутнены и широко глядят на мир, нос правильной формы, рот изящен, шея великолепна, зубы белы и крепки, кожа рук нежна. К тому же она обладает приятнейшими манерами и умеет вести себя в свете. Я поручил художнику Джакомо Карбонери запечатлеть на портрете красоту юной девы и посылаю его тебе, дабы ты удостоверился в моей правоте».
Сев в кресло дядя Саша отхлебнул остывшего чаю и протёр очки:
— Не без волнения Людовико снял покров с картины. И вот всплеск эмоций. Восторг от ясного юного лица, от живого взора ее светлых глаз, от шаловливой улыбки, спрятанной где-то в уголках коралловых губ. Людовико пишет радостное письмо отцу: «На мой вкус, она не просто хороша — она великолепна!».
С лёгкой душой Людовико покидает Францию. В Милан возвратился с горячим желанием увидеть ту, чей портрет ему так понравился. Но нужно было набраться терпения.
***
Пока Людови;ко был в Париже Милан превратился в пышную столицу. Жизнь кипела.  Праздники, балы, карнавалы, рыцарские турниры - развлечения сменялись одно за другим. И Людови;ко с головой окунулся в весёлую жизнь города и дружеские пирушки. Дни его были заняты охотой, балами, покорением прекрасных дам, рыцарскими турнирами.  Друзья не узнавали прежнего товарища по играм, задиру и драчуна:
— Посмотрите на нашего Лудо, как переменился! Какие манеры! Какой гордый взгляд! Разве может быть такой взгляд у какого-то там южанина из Рима или Венеции.
Наконец настал день традиционного новогоднего бала в герцогском замке.  Здесь Людовико сможет увидеть будущую невесту. В большом зале замка собрался весь цвет миланского светского общества. С нескрываемым интересом рыцарь в окружении друзей разглядывал присутствующих дам. Одна привлекла его внимание, показалось, видел уже это лицо. Статная фигура, пухлые красные губы, и благородные движения говорили о знатном происхождении. Сердце дрогнуло.
— Кто эта девушка — Поинтересовался рыцарь у друзей.
— Розалинда, последняя из рода Висконти. Отец у неё был жестоким. Однажды обвинил жену в супружеской измене и обезглавил в подвале замка. За что и поплатился: однажды Филиппо Марию зарезали на пороге дома. Розалинде тогда было 11 лет.  Сиротку приютила сестра матери.
«Она! Наконец я увидел её... Моё сердце не ошиблось. — Пронеслось в голове Людовико — Mamma mia! Я, кажется, готов влюбиться…». Рози покорила Людовико с первого взгляда.  Нежные черты   загадочны и овеяны грустью.
Внимание шестнадцатилетней девушки также привлёк этот крепко сложенный, изысканно одетый молодой кавалер. Аристократический, как бы вылепленный из чистого воска профиль, тонкие решительно изогнутые губы говорили о характере больше чем слова.  Более близкое знакомство и последующие встречи молодых людей подтвердили, что оба не ошиблись в первом впечатлении.  Розалинда пришлась рыцарю по душе; возможно забавляли её возвышенные устремления; а в мужчине юная красавица увидела защиту и надёжность. Через полгода вопрос о свадьбе был решён.

***
Венчание состоялось в церкви Сан-Марко в присутствии только близких родственников. Так хотела невеста. Священник торжественно сочетал браком Розалинду и Людови;ко.  Людови;ко подарил невесте жемчужное ожерелье с золотыми цветами и в день свадьбы оно красовалось на её груди.
— Дядь Саш, расскажите пожалуйста, как была одета невеста? — взволновано спросила Валя. 
Валя с детства мечтает стать дизайнером свадебных платьев, как её кумир королева свадебной моды американка Вера Вонг. Уже в 10 лет Валя рисовала первые эскизы и помогала маме, тоже дизайнеру, выбирать ткани для коллекций.
— Ну Валечка, я не знаток свадебной моды. Знаю только, что платье на Розалинде было светло-голубого цвета. Поверх него было надето ярко-желтое тончайшее покрывало с великолепным узором. Снимать покрывало полагалось только супругу, когда молодые оставались наедине.
— А почему платье не белое, а голубое?
— Белый цвет в то время не считался торжественным, это цвет траура. В белое одевали идущих на эшафот . Поэтому предпочтение отдавалось нарядам черного цвета. Черные одежды, в том числе и свадебные, имели право носить только благородные сеньоры и персоны знатного происхождения. Кроме того, средневековые невесты подходили к одежде практически. Тогда на улицах города было пыльно и грязно, а потому светлое платье и тем более белое попросту запачкалось бы. 
— А фату-то хоть надевали?
— Вместо фаты голову невесты украшали венком из живых цветов, а потом накрывали покрывалом, о котором я уже говорил.
— Жалко, что вы не знаток. Я была бы рада послушать о моде шестнадцатого века.
Дядя Саша только руки развёл:
— Ну, извините, леди, не приобрёл сиих познаний. С вашего позволения я продолжу рассказ.
Вот Розалинда на пороге церкви. На ней роскошный нежно-голубой подвенечный наряд, с россыпью драгоценных камней. На лице блуждает счастливая улыбка. Пламенеют щеки. Копна рыжих волос сияет в лучах итальянского солнца, на солнце они кажутся золотыми.  Струясь ниспадают на точеные плечи. Вся она олицетворение юности, пышущей здоровьем красоты. Розалинда перешагнула через порог. Под руку её ведет Людовико. В торжественной обстановке был проведен обряд венчания.
После венчания жених и невеста отправились в замок, подаренный Людови;ко отцом. Это был самый удобный и красивый из окрестных замков. Здесь они намеревались провести медовый месяц.
По такому случаю двор замка украсили гирляндами лавра и плюща. Люис Мария, сестра Людови;ко, встретила молодых у ворот и провела Розалинду в покои. Свадьба прошла без особого шума. Это была скромная церемония для друзей и ближайших родственников. Всем присутствующим на празднике раздавали подарки - засахаренный миндаль в небольших золотых коробочках. Торжественная трапеза состояла из 12 перемен блюд. Каждая смена блюд сопровождалась подношением даров жениху и невесте. Например, после зайца и козленка в соусе из зеленого лука и сладкого уксуса новобрачным преподнесли: золоченые седла и конскую сбрую, украшенные изображением гербов обеих фамилий, шесть щитов, пики и стальные шлемы. Такие подарки в средние века — дорогое удовольствие.

***
Наступила ночь. В белой с позолотой спальне стены украшены фресками, изображающими мифологические сцены, Людови;ко замер, залюбовавшись Розалиндой. И Рози любовалась мужественной красотой рыцаря. Любуясь нежными чертами любимой, локонами волос цвета меди, тонкой, как бы излучавшей свет кожей, Людовико снял с суженой последнее покрывало из тончайшего шелка и заключил жену в нежные объятия. Чтобы девушка не боялась первой встречи наедине он много говорил, рассказывал о своей жизни, вспоминал смешные истории. Приятный тембр его голоса успокаивал. Вот так, в сладких объятиях они провели первую ночь.
Прошли месяцы, и спальня огласилась громкими криками новорождённого Джузеппе.  Отец был вне себя от радости. Казалось никто, и ничто не помешает счастью молодых супругов. Но вскоре мрачные тучи застлали горизонт семейного счастья.
Миланом в ту пору правил влиятельный дон Ферранте Гонзага.  Дон Ферранте человек вспыльчивого, горделивого нрава и завзятый игрок. Честолюбив, вульгарен и даже груб. Уверен, что за деньги купит единомышленников, друзей и любовь. О приступах жесточайшего гнева герцога ходила печальная молва. Увидев однажды Розалинду, воспылал пылкой страстью. Не помешало даже то, что у него одиннадцать детей.  Любовный пыл затмил разум губернатора. Непосредственность и величайшее целомудрие, равно как честность и добропорядочность юной красавицы, завоевали сердце и душу страстного герцога, и дон Ферранте решил овладеть ею. Но   зная о взрывном характере Людови;ко не рискнул напрямую идти к цели. В голове крутилась одна и та же мысль: " Нужен повод убрать  Людовико из города". Позвав доверенного человека, Гонзага поручил тому распространить в народе слух о Людови;ко как о предателе и изменнике. Как только слухи расползлись по городу, герцог вызвал стражу.
 —  Арестовать этого человека и привести во дворец! — отдал Гонзага приказ стражникам.
И вот соперник предстал перед всемогущим герцогом. Взгляд рыцаря без тени страха пронзает насквозь, презрение и гнев в изломе сжатых губ, тело напряжено, как пружина.

***
—  Ой, что он хочет сделать с Людови;ко — прошептала Валя.
 Вовка молча сжал кулаки, а у меня на глазах появились слёзы и потёк нос.
 Дядя Саша внимательно посмотрел на шмыгающее создание поверх очков, достал носовой платок и сунув его мне продолжил рассказ.
  — Дон Ферранте в присутствии двух судей и двух «свидетелей» обвинил Людовико в измене и потребовал покинуть город в сопровождении стражников немедленно. Иначе тюрьма и смертная казнь. Единственное, на что расщедрился Дон Ферранте, учитывая благородное происхождение соперника, бросил под ноги мешочек с двадцатью тысячами золотых дукатов. Людови;ко с презрением откинул в сторону мешочек и отвернулся. Отказав в просьбе проститься с семьёй, стража вывела Людови;ко за пределы крепостной стены, дала в руки повод осёдланной скаковой лошади и закрыла ворота. Возмущаться и протестовать было бессмысленно и Людовико, погрозив кулаком в сторону виднеющегося за крепостной стеной замка губернатора вскочил на лошадь и вонзив ей в бока шпоры галопом поскакал прочь.
Нам с Валей стало невыразимо жалко его и теперь мы уже вдвоём шмыгали носами.
— Перерыв — объявил дядя Саша и отправился на кухню просить ещё чаю.
Мальчишки оживились. Вовка что-то говорил Серёже, размахивая руками будто дрался на кулаках с воображаемым противником. А Серёжка отрицательно помотал головой, а потом вскочил с дивана, изобразил бегущего человека, остановился, правой рукой выхватил у кого-то невидимого, как я поняла меч, и стал размахивать им. Это они обсуждали ситуацию с Людовико, не согласившись с тем, что тот послушно дал себя вывести из замка. А мы с Валей отправились в ванную комнату смывать слёзы и прочищать носы.

***
— Ну что, дети мои, успокоились? — с напускной строгостью спросил вошедший дядя Саша. — Продолжим? Только чур не реветь.
Розалинда, узнав, что произошло пошла с новорождённым ребёнком на руках к дону Ферранте, пытаясь заступиться за мужа. Губернатору как раз это и нужно было. Он воспользовался моментом и запер бедную женщину с грудным ребёнком в одном из своих замков. Теперь Ферранте мог без помехи добиваться расположения юной женщины.  В то время такое поведение влиятельных особ считалось в порядке вещей и даже не осуждалось в обществе.
Пытаясь добиться расположения юной пленницы, дон Ферранте осыпал её многочисленными и дорогими подарками. Комнату, в которую Рози заточили, обставили дорогой мебелью, стены увешали изящными гобеленами, а потолок герцог приказал оббить красным бархатом. У неё были расшитые золотом наряды, редкие и драгоценные украшения.
— Зачем наряды и украшения, если Розалинда в плену — пожала плечами Валя.
 — На тот случай, если бы пленница приняла ухаживания герцога. Дон Ферранте усиленно пытался заставить девушку сдаться. Но каждый раз Розалинда отказывала. Миланский герцог стал чаще проявлять тиранические и жестокие черты характера. Розалинда сопротивлялась. Лесть, угрозы и насилие не подействовали.  Страстно влюблённый синьор Милана мечтал только об одном: эта женщина должна стать его исключительной собственностью. Но он не мог открыто проявлять страсть к пленнице. Жена Ферранте женщина властная и жёсткая и герцогу не хотелось, чтобы весть о его любовной страсти дошла до ушей супруги. Так, выведав, кто из придворных наушничает жене дон Ферранте вынес приговор: смертная казнь предателю.
— Ничо се! – воскликнул Вовка. — Жестокий мужик!
Прошло пять лет. Бедная девочка, измученная настойчивостью Гонзаги, сопротивлялась, но затем, силы её покинули и Розалинда   сошла с ума.
  Мы с подругой одновременно ойкнули. Стало ужасно жалко бедную девушку.
— Отвлекусь, но хочется донести мысль, что история повторяется. Не точь-в-точь, но повторяется. Судите сами. В одном и том же городе произошли события, разделенные временем. Прошло четыре столетия и судьба Розалинды причудливо переплелась с судьбой другой миланской женщины, поэтессы Альды Мерини.  Много лет Альда тяжело болела, больше десяти лет провела в психиатрических клиниках. И если верить в учение буддизма о реинкарнации , то Альда в двадцатом веке — это Розалинда в шестнадцатом. Но с точки зрения науки, нет достоверного научного подтверждения существования реинкарнации. С другой стороны, объясните мне, как Альда смогла описать состояние души пленницы? Разве не о том, что случилось с бедной Рози эти строки?
Была я когда-то птицей с белым брюшком и нежным.
Мне перерезали глотку потехи ради наверно.
Была я большим альбатросом, кружившимся над морями.
Сбили меня в полёте без всякого состраданья.
Но брошенная на землю тебе я петь продолжаю
Свои любовные песни.

— И правда, похоже. Может на самом деле Альда это перевоплощённая Розалинда — задумчиво произнесла Валя.
 -— Ну это так, отступление. — Улыбнулся наш рассказчик. — Вернёмся же в Милан. Озабоченный болезнью пленницы Дон Ферранте пригласил врача Джузеппе Каваллини. Он не посвятил доктора в подробности пребывания в замке молодой женщины и выдал её за свою дальнюю родственницу.
— Эта женщина обезумела. Невменяема и не отвечает за поступки. Назначаю вас личным доктором госпожи. Позаботьтесь, чтобы госпожа Розалинда, не дай Бог, не совершила чего-нибудь ужасного.
Поклонившись герцогу Джузеппе Каваллини отправился в покои больной женщины.

***
Холодно, очень холодно в залах миланского замка. В этом зале мороз пробирает до костей, несмотря на горящий камин. За длинным деревянным столом ёжились двое: молодая женщина, с которой мы уже знакомы – это Розалинда и полный мужчина - Каваллини, добродушный толстячок, похож  на надутый воздушный шар, с торчащими рыжими волосами. Кажется, дунет ветер, и толстяк подскочит, поднимется в небо и улетит. Из-за маленького роста врача прозвали «Пин Каваллин», то есть «маленький Каваллин» (Пин - уменьшительное имя Джузеппе). Одежда его отличалась удобством, а длина определялась возрастом и общественным положением. Мужчина сидел в очках, которые металлическим обручем крепились на лбу, а с этого обруча вниз на глаза опускались линзы. Никто не мешал этим двоим беседовать. Периодически в зал входил слуга с горящими углями на жаровне, чтобы сидящие за столом грели замёрзшие руки. Лицо молодой женщины побелело от холода и отливало синеватым цветом, что   естественно при постоянном нахождении в неотапливаемом зале.  Доктор начал осмотр. Он просил заранее наполнить для него специальные сосуды, чтобы проверить цвет и запах жидкостей и следов жизнедеятельности, выделяемых больной. Это имело значение при определении болеет ли женщина и чем. В детали этого осмотра я вдаваться не буду. 
  После осмотра врач принёс дону Ферранте «Трактат о здоровом режиме», в котором подробно изложил, что юной даме нужно: какая еда, сколько пить воды, каким дышать воздухом, как организовывать свою жизнь.
Врач поселился в замке и взялся за лечение, пытаясь вылечить молодую женщину горячими и холодными ваннами. Но это не помогало, болезнь прогрессировала.
— Сеньор доктор, — однажды сказала Розалинда, —    последнее время   стала плохо видеть, слёзы застилают глаза.
 Джузеппе давно уже подозревал, что дело не только в болезни. У него возникли сомнения, действительно ли юная пленница Гонзаги является его родственницей. Кроме того, он засомневался в её душевной болезни. Как врач он провёл исследование и не усмотрел расстройства психики. А угнетённое состояние и духовное здоровье вряд ли было признаком этой болезни. Рози нуждалась в лечении другими средствами.
 — Ваша светлость, — обратился к герцогу доктор, -— госпоже Розалинде нужно хотя бы изредка дышать свежим воздухом и ловить лучи холодного зимнего солнца.
Каваллини добился согласия герцога, чтобы Розалинда могла периодически гулять на воздухе. Втроём: доктор, мать и маленький Джузеппе совершали продолжительные прогулки по территории замка в окружении немногих слуг.  Чем больше лекарь наблюдал за молодой женщиной, тем большей симпатией проникался. В нежном, умном лице молодой женщины просвечивали мечтательность и благородство, присущие жительницам Ломбардии. Возможно, однажды девушка рассказала доктору историю своего пленения. Понимая трудное положение пленницы, Каваллини посоветовал ей продолжать демонстрировать безумие перед герцогом и слугами. Через них, слухи о пленении и помешательстве Розалинды просочились сквозь стены замка и в городе жители стали, говоря о Розалинде называть её «МАТТА» (сумасшедшая). 
  Бездетный и одинокий врач полюбил маленького Джузеппе, заключённого в замке вместе с матерью, и часто играл с ним побуждая малыша побольше двигаться. Доктор прятал конфету в одной руке, а ребёнку протягивал обе руки сжатые в кулак и спрашивал, в каком спрятано «сокровище». Мальчик поочерёдно постукивал указательным пальцем то по одному кулаку, то по-другому, старался угадать, в какой руке подарок.  Угадав, малыш получал конфету и мог её съесть.
— Молодец доктор! Хороший человек. — вставил своё слово Вовка. — Я тоже думаю поступать на медицинский.
Мы все улыбнулись. Вовка после каждого просмотренного кино или прочитанной книги собирается кем-нибудь стать, если ему понравился герой.

***
  — Тем временем, Людови;ко, высланный за пределы города, отправился во Францию. Воевал на стороне французов под началом родственника. Италия эпохи Возрождения не жила ни одного дня в мире. Это удивляет, но так было. Людови;ко проявил себя умелым командиром и стал капитаном. Победа в другом сражении произвела впечатление на Франциска I и Людови;ко стал самым молодым полковником, а через полгода оруженосцем короля.
Нет смысла описывать сражения в которых участвовал Людови;ко. За пять лет вынужденного отсутствия в Милане, не покидая седла рыцарь участвовал в большинстве сражений французской армии. До Людови;ко уже дошли слухи о пленении жены доном Ферранти. Рыцарь рассвирепел как дикий зверь, но вернуться в Милан пока не мог. Ненависть к Гонзаго накапливалась изо дня в день. Тоска, гнев оттого, что так далеко от любимой угнетали. Что ж, тем больше будет спрос, когда придёт время. Он обвинит дона Ферранти в поведении, недостойном правителя Милана. «Хитрая и двусмысленная тварь!» — не раз скажет Людовико друзьям о герцоге Миланском. Образ юной жены, незабываемые часы, проведенные наедине, воин все эти годы хранил в памяти. Мысли, что Рози пленница и томится в замке, вызывали скрежет зубов в бессильной злобе. Тень пробегала по лицу. Сердце было истерзано.

***
И вот пришло время, французские войска вторглись в Италию. По трудным горным дорогам, преодолевая вброд бурные реки, вспучившиеся из-за раннего таяния снегов, медленно продвигался к Милану отряд рыцарей. Во главе отряда Людови;ко, рядом с ним верные боевые друзья и две сотни вооруженной гвардии. Вот и граница Ломбардии. Отряд приблизился к замку где томилась пленница. Стража замка отчаянно сопротивлялась, но охваченный приступом ярости и желанием поскорее освободить жену, Людови;ко и солдаты стреляли и рубили охрану, прокладывая себе путь в замок. Наконец французы взяли крепость.  Не мешкая Людови;ко вместе с несколькими преданными офицерами ворвался внутрь замка. Внутри было пусто, слуги либо разбежались, либо спрятались во время штурма. В невероятном волнении кондотьер  бегал по пустым залам замка, выкрикивая имя жены: «Рози, Рози милая, где ты?» и не находил.  Крик гулко раздавался, далеко разлетаясь по замку и пропадая под сводами. Потом возвращался назад, порождая причудливое, чуточку пугающее эхо, от которого по коже словно мороз проходил.
— Друзья, дайте мне хоть пяток минут размять затёкшие ноги. — дядя Саша встал и направился в сторону кухни. Мы загудели:
— Ну-у-у, дядя Саша, на самом интересном месте…
— Подумаешь, пару минут подождали. Итак, на чём я остановился? Ага, вспомнил. «Рози, Рози, где ты?»  — Сказал с улыбкой дядя Саша и продолжил:
— Наконец до его слуха донесся слабый звук женского голоса: «Люис, Люис, Лудо!». Рыцарь бросился на этот звук. Голос жены слышался за массивной дверью, украшенной изысканными вензелями и узорами. Людовико попытался открыть, но дверь оказалась заперта на замок представлявший собой сложный механизм, настоящее произведение искусства. Замок открывался   не одним ключом, а несколькими.  Чрезвычайно сложный орнамент искусно скрывал несколько замочных скважин с секретами. Это были механические ловушки, протыкающие и сдавливающие пальцы и могущие изувечить при попытке прикоснуться. Людови;ко имел представление о таких запирающих устройствах и не стал рисковать. 
И тут Серёжа, наш спокойный, выдержанный друг, вскочил и взволнованно захлёбываясь от возможности рассказать всё, что знает, слегка заикаясь затараторил:
—  Я много читал о таких замках и знаю, как они открываются! Были замки, у которых спереди была такая... обманка… туда ключ не вставишь. А настоящую прятали под завитушками. А ещё… а ещё были замки с несколькими отверстиями, которые, открывались несколькими ключами разного размера: большими и маленькими. А знаете какие красивые замки делали? В виде лошадей, львов или драконов с закинутым на спину хвостом. Вот!
Дядя Саша, не ожидавший от Сергея такой реакции, удивлённо смотрел на него сквозь толстые стёкла очков. Потом качнул головой и произнёс с уважением:
— Ну, молодец! Садись, пять!
Голубые глаза Серёжки засияли радостным светом. Сколько я его знаю, он всегда рад, когда можно блеснуть своими знаниями. А с учётом, что всякие механизмы - это его страсть, то показать дяде Саше и всем нам свою любовь к ним было для него очень важным делом.
Между тем, дядя Саша, успевший устать от затянувшегося рассказа и мечтающий провести вечер в общении с моей мамой, стал потихоньку торопить события, чтобы приблизиться наконец к завершению истории.
— Друзья, с вашего позволения я продолжу рассказ. Итак, не зная, как открыть запертую дверь Людови;ко в исступлении стал рубить её тяжёлым двуручным мечом. Но убедился, что это займёт слишком много времени и схватился за пистоль. Сопровождавший Людови;ко офицер положил руку на плечо командира и покачав головой слегка надавил на него. Людови;ко сердито нахмурившись, посмотрел на офицера.
— Сеньор полковник, возможно за дверью   стоит женщина. Или ребёнок.
Людови;ко опустил пистоль. Вспомнил, выпущенные в упор пули отскакивают от кирас и шлемов. Значит отскочат и от металлического замка на двери.
—  Ты прав. Я не подумал, да и себя чуть под пули не подставил. Что же делать?
Опустившись на пол на одно колено и взявшись за голову обеими руками слегка покачиваясь, застонал. Отчаявшийся мужчина не знал, как открыть эту проклятую дверь.
В это время послышался приближающийся по бесконечной анфиладе залов топот бегущих ног и лёгкое металлическое позвякивание.  А может это стучит сердце? Нет, определённо бежит человек. Людови;ко вскочил на ноги и настороженно повернулся в сторону звука. Офицеры вскинули мушкеты на изготовку, но тут же опустили, услышав крик «Подождите! Подождите!» и в зал торопливо вбежал толстячок с растрёпанными рыжими волосами. Это был доктор Каваллини.
— Подождите! — ещё раз прокричал толстяк, размахивая обручем с нанизанными на него ключами всевозможных размеров. — Вот ключи, господа офицеры!

И подбежав к двери стал лихорадочно перебирать ключи и искать нужные. Наконец справившись с замком, Каваллини распахнул двери и в зал выбежали Розалинда и малыш. Рыдая, Розалинда бросилась мужу на шею. Женщина плакала такими горькими слезами, какими не плакала долгие пять лет. Но это были слёзы облегчения, освобождения и радости. Ласково освободившись от объятий жены, Людови;ко подхватил на руки сына, бледного стеснительного малыша и трижды подбросил над головой. 

***
Путь на столицу Ломбардии открыт. Французы вошли в Милан через Тисинские ворота. Улицы заполнены плотной толпой горожан, с ликованием приветствующих возглавлявшего армию Людови;ко. С колоколен грянул праздничный перезвон, улицы, по которым следовала большая кавалькада всадников, расцвечены многочисленными флагами. В глазах рябило от ярких, кричащих красок. Собрав на площади народ Людови;ко объявил, что теперь граждане Милана будут под покровительством трона и оружия Франции. Громкие восторженные крики сотрясли воздух. Людови;ко радует улыбка на губах любимой и восторг в глазах сына. Как настоящий миланец, он амбициозен, ему приятны похвалы его смелости.  Это заслуженное признание военного таланта рыцаря. Людовику не терпится как можно скорее проучить этого наглеца дона Гонзага. Но он уже не тот молодой человек, каким был пять лет назад. За эти годы он понял главное: в Италии эпохи Возрождения в гораздо большей цене терпение, настойчивость, интрига, нежели сила оружия. «Час расплаты близок, ты своё получишь, Ферранте» — мысленно пригрозил герцогу Людовико.
А для Розалинды это было началом исцеления.  Женщина могла свободно ходить по городу, которого не видела столько лет. Иногда случалось, что уличные сорванцы, увидев Розалинду крутили пальцем у виска и кричали вслед:
— Матта пошла! Матта!
Но, Розалинда не придавала этому значения и только улыбалась встречным горожанам.
Джузеппе Каваллини остался с ними, став малышу Джузеппе дедушкой.  Людовико кроме жены и ребёнка вернул незаконно конфискованный замок и в душе и сердце на время воцарились покой и радость.

***
Решив, что это конец, слушатели зашевелились. Обрадовавшись счастливому концу вздохнули с облегчением.
— Так, отомстил Людовико этому Ферранте или нет? — забеспокоился Вовка.
Дядя Саша поднял вверх брови и задумчиво посмотрел на потолок:   
  — Помните мудрую пословицу: «Не делай зла, не то на зло нарвешься, не рой другому яму - сам споткнёшься»? Людови;ко не было нужды самому мстить герцогу. Ферранте наказала сама Судьба. Скоро дону Ферранте пришлось пожинать плоды поступков. Сначала у дона Ферранте умерла любимая дочь Бернардина. Ещё через три месяца жена его Франческа умерла при родах. Дон Ферранте впал в тоску и замкнулся в себе. Он был плохим мужем, но по-своему любил Франческу. В дополнение к этим бедам Дона Ферранте Гонзага обвинили в коррупции и злоупотреблении властью и выслали из Миланского герцогства.
«Фортуна в этом году повернулась к миланскому герцогу спиной» философски говорили мудрецы от народа.

***
  — Вот теперь всё. — Дядя Саша, выдохнув с облегчением воздух, вытер платком (у него всегда было несколько носовых платков на всякий непредвиденный случай) со лба пот и тяжело плюхнулся в кресло, которое под массивным телом присело и вдавилось в пол, жалобно скрипнув.
— Дядь Саш, — не выдержала я, — как это всё? В самом начале ты обещал раскрыть тайну. Жду, жду, а ты…
 Дядя Саша раскатисто засмеялся, лукаво посмотрел на меня, и неожиданно щёлкнул по носу.
— Ладно, — сощурился дядя Саша — так и быть, раскрою тайну.  Героя этой истории звали Людови;ко Бираго. Улавливаешь связь?
Я непонимающе пожала плечами.
 — Малыш, а какая фамилия у твоего отца? — и не дожидаясь ответа, спросил — Бирагов? Так?
 — Да-а! Ну и что? — раскрыв глаза недоумевающе посмотрела на дядю Сашу. Смутная догадка промелькнула в голове. И этот ход мыслей показался любопытным.
— А то, что Людови;ко Бираго это представитель итальянской ветви древнего осетинского рода и даже может быть твоим прапращуром по отцовской линии.
 Я чуть со стула не упала от неожиданности. Вот это дядя Саша придумал!
 — Эта тема обширная, постараюсь быть краток. Как говорится «галопом по Европам». Давно известно, что осетины потомки древних алан. Как утверждает осетинская легенда у последнего аланского царя родился сын по имени Ос. Впоследствии за героические доблести он получил имя Ос-Багатар. Багатар переводится как богатырь.  Ос-Багатар стал прародителем осетин. А одного из его внуков звали Бираг, что означало волк. От него и пошли Бираговы. Очень даже вероятно, что в период Великого переселения народов воин из кавказских Бираговых, а кто конкретно неизвестно отправился искать счастье по миру. Наёмниками аланы служили в разных городах и государствах Европы.  Этому Бирагову, а возможно кому-то из его родственников, понравилась живописная природа и климат Северной Италии, и захотелось осесть на берегах реки По. Так севернее Милана появилась деревня под названием Бираго.  Позже, лет через сто или двести выросшие потомки основателя деревни женившись или выходя замуж заимели уже другие фамилии. Неизменным оставалось лишь название их семейного гнезда. И вот, очередной потомок решил название родового поместья Бираго взять в качестве фамилии, что было принято и в порядке вещей в знатных родах Италии и подтверждается историческими документами.
— Получается, что предки наших кавказских Бираговых и итальянские Бираго родственники? — удивилась я.
— Я конечно не могу утверждать этого, нужны научные доказательства, сверка по ДНК, исторические документы и так далее, но мне хочется думать, что доля истины здесь присутствует. И к тому же совпадение фамилий не может взяться из ничего. Не зря же японский поэт Басё написал: «Чужих меж нами нет, мы все друг другу братья». Видимо он думает также.
Я так и села, ошеломлённая всем, что услышала. Это в корне меняло жизнь. Отца то я не помнила, он рано ушёл из жизни. Но каковы предки!
Что только не снилось мне в эту зимнюю ночь. Всё смешалось: люди, кони, старинные замки. На лошадях скакали то аланы, то рыцари, их приветствовали женщины в красивых нарядах… Утром, за завтраком я сообщила новость.
— Решено, буду поступать на исторический факультет и продолжу исследовать свою фамилию. Увлёк ты меня дядя Саша этой историей. — И мысленно ещё раз повторила «Чужих меж нами нет, мы все друг другу братья».
Дядя Саша глянул немного удивлённо, подняв брови из-под очков, несколько секунд молча разглядывая меня, а потом весело хмыкнув, произнёс:
— Хм! Я рад, малыш, что помог тебе с выбором профессии.