Аурелия Аурита Глава VI Эрмипп

            Часть первая "Дорога к Замку"

            Глава VI Эрмипп (отрывок)

      Уклон местности возрастал, продвигаться далее приходилось на подъём, и крутизна увеличивалась с каждым шагом. Сельва вдруг резко сменилась кущей цветущей сирени и пушистыми колокольчиками сон-травы. Наконец перед Кириллом встала каменная вертикаль могучей горы. Её мощные плечи развернули твердолобую вершину ликом на север, по бездонным ущельям неслись уже хорошо знакомые Кириллу бурлящие потоки. Еще приближаясь к горам, Кирилл думал, что их оттенок обусловлен игрой светотеней, отблеском Киона или порослью сирени, хотя смутные сомнения возникали. Теперь же, стоя у пьедестала нагорья, он понял, что самые невероятные подозрения оправдались: у его ног валялись «булыжники» из необработанных кристаллов аметиста. Кирилл запрокинул голову вверх, к снежным вершинам, терявшимся в облаках. «Восемь, а то и девять тысяч метров, не меньше… Эверест из аметиста. Приехали».

     Одинокий скиталец Сферы Адитона огляделся по сторонам: скалы были отвесные и крутые, остроконечные кристаллы устрашающе поблескивали на солнце. Горная цепь встала на его пути и тянулась и влево и вправо неприступными грядами еще более высоких вершин, обойти это драгоценное аметистовое нагорье не представлялось никакой возможности. Кир присел на фиалкового цвета валун и погрузился в раздумья.
 
    «Самая лучшая минута чтобы появиться какому-нибудь ковру-самолету. Надо просто сидеть и ждать. Не лезть же туда без страховки, без снаряжения?.. На пяти тысячах начнется кислородное голодание, и кислородной маски в помине нет, и нет у меня адаптации к высоте, на которую уйдут недели, на высоте однозначно делать нечего. По ледникам не подняться без ледоходов, на вершине должно быть минусовая под пятьдесят... По ущельям меж гор потоки и скользкие отвесы, там точно не пройти. Умный в гору не пойдет… Сидеть. Сидеть и ждать!»

     Совета спрашивать было не у кого. На узких уступах обрывов гордыми изваяниями замерли архары, заметив беззаботную пару резвящихся снежных барсов. Полуденное солнце ласкало все вокруг золотыми лучами, за Сиреневыми горами в аметистовых отблесках и в обрамлении дневных звезд загадочно светился Кион. Высоко в небе парили орлы. Тишину знойного полдня у подножия хребта нарушало лишь стрекотание цикад.

     Кирилл потуже зашнуровал свои кроссовки. Поправил лямки рюкзака. Встал и пошел к аметистовой скале.

     Карабкаться наверх по почти вертикальным уступам помогала устойчивая прочность кристаллов и их многочисленные отроги. Вспоминая подзабытые навыки альпинизма, полученные в турпоходах и на скалодроме, стараясь отталкиваться ногами, а не подтягиваться руками, как учили инструкторы, и соблюдая правило трех точек опоры – для равновесия, Кирилл пытался сконцентрироваться на технике скалолазания и не смотреть вниз. Но не страх высоты и осознание безумства всей этой затеи заставляли все глуше и тяжелее биться его сердце. Уже немало часов, лицом к стене, он не мог видеть лазурный блеск Киона, и опасение, что он более никогда его не увидит, заставляло взбираться все выше и выше. Аметистовые утесы уже встречались покрытые снегом, тяжелее становилось разобрать, где лед, а где кристальный уступ. Несколько шатких карнизов все же обрушились у него из-под ног, порождая вслед за собой громоподобные ледопады. Трепет от мысли, что он вот-вот сорвется, затмевала мечта, что там, на вершине, он вновь увидит Замок. Студеный ветер и скованные морозом глетчеры вселяли надежду, что вершина уже близко, но над ним нависла глыба снежного тороса. Однако неумолимое желание созерцать небесную синь Киона опять придавало ему новые силы, и он взбирался и взбирался всё выше, не испытывая холода и боли. Он по-прежнему запрещал себе смотреть вниз, опасаясь упасть от головокружения, но поглядывая иногда вправо от себя, Кирилл встречался глазами с бесстрашным взором красавца орла, раскинувшего свои крылья навстречу восходящему потоку воздуха и словно остановившегося в полёте, чтобы понаблюдать за отчаянным смельчаком, штурмующим голыми руками неподвластные скалы. Обжигаясь о ледяные утёсы онемевшими пальцами, потеряв способность что-либо ощущать кроме порывов разудалого снежного ветра, кажется уже совсем не дыша, Кирилл подтянулся последний раз, коленом опираясь о мёрзлую поверхность, и встал на ноги – он стоял на вершине!

     Охмелевшему от никогда ранее не изведанного им ощущения покорения такой высоты, от рёва привольного ветра, от восторга первой победы Кирилл еле удержался на ногах, но всё же выстоял. Потому, что перед ним всё ещё оставалась одна заветная цель и надо было продолжать идти навстречу ветру – потому что перед ним пламенел Замок.

     Он стоял на самом пике одной из вершин Сиреневых гор, сумасшедший от счастья преодоления невозможного, стоял над этим миром аметистовых скал, над облаками и над оставшимися где-то там внизу орлами и снежными барсами. Кирилл по-мальчишески задорно что-то кричал в сторону Замка, но не слышал собственного голоса из-за завываний снежной бури, он махал руками и разворачивал флаг Анфира, добавленный ему в рюкзак предусмотрительной Маргаритой, и знамя торжествующе реяло над его головой.

***
      ...Откуда-то из далёко-далека слышались клики обезьян и павлинов вперемешку с соловьиными трелями. Знакомые и неизвестные созвездия просматривались сквозь кленовые листья. Взошла Луна. Но не одна. Рядом с привычным полумесяцем светилось сферическое лилово-оранжевое нечто, явно похожее на Сатурн, причём вращение его оранжевого кольца вокруг лилового шара было отчётливо заметно.

      – Я тебя разгадаю, – пригрозил Кирилл то ли обычной Луне, то ли Луне-Сатурну и закрыл глаза.

       Заслуженный отдых длился недолго, хотя и он вернул ему силы. Кирилл очнулся оттого, что рядом с деревом кто-то прошёл: отчетливо послышались характерные шаги и какое-то невнятное бормотание. Сквозь листву дерева, из-за его пышной кроны, ничего не было видно, пришлось осторожно переместиться из-под укрытия. Но высокая трава и густые кустарники опять скрывали нежданного ночного гостя. Кирилл попытался прислушаться к бормотанию, похожему по ритму на чтение мантры:

     – Если альфа – угол падения, бета – угол отражения, то: синус альфа, делённый на синус бета равен эн… Для красного света показатель меньше, чем для зелёного, а для зелёного меньше, чем для фиолетового…

      «Какой-то жуткий бред в жуткую лунную ночь… Это кажется закон преломления света?» Шаги неведомого существа неторопливо удалялись от его дерева, поэтому Кирилл стал потихоньку прокрадываться в зарослях вслед за ним, уподобившись ягуару. Пригибаясь и стараясь быть незамеченным, он преследовал невидимого полуночного лектора до тех пор, пока заросли не расступились и новое чудо не предстало вдруг перед ним.

    Среди высокой сочной травы в молчаливом сиянии всех ночных светил Сферы Адитона действительно паслась лошадь, совершенно ничего не замечая, в сомнамбулическом полусонном состоянии бормоча себе под нос физические и алгебраические формулы. А точнее – не лошадь, а вороной масти диковинный былинный конь, могучий и грациозный одновременно, существо, во все времена вызывавшее у человека почтительное восхищение. Переливами черного жемчуга длинная вьющаяся грива опускалась почти до земли. Его вороную лоснящуюся спину покрыли капельки росы, и он стоял, словно усыпанный звёздами, и все звёзды всех миров отражались в дивных и чутких темно-синих его глазах.


продолжение следует.

иллюстрация сгенерирована автором в нейросети #шедеврум