Я хочу когда-нибудь как вы - побежать быстро-быстр

-Новенькая, новенькая - то тут, то там раздавались шепотки в классе. Наша учительница Майя Владимировна держала за руку девчонку-нескладёныша в больших, нелепых очках. Выглядела девчонка куда младше наших девчат-одноклассниц, но держалась уверенно и смотрела на нас своими карими глазами с чуть заметной усмешкой.
-Да, ребята, хочу вас познакомить с вашей одноклассницей Полиной - торжественно объявила классная - Полина приехала к нам из другого города, её родители в командировке, а она живёт с бабушкой. Прошу не обижать девочку и принять её в наш дружный класс!
Мы хором пообещали Майе, что будем дружить с новенькой. Учительницу свою мы очень любили и старались не расстраивать, хотя класс наш был довольно шумным и хулиганистым. Выделялись мы необычайной дружбой между собой, и, в отличие от других классов, не делились кучками и мелкими компаниями.
-Садись - Майя легонько подтолкнула Полину в спину и девочка, чуть прихрамывая, пошла к моей парте. Кругом раздались смешки, кто-то прошептал: "Хромоножка", а я, поняв, что это толстяк Коровин, повернулся к нему и показал кулак. Коровин испугался, смутился и замахал руками.
-Коровин? - Майя вопросительно посмотрела на него - ты, видимо, стремишься к доске и потому от нетерпения машешь сразу обеими руками? Иди отвечать!
-Ну Майя Владимировнаааа - протянул Коровин.
-Иди, иди.
Я показал Коровину язык и посмотрел на профиль новенькой. Смуглая щека с остреньким носом, лоб с милой поперечной морщинкой, пушистые ресницы за стёклами очков, тонкие пряди волос, выбившиеся из-под жидких косиц, нежный пушок на шее - вся она была какая-то нездешняя, не похожая на других, не из этого мира пёстрых девчонок-болтушек с налитыми щёчками и вечными смешинками в глазах. Она была вся какая-то...серьёзная, и не по годам взрослая.
-Ты где ногу-то повредила? - спросил я шёпотом - если кто тронул, ты скажи, я ему морду набью.
-Да нет - прошептала она, не поворачиваясь ко мне и делая вид, что внимательно слушает Майю - никто меня не обижал. Это я...упала.Я такая неловкая.
-А ты чем занимаешься? - опять прошептал я - у нас весь класс спортом увлекается...
-Даже этот? - улыбнулась она и глазами показала на Коровина - по нему незаметно...
-Он тоже! Тяжеловато ему, конечно, но уже делает успехи.
-Я в музыкалку хожу - сообщила она - и читать люблю...
-Так - ворвался в наш разговор голос Майи - я вижу ты, Бородин, хочешь дополнить Коровина. Иди к доске!
Коровин, схлопотав заслуженный трояк, весь красный от напряжения, с бисеринками пота на лбу, двинулся на место.
Вскоре я выяснил, что мы с Полиной живём в одном доме. Она жила на первом этаже, поэтому в тот же день, покончив с уроками, я постучал ей в окно и позвал с нами гулять. Мы "тусовались" классом на нашей детской площадке - приходили те, кто жил рядом и был непрочь составить компанию своим одноклассникам.
В последующие дни выяснилось, что новенькая - чрезвычайно умное и коммуникабельное существо. Она легко нашла язык с нашими девчонками, знала много интересных вещей, была начитана, с удовольствием помогала на контрольных и диктантах по мере возможности, и могла рассказать сотни занимательных историй.
Одно нас смущало - она никогда не принимала участия в подвижных играх и не посещала физкультуру. Через день она таскала с собой большую нотную папку и после школы шла в "музыкалку", где училась игре на фортепиано.
От вопросов, почему она не посещает физкультуру и не играет с нами в "лапту" и волейбол, она старалась откреститься, где шуткой, а где просто переводила разговор на другую тему. Вскоре все мальчишки были очарованы новенькой, её певучим, грудным голосом, обширными знаниями и карими глазами за стёклами больших очков. Лёгкая хромота делала её беззащитной и я, несколько раз опасаясь, что она будет возвращаться после "музыкалки" в сумерках, встречал её и провожал домой.
Как-то раз, когда она в очередной раз ушла на свои занятия, а мы с половиной класса остались рисовать стенгазету, первая красавица класса, капризная Маринка, вдруг спросила у Майи:
-Майя Владимировна, а почему новенькая на физру не ходит? У нас класс такой спортивный, она нам все показатели попортит!
Майя Владимировна помолчала, словно стараясь подобрать нужные слова, а потом ответила:
-Марина, но ты же видишь - у Полины травмирована нога. Она освобождена от физры и ходить на неё не сможет.
-Ну Андрей Павлович и не заставлял бы её бегать - капризно надув губы, начала спорить Маринка - она могла бы делать какие-то упражнения просто...
-Марина, это исключено, и давай оставим этот разговор.
Она пошла посмотреть, что мы там намалевали, а Маринка продолжала бубнить себе под нос.
Как-то раз мы с ребятами забрались на крышу старой высотки - летом мы имели обыкновение там загорать, а сейчас пришли просто посмотреть на звёзды. Позвали с нами и Полину, помогли подняться. Мы сели рядом на какой-то приступок и смотрели в небо.
-Кирилл - произнесла она - знаешь, о чём я мечтаю?
-Нет - я мотнул головой - скажи...
-Я хочу когда-нибудь, как вы - побежать быстро-быстро, туда, к закату, так, чтобы ветер в ушах шумел и звёзды бежали вслед за мной...
-Ну чего ты! - воскликнул я - конечно, побежишь когда-нибудь! Вот пройдёт твоя хромота, и побежишь!
Она посмотрела на меня так печально, что к горлу подступил комок.
-Нет, Кирилл - произнесла грустно - этого никогда не будет. Это невозможно.
-Но почему...
-Не спрашивай меня никогда - с детской непосредственностью она взяла мою руку в свою - для некоторых людей может быть невозможным то, что для других доступно. Цените это, Кирилл. Вы очень хорошие люди - ты и твои одноклассники.
-Они и твои тоже - пряча подступившие вдруг слёзы, произнёс я.
А потом новенькая пропала. Хотя... На тот момент и в голову никому не приходило называть её новенькой - Полина стала неотъемлемой частью нашего восьмого класса. Девчонки скучали по ней, мальчишки предлагали пойти проведать, но...дальше предложений дело не шло. Майя Владимировна сообщила нам, что Полинка заболела и попросила меня сходить и передать ей "домашку".
Вечером я остановился около её двери и позвонил в звонок. Внутри квартиры прозвучали мелодичные трели и я услышал приближающиеся характерные шаги с лёгким пошаркиванием. Она открыла дверь и смотрела на меня без всякого удивления. На ней было простое домашнее платьице в ярко-оранжевый горох по голубому полю, на плечи накинут пуховой белый платок, на ногах... И тут я застыл, не в силах оторвать взгляд от того, что увидел. Ниже колена, на уровне голени, у девочки был протез.
-Что это? - спросил я, остолбенев, кивая на её ногу, обутую в мягкий тапок. Вопрос был некорректным и бестактным, но в тот момент мне было всё равно - я был так поражён увиденным.
-Что? - переспросила она -а, это...
И сказала так просто, словно это было чем-то обычным и естественным.
-Это протез, Кирилл.
-Но как же...
Дальше я не мог продолжать - она схватила меня за руку и втащила в комнату, твердя на ходу:
-Пойдём, я тебя с бабушкой познакомлю, попьём чай, и я сыграю тебе что-нибудь из Чайковского или Бетховена.
Бабушка Полины выглядела, как светская дама из прошлого века. Комната тоже напоминала комнаты из каких-нибудь старинных замков - тяжёлые портьеры на дверях и окнах, круглый стол в центре с белоснежной скатертью, тяжёлые стулья с витыми ножками и много-много книг, старинных, тяжёлых фолиантов. На стенах висели портреты каких-то мужчин с загнутыми кверху усами и в старинных сюртуках.
Я не мог смотреть на Полинку во время чаепития. Её бабушка степенно рассказывала про своих предков, а у меня в груди было щемящее чувство невозможности что-либо изменить. Потом Полина села играть на фортепиано. Грустные, мелодичные, нежные звуки заставляли меня то и дело трясти головой, загоняя обратно набегавшие слезинки. Я вдруг подумал, что эта девчонка с железным характером необычайно талантлива. Много месяцев она училась в нашем классе, и никто не знал о её недуге, даже я, считавшийся самым близким её другом.
Провожая меня до двери, она взялась за рукав моей куртки и произнесла:
-Кирилл, обещай мне, что ты никому не расскажешь. Не хочу, чтобы меня жалели.
Я кивнул головой и спросил её:
-Полинка, ну как же так... Это ведь... Несправедливо.
-Значит, так надо, Кирилл. Я была совсем маленькая. Мой отец тогда получил своё первое звание и ушёл в отпуск. А в отпуске... Сильно загулял. Как-то раз он из-за этого поссорился с мамой, они долго кричали, а я плакала от страха. И вот в один из моментов он запустил в маму хрустальную пепельницу. В неё не попал, но когда она стала падать совсем близко к полу, то прилетела аккурат мне в ногу. Сначала ничего не было, а потом... Образовалась опухоль. Врачи сказали, что единственный способ спасти мне жизнь - это отнять эту часть ноги. С тех пор я на протезе. Сначала было непривычно, а теперь... Теперь я привыкла. Отец с тех пор ни грамма в рот не берёт, и каждый день просит у меня прощения. А я давно простила его - ведь он мой папа, и я его люблю... Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что никогда не буду бегать так, чтобы звёзды бежали вслед за мной...
Я кивнул головой, мы попрощались, и я пошёл домой. Вечером я не вышел гулять, как обычно, а провалялся в кровати. Что-то жгло у меня в груди и не давало спокойно дышать. Я всё никак не мог найти ответа на вопрос, почему такие люди, как Полинка, должны быть чего-то лишены, какой-то возможности. Ведь она - настоящий человек, человечище, умная, добрая, с большим сердцем и открытой, чистой душой. Несколько раз мама заходила ко мне в комнату и осторожно касалась рукой лба - уж не заболел ли я. Но я делал вид, что сплю, а сам мучился от осознания того, что Полинка никогда не сможет побежать навстречу закату.
В один из вечеров, когда она уже поправилась и вернулась к занятиям, мы шли с ней по набережной, тянувшейся на несколько километров вперёд. На небе всходили первые звёзды, облако заката на горизонте было поддёрнуто розовой дымкой. Я вдруг внезапно схватил её на руки. Она была лёгкой, как пёрышко, под рукой я ощущал её худые лопатки. Её огромные глаза за стёклами очков со страхом уставились на меня.
-Ты что делаешь, Кирилл?
-Хочу - сказал я, глядя ей в лицо - чтобы ты ощутила, как это - бежать навстречу закату, чтобы ветер шумел в ушах и звёзды бежали следом за тобой...
-Ты с ума сошёл? Отпусти меня!
Но я побежал, не слушая её. Побежал, всё ускоряясь и ускоряясь, побежал так, что в ушах зашумел ветер, а закат плыл мне навстречу. Полинка притихла, лишь смотрела в сторону этого уже пылающего заката, а я всё ускорялся и ускорялся, не чувствуя усталости, не чувствуя асфальта под ногами, ощущая себя словно летящей птицей. Казалось, я сейчас взметнусь к небу и унесу в закат эту удивительную девчушку...
Мы упали на песок, хохоча и болтая друг с другом. Полинка тяжело дышала, словно не я, а она сама неслась сейчас по асфальтовым дорожкам набережной. Она посмотрела на меня своим удивительным взглядом и сказала неожиданно серьёзно:
-Спасибо тебе, Кирилл. Ты исполнил мою мечту.
Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Когда в один из дней Полинка не пришла в школу, Майя Владимировна сообщила нам, что приехали её родители и забрали с собой в тот город, где обосновались, похоже, надолго. Я очень переживал наше расставание. Сначала мы с Полинкой переписывались, а потом, закончив школу, потерялись - я уехал поступать в институт в другой город, она, скорее всего, тоже. Но до сих пор иногда, когда закрываю глаза, я вспоминаю тот вечер, когда навстречу мне, бегущему, мчался пылающий закат, и звёзды бежали следом...