Письма в Крым

Глава 1

Какое холодное лето!
(как Фет, но про осень сказал.)
И солнца не то чтобы нету,
но круг его больно уж мал.
И дождь по три раза за сутки,
и нету детей на пруду,
лишь мерзнет с утятами утка,
и мерзнут деревья в саду.
Но вишня упрямая зреет,
и слива — и хватит их всем.
И дух в каждой жилочке веет,
хотя и не хочет совсем. (Инна Кабыш)


Март 2023 г.

Соседская кошка пробралась на веранду и где-то в углу нассала. Резкий, характерный запах невозможно игнорировать. Проветривание не поможет, надо найти источник. Ума не приложу, как эта зараза пробралась в дом.

С кошкой у меня установлена договоренность – она не лезет в дом, я угощаю ее вкусняшками на улице. Стоило мне стукнуть калиткой, как кошка тут же материализовалась буквально из воздуха. Я каждый раз поражалась ее способности появляться внезапно – как джинн из бутылки. Кошка живет в доме напротив, он обитаем круглый год. Соседа зовут Роман, имя его жены я постоянно забываю. Мне очень неудобно, и я стараюсь сократить с ней контакты до минимума. Только здороваюсь и улыбаюсь. На даче зимой и весной я бываю редко, стараюсь прошмыгнуть скорее в свою калитку, но вечно натыкаюсь на Романа. Такое чувство, что он как соседская кошка, постоянно меня караулит.

- Доброго дня, соседка!

Я стою на пороге и обозреваю фронт работ. Снега то навалило, работы много, но первоначальная задача – это пробраться в сарай и достать лопату. Хорошо, что сарай прямо у забора и долго по колено в снегу не придется прокладывать дорогу.

- Привет, Роман! Как жизнь, здоровы?

Я соблюдаю ритуал вежливых слов, надеясь в душе, что Роман будет краток. Но нет, сосед долго и нудно рассказывает про болячки детей и проблемы с клиентами. Под его бубнеж, я почти расчистила дорожку до дома. Хорошо, что участок маленький и я почти не взопрела, хотя привычно начало тянуть живот и спину.

- Может помочь, соседка? – спрашивает у моей спины Роман. Он вдруг допер, что стоит и смотрит, как надрывается маленькая, хрупкая женщина.

- Спасибо, я почти закончила – стою, отдуваюсь и хмуро посматриваю как кошка делает вид, что охотится на кого-то. Типа мышей. Все мыши в доме, она это понимает также хорошо, как и я. Может поэтому и рвется все погостить, кто же разберет, что у кошки на уме.

Сосед наконец понял, что он тут лишний и исчез. Я стою посредине участка, заваленного снегом и вспоминаю, что надо скорее включить обогреватели. Печь затоплю позже, когда старый дом немного отогреется.

Дом и правда очень старый, но муж успел его отремонтировать еще до того, как слег. Он полностью заменил полы, обшил вагонкой веранду и перестроил крыльцо. Местами сменил старый шифер на бурый ондулин. Начал обшивать сайдингом стены дома, но успел только наполовину обшить. Так и стоит дом – по фасаду и у крыльца обшито белым сайдингом, а две стены грязно-зеленого цвета. Старая краска почти облезла.

Каждый год я хочу уехать из города. Слякоть и гололед, целый месяц ограничивают меня в передвижении. Я представляю, что где-то уже зацветают первоцветы и набухают почки. Каждый март я мечтаю о Крыме, мечтаю встретить там весну, наблюдать ее приметы и дышать ее воздухом, напоенным ароматами первых листьев. У нас это чудо ожидается не раньше середины мая. Я не могу уехать в Крым, но мечты и острое желание уехать не оставляют меня. Вот и решила пожить на даче несколько дней. Здесь хоть нет грязных осевших сугробов и собачьих какашек.

- Что, неужели останетесь на несколько дней? – сосед снова заглядывает в калитку. Оказывается, он не ушел далеко, а топчется около моего забора. Вот еще не хватало, похоже я сама с собой говорю вслух. Дожила!

- Вечерком заходите по- соседски. Яна будет рада – Роман явно беспокоится за меня. Они с мужем хорошо общались. Как-то быстро нашли общий язык, чего не скажешь про меня и его жену.

Яна – его жена. Эта женщина отталкивала меня своей навязчивой любезностью. Когда были зрители, она из кожи лезла, чтобы услужить. Когда никого не было, она тут же переставала меня замечать. Они переехали сюда из области. Денег хватило только на дачный домик, и они долго там ютились, пока строили новый и вместительный. Я понимаю, что ей пришлось несладко, ведь в этой сараюшке у нее родился младший сын. Глядя, как она крутится во дворе, стирая в каком-то старорежимном корыте детские курточки, я в душе ужасалась неустроенности их быта. С постройки нового дома, все у них изменилось, но только не наши с ней отношения. Она меня явно недолюбливала, хотя остерегалась показывать это при муже, разыгрывая из себя услужливую и добрую.


Дом быстро отогрелся и благодарно поскрипывал и пощелкивал как старик, греющий свои кости у горячей печки. Я разгрузила сумки, выложив на стол солидные запасы колбасы и сыра, свежих овощей и немного фруктов. Готовить для себя любимой, да еще на даче, где нет водопровода, а для мытья рук надо сначала растопить снег? Нет, такие подвиги не для меня, это к моей соседке напротив. Как же ее зовут? Ах, да, вроде Роман назвал ее по имени. Яна. Дурацкое имя, как и она сама. Полная, рыхлая тетка с вечно немытой головой.

- Вот поживешь тут с недельку и превратишься в такую же клушу – сказала я сама себе опять вслух. Привычка говорить сама с собой у меня закрепилась с той поры, как я осталась одна. В одиночестве есть свои преимущества и свои недостатки. Один из недостатков – мне не с кем поехать в Крым. Нет, у меня есть подруги, но март и апрель неподходящий месяц для отпуска. Если у тебя маленькие дети или внуки. У меня тоже есть дочь, правда она взрослая и давно уже отделилась и отдалилась от меня. Переезд в другой город способствует разрыву всех связей. Они рвутся потихоньку и незаметно. Каждый день ты ждешь звонка, боясь звонить сама и потревожить. Быть несвоевременной, вызвать раздражение.

Стол расположен у окна, и мой взгляд цепляется за молодые яблони, которым всего два года. Зацветут ли они в этом году. Я рассматриваю заваленные по самые макушки кусты смородины. Они утонули в глубоком снегу и торчат лишь кончики ветвей, как утопающий, они протягивают ветки- руки. Делать здесь нечего, остается только пить чай и смотреть на снег, вспоминая Крым.

Почему именно Крым? Видала я места и получше. Но память возвращает меня именно в Крым, может потому, что была я там в разные годы моей жизни и каждый раз на пике эмоций и чувств, не только от увиденного, но и от отношений и людей, которые окружали меня в ту пору. Может потому, что сейчас я осталась одна, мне вновь интересно пересмотреть эти кадры, как забытое любимое кино. Очень родное и вызывающие массу приятных чувств.

Чайник давно и бурно кипел, требуя немедленных энергичных действий. Оторвавшись от созерцания яблонь, я заварила чайный пакет и разложила бутерброды по тарелке. Подумав, решила сделать себе еще салат из огурцов и помидоров. Еще у меня были домашние котлеты, я решила разогреть их вечером на печке, а пока убрала в холодильник.

Дела закончились или силы оставили, но мне вдруг показалась абсурдной идея провести на даче даже ночь, а не только несколько дней. Я еще не все дорожки расчистила, можно прогуляться до реки, но апатия уже навалилась на меня со страшной силой. Завтра разгребу площадку около бани.

Кошка уже давно ушла восвояси, и я вдруг пожалела, что не пригласила ее переночевать со мной. Да, она пометила территорию, но она ведь не виноват, и я не виновата, что осталась на свете одна и мне одиноко и горько. Временами выть хочется.

Я запретила себе выть и включила телевизор. Тут всего четыре программы, не то что дома. Экран тускло засветился и голоса людей ворвались в мою маленькую комнату. Домик совсем небольшой, наверху есть еще одна комната, на зиму дверь на лестницу закрыта. До лета я туда не поднимаюсь, но сегодня нарушила эту традицию и поднялась по скрипучей лестнице. Перила давно требовали ремонта, муж не успел ими заняться. Здесь, наверху, все было оставлено как при бывших хозяевах. На подвесной полке лежала груда старых альбомов. Я отодвинула стекло и достала самый нижний. Сдула пыль и открыла – это был мой детский альбом. В комнате нестерпимо холодно, пора спускаться вниз, если я не хочу разболеться. Альбомы я взяла с собой. Есть еще книги в тумбочке, но читать я не хочу.


Пристроившись с альбомом на диване и нацепив котлету на вилку, я весь вечер сижу у весело потрескивающей печки. Листаю альбом с детскими фотографиями, рассматриваю забытые лица. Как это было давно. Вот мы с родителями на Кавказе. В Геленджике. Одетые в костюмы индейцев на фоне моря. Самые прекрасные воспоминания связаны с отдыхом на море всей семьей. Я редко видела маму, она много работала и всегда чувствовала себя уставшей. Я чувствовала себя позабытой и позаброшенной, никому не нужной.

В тот год мама решила нас с братом отправить в пионерский лагерь. Сколько мне было? Лет двенадцать. Я не хотела в лагерь, хотела ехать на юг вместе с родителями, но мама заявила, что в этом году она никуда не едет. Нет денег. Я послушно проглотила обиду, ведь я понимала, что мама хочет, как лучше для нас. Просто она не понимала, что я хочу быть всегда рядом с ней и никакие юга и моря не сделают меня счастливой в отрыве от нее.

Разбирая старые фото и вспоминая счастливые дни, я решила записать свои воспоминания, оформив их в письма. Я трижды была в Крыму, в разные периоды моей жизни. Первое письмо – это воспоминание о каникулах, проведенных в пионерском лагере.


Глава 2

Крым. 1982 г.


Огромный тутовник рос во дворе школы, в здании которой расположился лагерь. Ребята лазали на дерево за ягодами, весь асфальт под деревом был в черных пятнах раздавленных ягод. Или это была плитка? Теперь я уже смутно помню то место, только в общих чертах. Остались в памяти мелкие детали и эмоции, которые переполняли меня до краев. Жаркое крымское солнце, заглядывает под листья и ищет меня. Я будто скрываюсь здесь ото всех и одновременно слежу как мяч взлетает и ударяется о стену. Мальчишки играют в футбол. Я наблюдаю за ними скрытно, вполглаза. Нет, мне не интересна игра, мне нравится вот тот смуглый высокий мальчик в черных трикотажных шортах и белой майке. Я кладу голову на острые худые колени и прикрываю глаза, вроде как от солнца, но это не совсем так. Я слежу за мальчиком и в груди у меня становится так тепло и радостно. Это не от полуденной жары, я прекрасно это знаю. Дерево так раскидисто и прекрасно, я чувствую себя под его защитой. Я знаю, что мальчик ищет меня глазами под деревом, но не хочу быть найденной. Ведь тогда волшебство исчезнет, как только наши взгляды пересекутся – я потеряю свою защиту.

- Петрова! Петрова, иди сюда!

Это наша пионервожатая Леночка надрывается. В нашем пионерском отряде две Петровых. Я и Тоня. Я думаю, она зовет Тоню и не откликаюсь, упорно рассматриваю черные пятна от раздавленных ягод. Мне их жалко. Я очень хочу их съесть, но они лежат безнадежно раздавленные, такие прекрасные и одновременно, отталкивающие. Теперь это грязь, которая пачкает асфальт.

- Леся Петрова, вот ты где! – пионервожатая заглядывает под ветки – все девочки уже в сборе, одна ты тут прячешься, как всегда. Иди скорее к Ирине Михайловне, все девочки сейчас будут стирать свое белье. У тебя есть грязная одежда?

В школе все удобства во дворе. Чтобы умыться и вымыть руки надо спуститься во двор. Там же и туалет свободного падения.

- А когда пойдем на пляж?

Пляж недалеко, мы ходим строем два раза в день купаться и загорать.

Леночка пожимает плечами. Типа, успеется, еще жарко, а пока можно постирать свои трусы и носки. Это невесело, но необходимо и я плетусь на задний двор, где у кранов с водой уже гремят тазами девчонки, а строгая Ирина Михайловна раздает мыло и учит нас азам стирки. Я тщательно тру носок, думая о высоком смуглом мальчике. У него жгуче черные волосы и темные глаза. По моим меркам, он красив, но я боюсь даже думать об этом. Интересно, заметил ли он, что я уже не сижу под деревом. Мне казалось, что он рисуется и получает удовольствие, что я смотрю на него, а может я все придумала и ему нет до меня дела. Нет есть, я заметила, как он смотрел на меня за завтраком. Хорошо, что за завтраком был кофе с молоком. Здесь противная солоноватая вода. Компот из вишни невозможно пить, у него отвратительный солоновато-сладкий вкус. Лучше всего, когда дают сок. Березовый или томатный. У нас дома такой продают в стеклянных трехлитровых банках, а я люблю вишневый или персиковый, но его никогда не привозят в магазин.

Вечером мы пойдем гулять в степь. Леночка каждый вечер нас приглашает на прогулку, но идут только девочки. Мальчишки игнорируют приглашение прогуляться в окрестностях поселка. Поселок совсем небольшой, мы проходим несколько домов и оказываемся в зарослях каких-то деревьев, а потом неожиданно деревья заканчиваются и перед нами расстилается открытое пространство. Леночка говорит, что это и есть степь. Воздух, прогретый за день, напоен ароматами трав, хотя кругом все выжжено солнцем. Мы идем по этой сухой земле, не замечая ее красоты, но я помню то чувство, что всегда охватывало меня там. Чувство сопричастности к чему-то прекрасному и великому. Мне хотелось обнять эту землю, отдать ей всю нежность, что я копила целый день, думая о смуглом мальчике.

- Не отставайте, кучнее, Петрова, хватит мечтать – слышу я вполуха и продолжаю стоять, созерцая этот простор, впитывая незнакомые запахи и пытаясь запомнить каждое мгновение.


- Девочки, каждый отряд готовит выступление. Это может быть песня или танец, но надо что-то необычное и хорошо бы костюмы. С этим, конечно, сложно, но надо думать – Леночка морщит облезлый покрасневший нос. У многих носы облезли, но только не у меня. Я не такая белокожая как другие, практически не обгораю на солнце.

Девчонки долго совещаются, потом предлагают поставить разнузданный танец дерзких пираток. Мы натягиваем треники и подворачиваем футболки, заголяя животы. Всем весело, мы азартно пишем зубной пастой надписи на голых спинах : «Не подходи – убью» и хохочем. Я заражаюсь общей суматохой и весельем и тоже рисую перекрещенные кости на животе.

Прибегает Леночка с выпученными глазами и осуждающе мотает головой, но мы уперлись. Будем петь пиратскую песню из мультика про остров сокровищ. Она сдается, понимая, что ей влетит от воспитательницы, но она сама недалеко ушла от нас по возрасту и готова рискнуть.

- Мальчишки просят ваши платья, хотят переодеться девочками. Совсем все сошли с ума – жалобно стонет Леночка, собирая с кроватей наши брошенные платья. Хватает и мое, бордовое ситцевое платье в мелкий горошек. Оно такое позорное, но мама мне только таких дала с собой. Еще у меня есть парадно-выходное из искусственного шелка. Его некуда надевать, но вот сегодня как раз тот случай. Я грызу ногти от отчаяния. Ведь на бордовом дырка. Я вчера зацепилась за гвоздь и не успела зашить. Какой позор! Надеюсь, мое в общей куче не заметят, и никто из мальчишек его не захочет надеть.

Когда вы вышли всей толпой на школьный двор, где по периметру уже толпились другие отряды, я с ужасом заметила знакомое бордо в белый горошек. Оно ему было слишком коротко и смотрелось нелепо. Худые загорелые ноги забавно торчали из-под подола.

- Смотри, Леся, твое надели, а мое так нет – в голосе девочки было столько разочарования, что я мгновенно забыла про стыд. Сердце мое подпрыгнуло как мячик и укатилось куда-то в живот, где торчал оскаленный череп и кости. Платье надел именно тот высокий мальчик, которым мне нравился. Это был тайный сигнал : «Свистать всех наверх». Мы выступили дерзко и весело, хотя песню могли бы и получше исполнить, но времени на репетиции не было. Мне было очень весело, я смеялась громче всех и не стеснялась изображать пиратку. Ведь он надел мое платье. Именно он, значит я ему нравлюсь.


Глядя в окно на заснеженные кусты и яблони, особенно приятно вспоминать солнечный Крым. Тогда в лагере, мы несколько раз выезжали на сбор урожая. Собирали яблоки и миндаль. Я даже в магазине не видела миндаль, а тут целый сад деревьев. Скорлупки покрыты бархатистой нежной кожицей, я взяла несколько и спрятала в карман. Будет сувенир из Крыма, покажу дома – вот они удивятся, ведь для нас это экзотика. Яблони у нас росли под окнами, правда, они только цвели, да и не особо я интересовалась в детстве всеми этими деревьями. Скорее их плодами.

До яблоневого сада мы ехали в трясучем грузовике, распивая песни.


­Вместе весело шагать по просторам,
По просторам, по просторам.
И, конечно, припевать лучше хором,
Лучше хором, лучше хором.


Солнечные зайчики скакали вслед за нами, пытаясь перегнать и ускользнуть в свою солнечную норку. Я следила за машиной, что ехала впереди и искала глазами смуглого мальчика. Что он делает? Поет вместе со всеми или смотрит по сторонам? Почему мне это было так важно, не потерять его из виду, ведь я даже не смела узнать, как его зовут, чтобы ничем не выдать своего интереса. Я могла только следить за ним издали, он тоже не пытался подойти ко мне и заговорить. Ночами я лежала без сна и думала о нем, пока девчонки пугали друг друга страшными историями про Черную руку. Черная рука подкрадется ночью и задушит тебя. Это было смешно и не страшно. Страшно было, что все узнают о моей тайне. Днем я напускала на себя равнодушный вид, но когда встречалась глазами с ним – сердце сладко замирало.


- Хватит стоять столбом, берем ведра и идем собирать урожай – голос Леночки до сих пор звенит у меня в ушах – иди вон к тому дереву, Коля будет срывать с верхних веток, а ты с нижних. На лестницы лезут только мальчики.

Я подхватываю ведро и со всех ног бегу к указанному дереву. Не глядя на Колю, собираю яблоки с нижних веток, но потом меня одолевает любопытство. Вот только надо незаметно, вдруг еще вообразит себе.

- Эй, принимай ведро и подай пустое – голос выводит меня из задумчивости, и я поспешно хватаю зеленое эмалированное ведро. Он наклонился и наши взгляды встретились. От неожиданности я роняю ведро и яблоки сыплются на землю.


- Эх, ты, растяпа – он говорит это нараспев и усмехается. Я краснею как эти яблоки. Ведь я не знала, что смуглого худого мальчика зовут Коля. Я не ожидала, что наши руки встретятся. Слезы подступают близко к глазам. Я злая на яблоки, Колю и саму себя. Все так неудачно, вдруг моя тайна видна всем. Я этого не переживу. Смотрю, как Коля ползает и собирает яблоки. Одно, самое крупное и красное, он тщательно обтирает концом своей майки и протягивает мне.

- Ты чего скуксилась? На, попробуй, сладкое.

Я беру яблоко, мне его не хочется, но ведь это он мне его дал. Надкусываю, сок пенится и течет по подбородку, а Коля улыбается и утирает его тыльной стороной руки. Мне хочется прижаться к его груди, но я только усиленно жую яблоко, совсем не чувствуя его вкуса, а жаркое крымское солнце смеется над нами, обжигая плечи.