Вторая встреча с космосом. Часть 4. Станция

АРКТИЧЕСКИЕ ХРОНИКИ

Часть 4. Станция, ледокол, испытание генераторов, инопланетяне

Выйдешь из дома - не сразу поймешь, ночь или день,
А мороз 32-37.
Фотопленка не тянется и на морозе рвется,
Ветра нет, только Луна по кругу галопом несется.
Темное небо без облаков,
А вокруг острова «эвересты» айсбергов,
Стоят как часовые на страже океана.
Все верно, так и было, без прикрас и без обмана!

В соответствии с островными правилами поведения перемещаться по служебной необходимости за пределы обсерватории можно было только с оружием или в сопровождении вооруженного сотрудника, предварительно сообщив о конечной точке своего маршрута и примерного времени прихода. По территории станции передвигались без оружия и без охраны. В истории станции уже были трагические случаи, связанные с нападениями медведей на людей, поэтому я всегда соблюдал осторожность, не желая попасть в сводку происшествий. На большие расстояния за территорией обсерватории передвигались только на вездеходах.

Практически все служебные и жилые помещения станции были подключены к проводной радиотрансляционной и телефонной сети. Утро на станции начиналось с передачи по радиосети местного времени, прогноза погоды, объявлений, новостей, поздравлений сотрудников по разным поводам и меню завтрака на камбузе. Без такой информации во время полярной ночи иной раз даже трудно определить время суток за окном, что напрямую было связано не только с работой на станции, но и, например, с работой камбуза. Кстати, для полярников давно уже выпускаются специальные часы, циферблат которых разделен на 24 часа.

Кроме того, по сети передавали и различные служебные сообщения, в том числе, экстренные, например, по внеплановым пускам метеоракет. В этом случае команда сотрудников экспедиции быстро выдвигалась на техническую позицию станции ракетного зондирования атмосферы (СРЗА). Это могло произойти в любое время - во время отдыха, просмотра фильмов в кают-компании и прочих случаях. Так, например, я четыре раза на станции начинал смотреть фильм «Пираты ХХ века», но так и не досмотрел его до конца.

Это был первый советский кинобоевик, который вышел в прокат на материке летом 1980 года, а уже осенью того же года появился в виде узкоплёночный копии на ледоколе «Леонид Красин». В 1978 году легендарный ледокол «Леонид Красин», занимавшийся обеспечением работ изыскательных геологических партий, встал у кромки припая недалеко от обсерватории. На ледоколе была большая коллекция фильмов формата 16 мм поэтому сотрудники станции периодически обменивались копиями фильмов с командой ледокола. Таким образом этот фильм и попал на полярную станцию.

После экспедиции, дома я наконец-то посмотрел весь фильм «Пираты XX века» от начала и до конца. Сейчас, когда я иногда просматриваю этот фильм, то вспоминаю полумрак уютной кают-компании станции, монотонное жужжание кинопроектора и хрустящие кусочки ржаных сухарей во рту, которые иногда попадались вместе с квасом. Этот квас мы в темноте черпали кружками из большой емкости, которая всегда сопровождала показы фильмов и банные мероприятия на острове. Однако, как потом оказалось, на зубах хрустели не только кусочки ржаных сухарей, но и рыжие тараканы, которые иногда умудрялись попадать в емкость с квасом.

Эти нелегальные жители острова обитали практически во всех жилых помещениях станции, несмотря на упорную борьбу с ними путем вымораживания помещений. А попадали тараканы на станцию с имуществом экспедиций, которые хоть на сутки задерживались на Диксоне. Для тараканов этот арктический поселок был просто «полярным раем», из которого они потом «зайцами» разъезжались не только по островным «поляркам», но и по материку.

Когда-то отец рассказал мне, что в тридцатые годы на Дальнем востоке ему довелось полгода проработать машинистом на ледоколе «Леонид Красин», который тогда назывался просто «Красин» и уже имел сложную и трагическую судьбу. Ледокол был построен в Великобритании по заказу правительства Российской Империи в далеких 1916-1917 годах и был назван «Святогором». У ледокола были мощные паровые машины, сжигающие около 100 тонн угля в день, а автономность его хода по запасам угля составляла около одного месяца.

Во время английской интервенции в 1918-1920 годах ледокол был захвачен и переправлен в Англию. В 1927 году ледокол переименовали в «Красин» в память советского дипломата, много сделавшего для возвращения судна в Россию из английского плена. В дальнейшем ледокол был дважды модернизирован и переведен в дизель-электрические ледоколы. В январе 1974 года он под названием «Леонид Красин» был передан в ведение Министерства геологии и стал использоваться как научно-исследовательское судно в качестве плавучей электростанции и общежития для участников геологоразведочных экспедиций в арктических морях.

Поэтому, когда мне предложили съездить на вездеходе на ледокол за новыми фильмами, я с удовольствием согласился. Кроме водителя и меня на вездеходе были еще три участника нашей вылазки и, конечно, мой знакомый пес со своим приятелем-псом. По дороге на ледокол за нами увязалась знакомая собака нашего пса, которой также не могли отказать в желании прокатиться на борту нашего вездехода.

Вот такой веселой и дружной компанией мы подъехали к мысу Обсерваторный, где у кромки припайного льда, весь освещенный судовыми огнями, как елка в новогоднюю ночь стоял громадный ледокол «Леонид Красин». Неожиданно для меня почему-то вспомнились строчки из известной песни «А ночью в тот же порт ворвался теплоход в сиянии своих прожекторов. И свой покинув борт, сошли на берег в порт четырнадцать французских моряков…».

Я подошел к ледоколу и мысленно поздоровался с ним, а потом, потрогав и погладив его холодный стальной борт, передал ему привет от отца, после чего по трапу поднялся на палубу. После обмена фильмами мы попросили сопровождающего нас вахтенного помощника капитана показать нам ледокол. Хоть я и родился в Приморском крае недалеко от берега Японского моря, но, к сожалению, моря так и не увидел, как и морских и океанских судов. В возрасте трех лет родители увезли меня на Волгу в Куйбышев.

Интересно, что мой единственный настоящий друг, Борис Федоров, с которым мы вместе учились в одном классе в школе, а потом и вместе призывались в армию, по окончании Куйбышевского планового института был отправлен по распределению в Приморский край Дальнего Востока в г. Уссурийск. Так вот, он по моей просьбе побывал в поселке Тавричанка под Владивостоком, где я когда-то родился и потом подробно описал мне в письме место моего рождения. Кроме того, как заядлый рыбак он летом и зимой побывал во многих местах побережья Японского моря, которые мне так и не довелось увидать хоть я и родился в тех краях. Вот такой зигзаг судьбы!

Ну что ж, продолжим про ледокол. Судов таких габаритов я до этого никогда в жизни не встречал, тем более вблизи. Особенно меня поразили своими размерами клепки, которыми были прикреплены стальные листы бортов к шпангоутам. Головки клепок, наверное, были размером с голову человека, если не больше. Как потом я узнал у вахтенного, клепок у ледокола было ровно пять тысяч штук.

Попав на борт ледокола, я был поражен большими размерами длинных коридоров, «надраенными», в соответствии с морской традицией, медными и латунными частями приборов и табличек, установленных на дверях кают. Во время экскурсии по судну из коридора неожиданно открылся вид на огромное машинное отделение в углублении кормовой части судна и бросающиеся в глаза два гребных вала толщиной, наверное, с голову взрослого человека, проходящие через все помещение. В тот момент мне на секунду почудилось, что сейчас я увижу своего отца, выходящего на палубу из угольной ямы машинного отделения…

Ледокол «Леонид Красин» был первым морским судном в моей жизни, которое я увидел вблизи и побывал у него внутри. По сравнению с речными судами, которых я достаточно повидал на Волге, это было что-то гигантское…
Недалеко от ледокола на острове стояла буровая вышка Кольской геологоразведочной экспедиции, участников которой доставили и разместили на ледоколе.

В ожидании погоды, подходящей для первого пуска, Олег Клюев, куратор облачных работ, предложил мне провести во льдах океана испытание генераторов паров металлов на работоспособность. К тому же это было еще и некоторым развлечением для участников экспедиции, которое должно было как-то разнообразить будни полярной жизни.

Для устойчивой установки и закрепления генераторов во время испытания во льдах, изготовили подходящую опору, а для приведения в действие стартового устройства подобрали нужной длины электропровод, аккумулятор и кнопку пуска. Чтобы исключить случайный запуск генератора снабдили систему пуска блокировочным устройством. С собой взяли генераторы паров бария и лития, прихватили фонари, ружье с патронами и пошли гуськом по льду океана, подальше от берега.

С учетом направления ветра (от нас в сторону океана) и защиты от огня и возможных осколков (на всякий случай) выбрали подходящее место для установки генераторов между айсбергами. Затем на опоре первым закрепили генератор бария и отошли подальше за айсберги. Я ввернул стартовый пиропатрон в генератор, навернул на него разъем провода от аккумулятора и отошел к остальным. Затем подали предупредительный сигнал красной ракетой, после чего я снял блокировку и нажал на кнопку пуска.

Раздался резкий хлопок, похожий на пистолетный выстрел, сопровождаемый красным всполохом, на фоне которого из корпуса генератора с шумом вырвался искрящийся столб пламени красного цвета, который буквально за какие-то мгновения выбросил из корпуса весь пар бария, после чего белесое облако его гидроксида ветром отнесло в сторону океана. Однако, момент работы генератора я все-таки успел запечатлеть на пленку.

 Ярко красный корпус пиротехнического устройства, который казался прозрачным еще какое-то время освещал снег и льды вокруг, превратив их в багровые декорации фильма ужасов. После того как мы забросали корпус генератора снегом, он еще немного недовольно пошипел, и, в довершении ко всему, и всем на удивление, окрасился в зеленый цвет. Всех это так поразило, что они обратились за объяснением этого феномена ко мне.

На что я им подробно и в стиле лектора общества «Знание» ответил, примерно, так: «Для защиты корпуса генератора от коррозии и придания ему достаточно благопристойного вида внешняя его поверхность покрыта хромом, как бампер у автомобиля. При нагреве хрома в кислородной атмосфере воздуха до температуры около 2000 оС он сгорает, превращаясь в свой оксид Сr2O3, который, как раз, и имеет зеленый цвет. Кстати, знаменитая полировочная паста «ГОИ», Государственного оптического института имени С.А. Вавилова имеет зеленый цвет, так как состоит в основном из оксида хрома». На что мне ответили: «Ну ты и химик, Саня!».

 Подобные испытания генераторов мы с коллегой Володей Рекшинским проводили не один раз, поэтому изменение цвета корпуса устройства не было для меня неожиданным, но работу генераторов ночью я наблюдал впервые - эффект был просто потрясающим незабываемо-фантастическим, особенно на фоне неподвижно застывших айсбергов, мгновенно окрасившихся в багровый цвет.

Испытание литиевого генератора внешне напоминало работу бариевого генератора, но высота факела над корпусом генератора была уже пониже, а звук его работы потише. Но корпус генератора тоже позеленел, наверное, также от смущения…

Однако, случилось так, что однажды работу генератора паров бария в космосе мне довелось наблюдать даже из Куйбышева, который находится достаточно далеко от места пуска метеоракет. А было это в августе 1979 года. Точнее сказать, я наблюдал уже результат работы бариевого генератора – светящееся зеленое облако паров бария в космосе. До этого момента я успел уже побывать на ракетной станции «Капустин Яр» и поучаствовать в пусках «облачных» ракет МР-12. Но, вернемся к тому вечеру.

В тот вечер я вышел из дома и в юго-западном направлении невысоко над горизонтом буквально случайно увидел зеленоватый объект, у которого, как мне показалось, прослеживался даже диск. Причем, это не было похоже на мерцающую звезду, а скорее походило на планету Юпитер в условиях его наилучшей видимости, но менее яркое и зеленоватого цвета. Но такие зеленые объекты пока не наблюдаются на нашем ночном небе. Поэтому я сразу подумал о бариевом облаке над ракетным полигоном «Капустин Яр».

Недолго думая, я вынес из дома компас и старенький теодолит, который когда-то в детстве подарил мне отец. Этот геодезический прибор стал моим первым основным оптическим инструментом для наблюдения звездного неба и Луны. В поле зрения трубы теодолита я четко увидел чуть вытянутое небольшое зеленоватое пятно. После этого определил угол места положения облака над горизонтом, который составил примерно от 14 до 15 градусов. С учетом расстояния до населенного пункта Капустин Яр под Волгоградом (по карте), которое было около 650 км расчетная высота облака над горизонтом составила от 170 до 190 км. Причем, поправка на кривизну поверхности Земли при этом была значительно меньше ошибки измерений, поэтому и не учитывалась мною.

Позже в интернете нашлась и таблица пусков ракет МР-12 на полигоне с образованием ИСО. Высота образования ИСО в эти дни согласно таблицы составила от 153 км (21 августа) до 176 км (7 августа). Все это подтвердило мое предположение о том, что в Куйбышеве в какой-то из этих дней я, возможно, наблюдал бариевое облако, образованное в космосе над полигоном Капустин Яр.

Вполне возможно, что подобные эксперименты, как раз и приводили иногда к рождению слухов о появлении в атмосфере Земли неопознанных летающих объектов (НЛО) - «летающих тарелок» инопланетян. Кстати, следующим вечером зеленоватый объект на горизонте уже не наблюдался…Возможно, что инопланетяне улетели домой, к своей планете…

В 2019 году довелось мне выступать в Калуге на 54-х Научных чтениях памяти К.Э. Циолковского с докладом о наших исследованиях, посвященных разработке конструкций генераторов паров металлов для создания ИСО в космосе. По окончании доклада я привел пример наблюдения ИСО с большого расстояния от места пуска ракеты. После этого один из участников конференции, имеющий отношение к метеоракетам, также поделился подобным наблюдением, что еще раз подтвердило мое предположение о возможности наблюдения облаков ИСО на больших расстояниях от места пуска метеоракет.

К слову сказать, в дальнейшем, у бариевых облаков в космосе, образуемых при горении азидных составов, обнаружилась еще одна интересная особенность. Как-то Анатолию Дробыжеву во время одной из его морских экспедиций (в 1990 и 1991 годах) кто-то из её участников, рассказал, что однажды при пусках облачных ракет время жизни одного из «политеховских» бариевых облаков составило около суток, что говорило о высокой чистоте паров бария. Такое длительное время существования «азидных» бариевых облаков в космосе, насколько он знал, никогда не наблюдалось при использовании генераторов паров бария, снаряженных традиционными пиротехническими составами…

В полярной экспедиции многое для меня было впервые - Заполярье, северные моря, полет над льдами океана, архипелаг Земля Франца-Иосифа, остров Хейса, ледокол «Леонид Красин», северное сияние, белые медведи и прочие атрибуты полярных широт…, а главное – встречи с людьми, живущими и работающими в суровых условиях небольшого полярного острова в середине архипелага Земля Франца-Иосифа.
Александр Пыжов