Вторая встреча с космосом. Часть 6. Земляки

АРКТИЧЕСКИЕ ХРОНИКИ

Часть 6. Земляки, медведи

В процессе подготовки к полярной экспедиции я узнал, что на Арктической обсерватории им. Э.Т. Кренкеля, расположенной на острове Хейса, вот уже два года работают два наших земляка и не просто земляка, а два бывших студента куйбышевского «политеха» Валерий Ларионов и Борис Власов, учившиеся на моем родном Инженерно-технологическом факультете на соседней кафедре «Радиотехнические устройства» (РТУ). «Уж коли выдалась такая оказия, давай привезем им письмо от преподавателя кафедры, парням будет приятно» - предложил мне мой руководитель Анатолий Дробыжев. Сказано, сделано! Уже через день Анатолий Иванович вручил мне письмо землякам от их бывшего преподавателя доцента кафедры РТУ Уклейна Анатолия Яковлевича, с которым он был хорошо знаком.

После окончания прилетной суеты я узнал, где можно найти земляков. Оказалось, что они работают на радиолокационной станции «Метеорит» в местечке, расположенном на расстоянии около километра от озера, а живут в «Ракете», в доме сотрудников обсерватории.

Недалеко от радиолокационной станции у берега острова в 1978 года встал ледокол «Леонид Красин», а в отдалении от них расположилась буровая вышка кольской геологоразведки. Как-то после работы я пришел к землякам в гости, передал письмо, сигареты, посидели, поговорили до 2-х часов ночи. Многое они мне рассказали о своих путешествиях, как сюда попали, о жизни на острове и ещё много чего, подарили фотографии, сувениры - минералы острова, рога оленя, который три тысячи лет назад бродил по этим краям и кусок окаменевшего дерева, целые стволы которых здесь изредка находят.

На острове Хейса земляки оказались благодаря своей работе в структурах Госкомгидромета СССР. До появления на станции они частенько ходили на научно-исследовательских судах, практически совершали кругосветные путешествия. На двух таких судах и мне довелось побывать. Первое судно называлось– Научно-экспедиционное судно (НЭС) «Михаил Сомов», которое было заложено в 1974 году по заказу Госкомитета СССР по гидрометеорологии и гидрологии, а после постройки в 1975 году было передано в НИИ Арктики и Антарктики. НЭС «Михаил Сомов» участвовал в двадцать одной советской и российской Антарктических экспедициях. Судно выполнило более десятка рейсов по заданию ААНИИ по перевозке грузов, в том числе и в Арктику. Как же я оказался на «Михаиле Сомове»?

В нашей первой морской «облачной» экспедиции на НИС «Профессор Визе» в 1990 году от куйбышевского «политеха» участвовал Анатолий Дробыжев - наш старший коллега по «облачным» работам. А я и мой товарищ Владимир Рекшинский занимались доставкой генераторов паров металлов на это судно.

Но получилось так, что в назначенный день судно по каким-то причинам не оказалось в порту г. Ленинграда. Поэтому меня вместе с грузом разместили на судне «Михаил Сомов», которое в то время находилось в порту. Затем мы с Володей сошли на берег и пошли в город. Володя устроился у родственников, проживающих в городе, а я пошел в ближайшее отделение милиции сдавать на хранение свое оружие, револьвер-наган, которое мне выдали для сопровождения пиротехнических генераторов металлов. Вот таким образом судьба познакомила меня с судном «Михаил Сомов», на котором мне довелось провести ночь и следующие полдня.

Второе судно, на котором мне через год посчастливилось пробыть уже целую неделю до его отплытия, было НИС «Профессор Зубов». Это была вторая совместная с ИЭМ морская «облачная» экспедиция сотрудников КПтИ в тропические широты, в которой от нас участвовал Анатолий Дробыжев – настоящий политеховский «морской волк», в активе которого уже был один морской рейс. На судне мы - я и второй сопровождающий генераторы Ирина Исаева, были на полном довольствии – нас кормили, поили, а потом и прокатили с ветерком до плавбазы за город, где перед отплытием судно заправлялось топливом. Там нас, как и всех провожающих, высадили на берег.

Здесь, пожалуй, к месту стоит вспомнить, как я первый раз с оружием садился на рейсовый самолет в аэропорту «Домодедово». После очередного сопровождения генераторов я поехал в аэропорт, прошел регистрацию, после чего остался последний этап проверки перед посадкой на борт самолета – прохождение через раму металлоискателя. По существующим правилам я должен был подойти к милиционеру, стоящему рядом, предъявить удостоверение на право ношения оружия и сопроводительный документ, после чего он разрешал мне пройти, минуя раму.

Я остановился перед рамой, и с непривычки как-то замялся, стою и чего-то жду. Старшина милиции, по-видимому, оказался опытным сотрудником, подошел ко мне и без лишних слов говорит: «С оружием, что ли?» - я кивнул и полез за удостоверением. После этого он махнул рукой: «Проходи! Перед посадкой скажешь об этом командиру экипажа». По тем же правилам, только командир воздушного судна решал, где оружие должно находиться во время полета – в сейфе экипажа или у владельца на борту.

Потом я побывал у земляков на рабочем месте, посмотрел на их работу, пофотографировал, но в основном безуспешно, пленка рвалась на морозе. Но несколько снимков все-таки получилось. Пленку проявлял у себя, уже в тепле французского дома, а парни позаботились и обеспечили меня всем необходимым для этого.
Некоторые фото я впоследствии даже отпечатал на острове.

Во время моего посещения земляков они мне рассказали и о печальном случае, который недавно произошел на острове. Это касалось белых медведей.
Для начала, в качестве предисловия, расскажу немного интересного о белых медведях и о встречах полярников с ними.
После экспедиции я увлекся чтением книг про Арктику и Антарктику и много чего узнал об этих труднопроходимых широтах планеты, скованных льдом.

Как оказалось, настоящим хозяином Арктики является не человек, а белый медведь. У белого медведя в Арктике нет врагов. Он самый сильный и ловкий из всех обитателей полярных широт. Вес медведя 300-400 кг, а вес взрослого самца может достигать до 500 кг и, тем не менее, медведь легко перепрыгивает через двухметровый торос. Причем, свое намерение напасть на человека он, в отличие от бурого медведя, не выражает рычанием и обходится без него, молча бросаясь на свою добычу.

Мясо белого медведя съедобно, эскимосы и чукчи активно употребляли его в пищу и использовали как корм для собак. Однако, известно, что ненцы, чукчи и эскимосы никогда не употребляли в пищу печень белого медведя. Ни один современный полярник или просто охотник не станет есть печень белого медведя.  Это вызвано тем, что в печени белого медведя содержится большое количество витамина А-ретинола, который у человека может вызвать гипервитаминоз и даже привести к летальному исходу.

В настоящее время охота на медведей запрещена. Для людей медведь в полярных широтах представляет самую большую опасность. В прямом столкновении медведя с человеком у последнего шансов практически нет. В своих воспоминаниях, известный полярник Папанин Иван Дмитриевич, как-то заметил, что при нападении медведя, когда идет выбор кто-кого, он пускал в ход оружие, свой револьвер-наган. Но револьверная пуля часто отскакивала от головы зверя, а вот «мосинская» винтовка-трехлинейка всегда безотказно выручала его при встречах с хозяином Арктики.

Но, еще полярники говорят, что медведь не только не любит, но и не переносит невежливого обращения и крепких выражений. В качестве примера приводят один из случаев подобной реакции медведей на грубое отношение к ним. Однажды будущий академик и руководитель Гидрометеослужбы СССР Евге;ний Константи;нович Фёдоров, создавший ИЭМ в г. Обнинске, рассказывал, что для того, чтобы отпугнуть медведя, подошедшего к их палатке, он закричал на него «пуская в ход весь известный мне моряцкий лексикон. Зверь еще несколько секунд постоял, послушал, затем не спеша повернулся и пошел прочь». Наверное, медведи, также как и люди не любят грубое отношение к ним ...

В России белый медведь обитает на прибрежной территории Арктики и её островах вплоть до Чукотского и Берингова морей. Охотится медведь на дрейфующих и береговых льдах, где есть проруби и открытая вода. Основная добыча медведей тюлени, нерпа, моржи и прочая арктическая живность. К ним он подкрадывается, когда они находятся в лунках, и ждет момента, когда они высунут голову из воды, затем ударом лапы оглушает добычу и вытаскивает её на лед. Поэтому самое голодное время для медведей — это зима, когда открытая вода затягивается льдом.

В это время медведь использует любую возможность для утоления голода, например, в обжитых районах начинает посещать помойки с пищевыми отбросами и склады продовольственных припасов полярных поселков, станций и отдельных экспедиций. У медведиц есть особо излюбленные места, которые они любят посещать с медвежатами и там же зимовать в берлогах – это остров Врангеля и архипелаг Земля Франца-Иосифа. 

Вот в это время года, когда природа уже одела северные моря в крепкую ледяную броню, и появились на территории обсерватории медведица с двумя медвежатами. Скорее всего, как уже, бывало, и не раз, они пришли на запах шкур коров, которые когда-то сбрасывали на береговые камни у океана. В то время поселок на острове насчитывал до 40 домов и имел даже свой самый северный детский сад. Для обеспечения жителей поселка свежим мясом и молоком в навигацию на остров завозили коров, которых кормили, поили, доили молоко и по мере необходимости использовали в пищу.

С тех пор прошло много времени. Такой способ обеспечения сотрудников обсерватории мясом и молоком оказался не очень экономически выгодным, тем более со временем для этого появились более подходящие возможности. Однако, эта куча шкур, с течением времени заносилась снегом и постепенно превратилась в ледяную глыбу без какого-либо запаха для человека, что я сам потом проверил. Но, возможно, для зверей эта глыба шкур была источником аромата изысканных лакомств, особенно в зимнее голодное время.

Так вот, медведи сначала пытались добраться до шкур, но потом им это, наверное, надоело, и голод заставил их искать пищу на территории обсерватории, несмотря на собак, которые их повсюду сопровождали. Нахождение медведей на станции уже стало представлять реальную опасность для сотрудников обсерватории, поэтому было решено отогнать медведей подальше в океан с помощью вооруженных сотрудников станции на островных вездеходах. Какое-то время медведи не беспокоили жителей станции, но затем опять появились и продолжили пугать народ – ходить по территории, срывать авоськи с продуктами с форточек, в общем хулиганить.

Руководство обсерватории связалось с начальством на Диксоне, и получили «добро» на отстрел медведицы, и отправление медвежат первым же рейсом самолета на материк в зоопарк: «Люди дороже, поэтому быстрее решайте эту проблему!». Что и было сделано. Медвежат поместили в клетку в заброшенном балке; на берегу океана, а шкуру медведицы отправили на Диксон.

Как-то я напросился поприсутствовать при кормлении медвежат, один из которых был мальчик, а другая, что поменьше, девочка. Бывалые люди говорили, что им около полугода. Хотя я никогда не дал бы им столько, выглядели они, как мне почему-то показалось, старше. Кормили их мясом, подавая его на лопате через отверстие в клетке. При мне один из медвежат с такой силой ударил по лопате, что выбил её из рук сотрудника обсерватории.

Интересно, что медвежата ни одного звука не произвели при этом. Забегая вперед, скажу, что, когда срок моей месячной командировки подходил к концу, то для того, чтобы официально оформить мой перелет на большую землю, даже рассматривалась возможность назначения меня сотрудником, сопровождающим медвежат в зоопарк, конечно, если подвернется борт. Борт не подвернулся, но вскоре появилась более реальная возможность отправки меня на материк. Но, об этом позже.

Кстати, о случайной встрече с медведями на острове я позже услышал еще и от членов «облачной» команды экспедиции Валерия Чкалова и Александра Каширина. Когда то, в одной из экспедиций на о. Хейса они вместе с коллегой Кулистиковым, сотрудником ЦАО из подмосковного Долгопрудного решили прогуляться по замерзшему океану и пофотографировать айсберги, которые иногда принимали совершенно немыслимые очертания. Начинался полярный день, и солнце уже стало постепенно выходить из-за горизонта.

Погода была на удивление безветренная, солнце приятно согревало лицо, вокруг стояла тишина, и только приглушенный звук островного генератора доносился издалека. Фотопленка уже была отснята, ружейные патроны отстрелены по ледяным мишеням, кроме двух патронов с дробью и с картечью, оставленных на всякий случай. Пора возвращаться домой, что парни и сделали. Но неожиданно из-за айсберга впереди появилась пара белых медведей, которые молча направились им навстречу. Парни стали кричать, шуметь, махать руками, но все тщетно, мишки упорно продолжали идти в их сторону, причем, уже стали расходиться в стороны, чтобы взять людей в «клещи».

Кто-то вспомнил, что при встрече с медведем нужно распахнуть одежду, чтобы увеличить габариты человека, тогда медведь, увидев бо;льшего, чем он противника отойдет в сторону. Но это тоже не сработало. Осталась последняя возможность отпугнуть медведей выстрелом из ружья, но патронов было только два – один был снаряжен дробью, другой - картечью. Стали решать - кому можно доверить эти спасительные выстрелы. Выбор пал на Александра.

Он стрелял, как будто лучше, да и отец у него был военный, хоть и медик, насколько я помню. На том и порешили. Когда медведи подошли как можно ближе, на расстояние прицельного выстрела, Александр прицелился и выстрелил первым патроном, заряженным дробью. Медведи продолжали идти! Остался один патрон с картечью. Александр тщательно прицелился, еще какое-то время выждал и …выстрелил.

На этот раз удачно! Один из медведей стал валиться на бок и упал на лед. Второй медведь подошел к нему и лапой стал его тормошить, как будто хотел разбудить. Парни не стали дожидаться концовки этой истории и быстро ушли в сторону острова. Потом к упавшему медведю на вездеходе приехали вооруженные сотрудники обсерватории и забрали мишку. Второго медведя рядом уже не было. Как потом оказалось, парни встретили не взрослых медведей, а «подростков», но уже приличных размеров.

После того случая, когда парням в очередной экспедиции доводилось встречаться вместе, они обязательно отмечали этот день, день своего второго рождения…
Александр Пыжов