Глава 8

Таня, подоткнув халатик мыла пол, она одёрнула его  как-только вошёл Вадим и тыльной стороной ладони вытерла взмокший лоб, выпрямившись в рост, приветливо улыбнулась ему. В комнате было тепло, в маленькой печурке потрескивал огонь. Вскипевший чайник попискивал, отставленный на припечку. Стол был покрыт белоснежной скатертью, пахло вымытым полом, наваристым борщом, хрустящими в белизне простынями и волнующим запахом молодой женщины и у Вадима появилось желание… То ли от чистоты, то ли от жгучего голода, к острым ощущениям и он нетерпеливо переступил с ноги на ногу, протягивая Татьяне полную авоську.
-  О?! – Воскликнула с вопросом Таня, - шампанское! Зачем?
-  Праздник у меня сегодня. Три приглашения получил на работу, посоветоваться надо…
Таня приняла авоську, отвечая:
-  Балуешь ты меня, всё несёшь, несёшь и несёшь, не удобно даже. – И она водрузила авоську на стол, обернулась к Вадиму, - ну чего встал? Проходи, снимай обувь, ужинать будем, вот только пол домою, маленько осталось.
Вадим снял сапоги, выставил за дверь, расстегнул куртку и на цыпочках перешагнул черту мокрой грязи.
Осторожно прошёл к столу, снял куртку, повесил на спинку стула, расстегнул ворот рубахи и сел на застланную кровать, с удовольствием облокотился на подушки, счастливо смотрел на Таню. Она, нагнувшись над ведром, выполаскивала тряпку, непроизвольно округлив полумесяцы манящих бёдер. Полные, крепкие ноги высвечивали белизной, из-под коротенького халата. Домывая пол, она сноровисто перемещала своё тело, развернувшись к Вадиму лицом. Из-под расстегнувшегося, по верху халата, колыхалась в теснине бюстгальтера, налитая грудь и эта волнующая поза, заставляла сладко трепетать мужское желание… И только платок, как бы смазывал, яркую прелесть Татьяны. Вадим давно привык к её головному туалету и уже не обращал на него внимание, у Тани были места куда более привлекательными, чем этот несуразный платок.
-  Халатик то приподними…- С мужским желанием попросил Вадим, - мешает.
-  Ещё чего! – С напускной строгостью отозвалась Таня, продолжая заниматься своим делом, - ты и так ненасытный, а мне на работу, отвернись лучше.
-  Как на работу?! Ты же была с утра.
-  Была да вернулась. Подруга попросила подменить её в ночь, а она за меня в день. У неё какие-то проблемы…
-  И когда теперь?
-  С ноля часов и до утра.
-  Вот чёрт! Как досадно. – Промолвил Вадим.
-  Почему? До одиннадцати часов мы вместе. – Таня домыла пол, отжала тряпку и расстелила её у порога. Устало выпрямилась и вышла выносить воду.
Вадим тихо выругался. Он не любил, когда Таня работала в ночь, маялся, скучал. Таня вернулась. Сполоснув у рукомойника руки, лицо, стала собирать на стол. Вадим схватил её за бёдра и опрокинул в кровать.
-  Перестань, Вадим. Давай ужинать…
-  Потом. – Целуя и расстёгивая халатик, задохнулся от возбуждения Вадим…
Потом они, отдыхали и Вадим рассказывал Татьяне о предложенных работах. В окончании изложения, спросил:
-  Как думаешь куда пойти?
-  Не знаю… Но в армию не ходи, может в институт этих почвоведов?.. На такси тоже не надо, там деньги, убьют ещё… А, вообще решай сам.
-  Почему сам, а ты? Я же серьёзно к тебе отношусь, не развлекаться к тебе хожу, жить хочу вместе, законно!
-  Тогда в институт к почвоведам, - улыбнулась Таня и погладила ему волосатую грудь, - всё равно будешь учиться, а у почвоведов как бы родственный профиль, при случае, помогут.
-  Да не буду я учиться! Да ещё в сельхозке, с меня и среднего образования хватит.
-  Из-за неё?
-  Ты не обижайся, Таня, давай никогда не касаться этой темы, я люблю тебя и только тебя!
-  Вадим, милый, тебе учиться надо. Ещё неизвестно как жизнь повернёт, а она тётка коварная! А мне, за грамотным мужиком и любить, и рожать не страшно.
Она теснее прижалась к нему. Вадим обнял её, ответил:
-  Я тебя о работе спросил, а ты об учёбе…
-  И не надо пока. По работай, оглядись, а потом дерзай!
-  Ты прямо как мать моя, покойница.
-  А, я и есть мать, в будущем…
-  Ладно. Согласен с будущей мамой, - засмеялся Вадим, - в понедельник пойду устраиваться в НИИ.
-  В, понедельник не ходи, день тяжёлый, иди во вторник.
-  И здесь согласен! Слушай Тань, давай распишимся.
-  Ты Вадим как маленький мальчик, заладил одно и тоже, я же от тебя не убегаю.
-  А, вдруг… Мне же хочется, как у людей – свадьба; горько и, потом чего ты живёшь в этой конуре, а у меня дом, хозяйство и ты должна жить в нём.
-  Пока нет, Вадим. Ты же знаешь, третьего января у меня заканчивается срок и я, получу паспорт, потерпи.
Вадим попытался подмять под себя Таню, но она увернувшись, нагая, соскочила с кровати, успев прихватить халат.
-  Хватит. – Сказала она, торопливо влезая в халат и застёгивая его на все пуговицы, - ты меня совсем заездил! Вон глянь, с лица сошла, круги под глазами, девки, на работе смеются.
-  Это они завидуют.
-  Вставай давай, боров гладкий! Есть будем.
-  Утопиться, что ли?.. – Влезая в штаны, ответил Вадим.
-  Ладно плакаться, - улыбнулась Таня, отойдя к середине комнаты и настороженно наблюдая за Вадимом, - и так всю имеешь, бугай ненасытный!
-  Иметь то имею, - согласился он, - да вот только пойти с тобой не куда, платок этот…
Вадим поднялся, Таня отошла к двери, сказала:
-  Не подходи, укушу.
Вадим рассмеялся, снял со спинки стула куртку, извлёк из кармана свёрток, протянул Татьяне.
-  Что это? – Спросила она.
-  Примерь.
Таня не доверчиво протянула руку, взяла свёрток, осторожно развернула и с радостным визгом бросилась Вадиму на шею, целуя в нос, в губы, громко повторяя:
-  Мальчик мой! Ну какой ты хороший, хороший! Хороший!
-  Ну вот совсем зацеловала. – Слегка обнимая её, улыбался Вадим, - ты примерь с начала, а то вдруг да мимо.
Таня отстранилась, счастливыми повлажневшими глазами, смотрела на парики, встряхивала, любуясь то одним то другим подарком, тихо попросила:
-  Ты выйди пока, я позову.
-  Хорошо, я покурю. – И Вадим, надев куртку вышел.
***
Таня ещё никогда не снимала платка при Вадиме, она боялась отпугнуть его. Даже сама ужасалась своего вида, при смене платков. Она давно мечтала о парике, но приобрести на свой заработок, от которого деньги уходили за оплату на жильё, остальное на еду и жалкий мизер, копейки, на чёрный день. А здесь, так неожиданно и сразу два. Ей, самой, в прочим то молодой женщине, надоел этот платок, до чёртиков! А СО ЗНАКОМСТВОМ, ОНА ПРОСТО ВОЗНЕНАВИДЕЛА не только, СВОЙ ПЛАТОК, но и лицо. Таня, не спеша, на кинула на дверь крючок и воодушевлённая подарком, присела у зеркала, критически разглядывала своё лицо. На конец медленно стянула опостылевшее покрытие головы и вздрогнула – почти лысый череп, с мелкими островками пушистых волос, покрывал обожжённую кислотой кожу. Она зажмурилась и торопливо надела парик, открыла глаза и не узнала себя, вернее узнала, ту далёкую, не замужнюю девчонку. Слёзы брызнули из глаз, мысли уходили так далеко в прошлое, что она содрогнулась – Неужели это было со мной?..
Таня родилась на берегу Волги, в самое страшное для страны время, шла война. 1942 год, бои под Сталинградом, самый чёрный год для державы. Большое село, в котором она родилась, раскинулось на крутом песчаном яру. Щетинистый лес стройных сосен венчал берега одной реки. Днём и ночью ползли баржи, по широкой водной глади, окликая гудками друг друга. Сколько помнит себя Таня, перед глазами встают глубокие овраги, усеянные орешником, да тонкими красавицами подвенечных берёз, подолы которых облизывала трава, по пояс человеческого роста. А весной, всё село утопало в белом дыму яблонь и вишнёвой зори. Она жадно любила своё село и по утрам, когда воздух свеж как родниковая вода, убегала на Волгу, к лысому утёсу, взобравшись, по долгу сидела на нём, любуясь широкой панорамой родной реки. Папа и мама были военными людьми и оба не вернулись с фронта. Тане пришлось жить с родной тёткой, сестрой отца. Закончив школу и вдоволь наломавшись на колхозной ниве, уехала в город Горький на автозавод, вскоре вышла замуж.
С год жили хорошо, вроде душа в душу, а потом пошло и поехало. Муж стал попивать и чем дальше, тем больше. В пьяном виде придирался в итоге стал избивать, причём, регулярно два раза в месяц – для профилактики, как он сам выражался. Она терпела, так называемый «мусор» из избы не выносила, отлежавшись от синяков, спешила на работу. Однажды в сильном опьянении, свалил её на пол и жутко, долго бил, пинками кованных сапог, бил молча сосредоточенно, в каком-то дьявольском упоении. Она с начала кричала, уворачивалась, защищалась, этим самым ещё больше возбуждала в нём ярость. Потом затихла, потеряла сознание. Очнулась муж на кровати, лицом в низ, с тяжёлым храпом спал. С тупой болью во всём теле, приподнялась и села облокотившись о стену, с безразличной тоской, пошарила взглядом по комнате. У печи, возле малой поленнице дров, увидела лежавший топор. На четвереньках, как собака с перебитыми ногами, доползла и удобное топорище тесака мягко легло в руку… Глубоко вздохнула и тупой удар обуха, в коротком выдохе, обрушился на голову мужа. Кровь фонтаном брызнула из проломленного черепа; по стене, по её лицу, на грудь. Она, с колен, села на пол, устало отвалившись на ножку кровати, рукой размазывая мужнину кровь. Он даже не дёрнулся, только поскрёб пальцами о подушку и, затих.
Потом был суд. Три года строгого режима, пересылка в Куйбышев, за тем Уфа и вот она здесь. В Целинограде, на поселении, хоть и с ежедневной отметкой в отделении, а всё-таки воля! Эта не зона, задроченная волчьими законами, с вонючей парашей, где человек человеку – волк. Тётке своей не писала, да и не знала – живы ли… Когда её осудили, тётке уже было далеко за восемьдесят. Сейчас до конца срока, осталось менее трёх месяцев и, свобода! И самое волнующее, на сегодняшний день, вселявший надежду, это Вадим. Она почувствовала с ним себя человеком, женщиной, способной любить и дарить любовь и радоваться каждому дню. Сейчас разглядывая себя и воспоминания высушили слёзы, она улыбнулась, своему отражению в зеркале и сменила русый парик на пепельный. Этот ей понравился больше. В нём, как ей казалось, она выглядела  эффектней, хоть и чуточку старше своих лет. Критически оглядев себя ещё раз, решила остаться в нём, для Вадима.  Она скинула халат, бросилась к вешалке, из-под накидки сняла однотонное светло-коричневое платье и быстро облачилась в него, длинное с не глубоким декольте, оно красиво подчёркивало её полноватую фигуру, Таня опять присела у зеркала, подчернила слегка брови, ресницы, подвела помадой губы и осталась довольна собой, а как Вадим?
Сегодня, с утра, она ходила, в женскую консультацию и догадка её оправдалась – она беременная. Ещё в начале октября у неё прекратились месячные – Может задержка… От столь хаотичных излияний, не было-не было и вот как в пропасть, с волнующим холодком под сердцем, летит и опомнится не может! Думала она, но вот все сроки прошли, а они не приходили. Волнуясь и где-то радуясь, смертельно боялась признаться Вадиму. Ей было хорошо, от мысли, что она будет мамой и с замиранием сердца прислушивалась к себе, она уже не надеялась, что такое может случится, муж сильно покалечил её и вот, надо же – свершилось! А как признаться Вадиму? Он ещё совсем мальчик! Как воспримет? Страшно! Лучшего мужа она себе не желала, Вадим был человеком, о котором мечталось, в покалеченной душе и очень сожалела, что он с лишком молод для неё, с лишком. И как бы там ни было, а признаться надо, ведь зовёт к себе в жёны, любит. Таня оторвалась от мыслей и подошла к двери, скинула крючок и приоткрыв дверь позвала Вадима. Но в ответ тишина: «Наверно забежал домой…» - Подумала она и счастливо крутанулась на месте, вспушивая куполом платье.
***
Вадим был дома. Он на минутку хотел забежать и пообщаться с бабушкой, но её в доме не оказалось. Выкурив сигарету и написав записку для бабушки, чтоб не волновалась, он вышел во двор и у калитки столкнулся с Сенькой.
-  Пришёл чёрт! – Радостно обнял Вадим Сеньку, - ну, что ты, в самом деле, так долго не являлся?
-  Ладно обо мне, проехали. Как у тебя, на любовном фронте, не сожрала ещё тебя твоя Танька?
-  Всё положительно! – Возбуждённо отвечал Вадим, - я только, что от неё и тебе пора с ней познакомиться!
-  Почему нет? Я согласен! А у неё подруга есть?
-  Погоди, у тебя вроде бы есть Катерина, я не ошибаюсь?
-  У меня с ней всё хоккей! Но одно другому не мешает…
-  Лады, спросим. Думаю, для тебя найдётся.
-  Хорошо. Сейчас хоть оценю твоё приданое, стоит ли она чего…
-  Это приданое бесценно!
-  Ладно-ладно, оценим, пошли жених…
Они, переговариваясь и подшучивая друг над другом, вышли со двора, направляясь к соседнему дому. Окунувшись в полутёмный сарай, Вадим постучал в дверь.
-  Открыто! – Донёсся Танин голос.
Парни вошли оцепенев, разинув рты. Вадим, никак не ожидал такого преображения, даже не предполагал, что она у него красавица! Сенька, вообще накручивал себя против этой девки, осмелевшей увести от него Вадима, а здесь само совершенство в блеске женственной красоты!
Таня радостно и вместе с тем взволнованно смотрела на парней, почти физически ощущала их растерянное удивление. Она наконец осознала, что встала вровень с этой молодёжью, от которой сама себя заточила, золушка превратилась в королеву! Ещё не веря своим глазам, Вадим воскликнул:
-  Таня?! Нет. Ты не Таня, ты Татьяна! Божественный подарок!
А, Сенька, в изумлении, вставил своё слово:
-  И если он есть, то скинул её с небес тебе, мысленно со словами – на, мучайся… - И с улыбкой развёл руками, продолжая:
-  Если я в чём-то здесь разбираюсь, то счастливая жизнь, это не те дни, что уже прошли, а те, которые запомнились вот в таком совершенстве! – Сенька подошёл к Татьяне и беря её руку в свою, восхищённо пожимая, сказал:
-  Теперь я за Вадима спокоен!
Таня, удовлетворённая оценкой молодых мужчин, засмеялась:
-  А, раньше, были в беспокойстве? Мол увела друга, старая вешалка! Уродина! Не так ли?
Сенька, ещё больше удивился её прозорливостью и не споря, ответил:
-  Каюсь. Был грех, но кто старое вспомнит…
-  А, кто забудет?.. – Всё ещё улыбаясь, перебила Сенькины слова Таня.
-  Да ладно вам! – Вмешался Вадим, - нашли время. – Он подошёл к Татьяне, с другого бока от Сеньки, приобнял, заглядывая в лучистые глаза, счастливой Татьяны, сказал:
-  Давай Татьяна, как тебя по батюшки?..
-  Ивановна. – Ответила Таня, не снимая улыбки.
-  Так вот, Татьяна Ивановна, Сенька не пустой пришёл, а с двумя флаконами, за знакомство, да и твоё новое рождение отметить надо. – Он наклонился и сорвал с Таниных губ, короткий поцелуй.
Торжественная обстановка продолжалась и за столом. С лёгкой руки Татьяны, стол был сервирован аппетитными блюдами. Парни, пили водку и смакуя навалились на еду, Таня лишь пригубила шампанское. Для Татьяны, было как никогда, весело, легко и торжественно. Вадим, счастливый, горячо прижимал к себе Татьяну, радостно повторял:
-  Теперь с тобой в кино ходить будем, в театры, на постановки, с бабушкой познакомлю.
-  Я с ней знакома. – Улыбалась Таня.
-  Она желает ближе. Вон к Сеньке ходить в гости будем.
-  Это в первую очередь, - соглашался, жуя, Сенька.
-  К себе заберу, распишемся.
Таня улыбалась, ей было тепло в этой компании, она отвечала ему:
-  Не спеши. Не всё сразу.
-  Вот это правильно! – Воскликнул Сенька и опрокинул в рот содержимое рюмашки.
Вадим удивился:
-  Ты чего без нас, сам на сам, пьёшь?!
-  На всякий случай, чтоб не сглазить.
-  Кого?
-  Вас, от любви чокнутых!
Вадим рассмеялся и тесней прижал к себе Таню:
-  Ну и трепач! Ты Танюша не обращай внимание на его закидоны, он по жизни такой.
Татьяна льнула к Вадиму и только улыбалась. Она как гладкая голубица, нежно ласкалась к нему, нисколько не обращая внимание на короткие словесные выпады Сеньки, счастливо ворковала с Вадимом. Сенька продолжал жевать и когда возникала пауза у влюблённых, в которую можно было вставить своих пять копеек, говорил:
-  Если женщина кокетничает, это хороший признак. Легко флиртует – удача!
За столом засмеялись и Сенька беря инициативу в руки, начинал сыпать прибаутками, анекдотами, травил так умело и виртуозно, что в застолье не умолкал смех.
-  И откуда в тебе столько?! – Удивлялся Вадим.
-  Наверно от бабушки, -улыбался Сенька, - а вот ещё; встречаются две подруги, давно не виделись, разговаривают, мимо проходят люди. Вдруг одна говорит другой: - Ой! Ты только посмотри, какие кривые у парня ноги!!!» - «Это, между прочим, мой муж.» - «Да?! Ну, слушай, они так ему идут!» - Комната снова взорвалась смехом, у Тани даже выступили слёзы. За не принуждёнными разговорами не заметно летело время, глянув на часы Сенька сказал:
-  Давайте на посошок и как говорится; за наше общение, интерес и увлечение. - Когда выпили, поднимаясь из-за стола, Сенька пригласил Татьяну с Вадимом к себе в гости.
Уже на улице, Таня осталась в доме, убирать со стола, Сенька с улыбкой сказал Вадиму:
-  Если она клад, который ты обнаружил, то тебе причитается всего двадцать пять процентов.
-  Это почему, а остальное? Обнаружил то я!
-  Остальное мужскому населению…
-  Ну и гад же ты! Вечно накаркаешь!
-  А, знаешь, старичок, честно. Баба она правильная! И чем-то смахивает на мою Катерину, мне понравилась.
-  Честно?
-  Знаешь, старичок, если человек попал в беду, сам выпутывается из неё, можно смело судить о его характере, она это сделала! Короче, баба стоящая, а не размазня. И прежние слова о ней, забираю на зад.
Сенька, покачиваясь, протянул Вадиму руку:
-  Всё, дальше не провожай, иди к ней, она ждёт.
-  Дойдёшь?.. – Спросил Вадим, не выпуская руки Сеньки.
-  Старичок. Не обижай. – И погрозил Вадиму пальцем, развернулся и зашагал прочь.
Проследив за Сенькой, пока тот не скрылся в вечернем мраке, Вадим вернулся к Татьяне. Он как коршун набросился на свою Татьяну, задирая платье,
повалил на кровать…
-  Вадим! Мне на работу…- Слабо простонала она, а потом их накрыла блаженная умиротворённая тишина.
Отдыхая, Вадим тихо сказал Татьяне:
-  Сенька всегда напоминает, если женщина говорит – нет, это надо воспринимать как – да.
Таня в новь застонала от нахлынувшего восторга и уже прижимая к себе Вадима, прошептала:
-  Дурак твой Сенька! – А, про себя подумала: «Я опять ему ничего не сказала о ребёночке…»