Родителей много не бывает

Сколько Данька себя помнит, Олеська всегда была в его жизни. Олеська и её семья - мама Света, папа Коля, и собственно, сама Олеська. На горшках в садике - вместе, в школе за партой - вместе, и никак по другому.
Их семьи даже жили рядом - Олеськины родители купили квартиру в том же доме, в котором жил Данька с семьёй, только в соседнем подъезде.
Дружили их родители крепко - и отцы, и матери. Встречались каждый день то у одних в гостях, то у других. Свободно могли прийти друг к другу, болтать о том, о сём, помогать по хозяйству или же просто сидеть за одним столом.
Во дворе все их дружбе дивились. Ведь, как говорится, "не по Сеньке шапка" - родители Олеськи были людьми более высокого социального статуса, чем родители Даньки. Папа девочки - инженер-конструктор на крупном заводе в городе, мама - главный врач наркологической клиники. Николай всё какие-то заумные программы пишет, весь всегда в чертежах, расчётах и планах, Светлана - вся в своей клинике, за дело держится всей душой, персонал её любит, больные боготворят.
А у Даньки что? Мать - приёмщица в химчистке, отец - на том же заводе, что Олеськин папа рабочим работает, чё-то там всё точит, обглаживает на станке. Данька и не вникал сильно. Главное - семья у него хорошая, дружная. А то, что иногда денег не хватает, так Елена, Данькина мать, шить подрядилась, уж в этом у неё талант - все девчонки молодые из округи за выпускными платьями не в магазины или бутики бегут, а к ней. Сошьёт так, что платье твоё в единственном экземпляре будет, оригинальным. Ну и отец Данькин, Иван, лишние часы на работе берёт.
Хорошие семьи, дружат крепко, привычек плохих не имеют, по выходным на природу выезжают отдыхать, купили дачку вскладчину - женщины там огород выращивают, мужики бассейн отстроили для детей, площадь облагородили, деревьев фруктовых насадили.
Дачей, конечно, в основном Елена занимается - рукастая она да хозяйственная, у Светланы работа много времени занимает, но она всегда, если что, при первой возможности подруге помочь едет.
Связывает их крепкая, многолетняя, неразрывная дружба. Когда Иван вслед за Николаем машину решил купить, семья Олеськина и часть денег одолжила, с рассрочкой на длительный срок. Зато платье какое пошить или костюм - для себя ли, для Олеськи ли, Сетлана с дочерью знают, к кому пойти.
Данька с Олеськой тоже не разлей вода. Парнишка с малолетства Олеську от мальчишек защищает, хотя та сама не промах, если что, и пинка дать может, и в лоб. Олеська же Даньке на контрольных списывать даёт - Данька в математике не очень.
Данька мечтатель - картины рисует, да портреты, такие, что аж засмотришься, с детства к рисованию тянет - все обои в квартире изрисованы, тётя Лена по два раза в году их меняет. И в кого он такой, думает Олеська, наверное, в маму свою, тётю Лену, и смеётся про себя тихонько. Сама же девчонка увлеклась сначала ландшафтным дизайном, потом надоело - переключилась на одежду, всё чего-то чертит, вымеряет, высчитывает, создаёт - нет-нет, да и забежит к тёте Лене за советом. И думает с гордостью про себя: "Почти, как папа".
Так они до одиннадцатого класса доучились с Данькой - там и последний звонок, и экзамены, и выпускной. Ну понятно, кто Олеське платье шил - она самая красивая на выпускном была. Данька тогда так на неё смотрел... Впервые в своей "боевой подружке" красивую девушку увидел без привычных джинс да футболок вытянутых. Волосы чёрные в высокой причёске, макияж на лице, от которого голубые глаза кажутся просто нереально огромными... Данька всегда поражался - как так, и тётя Света, и дядя Коля оба блондинчики, а Олеська брюнетка с волосами цвета воронова крыла. Но тётя Света всегда говорила: "Порода своё берёт. Бабка моя чёрная была, цыганистых кровей...". Ну порода, так порода... Олеська и правда вон какая - настоящая цыганка.
Поступили они в один университет, факультеты только разные, и там тоже не разлей вода - везде вместе. Ну а потом, конечно, никого особенно не удивило, когда они заявили, что свадьбу играть станут.
Во время учёбы подрабатывали - что-то сами накопили, родители помогли, такой праздник устроили, что все знакомые и друзья языками цокали, да говорили, ну какие же семьи хорошие, и дети замечательные у них. Такая дружба столько лет.
И всё бы было хорошо, если бы однажды молодые в аварию на трассе не попали. К тому времени купили они машину, с детьми решили повременить - пожить для себя пока, хотя обе родительницы уже о внуках мечтают, чуть не приданое для малыша собирают втихаря. Но пара загорелась поездками и путешествиями, и вот одно неосторожное движение на трассе - и оба без сознания в машине.
Врач, когда к родителям вышел, только одно сказал: "Большая потеря крови и у него, и у неё, переливание требуется. Кто тут чья мать-отец?" Родители меж собой переглянулись и гуськом в процедурную.
Олеська первой очнулась - почувствовала только, что голова вся перемотана, нога в гипсе, рядом аппараты какие-то пикают, руки все в иглах. "Данька" - мелькнула первая мысль, напугавшая её. Голову с трудом повернула. На соседней кровати - голова тёти Лены. "А она чего тут? - промелькнула мысль - где мама, где все?" Хотела было закричать, позвать кого-либо, но во рту трубка какая-то... Так и провалилась снова то ли в забытье, то ли в сон.
Данька же, открыв резко глаза и придя в себя, увидел над собою заплаканное склоненное лицо тёти Светы. Она гладила его по щеке. "Мама" - произнёс он, с трудом разомкнув пересохшие губы. "Да, да, сынок, я здесь" - плачет тётя Света. "С ума она, что ли, сошла? - думает Данька - где мама и папа, где Олеська? Почему тётя Света здесь, неужели Олеська...О, нет!" С этими мыслями он опять проваливается в чёрную, глухую пропасть.
Через полтора месяца их выписывают из больницы. Олеська всё время о чём-то напряжённо думает, она рада, что с её мужем всё в порядке, но какая-то мысль не оставляет её и Олеська с досадой кусает губы, силясь вспомнить, что же её так мучает.
Они слишком хорошо друг друга знают, чтобы что-то скрывать. Он усадил её напротив себя на диван.
-Олесь. Ты думаешь о чём-то постоянно... Давай, колись, вижу же, что ты сама не своя.
-Да и ты тоже - Олеська смотрит на него своими проницательными голубыми глазами - разве нет?
Они рассказывают друг другу то, что видели, когда пришли в себя в больнице.
-Тебя ничего не смущает? - спрашивает мужа Олеська.
-Честно говоря, я думал, что тётя Света умом тронулась от горя...
-Поехали - Олеська берёт его за руку и тянет к выходу.
Сегодня у них день рождения. Он у них в один день, как ни странно...
Родители на даче наготовили шикарный стол, и банька готова, и бассейн с плескающейся прозрачной водой.
-Эх, Света - вздыхает Елена - не хватает тут топота детских ножек - и многозначительно смотрит на молодых, которые обнявшись, сидят на качелях.
-И не говори - машет рукой подруга - не дождёшься от них...
Когда за столом поднято уже несколько тостов за здоровье и счастье детей, Данька встаёт со стула и внезапно выдаёт:
-Дорогие вы наши, вы нам ничего рассказать не хотите?
-А что? - невинно хлопает ресницами тётя Света - чего рассказать-то, Данька?
-Ой, ладно - Данька морщится и машет рукой - вы думаете, мы дураки совсем, что ли? Вот с чего вы, тётя Света, в больнице плакали и сынком меня называли, вместо того, чтобы быть рядом с Олеськой?
-А вы, тётя Лена - Олеська с вызовом смотрит на бледную женщину - что вы делали у меня в палате? Вы - мой донор крови, я узнала недавно, мне в больнице сведения дали. Да, тайна это... Но всё тайное - она усмехнулась - становится явным.
Над столом повисло гробовое молчание.
-Мы сами пытались раскопать, но бесполезно - говорит Данька - а потому решили напрямую спросить - вы что - он смотрит на обе пары родителей и делает соответствующий жест пальцами - изменяли что ли друг другу?
Дядя Ваня стучит кулаком по столу:
-Ну-ка цыц! Щенок! - взвизгивает он странным, не своим голосом - вот! - он тычет куда-то рукой - говорил я вам! Надо было сразу сказать! Вырастили на свою голову! Они теперь нам тут грех предъявляют.
-Так вы расскажите нам всё - осторожно вставляет Олеська, втягивая голову в плечи от крика такого раньше спокойного дяди Вани.
И поворачивается к матери:
-Мам?
Светлана прикладывает к глазам кончик кружевного платка и машет головой. Она чувствует на плече руку мужа, но шепчет ему: "Я не могу, Коля, не могу!"
Но он сжимает её плечо, словно поддерживая и говоря: "Надо".
Первой молчание нарушает Елена.
-Мы в одной палате в роддоме лежали со Светланой. И с нами ещё пара девчонок. Родили вас в один день. Ну и как положено, вас забрали сначала. У нас кесарево у обоих. Ну и когда принесли вас нам, мы смотрим - у Светки девочка, у меня - мальчик. Обрадовались, ещё смеялись тогда, что вот встретимся через много лет, детей переженим. Разъехались по домам. Данька растёт, я смотрю на него - не похож парнишка-то на нашу родову. Мы все тёмные всю жизнь и предки у нас такие же, что у Вани, что у меня. На старых фото-то не очень видно, но всё же волосы тёмно-русые, а Данька белый у нас. В кого будто... Ну и решили, что может кто из дальних блондинами был. А тут он заболел в три года, и понадобилось нам всем кровь сдать, тогда-то врач и сказала, что у мальчишки у вашего группа крови ни как у нас с отцом... Этот кричать на меня - с кем, мол, гуляла, и мальчишка на меня не похож. Сколько слёз пролила я тогда... Чуть до развода не дошло. Всё думала, как же так-то. Смотрю на него - кого-то он мне вроде напоминает, и однажды вспомнила, что он на Свету похож... Дикая мысль, конечно... Решила найти её да посмотреть на девчонку хоть издалека. А как увидела, чуть рассудка не лишилась - Олеська маленькая - вылитая я.
-Ага - продолжила Светлана - я так рада была, когда она меня нашла. Но когда предложила поговорить и начала мне всё объяснять, я подумала, что у неё крыша поехала. Но она меня убедила - я у Коли в карточке его группу крови посмотрела и поняла, что у Олеськи она совсем другая, ни как у нас с отцом. Пошли мы с Еленой в роддом. Зав.отделения к стенке припёрли, но она сначала ни в какую. А потом когда поняла, что дело пахнет керосином, позвала какую-то молоденькую сестричку. Та ревела-ревела, да и призналась, что ночью в её дежурство вы оба плакали, как по заказу, двое, а она только работать пришла, ну и ей жалко вас. Она взяла двоих сразу на руки, и ну вас качать. Один заснёт, она его в кроватку, второй заснёт - в кроватку, то обоих на руках. Так и запуталась, кто есть кто и кто есть чей. И бирок на кроватки ещё не повесили. Ну она и положила одного в одну кроватку, другого в другую, бирки повесила где кто наугад, да и ушла. И записи в карточках тогда не сделали, вы вечером родили, врачи потом сразу домой ушли, завтра, мол, запишем...
-Так мы и подружились - опять подхватила Елена - но вам уже по три года, Данька меня мамой вовсю зовёт и я к нему, как к сыну, прикипела, но и дочку свою люблю так, что слёзы из глаз, своя ведь, кровинка... Собрали мы с мужьями совет, да решили ничего не менять - ради вас. Да и вообще, повременить пока с выводами. Потом уже экспертизу сделали, ну и убедились, что Олеська наша с Иваном дочь, а Данька - Светы с Николаем сын. Поселились рядом специально, чтобы и деток своих настоящих видеть, подружились, чтобы совместно о вас заботиться и помогать... А когда выросли вы - вот вроде время пришло сказать, но мы рукой махнули - чего уж теперь, время ушло, да и все рядом, все вместе. И радость для нас была, когда вы подружились так крепко, а потом и семью создали. Вот такая история.
Молчат молодые, удивлённые услышанным, молчат подавленные родители - а ну как сейчас предъявят им, что ни в своих семья росли.
Первым нарушает молчание Данька. Смотрит внимательно, с улыбкой, на матерей, на Олеську, на хмурых отцов:
-Так у нас с Олеськой что, с рождения по паре родителей? Так ведь нет ни у кого больше такого счастья, так что повезло нам, правда, жена?
Родители облегчённо вздыхают и улыбаются.
-А у нас для вас новость, кстати - говорит Данька - так что готовьтесь, и мы умеем сюрпризы преподносить.