Студенты-фронтовики Великой Отечественной войны

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 60-70 г.г. XX-го столетия в нашей стране наблюдается быстрый рост количества научных работников, появление новых специальностей и большого числа высококвалифицированных специалистов по новым направлениям науки и техники.

Кровопролитная Отечественная война закончилась в 1945 году. Она принесла нашему народу невосполнимые людские потери и колоссальные разрушения материальной основы общественного производства. Особенно разрушения были большими в европейской части нашей страны.

Первые послевоенные 5-7 лет были годами не просто трудными, но и не менее тяжелыми, чем годы войны. Трудно было с общественным питанием и, конечно, с товарами народного потребления. Население страны тяжело переживало эти трудности.

Но в стране вся жизнь происходила в рамках социалистической экономики. Медленно, но комплексно, с немалыми недостатками плановая экономика постепенно налаживала жизнь в стране.

Уже в 1948 году была отменена карточная система, а через 5-7 лет после войны было в основном восстановлено разрушенное общественное производство и в первую очередь в европейской части страны.

С 1944 года в стране открываются вечерние средние школы рабочей молодежи. После окончания войны в эти школы хлынул поток рабочей молодежи, которая с началом войны после окончания 7-го класса почти полностью ушла на заводы и фабрики.
Массовая демобилизация Советской Армии в 1945-1946 годах привела на производства почти 2 млн. мужской рабочей силы. Но часть военной молодежи 1925-1927 годов рождения продолжала служить еще 3 года.

Правительство страны прекрасно осознавало, что после окончания войны возникнет жесткая необходимость в квалифицированной рабочей силе, без которой быстрый подъем общественного производства невозможен. Поэтому в стране выстраивается мощная структура организации и совершенствования образовательного потенциала населения. С начала войны на предприятиях создаются школы фабрично-заводского обучения (ФЗО), ремесленные училища (РУ) и различные курсы профессиональной подготовки работниц-женщин. Это была подготовка низового звена рабочих различного профиля.

По всей стране была развернута сеть вечерних средних школ рабочей молодежи. Решением Правительства была введена необычная льгота - прием в высшие учебные заведения без вступительных экзаменов молодых участников войны, имеющих среднее образование.

Сегодня, оглядываясь на послевоенное состояние нашей страны, можно утверждать, что несмотря на бюджетные трудности, руководство страны настойчиво проводило политику повышения образовательного и научного потенциала населения. Это одно из больших свершений Советской власти.

Об этом необходимо говорить и на конкретных примерах показывать, как в труднейших условиях Советская власть на бесплатной основе заботилась о повышении образовательного ценза нашего народа. В нижеприведенной повести на конкретных примерах показано как было реализовано это удивительное государственное решение.

 
Советская высшая школа надолго
запомнит поколение студентов-фронтовиков.
(Л. Брежнев)


Глава 1. ФРОНТОВИКИ ПОСЛЕ ВОЙНЫ
ВЗЯЛИСЬ ЗА УЧЕБУ

Начало 50-х годов двадцатого столетия. Только что закончилась кровопролитнейшая Вторая мировая и Великая Отечественная война нашего народа с немецким фашизмом. Германский нацизм разгромлен в своем логове – Берлине. Союзники по антигитлеровской коалиции (США, Великобритания, Франция и Советский Союз) торжествовали свою победу. Она была героической и трагической, только Советский Союз потерял почти 27 млн. человек. Однако, после окончания этой войны весь мир был полон радужных надежд. Но темные силы зла снова стали будоражить мир. В 1947 году в Фултоне с провокационной речью выступил У. Черчилль и фактически открыто призвал буржуазный мир к противостоянию с Советским Союзом. Началась холодная война!

С мая 1945 года в соответствии с международными Ялтинскими соглашениями Германия была оккупирована и временно разделена на четыре зоны. С великодушного согласия Советского Союза Берлин, который находился в советской зоне оккупации, также был разделен на четыре зоны.

В 1949 году в Советской зоне оккупации была создана Германская Демократическая Республика – ГДР.

С июня 1945 года началась массовая послевоенная демобилизация Советской Армии. До середины 1946 года было демобилизовано более двух миллионов солдат и офицеров Советской Армии, в первую очередь специалисты народного хозяйства, женщины. После этой демобилизации в Советской Армии все тяготы воинской службы легли на участников войны трех младших возрастов (1925-1927 годов рождения). Был установлен трехлетний обязательный срок воинской службы. Таким образом, этим трем возрастам пришлось прослужить в армии вторые три года. Этим выравнивался возрастной штатный состав Советской Армии.

Советское правительство, учитывая это обстоятельство, объявило, что все участники отечественной войны (и в первую очередь эти три возраста) имеют право на льготное поступление в высшие учебные заведения без вступительных экзаменов.
С начала войны многие старшеклассники, не закончив средней школы, ушли работать на заводы. Поэтому после войны в стране была организована сеть вечерних средних школ рабочей молодежи. Это было весьма дальновидное решение советского правительства по стимуляции образования молодежи. Такие школы были организованы также для армейской (офицерской) молодежи. Например, в группе советских оккупационных войск в Германии в каждом крупном военном гарнизоне была создана вечерняя средняя школа для офицеров и сверхсрочников.

К сентябрю 1952 года все три упомянутые возраста военнослужащих отслужили дополнительно три года военной службы, а с учетом войны – 6-7 лет, закончили вечернюю среднюю школу. И вот этот массовый поток демобилизованных фронтовиков оказался на пороге высшей школы. Это была удивительная и особенная категория студентов. Им было 25-26 лет. Они участвовали в Великой Отечественной войне, большинство имели ранение, а некоторые – инвалидность. Все имели боевые награды и, конечно, зрелый взгляд на жизнь. Такая ситуация была типична для всей страны, которая была устремлена на возрождение народного хозяйства после разрушительной войны. Особый акцент был сделан на развитие образования и науки. Стремление бывших фронтовиков к образованию и науке всемерно поощрялось, поскольку в будущем они стали надежными и трудолюбивыми специалистами народного хозяйства. Рассмотрим этот процесс глазами очевидцев.

Летом 1952 года Константин Крутов 1927 года рождения оказался типичным представителем такого поколения студентов-фронтовиков. Участник Великой Отечественной войны, гвардии старшина, командир взвода гвардейского зенитно-артиллерийского полка, имел два ранения. В июне 1951 года Константин Крутов закончил 10-й класс вечерней средней школы в Доме офицеров города Потсдам (ГДР).  В это время было принято решение правительства страны о переходе на одиннадцатилетнее обучение в средней школе, поэтому окончившим 10 классов нужно было учиться еще один год. В июне этого же года Константин был демобилизован, приехал в Казань и начал обосновываться в гражданской жизни. На следующий день после приезда он встал на военный учет в Свердловском райвоенкомате Казани и вместо солдатской кружки получил личный военный билет. На другой день он был срочно вызван в райвоенкомат и его ознакомили с приказом Министра обороны страны о том, что ему присвоено воинское звание младшего лейтенанта артиллерии и ему надлежит вернуться в свою воинскую часть. Дело в том, что командованием Советской Армии в конце 40-х годов было принято важное решение: лицам младшего начальствующего состава участников ВОВ, находящихся на должностях офицерского состава, имеющим положительные характеристики, присваивать первичное офицерское воинское звание «младший лейтенант» и направлять на курсы подготовки офицерского состава. Этот ценный кадровый состав, молодой и имеющий опыт войны, представляет интерес для перспективного комплектования Советской Армии.

В зенитно-артиллерийской дивизии, в которой служил Константин Крутов, таких претендентов было 5 человек. Они были 1925-1927 года рождения, находились на должностях командира взвода (зав. секретным делопроизводством-шифровальщиком полка). Формально производство их в офицерский состав должно было осуществляться по личному заявлению. Однако, такое производство считалось большим поощрением и поэтому оформление всех документов было произведено быстро, поскольку наступал срок демобилизации. Из пяти человек двое не захотели оставаться в армии. Все пятеро были демобилизованы, поскольку приказ о производстве их в офицеры к этому времени не поступил. В Свердловском райвоенкомате райвоенком полковник Ермолаев поздравил Константина с присвоением первого офицерского звания и предложил оформить необходимые документы. Константин удивленно сказал райвоенкому: «Товарищ полковник, спасибо за поздравление, но я уже демобилизован».
-  Никаких проблем. Пишите заявление о согласии на призыв, оформляйте необходимые документы, получайте офицерское обмундирование и направляйтесь в свою воинскую часть.
- А я могу не писать заявление? Дело в том, товарищ полковник, что я фактически инвалид по зрению. В Германии в 1945 году я потерял правый глаз в результате тяжелой контузии, но остался в армии. По моему мнению, у меня никакой перспективы в армии нет.
- Константин, заявление можете не писать, это Ваше право. Поскольку Вы это твердо решили, тогда прошу ознакомиться со следующим постановлением правительства, по которому Вы в обязательном порядке привлекаетесь к спецработе в райвоенкомате сроком на один год. Вы имеете высокую форму допуска к секретной работе, а также опыт документационной деятельности, поэтому будете работать в спецкомиссии по реабилитации бывших военнослужащих.

Константину показалось, что ему неожиданно здорово повезло. Во-первых, он будет устроен на оплачиваемую работу, что до поступления в институт весьма удобно. Во-вторых, ему нужно продолжить обучение в 11-ом классе средней вечерней школы, чтобы получить желанный аттестат зрелости. Как оказалось впоследствии, работа в спецкомиссии чрезвычайно обогатила мировоззрение Константина, особенно в военной сфере. Он познакомился с удивительными судьбами бывших офицеров Советской Армии, попавших в чрезвычайную ситуацию.

К работе в военкомате Константин приступил немедленно. В конце недели Константин по совету парторга райвоенкомата пошел в Татарский обком партии, в его отдел кадров. Секретарь обкома по кадрам почти три часа разговаривал с Константином, внимательно знакомился со всеми его личными документами и служебными характеристиками. Он попросил Константина в следующий вторник к 10.00 прибыть в обком партии в военной форме и при погонах. При этом он ему сказал следующее: «У нас только что освободилась должность 2-го секретаря обкома комсомола. По моему мнению, Вы весьма подходите к этой должности. У Вас есть опыт комсомольской работы комсоргом полка».

Он пригласил одного из секретарей Татарского обкома ВЛКСМ и предложил ей ввести Константина в курс дела и даже побывать в крупных комсомольских организациях.
Вскоре подошла молодая женщина лет 25, которая была необычайно худощавая и невзрачная на вид. Она протянула Константину руку (ее ладошка была узенькая и напоминала четыре карандаша). У женщины был приятный тембр голоса, она чисто говорила по-русски и чувствовалась ее большая эрудиция. Женщина сразу перешла на дружеский тон, сказала, что зовут ее Хадича и спросила Константина не возражает ли он, если они сразу перейдут на «ты» и она будет звать его Константин. Общение с ней было легким и приятным. Чувствовалось, что это волевая и энергичная руководительница татарского комсомола. Она очень обрадовалась, когда узнала, что Константин немного и охотно говорит по-татарски (почти вся детвора дома, где проживал Костя, была двуязычна. Дети говорили по-русски и по-татарски, все носили тюбетейки и были достаточно дружны, особенно при защите интересов своего двора).

Был 11-й час дня, они сели в автомашину и направились на крупнейший казанский комбинат синтетического каучука (СК-4). Хадича познакомила Константина с секретарем комсомольской организации комбината. Они с гордостью показывали современные, просторные и хорошо оснащенные цеха комбината. Хадича обещала показать Константину Казанский автозавод, на котором он работал в начале войны, а также ряд других крупных современных производств и познакомить с их комсомольскими организациями.

Затем поехали в крупный многоотраслевой совхоз, который находился в пригороде Казани. По пути в совхоз заехали в ИТК (исправительно-трудовую колонию), которую Хадича настойчиво предлагала посмотреть. Оказывается, в этой колонии отбывали наказание художники, скульпторы, архитекторы и др. специалисты. Все стены клуба, большой столовой, коридоров административного здания были плотно увешаны копиями известных картин. Они были в простых рамах, написаны маслом. И Константину, как непрофессионалу, было трудно отличить их от оригиналов. Правда, в правом нижнем углу рамы была табличка, что копия выполнена таким-то художником. Оказывается, эта ИТК приносила значительный доход государству, продавая копии картин на спецвыставках. При этом треть стоимости проданной картины предназначалась автору копии.

Начальник ИТК с гордостью провел Хадичу и Константина по всем помещениям, где на стенах висели картины колонистов.

В большой столовой ИТК, рассчитанной на 150 человек, шел обед. Колонисты сидели в серой форменной однообразной одежде. В противовес этому серому фону картины на стенах столовой были ярким светлым и приятным для восприятия пятном. Начальник колонии, Хадича и Константин медленно прошли вдоль столов, глядя на картины, висящие на стенах. В этой тройке ярким пятном выделялся Константин. Он был в новой военной форме (гимнастерке и брюках), блестящих хромовых сапогах. На голове новая красивая артиллерийская фуражка с черным околышем. На плечах артиллерийские погоны, на них выделялась ярко-желтая Т-образная полоса, которая обозначала звание старшины. На конце желтой узкой полоски находилась артиллерийская эмблема – два золотистых ствола пушек. На груди Константина сияли четыре боевые награды. Константин был чуть выше среднего роста, стройный, симпатичный. Всем своим импозантным видом он прямо-таки просился на полотно. Все художники, сидящие за столами, перестали есть и неотрывным взглядом следили за проходящей троицей.

В конце осмотра начальник колонии предложил гостям пообедать с ним в столовой. Гости охотно согласились. Был уже шестой час летнего жаркого июньского дня. Гости уже садились в автомашину, когда подошел начальник колонии и с ним какой-то колонист. Начальник сказал, что вот этот колонист предлагает за четыре-пять сеансов нарисовать их поясной портрет. Хадича ответила, что она с Константином благодарит художника за предложение и учтут это в своей дальнейшей работе.
В совхоз ехать было уже поздно и эту поездку отложили на потом.

Во вторник следующей недели в 9.30 утра Константин, также при полном параде, как ему рекомендовал секретарь обкома партии по кадрам, пришел в Татобкомпартии.
Он предупредил Константина, чтобы тот говорил кратко и только отвечал на вопросы: «Секретарь обкома, с которым предстоит говорить, человек сложный. Не нужно обращать внимание на возможные шероховатости. Главное, Константин, даешь согласие приступить к работе в должности 2-го секретаря Татобкома комсомола».
Вошли в большой кабинет. В углу стоял большой двух-тумбовый канцелярский стол. За столом сидел, видимо, низкого роста человек с крупной, почти лысой, головой и в больших квадратных темноватых очках. Было ощущение, что за столом сидит большой нахохлившийся филин. Две его маленькие руки лежали на столе, секретарь обкома просматривал документ, лежащий перед ним, не обращая внимания на вошедших.

Секретарь обкома по кадрам и Константин стояли вдвоем на метр от середины стола.
Секретарь по кадрам доложил: «Демобилизованный из Советской Армии Крутов Константин Иванович является кандидатом на замещение должности второго секретаря Татобкома ВЛКСМ. Информационная справка о нем у Вас имеется». Впервые секретарь обкома, сидящий за столом, поднял голову и внимательно посмотрел на Константина. Весь его вид казался неприветливым, взгляд тяжелым и недоброжелательным. После 2-3 секунд молчания он сказал: «Если согласны, завтра выходите на работу». Константин ответил, что ему нужно закончить 11-й класс и поступить в институт. В ответ он услышал резкое высказывание:
- Вам нужен диплом? Будет у Вас диплом! Учитесь заочно! До свидания.

После этой недружелюбной беседы Константин откровенно сказал секретарю обкома по кадрам, что у него осталось тяжелое впечатление от этой встречи и что он считает, если уж учиться то делать это основательно, т.е. на дневной форме обучения. К тому же он уже приступил к работе в спецкомиссии райвоенкомата. Секретарь обкома бурно отреагировал:
- Константин! Не обращай особого внимания на эту встречу. Ты сейчас стоишь на развилке своего жизненного пути: можешь стать каким-то специалистом или видным партийно-советским работником. Я профессиональный кадровик и вижу, что у тебя может сложиться блестящая карьера партийно-советского работника. Такие, как ты, нам нужны до зарезу! С военкоматом я все улажу сам. Что касается диплома, секретарь обкома вел с Вами разговор грубо. Мне кажется, что он недружелюбно воспринял весь Ваш внешний яркий облик -  молодой, красивый, стройный и держитесь с достоинством. К сожалению, Константин, в верхних слоях власти процветает чинопочитание и принижение собственного достоинства. Именно поэтому во власти нужны новые молодые и достойные кадры!

Прошу тебя (он перешел на «ты») ни в коем случае не отказываться от этого обкомовского предложения. Поверь моему большому кадровому опыту - на этом пути тебя ждет большое будущее! Завтра в 10.00 – окончательное согласие!

Однако Константин довольно четко определил свое будущее и считал, что он должен стать нужным и высококвалифицированным специалистом.

На следующий день Константин позвонил из райвоенкомата секретарю Обкома партии по кадрам и сказал, что он твердо и бесповоротно отказывается от предлагаемого назначения.

Начался год предстуденческой поры. Константин с головой окунулся в работу комиссии по реабилитации бывших офицеров Советской Армии. Одновременно он приступил к занятиям в 11-ом классе вечерней средней школы. Обучение в этом классе фактически было подробным повторением программы 10-го класса, который он закончил. Константин резко выделялся своей учебной подготовкой среди остальных учеников. Директор школы Смеловский Алексей Иванович за несколько месяцев до окончания обучения в 11-ом классе сказал, что Константин, видимо, будет первым золотым медалистом этой вечерней школы за все время ее существования.
Надолго запомнился один эпизод последнего года школьного обучения. В классе было 3-4 участника Великой Отечественной войны. Особенно выделялся Николай Наумов, бывший сержант-связист. Он отличался прямым честным характером, краткостью и точностью словесных формулировок. Это был выше среднего роста молодой мужчина, рыжий, а лицом он походил на Льва Толстого, только без бороды. Он был единственным сыном в крестьянской семье, жил в собственном деревянном доме на окраине Казани недалеко от Казанского танкового училища.

Однажды преподавательница литературы, она же была и классным руководителем, настойчиво обучала умению писать сочинение, умению кратко и полно выражать свои мысли. Ей было за 50, она была выше среднего роста, чуть полноватая, с темной косой в виде короны на голове. Это была красивая женщина с признаками явно увядающей молодости и красоты. Перед написанием сочинения на тему «Образ Анны Карениной» по роману Льва Толстого «Анна Каренина» она неожиданно предложила Николаю Наумову словесно описать образ Карениной. Константин и Николай Наумов сидели за одной последней партой в классе. Николай встал, помялся и почему-то замолчал. Затем он заговорил с каким-то напряжением: «Сочинение по образу Анны Карениной я писать не буду и рассуждать о ее распутных мучениях ни к чему. Б…. она настоящая! Испортила жизнь своему мужу, сыну и себе. Чего ей не хватало? Мужик хорошо зарабатывал. Жизнь была обеспеченная, а у нее, видите ли, сердечные муки. Она же видела, когда замуж выходила, что муж не молодой. Распутная она и сожаления никакого не достойна!
- Коля - сказала учительница, - нецензурные слова употреблять не нужно. Есть же другие слова.
- Писать сочинение на эту тему я не буду и считаю, что в средней школе пережевывать блудливые страдания Анны Карениной не только не нужно, но и вредно. Ну и что, что автор Лев Толстой? Разве это он писал для школьников?
Учительница была опытным педагогом. Она завершила это обсуждение тем, что социальная нищета вынуждала молодых девушек соглашаться на неравный брак.
- А Вы, Коля, мне кажется правильно подметили, что в школьной программе Анне Карениной не место.
В июне 1952 года Крутов с медалью закончил 11 классов вечерней средней школы.


Глава 2. В КАКОЙ ВУЗ ПОЙТИ УЧИТЬСЯ?

Ободренный своими учебными успехами Константин решил поступать в Московский институт международных отношений (МИМО). В это время он жил в Казани.
В 8 часов утра он сошел с казанского поезда в Москве. Была суббота. Он тут же направился в МИМО, который находился у станции метро «Парк Культуры им. Горького». Без десяти девять утра двери МИМО открылись и Константин бодрым шагом по первому этажу направился в Комитет комсомола института. К его удивлению перед дверью Комитета на скамейке уже сидели несколько бывших военнослужащих, таких же как и он. В погонах сидел лишь один капитан-артиллерист, остальные были в военной форме, но без погон. Это были молодые симпатичные ребята с орденскими колодками на груди и цветными полосками, которые означали наличие ранений.
Константин выглядел франтовато: в новой гимнастерке, галифе, новых хромовых сапогах. Он был хорошо сложен и внешне весьма симпатичен, на голове у него была красивая артиллерийская фуражка, а на плечах яркие погоны старшины.

Константин уже знал, что поступить в МИМО не просто, даже имея льготы. Он несколько лет исполнял обязанности секретаря комсомольской организации артиллерийского полка одновременно со своей основной работой заведующего секретным делопроизводством-шифровальщика. Он рассчитывал, что в Комитете комсомола получит товарищескую консультацию, а может быть и поддержку при поступлении в институт.

Оказывается, что сидящие на скамейке уже не один день ожидают влиятельного члена Комитета комсомола -дочь В.М. Молотова, надеясь на ее помощь и одновременно побаиваясь ее крутого характера. Константин занял очередь и отошел в туалет. Когда он вернулся, дверь в Комитет комсомола была приоткрыта. Сидящие на скамейке вполголоса шушукались, но в Комитет не входили. Сидящий капитан молча рукой настойчиво предлагал Константину войти первым. Одернув гимнастерку, Константин бодро вошел в кабинет.

В глубине просторной комнаты стоял большой двух-тумбовый канцелярский стол, середина поверхности которого была покрыта зеленым сукном (в то время такой стол был обязательным атрибутом большого бюрократического положения). За столом сидела молодая женщина невзрачной внешности, видимо, низкого роста, в платье из хорошего сукна темного цвета и с какой-то замысловатой отделкой. Состоялся следующий разговор:
- Здравствуйте. Я бывший комвзвода артполка. Около трех лет выполнял обязанности секретаря комсомольской организации полка, за это имею поощрения. В июне этого года с медалью окончил среднюю школу и хочу поступить в МИМО.

Константин обратил внимание, что секретарь смотрела на него как-то недружелюбно и немного исподлобья через очки, не приглашая сесть. Константин снял фуражку, взял рядом стоящий стул с высокой спинкой, поставил его перед серединой стола и спокойно сел. Секретарь испытующе смотрела на него несколько секунд, потом как-то тускло сказала:
- Здравствуйте, здравствуйте. А почему вы считаете, что Вам нужно поступать в МИМО? Вы уверены, что именно эта деятельность будет Вам по плечу?
- А почему бы нет? Педагоги говорят, что у меня есть склонность к иностранным языкам, да и мне кажется, что лучше дипломата работы нет!
- Вы, видимо, считаете, что МИМО выпускает только Вышинских, министров иностранных дел? А практически отсюда выходят в большинстве случаев журналисты с международным уклоном, которые работают журналистами, редакторами и т.п. в различных органах печати и управления. А каким языком Вы владеете?
Константин довольно твердо ответил: «Немецким».  Секретарь его спросила по-немецки, где и как он изучал немецкий язык. Константин медленно, старательно подбирая слова, ответил, что немецкий язык он изучал в школе, но практически им овладел на низовом уровне во время военной службы в Германии, охотно общаясь с немецким обслуживающим составом военного городка. Это были немцы, которые прошли концлагерь и имели на левой руке лагерный номер.
- До знания немецкого языка Вам, конечно, далеко. Вы слегка владеете обычным бытовым солдатским лексиконом.
- Так я же буду учиться и освою язык как надо!
- Вы, кажется, не москвич? И следовательно, должны знать, что, несмотря на имеющиеся у Вас льготы, на общежитие рассчитывать не можете. Оно у нас небольшое и занято на несколько лет вперед.
- Да, жаль.
Константин встал, надел фуражку и сказал: «Похоже на то, что «нечего соваться со свиным рылом в калашный ряд!» До свидания.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел из кабинета.

Капитан, глядя на Константина, покрутил пальцем у правого виска и сказал: «Ты что так настырно себя вел? Ты знаешь, с кем говорил? Это же дочь Молотова!»
- Ну   что из этого? – ответил Константин. Мне сразу не понравилась ее высокомерная манера разговора, из которой явно следовало: каждый солдат метит выйти в министры иностранных дел! Ну да ладно! Свет клином на МИМО не сошелся. Прощайте, хлопцы. Только не прогибайтесь, пожалуйста, перед каждым чинушей.
У него мелькнула мысль – не сходить ли в партком МИМО, но он тут же ее отогнал. Была последняя суббота жаркого июня. Это был суматошный экзаменационный день. В парткоме института вряд ли сидят в жаркую субботу и ждут его с распростертыми объятиями. С детства в его семье всегда ценилось человеческое достоинство. Ему показалось недостойным ходить выпрашивать поступление в ВУЗ.

После обеда в это же день он выехал в свой город Казань. Утром в понедельник Константин направился в известный Казанский авиационный институт. В нем был открыт новый пятый факультет - Авиационная радиотехника с радиолокационной специализацией.

Большое угловое пятиэтажное здание факультета располагалось на центральной площади города. В центре площади стоял большой памятник В.И. Ленину. Вокруг площади стояли большие официальные здания: здание Обкома Компартии, Центральный дом Советской Армии, красивое большое новое здание Татарского театра оперы и балета. Этим зданием и театром казанцы гордились.

Казань – старинный университетский город центрального Поволжья. В городе было около десятка известных ВУЗов – Казанский университет, медицинский, ветеринарный, химико-технологический, архитектурно-строительный, сельскохозяйственный и др. институты. Это был не просто университетский город, а крупный общеобразовательный, культурный и промышленный центр страны. Это был также город с многонациональным населением, в котором проживало примерно по 50% татар и русских, а также многие национальности Поволжья. Казань старинный красивый и территориально удобно расположенный город. Он находится у самой реки Волги, в которую впадает местная речка Казанка. А в самом городе имеется большое озеро Кабан. Красивой архитектурной особенностью является Казанский Кремль, который стоит на высоком холме у реки Казанки.

В середине 50-х годов Казань не выглядела ухоженным городом. Однако, потенциальные территориально-географические, промышленные, образовательно-культурные и др. возможности у города были большие.


Глава 3.  КАЗАНСКИЙ АВИАЦИОННЫЙ ИНСТИТУТ

Основное здание Казанского авиационного института находилось в конце центральной улицы Карла Маркса. Она проходила через весь центр города мимо 5-го факультета, пересекала центральную площадь и уходила в другую часть города к Арскому полю. На этой части улицы на расстоянии трех трамвайных остановок от центральной площади находилось красивое старинное трехэтажное здание со стеклянной крышей-мансардой. Раньше это здание принадлежало архитектурному институту, которому предоставили более просторное новое здание. В этом старинном здании были размещены младшие курсы 5-го факультета.

В начале июля 1952 года Константин направился в приемную комиссию Казанского авиационного института (КАИ). Он ознакомился со всей информацией по этому факультету. Заполнил объемную карточку абитуриента. Секретарь комиссии-преподаватель внимательно прочла заполненный документ и пригласила его на беседу с заместителем декана факультета Ребровым Владимиром Ивановичем. Это был мужчина примерно сорока лет приятной наружности. Он подробно расспросил Константина о его жизни. Особенно его заинтересовала работа Константина на заводе, досрочный уход в армию, армейская служба, комсомольская работа и т.д. Ребров рассказал, что на факультете будет учиться примерно 300 студентов. Это необычный особый факультет. Ожидается наплыв абитуриентов-фронтовиков, поскольку им все предоставляется общежитие.

На первом курсе от студентов потребуется высокая организация учебного процесса и всей их жизни. Факультету нужны студенты, которые станут организаторами студенческой жизни. Особенно организованность важна для будущих студентов-фронтовиков – на младших курсах у них будут трудности с учебным процессом, а отсюда и возможные психологические срывы.

- Мне кажется, что Вы, Константин, можете стать таким организатором для студентов-фронтовиков. Я посоветуюсь с деканом факультета и Вашу кандидатуру мы предложим на первом собрании студентов. Считайте, что вы уже зачислены в КАИ. А студенческий билет получите в конце августа.
Разговор с заместителем декана произвел на Константина очень благоприятное впечатление. Разговор был простой – старшего товарища с будущим соратником по работе.

Как известно, первые впечатления о человеке могут быть очень правильными и искренними, а могут быть и наоборот. Заместитель декана Ребров В.И. был хорошим организатором и душевным человеком, высококлассным специалистом. В течение всей учебы в КАИ у Константина с Ребровым были дружеские взаимоотношения.
В августе 1952 года Константин закончил свою работу в райвоенкомате. Наступила радостная и тревожная пора студенческой жизни.

В конце августа состоялось первое собрание 1-го курса 5-го факультета. Это был первый очный набор студентов этого факультета. Первый курс состоял из 12 академических групп по 22-25 человек в каждой, т.е. в первом наборе было около трехсот человек.

За три дня до собрания декан факультета вел активную работу по комплектованию студенческих групп, назначению старост и комсоргов групп (определяли по их школьным и другим характеристикам).

На 1-ом курсе почти две трети, т.е. около 200 человек, студентов оказались бывшими фронтовиками. Все они, как правило, ходили в военной форме и, конечно, без погон. Заместитель декана Владимир Иванович Ребров равномерно распределил фронтовиков по всем группам. Ребров всю войну работал на оборонном авиационном заводе и очень приветливо общался с бывшими фронтовиками. Он был всего лишь на семь лет старше своих студентов-фронтовиков.

Деканом факультета был Василий Иванович Поповкин, доктор технических наук. Он специально был командирован из Ленинградского ВУЗа на эту должность. Одновременно он входил в Совет по созданию Казанского завода математических машин (Предполагалось, что бОльшая часть выпускников этого факультета будет распределяться на этот завод).

Декан Поповкин был выше среднего роста, плотного телосложения, с добродушным приветливым лицом. Весь его внешний вид напоминал былинного богатыря. Ему было около сорока лет. Всю войну он работал на закрытом оборонном предприятии в СКБ (спецконструкторском бюро).

Из 220 студентов-фронтовиков около 150 человек оказались кандидатами или членами партии. Поэтому было решено создать на 1-ом курсе студенческую парторганизацию. В предварительной беседе с Константином декан Поповкин сказал, что он предлагает рекомендовать его парторгом 1-го курса, учитывая его хороший опыт работы комсоргом артиллерийского полка. Примерно таким же образом были подобраны старосты и комсорги студенческих групп.

Первое собрание 1-го курса проводилось в основном здании Казанского авиационного института. В просторном актовом зале собралось более трехсот человек. Президиум собрания был большой. С приветственным словом выступил ректор Румянцев, а также секретарь парткома института Монахов. Его выступление очень благоприятно было встречено студентами-фронтовиками, поскольку на его пиджаке красовались орденские планки, а на правой стороне пиджака виднелась желтая полоска - свидетельство о тяжелом ранении.

Через 15 минут институтское начальство ушло и все собрание проводили декан Поповкин В.И. и его заместитель Ребров В.И. Речь Поповкина очень хорошо воспринималась. Он говорил просто, недлинными фразами и все его выступление было ободряющим.

Глава 4. СТУДЕНТЫ НА СЕЛЬХОЗРАБОТАХ

После первичного инструктажа о порядке и начале занятий декан объявил, что в соответствии с решением правительства весь первый курс на весь сентябрь отправляется на «картошку». Будет сформирован отряд, командиром которого назначен студент Константин Крутов. Он участник войны, офицер, имеющий опыт общественной и должностной работы с людьми.

2-го сентября первый курс на автомашинах должен отправиться в соответствующие колхозы и совхозы по заранее определенным адресам. Было сказано, что всем необходимо утеплиться, иметь крепкую обувь и что питанием студенты полностью обеспечиваются колхозами.

1-го сентября 1952 года на факультете было проведено совещание всех руководителей студенческих групп. Константин Крутов за день до этого получил подробный инструктаж от секретаря парткома КАИ Монахова, а также от представителя сельского райкома партии, куда предстояло выезжать 1-му курсу.
На совещании руководителей студенческих групп Константин провел работу по организации управления всем отрядом. В каждой студенческой группе из числа фронтовиков был назначен руководитель студгруппы (командир взвода) и два его заместителя из бывших школьников - староста и комсорг.
У командира отряда было три заместителя: Николай Наумов, Олег Поздняк и Гриша Бабакаев.  Это бывшие сержанты и все своим внешним видом выглядели внушительно и авторитетно.

Константин отметил: «Мы едем работать, а не отдыхать или прохлаждаться. Поэтому всем руководителям нужно соблюдать строгую дисциплину в организации труда, питания и быта студентов. Возникающие конфликты и недоразумения немедленно решать в своем коллективе и, конечно, с председателем, парторгом и комсоргом колхоза. Особенно жесткую дисциплину необходимо соблюдать во время перевозки людей на автомашинах, а также выполнять все требования по технике безопасности труда. Я, как руководитель отряда, конечно, буду приезжать в каждый колхоз на 1-2 дня. У меня будет 12 точек. Отъезд обратно в Казань будет согласован дополнительно».

Константин получил фамилии и телефоны руководителей сельского района, а также фамилии двенадцати председателей колхозов и совхозов.
Ректорат КАИ выдал ему удостоверение о том, что он является руководителем студенческого отряда КАИ на сельхозработах в районе:
«В соответствии с решением Правительства СССР студентам их работа может оплачиваться по номиналу – ставкам данного колхоза или совхоза, трехразовое питание предоставляется колхозом в счет оплаты труда. Также предоставляются необходимы условия проживания во все время выполнения студентами сельхозработ.
Районная власть и руководители колхозов и совхозов должны беспрепятственно предоставлять соответствующий транспорт руководителю студотряда КАИ Константину Крутову для осуществления контроля за организацией и ходом сельхозработ студентов в данном районе».

Это удостоверение было подписано секретарем Татарского обкома партии, ректором КАИ и заверено печатью Обкома партии.

Со 2-го сентября 1952 года началась сельскохозяйственная эпопея студенческих работ.

К 1952 году в стране сложилась довольно неприглядная ситуация с сельским хозяйством. Прошло уже семь как закончилась разрушительная для нашей страны война. За военные годы деревни значительно обезлюдили, т.к. все здоровое работоспособное мужское население деревни было призвано в армию. Экономическое положение стало отчаянным. От села требовалась большая отдача по сельхозпродукции. Лозунг «Все для фронта, все для победы» был не пустым звуком, поскольку в колхозных амбарах оставался минимум миниморум посевного материала. Объективно говоря, деревня голодала. И только на востоке страны положение в селе было более-менее терпимым. Были ужесточены законы по борьбе с хищениями государственной и колхозно-кооперативной собственности. Стали беспощадно судить за «колоски», подобранные на полях.
 
Это было время тяжелого выживания в селе. Для защиты от ухода крестьян из села еще до войны крестьянам не выдавались паспорта, которые давали возможность перемещаться по стране. Кроме того, было узаконено положение, что всякое перемещение рабочей силы возможно только с согласия администрации. Конечно, это были жесткие, более того, жестокие меры государства и нашего общества с целью выживания в военный период нашей жизни.

Закончилась война. В деревне появились бывшие солдаты, но в основном увечные – раненые и инвалиды. Подрастающая молодежь в селе не получала паспортов и потому не могла покинуть деревню в поисках «лучшей доли».

В 1949 году началась массовая демобилизация военнослужащих 1925 года рождения. Это были молодые участники войны и перспективные работники в народном хозяйстве. Однако в дивизионной газете и в распространяемых листовках приводились адреса и звучали призывы ехать на грандиозные стройки страны. Большая часть демобилизованных, бывших селян, сходу вербовались на эти стройки.

К 1952 году тревожная ситуация в селе практически исчезла, но недостаток мужских рук все же сильно сказывался. Особенно этот недостаток сильно проявлялся во время сбора урожая.

Поэтому правительство страны в качестве одной из мер помощи колхозам и совхозам в уборке урожая стало использовать студентов учебных заведений, привлекая их осенью на сельхозработы. Такова была общая обстановка в стране на момент поездки студентов КАИ на сельхозработы. При этом надо отметить, что в большинстве случаев колхозы очень охотно принимали студенческую помощь. Дело в том, что колхозы платили студентам за их работу незначительные деньги, но они выплачивались натурой, т.е. колхозными продуктами. Такой финансовый механизм устраивал колхозы, а студенты воспринимали это, как подарок судьбы.
Благодаря успешной оргработе районной партийной организации и советской власти, в день приезда все 12 студгрупп были размещены на постой в крестьянских избах, определен порядок питания, объем и характер работы на полях. Четкая организация управления в студенческой группе очень помогала планированию работы в колхозе.
Руководитель студотряда факультета КАИ постоянно переезжал из колхоза в колхоз, держал связь с районной властью, от которой получал необходимую информацию о работе студгрупп в колхозах.

Необходимо отметить, что студотряд был молодежным, а, следовательно, отличался высокой энергетикой, коллективизмом, стремлением каждого лично проявить себя в работе. Все колхозы высоко оценивали эту студпомощь, а отдельные бытовые неурядицы трудовой патриотизм не умоляли.

В основном студенты занимались уборкой картофеля. В этом районе картофель был сорта «Лорх». Клубни были чуть большей средней величины, светло-желтоватые. Картофель при варке становился рассыпчатым и приятным на вкус.

В большинстве колхозов почва была песчаная. После плуга клубни легко собирались из рассыпающейся почвы. В одном колхозе Константин увидел нехитрое приспособление для сбора картофеля. Это была толстая палка длиной около 40 см. К ее концу был приделан прут, который оканчивался четырьмя-пятью отростками в виде пальцев с загнутыми концами. Это была как бы кисть руки. Колхозник, почти не нагибаясь, такой «рукой» выбирал из почвы картофелины и клал в корзинку. Это было простое и удобное средство, которое значительно ускоряло работу, а, главное, в конце дня не болела поясница!

Константин привез три таких «руки» в райком и предложил распространить этот опыт в других колхозах.

В двух колхозах мужчины-студенты возводили сельскохозяйственные постройки, создавали силосные траншеи, коровники и т.д.

Но особенно трудная работа была связана с уборкой гороха и чечевицы. Дело в том, что горох и чечевица на полях лежат спутанными плетями. Плети нужно было разрезать на части и «интеллигентно» укладывать на телеги, на которых был сделан короб из досок. На днище короба лежал брезент. Дело в том, что от грубой работы с плетями большая часть урожая может остаться на земле, т.к. горох и чечевица к моменту уборки частично успевали перезреть.

В конце сентября 1952 года, т.е. за три дня до отъезда домой, Константин решил посетить последнюю студгруппу - в ней он числился. Здесь он решил принять участие в сельхозработе наравне с другими студентами. Это позволило ему получить большое и конкретное впечатление о работе студгруппы и ее взаимоотношении с колхозом.

Во второй половине дня Константин выехал из своего предпоследнего подопечного колхоза, заехал в райком партии справиться о порядке отъезда студентов в Казань. В райкоме сказали, что совещание по этому вопросу будет завтра в 16 часов, что ждут 1-го секретаря райкома, который сейчас находится в Казани   именно по этому вопросу.

Около 6 часов вечера Константина подвезли на райкомовском легком тарантасе к правлению крупного колхоза. Темнело. Константин бодро подошел к зданию правления. Оно располагалось в большой пятистенной избе и занимало большую ее часть. Над дверью красовалась большая вывеска, написанная маслом, «Правление колхоза».  В другой, меньшей части избы с отдельным входом, располагался сельсовет.  Над входом в сельсовет красовалась также крупная вывеска. Над крыльцом сельсовета на шесте был вывешен красный флаг.

Дверь в правление колхоза была настежь открыта и слышался гомон мужских голосов. Константин вошел и удивился чрезвычайно задымленному воздуху. Все помещение правления представляло одну большую комнату. На двух стенах размещалось по три открытых настежь окна.  Как обычно, около двери в углу стояла большая русская печь. Напротив двери, ближе к печке, под углом стояли два канцелярских стола. В простенке между окнами висел портрет В.И. Ленина. Второй простенок был увешан тремя рядами рамок под стеклом. В верхней рамке висела почетная грамота Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Социалистического Труда бывшему председателю этого колхоза. Ниже располагались различные грамоты, награды сельхозвыставок. Над столом висела круглая керосиновая лампа. За столом сидел председатель колхоза, который вел ежедневную вечернюю планерку. На ней обязательно присутствовали руководители всех бригад, а также руководители других рабочих участков колхоза.

Студотряд был разбит на три бригады по 7-8 человек (2 мужские и одна женская), возглавляемые студентами – бригадирами и руководителем отряда Олегом Поздняком.
В избе было около 25 человек. Сидели на нескольких скамейках. Собрание начиналось, как обычно, в 6 часов вечера, но собирались на планерку минут на десять пораньше, чтобы получить свое задание и уйти.

Работа в колхозе начиналась в 8 часов утра. В это время каждый должен был быть на своем рабочем месте. Вставать нужно было в 6 часов утра. В 7 утра завтрак, а в 7.30 полевые бригады собирались у машинного двора (в колхозе было 2 трактора и 2 дряхлых автомашины-полуторки, имелась большая конюшня примерно на 30 ухоженных лошадей). На дальние поля колхозниц и студентов развозили на машинах и телегах.
Пока народ собирался, у машинного двора стоял веселый гомон, пели песни, но не было ни одного гармониста. Царила удивительная благожелательность. Председатель колхоза, председатель сельсовета всегда были тут же и отправляли эти маленькие «корабли» в трудовое плавание.

Итак, Константин вошел в избу и был поражен тем, что почти на метр от стола и до самого потолка избы была наполнена дымом цигарок. Курили все, кроме студентов. Константин вышел. Тогда встал Олег Поздняк и вторично предложил прекратить курить. Второй раз единогласно приняли решение «Не курить». В то же время продолжали нещадно дымить. Цигарки были толстые, с палец, и длиной около 10 см.
Когда завеса дыма достигла фитиля керосиновой лампы, она погасла. Тут же сделали пятиминутный перерыв.

Константин подошел к председателю колхоза, представился и сказал, что после планерки он встретиться со студотрядом, а примерно через час хотел бы поговорить с председателем о работе студентов.

Председатель был очень прост в общении, он протянул Константину руку и сказал: «Меня зовут Кузьмич, и ты меня так зови. А я тебя буду звать начальником».
Обычно на планерке в первую очередь выдавали задание студбригадам, их бригадиры тут же уходили.

После планерки студотряд быстро собрался во дворе дома, где на постое стояла бригада Николая Наумова. В этой избе все три дня до отъезда в Казань собирался жить Константин. Во дворе было темно. На скамейке под окном избы сидели бригадир Наумов и Константин. Студенты стояли около них и наперебой высказывали свое мнение по быту и работе в колхозе.

В этом многонациональном районе Татарии были села в основном русские, татарские и немного чувашских. В таких селах организация быта и взаимоотношения людей, конечно, отличались национальными традициями и даже характером людей.
При встречах со студотрядами Константину высказывали предложения и требования обычно по бытовым условиям размещения студентов и по питанию. Эти требования порой бывали оригинальными и даже комичными. Так, в одном колхозе студентки заявили, что они не пойдут на работу, пока в колхозе не решат вопрос с туалетами. Оказывается, в этой деревне туалетные кабинки располагались в конце огорода, но у кабинок не было задней стенки. Девчата заднюю стенку перевязывали бечевками, на которых привязывались газеты. Но местные ребятишки постоянно срывали бечевки и газеты. Константин обратился к председателю колхоза с предложением сделать задние стенки туалетов, а если нет досок, то хотя бы сделать их из веток. 

Председатель этого колхоза отнесся к его просьбе снисходительно: «Зачем нужна задняя стенка? Ненужные расходы. Чего там скрывать-то? Эка невидаль – голая задница». Константин настаивал: «Это же городские девчата. В городе другие порядки. Долго ли закрыть ветками пять туалетов, а ребятишкам нужно это хулиганство прекратить». Председатель колхоза усмехнулся и сказал, что задние стенки закроет, а ребятишкам надерет уши!

На собрании студгруппы в этом большом колхозе Константин ожидал других вопросов. Ситуация оказалась следующей: кормили очень хорошо, «как на убой». Хозяйки выпекали вкусный хлеб в виде больших круглых лепешек, вдоволь было молока. Однако студентки просили давать им мед, которого в колхозе было немало.
- Мы работаем без отдыха, без выходных. Нет ни кино, ни радио, ни газет. Есть только самодельный малогабаритный приемник у нашего бригадира Коли Наумова. Колхозники принимают нас очень радушно, а нашим ребятам предлагают оставаться в колхозе и даже предлагают им построить дом за колхозный счет.

Нашей работой в колхозе все очень довольны. Иногда нас на полях навещает председатель колхоза. Он неразговорчивый, «бирюк», и только задает один и тот же вопрос: «Едой-то довольны? Может еще что-нибудь подбросить?»
Через полчаса Константин встретился с председателем колхоза. Это был человек с невыразительным подслеповатым лицом. Он никогда не смотрел прямо в лицо. Одет он был довольно странновато. На нем была грязновато-серого цвета куртка, сапоги ржавого цвета «всмятку», плоская фуражка также была серо-землистого цвета. Он был какой-то незаметный, без характерных примет. Разговор был краткий и деловой. Чувствовалось, что председатель в общении не склонен к болтливости. Говорил, не повышая голоса, но четко и кратко. Константин сказал ему: «Студенты довольны всем процессом сельхозработы в вашем колхозе и особенно питанием. Однако студентки просят к чаю давать им немного колхозного меда. А почему весь месяц студенты работают без выходных?»

Председатель внимательно посмотрел на Константина и ответил: «Ты, начальник, городской человек. Ты нашу деревенскую жизнь хорошо не знаешь, а она очень непростая и трудная.

Во время уборки урожая крестьяне работают с утра до вечера. В это время каждый день год бережет. О каких выходных может идти речь?! В течение всего лишь одного месяца работа на воздухе на поле для студентов одно удовольствие! Они это охотно будут вспоминать.

А что касается меда, мил-человек, здесь особый разговор. Да, в колхозе большая пасека, около полусотни ульев, но мед-то не скоропортящийся продукт. Колхоз его весь год хорошо продает на рынке. А деньги нам ох, как нужны! Государство нам даром ничего не дает. А вместо меда я ребятам хорошего мясца и молочка даю. Их месячную зарплату я как бы выдаю натурой и колхозу это очень выгодно. О еде в нашем колхозе они всю жизнь помнить будут. Так что зря ваши ребята называют меня жмотом – я не для себя, а для колхоза стараюсь.

В заключение этого разговора Константин попросил председателя на завтра в 16 часов предоставить транспорт для поездки в райком партии и обратно, где будет проводиться совещание по организации отъезда студентов в Казань.
На следующий день первую половину дня Константин работал в студгруппе. Подъем был в 7 часов утра. Хозяйка избы, чуть полноватая женщина примерно 60-ти лет, готовила пищу для всей бригады из 8-ми человек. На завтрак была гречневая каша-размазня, хорошо сдобренная топленым маслом. Также каждому давалась большая кружка холодного молока и две хлебные лепешки. Хлеб был в виде круглой толстой лепешки диаметром примерно 25 см и толщиной 5 см. Лепешки одуряюще вкусно пахли. Один хлеб съедали за завтраком, а второй брали с собой в поле. В час дня на поле приезжала телега с бидоном топленого молока. Второй хлеб с молоком – это был второй прием пищи, а третий – вечером, в начале шести часов, уже в своей избе.
В этот день студбригада убирала чечевицу. Девчата в основном были возчиками – они шли около воза.

Интересное обстоятельство – в колхозе был табун примерно из 100 лошадей, но объезженных было около двух десятков, и еще примерно двадцать лошадей, только-только привыкающих к хомуту и упряжи.

Студентка идет рядом с возом. Если она хлопнет вожжами по спине лошади, то кобыла взбрыкивает и задними ногами выпрыгивает за оглобли. Студентка, конечно, самостоятельно распрягать лошадь и ставить ее в рабочее положение не могла. Повозка так и стояла, дожидаясь бригадира. У бригадира Наумова откуда-то взялся театральный бинокль. Прямая дорога в деревню хорошо им просматривалась. На следующей телеге он подъезжал и перепрягал лошадь. Николай Наумов говорил, что ему нужен велосипед.

В три часа дня Константин подошел к машинному двору, но там для поездки в райком никакого транспорта не было. В правлении колхоза сказали: «Наш председатель аккуратный человек, и он вот-вот появится с транспортом». Действительно, минут через пять к машинному двору на серой старой лошади верхом подъехал председатель. Перед основным амбаром был длинный широкий деревянный помост метровой высоты. Председатель подъехал к этому помосту и как-то неуклюже сошел на него. Константин обратил внимание, что на лошади не было обычного седла. Вместо него по обеим сторонам хребта лошади подпругой были прикреплены две продолговатые «подушки». Стремена были металлические на ремнях. Председатель подошел к Константину и сказал: «Обе наши полуторки в Казани. Телеги все в поле, они освободятся где-то в пять часов вечера. Объезжаю поля верхом, так что весь транспорт – вот эта лошадь». Константин ответил, что он заранее предупредил председателя, что совещание в райкоме состоится в 18 часов.

«Хотя до райкома всего три с половиной километра, но на шоссе такая киселеобразная грязь, что я в своих яловых сапогах идти не могу. Так что давай верхом!» - сказал председатель. «Эта лошадь не орловский рысак, но даже шагом ты успеешь добраться». Константин задумался - он, конечно, не казак, но старый председатель колхоза ездит на этой кляче, так почему же он не сможет. 
С деревянного помоста он относительно легко уселся на лошадь. На машинном дворе, кроме председателя, никого не было. Председатель, напутствуя, сказал Константину, чтобы он сильно и резко не дергал повод и ехал только шагом. Была, конечно, комичная картинка: на старой лошади сидел молодой бывший офицер в новенькой шинели, яловых сапогах и красивой артиллерийской фуражке, через плечо у него висела полевая сумка. Выезжая с машинного двора, Константин обернулся и увидел, что председатель внимательно и как-то странно смотрит на него.
 
Константин выехал на шоссе, лошадь спокойно шла, без понуканий. Он уже преодолел полпути. Непроизвольно Константин натянул повод, лошадь резко вильнула задом вправо и Константин сполз на шоссе. Шоссе было покрыто пятисантиметровым слоем жидкой грязи. «Седло» съехало на бок. Попытка вновь сесть на лошадь не удалась. Седло крутилось, не давая опоры.

«Да, - подумал Константин, - пропали мои новые яловые сапоги». Он вышел на середину шоссе и держа лошадь за повод, старался идти посередине шоссе, где грязи было поменьше. Примерно через полчаса ходьбы его нагнал райкомовский «газик». В нем ехал второй секретарь райкома, с которым Константин не был знаком. Открыв дверцу «газика», секретарь со смехом спросил: «Это что за донской казак здесь объявился? И где у тебя сабля и пика?»  Константин очень обрадовался этой встрече, представился, что он руководитель студотряда КАИ. Он сел в машину и спросил:» А как же лошадь?» «Оставь ее на дороге, никуда она не денется. А казацкому атаману Кузьмичу я прочищу ухо». После совещания в районе Константина привезли в колхоз на этом же «газике». Перед совещанием Константин очистил свои сапоги. Он с большим сожалением смотрел на разбухшие от воды и грязи свои щеголеватые сапоги.


На районном совещании было решено: девять студгрупп вывозятся в Казань автотранспортом авиазавода. А три группы, которые расположены в двух-трех километрах от временного Волжского причала, будут отправлены речным транспортом. Весь следующий день Константин работал в поле со своей студенческой группой.
Особенно запомнился второй прием пищи. В начале шестого часа вечера, когда сильно смеркалось, студенты были уже в колхозных избах. Предстоял обильный обед. Бригадир Наумов вынул из русской печи двухведерный чугунок со щами с бараниной. От долгого томления в печи бараньи кости были мягкими. На второе опять была гречневая каша – размазня с топленым маслом. На третье – ведерный чугунок с топленым молоком, которое было покрыто красивой поджаристой пленкой.

В начале седьмого состоялась заключительная планерка. Было сообщено, что вся зарплата студентов израсходована на питание. И только четверо студентов, которые строили коровник вместе с шабашниками, получили какую-то сумму денег, но вместо денег им предложили взять зарплату продуктами или семечками. Кстати, примерно по пять килограммов семечек дополнительно давали каждому.

Было решено – в последний день работа будет только до 12 часов. После обеда в 3 часа студотряд пешком направляется к временному Волжскому причалу, который находился на расстоянии около километра. 

В последний день пребывания в колхозе в 14.30 студотряд собрался около правления колхоза. Выступил председатель колхоза и сказал, что студенты работали добросовестно. Он всех искренно поблагодарил за работу и пригласил приехать на следующий год. Из студотряда раздался женский голос: «А меда дадите?» «Дадим, обязательно», - сказал председатель.

Председатель сельсовета сказал, что он вручил благодарственное письмо от этого колхоза-миллионера Татарскому обкому партии и ректорату КАИ.
На проводы студентов пришло много колхозников, которые также говорили: «Приезжайте к нам на следующий год!»

Глава 5.  ОТЪЕЗД СТУДЕНТОВ С СЕЛЬХОЗРАБОТ И ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ НА ТРАНСПОРТЕ

В 16 часов состоялся отъезд студентов с сельхозработ. Здесь уже находились и две другие студгруппы.

Берег был пустынный, песчаный, весь в лопухах, а вдали от причала видны были ивовые кустики. У временного причала студентов должен был ожидать какой-то пароход. Вместо него у причала стояла длинная с низкой посадкой баржа, которую на длинном тросе держал небольшой катер. Капитан катера в металлический рупор громко сказал, чтобы студенты срочно погружались. Однако, Константин Крутов в резкой приказной форме запретил это делать. Подозвал к себе руководителей студгрупп, а также двух своих заместителей – Олега Поздняка и Николая Наумова.
На временный причал с баржи были перекинуты сходни. Их было две. Около каждой Константин поставил по одному руководителю студгрупп с указанием: «Никого не пропускать на баржу. Олегу Поздняку и Николаю Наумову подняться на баржу и обследовать помещение трюма, насколько оно подходит к перевозке людей».
Смеркалось, дул противный холодный ветер. Студенты кучкой жались друг к другу. Константин все свои указания давал на виду у всех студентов громким голосом и в приказном тоне.

Раздавались крики студентов: «Что тянуть? Нужно идти на баржу, в то мы здесь перемерзнем».
Буквально через пять минут вернулись Поздняк и Наумов. Доложили, что это бывшая самоходная баржа, видимо, списанная. Машинное отделение в разрушенном состоянии. На барже три трюма, последний трюм, который ближе к корме, к машинному отделению, почти на метр залит водой. В двух других трюмах стоя могут разместиться около 50 человек, а 25-30 человек должны находиться наверху на открытой палубе баржи. Поздняк, бывший моряк Балтфлота, сказал, что загружаться на баржу нельзя: «Как только мы загрузимся, поступление воды в третий трюм усилится и вода через легкие переборки попадет в другие трюмы. Погружаться нельзя. Надо отправить катер обратно».

Константин вышел на нос баржи, сложил ладони рупором и прокричал капитану катера, что студенты загружаться не будут, и что он на первой ближайшей пристани должен сообщить руководству о доставке нормального речного транспорта. Капитан нецензурно выругался, развернул катер и скрылся в темноте.

Константин собрал руководителей и громко объявил: «1. На баржу загружаться нельзя, она имеет течь, которая при погрузке студентов только увеличится. Мы можем утонуть. 2. Олегу Поздняку сбегать в колхоз. По колхозному телефону сообщить в райком об этом чрезвычайном происшествии и сказать, что студенты мерзнут на берегу и ждут срочного прибытия речного транспорта. 3. Ребятам всех трех групп отодрать все деревянные детали на барже, снести их на берег и разжечь костры. Если на барже есть фанерные или деревянные щиты, их вынести на берег и поставить в виде забора для защиты от ветра. Девчат разместить ближе к кострам. Сходни убрать и жечь их в последнюю очередь. Одни сходни все же оставить».
В будке самоходной баржи, к счастью, нашелся металлический багор и лом. Примерно через час вся возможная «деревяшка» была с баржи снесена на берег, запылали около десятка костров. Константин лег спиной на единственные сходни, поднял воротник шинели и попытался осмыслить создавшуюся ситуацию.

К девяти часам вечера возвратился Поздняк и сообщил, что он поднял на ноги райком и ему пообещали, что примерно к 12 часам ночи, а точнее, к 6 часам утра за студентами придет пароход. Эта информация была доведена до студентов.
Возвращаться в свои колхозы практически не имело смысла. А вдруг пароход придет все-таки к 12 часам. Общим решением студенты согласились ждать на берегу. Константин сказал, что сидеть нужно на досках, прижавшись спиной к стене. Многие были недовольны, но понимали, что другого решения нет.

Примерно в 4 часа утра, еще было достаточно темно, подошел небольшой двухпалубный пароход. Баржа накренилась на бок, что создало трудности при погрузке студентов на пароход. Единственные сходни от баржи очень пригодились. Правда, они сильно прогибались и по ним осторожно проходили по одному человеку. К 6 часам утра погрузка была закончена. Все облегченно вздохнули и даже задремали. По прибытии в Казань капитан громко ругался – студенты все палубы засорили шелухой от семечек. Капитан в рупор и по радио кричал: «Образованные люди, а захламили мне весь пароход!»

День был пасмурный. Но студенты благополучно вернулись в Казань! Поэтому все вокруг им казалось светлым и прекрасным.
До начала занятий был еще один день на приведение себя в порядок. Начиналась основная студенческая жизнь.

Глава 6. УЧЕБНАЯ СТРАДА

Первый учебный день был до отказа заполнен оргвопросами. Вначале было проведено общее собрание факультета. Декан В.И. Поповкин развернул в своем выступлении панораму предстоящего пятилетнего обучения. Основное внимание он сосредоточил на первом курсе обучения, и, главным образом, на первом семестре. Он доходчиво, простым языком, рассказал, что студентов-фронтовиков ожидают трудности в учебе.  Наиболее трудными предметами будут для них математика и физика: «Семь лет пребывания в армии и ускоренное обучение в старших классах вечерней школы рабочей молодежи, конечно, будут затруднять усвоение теоретических дисциплин. Но вам не привыкать преодолевать жизненные препятствия. Главное – не падать духом и не запускать учебный процесс. Деканат и педсостав факультета будут оказывать вам максимально возможную поддержку». На собрании присутствовали все сотрудники деканата, директор библиотеки и заведующие кафедрами факультета. Затем декан предложил руководителю студотряда факультета Константину Крутову кратко отчитаться о сельхозработах в сентябре.

Константин в течение пяти минут отметил, что все студенты без исключения работали превосходно. Групповые студотряды и студотряд факультета получили официальные благодарности от колхозов и районной сельской власти, которая направила в Татарский обком партии и в ректорат КАИ официальную письмо с благодарностью. О ЧП при отъезде трех студгрупп не сказал ни слова.
Декан также поблагодарил студентов за успешную работу в колхозах и сказал, что это хорошее начало для всей студенческой поры. Во время работы студенты познакомились друг с другом, узнали друг друга в совместном труде. Это служит хорошей основой для создания студенческого содружества. 
Затем деканат еще раз уточнил списки групп, представил расписание учебных занятий на семестр и предупредил, что после появления преподавателя в аудитории студент входить в аудиторию не имеет права. Т.е. опаздывать на занятия категорически нельзя.

На факультете было образовано три потока обучения, в каждом по четыре академические группы. В этот же день было предложено получить учебную литературу в библиотеке института, пройти профилактический медицинский осмотр в санитарно-врачебном кабинете в институте. Объявлено, что все студенты без исключения в первом семестре будут получать стипендию в размере 45 рублей в месяц. Эта стипендия была значительно выше, чем в других ВУЗах. В последующих семестрах стипендия будет выплачиваться только тем студентам, у которых не будет академической задолженности, т.е. все экзамены будут сданы.

В этот торжественный первый день занятий Константин впервые увидел весь факультет в сборе. Девчата были принаряжены и симпатичны. Студенты-фронтовики, за небольшими исключением, были в военной форме без погон в гимнастерках и сапогах, некоторые были в кителях. Это были молодые, симпатичные, мужественные лица. Чувствовалось, что весь зал наполнен тревожным ожиданием и предвкушением большой светлой студенческой жизни.

На следующий день началась необычная веселая, относительно беззаботная студенческая жизнь. Шли лекции, через две недели начались семинарские занятия и лабораторные работы. На факультете началась также активная общественная и культурно-массовая работа.  Бывшие школьники как-то быстро и легко включались в учебную и общественную жизнь факультета. У студентов-фронтовиков «легкая» беззаботная студенческая жизнь складывалась по-иному. Некоторые студенты были женаты, поэтому вечерами и в воскресные дни подрабатывали, т.е. они не могли полностью отдавать свое время на учебный процесс. Хотя беззаботность студенческой поры коснулась и студентов-фронтовиков, большинство из них были весьма озабочены тем, что им приходилось с большим трудом осваивать теоретические предметы. Особенно трудно шло освоение высшей математики, а в КАИ, техническом вузе, ее было немало. На факультете учились также китайские и корейские студенты. Их было по два человека в каждой академгруппе. Они не очень хорошо говорили по-русски, хотя и окончили подготовительные курсы. Поэтому уже с середины октября по просьбе китайского посольства в актовом зале института для китайских студентов со всех факультетов стали читать дополнительные лекции по математике. Эти лекции и занятия проводились в другом методическом ключе. Без торопливости, подробно и доходчиво разъяснялся весь теоретический материал, а решения примеров проводились вместе с педагогом и под его опекой.

В конце октября студенты-фронтовики побывали на таких лекциях и на партсобрании факультета буквально потребовали от Константина Крутова, который был парторгом курса, чтобы точно такие же занятия были организованы и для студентов-фронтовиков факультета.
К. Крутов вместе с несколькими парторгами студенческих групп на беседе с секретарем парткома КАИ профессором Монаховым, который тоже был ветераном войны, добились положительного решения: студентам-фронтовикам разрешили присутствовать на занятиях китайских студентов по математике. Но сидеть нужно было только на задних рядах и никаких вопросов не задавать.
К началу декабря 1952 года, т.е. после двух месяцев обучения в первом семестре первого учебного года, настроение студентов-фронтовиков было нерадостным. Они говорили Константину, что не могут овладеть высшей математикой и, видимо, зря подались в институт.


Глава 7.  ПРИГЛАШЕНИЕ СТУДЕНТОВ-ФРОНТОВИКОВ В ПРЕДСЕДАТЕЛИ КОЛХОЗОВ

В начале декабря 1952 года состоялось партийное собрание института, на котором было оглашено обращение ЦК КПСС к коммунистам. В нем сообщалось, что организуется новый призыв коммунистов в сельское хозяйство. Организуется по примеру 30-х годов призыв 25 тысяч коммунистов в колхозы и совхозы. При этом отмечалось, что бывшие фронтовики являются желательными кандидатами на призыв.
На следующий день состоялось срочное партсобрание факультета, на котором почти треть студентов-фронтовиков заявили, что они готовы стать председателями колхозов, поскольку учеба в вузе им, видимо, не удается. Сразу после собрания примерно 15 человек во главе с Константином Крутовым направились в партком. Трое из них – Константин Крутов, Олег Поздняк и Николай Наумов – не собирались покидать КАИ, но были делегированы в партком для ведения переговоров.
Секретарь парткома Монахов принял их незамедлительно. Когда он терпеливо выслушал парторга первого курса факультета Константина Крутова и сбивчивые реплики остальных пришедших студентов, он около минуты томительно молчал, внимательно смотрел на них. Студенты подумали, что он, вероятно, недоволен их приходом и обдумывает, как их вежливо «отфутболить».

Студенты знали, что он тоже участник войны, был зам. командира танкового полка на Орловско-Курской дуге в августе 1943 года, был тяжело ранен. До конца 43-го года пробыл в госпиталях, затем вернулся в свой институт. Он уже был доцентом моторного факультета института. В конце 40-х годов защитил докторскую диссертацию, стал профессором, был избран секретарем парторганизации КАИ. Был авторитетным ученым и руководителем Казанского авиационного института. На левой стороне пиджака у него были четыре наградных колодки. Первая – орден «Боевого Красного Знамени», а четвертая Георгиевская лента – медаль «За победу над Германией». Студенты-фронтовики хорошо знали цену этих боевых наград.
После своего томительного молчания Монахов встал из-за стола и подошел к ним, кучно сидящим в конце кабинета. Они знали, что из-за ранения ему трудно стоять. Несмотря на это, он встал и уважительно подошел к ним. Он начал со студентами разговор простым, не профессорским, языком:
 - Хлопцы! Ваши учебные тревоги мне хорошо понятны. Вы не первые студенты-фронтовики в КАИ, которые сомневаются в том, что они смогут освоить проблемы вузовского обучения. Ректорат и педсостав знают, что почти у всех вас слабая школьная подготовка. Сказались семь лет службы в армии и 2х-3х-летнее скороспелое обучение в вечерней школе. Мы это знаем. Но вы тоже должны знать, что правительство страны неслучайно предоставило вам значительную льготу – поступление в ВУЗ без экзаменов.

Правительство и наш народ возлагают на вас большие надежды, что вы, несмотря на трудности в учебе, станете необходимыми для народного хозяйства специалистами. Мы не сомневаемся, что вы будете надежным кадровым пополнением нашей промышленности и даже науки. Да, вам очень трудно. Эти трудности, как показывает наш педагогический опыт, у вас будут в течение первых 2х лет, пока вы будете проходить теоретический курс обучения. Но уже на третьем курсе, когда пойдут специальные дисциплины, вы освоитесь с учебой и трудности первых лет вам самим покажутся ничтожными.

Что касается вашего настойчивого желания пойти в председатели колхозов, скажу вам вот что: это, конечно, благородный, патриотический поступок с вашей стороны. Он говорит о том, что вы не на словах, а на конкретном деле хотите реально помочь нашему народу. И за это вам большое спасибо!
Такие будущие председатели колхозов нам вот как нужны (он правой рукой провел поперек горла), но специалисты новых для страны специальностей нам вот так нужны (он правой рукой показал выше головы)!

Ребята! Кандидатов в председатели колхозов мы найдем, а вот кандидатов на ваше место, с таким высоким патриотизмом, найти трудно. Да и время нас подгоняет. Ваша учебная специальность имеет фактически оборонное значение. Вы же знаете сложившуюся международную обстановку – 49 ракетных баз американцы создали около наших границ. Правда, создание в 1949 году советской атомной бомбы значительно охладило агрессивные замыслы США и их пособников. Холодная война набирает обороты! Поэтому приобретая эту оборонную специальность, вы снова встаете на защиту своей Родины, но на трудовом фронте!

После такого проникновенного и аргументированного выступления секретаря парткома студенты смущенно молчали. Тогда Монахов сказал: «Давайте на этом закончим, продолжайте трудиться на учебном фронте и помните о нашем разговоре».
Монахов попросил Константина Крутова задержаться и сказал ему: «Константин Иванович! (с этого момента и все последующее время обучения в КАИ Монахов звал его только по имени и отчеству). Вы парторг первого курса и должны быть примером в учебе и в общественных делах. Вы уже доказали, что являетесь достойным лидером студенческого коллектива».

Константин вспомнил первый день обучения на факультете, когда он сдал декану факультета письменный отчет о пребывании студотряда факультета на сельхозработах в сентябре 1952 года. В отчете он кратко сообщил, что была предотвращена возможная гибель трех групп студентов, если бы они воспользовались предоставленной для перевозки баржей.

Декан, Василий Иванович Поповкин, уже после собрания студентов факультета 1 октября 1952 года подробно расспросил Крутова и руководителей трех студгрупп об этом событии.
Этот отчет декан Поповкин передал в ректорат института. Была назначена комиссия из трех человек (ректорат, партком, комитет комсомола), которая снова опросила эту же четверку руководителей студгрупп. В начале октября 1952 года состоялось партсобрание института, одним из вопросов которого было обсуждение результатов сельхозработ студентов института.

Студенты-фронтовики факультета сидели на задних рядах актового зала, где обычно проводились партсобрания. В конце обсуждения результатов прошедших сельхозработ секретарь парткома Монахов неожиданно предложил Константину Крутову подойти к столу президиума собрания.
Константин проворно прошел весь зал и поднялся на сцену. Он был в военной форме без погон, худощавый, темноволосый. Его яловые сапоги уже не выглядели так эффектно, как раньше.

Монахов кратко сообщил о чрезвычайном происшествии, которое произошло при возвращении из колхоза трех студгрупп по Волге. Руководитель студотряда 5-го факультета фактически предотвратил трагическую гибель студентов. Он, несмотря на наступающую ночь и пронизывающий холодный ветер, запретил посадку студентов на присланную баржу, которая имела течь. К тому же баржа фактически вообще не была приспособлена для перевозки людей. Организовал разборку всех деревянных переборок, разжигание костров. Было организовано дисциплинированное ожидание студентов прихода парохода ранним утром.

Константин Крутов, бывший офицер, проявил незаурядное мужество, сумел организовать достойное поведение студентов в трудной ситуации и обеспечил возвращение студентов в Казань без потерь.
Ректорат и партком искренне благодарят Константина Крутова за этот мужественный поступок.
Монахов пожал руку Константину, после чего Крутов вернулся на свое место в зале.
После этого события и публичного представления на партсобрании института Крутов стал известен всему институту. Резко повысился его авторитет на факультете среди студентов и преподавателей.

Глава 8.  ПЕРВЫЕ СЕРЬЕЗНЫЕ ТРУДНОСТИ В УЧЕБЕ

Учебный процесс шел своим чередом. Подошла январская первая экзаменационная сессия.
В конце декабря Константин несколько раз обстоятельно говорил с заместителем декана факультета доцентом В.И. Ребровым и деканом В.И Поповкиным:
- Владимир Иванович и Василий Иванович, треть студентов-фронтовиков получают по математике «двойки». Они будут лишены стипендии, а без нее они оставаться в КАИ не смогут. Что делать?

В самом конце декабря в ожидании экзаменационной сессии на факультете стояла предгрозовая тишина. Часть студентов-фронтовиков считала, что они проводят последние дни в КАИ.
Декан профессор В.И. Поповкин помолчал, а затем сказал:
- Конечно, складывается необычная ситуация. На нашем спецфакультете 12 академических групп студентов. Из трехсот студентов две трети – студенты-фронтовики. Нам, педагогам, очевидно, что почти треть таких студентов получат «двойки» по высшей математике. Обычно экзамен по высшей математике в экзаменационной сессии идет первым. Это позволяет всю энергию студента направить на этот первый трудный экзамен. Но в это раз мы поступим наоборот – экзамен по высшей математике сделаем последним. Двойка, полученная на экзамене по математике, в этом случае не будет психологически травмировать студента и сказываться на других экзаменах.

Владимир Иванович, - сказал он, обращаясь к заместителю декана, - подготовьте соответствующее расписание экзаменов. Вопреки нормативам, удвойте количество консультаций перед экзаменом по математике. После получения двоек проведите специальное собрание с этими студентами и разъясните им, что с получением двойки жизнь не заканчивается. В первые две недели следующего семестра они должны пересдать этот экзамен. Снова нужно организовать дополнительные консультации и сделать акцент на показательные коллективные решения задач и примеров. Конечно, педагогам придется пойти на некоторые допущения, но в дальнейшем обучении, как нам хорошо известно, это с лихвой оправдается. Стипендия после получения двойки не положена. Но в соответствии с приказом ректора решение по стипендии будет принято в середине февраля, т.е. практически студенты-фронтовики не будут лишены стипендии. Однако, несколько студентов-фронтовиков будут отчислены из КАИ, так как они по болезни и по ряду других причин практически не участвовали в учебном процессе и не в состоянии продолжать обучение в ВУЗе.

О нашем разговоре, Константин Иванович, студентам сообщать не надо. Наша с вами задача вселять в них уверенность в преодолении учебных трудностей.
Новый (календарный) год прошел как-то незаметно. Студенты внимательно рассматривали зачетную книжку. Это небольшая узкая книжица в твердой обложке на каждый учебный год, на каждый семестр имела свою страницу. На ее левой стороне отмечались оценки по экзаменам, а на правой стороне отмечались зачеты по учебным дисциплинам. Указывалось наименование учебной дисциплины, оценка за экзамен и подпись экзаменатора.
Оценки были следующие:
«пятерка», т.е. отлично (отл)
«четверка», т.е. хорошо (хор)
«тройка», т.е. удовлетворительно (уд)
«двойка», т.е. неудовлетворительно (неуд).
Студенты-фронтовики говорили, что хорошо бы нам получить «удочки» и стать твердыми «рыбаками».
Зачетная книжка напоминала историю болезни в госпитале, школьный дневник, и вообще-то представляла учебный образ студента.

Первая экзаменационная сессия показала, что из пяти экзаменов по четырем из них студенты получили, как правило, четверки и пятерки. Почти треть студентов-фронтовиков, как и ожидалось, получили двойки по математике. Но часть фронтовиков, так же одна треть, получила четверки и пятерки. Константин все экзамены сдал на «пять», но у него в душе закрадывалось сомнение, не завышают ли ему оценки педагоги, учитывая его высокий авторитет и то, что он является парторгом курса. Однако, заместитель декана В.И. Ребров рассеял это сомнение, сказав: «Константин Иванович, тебе же больше других задают вопросов, тебя как бы проверяют на крепость. Хорошо, что ты на экзамен идешь первым из академгруппы. Конечно, по сравнению с другими студентами-фронтовиками тебе проще, ты закончил вечернюю школу с медалью, имеешь хороший опыт штабной и общественной работы, и у тебя есть хорошие задатки руководителя.

Второй семестр, второе полугодие учебного года, оказался более сложным, чем первый. Высшая математика в техническом вузе была на первых двух курсах. Появилась новая грозная учебная дисциплина – сопротивление материалов (сопромат). В технических вузах до сих пор гуляет байка: сдал сопромат – можешь жениться! Лекции по сопромату четырем группам из двенадцати (на первом потоке) читал завкафедрой сопромата, доктор технических наук профессор Юлий Анатольевич Рациг.

Это был удивительный педагог. Ему было уже за 60 лет, выше среднего роста, с крупными выразительными чертами лица. У него была пышная седая шевелюра, которая спадала до самых плеч. Говорил он громким голосом приятного тембра. В аудиторию он входил по третьему звонку. Опаздывать на его лекции категорически было нельзя. Он жил в соседнем с институтом старом двухэтажном доме. Была зима. Он приходил в старомодной шубе с пышным воротником, на голове – красивая шапка-«боярка». В непогоду он всегда ходил в старомодных высоких галошах. Он ходил с солидной тростью с набалдашником в виде головы Мефистофеля. У раздевалки его всегда ожидал методист кафедры. Это был низкого роста сухощавый пожилой человек лет пятидесяти. Он был седой как лунь, неразговорчив и порой казалось, что он немой. Он здоровался с профессором, помогал ему раздеться и сам передавал шубу, шапку и галоши в раздевалку. Затем профессор с методистом шли на кафедру, которая состояла из двух комнат. Правая из них была примерно 10 кв. метров с большим стеллажом вдоль одной из стен. На нем в строгом порядке размещали лабораторные работы студентов по сопромату всех факультетов института. На кафедре еще было несколько методистов-мужчин.

Профессор Рациг ходил немного сгорбившись и постоянно смотрел перед собой в пол. Но как только он входил в аудиторию, сразу выпрямлялся и принимал боевой вид.
Лекционная аудитория была продолговатая с проходом посередине. На каждой половине аудитории размещалась одна академгруппа. Во всю ширину передней стенки аудитории размещалась аудиторная черная доска под мел. Однако, профессор мало использовал эту доску. В левой части доски было два кронштейна. На левом висело около тридцати плакатов, каждый из которых соответствовал определенному вопросу лекции. Методист на длинной палке с ухватиком на конце снимал плакат с левого кронштейна и вешал его на правый. Профессор читал лекцию, используя конкретный плакат. Правая часть доски была свободной и здесь профессор показывал то, что дополняло эти плакаты. Вдоль доски размещался подиум высотой примерно 20 см. На краю подиума размещалась кафедра, которой профессор не пользовался. Да и в руках у него никогда не было никаких бумаг. Он быстро всходил на подиум, аудитория почтительно вставала. Профессор громко здоровался и, не тратя ни секунды, деловито приступал к лекции.

На первой же лекции он сказал, что ходят слухи, что сопромат сложная и непонятная дисциплина. Это не так! С самого начала важно и нужно разобраться и понять взаимосвязь балки и тех усилий, которым она подвергается. Эта взаимосвязь выражается графически в виде красивой эпюры. Существует небольшое количество типовых эпюр. Их нужно уяснить, а далее – это разновидности их применения.
Его речь была очень точной, убедительной, а, главное, доходчивой. Удивительно то, что во время лекции он выглядел энергичным, моложавым. Ходил прямо по подиуму, иногда сходил с него, шел по проходу до конца аудитории и обратно. При этом внешне никак не сказывался его возраст. Свою речь он хорошо модулировал, пересыпая ее громкими выражениями. На его лекции задремать или отключиться было невозможно.
Но как только со звонком заканчивалась лекция, прямо на глазах профессор сникал, горбился и медленно шел к выходу, причем методист подавал ему руку при сходе с подиума.

На кафедре был четкий военный порядок выполнения двенадцати плановых типовых эпюр с четким графиком выдачи задания и сдачи эпюры на контроль.
Почти половина студентов факультета в плановый срок сдачи эпюр не укладывалась. На двери методкабинета висело объявление о том, что «хвостисты» (запоздавшие со сдачей) должны сдавать свои эпюры самому завкафедрой. Это означало, что будет накапливаться академическая задолженность и отрицательная оценка педагога данного студента.

Дверь методкабинета была открыта в строго положенное время, но под дверью этой комнаты была щель примерно в 20 см. «Хвостисты» подсовывали свои лабораторные работы под дверь, а с другой стороны запертой двери на низкой табуретке сидел седой методист. Он регистрировал эти работы в журнале и раскладывал их на стеллаже по факультетам-группам. Затем эти работы тщательно проверялись преподавателем и на плановой консультации выставлялась оценка или работа отправлялась на переделку.

Студенты-фронтовики, несмотря на сложность сопромата, охотно посещали эти лекции. Им импонировали четкий порядок изложения материала, уважительное отношение профессора к студентам, а также его самоотверженное стремление помочь каждому студенту – будущему инженеру-специалисту.
 
В авиационном техническом вузе с первого курса «чертежка» занимала большое время. За пять лет обучения нужно было выполнить различные чертежные задания на листах ватмана размером А1 (это примерно площадь канцелярского стола).
Трехэтажное красивое здание, где занимались младшие курсы факультета, завершалось высокой просторной мансардой с остроконечной стеклянной крышей. Здесь размещалась «чертежка». В ней стояло около тридцати кульманов. Это механическое устройство, на котором размещалось чертежная доска на уровне груди и головы студента. Доска была наклонена на 10-15 см от вертикали. На этой доске крепился лист ватмана. По вертикальной плоскости доски легко перемещалась чертежная линейка – главное приспособление кульмана. Линейка кульмана состояла из двух частей: горизонтальной и вертикальной. Использование кульмана значительно упрощало и ускоряло выполнение чертежных работ. Кроме того, в мансарде находилось несколько длинных широких столов, на которых размещались обычные чертежные доски. На них использовались особые линейки – рейсшины, которые также позволяли повысить производительность чертежных работ.
«Чертежка» всегда была плотно занята в вечернее время после учебных занятий и особенно в субботу.

Студенты-фронтовики активно использовали кульманы. В субботу уже в 7.30 утра стояла плотная толпа желающих работать на кульмане. В 10 часов вечера лаборантка с веником в руке с трудом выпроваживала студентов из мансарды.
Действительно, навык чертежной работы и графическое представление объекта анализа позволяли студенту получить новое отображение объекта на плоскости в аксонометрии. Конечно, с позиции современной компьютерной графики эти чертежные работы сейчас отдают анахронизмом, но вначале и середине 50-х годов ХХ столетия чертежные работы с использованием кульмана были высоким уровнем выполнения чертежей.

Глава 9. СМЕРТЬ И.В. СТАЛИНА

Студенты-фронтовики были полностью поглощены учебным процессом. Педсостав факультета с удовлетворением отмечал высокую учебную дисциплину и активное желание использовать дополнительные консультации по всем учебным дисциплинам.
В начале марта 1953 года всё население нашей страны было взбудоражено сообщением о тяжелой болезни и последующей смерти Генерального секретаря Всесоюзной коммунистической партии ВКП (б), председателя Совета министров страны, Генералиссимуса Советского Союза Иосифа Виссарионовича Сталина. В стране воцарилось тягостное траурное состояние всего народа.

На всех факультетах Казанского авиационного института были проведены траурные митинги. Их проводили деканы факультетов и парторги. На 5-ом факультете митинг проводил замдекана В.И. Ребров (декан был в отпуске). Митинг проводился после третьей пары в течение 30 минут. Его открыл В.И. Ребров. Выступали всего два человека: первый – парторг 1-го курса студент-фронтовик Константин Крутов и второй – зав. кафедрой истории партии и популярный лектор на факультете.
В своем выступлении Крутов отметил, что с именем Сталина у нас связаны практически все политические, экономические и духовные интересы и достижения нашего народа. Уход из жизни выдающегося лидера нашей страны, который имел большой авторитет на международной арене, конечно, внесет в нашу жизнь немалые потрясения. Сейчас очень важно, как никогда, всему нашему народу сплоченность в решении всех наших высоких задач.
 
«Наш факультет пока состоит из одного первого курса. Но нам надо помнить, что мы, и особенно студенты-фронтовики, являемся результатом сталинского призыва бывших фронтовиков в высшее образование. Мы получили льготы на прием в ВУЗы без экзаменов. Мы, студенты-фронтовики, высоко ценим эту льготу. Наша задача – несмотря на немалые учебные трудности с еще большим усердием осваивать основы профессионального знания и стремиться стать нужными стране высококвалифицированными специалистами».

Затем выступила заведующая кафедрой истории партии. Она отметила, что благодаря принципиальной стойкости и личному мужеству Иосифа Виссарионовича первое в мире Советское социалистическое государство сохранило верность идеям марксизма-ленинизма, одержало победу в кровопролитной Гражданской войне. Под руководством И.В. Сталина советский народ создал материальную основу социализма в нашей стране. Было обрушена попытка внутренней и внешней контрреволюции разрушить в середине 30-х годов политическую и экономическую основу нашего общества. Огромным и тяжким испытанием всего советского народа и молодого советского государства явилась Великая Отечественная война. Ценой огромных людских и материальных потерь Советский Союз совместно с англо-американскими союзниками не только разгромил «непобедимый» немецкий фашизм, но и стал в результате этой победы второй великой державой мира. Во всех этих достижениях Советского Союза очевидна и несомненна руководящая роль компартии страны и лично тов. Сталина. Историческая роль и личная заслуга И.В. Сталина в утверждении нового социалистического строя останутся навечно в мировой истории.

На глазах студенток-школьниц были слезы. Студенты-фронтовики с сумрачными лицами стояли молча и сосредоточенно думали о будущем страны и своей собственной жизни. Они прошли войну и понимали цену жизни. Им было уже по 25-28 лет. Они понимали, что после смены царствующего лидера, как правило, наступает смута. Именно это их беспокоило.
Но постепенно трудный и сложный для студентов-фронтовиков учебный процесс оттеснил все остальные события на второй план.


Глава 10. МАТЕМАТИЧЕСКИЕ СТРАДАНИЯ ПЕРВОКУРСНИКОВ-ФРОНТОВИКОВ

 Хотя второй семестр, т.е. второе полугодие 1-го учебного года, был не менее труден, чем первый семестр, студенты-фронтовики к этому времени уже стали чувствовать себя более уверенно в учебе. По-прежнему высшая математика была самым трудным предметом, да еще добавился сопромат.

Состояние студенчества и молодежный задор студентов-школьников, конечно, заражал и студентов-фронтовиков. Вся жизнь была сосредоточена на лекциях, практических занятиях, лабораторных работах и, конечно, на зачетах и экзаменах. Студенты-школьники тяготы первого года обучения переносили сравнительно легко. Их студенческая беззаботность и веселость объяснялись тем, что у них был обеспеченный тыл – родительский кров и отсутствие собственной семьи.
Другое дело у студентов-фронтовиков, которым было уже 25-28 лет, и сидеть на шее родителей, даже получая стипендию, они, естественно, не могли. До поступления в институт они все работали и после ухода в институт старались сохранить производственные отношения во время каникул и по вечерам. В этом не всем везло. К тому же около 10-ти студентов-фронтовиков были женаты и даже имели детей.
Можно предположить, какие трудности и моральные мучения испытывали студенты-фронтовики, которым нужно было максимум своей энергии направлять на учебный процесс, чтобы обеспечить свое будущее, а с другой стороны, нужно было обеспечивать хоть какой-то приработок, а, главное, «урвать» для этого время из учебного процесса. Но учебный процесс неумолимо шел вперед. Все студенты первого курса факультета активно втягивались в сложный учебный процесс, темпы и сложность которого постоянно возрастал.

Высшую математику на 1-ом курсе вел профессор Григорьев. Он был чуть ниже среднего роста, полноватый, седой, около 50-ти лет. Лекции его были четкими, без лишних слов, и понятны! Он удивительно быстро и красиво писал на доске мелом формулы, примеры. Создавалось впечатление будто весь процесс он вел не спеша. Однако именно его лекции студентами почти точно фиксировались, были самыми объемными и служили основным подспорьем при сдаче экзаменов. В общении со студентами он был корректен, а с девушками предупредителен. К студентам-фронтовикам он относился уважительно. Мы знали, что у него на фронте погиб сын.
Под стать математику-лектору был и старший преподаватель математики, который вел практические занятия. Это был сын известного академика математики Чеботарева, увлекающийся и настоящий патриот математики. Худощавый, невысокого роста, примерно 30-ти лет, с остроносым лицом, он говорил быстро, но разборчиво и всегда увлеченно. У него было несколько десятков ученических тетрадей, а также полиграфических книжечек, которые содержали сотни примеров по дифференциальному и интегральному исчислению.

Радостно потирая руки, он с воодушевлением говорил, что достал еще несколько сот примеров, которые раздавал нам в качестве домашних заданий на неделю. Мы говорили, что это нам непосильно. Он отвечал: «Ничего подобного! Все это вы в состоянии освоить! Для этого академгруппа студентов разбивается на четыре подгруппы по 5-8 человек. Группа, в свою очередь, все задание раскладывает на 5-8 человек, затем все в группе обмениваются своими решениями. Нерешенные или очень сложные примеры решаются всей группой и даже выносятся на практические занятия с педагогом.
Преподаватель Чеботарев всегда вызывал к доске свою любимицу, студентку Елену Кобзеву. Она была невысокого роста, худощавая, носила очки в круглой металлической оправе. Чеботарев называл ее умницей с первого курса. Действительно, она и еще Николай Наумов, кстати, студент-фронтовик, выделялись своими математическими способностями.

На весенней экзаменационной сессии на экзамене по высшей математике чуть не произошло недоразумение. Константин Крутов всегда ходил сдавать экзамены самым первым из академгруппы. Учился он успешно, но это стоило ему очень большого труда. Обычно после сдачи экзамена он тут же уходил заниматься своими общественными делами. На этот раз он задержался в деканате. Вдруг к нему подбегает Елена Кобзева и взволнованно говорит: «Константин Иванович, профессор Григорьев хочет влепить двойку Коле Наумову. Что-то нужно делать. Подойдите, поговорите с Григорьевым».

Константин Крутов с Николаем Наумовым заканчивали 11-й класс в Казанской вечерней средней школе. Он хорошо знал, что Николай умница, но тугодум, не краснобай. Николай был чуть выше среднего роста, рыжеватый, и речь его всегда отличалась какой-то крестьянской выразительностью. Взяв экзаменационный билет, он как-то напрягался, тянул с ответом, потел и еще больше рыжел. Все это создавало у любого педагога впечатление, что перед ним ученик или студент, не знающий ответа.

Лена Кобзева уговорила педагога Чеботарева, который помогал профессору Григорьеву на экзамене, пока не ставить оценку Наумову в зачетку. Экзамен группы подходил к концу.

Константин Крутов был парторгом 1-го курса. Все педагоги факультета его знали в этом качестве и как выразителя интересов студентов. Константин вошел в аудиторию и сел за последнюю парту. Профессор Григорьев удивленно взглянул на него и спросил: «Вы что-то хотите мне сказать?» Константин подошел к столу профессора и попросил разрешения присесть. Затем он сказал, что знает Наумова, как трудягу и умницу, что из всех студентов факультета «пятерки» по высшей математике могут иметь лишь два студента – Елена Кобзева и Николай Наумов. Все студенты в академгруппе, в которой они оба учатся, постоянно «пасутся» и консультируются у них по всем трудным заданиям математики. Профессор спросил Константина: «И Вы тоже?», Константин ответил: «Я не исключение». Профессор внимательно посмотрел на Константина и, немного помолчав, сказал: «Понимаете, экзаменационная специфика выделяет на опрос каждого студента по 5-6 минут. Наумов, действительно, медлителен, пыхтит, создается впечатление, что он не знает ответа. К сожалению, мой помощник Чеботарев ушел принимать экзамен в другую академгруппу и я не смог у него выяснить, каковы успехи Наумова на практических занятиях. Однако, за весь первый учебный год у него нет никаких задолженностей по высшей математике. По-видимому, я не прав. Я ему поставлю «четверку». Далее профессор отметил, что студентка Кобзева и Крутов мужественно и обоснованно защищали своего однокурсника. «Похвально, сам погибай, а товарища выручай!»
Это был единственный случай, когда преподаватель неверно оценил знания Николая Наумова. Учился он в институте на «четверки», но по высшей математике и другим теоретическим дисциплинам у Николая были «пятерки». После окончания института он был распределен в Казанский филиал Ленинградского оптико-механического института. Здесь он быстро вырос до начальника ведущей научной лаборатории, стал кандидатом технических наук и руководителем специального направления по выполнению госзаказов.

Летняя экзаменационная сессия была студентами-фронтовиками успешно преодолена. Лишь только пять-шесть человек еще нуждались в административной поддержке.
В июле-августе 1953 года предстояли летние студенческие каникулы, во время которых все студенты-фронтовики занимались подработкой. В начале июня после сдачи первого экзамена деканат факультета сообщил Константину Крутову, что ему необходимо зайти в партком института. Секретарь парткома Монахов радушно встретил Константина, спросил, как идет учеба, и сказал: «Я рад, что учеба у вас идет на «пятерки», хорошо ведете партработу на курсе. Но Вам нужно думать о большем. Если первый курс Вы закончите на «отлично», то сможете претендовать на сталинскую стипендию. (Обычная стипендия в авиационном институте равнялась 45 рублям, а у отличников – 55 рублям. Повышенная стипендию могли дать только после окончания первого курса. Сталинская стипендия была равна 150 рублям, на весь факультет полагалось только две таких стипендии).

Затем Монахов сказал, что партком института после летних каникул предполагает избрать Крутова в партком института, где он будет возглавлять сектор по работе со студентами-фронтовиками всего института.
- Но я пригласил Вас по другому вопросу. В соответствии с решением советского правительства высшим учебным заведениям предложено создавать студенческие летние спортивные лагеря. Путевки в эти лагеря будут выдаваться профкомом института студентам бесплатно, для преподавателей за 50% стоимости. Это, конечно, большая забота партии и правительства о здоровье нашей вузовской молодежи. Это решение принято в трудное послевоенное время!

В спортивном лагере Казанского авиационного института (КАИ) в июле-августе предполагается проводить четыре смены по 12 дней каждая. В каждой смене будет отдыхать по 150-200 человек. Все материальное обеспечение спортлагеря создается профкомом КАИ. Уже назначен начальник лагеря – доцент Гусев, который является мастером спорта по шахматам. Работа студенческого лагеря нуждается в высокой организованности процесса отдыха, обеспечения санитарной и личной безопасности. Спортивный лагерь расположен на берегу Волги.
Партком КАИ предлагает Вам эти два месяца поработать замначальника лагеря с зарплатой преподавателя ВУЗа. Вы участник войны, офицер, уже на практике во время осенних сельхозработ доказали, что можете успешно работать со студенческим коллективом, даже в критической ситуации. Партком КАИ считает, что Вы наиболее подходящий и авторитетный кандидат на эту должность.
 
На Волге недалеко от устья реки Свияга, впадающей в нее, полным ходом с середины мая уже ведется строительство летнего лагеря. Возводятся десять разборных строений, а также создаются площадки для установки крупных палаток. Всем этим занимается профком и доцент Гусев.

Открытие лагеря и начало первой смены назначены на 3 июля 1953 года. 24 июня Вы сдаете последний летний экзамен и на следующий день приступаете к работе замначальника лагеря. Имейте в виду, что материальная ответственность, финансовые проблемы, первичное оргобеспечение полностью возложены на начальника спортлагеря Гусева и профком. Ваша задача – возглавить всю организационную деятельность спортлагеря с 25 июня по 3 сентября включительно.
Начальник спортлагеря Гусев будет посещать лагерь лишь наездами, т.е. фактически вся ответственность за работу лагеря и особенно за личную безопасность студентов возлагается на Вас лично. Необходимо купание и использование лодок поставить под строжайший контроль.

В спортлагере в каждой смене будет по 10-15 иностранных студентов, в основном из Китая. За ними требуется следить особенно внимательно: по словам Гусева, большинство китайцев не умеют плавать и надеются научиться этому в спортлагере.
Константин сидел перед Монаховым, оглушенный обилием выданной ему информации. Вся голова у него была забита собственными экзаменами. Монахов, видя такое его состояние, заметил, что до 25 июня он о спортлагере не должен даже думать. А после экзаменов уже с головой окунуться в эту работу.
- Партком КАИ, Константин, не сомневается, что вы успешно выполните эту задачу. После экзаменов у Вас будет более недели времени на приемку лагеря и вхождение в курс дела.

Монахов пожал руку Константину и пожелал успешной сдачи весенних экзаменов.
Крутову расслабляться было некогда. С утра следующего дня началась подготовка к сдаче следующего экзамена. По совету секретаря парткома он отсекал все мысли о спортлагере и полностью сосредотачивался на экзаменах.

Студенты-фронтовики вполне удовлетворительно завершили первый курс института. Около 10 студентов-фронтовиков получили повышенную стипендию, а у студентов-школьников таких было почти половина их состава. И это было объяснимо: они почти все окончили среднюю школу с золотыми и серебряными медалями.

У Константина рядом с домом находилось старое Архангельское кладбище. Июнь был жаркий. Константин, взяв байковое одеяло, лекции и учебники, уходил на заднюю часть кладбища. Это был густо заросший травой и кустами участок. Здесь было тихо и удобно заниматься. В 100-200 метрах от кладбища находилось городское озеро Кабан. По его левому берегу и сзади кладбища располагалось подсобное сельское хозяйство Министерства внутренних дел. В виде физической разминки Константин подходил к сторожке сторожа этого хозяйства. Сторожка стояла на самом берегу, а у простенькой пристани было привязано несколько лодок. Константин познакомился со сторожем, он тоже оказался участником войны, и тот давал ему лодку. Константин выбирался на середину дальнего озера Кабан, купался с лодки и загорал.

Однажды перед последним экзаменом он сидел в лодке и просматривал лекцию. Небольшой ветерок постепенно пригнал лодку к противоположному берегу. Лодка уткнулась в берег. Константин увидел, что на берегу стоит небольшой домик с большим огородом. В двух метрах от берега спиной к нему сидела старушка-татарка и плача причитала. Перед ней на брезенте лежала овца. Константин, который довольно сносно говорил по-татарски, спросил женщину, почему она плачет. Старушка ответила, что у нее плохой холодный сарай и у этой породистой овцы отнялись ноги, и хозяйка не знает, как ей быть с овцой. Константин сказал, что можно попробовать один деревенский метод лечения. Для этого нужно взять металлическую детскую ванночку, положить туда 1 кг сушеной ромашки или 3 кг свежей ромашки без лепестков, накрыть ванну ватным одеялом. В ванне образуется ромашковый настой. Затем попробовать рукой, чтобы вода была не очень горячая, но и не холодная, теплая. В эту ванну посадить овцу, которая обезножила. Это не вредное средство, может помочь.

Старушка посмотрела на Константина и ответила: «Ладно, хорошо. Я сделаю».
Ровно через год Константин сидел в лодке и готовился к очередному экзамену. Вдруг он увидел, что у берега стоит та самая старушка и просит его подплыть поближе. "Сынок, - сказала она, - ты хороший ветеринар. Овца-то моя бегает, хороший приплод дала. Мои соседи хотят с тобой увидеться. Подожди, я тебя отблагодарю». Константин сказал, что благодарить не надо, что он не врач. А этот метод лечения он запомнил из рассказа своей мамы, которая в молодости жила в деревне. И вот закончились экзамены первого курса и наступила эпопея спортивного лагеря.


Глава 11. СТУДЕНЧЕСКИЙ ЛЕТНИЙ СПОРТИВНЫЙ ЛАГЕРЬ

На следующий день после заключительного экзамена весенней сессии Константин прибыл в профком института, где проводилось комплексное заседание по спортивному лагерю. На совещании присутствовали следующие лица: председатель профкома, секретарь комитета комсомола, представитель бухгалтерии, заведующий материального склада института, заместитель председателя студенческого спортивного общества «Буревестник», начальник спортивного лагеря и другие. На этом совещании обстоятельно обсуждались три вопроса:
1. Организация питания, материально-техническое обеспечение спортлагеря, санитарно-медицинское обеспечение студентов;
2. Организация и проведение спортивной и культурно-массовой работы в спортлагере;
3. Организация личной и общелагерной безопасности.
Из докладов ответственных лиц было установлено:
Площадка для размещения спортлагеря подготовлена, установлено пять фанерных домиков на 8-10 человек в каждом и площадки для установки двенадцати палаток на десять человек в каждой. Подготовлен открытый пищеблок -  под навесом были установлены несколько плит с большими котлами и специальный большой бак для хранения питьевой воды. В столовой под навесом, закрытой с трех сторон и с видом на Волгу, находились грубо сделанные столы со скамейками с двух сторон на 60 посадочных мест. Около кухни была расположена землянка-ледник для хранения скоропортящихся продуктов.

Штат спортлагеря был небольшой – начальник, его заместитель (основной организатор отдыха студентов лагеря), руководитель спортивно-массовой работы и ответственный за лодочное хозяйство и безопасное его использование, повар и сторож. Медсестра должна появляться в спортлагере наездом. Связь с профкомом один раз в смену, а с материальным отделом по мере необходимости.
Крутов: «Как с питьевой водой и туалетом?»
Зав. материальным отделом: «Примерно 30 метров от спортлагеря, в верхней части площадки организовано два туалета («М» и «Ж») на 10 мест каждый. Примерно в 20 метрах от кухни, почти у самого сосняка, имеется полноводный природный ключ. Вода биологически полезна. В спортлагерь уже завезено 150 матрасов, подушек и комплектов постельного белья. Это белье на каждую смену будет завозиться заново. Автомашина с продуктами будет направляться в спортлагерь каждые 3-4 дня. Связь с профкомом нужно организовать через экспедитора этой автомашины. Также при необходимости отправлять и заболевших студентов.

Константину Крутову в самом начале совещания было сказано, что он принимает под свою личную материальную ответственность все имущество спортлагеря. Он был приятно удивлен большим объемом работ по подготовке спортлагеря к началу работы. Председатель профкома и зав. материальным складом были бывшими фронтовиками, которые в армии занимались тыловым обеспечением. За оставшееся время с 25 июня по 2 июля Константин должен был окончательно подготовить спортлагерь к приему студентов. Несмотря на обстоятельную предварительную подготовку, он понимал, что первая смена студентов встретится с рядом недоделок и упущений. Константин попросил профком, чтобы весь штатный состав на следующий день был направлен в спортлагерь и приступил к его окончательной подготовке к приему студентов. Его в основном беспокоила организация питания с соответствующим санитарно-медицинским обеспечением.

Председатель профкома сказал, что это будет основной заботой профкома и материального отдела института.
Руководителем спортивно-массовой работы был назначен старший преподаватель кафедры физкультуры Ким. Кореец по национальности и мастер спорта СССР. Это был хорошо физически развитый человек, коммуникабельный и опытный организатор студенчества. В его обязанности входили:
- после подъема в 8.00 проведение десятиминутной физзарядки на открытом воздухе на песчаном берегу Волги;
- организация различных спортивно-массовых соревнований;
- организация использования базы лодок (десять весельных лодок и около 10 старых, уже списанных, байдарок). Также он отвечал за безопасность студентов при организованном купании и использовании лодок;
- организация в предпоследний день смены общелагерного костра и организация культурной программы на этом вечере.

Особое внимание было обращено на строгое соблюдение инструкции по соблюдению порядка и дисциплины в спортлагере, и личной безопасности студентов при купании и при использовании лодок.
Посторонние лица в спортлагерь не допускались. Соблюдение этого положения полностью возлагалась на Константина Крутова, замначальника спортлагеря и фактически ведущего всю оргработу в спортлагере.

Здесь не случайно относительно подробно описана огромная работа по организации спортлагеря. Студенты и преподаватели этой работы практически не видят. Они ощущают только качество питания, организацию быта и погодные условия.
Константин понимал, что такой спортлагерь КАИ организует впервые. Но даже в этом случае видна огромная работа ректората и профкома института. Удивляло и то, что наша страна еще полностью не оправилась от последствий войны, прошло всего 7 лет после ее окончания, и, тем не менее, партия и правительство, официально выделяя небольшие средства, побуждали ВУЗы организовывать летние студенческие спортивные лагеря, а также постоянные профилактории непосредственно в зданиях институтов. Еще раз Константин анализировал всю панораму подготовительных работ и понимал, какая большая ответственность легла на его плечи.

На следующий день весь штатный состав лагеря, представители профкома и материального отдела прибыли в спортлагерь. Стоял погожий летний день, было 12 часов дня, светило жаркое солнце, не было даже малейшего ветерка. Река тихо и незаметно катила свои воды. Не было слышно никакого плеска волн.
Место для спортлагеря было выбрано чудесное. Левый, восточный, берег Волги был плоский, песчаный. Желтая песчаная полоса тянулась на несколько километров. Это был пустынный берег, на котором не было никакого жилья. Берег был шириной 30-50 метров, за ним с возвышением не более 1,5 метров шла прибрежная луговина. За ней примерно в 100 метрах от берега рос редкий сосновый лес. Сосны были высокие с раскидистой кроной. Западный, правый, берег Волги высился большим холмом, на вершине которого был виден густой лес. Примерно в 300-400 метрах от лагеря вверх по течению на западном берегу находилось устье реки Свияга.

Вся неделя перед первой сменой была занята установкой палаток, проверкой работоспособности пищеблока, раскладкой матрацев и постельного белья, разработкой конкретных планов спортивной и культурно-массовой работы. Проявились первые недочеты – кто конкретно будет отвечать за хранение, использование и сбор постельных принадлежностей каждой смены. Было решено за день до начала смены и в последний день смены этим будет заниматься представитель материального отдела. Все байдарки в спортлагере были уже списаны и подлежали уничтожению.  Их использование создавало опасность. Было решено оставить 2-3 наиболее крепкие байдарки и необходимые материалы для их ремонта, остальные байдарки разобрать и уничтожить. В спортлагере не было никакого освещения. Решено – необходим десяток керосиновых ламп для кухни, столовой и штаба спортлагеря. Также желательно иметь в спортлагере 50-100 спортивных лыжных курток, бывших в употреблении, которые могут быть использованы в случае похолодания, которое бывает в течение лета и особенно в августе.

Константин Крутов и Ким, руководитель спортивно-массовой работы, разработали распорядок работы спортивного лагеря – конкретный план спортивных и культмассовых мероприятий в смене. Всего предполагалось 4 смены по 12 дней и 1 санитарный день между сменами. Распорядок дня был насыщенный: подъем в 8.00, десятиминутная физзарядка, в 8.40-10.00 завтрак в две смены; 10.00-12.30 – спортивно-массовые мероприятия; 12.30-13.30 – обед; 14.00-15.00 – тихий час; с 15.00 до 19.00 культурно-массовые мероприятия; 19.00-20.00 – ужин; с 20.00 до 22.00 – культмассовые мероприятия и личное время, в 22.00 отбой.
В лагере организуется самообслуживание:
- одна палатка, обычно это 10 человек, объявляется дежурной. Ее основные обязанности – обеспечение работы пищеблока, дежурство по лагерю;
- создается Совет спортлагеря, в состав которого входит один человек, выбранный от каждой палатки. Председателем Совета назначается руководитель спортивно-массовой работы преподаватель Ким. Культмассовая работа организуется и инициативно проводится Советом лагеря.

2 июля 1953 года спортивный лагерь КАИ был готов к открытию.
3 июля первая смена студентов (105 человек) прибыла в лагерь на четырех автобусах. Возглавляли этот студенческий десант зам. председателя профкома и начальник спортивного лагеря. До обеда были организованы 11 групп (палаток), выдано постельное белье. И шумливо-говорливая студенческая масса разошлась по палаткам. Обед в этот день был сдвинут на час. За час до обеда состоялось общее собрание лагеря, которое вел Константин Крутов. Была зачитана инструкция о порядке работы спортлагеря - студенты были жестко предупреждены, что одиночное купание в неотведенное время, использование лодок с нарушением правил безопасности, курение в палатках категорически запрещается. Нарушители будут отчисляться из лагеря. Был организован Совет спортлагеря из выбранных представителей палаток, назначена первая дежурная группа и ей подробно были разъяснены ее обязанности и ответственность (главное – надежное и четкое обеспечение работы пищеблока!) Сходу некоторые студенты стали выражать недовольство против тихого часа и отбоя в 22 часа, настойчиво требуя проведение танцев и музыкального сопровождения.

Представитель профкома сказал, что отсутствие музыкального обеспечения – наш недочет, но это легко поправимо. Вторая половина дня была занята организацией спортивно-массовых и культурных мероприятий. Здесь хорошо себя проявил преподаватель Ким. Однако, первый день смены был сумбурным и весь был заполнен организацией жизни работы лагеря.
Главной заботой Константина Крутова было, конечно, обеспечение надежной работы пищеблока и безопасности на воде. В первой смене среди отдыхающих в лагере было два десятка студентов-иностранцев, в основном китайцев. Второй день, как и все последующие дни смены, пошел по четкой программе. Преподаватель Ким, используя актив Совета лагеря, очень эффективно стал проводить спортивные мероприятия (бег на 100 м, прыжки в высоту и длину, соревнования по гребле, по шахматам и др.). Совет спортлагеря активно стал организовывать культурную   программу. Оказалось, что студент 1-го курса 5-го факультета Ю. Федотов (он автоматически получил путевки на все три последующие смены в этом году) хорошо играет на аккордеоне.
Студенты были очень довольны всей программой пребывания и особенно вечерним свободным временем. Каждый вечер проводились танцы и коллективное пение популярных песен под аккордеон. Все спортивные мероприятия были призовыми: благодаря поддержке профкома за 1-е место выдавались шоколадные конфеты, за 2-е место выдавалась карамель, а за 3-е – благодарность. Эти призы воспринимались со смехом, но практически это была моральная поддержка наиболее активных студентов, которые участвовали в спортивных соревнованиях.

Прибрежная песчаная ровная полоса была очень удобной площадкой для всех мероприятий лагеря. Двенадцать дней смены были плотно заняты различными мероприятиями и пролетали стремительно. За этот летний сезон работы спортивного лагеря КАИ произошли следующие незаурядные события.
Событие ПЕРВОЕ. В июле у берега лагеря появилась большая моторная лодка-баркас рыболовецкого совхоза. Руководителем рыболовецкой бригады был очень пожилой человек с седой бородой. Константину Крутову он сказал: «Начальник, у меня в бригаде шесть баб. Тянуть невод им трудно. Я приметил, что у тебя здесь много молодых ребят. Дай мне в помощь десяток мужиков вытягивать невод на берег. Я рассчитаюсь с тобой рыбой». Крутов ответил: «Никаких проблем. Могу выделить даже больше». Бригадир сказал: «Работать будем по уговору. Делаем три завода – заброса – невода. Первые два идут в колхоз, а третий – наш, который мы разделим по-братски на 17 кучек: 10 твоим молодцам, и 7 наши. Согласен?»
Константин сказал: «Помогать будут все ребята лагеря». На что бригадир сказал, что в дележе рыбы будут участвовать только 10 молодцов. Участвовать в этой рыбной ловле захотели почти все ребята, но выделили только десять человек покрепче, а остальные были зрителями.
Баркас спустился вниз по течению, от спортлагеря примерно на 2 километра, встал носом вверх по течению. Женщины с кормы баркаса стали запускать невод в воду. Затем баркас вышел почти на середину реки и медленно пошел вверх по течению. Пройдя с полкилометра баркас подошел к берегу, но из-за мелководья плоского песчаного берега он почти на 10 метров не дошел до берега.

Два крыла невода, каждое из которых завершалось двухметровым шестом, были переданы студентам. Они, стоя по грудь в воде, стали вытягивать невод на берег. Действительно, вытянуть было непросто. Обычно невод забрасывался как можно ближе к берегу. В этот раз, учитывая мужскую подмогу, невод был заброшен почти у середины реки, т.е. тянуть его было значительно тяжелее.
Когда невод вытянули на берег, в его сети оказалось всего около 20 кг различной рыбы. Бригадир сокрушенно сказал, что это пустой заброс невода. Сделали второй заброс. Прошли около километра вверх по течению. Но на это раз вытягивание невода было значительно тяжелее. Улов составлял примерно 100-150 кг рыбы. Третий заброс невода также шел вверх по течению реки. Вынос бредня предполагался прямо перед студенческим лагерем. Улов был неплохой, чуть более 200 кг. В этом улове оказалось около двух десятков крупным карпов. Они напоминали крупный толстый блин диаметром 40-45 см. Чешуя у них была крупная, величиной с пятак.
Богатство третьего улова бригадир объяснил тем, что по реке выше лагеря на 500-600 м находилось устье реки Свияга, а правый берег выдавался в виде стрелки, часть которой была затоплена водой, т.е. здесь, видимо, было рыбное пастбище. Бригадир сокрушенно сказал, что третий улов (наш личный) был больше двух колхозных. Но уговор дороже денег.

На плоском песчаном берегу очертили палкой семнадцать кругов: семь - слева и десять -справа. Затем один студент встал к этим кругам спиной, а рыбачка набирала по 10 рыб в корзинку и подходила к бригадиру. Бригадир задавал вопрос: «Кому?». Студент отвечал: «Студентам» или «Рыбакам». За 20-30 минут вся мелкая рыба была разложена по кучкам. Затем на каждую кучку положили по одному крупному карпу, оставшихся трех больших карпов бригадир отдал колхозу.  Бригадир сказал, что студенты работали превосходно и попросил дать ему десять студентов на следующий день. Он предполагал сделать три заброса невода на участке реки примерно на 5 км выше спортивного лагеря. Но Константин ответил, что это сделать он не может и не имеет права.

Два дня в спортлагере были рыбными днями: рыбу варили и жарили на завтрак, обед и ужин. К сожалению, в пищеблоке оказалось только три больших сковороды. Девчата, дежурные по кухне, два дня не отходили от плиты. Все надолго запомнили это приятное событие.
Событие ВТОРОЕ.  Это событие в первой смене было тревожным. Плоский берег создавал впечатление, что почти 10 метров от берега вода была лишь по грудь. После утренней физзарядки все шли на берег умываться. Обычно стояли по пояс в воде, чистили зубы, плескались.

В первой смене был китайский студент Ли Джун. Он был высокий, ростом примерно 180 см, довольно мускулистый. У каждого китайского студента было большое махровое с цветными узорами полотенце, цветные шапочки – бейсболки, на толстой подошве резиновые кеды, крупная красивая зубная щетка и большой тюбик зубной пасты.
Ли вошел в воду, встал на колени и начал чистить зубы. К сожалению, плоское песчаное дно иногда имело промоины, т.е. углубления почти полуметровой глубины. От берега был сделан причал на длину 8-10 метров для лодок и байдарок. Вдруг раздался крик: «Пропал Ли! Где Ли?».
Константин бегом помчался к берегу. Действительно, Ли нигде не было. Константин приказал преподавателю Киму срочно организовать цепочку из студентов. Они взялись за руки, быстро отошли от берега примерно на десять метров и тем самым сделали отсечку от более глубокой части реки. Цепочка быстро приближалась к берегу, но Ли обнаружен не был. Девушка, сидящая на причале рядом с полотенцем Ли, вдруг закричала: «Да вот же он – под причалом!» Действительно, течение прибило его к столбу причала, под которым он был невиден.

Ли быстро вынесли на берег и Ким, перегнув его через колено, начал профессионально делать искусственное дыхание. Прошло пять минут, Ли не подавал признаков жизни. «Константин Иванович, - сказал Ким, - видимо, опоздали!» Константин жестко сказал: «Продолжайте делать искусственное дыхание!» Вокруг столпились китайцы и наши студенты. Одна китаянка начала громко плакать. На одиннадцатой минуте белки глаз у Ли встали на место.
Преподаватель Ким в изнеможении лег рядом с Ли на песок. Два студента попеременно продолжали делать искусственное дыхание. Наконец, Ли задышал полной грудью. Его приподняли и усадили на песок. Китаянка обнимала то Ли, то Кима.
Минут через двадцать Константин приказал первой смене идти на завтрак. Ли встал и самостоятельно вместе с Кимом пошел в преподавательский домик. Там Ким уложил Ли на постель, дал ему таблетки и понюхать нашатырный спирт. Весь этот утренний час Константин был в большом нервном напряжении. Он понимал, что в случае гибели Ли ему уголовной ответственности не избежать.

Категорически было запрещено отходить от берега более чем на 5 метров, вставать в воде на колени и, тем более, сидеть.
Константин один на один сделал преподавателю Киму резкое замечание за то, что он не обозначил эту песчаную промоину, которая находилась на площадке умывания.
Но все хорошо то, что хорошо кончается!
Событие ТРЕТЬЕ. Оно было приятным. В конце второй смены преподаватель Ким сообщил Константину Ивановичу, что на 500 м от нашего лагеря выше по течению реки на заливной косе (она образована между устьем реки Свияга и Волгой) имеются густые заросли крупной ежевики. В середине третьей смены был организован студенческий десант на сбор ягод. Ежевики, действительно, было много: крупная, сочная и несладкая.

Три девушки из десанта отказались собирать ежевику, т.к. вся коса буквально кишела ужами. Примерно за два часа собрали большой 5-ведерный чан и еще 5 больших ведер.
Из половины ягод был приготовлен морс, а вторую половину ягод Совет лагеря постановил разделить между всеми в натуральном виде.

ЗАВЕРШЕНИЕ РАБОТЫ СПОРТЛАГЕРЯ

В предпоследний день смены был организован прощальный вечер у костра, вечер танцев. Заключительный вечер начинался с художественной самодеятельности. На вечере выступала китаянка, студенты-китайцы довольно прилично спели военный марш. Все лагерем пели известные советские песни. Преподаватель Ким дирижировал, он заранее подобрал голосистых запевал.

В этот день отбой был сдвинут с 22 часов на 24 часа. Проведение вечера создавало много хлопот и даже в 24 часа студенты с неохотой завершали этот праздничный день. В последующих сменах вечер заканчивался уже в 23 часа.
В начале сентября в профкоме института прошел отчет о работе лагеря. Начальник лагеря, зам. начальника лагеря и преподаватель Ким доложили о первом опыте организации и проведении спортивно-массового и культурно-массового отдыха студентов КАН. Все трое получили благодарности ректората, профкома и комитета комсомола института.

Закончился летний отдых студентов института. У студентов, окончивших 1-й курс, это были летние каникулы, которыми они располагали по своему желанию. В летние каникулы следующих курсов проводились военные сборы, учебная и производственная практики.
 
Второй курс обучения, помимо высшей математики и сопромата, был насыщен рядом технических дисциплин. Первые два года обучения в техническом вузе обеспечивают общенаучную подготовку будущего специалиста. Конечно, на этих двух курсах хорошо представлена и гуманитарная подготовка и особенно философия. Именно она формирует мировоззренческое сознание, понимание механизмов общественного развития.

Студенты-фронтовики активно участвовали в обсуждении всех вопросов на семинарах. Они поднимали ряд тем, которые были актуальны и даже вызывали опасение у педагогов в силу слишком критичного и резкого обсуждения ряда моментов в жизни общества.

В сентябре 1953 года после окончания первого курса Константин показал отцу свою студенческую зачетную книжку, в которой каждый семестр (полугодие) учебного года выставлялись оценки за четыре-шесть экзаменов и до десятка зачетов.
Отец взял в руки зачетную книжку, внимательно и с благоговением рассматривал каждую страницу. Он спросил, что означает запись «отл» и «зач». Константин ответил, что «отл» означает «отлично», т.е. «5», а «зач» означает «зачтено», т.е. студент прошел контрольную проверку по соответствующей дисциплине. Отец сказал: «У тебя одни пятерки!» Вдруг он заплакал и растягивая слова сбивчиво заговорил: «Константин, я до революции закончил три класса церковно-приходской школы, был лучшим учеником. Моя учительница уговорила моего отца отправить меня в гимназию города Арзамаса. Но началась русско-японская война и революционная буза, затем Первая мировая война. После моей службы в армии в 1918 году было уже не до учебы.  Но всю свою жизнь я стремился к учебе. Только благодаря своему труду и настойчивости я стал главным бухгалтером крупного Казанского мехового комбината.

В нашем роду, который идет с XVIII века, никого нет с высшим образованием. Твой старший брат Александр начал учиться на рабфаке, но был призван в Красную Армию, стал летчиком и в 1943 году погиб на Орловско-Курской дуге. Ты тоже был на войне, тяжело ранен, но, к счастью, уцелел. Ты, Константин, наша надежда! Господи, помоги ему выбиться в люди!» Мои родители просили меня, несмотря ни на что, получить высшее образование. Отец попросил меня в конце каждого года обучения показывать ему эту зачетную книжечку.

Глава 12. СТЕНГАЗЕТЫ И КУЛЬМАССОВАЯ РАБОТА

Почти третью часть студентов первого курса факультета (около 100 человек) составляли студенты – бывшие школьники. Это были школьные активисты и медалисты. Только первое полугодие (первый семестр) прошло в тревожном затишье. С начала второго полугодия первого курса обучения эта молодежь (студентов-фронтовиков они называли «стариками») под руководством замдекана В.И. Реброва и студента-парторга К. Крутова активно взялась за организацию культурно-массовой работы на факультете.

В первую очередь началась бурная работа по выпуску стенгазет. Каждая студгруппа, а их на факультете было 12, один раз в год на первых двух курсах выпускала собственную газету на полном листе ватмана. На 3-ем и 4-ом курсах каждый поток студентов (их было на первом курсе три) выпускал по одной стенгазете в полугодие. Содержание газет было задиристое, с критикой (щадили только декана факультета профессора В.И. Поповкина).
Пятый факультет занимал первые-вторые места на конкурсе стенгазет в КАИ. Двенадцать культоргов студгрупп факультета постоянно организовывали для студентов посещение филармонии, театров и музеев. Студенты-фронтовики практически не участвовали в этих мероприятиях, т.к. все свое свободное время они уделяли учебе, которая давалась им нелегко, и какой-либо подработке на стороне.

На втором, третьем и четвертом курсах шумно и изобретательно встречали Новый год на факультете. Он проводился 31 декабря с 18 до 23 часов. Обычно это был большой концерт самодеятельности, студенческая лотерея и, конечно, танцы «до упаду»!
Надолго всем запомнилась встреча Нового 1954 года следующим событием. Закончился концерт студенческой художественной самодеятельности, закончилась лотерея, главным призом которой были «часы». Этот приз вручали в самом конце лотереи. Организатор лотереи -  большой затейник студент–фронтовик Саша Шарипов - поставил большую картонную коробку на стол на сцене. На сцену пригласили студентов, выигравших приз. Вышла комсорг студенческой группы 3-го потока высокая девушка ярко-рыжая с веснушками, очень симпатичная и коммуникабельная. Шарипов сказал ей: «Вам кто-то должен помочь получить этот приз». Из зала к девушке вышел студент, высокий и тоже рыжий. Они дружили еще со школы. Шарипов театрально проверил номер выигравшего билета. Затем он открыл коробку, сбросил ее со стола, а на стол поставил большого живого красно-коричневого петуха! Как только Шарипов отпустил руки, петух захлопал крыльями и начал носиться по сцене. Шум, смех, аплодисменты. Наконец, петуха посадили в коробку и отдали его новым хозяевам.

Было 9 часов вечера. Все приготовились к танцам под радиолу и аккордеон. Вдруг двери зала распахнулись и, привлекая всеобщее внимание, вошли три человека. Это были два наших студента, Володя и Равиль, которые являлись комсоргами студгрупп. С ними была незнакомая девушка, студентка мединститута. Все с трудом узнавали Володю и Равиля, т.к. они необычно выглядели. У обоих на головах был сделан кок из волос, высотой примерно 10 см. Кок напоминал своим видом утолщенный рог. Одеты они были в пиджаки с широченными накладными плечами. Пиджаки к низу были сужены. У одного пиджак был ярко-красного цвета, у другого – оранжевый. Брюки были очень узкие и какие-то короткие -  не закрывали щиколоток. Носки были в крупную клетку. На ногах туфли на очень толстой подошве с разноцветными шнурками. Под пиджаками у них были одеты белые рубашки и одинаковые галстуки. Галстук был странного вида – завязан очень маленьким узелком, но вниз он становился все шире и шире и в конце превращался в подобие передника. На галстуке была нарисована пальма. Под пальмой сидела мартышка и показывала язык, в правой согнутой руке она держала небольшой кокосовый орех.

Володя и Равиль деловито прошли на середину зала, поставили на пол японский магнитофон и включили его на полную громкость. Врубилась музыка рок-н-ролла. Володя и Равиль встали на расстоянии 1,5 метров друг от друга, а девушка между ними и чуть в стороне. Затем произошло нечто. Из магнитофона раздался звук наподобие выстрела и тут эти три артиста (каждый самостоятельно) начали выделывать такие коленца, будто хотели кого-то лягнуть. Затем они взялись за руки, толкали девушку от одного к другому. Потом вдруг девушка, опираясь на их руки, сделала два кульбита, после чего она стала, танцуя, удаляться по небольшому кругу. Ребята делали вид, что догоняют ее и пританцовывали в стиле рока. Все это представление продолжалось 7-10 минут. Неожиданно началось и неожиданно закончилось. Володя поднял магнитофон и они быстро вышли из зала. Все студенты стояли огорошенные этим необычным выступлением. Но в центр зала быстро вышел Саша Шарипов и громко объявил: «Белый вальс! Девушки приглашают кавалеров!»
Закружились пары. К Константину Крутову подошел дежурный студент и сказал, что его просят срочно спуститься вниз на первый этаж к проходной факультета.
5-ый спецфакультет имел строгий режим пропуска. Посторонние лица допускались в здание только с разрешения деканата.

Встреча Нового 1954 года на факультете была организована впервые на 2-ом курсе. (Встреча Нового года на 1-ом курсе была невозможна, т.к. первое полугодие учебного года проходило в условиях сложной и трудной адаптации первокурсников к учебному процессу в институте).

Встреча Нового года была организована Студсоветом, комсомольской и партийной организациями факультета. Было решено, что на первую встречу Нового года посторонних лиц не приглашать. Во избежание недоразумений на вахте было установлено дежурство студентов-фронтовиков со сменой каждые 2 часа. Вторую смену дежурных вели Николай Наумов и Геннадий Загумёнов. Это были два уравновешенных студента, ростом выше среднего. Наумов сообщил, что студент-фронтовик Валентин Стоклов требует, чтобы его пропустили в зал, а он еле стоит на ногах и бузит. В это время через проходную прошел декан профессор Поповкин. Он спросил: «В чем дело? Что за шум?» Наумов четко ответил, что они не пропускают в зал пьяного студента Стоклова. Декан ответил: «Ну и правильно!»
Неожиданно студент Стоклов, который тоже ростом «не обижен» и стоял к декану спиной, повернулся и, видимо, плохо соображая, стал махать руками и кричать: «Кто ты такой, чтобы не пускать меня на студенческий вечер?» Затем он ни с того, ни сего вдруг ударил правой рукой декана по шее и замахнулся во второй раз. Такое хулиганское поведение сильно возмутило декана, и тут он ладонью резко оттолкнул этого студента. Стоклов спиной отлетел на 2 метра прямо в угол. Похоже, он протрезвел, узнал, что перед ним декан, и обратился к подошедшему Константину Крутову: «Константин, ты видел, как декан ударил и чуть не убил студента?» Константин ответил: «Ничего я не видел». Тогда Стоклов обратился к дежурным: «Коля и Гена, вы же видели все это?» Они дружно ответили, что тоже ничего не видели.

Профессор Поповкин все эти несколько секунд стоял у входа, затем, обращаясь к Константину, сказал: «Спасибо» и вышел из здания.
Константин Крутов сказал: «Валентин Стоклов, за эту бузу тебя мало исключить из института, но нужно привлечь к ответственности за то, что ты позоришь честь студента-фронтовика. Николай и Гена! Молодцы, что не пустили его в зал. Валентин, иди в общежитие и проспись».
Декан профессор Поповкин через несколько дней в своем кабинете еще раз поблагодарил Крутова за правильного оценку этой конфликтной ситуации и попросил не рассматривать персональное дело студента Стоклова на партсобрании факультета: «Пусть это будет между нами!»


Глава 13.  «СТИЛЯГ» К ОТВЕТУ!

В 50-х годах XX столетия в Советском Союзе велась активная борьба с проявлениями буржуазного влияния в молодежной среде. Население сменило военную форму на штатскую одежду. Прошло всего пять лет после окончания войны. Недостаток товаров народного потребления ощущался во всем. Страна в первую очередь восстанавливала общественное производство и товары народного потребления, конечно, были не первостепенной проблемой у советского правительства.

Но жизнь брала свое. Как всегда, молодежь настойчиво стремилась ко всему новому, а в одежде – к экстравагантности. Это проявлялось в необычной моде и во внешнем облике. Массовая печать, журналы, и особенно журнал «Крокодил», регулярно бичевали так называемых «стиляг». Так называли некоторых представителей молодежи, которые во чтобы то ни стало стремились выделяться из общей массы зарубежной одеждой.

Приезжающие в Союз иностранцы часто приторговывали джинсами, рубашками, галстуками, обувью и переносными миниатюрными радиоприемниками и магнитофонами.
У гостиниц постоянно отлавливали иностранцев-торгашей и наших спекулянтов, которых называли «фарцовщиками». Они втридорога   продавали приобретенную у иностранцев одежду местным модникам, которых называли «стилягами». Приобретя эту иностранную и иногда поношенную одежду, «стиляги» назойливо демонстрировали её и этим как бы показывали своё превосходство над всеми остальными.

Необычная одежда «стиляг», их показная и развязная манера поведения, заносчивое необоснованное пренебрежение к остальной молодежи вызывали не только неприязнь, но и большое опасение у советской власти. Дело в том, что у «стиляг» все жизненное кредо сосредотачивалось на «фирмЕ», т.е. на внешней стороне человеческого облика. Конечно, фарцовщики спекулировали не только фирменным тряпьем, но и валютой.

В общем случае их было не так много и они кучковались в крупных городах и особенно в морских портах, аэропортах и на железнодорожных вокзалах. Но дело было не в их количестве, а в ложном воздействии на неустойчивую молодежь.
По всей стране в средствах массовой информации началась активная борьба со стилягами. В общественных местах проводились комсомольские рейды, а также операции милиции по выявлению фарцовщиков и пресечению их вредоносного поведения.

Выступление на новогоднем вечере своих студентов-стиляг не только ошеломило студентов факультета, но и вызвало их бурную реакцию на это.
Комсорг 2-го курса Зина С. объявила, что 2 января в 13.00 состоится чрезвычайное комсомольское собрание курса. Оно будет проведено после консультаций в первый день зимней экзаменационной сессии.
Зина в свое время была комсоргом крупной городской школы и входила в актив районной и городской комсомольской организации. Это была красивая, выше среднего роста, девушка с волевым, почти мужским, характером. Первый курс она окончила на «отлично».

На комсомольское собрание курса не явилось только несколько человек – их не сумели вовремя оповестить. На это собрание настойчиво был приглашен и Константин Крутов, который к этому времени был уже введен в состав парткома института (он отвечал за работу со студентами-фронтовиками всех факультетов КАИ).
Собрание прошло в течение часа. Комсорг Зина вела его четко, в напористой и безусловной форме. Ее выступление было резко обвинительное, хотя и в корректной форме. Она заявила, что буржуазная идеология (в том числе, и во внешнем виде молодых людей) является оружием Запада по разложению нашей молодежи. Эта идеологическая ржавчина проникла и на наш спецфакультет. К сожалению, Володя и Равиль не только затуманили свои мозги этой вражеской идеологией, но и попытались навязать ее комсомольской молодежи факультета. Такое наглое и пренебрежительное отношение их к остальным студентам, ленинскому комсомолу и советской идеологии, безусловно, заслуживает самого резкого осуждения и строгого наказания.

Виновникам предоставили слово, но они молчали, как «партизаны»!
Комсорг Зина сказала, что их поступок не подлежит обсуждению в силу очевидности их вины. Поэтому она предлагала исключить их из комсомола!
Перед голосованием Константин Крутов предложил не прибегать к такому крайнему решению и вернуться к его обсуждению в начале февраля, т.е. после зимней экзаменационной сессии. На это предложение комсорг ответила резко и безапелляционно: «Константин Иванович, странно слышать от Вас предложение об отсрочке заслуженного наказания этим комсомольцам. Вы что, хотите защитить этих стиляг»?
Выступающих не было. Собрание единодушно исключило виновников из комсомола.
В феврале состоялось факультетское комсомольское собрание, которое также исключило их из комсомола.

Предстояло обсуждение этого исключения на комитете комсомола института, который обладал правами райкома комсомола.
Константин Крутов срочно переговорил с секретарем парткома института и сказал ему, что исключение этих ребят из комсомола поддерживает большинство студентов-фронтовиков факультета.

Секретарь парткома внимательно посмотрел на Константина и сказал следующее: «Понимаешь, Константин Иванович, наша страна с 1917 года находится в труднейших политических, экономических и идеологических условиях. Объективно говоря, мы еще никак не можем выбраться на более-менее нормальный уровень жизни. Прошедшая кровопролитная война в значительной мере затормозила развитие экономики страны. Как ни печально, но нужно сказать, мы не имеем порой самого необходимого. Сейчас главная задача поднять общественное производство и накормить население. Страна все время живет под угрозой голода. Очень трудно на селе. Но наш народ держится! Конечно, сейчас нам не до трепья! Нам нужно пережить еще 5-10 критических лет! Вот и ты, Константин, до сих пор ходишь в гимнастерке. Что касается этих ребят, то их родители - ректоры вузов. Из зарубежных командировок привозят своим чадам зарубежную одежку. Молодежь, как правило, хочет выделиться. Самое простое – одеждой.

Конечно, такой выпендрёж вызывает отторжение не только у студентов-школьников, но и у вас, студентов-фронтовиков. Поэтому такая реакция вашего студенческого коллектива понятна. Константин Иванович, тяга молодежи к моде напрямую не означает безыдейность, потерю патриотизма и политическую беспечность. На практике мы столкнулись с двумя уровнями жизни: слабо обеспеченных и хорошо материально обеспеченных в жизни. Но эти двое ребят, как ты говоришь, являются отличниками. Будем считать их поступок молодежной незрелостью. Комитет комсомола института состоит из опытных зрелых комсомольцев, и я думаю, что все ограничится строгим выговором».
Так дальше и произошло. Однако, комсомольцы факультета не раз упрекали Константина, якобы, в его мягкотелости и непринципиальной оценке «стиляг» факультета.


Глава 14. НАЧАЛО ПОРЫ «СВАТОВСТВА» (ИНИЦИАТИВНОЕ «СВАТОВСТВО»)

Отношения студентов-фронтовиков со студентками факультета постепенно приобретали дружеский характер. Студенты-фронтовики были старше на 7-8 лет, имели четкий сформированный характер, были потенциальными женихами. Девушек-студенток невысокая успеваемость студентов-фронтовиков не смущала. На факультете, и в институте в целом, к студентам-фронтовикам чувствовалось уважительное отношение. К концу второго, а тем более третьего курса, взаимные симпатии стали проявляться даже внешне. Появились парочки, которые на лекциях и на занятиях постоянно садились рядом. 

С первого курса на факультете сформировалось несколько групп студентов, во главе которых стояли неформальные авторитетные студенты. Весь факультет состоял только из первого курса. На втором году обучения было два курса и каждый из них состоял из двенадцати академических групп. Второй набор студентов на факультете, который стал первым курсом, имел почти сто бывших фронтовиков. На всех последующих наборах студентов-фронтовиков становилось все меньше и в третьем наборе, а тем более в четвертом, студентов-фронтовиков уже не было.
 
Наиболее характерные и показательные взаимоотношения студентов-фронтовиков и студентов-школьников были, конечно, у первого набора студентов, где студентом был Константин Крутов. На курсе образовалось, как было сказано, четыре влиятельные группы студентов. Первую группу возглавлял Константин Крутов. В нее входили авторитетные и солидные, даже по внешнему виду, студенты–фронтовики: Николай Наумов, Павел Маненков, Геннадий Загумёнов и др. Все они отличались ровным спокойным характером и житейской интеллигентностью. В эту группу входило несколько студентов-школьников. Например, Юра Мельников, который старался общаться со студентами этой группы и особенно с Константином Крутовым. Вторую группу возглавлял Олег Поздняк. В нее входили студенты-фронтовики, которые не были активистами общественной работы на факультете, и которые иронично отзывались обо всех ситуациях в политической, хозяйственной и общественной жизни в стране. Сюда также входили студенты-фронтовики, которые, как правило, неважно успевали в учебе за все время пребывания в институте.

Третью группу составляли студенты-школьники, активисты общественной работы, коммуникабельные ребята. Они, как правило, учились успешно.
Четвертая группа состояла из студентов-школьников, любителей спорта.
Однако, большинство студентов-фронтовиков до окончания института не стремились обременять себя семейными узами.
Константин Крутов имел большой авторитет у преподавателей и студентов. В начале второго курса он был избран в партком института и ему была поручена работа со студентами-фронтовиками всех факультетов. Константин был так занят учебой и общественной работой, что личного свободного времени у него практически не было. К нему обращались студенты по различным вопросам, в том числе и с личными проблемами.
В конце второго курса к нему обратилась студентка его академгруппы. Это была симпатичная белокурая девушка. У нее было заплаканное лицо. В конце занятий в учебной лаборатории она сказала Крутову, что ей надо поговорить с ним по ее личному вопросу.

В каждой академгруппе, как правило, формировалось три центра общественного влияния. Например, в группе, где учился Крутов, таких центров было четыре: первый, основной, состоял из основательных студентов-фронтовиков и нескольких студентов-школьников. Этот центр группировался вокруг Константина. Второй центр состоял из студентов-фронтовиков, которые всегда держались особняком, не стремились участвовать в общественной жизни, здесь совсем не было студентов-школьников. Этот центр группировался вокруг Олега Поздняка.

На факультете резко выделялись «красавцы» - потенциальные женихи. Это был Константин Крутов. Внешне симпатичный, одевался по-военному скромно, он ходил в новой военной гимнастерке, галифе и новых, всегда начищенных, яловых сапогах. Носил артиллерийскую фуражку с черным околышем, которая очень шла ему, и офицерскую шинель без погон, но с артиллерийскими петлицами на воротнике. Первые два курса Константин ходил с полевой сумкой вместо портфеля. Его собранный и опрятный внешний вид, вежливое и сдержанное общение с окружающими, конечно, привлекали к нему внимание. К тому же он был парторгом курса и авторитетно «засветился» на сельхозработах студентов и в летнем спортивном лагере КАИ. К нему стали обращаться однокурсники не только по учебно-организационным вопросам, но даже и по личным проблемам.

Олег Поздняк был среднего роста, симпатичный, остроумный, умело и легко вел разговор с любым человеком, в том числе и с преподавателями. Про таких говорят, что у них «хорошо подвешен язык». Даже если он был неважно подготовлен, то, как правило, получал свою коронную оценку «хорошо», значительно реже «тройку». Во время войны он был старшиной второй статьи на Балтфлоте. Поэтому мастерски и занятно травил морские байки, которые никогда не обижали человеческое достоинство и, наоборот, возвышали достоинство простого матроса.

Равиль М. был чуть выше среднего роста, стройный. Он окончил школу с золотой медалью. Это был умный и красивый студент. Равиль был татарин, который прекрасно владел русским языком. Красивое удлиненное лицо и сдержанная манера поведения вызывали к нему симпатию. Он являлся старостой группы, превосходно учился. Его отец был ректором одного из Казанских институтов и это позволяло ему быть всегда модно одетым, без крикливости.

Георгий Ф. был лидером группы студентов, которые значительное внимание уделяли спорту. Жора был среднего роста, атлетического сложения. Когда он в спортзале института выходил в спортивной форме, его атлетическая фигура восхищала не только девушек его курса, но и других факультетов. Он был капитаном волейбольной команды факультета и входил в состав сборной волейбольной команды института. Как большинство спортсменов, находясь в центре внимания, он вел себя несколько развязно и даже хамовато. Однако, некоторые девушки не обращали на это внимание и старались быть поближе к своему кумиру. Его фотография не сходила с институтского стенда «Спорт в КАИ». Еще в школе Георгий был призером различных легкоатлетических соревнований.

 В этой группе студентов-спортсменов выделялся А. Курынов. Он занимался штангой и подавал большие надежды в этом виде спорта. Примерно через два года он стал мастером спорта в своем весе. Учился Курынов неважно, институт закончил довольно условно и затем работал в КАИ на кафедре физкультуры.

Все эти четыре лидера были весьма заметны, но был особый красавчик – Валентин Стоклов. Это был студент-фронтовик, бывший авиастрелок-радист. Валентин был выше среднего роста, имел пышную русую шевелюру. Он также носил военную форму и очень выгодно выделялся на общем фоне всех студентов-мужчин. Стоклов был приветливый, являлся членом профбюро факультета. Девчата, конечно, заинтересованно поглядывали на него. Но он открыто говорил, что на факультете царицы его сердца нет. Такое высказывание обижало студенток факультета и поэтому они постоянно подшучивали над его чувашским акцентом. Тем не менее он постоянно был в центре внимания.

К Константину Крутову студентки факультета часто обращались за советом по личным вопросам. В конце второго курса к нему обратилась студентка его академической группы. Она попросила его пройти вместе с ней в «Ленинский сад», который был примерно в километре от института. Здесь на уединенной скамейке она расплакалась и вдруг сказала, что она думает о самоубийстве. Оказывается, ее отношения с Жорой Ф. зашли слишком далеко и она уже на третьем месяце беременности. Она просила помочь ей организовать аборт: «Если мать все узнает, она меня просто убьет».

Выяснилось, что Жора Ф., по ее словам, оказался обычным подонком. Разорвал с ней все отношения и стакнулся с другой студенткой этой же группы. «Константин Иванович, помогите, пожалуйста», - говорила она, громко рыдая. Проходящие по дорожке сада люди внимательно и подозрительно посматривали на них. Константин понимал всю трагичность ее положения. Он впервые сталкивался с такой ситуацией в жизни. Однако, имеющийся у него жизненный опыт позволил ему подсказать своей однокурснице правильное решение. Он просто и ясно оценил эту ситуацию и сказал: «Самоубийство это не только глупость и бессмыслица, но и незаслуженный позор вашей семьи. Выкиньте это из головы. Я не буду обсуждать возможные варианты решения этой проблемы, но твердо могу сказать следующее. Вам немедленно нужно начать разговор со своей мамой. Нет никого ближе, чем родная мать. Можно и нужно понять огорчение вашей мамы. Но только с ней и ни с кем другим (я не в счет) не обсуждать этот вопрос. Все у вас будет хорошо и позднее вы поймете, что обращение к матери – это наиболее правильное решение. Если потребуется оказать содействие в решении административных вопросов в КАИ, я, конечно, вам буду помогать».

Она успешно сдала экзамены летней сессии и с конца июня ушла в годовой академический отпуск, а потом перевелась в другой институт.

Инициативное «сватовство»
Но сердечные дела не миновали и Константина Крутова. В конце второго курса в мае месяце, перед самой летней экзаменационной сессией, после лабораторных работ к Константину подошла однокурсница Роза Вахапова и сказала, что ей срочно и серьезно нужно с ним поговорить. Они прошли в маленькую пустую групповую аудиторию. Константин сел за стол преподавателя, а Роза за первую парту к нему лицом.

«Константин Иванович, - обратилась к нему однокурсница. Почему ваш друг Коля Наумов постоянно и при всех называет меня «пончиком»? Мне это неприятно».
- Розочка Вахапова, а что же в этом обидного? Вы симпатичная девушка, всё при вас! Вы ему, наверное, нравитесь! Но, главное, ничего в этом слове обидного нет.
Роза Вахапова училась в одной группе с Константином. На занятиях она старалась садиться рядом с ним. Константин, постоянно занятый общественной работой, иногда появлялся перед самым началом лекции. Его друг, студент-фронтовик, всегда держал для него место с краю четвертого ряда лекционной аудитории, которая была в виде амфитеатра.

Вагапова была чуть ниже среднего роста, полноватая. У нее было миловидное татарское лицо с крупными миндалевидными глазами. Она с золотой медалью окончила школу, была умница, со всеми приветливая, отлично училась и очень чисто говорила по-русски.
Вахапова продолжала:
- Константин Иванович, вы постоянно называете меня Розочкой Вахаповой. Мне это очень приятно! Я хочу вас серьезно спросить. Скажите откровенно – я вам нравлюсь?
- Розочка Вахапова, - сказал Константин, - конечно, вы мне нравитесь. Мне нравятся все девушки нашего факультета. Одни красавицы!
- Константин Иванович! Если я вам нравлюсь и вы мне нравитесь, за чем же дело встало? Приглашайте меня в кино, идемте к моей маме. Я ей уже все рассказала о вас. Ей очень понравилось, что вы достойный человек, фронтовик, даже говорите по-татарски. Она считает, что мы с вами можем создать хорошую семью.

Мой старший брат погиб в конце войны. Отец тоже участник войны, инвалид. Он умер в прошлом году. Мы с мамой не бедствующая семья. Мы коренная татарская семья в Казани. У нас есть двухэтажный каменный дом. Мы живем на втором этаже, а на первом держим магазин простой рабочей одежды и всякой мелкой необходимой всячины. Дом наш расположен на очень удобном месте – на улице, которая идет от канала Булак к базару, в конце улицы. Доход от магазины небольшой, но устойчивый. Кроме того, у нас имеется за домом садово-огородный участок в 4 сотки. Несколько яблонь и огород дают некоторый минимум овощей и фруктов. После смерти отца в доме нет хозяина. Нам уже несколько лет помогает по магазину одинокий 50-летний человек, который претендует на положение хозяина в доме. Ни мою маму (она больная и плохо себя чувствует), ни, тем более, меня это никак не устраивает.
Константин Иванович, у нас с вами будет прекрасная семья с хорошим жизненным обеспечением.

Когда Роза начала говорить об этом неожиданном для Константина сватовстве, она встала, подошла к столу, и было видно, что девушка в большом нервном напряжении.
Константин тоже, конечно, встал и был чрезвычайно удивлен этим предложением.
Прошли мучительные 5-6 секунд тягостного молчания. Затем Константин стал говорить, как можно мягче и не спеша:
- Уважаемая Розочка Вахапова, я еще раз говорю, что вы мне нравитесь, как все девушки нашего факультета. Я понимаю, какие мучительные раздумья были у вас прежде, чем начать этот разговор с мной, но вы должны также понять меня. Семь с половиной лет у меня ушло на участие в войне и послевоенную службу в армии. Теперь я студент и создавать семью, брать на себя такую ответственность не могу. У меня старые родители, я не имею никакой специальности и, естественно, не могу являться материальной опорой для семьи. Мне нужно закончить институт, получить хорошую специальность и проявить себя полезным и нужным профессионалом. Я понимаю, что вы с большим огорчением воспримете мои слова.
Розочка Вахапова, вы умная красивая интеллигентная девушка. У вас все впереди! Вы должны понять мою сдержанность в этом вопросе. Я должен оправдать свои надежды и надежды моих родителей.
Во время ответа Константина Розочка стояла перед ним в крайне нервном возбуждении. У нее были широко открыты глаза, сжаты губы, а лицо было покрыто нервным румянцем.
Неожиданно она чуть откинулась назад и громко всхлипнула, по ее лицу градом покатились слезы.
Константин не знал, что ему делать – то ли утешать, то ли промолчать. Он избрал второе.

Студентка Вахапова вдруг резко повернулась и немного пошатываясь вышла из аудитории. Константин через несколько секунд вышел в коридор и увидел, что Роза медленно идет по коридору вдоль окон, правой рукой как бы опираясь о стенку.
Так неожиданно началось и закончилось сватовство Константина Крутова.
Об этом факте ни Роза Вахапова, ни Константин никому не рассказывали. Только друг Константина Николай Наумов как-то сказал: «Константин, «пончик» Вахапова все время сидела с нами и я даже привык к ее щебетанию, а теперь вдруг сидит в аудитории на другом конце нашего ряда. Что бы это значило?» Константин на это ничего не ответил.

 Глава 15. ИНЖЕНЕРНАЯ ПОДГОТОВКА

С третьего курса началась основная инженерная подготовка. Основной учебной дисциплиной был курс Детали машин. В этой дисциплине студенты познавали основы конструирования и всю технологию работы механических устройств. Именно здесь стала понятна роль и важность сопромата. Студенты вначале охотно изучали эту прикладную дисциплину, по которой они выполняли курсовой проект.

Это был первый студенческий проект прикладного характера, при этом наглядно (пусть в чертежах) был виден результат проектирования. Чертежные навыки помогали выразить на ватмане соответствующий объект проектирования. Но этот объект у каждого студента имел свои исходные параметры. Используя их нужно было провести ряд инженерных расчетов, применяя справочные и нормативные материалы.

Для расчетов применялся классический немецкий справочник Хютте в русском издании. Это была увесистая книга объемом около 800 страниц. Она была наполнена нормативными данными, графиками, таблицами, примерами расчетов. Весь текст был напечатан на очень тонкой прочной бумаге петитом, т.е. мелким шрифтом. Книга у каждого вызывала большое уважение к международному инженерному труду. Конечно, книга была дорогая и пользоваться ею можно было только в читальном зале института. Некоторые экземпляры книг от частого употребления имели обтрепанный вид, потертости и оборванные нижние уголки страниц.

Если необходимая таблица или другие данные, необходимые для расчета, находились на этом затертом месте, то студент обращался к библиотекарю и из контрольного экземпляра библиотеки, который читателям на руки не выдавался, выписывались необходимые данные.
После второго курса Константин Крутов стал кандидатом на получение Сталинской стипендии на факультете. Таким кандидатом он был до конца обучения в институте, но к заветной цели так и не подошел – был 3-й-4-й на очереди.

На третьем курсе по Деталям машин у него был сложный инженерный проект – Масляно-шестереночный редуктор. Общий вид редуктора был представлен в разрезе в аксонометрии, кроме того конические шестерни значительно усложняли вычерчивание этого узла на ватмане.
После сдачи курсового проекта по Деталям машин студенты-фронтовики взбунтовались:
- Мы будем радиоинженерами со специализацией по радиолокации. Зачем нам нужны эти колеса и шестерни? Мы же будем не инженерами-механиками!
Группа студентов-фронтовиков во главе с Константином Крутовым после очередного собрания института зашла в партком и выразила свое недовольство изучением, по их мнению, «ненужных дисциплин».
Секретарь парткома Монахов, который пользовался большим уважением, как заслуженный ветеран войны, терпеливо их выслушал, а затем разъяснил:
- Прошу не обижаться, но «яйца курицу не учат»! Вы ведь не знаете весь комплекс необходимых знаний вашей специальности! Наверное, вам, как инженерам, необходимо владеть основами инженерного знания. Кстати, радиолокационная передающая щелевая антенна размещается на платформе, которая вращается на 360 градусов, а также имеет зубчатое зацепление, которое обеспечивает наклон параболической антенны на соответствующий градус.

Он просто и убедительно показал студентам, что знания в области деталей машин имеют универсальное назначение. Действительно, по мере приобретения жизненного опыта они убедились в справедливости его слов.
Детали машин в силу своей практичности и сложности проектирования конструкции воспринимались хорошо. Особенно было полезно познание работы двигателей. Они изучались на примере двигателя автомашин и авиамотора легкого самолета. Практические занятия проводились на лабораторно-производственной базе института с выездом на Казанский авиационный завод. После третьего курса некоторые студенты-фронтовики, уже имеющие военный опыт работы с мотоциклом и военным автотранспортом, говорили, что они после получения этих теоретических знаний теперь могли бы работать с этой техникой и на большом производстве.
На третьем же курсе появилась сложная теоретическая дисциплина – теория машин и механизмов (ТММ). Она привела в уныние бОльшую часть студентов-фронтовиков. Они говорили, что это «чертово кориолисово ускорение» будет им помниться всю жизнь. Вела эту дисциплину доктор наук профессор, которая бескомпромиссно проводила учебный процесс. Лекции она читала превосходно: сухо, четко, без лишних слов. Она не терпела болтливости и общих рассуждений. Ее лекции были образцом представления сути предмета и их было достаточно для сдачи экзамена. У нее заранее было заготовлено около 100 вопросов, которые она задавала студентам и которые студентам были известны заранее.

ТММ была страшилкой для студентов не менее сопромата.
На третьем курсе появились специальные дисциплины: радиоприемные устройства и радиопередающие устройства. Студенты весьма охотно изучали эти дисциплины, выполняли лабораторные работы. Многие студенты, особенно бывшие школьники, стали активно участвовать в научном студенческом кружке.
Женский студенческий состав был приятно поражен приходом старшего преподавателя Агишева. Он читал лекции по приемным устройствам, вел лабораторные занятия и научный студенческий кружок. Его кружок был заполнен в основном девушками.
Агишев был стройным, чуть выше среднего роста с темными немного вьющимися волосами. У него было узкое бледное лицо, прямой нос, удивительно длинные ресницы и большие темные глаза. Хотя он был татарином, но говорил хорошим литературным русским языком. У него был приятный тембр голоса и сдержанная манера поведения.

По тому времени он одевался очень модно, носил темно-синий костюм с хорошо отглаженными брюками. Галстуки носил некричащих, но красивых тонов. Рубашки всегда были белые. Со всеми студентами Агишев был вежлив и никогда не повышал резко голос. Лекции читал, хорошо модулируя голос.
Он вел занятия на первом потоке курса. Через несколько занятий в лекционной аудитории стали появляться студентки второго и третьего потоков.
Педагог Агишев стал кумиром всех девчат факультета. Даже студенты-фронтовики и наши курсовые «красавицы» говорили, что с него надо писать портрет.
Педагог по радиопередающим устройствам был прямой противоположностью Агишеву. Он был низкого роста, по-русски говорил не всегда правильно, одевался невзрачно, лекции читал неровно, сбивчиво, нечетко выговаривал окончания слов. Но был превосходным специалистом. Именно поэтому был приглашен из спецНИИ преподавателем-совместителем.

Большое впечатление на студентов производили лекции и занятия двух завкафедрами: Юрия Сергеевича Захарова и Рашида Закировича Нигматуллина.
Ю.С. Захаров был кандидатом технических наук, высококлассным специалистом. Его откомандировали в КАИ из спецНИИ. Он виртуозно и эффектно проводил лабораторные работы, а в научном кружке ставил задачи повышенной сложности.
Р.З. Нигматуллин тоже был кандидатом технических наук и его лекции очень нравились студентам. Говорил он негромко, старательно разъяснял сложные понятия. Его лекции носили какой-то заботливо-семейный характер. Это был современный интеллигент, который со студентами говорил участливо, а с задолжниками проводил дополнительные консультации. Студенты очень охотно общались с ним.
В студенческом научном кружке в конце заседания он делал профессиональные обобщения и постоянно говорил о перспективах будущей специальной работы выпускников факультета. Неслучайно несколько позже он стал доктором наук и ректором института.

На четвертом-пятом курсах появились дисциплины специализации по радиолокации. Здесь был ряд дисциплин по изучению технических средств, теории связи, собственно радиолокации, а также практическое изучение «СОНАРА» - радиолокационной станции.
На этом курсе была своя страшилка – Теория поля. Лектором был известный пожилой доктор наук профессор Альтшуллер, ведущий специалист оборонного спецНИИ.  Эта дисциплина изломала теоретические основы электромагнитного поля, волновую природу околоземной сферы и космического пространства, а также природу физического (магнитно-волнового) взаимодействия всего и вся в мировом пространстве.

Математическая интерпретация различных явлений порой занимала всю лекцию.
Профессор негромким приятным голосом выстраивал эту математическую связь и в конце лекции говорил: «Теперь вы видите, что строгая логика и последовательность этих математических преобразований позволяет в конце концов все привести к следующей простой формуле».
Далее он писал на доске эту упрощенную формулу и с удовлетворением говорил: «Теперь вы видите, как все просто». И добродушно улыбался аудитории. После этих слов студент-фронтовик, дружок Константина Крутова, говорил: «Если мы не свихнемся к пятому курсу, то, может быть, из нас все же что-то достойное получится».

Профессор Альтшуллер популярно разъяснил студентам суть теории относительности Альберта Эйнштейна: «Эта теория появилась в 1905 году и за прошедшие 50 лет побудила научную общественность пересмотреть свои взгляды на мироздание. Теоретическая механика Ньютона стала частью теории относительности. Появилась квантовая механика, которая стала более высоким уровнем понимания существа материи и мироздания в целом. Волновые процессы и процессы движения электронных частиц позволили по-новому увидеть наш мир.
Радиолокация – это одно из практических решений по применению теории поля. Эйнштейн попытался создать общую теорию поля, но, к сожалению, сделать это не успел. Наука – безграничная сфера новых открытий и она ждет притока молодых умов».

Глава 16. СТУДЕНЧЕСКОЕ ОБЩЕЖИТИЕ

Более половины студентов пятого спецфакультета (более 150 человек) жили в общежитии института. Оно находилось на расстоянии пяти трамвайных остановок от основного здания факультета и размещалось в новом многоэтажном здании. По тем временам и по тем бытовым стандартам это было современное комфортабельное общежитие. В каждой комнате размещалось 4-5 студентов. На каждом этаже была просторная общая кухня с несколькими газовыми плитами. На кухне стоял титан (кипятильник воды), который постоянно использовался студентами. На этаже была душевая из двух отделений – мужского и женского. В каждом отделении душевой был коллективный умывальник (примерно на 10 кранов) и одно зеркало у входа. На каждом этаже была большая комната для организационно-общественных мероприятий.
Первый этаж общежития занимала администрация и технические службы общежития. Кроме того, здесь находился клуб примерно на 50-60 посадочных мест. В нем постоянно проводились разные мероприятия. Два дня в неделю проводились «Дни тишины», т.е. с 14.00 до 23.00 помещение клуба использовалось студентами для выполнения учебных заданий и для каких-либо тихих бытовых работ.
В КАИ училось много студентов из Китая и Кореи. Студентов-иностранцев селили таким образом, чтобы один иностранец соседствовал в комнате с тремя русскоговорящими. Т.е. студент-иностранец не только на занятиях, но и в общежитии находился среди русскоговорящих. Это позволяло иностранцам относительно успешно осваивать русский язык.

Общежитие студентов создавало среду товарищеской взаимопомощи. Обычно в комнате жили студенты одной академгруппы, курса и факультета.
В общежитии было развито самоуправление. Был Совет всего общежития, а также малые Советы по этажам. Доступ в общежитие был по студенческим билетам и посторонние (например, родители) допускались с разрешения студсовета и коменданта общежития.

Константин Крутов, хотя и жил дома, периодически посещал общежитие. Студенты-фронтовики, живущие в общежитии, были довольны условиями быта.
В одной из комнат жили студенты второй группы факультета, в которой учился Константин Крутов. Эту комнату он каждый раз посещал, потому что там жили его друзья.

Старшим комнаты был Николай Наумов, основательный, спокойный и оригинальный по своему мышлению фронтовик. Его заместителем по комнате был Геннадий Загумёнов, уравновешенный и малоразговорчивый бывший моряк. Третьим был Валентин Стоклов, бывший авиастрелок-радист, один из красавцев курса, который постоянно и старательно следил за своей внешностью и особенно прической. Четвертым был китаец Ли Янь. Он был низкого роста, молчаливый. Постоянно носил темно-синий китель на пуговицах и такого же цвета брюки. Фуражка у него была военного китайского образца с кокардой. Пальто было также темно-синего цвета и похожа на шинель.

Ли Янь был солдатом китайской армии, который был направлен на учебу в Советский Союз.
Кто не жил в студенческом общежитии, тот, конечно, студенческой жизни не знает. Это особый быт со своими проблемами, радостями и недоразумениями. Постоянная проблема у студента – обеспечить себе пропитание. В этой комнате Николай организовал периодическое совместное питание. Это обычно была большая кастрюля картошки с луком и постным маслом, а иногда даже с салом, которое Валентину Стоклову привозил отец. Валентин был самым обеспеченным среди студентов этой комнаты.

Его отец был директором крупного совхоза в Чувашии. Примерно раз в квартал он навещал своего сына в общежитии и привозил с собой мешок картошки, шматок сала, немного вареных яиц и обязательно деревянный бочонок на 2-2,5 кг меда. Нужно отдать должное, Валентин не был жмотом! Картошку, крупу и половину сала он отдавал на общий стол.

Какая бы ни была большая кастрюля с едой, она съедалась полностью. Действовал известный студенческий принцип: «Нельзя оставлять на завтра то, что можно съесть сегодня!» Остатков пищи никогда не бывало, поскольку студент практически всегда хотел есть.

Запомнились некоторые курьезный случаи. Красавец Валентин Стоклов был членом профбюро факультета. Он организовал изготовление и бесплатную выдачу пирожков студентам факультета. Он добился в профкоме института согласие на обмен нескольких путевок в студенческий профилакторий на деньги. Эти деньги, а также примерно такая же сумма была дана профкому отцом Валентина Стоклова.
В учебном корпусе для младших курсов была расположена студенческая столовая. Там было организовано изготовление пирожков с начинкой из субпродуктов. Студенты говорили, что вкус у пирожков «обалденный». Они были мясные, с чесночком и одуряюще вкусным запахом!

Два раза в неделю (среду и пятницу) в перерыве после первой пары занятий около входов в две лекционные аудитории ставили два больших чана с пирожками. В перерыв староста группы получал пирожки по одному на студента. Эта раздача была, к сожалению, только на первом и втором курсах (видимо, разладилось финансирование).

Однажды, как обычно, в поточной лекционной аудитории, которая была в виде амфитеатра, на первой паре профессор математики Григорьев красиво и аккуратно писал математические формулы и преобразования. До конца лекции оставалось 5-10 минут, и профессор стал как-то крутить головой и посматривать на дверь, находящуюся напротив него. Дело в том, что дверь была немного приоткрыта и вкусный запах пирожков стал распространяться по лекционной аудитории.
Константин Крутов сидел на четвертом ряду крайним справа, рядом с Колей Наумовым и отличницей Леной Кобзевой. Валентин Стоклов сидел на предыдущем третьем ряду, прямо перед Наумовым. Как только до Валентина дошел запах пирожков, он тихо спустился на первый ряд, неслышно вышел из аудитории и через минуту вошел снова, держа в бумаге четыре пирожка. Он прошел на свое место и начал с аппетитом есть. Предложил по пирожку Николаю и Константину. Но те отказались и продолжали тщательно записывать лекцию. Стоклову стало уже не до лекции. Лена Кобзева стукнула его сверху тетрадкой и сказала, чтобы он не отвлекал народ от лекции. В перерыве студенты подкрепились пирожками, и затем пошла вторая пара по математике. Валентин, съев четыре пирожка, разомлел и сонными глазами смотрел на доску и лектора. Он пытался писать лекцию, но запись эта была прерывистая. На полуслове у него рука с ручкой шла вниз - он засыпал. Появились недописанные предложения. Такое состояние Валентина на лекции обошлось ему дорого!

Во время экзаменационной сессии, когда студенты полностью опираются на лекционный конспект, Валентину это было сделать невозможно. Ему нужно было дописывать конспект. Поэтому он постоянно просил Николая и Геннадия помочь ему расшифровать его записи. Они соглашались оторваться от своей личной подготовки по математике и помочь ему при одном условии: за расшифровку каждой страницы его записи он должен выделять на комнату чайную ложечку меда (Николай и Геннадий все время предлагали Валентину, чтобы он привел свои лекции в порядок до экзаменов, а не во время экзаменов). На дверце шкафа в комнате висел листок «Долг В. Стоклова по меду». Затем столбиком были написаны даты, количество страниц и количество ложек меда. В самом низу листа была подпись Валентина и старшего по комнате. Обычно набиралось до 50-60 ложек.
В конце второго курса дружное общежитие этой четверки студентов было нарушено «чрезвычайным происшествием».

Валентин заявил, что у него пропали деньги. Оказывается, Валентин Стоклов, у которого водились деньги (его хорошо поддерживал отец), часть своих денег хранил в комнате. Он клал их в кисет для табака. В комнате на задней стенке шкафа сверху он прибил гвоздик. Этот кисет на длинном шнурке висел между стеной комнаты и задней стенкой шкафа. По его мнению, это было надежное скрытное хранилище денег. Однажды проводился ремонт электропроводки в присутствии дежурного по общежитию, но в отсутствие студентов комнаты. Шкаф отодвигался и ремонтники, видимо, обнаружили кисет. Он бесследно пропал. Валентин обнаружил эту пропажу лишь через месяц после ремонта. Соседи Валентина по комнате отрицали, что они брали деньги, а Ли Янь сказал, что он готов возместить четвертую часть этой пропажи.
Николай Наумов сказал: «Поделом, Валентин, тебе эта пропажа! Если уж ты не доверял нам, своим товарищам, то почему же ты, куркуль, не хранил деньги в сберкассе, которая находится рядом с институтом?!»
Иностранные студенты в институте были на особом учете. Отношение к ним было благожелательным. До института они целый год изучали русский язык на рабфаке. Их знакомили с русской и советской культурой и политическим устройством страны. Однако, у студентов-иностранцев были все же большие трудности с русским языком, особенно на первом курсе. Общежитие в одной комнате с русскоязычными студентами было хорошим подспорьем для изучения языка.

Ли Янь охотно участвовал во всех комнатных затеях. Он говорил негромко и никогда не смеялся. Ему было уже около 30-ти лет. Он прошел суровую школу революционной и фронтовой жизни. Как все корейцы и китайцы, он ни одной минуты не тратил на отвлечение от учебы. Ли Янь никогда не принимал участие в воскресных мероприятиях. Каждое воскресенье китайская община института с 9.00 до 22.00 проводила политические мероприятия (собрания, семинары, политбеседы и т.д.). В это время в Китае проходила так называемая «культурная революция». Было очевидно, что каждый китайский студент находился под зорким присмотром китайской власти и должен был отчитываться, что он сделал за неделю. Главное – он постоянно политически «подмагничивался» и проявлял свою лояльность. На все вопросы соседей по комнате однообразно отвечал: «Мы разговаривали». Когда его поздравляли с днем рождения, он радовался как ребенок, но сдержанно.

Глава 17. ШАБАШКА

Стипендия в авиационном институте была относительно высокая – 45 рублей (при минимальной заработной плате 70-80 рублей). Отличники получали 55 рублей.
Первые два курса студенты-фронтовики учились неважно. Стипендии выдавались даже «троечникам». Военная форма, в которой ходило большинство студентов-фронтовиков, быстро ветшала, а гражданская одежда требовала больших денег.
В общежитии на Совете студентов-фронтовиков было решено организовать подработку, где только можно. Такая подработка называлась «шабашкой». Это означало, что при появлении какой-либо такой «шабашки» формировалась временная бригада, в которой участвовали, как правило, только студенты-фронтовики. Организатором и руководителем таких «шабашек» был Саша Шарипов, тоже фронтовик. Его родители жили в каком-то селе в Татарии. Это был природный талантливый организатор. Он организовал штаб «шабашки», состоящий из нескольких бригад, с которыми у него была постоянная связь. Саша организовал взаимосвязь с грузовым причалом Казани, с городским комитетом профсоюзов, с горкомом комсомола. По заявке потребителей Шарипов в течение суток формировал одну-две бригады добровольцев.
Парторг первого курса Константин Крутов знал об этих «шабашках». Он жил дома и в «шабашках», как правило, не участвовал. Статус парторга обязывал его хорошо знать условия работы «шабашек».

Арбузная «шабашка»

В конце августа-начале сентября 1953 года, т.е. перед началом 2-го курса, Константин принял участие в «шабашке» по разгрузке арбузов.

У грузовой пристани на Волге стояла огромная плоская баржа с астраханскими арбузами. В этой «шабашке» участвовали около 50 человек, включая двух девушек-поварих. Условия были жесткие. В течение дня баржа должна быть разгружена и арбузы подняты на верх берега, который откосом сходил к воде. От баржи до места складирования шли широкие мостки. Студенты выстраивались цепочкой и арбуз из рук в руки передавался наверх. В трюме стояли наиболее крепкие парни – арбузы надо было подавать наверх на высоту человеческого роста. «Хозяин» баржи был ловкий проныра и всячески снижал стоимость работ. Этот заказ Саша Шарипов получил в субботу в 12 часов дня. Он немедленно съездил на пристань, выяснил условия работы и оплаты. Они были жесткие и чрезвычайные. Дело в том, что «хозяину» баржи грозил огромный штраф, если он за предстоящее воскресенье не разгрузит баржу и не освободит причал (об этом Шарипов узнал по секрету от диспетчера грузового порта).


После непростых переговоров договорились об условиях: на следующий день, в воскресенье, «шабашка» (не более 50 человек) с восьми часов утра и до восьми вечера должна разгрузить баржу и складировать арбузы на верхней части берега.
В понедельник с восьми часов утра машины Казанского горпищеторга начнут развозить арбузы по магазинам.

Саша Шарипов, учитывая критичность ситуации, предложил оплату работы из расчета по 100 рублей на «шабашника». «Хозяин» баржи предлагал лишь по 30 рублей на человека. После трудных переговоров сговорились на том, что каждый получит по 50 рублей, а три бригадира, включая Шарипова, по 150 рублей. При этом студенты не отвечали за непреднамеренно разбитые арбузы. Каждый студент в конце работы мог взять два арбуза.

Комплектование «шабашки» началось с пяти часов вечера субботы, а на следующий день в восемь утра нужно было приступить к работе. От общежития студентов до грузовой пристани можно было добраться на двух трамваях за полтора часа. Работа началась весьма успешно. Построили цепочку студентов. Через каждые два часа менялась группа студентов, которая работала в трюме баржи. Всего было два перерыва – в 10.00 и в 15.00 – каждый по полчаса на прием пищи. Перловую кашу с салом обеспечивал «хозяин» баржи, а поварихами были две студентки. Проблема была лишь в посуде.  Вместо чая были арбузы.

Даже крестьяне, привыкшие к работе в поле, после полудня косьбы знали, что вторая половина дня труднее, а на следующий день спину не повернешь. Нечто подобное произошло на разгрузке арбузов.  К четырем часам дня почти 90 процентов арбузов были сложены на верху берега. Но оставшиеся 10 процентов с адским трудом до 7 часов вечера выгружали молча, не было слышно ни смеха, ни шуток. В цепочке стояли обе поварихи и сам Шарипов.

Константин Крутов укладывал арбузы на высоком берегу в виде продолговатого холма. Арбузы нужно было класть продолговатой горкой на расстоянии двух метров от дороги. Арбузы должны укладываться не более чем в три слоя. От края высокого берега до места укладки арбузов было около 6 метров. Основная трудность была в том, что арбузы были спелые и от легкого удара трескались. Работа шла в режиме конвейера. Взяв арбуз, нужно было поднести его к краю дороги и осторожно, без стука, уложить в ряд. Беготня от края высокого берега до ряда укладки, постоянные напряженные наклоны сильно изматывали и к четырем часам дня все были настолько измотаны, что хотелось бросить всю эту работу.

Саша Шарипов прогнал «хозяина» баржи, который бдительно следил за сохранностью арбузов и громко ныл, что эта «шабашка», якобы, его разорила. Шарипов сердито огрызался, громко говорил, что он на нас наживается и чтобы не мешал нашей работе. В семь часов вечера работа была закончена. Студенты отказались выносить из трюма разбитые арбузы. Радостное оживление охватило всех, когда Саша Шарипов начал раздавать каждому заработанные 50 рублей. Затем у всех студентов проявилась примитивная человеческая жадность. Только у немногих была сумка, в которую умещался средней величины арбуз. Но можно было взять два! Все ребята брали по два арбуза. Девчата взяли по одному. Константин один арбуз средней величины поместил в авоську (сумка, сплетенная из прочной бечёвки), а второй арбуз взял в руки. С пристани домой нужно было ехать на двух трамваях через весь город.

Константин подошел к подъезду своего дома. Правая рука онемела и арбуз медленно стал сползать вниз. Константин мог только прижимать его к ногам, но удержать уже не мог. Арбуз ткнулся в носки его сапог и раскололся на две половинки. Ярко-красная сердцевина резко выделялась на тротуаре.
В это время из подъезда вышла соседка по этажу Осма-апа. Ей было около 50 лет. Она была работницей мясокомбината. Всплеснув руками, она проговорила: «Куста, какой хороший арбуз!» Константин сказал: «Осма-апа, это вам». «Да? Можно мне взять? Ай, ай, спасибо, Куста!» Еще с довоенного времени эта одинокая соседка называла его Куста, а не Константин. И очень по-доброму к нему относилась.

Цементная «шабашка»

В конце сентября 1953 года К Крутову стало известно, что организуется хорошо оплачиваемая разгрузка цемента.
Зная жульничество подрядчиков и несоблюдение ими техники безопасности, а также жизненную необходимость студентов-фронтовиков в подработке, его удивила довольно большая оплата работы. Он с ходу предположил, что здесь какая-то афера и решил лично убедиться так ли это.
У грузовой пристани Казани стояла невысокая баржа. На палубе баржи под брезентом лежали бумажные мешки с цементом, но основная масса цемента россыпью находилась в трюме.

Студенты деревянными лопатами и какими-то небольшими круглыми тазами заполняли бумажные мешки рассыпным цементом. В воздухе стояла цементная пыль. Около 10 студентов без каких-либо масок чертыхаясь работали.
К. Крутов по широкой лестнице спустился в трюм, оценил тревожную ситуацию и громко сказал: «Ребята! Срочно прекратите работу. Здесь творится преступление по уничтожению вашего здоровья. Я сейчас же иду к начальнику грузового порта, а вы наверху на палубе ждите моего возвращения».

Было воскресенье, 12 часов дня. В администрации порта ни начальника, ни его заместителя, конечно, не было. Но был коммерческий директор, который отвечал за все подобные работы. 

Крутов представился, сообщил, что он член парткома Авиационного института. В процессе контроля установил, что при разгрузке рассыпного цемента не соблюдается необходимая техника безопасности (привлеченные студенты работают без противогаза или защитной маски). Это означает, что совершается умышленное убийство молодежи, пользуясь тем, что студентам нужны деньги.

«В понедельник партком института срочно обратится в Татарский обком партии с требованием о возбуждении уголовного дела в связи с попыткой покушения на здоровье студентов КАИ. Мы потребуем привлечь к уголовной ответственности владельца баржи и ответственных лиц грузового порта за преднамеренное несоблюдение техники безопасности». Коммерческий директор, видимо, «тертый калач» в этих вопросах, предложил разрешить это дело миром. Он сказал, что студентам, хотя они проработали только полдня, оплатят работу за весь день, и мирно разойдемся. К. Крутов ответил: «В течение часа я буду на барже. При мне расплатитесь со студентами, а далее – как решит партком института».
Последствия этой «шабашки» для студентов были ужасными. На потных волосах и лицах цементная пыль образовала корку. Они выстригали волосы даже из ноздрей. Подстригали брови и ресницы, а также волосы на висках (волосы головы были защищены кепкой).

С. Шарипову Крутов в резкой форме сказал:
- Саша, в погоне за деньгами ты превращаешься в подельника уголовников! Студенты, которых ты отправляешь на подработку, наши товарищи, друзья! Как ты можешь соглашаться и организовывать «шабашку» с такими самоубийственными условиями работы?»
- Так ребята сами согласились на эту работу.
- Верно, - сказал Крутов, - но провокатором и подельником этого вопиющего случая ты все равно являешься!
Партком института сделал представление (записку) в Татобкомпартии по этому факту.

Винная «шабашка»

Это была одна из «шабашек», которая запомнилась студентам-фронтовикам.
В октябре 1953 года Саша Шарипов организовал «шабашку» из своих близких друзей. Эта бригада состояла из десяти человек и должна была работать на винном заводе. Условия были льготные – за смену с 8 часов утра и до 18 часов на руки выдавалось 150 рублей, также предполагался бесплатный обед в заводской столовой. Но требования к качеству работы были жесткие: погрузка ящиков с винной продукцией должна быть быстрой, пропажа бутылок вина или их бой – за счет грузчиков.
Константин Крутов охотно согласился всю субботу участвовать в «шабашке».
В 7.30 утра бригада студентов собралась у проходной завода. В 7.45 начальник транспортного цеха провел бригаду на завод и оставил в одном из цехов. Он попросил подождать, пока выпишет наряд на работу. В просторном помещении цеха стояли два деревянных «корыта». «Корыто» стояло на полуметровых столбиках. Оно было шириной примерно два метра, высотой примерно метр, а длиной около шести метров. «Корыта» были наполнены красным вином. Шарипов обмакнул палец в вино и авторитетно заявил: «Вермут», а Николай Наумов сказал, что это «777».  Это были марки дешевого ширпотребного вина. Ребята загудели: «Нужно попробовать!» Но кругом не было никаких ёмкостей. В углу на гвоздике висел большой черпак, примерно на 2-3 литра с утиным носиком сбоку. Саша зачерпнул и ребята быстро выпили этого вина грамм по 300. Не пил только Константин. Из-за фронтовой контузии он вообще не пил крепких напитков. Он сказал: «Хлопцы, нас ведь здесь не случайно оставили. Мне кажется, это проверка нас на выдержку. Директор завода с «треском» выгнал штатную бригаду грузчиков за постоянное пьянство и брак в работе (постоянно разбивались бутылки в ящиках). Заводу можно было бы обойтись и без нас, но идет какой-то срочный заказ и поэтому пригласили нас. Таким образом, мы сегодня выступаем в роли штрейкбре;херов. Но мы должны отработать смену добросовестно, поэтому сделали несколько глотков и хватит!»

Вдруг появился начальник транспортного цеха, который увидел ковш в руках Шарипова и сказал: «Шарипов! Ты же говорил, что у тебя будут одни непьющие. Скажите честно: сколько выпили? Вина не жалко. У меня важный заказ, я же на вас надеялся!»

Саша скороговоркой что-то сказал ему по-татарски и продолжал по-русски: «Да мы распили лишь полковша на всех, т.е. меньше одного стакана на человека».
- Ну ладно, - сказал начальник цеха, - еще раз говорю – весь брак за ваш счет.
Бригада работала аккуратно и дружно. Из разных цехов и отделов завода на тележках свозились ящики с коньяком, водкой и вином. Завод, оказывается, занимался лишь розливом продукции в стеклянную тару.

Работницы разливочных участков с удивлением отмечали интеллигентность, вежливость и дисциплинированность грузчиков-студентов. Они не выпрашивали себе бутылок водки или вина, а, главное, очень аккуратно перемещали всю продукцию на погрузочную площадку и буквально за полчаса загружали любую машину.
Первые два часа начальник придирчиво контролировал работу студентов-грузчиков. Он говорил, что с удовольствием продолжил бы работать со студентами и дальше, но не с такой большой оплатой. Дирекции завода нужно было проучить охамевших заводских грузчиков.

В конце дня студенты быстренько расписались в ведомости на получение своих 150 рублей.  Начальник цеха сказал, что если есть желание, то можно зайти к нему в кабинет и выпить по 100 граммов, т.е оценить качество продукции завода. Но руководитель бригады С. Шарипов гордо отказался. По дороге домой Николай Наумов сказал Шарипову: «А что ты за меня решаешь? Чувствуется, что начальник цеха не жмот. Там, наверняка, была бы еще и закуска и нам не лишне было бы подкрепиться».

Обед в заводской столовой был достаточно плотный и, конечно, без спиртного. Когда студенты подходили к проходной, они обратили внимание, что некоторые рабочие завода пошатывались. С. Шарипов разъяснил, что за выпивку на рабочем месте следует немедленное увольнение. Поэтому некоторые рабочие перед самым выходом с завода «закладывают за воротник» и бегут к проходной.
«Шабашки» проводились в основном на младших курсах. Именно в это время студентам-фронтовикам нужно было заменить изношенную военную форму на гражданскую одежду.

Глава 18. СПЕЦДИСЦИПЛИНЫ И ПРАКТИКА

На четвертом и пятом курсах института изучались основные дисциплины по специальности и специализации. На каждом курсе выполнялся курсовой проект. Степень их сложности постепенно повышалась, а на четвертом и пятом курсах эти проекты в обязательном порядке носили прикладной характер. Казанский Авиационный институт был инженерным ВУЗом. Следовательно, при обучении в нем большое значение придавалось приобретению студентами конкретных практических навыков.
Специальность и специализация имели оборонное назначение, поэтому два набора студентов отбирались особо, с учетом последующего оформления их на допуск к работе по закрытой (секретной) проблематике. Кроме того, на военной кафедре института во время первых двух лет обучения осуществлялась подготовка офицеров запаса (военно-учетная специальность совпадала со специальностью и специализацией факультета). В заключение вузовского военного обучения проводились двухмесячные военные сборы, после которых присваивались первичные офицерские звания: «младший лейтенант», «лейтенант». К военной подготовке девушки не привлекались.


Среди студентов-фронтовиков более десятка уже имели младшие офицерские звания (не выше «старшего лейтенанта»). Студентам-фронтовикам присваивалось звание «лейтенант», а студентам-школьникам – «младший лейтенант».
Военные сборы проводились в конкретном летном соединении. Все студенты носили солдатскую форму с имеющимися у них воинскими званиями. Эта практика произвела большое впечатление. Но был один минус в этой работе.
Студенты работали на авиатренажере и наглядно видели, как работают радиоприемные и радиопередающие устройства самолета. Внимание студентов постоянно обращалось на необходимость повышения качества работы этих устройств, на имеющиеся конструктивные недостатки.

Кроме того, непосредственно на аэродроме стоял действующий самолет, который не был включен в боевое дежурство. В кабине пилота на рабочих местах второго пилота и штурмана ярко, как в фокусе, были видны плюсы и минусы радиопередающих и радиоприемных устройств.

Буквально через неделю студенты освоили всю специальную программу этого сбора. Остальная часть программы была посвящена общевойсковой подготовке, которая была в новинку для школьников, но не для бывших фронтовиков. Поэтому студентов разбили на две группы – школьники и фронтовики. Школьники проходили общевойсковую подготовку по полной программе.

Заведующий военной кафедрой в КАИ и командование авиационной дивизии быстро скорректировали программу военного сбора для фронтовиков. Фронтовикам читали лекции из опыта Отечественной войны и применения специальных устройств в прошлом. Недостаток был в том, что практика применения спецустройств была комплексная и проходила летом после второго курса, а теория этих устройств изучалась на старших курсах.

На четвертом курсе обязательно выполнялся курсовой проект по специальности, при этом проект имел практическое предназначение. Тематика курсовых проектов согласовывалась со СпецНИИ, Казанским авиазаводом и др.
Курсовой проект, например, у Константина Крутова был следующий: «Универсальная параболическая щелевая антенна с обычным режимом приема и пульсирующим режимом передачи».

Это было сложное устройство механического, электронного и радиолокационного действия. Антенна стояла на платформе размером метр на метр, вращалась на 360 градусов в горизонтальной плоскости, а параболическая антенна с вытянутой щелевой трубкой передвигалась по вертикали.
По этому проекту было два руководителя: один из СпецНИИ, второй - с факультета. Защита курсового проекта проводилась в СпецНИИ.


Примерно 50% проектов были сугубо прикладного характера и защищались по месту их возможного применения. Остальные проекты были учебно-типовыми. К чести фронтовиков они по совету преподавателей брали проекты, которые наверняка привлекут к ним внимание «покупателей» - представителей будущих мест работы. Такой курсовой проект, как правило, выполнялся на 4-ом и 5-ом курсах. Этим и заканчивалась пятилетняя инженерная подготовка.

После пяти лет обучения в течение полугода (одиннадцатый семестр) проводилась преддипломная практика, а затем -  защита дипломной работы.

Глава 19. ПРЕДДИПЛОМНАЯ ПРАКТИКА, ЗАЩИТА ДИПЛОМА И РАСПРЕДЕЛЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ, ОКОНЧИВШИХ ФАКУЛЬТЕТ

В июне 1957 года, т.е. в конце 5-го года обучения, состоялось предварительное распределение студентов по будущим местам работы.
В следующем полугодии предстояла преддипломная практика и защита дипломной работы.

В советское время распределение выпускников по местам будущей работы было обязательным. И это естественно, поскольку государство бесплатно и целенаправленно вело подготовку необходимых специалистов высокой квалификации. В то время не все выпускники понимали, что они получают гарантированное место работы и необходимую жилплощадь. Большую ценность этого гарантированного права на труд советские люди принимали как должное. И только через тридцать-тридцать пять лет, в 90-х годах, когда повсеместно стала внедряться рыночная экономика, советские люди на собственной «шкуре» убедились, что такое безработица и отсутствие гарантированного права на труд.

В июне 1957 года состоялось распределение. Представители ряда оборонных и других промышленных министерств, министерства образования и Академии наук дали свои предложения по распределению выпускников. За выпускниками оставалось право выбора. Круглым отличникам представлялось первоочередное право выбора места распределения. Окончательное оформление распределения предполагалось после преддипломной практики и защиты дипломного проекта.

Места распределения были разные по своей перспективности. Генеральным заказчиком этих кадров был Казанский завод математических машин (Казматмаш). Это был вновь создаваемый завод по производству электронно-вычислительных машин и других электронных устройств. Завод должен был приступить к работе только через год. Выпускники факультета были для завода большой надеждой и опорой. Основная масса выпускников направлялась в крупные города, но много было назначений и в отдаленные районы страны. Выпускники, жители Казани и других крупных городов, не хотели ехать в «тьму таракань». Были заявки также из разных НИИ и Академии наук.
Константин Крутов был распределен на Казматмаш на должность начальника вновь создаваемого специального конструкторского бюро (СКБ) завода, а его заместителем – Олег Поздняк.

Состоялась встреча директора завода с выпускниками факультета, которые распределялись на это предприятие. Константину Крутову директор и профком завода сразу выделили двухкомнатную квартиру в новом доме, который через полгода подлежал к сдаче.

Студентам-фронтовикам в конце пятого курса пришлось принимать второе важное решение. Первое важное решение в своей жизни они принимали в августе 1952 года, когда поступали в авиационный институт. Этим они фактически выбрали направление своей трудовой деятельности. Пять лет студенческой «беззаботной» жизни уже закончились.

Второе важное решение в жизни было связано с выбором будущего места работы и, как правило, нового места жительства.
За два месяца до распределения бурно обсуждались темы дипломных работ и возможные места распределения. Конечно, это был непростой выбор – фактически определялась будущая судьба фронтовика.

Заместитель декана В.И. Ребров сообщил, что «покупатели» выпускников факультета буквально расхватали весь выпуск этого года и даже поссорились с директором Казматмаша, который имел приоритетное право выбора выпускников. Дело в том, что создание этого факультета было напрямую связано с созданием Казматмаша и его перспективным развитием. Правительство страны создавало этот необычный завод в виде специального центра научно-производственного характера по новому направлению – электронно-вычислительная техника и радиолокация.

С 10 часов утра и до 3-х часов дня шел процесс распределения: выпускник встречался с комиссией «покупателей», которые уже заранее были знакомы с факультетской официальной характеристикой выпускника, уточнялись, главным образом, квартирный вопрос и зарплата.

Выпускник после встречи с комиссией погружался в обдумывание предстоящей преддипломной практики и жилищного обустройства. Удивительно то, что «покупатели» охотно брали семейных выпускников. Во время этого процесса была какая-то настороженная тишина и даже известные на факультете «балагуры» как-то присмирели.

«Покупатели» охотно претендовали на студентов-фронтовиков.
После окончания распределения директор Казматмаша провел собрание с выпускниками, которые были распределены на этот завод. Их было более полусотни. Это был будущий инженерный состав завода. Директор производил благоприятное впечатление своей эрудицией, организованностью и стремлением максимально устранить трудности в будущей адаптации выпускников. У него был сильный козырь: один жилой дом сдавался через полгода, а для следующих нескольких домов уже рыли котлованы под фундамент. Директор давал конкретные указания выпускникам по будущей преддипломной практике, расставляя соответствующие акценты. Большинство будущих заводчан будут выполнять дипломные проекты в Казанском СпецНИИ Академии наук СССР и на оборонных предприятиях.

Константину Крутову директор завода рекомендовал пройти преддипломную практику и защитить диплом в Московском НИИ Академии наук СССР, который специализировался на создании ЭВМ и машинной памяти. «Это необходимо Вам, -  сказал директор, - как будущему начальнику СКБ завода, чтобы расширить свой теоретический кругозор и непосредственно познакомиться с новыми разработками».

Для Константина Крутова это был день принятия важных решений. После позднего обеда он не поехал в общежитие, чтобы отметить свое распределение с друзьями, а пошел в городской Ленинский сад, который находился рядом с институтом.
Он любил этот парк. Обычно в летнее время Константин сидел в тихом уголке сада среди кустов сирени и цветников. Днем в этой части сада было тихо и уютно, только женщины с детскими колясками и малыми детьми находились на небольшом удалении. Он сел на скамейку и стал внимательно анализировать свою жизнь на данный момент. У него выработалась привычка периодически анализировать траекторию своей жизни. Это особенно было важно в момент принятия радикальных решений. Такими рубежами у него были выбор ВУЗа, решение о женитьбе, выбор Казматмаша.

После армии до обучения в ВУЗе ему официально предложили начать путь партийно-советского работника. По мнению высокопоставленных партийных чиновников у Константина была безупречная биография фронтовика и необходимые данные для такой работы. Соблазнительным фактором была относительно высокая зарплата.
Но после мучительных аналитических размышлений он принял решение стать студентом и высококвалифицированным специалистом. Это было непростое решение.
 
Сидя на скамейке в уютном уголке Ленинского сада, он снова и снова оценивал свой выбор Казматмаша. У него были и другие лестные предложения распределения: крупные спецНИИ Казанского филиала Академии наук СССР и даже предлагалось поступление в аспирантуру. Почему он выбрал Казматмаш? Дело в том, что правительство страны на Казматмаше создает будущий научно-производственный центр общесоюзного значения. Да, будет много неустроенности: завод и СКБ поднимаются с «нуля», но и Крутову можно успешно расти вместе с заводом. Решающим фактором было предоставление заводом двухкомнатной квартиры, в которой очень нуждался Константин (его жилищные условия были никудышные, а молодая жена уже ждала ребенка). Поэтому в данных условиях Константин принял именно это решение.
 Обучение на факультете по его специальности велось в течение 5,5 лет. После распределения Крутов получил направление на преддипломную практику и выполнение дипломного проекта в лабораторию электромоделирования (ЛЭМ) Академии наук СССР, которая находилась в Москве.

Преддипломная практика и защита дипломного проекта

В конце июня 1957 года Константин получил направление в ЛЭМ АН СССР и выехал в Москву. Он еще не знал, что с этого момента становится москвичом и вся его дальнейшая деятельность будет связана с наукой и Москвой.
В ЛЭМ его приняли очень радушно и направили в отдел перспективных разработок. Ему предложили академическое общежитие, от которого он отказался, т.к. буквально в нескольких кварталах от ЛЭМ жили родители его жены в просторной отдельной квартире.

Началась сложная по тематике и ответственности преддипломная практика. Руководителем ЛЭМ был известный ученый доктор технических наук, профессор, лауреат государственной премии СССР Лев Израилевич Гутенмахер. Он был автором более 200 изобретений и являлся автором нового электронного устройства. Оно носило название Магнитное оперативное запоминающее устройство (МОЗУ). Это была оперативная машинная память, которая получила широкое использование во всем мире.

На следующий день после появления Крутова в ЛЭМ состоялась его беседа с Л.И. Гутенмахером. Руководитель ЛЭМ подробно ознакомился с его программой подготовки в ВУЗе и с его личной успеваемостью.
- Ваши успехи в учебе, - сказал профессор, - похвальны. Однако, профиль ЛЭМ несколько другой. Тему дипломного проекта мы с Вами определим примерно через месяц, в течение которого Вы познакомитесь с рядом научных проектов и сделаете свой выбор. Научным руководителем Вашей работы буду я, а соруководителем будет начальник Вашего отдела Б.И. Перельман.
Действительно, инженерная и общая специальная подготовки Константина были неплохие, но специализация, т.е. конкретная узкая специальная подготовка – радиолокация, не соответствовала профилю ЛЭМ. Поэтому в экстренном, весьма напряженном, порядке нужно было освоить основы электронно-вычислительной техники и другие сопутствующие знания.
Это был типичный случай расхождения вузовской подготовки и производственной практики!
Преодоление этого разрыва обошлось худощавому Константину потерей более четырех килограммов веса.

Территориально ЛЭМ находилась во 2-ом Бабьегородском переулке вблизи Крымского моста. ЛЭМ размещалась в нескольких десятках одноэтажных цементных бараках. Вся территория ЛЭМ была огорожена деревянным забором, а поверх забора шла колючая проволока высотой в метр. Посередине забора находилась проходная, на ней висела большая черная вывеска «ЛАБОРАТОРИЯ ЭЛЕКТРОМОДЕЛИРОВАНИЯ АКАДЕМИИ НАУК СССР». Забор с колючей проволокой, внушительное и многозначительное название «ЛЭМ» создавало ощущение таинственности и недоступности. Тем более, что на заднем плане возвышалось небольшое 4-хэтажное здание электротехнического института. Все его окна были ярко освещены новыми светильниками в виде газоразрядных ламп. Это здание стояло рядом с задним забором Лаборатории на своей территории и к ЛЭМ не имело никакого отношения. Однако, забор с колючей проволокой, внушительная вывеска и ярко освещенное соседнее здание создавали впечатление особой закрытости и значительности, если смотреть на ЛЭМ со стороны подъезда к ней. На этой территории в конце войны и несколько лет после ее окончания располагалась группа немецких генералов. Вся территория ЛЭМ была густо засажена кустами сирени, что создавало в летнее время благоприятное впечатление.

В первом, самом большом, бараке размещалась администрация ЛЭМ, все теоретические отделы, а также отдел, в котором работал К. Крутов.
Москва буквально ошеломила Константина, хотя он знал городскую суету Берлина и Варшавы.
Высокий темп городской жизни, все куда-то спешат, внешне сквозила какая-то деловитость. Но особенно поражало метро. Константин видел Берлинское метро в первые послевоенные годы. В нем были кругом цементные полы, какая-то тусклость. Все стены облеплены различной рекламой. Вход в метро как простой спуск в подземный переход. Московское метро разительно отличалось в лучшую сторону. Вход в метро был в виде большого здания. Все подземные станции выглядели как мраморные дворцы, художественно оформленные и хорошо освещенные. Московское метро было настоящей гордостью всего народа. Вызывали также восхищение Московские высотки и Всесоюзная выставка народного хозяйства (ВДНХ).

Дипломный проект Константина был с грифом «для служебного пользования» и имел название «Модель дешифратора на полупроводниках для ЭВМ «ЛЭМ-16».
Работа дипломанта делилась на две неравные части: в первой половине дня, примерно до четырех часов, шла работа на лабораторном стенде, а остальное время, примерно до девяти-десяти часов вечера, Константин проводил в государственной библиотеке имени В.И. Ленина.

Лабораторный стенд размещался в кабинете начальника отдела Б.И. Перельмана.
Во всей ЛЭМ была чрезвычайная скученность. Некоторые теоретические отделы работали попеременно по определенному графику.
У лабораторного стенда работали двое: Константин и старший техник Кузнецов. Главной проблемой было обеспечение моделирования полупроводниками. Это был новый вид миниатюрных электронных приборов величиной с пуговицу, а то и меньше, которые представляли новую элементную базу. Полупроводники шли на смену электронных ламп - они не перегревались, потребляли очень мало энергии и надежно работали. В нашей стране только начало развертываться производство полупроводников. Константин вместе с профессором Л.И. Гутермахером многократно ходил на оборонное предприятие, которое производило полупроводниковые приборы. За одно такое посещение Крутову удавалось приобрести две-три сотни полупроводников различного назначения и номинала. При этом это была не готовая продукция, а лишь промежуточные заготовки, которые ЛЭМ получала под видом «брака». Уже в ЛЭМ Константин по определенной методике разбирал эти полупроводники и делал маркировку. Примерно 10% уходило в брак.

Работа по созданию модели дешифратора на полупроводниках шла медленно из-за низкого качества используемых полупроводников. На электронных осциллографах «ЭО-7» и «ЭО-8» шел тщательный отбор полупроводников. На круглом экране осциллографа диаметром примерно 15-20 см слева направо развертывалась синусоида в виде зеленовато-голубого узкого шнурка. Качество полупроводника проверялось качеством синусоиды. Если развертку сжать и собрать в точку, то эта точка двигалась по экрану слева направо.

В это время в Советском Союзе был запущен первый космический спутник Земли. На столе у начальника отдела стоял японский транзисторный приемник и сигналы спутника «бип-бип» были хорошо слышны в комнате. Все население Земли было взбудоражено запуском советского спутника в космос. Напротив кабинета, где работал Константин, в большой комнате размещались «теоретики»: лингвисты, программисты и математики. Старший техник Кузнецов вышел покурить, подошел к группе лингвистов, которые оживленно обсуждали запуск спутника, и как бы между прочим сказал: «Чего обсуждать-то, когда можно посмотреть этот спутник? Его Константин давно уже держит на экране». Лингвисты дружной толпой ринулись к лабораторному стенду Константина. Вход в эту комнату посторонним не разрешался. Наташа Горкина, руководитель группы лингвистов, приоткрыв дверь, просительно сказала: «Константин, можно одним глазком посмотреть на спутник»? Осмелев, она подошла к Константину и увидела, как ярко-зеленая точка перемещается по экрану, а включенный транзисторный приемник начальника отдела продолжает передавать сигналы спутника. Постояв три секунды, Наташа ушла. Через пять минут у двери кабинета собрались сотрудники ЛЭМ – группа около 15 человек: «Константин, разрешите посмотреть спутник». Константин ответил:
- Нет никакого спутника. Есть только звуковые сигналы по транзисторному приемнику.
- Наташа Горкина сама у Вас видела, и нам покажите!
Техник Кузнецов тихонько посмеивался.

На следующий день при очередной беседе профессор Л.И. Гутенмахер сказал Константину: «Что это вы устроили театральное представление со спутником?» Константин объяснил, в чем было дело. Тогда профессор сказал, что не нужно вводить в заблуждение гуманитариев.

Неожиданно ЛЭМ получила официально большую партию полупроводников.
К началу ноября макет дешифратора был смонтирован и тщательно проверен на работоспособность. Не нужно было мучительно и осторожно заниматься калибровкой и маркировкой бракованных заготовок полупроводников. Вся энергия дипломника была направлена на обеспечение надежности и долговременности работы макета, защиты от случайных бросков тока в электросети.

Защита дипломного проекта была запланирована на первую декаду декабря. Впереди целый месяц свободы. Константин с любовью посматривал на старательно сделанный им макет и спрашивал сидящего рядом с ним старшего техника Кузнецова, как он оценивает его работу. Кузнецов был одного с ним возраста, электромонтажник и наладчик высокой квалификации. Он не был в армии, т.к. имел бронь от призыва, и все время работал в Академии наук на закрытых спецпроектах. Кузнецов имел большой авторитет профессионального наладчика, и даже профессор Гутенмахер, проходя мимо, здоровался с ним за руку. Кузнецов был очень ироничным, склонный к шуткам и подначкам.

Старший техник внимательно посмотрел на макет, хотя видел его ежедневно, и сказал: «Да! Это, конечно, чудо электронной техники! Но «на безрыбье и рак рыба»! Но ты не дрейфь, это новое техническое решение в ЛЭМ. Если на защите тебе не припомнят демонстрацию спутника на осциллографе, то пятерка тебе обеспечена. Но между нами говоря, макет можно было сделать в несколько раз меньше по размеру, а техника монтажа - ну прямо «на море и обратно»! Ты же видел, какой у меня электропаяльник, с терморегулятором? А ты работал обычным паяльником, поэтому у тебя пайка с «сосочками». Но ты делаешь лабораторный макет. В этой работе важны первичность технического решения. Главное – обеспечена электронная надежность».

Несмотря на критичный тон, это была высокая оценка асса электронного монтажа.
Дипломная работа практически была завершена. Теоретический расчет, основная схема и графики тоже были выполнены. Осталось «долизать» всю работу стилистически и представить ее на окончательный просмотр научным руководителям и двум рецензентам – кандидатам наук из ЛЭМ.
Константин дважды выступал на внутреннем семинаре с докладами. Один из них был по конструкции, а другой по технологии обеспечения надежности макета. Критических замечаний не последовало.

В начале декабря была создана официальная госкомиссия с участием представителя КАИ. На защите дипломной работы присутствовало очень много сотрудников ЛЭМ. Зал ЛЭМа (примерно на 60 человек) был полностью заполнен и даже в проходе стояли сотрудники Лаборатории. Основные и трудные вопросы были не по макету, а по теории –обоснованию надежности и возможности создания реального объекта дешифрации.

Константин держался спокойно и уверенно - ему уже исполнилось 30 лет и он имел неплохой жизненный опыт. Худощавый, одет он был в темную спортивную куртку, белую рубашку с галстуком светло-малинового цвета.

Дипломная работа была оценена на «отлично». Весьма критичные рецензенты предлагали это первичное техническое решение положить в основу проекта ЛЭМ по созданию реального объекта дешифрации по согласованию с Министерством обороны.
После защиты в кабинете руководителя ЛЭМ в присутствии всех заместителей Константину Крутову было сделано предложение перераспределиться с назначением в ЛЭМ Академии наук СССР на должность инженера или младшего научного сотрудника. Константин с удивлением выслушал лестное предложение и сказал: «Я уже распределен на должность начальника СКБ вновь создаваемого Казматмаша, который будет базой будущего крупного научного центра страны. Руководство завода через полгода предоставляет мне двухкомнатную квартиру в новом доме. На меня дирекция завода возлагает определенные надежды. Мой отказ от этого распределения будет аморальным поступком, который я не имею права совершить».
Профессор Л.И. Гутенмахер дал ему следующее объяснение: «В соответствии с постановлением Правительства страны Академия наук СССР имеет право по определенной квоте приглашать молодых специалистов с периферии в НИИ и научные центры Москвы. Этим специалистам предоставляется жилплощадь не менее 20 кв.м и постоянная прописка в Москве».
Тем не менее, Константин сказал, что он как бы присягнул Казматмашу и нарушать эту присягу не имеет права.

Через два дня К. Крутов был уже в Казани. Здесь его огорошила новость: обещанная квартира в ближайшее время ему не светит (а его жена через несколько месяцев должна рожать!).
Директор завода сказал Константину следующее:
- Понимаешь, уважаемый Константин Иванович, в твоих глазах я злостный обманщик. Ты будущий один из основных руководителей завода и должен меня понять! К нам на завод приезжают из Ленинградского оборонного НИИ два доктора наук. Без таких специалистов мы не сможем начать научно- производственную деятельность. В твоем доме из трех квартир, одна из которых твоя, мы делаем две квартиры для этих двух ученых. Константин Иванович, спешным порядком уже закладываются фундаменты двух следующих наших домов. Выбирай себе квартиру на любом этаже в этих домах, а если у тебя будет «двойня», то получишь 3х-комнатную квартиру».

Константин ничего не ответил директору и в полном смятении ушел домой. Жена пока живет в общежитии, а что делать после рождения ребенка? Тут он вспомнил настойчивое предложение руководителя ЛЭМ профессора Л.И. Гутенмахера о перераспределении в Москву. Невыполнение обещания о предоставлении квартиры снимало с Константина моральные и другие обязательства перед заводом.
Он выехал в Москву. Профессор Л.И. Гутенмахер отнесся с пониманием к сложившейся ситуации и как ни в чем не бывало сразу перешел к оформлению Константина на работу в ЛЭМ. От предложенной жилплощади Константин отказался (были же такие времена!). Он сказал, что у пожилых родителей его жены в Москве имеется просторная квартира и они будут жить одной семьей.

Профессор предложил Константину на выбор должность инженера–конструктора с окладом 120 рублей или младшего научного сотрудника с окладом 90 рублей. При этом он разъяснил, что должностной оклад инженера, конечно, выше, но у научного сотрудника траектория научного продвижения и соответствующей должностной оплаты более перспективны.


Константин, естественно, выбрал должность инженера, поскольку его молодая семья находилась в трудном материальном положении. С января 1958 года он стал москвичом и сотрудником ЛЭМ.

Удивительный административно-юридический парадокс проявился в московской прописке его жены. По существующему в то время закону прописка на жительство в Москве была жестко регламентирована и порой до бессмысленности! Жена Константина окончила Московский институт в 1954 году и была распределена как инженер-экономист на Казанский меховой комбинат на должность начальника машинно-счетной станции. Отработав по распределению три года, она могла без проблем вернуться в родные пенаты. Но если она выходила замуж и создавала семью, то, оказывается, возвратиться в Москву не имела права. Это, конечно, был пример административного идиотизма!


В Москву она возвратилась на правах жены Константина Крутова, который уже был прописан в Москве на основании решения правительства.
В январе 1958 года состоялось последнее общее собрание выпускников факультета, которые защитили диплом и получили заветный официальный документ об окончании института. Выдача дипломов была торжественно обставлена, но Крутова на этом собрании не было, т.к. в это время он оформлял свой переезд в Москву.
Диплом об окончании института был в виде небольшой книжечки синего цвета. К нему прилагался вкладыш с перечислением изученных дисциплин и оценок по всем предметам. Здесь же были указаны все отработанные практики и тема дипломного проекта.

Константин Крутов получил диплом с отличием, а точнее, с абсолютным отличием, т.е. у него были только отличные оценки.
Позднее он узнал, что диплом с отличием стали выдавать красного цвета, а в военных академиях выдавался фирменный знак, «ромбик», об окончании ВУЗа с позолотой.
Константин очень сожалел, что его диплом не смог увидеть отец, он умер в предыдущем году. Его отец каждый год смотрел зачетную книжку сына и у него текли радостные слезы. Он безмерно гордился своим сыном, который реально воплощал тягу отца к образованию.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На заключительных собраниях выпускников Константин Крутов с удовлетворением смотрел на своих однокурсников. Студентам-фронтовикам к этому времени было по 30-32 года, а студентам, бывшим школьникам, по 23 года. Студенты-фронтовики уже не носили военную форму и выглядели солидно. Бывшие школьники повзрослели и также выглядели довольно уверенно.

На этих заключительных собраниях царил деловой шум и сосредоточенность. В аудитории сидело более 250 высококвалифицированных специалистов. Они были нацелены и готовы энергично заняться предстоящими производственными и научными задачами.
Нужно отметить прозорливость руководства страны, которое сделало ставку на бывших фронтовиков.
Вечерние школы рабочей молодежи и льготные поступления бывших фронтовиков в высшие учебные заведения сделали свое дело – появилось поколение высококвалифицированных специалистов. Они в дальнейшем стали определять надежность и перспективность кадрового потенциала страны. Поколение студентов-фронтовиков познало тяготы войны и тяготы послевоенной жизни. Их мужественное и самоотверженное освоение вузовских знаний достойно самого высокого уважения. Получая заветный диплом о высшем образовании, они не скрывали своего волнения, у многих на глазах были слезы.

Совершенно верно в одном из своих выступлений отметил Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев, что наша высшая школа надолго запомнит поколение студентов - фронтовиков Великой Отечественной войны!


ПОСЛЕСЛОВИЕ

Во время окончательного распределения по местам работы выпускники первого набора факультета договорились о том, что они должны встретиться через десять и двадцать лет.

В 1968 году состоялся первый сбор выпускников факультета. Организатором и вдохновителем этой встречи была выпускница факультета Алла Кантор.
На встрече было почти 60 процентов выпускников 1958-го года. Все были приятно взаимно удивлены. Все выглядели солидно и общались очень радостно и приветливо. Статистика участников была примерно следующей:
- было около 10 кандидатов наук и около полутора десятка награжденных орденами и медалями;
- более трети выпускников занимали руководящие должности, а несколько человек были в ранге заместителей руководителей крупных предприятий.
На второй встрече, которая состоялась в конце 70-х годов, присутствовало только около 40 процентов выпускников. Увеличилось количество кандидатов наук и появилось около десяти докторов наук. Также прибавилось количество награжденных орденами и медалями.

На факультете уже работало немало его выпускников, в том числе два доктора наук, профессоры. Один из них был деканом, а другой заведующий кафедрой (отметим, что оба эти доктора наук были «стилягами», которые на 2-ом курсе устроили новогодний танцевальный спектакль!).

Из выступлений и рассказов выпускников складывалась следующая профессиональная картина. Выпускники-фронтовики в течение одного-двух лет быстро осваивали производственную технологию, становились мастерами своего дела и являлись образцом профессионализма, дисциплины и производительности труда. Их авторитет и карьерный рост, естественно, был высоким.

Руководство предприятий и НИИ сразу и безошибочно делало кадровую ставку на этих специалистов. Они стали надежной кадровой основой промышленности и науки.
Еще раз полезно отметить предусмотрительное решение правительства страны и его ориентацию на бывших фронтовиков в подготовке высококвалифицированных кадров.