В окружении. Глава третья

  …Длинная очередь разрывов сносит верхушку ближнего к нам забора. Так работает 30-мм пушка БМП-2. Сквозь шум эфира слышен позывной «Гитара».  Это разведывательная  рота кандагарской бригады!  Это она стреляет! Она близко!
   - Свои! Свои! Мы здесь!
   БМП-2 подошли с юга и отогнали душманов.

   Мы отходим. Надо проверить погрузку погибших и раненых. Из дома, ставшего нам убежищем, я выхожу последний. Передо мной другой мир. Листва ярко зеленая, небо прозрачное, воздух прохладный, тропинка тенистая. Тишина. Вот командир бригадной разведроты, крепкий, небольшого роста в камуфляже и каске. Держит карту, показывает на «зеленку» и что-то спокойно говорит стоящему рядом офицеру. Лица у них не черные, не в потеках пота, а чистые, загорелые.
Я уже забыл, что пять минут назад валился с ног от усталости, и мне казалось, что я умру. Нет. Это иллюзия. Нельзя расслабляться. Здесь все угроза. Смертельная угроза.

   Солдаты закончили погрузку раненых и безмятежно курят, собравшись в небольшие группки. Внезапно из густых высоких кустов громко затрещали автоматные очереди.
Две первых бээмпэшки срываются с места. Раненые, как бревна, слетают с брони. Инстинктивно отбегаем и плюхаемся на землю. Все, кто рядом, стреляют по кустам. Один разведчик не отбежал. Лежит и не шевелится. К нему бросается кто-то из офицеров. Усиливаем стрельбу. Духи уходят. Солдат живой. Просто испугался…

   …Последняя боевая машина разведроты исчезает в поднятой гусеницами пыли. Нас ждет ночь в душманском логове. Трудно ощущать как тьма медленно поглощает все вокруг.

   Всем спасибо! Спасибо доблестным артиллеристам, спасибо храбрым разведчикам, спасибо генералу, спасибо Высшим силам, что вытянули нас из этой передряги! Всем спасибо, а мы продолжаем работать.  Моим солдатам «спасибо» не надо. Им надо выспаться. А для командира лучшая благодарность – это снятие ранее наложенного взыскания.

   Занимаем оборону по берегу реки. Здесь есть естественные укрытия и местность вокруг лучше просматривается. Ставлю задачу взводным по ночной проверке постов. Поступает команда сверху: к пяти часам утра выйти на новый рубеж. Уставшие бойцы мгновенно засыпают.  Не спят только наше охранение и минометный расчет душманов.
Рвущиеся время от времени мины изрядно раздражают и не дают отдохнуть.  Кажется, что очередной разрыв накроет именно тебя. Поднимаю управление, и мы перебираемся в другое место.

   Я лежу с закрытыми глазами. До подъема остается несколько часов. Расстеленный на быстро остывающем песке бронежилет кажется теплым. Как было бы хорошо остановить и работу мозга! Но ее ничем не задержишь. Мысли, переживания теснятся в голове. Сегодня я понял, что такое неимоверное напряжение сил и какие бывают страхи. 
   Бой срывает маску, напускную храбрость. Фальшь не держится под огнем. Мужество или совсем покидает человека или проявляется во всей полноте только в бою.               

   Если твое сознание наполнено негативом, то твой страх - это реакция на преувеличение ужаса будущих событий, на ту иллюзию, что рисует беспокойный ум. Этот страх угнетает, парализует, вгоняет в депрессию, ведет к поражению.
   Если сознание наполнено положительными мыслями, то такой страх способствует выработке адреналина, дает энергию. Действиями руководят чувство боевого возбуждения, азарт борьбы и неприятие опасности. Тело противодействует на автомате. Это и наблюдал я сегодня у своих бойцов.
   У командира свои страхи. Он не может отбросить негативный сценарий развития событий. Его прогноз обстановки должен быть максимально реален. И больше всего он боится не умереть,  а совершить фатальную ошибку, опозориться  и потерять людей.

   Понесло резким утренним ветерком. Звезды померкли. Темно-синее небо посерело, подернулось перистыми облачками; серый полумрак поднимается с земли. Подъем. Солдаты неохотно выбираются из-под плащ-палаток в сырой холодок.  Надо успеть до рассвета выйти на указанный рубеж. Я в замыкании. Маршрут, вроде, понятен, но без захода в кишлаки не обойтись.
   Светает в этих местах также мгновенно, как и темнеет.  В прохладном утреннем тумане с неожиданной отчетливостью вырисовываются три застигнутых врасплох душмана с автоматами в руках. Не шевелятся. В стиле «на месте фигура замри».
Мимо них по узкой дорожке вдоль домов неспешно плетутся еще не до конца проснувшиеся, нагруженные боеприпасами и снаряжением солдаты моей роты.
На нашем пути, рядом с этими духами, двухметровый глиняный забор. Некоторые перескакивают быстро, а вот минометчики будут долго преодолевать эту преграду, оставаясь практически беззащитными.

   Старший лейтенант Виктор Дрокин, командир первого взвода, взял душманов на мушку и ждет, когда последний наш солдат скроется за дувалом. Раньше стрелять нельзя. И это понимают даже духи. Я предпоследний. Забираюсь на глиняную верхотуру. Виктор дает по духам очередь из автомата. И сразу отовсюду начинается сумасшедшая стрельба. Подразделения выскакивают на открытую местность и в нерешительности мечутся из стороны в сторону.
   Вижу впереди отдельно стоящий дом и даю команду всем бегом туда. Команда выполняется быстро. Передышка.  Ждем, что делать дальше. Судя по карте, это кишлак, который называется Хаджи-Мухаммед-Карам. Громкое название для одного дома. Шустрые бойцы уже нашли муку и пытаются пожарить оладьи на разогретом камне.

   Дрокин протягивает мне бинокль и показывает рукой влево. В двух километрах от нас духи переходят из северной части «зеленки» в южную. Идут спокойно. В колонну по одному. На расстоянии 10-15 шагов друг от друга. Обстрелянные. Знают, как надо передвигаться. Навожу артиллерию. После первого залпа душманы исчезают из виду.
   Руководитель операции уточняет рубеж, который нам надо занять. На север полтора километра, по окраине садов. В бинокль наблюдаю там капитальные укрепления душманов.  Чтобы их взять, надо преодолеть голое поле. Это же не реально. Атаковать в лоб? Душманам достаточно ранить 1-2 человек и затем пулеметным огнем не подпускать к ним. Не давать вынести. Это сорвет выполнение всей задачи. Такое мы уже не раз проходили…

   …Артиллерия уже час работает по окопам духов. В ответ тишина. Спрятались в норы. И каждый из нас понимает, что это обманчивая тишина. Стоит приблизится к намеченной линии на расстояние прямого выстрела, как сразу оживут десятки огневых точек.
   А солнце жжет и печет по-прежнему. Руки и лицо у меня уже обожжены. Бойцы развернулись в длинную цепь и залегли. Миномет и расчет АГС во второй линии.  Раскаленный ветер; покрытые потом и пылью лица. Поглядывают на меня. Ждут команду. О чем они сейчас думают? Какой бы ты бесстрашный не был, но волнения перед штурмом не избежать. Спокойно, ребята! Спокойно! Мы обязательно ворвемся в их траншеи!

  - Рота, приготовиться к атаке! В атаку - вперед!
Небольшой рывок и все переходят на ускоренный шаг. Противник молчит, и это начинает придавать уверенность.

   Невероятно, но страха нет. Откуда эта неуместная эйфория? Такое ощущение, что солдаты, если применить жаргонное выражение, кайфуют от острой опасности.
До окопов душманов остается меньше 400 метров. Десантников охватывает пыл атаки. Жажда победы. Они дружно начинают ускорятся, уже готовы рвануть в едином порыве.
Внезапный разрыв снаряда безоткатки, густые автоматные очереди, свист сотен пуль.  Стой! Стой!!! Но многие и не дожидаясь команды уже упали в желто - серую пыль кандагарской «зеленки». Непроизвольно ползу вперед и пытаюсь спрятаться под каской Дрокина.  Это смешно. И почему я не ношу каску? Да она, все равно, не спасает.
   Смотрю, как кусочки свинца ударяют в землю буквально в сантиметрах. И что делать дальше? Атаковать и понести большие потери? Или ждать, что они пристреляются и до вечера выбьют половину личного состава? Отступать уже невозможно...
      Продолжение следует