Первый поцелуй

Ритка отличалась от остальных девчонок нашего двора. Это я понял лет в тринадцать. Тогда я ещё не понимал чем, меня, как впрочем, и остальных пацанов, непреодолимо тянуло к ней. Ей было четырнадцать. Красивые ноги, в короткой мини, которая, не скрывала ни одного миллиметра, бёдер. Уже округлившаяся грудь. Озорные карие глаза и губы, чуть припухлые, влажные, зовущие.
Пацаны, пошло обсуждали, девчонок, нашего двора, а у меня перед глазами были Риткины губы. Как же я мечтал тогда, хоть на мгновенье коснуться их. К нашей лавочке, в кустах желтой акации, небольшими стайками подтягивались девчонки, «грязные» разговоры затихали Витёк и Миха брали в руки гитары и начинался вечер. Обыкновенный вечер в одном из дворов, небольшого города горняков, выросшего посреди бескрайней степи.
Однажды мы были в гостях у друзей отца, вернулись поздно, и я сразу побежал к месту нашего обычного сбора. Выйдя, из – за угла, трансформаторной будки, я сразу же нырнул обратно. За густыми кустами акации стояли девчонки. Их было шестеро, они внимательно прислушивались к тому, что происходит на лавочке, скрытой за кустами, всего лишь в двух метрах от них.
Я стоял, прижавшись к кирпичной стене и радовался своему открытию. Представлял, как завтра, до прихода девчонок, буду рассказывать парням о том, что увидел.
В этот момент, что – то легко коснулось моего плеча. Я подпрыгнул от испуга и возможно закричал бы, но к моим губам прижался Риткин палец. Она стояла совсем близко. Со мной никогда такого не было. А Ритка, вдруг плотно прижалась ко мне и медленно выглянула из – за угла. Я ощущал всем телом, её тело и это мне нравилось. В то же время, я испытывал необъяснимый ужас. Теперь то, я понимаю, своё состояние. Я боялся того, что могло произойти дальше, и в то же время не знал, как себя вести. Всё тело, словно окаменело, я не мог пошевелить даже пальцем.
Моя мучительница, наконец, сжалилась надо мной. Она повернулась и стала говорить. Её губы находились на уровне моих глаз, завораживая меня всё сильней.
- Ты ведь никому не расскажешь, о том, что сейчас видел? – наконец дошел до меня смысл сказанного. Я, находясь под гипнозом, коротко кивнул.
- Я всегда знала, что тебе можно доверять – Рита наклонилась и поцеловала меня в щеку. Потом прижав палец, уже к своим губам, исчезла за углом.
Поцелуй огненным тавром, пылал на моей щеке, сердце колотилось, словно хотело пробить грудную клетку. Не знаю, долго ли я так стоял, пока хоть как - то не успокоился. Я всерьёз думал вернуться домой, но желание увидеть Ритку победило.
Когда я подошел к лавочке, наши гитаристы, стараясь петь в нос, исполняли:

Было небо выше, были звёзды ярче.
И прозрачный месяц плыл в туманной мгле,
Там где прикоснулись, девочка и мальчик,
К самой первой тайне на земле.
Пусть сегодня вновь нас память ууунесёт,
В тот туман голубооооой
Как же это всё, ну как же это всё,
Мы не сберегли с тобой.

Я был готов сбежать, казалось, все знают о том, что произошло, только что, около трансформаторной будки, песня эта, как намёк на поцелуй
Я посмотрел на Ритку, она не отрывала взгляда от меня так, что невозможно было отвести взгляд. Она улыбнулась кончиками губ. Песня закончилась, я трусливо отвернулся. Щека горела от недавнего поцелуя и я вдруг испугался, что на щеке может быть заметен след, прижал ладонь к этому месту.
Про Ритку рассказывали всякое. Она жила с пьющей матерью. В их квартире, на первом этаже, часто собирались весёлые компании, да и участковый наведывался постоянно. Людская молва зла. Сплетни и слухи змеями, расползались, отравляя всё вокруг, своим ядом.
Только Ритка, была всё так же весела и задорна. К ней будто бы не прилипала грязь, людской молвы. Я, глядя на это, всё сильней влюблялся.
А однажды, услышав разговор мамы с соседкой, не сдержался и со слезами, зло, высказал, всё, что о них думаю. Жизнь моя поменялась мгновенно, через неделю, под конвоем отца, я уехал в далёкий северный посёлок, где жила его сестра. Как то удивительно быстро, я сошелся с одноклассниками, появились новые друзья. Учёбу я подзапустил, еле, еле тянулся в троешниках. И всё реже и реже, закрывая глаза перед сном, я видел Ритку, её глаза и губы. Сначала было обидно, я даже плакал, вытирая льющиеся из глаз слёзы, пододеяльником.
К концу восьмого класса, внезапно понял, что мой протест, бесполезен. Моя безответная любовь осталось далеко, и добраться до неё, я смогу, лишь став самостоятельным. Взялся за учёбу, с отличием закончил школу. За компанию, с друзьями, поступил в институт геодезии и картографии. Там и полюбил, свою новую профессию, и постоянные экспедиции. Меня ничего не держало, в так и не обжитой квартире, в большом сибирском городе. Я задыхался в нём. Тундра, тайга, непроходимые болота, стали моим домом.
Отпуск проводил в путешествиях. Когда с друзьями, а нередко и в одиночку.
Конечно, не забывал и своих родителей. За столом, отяжелев от выпивки и закуски, я рассказывал отцу о своих приключениях, мать хлопоча, присаживалась на краешек стула, чтобы через минуту вскочить и всплеснув руками убежать на кухню.
Они с удовольствием говорили о моих старых знакомых, друзьях и одноклассниках. Кто кем стал, как сложилась жизнь, у кого сколько детей. Лишь однажды, я не сдержавшись, спросил про Ритку. Мамка, поджав губы, отвернулась к окну, а отец, молча изучал рисунок на скатерти. Только сейчас я понял, как тяжело им было принять тогда решение.
Отец вздохнул и разлил по рюмкам водку, не оборачиваясь спросил:
- Мать, тебе наливать?
Мамка ничего не ответила, махнула ладошкой около лица. Она плакала.
Только на следующий день, когда я, на кухне курил в форточку, она вдруг заговорила:
- Сейчас уж точно и не упомню, дня через три, как мать свою похоронила, подходила она ко мне, про тебя спросила, мол где, да как, а я, дура старая, только и сказала: «В экспедиции», да и пошла.
Я выбросил окурок, на уже подтаявший снег, закрыл форточку и повернулся к мамке. Она сидела, безвольно опустив плечи, и не шевелясь, смотрела на свои руки лежащие поверх фартука. Только пальцы нервно подрагивали иногда.
Это продолжалось несколько минут. Она видимо ждала, моей реакции на сказанное, а я мучительно подбирал слова, объяснить, что не виню я их ни в чём.
- Ну а потом она пропала – не дождавшись, снова заговорила мамка – Куда, никто не знает.
Она встала, помешала кипящий в кастрюле суп, да так, с ложкой и повернулась ко мне. Глаза её были полны слёз:
- Ты уж прости нас сынок…
Я обнял её, крепко, не дав договорить:
- Не надо мам, не вини себя. Вы же, как лучше хотели.

Вот уже и родителей нет. Три года, как ушли, друг за другом. Помню, как тогда ощутил пустоту. Похожее чувство, испытываешь, где ни будь в глуши. Когда сидишь один, ночью, у костра и вдруг понимаешь, что там, за призрачной границей света, не ничего. Ты один, во всей вселенной.
Встряхнул головой, отгоняя грустные мысли. К тому же ещё и глупые. Ну, когда ты был один? Всегда рядом люди. Коллеги, друзья, женщины. Женщины!? А вот с ними не складывалось. Ну, так, мимолётные знакомства, без обязательств, иногда они могли длиться по несколько месяцев, между экспедициями. И не потому, что был страх женитьбы. Наоборот, довольно часто видел себя в снах, в семейной обстановке. Иногда чуть не физически ощущал на своей шее детские руки.
Поэтому и нравилось бывать в гостях у друзей, неумело играя с их детьми, или внуками.
Вот и сейчас, вернулись с дружком, ещё с института, с рыбалки, заехали за его женой, приехали в гараж, набрать солений в банках. Я, чтобы не мешать их семейному переругиванию вышел на улицу и курил, глядя на едва пробивающиеся сквозь свет города, звёзды.
Знакомое чувство, как будто тоски. Так, было каждую весну, перед началом полевого сезона, привычное уже желание, уехать подальше от города, в глушь, к комарам и чистому воздуху. Но сегодня было что – то ещё. Непонятное и незнакомое.
- Олежка, ты чего здесь сидишь – прервала мысли, Татьяна, жена Николая. – а я пакет собрала, гляжу нет тебя.
- Тань, ты извини, домой пойду, устал я что – то сегодня.
- А ну пошли – Татьяна, развернулась и пошла назад в гараж, уверенная, что я иду за ней – Коль, ты, не вылезай пока, Олежка домой собрался, так я ему с собой положу, а ты ещё достань, капусты, да огурцов, по баночке.
- Как домой? А как же…- Голова друга выглянула из - под машины
- Лезь давай. А как же, ему. В следующий раз выпьете. – Татьяна понимала всё с полуслова, даже с полувзгляда. Я иногда завидовал другу, но представить Танюху, в роли своей жены, тоже не мог.
Наверное, не судьба, мне встретить ту, с которой захочется быть вот так вот, постоянно жить рядом, думал, я тащась с тяжелыми пакетами.
Колька теперь обидится. Нет, не такой Колька человек, чтобы обижаться. Он теперь будет копаться в себе, ища причину резкой перемены в моём настроении.
Ну вот. Сам не знаю, что со мной происходит. Не тревога жила где - то внутри. Наверное, незнакомое до сих пор чувство ожидания, чего - то важного. Весь день я старательно гнал из себя это чувство, разговорами с Николаем. А теперь вот испугался, что оставшись один не смогу даже уснуть.
Напиться разве что? Услужливо подсказал мозг, а воображение уже нарисовало, накрытый стол с Татьяниными соленьями и дымящейся картошечкой. Рот наполнился слюной.
«Размечтался, дома и водки нет» остановил мечты разум.
Этот магазинчик, я видел и раньше, но заходить не приходилось. Не было нужды. Потоптавшись на месте, и вспомнив, что хлеба в доме тоже нет, решительно шагнул к двери. И только, когда вошел, понял, всю нелепость моего присутствия здесь. Волчья лохматая шапка, овчинный полушубок, меховые унты и густая, с проседью борода, в дополнение к двум огромным пакетам.
Продавец, кругленькая моложавая женщина, опытным взглядом оценив степень угрозы исходящей от дикаря, нарушившего покой магазинчика перед закрытием, улыбнулась, спросив обыденно, как у старого знакомого:
- С рыбалки?
- С рыбалки – улыбнулся в ответ я.
- Не знала, что рыба в банках стеклянных ловится - кивнула она на пакеты
- А, это друзья угостили. Мне булку хлеба, а то, как же всё это и без хлеба.
- К такой закуске, не хлеб нужен – засмеялась продавец.
- А у вас есть? А то на витрине…
- Рииит, вынеси бутылочку хорошему человеку – не дослушав меня, прокричала она в сторону двери в подсобку.
Дверь открылась, и моё сердце, почему - то замерло. Я ещё не понимал, что происходит, а женщина коротко взглянув на меня, опустила глаза и не торопясь подошла к нам. Поставила на прилавок бутылку и только тогда, посмотрела прямо в глаза, остановив дыхание. Эта походка, губы, взгляд а ещё…
- Рита!?
Казалось, она изучала меня вечно, пытаясь рассмотреть то, что скрывалось под шерстяным покровом, моим и одежды. Я даже сдвинул шапку с глаз.
- Олег? – Рита оперлась о прилавок рукой, как будто, боялась упасть, но взяв себя в руки, улыбнулась - Надо же, правда Олег. Встретила бы тебя на улице, не узнала.
- Знакомый? – кругленькая, смотрела на нас недоумевая.
- Знакомый – грустно улыбнулась Ритка. - Очень, очень, давний знакомый.
- Так, это, ты иди, я и одна доработаю, чё тут осталось то. А знакомый проводит, до дома – она посмотрела на меня.
А я ничего не соображал, стоял и смотрел на них обоих и по - идиотски улыбался.

Было жарко. То ли потеплело на улице, то ли повлияла эта неожиданная встреча с Риткой. Сколько раз, я представлял эту встречу, даже не представлял, а мечтал. То, что произошло, не укладывалось в голову. Это не укладывалось в логику, в здравый смысл, вообще ни в какие ворота.
Но Ритка, та самая, надежду на встречу с которой, я похоронил давно, сейчас, шла рядом, рассказывая о чём – то, совсем постороннем. А я, даже не знал, что сказать. Ещё и эти пакеты в руках. Может бросить их на асфальт, обнять и поцеловать, наконец - то, по настоящему, в губы, как мечтал, всё это время.
Нет. Никогда я этого не сделаю. У неё конечно семья, дети, даже внуки, наверное. Эх, жил себе спокойно, захотелось водочки. Ритка, та самая, о которой грезил все эти годы, своим появлением, разбудила боль.
Эта боль, теперь будет долго терзать изнутри, не спасёт, ни тяжёлая работа, ни беспорядочные встречи с женщинами.
- Олег. Ты где?
Рита, стояла передо мной, дёргая за рукав полушубка.
- Что с тобой? Тебе плохо?
- Нет, нет, всё в порядке. Прости, задумался.
- Задумался? Понятно – вдруг погрустнела Ритка и неуверенно продолжила – Ну… я пошла?
- Как пошла? Куда – запаниковал я
- Я здесь живу – грустно улыбнулась – вон там, на третьем этаже моя кухня.
- А свет почему не горит?
- Вот приду домой и включу.
- Не понял.
- Что тут не понятного? – Рита, грустно улыбнулась – Одна я Олег, почти всю жизнь одна
- Так, может, на чай позовёшь – неожиданно, ляпнул я
- На чай!? – лукаво и задорно улыбнулась она и сразу погрустнела – Эх вы, мужчины… Я очень рада, что мы встретились, Олег. Очень. Ты заходи… В магазин… Поговорим… А сейчас иди… Пожалуйста иди домой. Тебя, наверное, заждались. Вон сколько, вкусного.
- Рит, не ждёт меня никто. Даже кот, не выдержал одиночества и ушел к соседям – во мне разливалась волна радости и надежды. Я приподнял руки, онемевшие от тяжелого груза – А это друзья меня подкармливают.
- Но только чай. Договорились?

Я проснулся от необыкновенного ощущения счастья. Прижавшись ко мне всем телом и положив на мою грудь голову и руку, тихо посапывала Ритка. Растрёпанные волосы щекотали губы и нос, я отвернулся, чтобы не чихнуть. Чтобы не напугать. Первый раз в жизни, я понял. У меня теперь есть, кого защищать. Кого беречь. О ком заботиться.
Мы долго сидели на маленькой кухне, и пили чай. Хотя нет. Чай несколько раз остывал недопитый. Мы разговаривали. Вернее говорила она. Рассказывала про своё детство, как материны собутыльники отпускали по её поводу, сальные шуточки, как хватали её за разные места, как пряталась по подвалам, в ожидании, когда, наконец весёлая компания угомонится, а частенько и засыпала там же. Как однажды, её пытались изнасиловать, а мать, разбила бутылку на голове у этой твари. Как рыдала в подвале, сбежав от этого кошмара и только утром обнаружила дома, еле живую, избитую, подонками, мать. Она так и не пришла в сознание. Умерла через неделю. Как написала заявление участковому, и как ей было не страшно, опознавать этих мразей. Как уехала в неизвестность, за мальчишкой, которого любила, зная только город и надеясь на чудо. Как через несколько лет, поняла, что чудес не бывает и вышла замуж, за очень хорошего человека, который всегда знал, что она его не сможет полюбить. Как родила дочь, и они ещё несколько лет изображали счастливую семью. Как ему предложили, работу за границей и она оторвала свою кровиночку от сердца, не желая ей, повторения своей судьбы, потому, что всё чаще приходили мысли о смерти. Выдержала. Смогла. И у дочери всё хорошо, и у её отца.
А я сидел напротив женщины, которую, оказывается, любил все эти годы, и не мог поверить, что могу, всего лишь протянув руку, прикоснуться к ней. А, вместо этого, трогал, то место, где на всю жизнь отпечатался тот самый поцелуй.

Так я и лежал, оберегая сон своей любимой. Наблюдая за тем, как за окном зарождается новый день и думал, о том, что с нами будет сегодня.
Рита, решила взять выходной и заняться наведением уюта в нашем семейном гнёздышке. Мы даже не обсуждали это, зачем тратить время на пустые разговоры, когда всё ясно и так. Я же, заскочу в свою холостяцкую конуру, чтобы сбрить бороду, хочу ощущать кожей, поцелуи любимой. А ещё, забегу на работу и наконец, приму давнее, предложение шефа, стать его заместителем. Мне больше не от чего бежать в экспедиции. У меня теперь есть семья.