Part 8

ДРОЖИТ НЕБРЕЖНО НОЧЬ, ЛИХОРАДИТ ОТ ПРОСТУДЫ

    Есть по-прежнему не хотелось. Высыпав на ладонь горстку фундука, я, переборов отвращение, попытался разжевать и проглотить лакомство, дозволенное в качестве небольшого перекуса перед тренировкой, однако вместо привычного taste ощутил на языке странную едкую субстанцию, напоминающую стиральный порошок и, выплюнув поблескивающую от слюны массу на ладонь, попытался разглядеть темные точечки, убежденный, что орехи прогнили, но звонко перекатывающиеся в пакетике кругляши выглядели аппетитно, посему я незамедлительно отправил сообщение своей знакомой гематологине Аламеде Пейсли с просьбой принять меня в своей домашней лаборатории, потому что даже в частной клинике знаменитости моего уровня показываться небезопасно: поползут сплетни, подкрепленные размышлениями фанатов, обеспокоенных состоянием здоровья драгоценного кумира, кто-нибудь из персонала непременно запишет видео на телефон, чтобы разжиться десятками скриншотов и продать специализирующимся на скандалах пабликам. Буквально месяц назад страдавшая от поликистоза почки Айви Гэвинсон с раздувшимся вследствии болезни животом стала темой номер один, затмив громкий развод Виттории Кляйнедди с мужем после десяти лет брака. Не владеющие всей информацией блогеры гадали, кто является отцом несуществующего ребенка актрисы и как обстоят дела молодой женщины на личном фронте после того, как она без стеснения обнародовала подробности своего романа с сыном футболиста, бросившего ради нее свою молодую пассию, и представителю агентства, сотрудничавшему с мисс Гэвинсон пришлось опубликовать диагноз в социальных сетях, потому что взбудораженная публика, охочая до копания в чужом белье забросала бедную Айви сообщениями с поздравлениями, осуждающими гифками и просьбами обнародовать пол малыша. Облачившись в спортивный костюм, слегка тесноватый в плечах (размерная сетка в СШГ заканчивалась на размере 4XL, но даже одежда для упитанных людей была мне мала, поскольку средний рост гомериканца варьировался от 178 до 185 сантиметров, и я, эдакий Гулливер среди лилипутов, ловил восхищенные sights женщин, текущим по исполинам и постоянно горбился, опасаясь в один прекрасный день снести лобешником верхнюю часть арки или задеть свисающий с потолка светильник), я поехал в зал побоксировать, но прежде навернул пять кругов по стадиону и, отметив отсутствие пота, возрадовался резко повысившейся выносливости, замотал костяшки бинтами, сунул руки в шингарты и, не прикладывая особых усилий, выбросил вперед кулак, предвидя небольшую вмятину, сопровождаемую легким покачиванием каплеобразной фигуры, свисающей с цепи, but груша, отлетев на несколько сантиметров, зависла на секунду в положении, параллельном полу, затем удерживающая ее chain с хрустальным звоном лопнула, и набитый стружкой мешок, ударившись о стену метрах в пяти от меня, с тихим «уф-ф-ф» заскользил вниз и как поверженный карапуз, шмякнувшийся оземь с качелей, затих, сопровождаемый моим охреневающим взором, но и тогда я не придал инциденту особого значения, с беспечностью подростка оправдав strange ocassion трухлявостью металлических звеньев и, просунув в щель под дверью закрытого кабинета администратора объяснительную записку с прилагающимся возмещением за материальный ущерб, убрался восвояси, пока первые посетители не застали меня here. Запутавшись в рукавах куртки, я, стиснув зубами ремешок спортивной сумки, прокусил его насквозь, и она, оказавшись в луже подтаявшего снега, забрызгала белоснежные кроссовки, и мне стоило огромного труда удержаться от трехэтажного мата. Сегодняшний день намеревался свести меня с ума, либо я до сих пор не пришел в себя после встречи с Криосом, и на подсознательном уровне раскладываю по полочкам накопанную информацию и грущу о том, что он исчез, даже не попрощавшись, и его строгий облик, отпечатавшийся в мозгу, не покидал my inner world, будоража фантазию pictures from gay porn movies, ибо, давайте называть вещи своими именами, Сноуден - very handsome man, провоцирующий всплеск тестостерона у парней и эстрогена у девушек: скучающие глаза с зеленоватым колдовским отблеском, высокомерное выражение на строгом лице, коричневатые губы, длиннющая - как у жирафа - шея и струящиеся вниз волосы, поглощающие любой свет. Мне до дроженьки хотелось прижать его к себе, сделать что-то, чтобы вызвать хоть какую-нибудь реакцию, заставить раскрыться, вычислить слабости, защитить от невзгод, убедить в своей преданности, долго и упоительно заниматься любовью, потеряв счет времени и вторя эхом его приглушенным стонам. Наваждение настойчивым призраком преследовало меня, воссоздавая his face, fingers, shoulders, eyes, и все усилия отправить данные файлы в «Корзину» и очистить ее претерпевали неудачу. Thoughts about this fellow сделались несущими конструкциями моей личности - как штыри, скрепляющие поврежденный сустав в колене, и я, никогда не влюблявшийся до одури и редко кого впускающий в свое сердце, укутанное полиэтиленом и припорошенное инеем, обложенное со всех сторон фаршем, кенгурятиной и прочей дребеденью, занимающей полку в морозильном отделении, справедливо решил, что first love настигла меня на двадцать девятом году году of my life, макнув головой в бурный водоворот страстей, показывая, что совершаемые героями сериалов и комиксов нелогичности - признак помешательства, бардака в черепной коробке, спровоцированного почти наркотической зависимостью от another person, потребности - на грани ломки - в его присутствии. My congratulations, dear Ambio, ты слетел с катушек и можешь испытать весь спектр переживаний, ранее недоступный и, вероятно, эти страдания помогут убедительнее изображать falling in love, что, в общем-то, полезно, поскольку великий элозийский театральный режиссер Стэниславски твердил, что чем чаще актер тревожится in reality, тем больше материала накапливается для прокачки мастерства.
    Глядя себе под ноги, надвинув на лоб кепку, перепрыгивая через смешанный с реагентом снег (прощайте, подошвы любимых кроссовок), я, сердясь на дурацкую погоду, на придурков, посыпающих сугробы солью, из-за чего жителям столицы Северной Гомерики приходилось обновлять обувку every season, на поработившего my brain Криоса, юркнул на водительское сидение электромобиля, отключил режим автоуправления и, повторяя про себя предфинальный монолог Клейтона, заученный еще в декабре, выехал на магистраль, вклинился в поток гудящих машин и, ежесекундно сверяясь с часами, добрался до дома, обтерся смоченным в теплой воде полотенцем и достал из шкафчика соковыжималку, потому что появиться на площадке в последний день, не заправившись хотя бы углеводами - настоящее преступление. Наверное, я подцепил новый, еще не изученный штамм рубиновируса, лишающий аппетита, искажающий обоняние, - недаром вчера у меня кружилась башка. Интересно, что сейчас делает восьмидесятилетний красавчик, вспоминает ли обо мне, мается от тошноты и дымит, облокотившись о какой-нибудь парапет? А какое у Сноудена тело? Он худощав, или сложен атлетически? Вот бы раздеть его, приковать к кровати, исследовать body, поглаживая подушечками пальцев затвердевшие соски, лаская стопы, кожу на внутренней стороне бедра и под коленями. По себе знаю, где у мужчин расположены эрогенные зоны, и как довести любовника до оргазма, не притрагиваясь к гениталиям вовсе. У некоторых сперма начинает вытекать вместе со смазкой на начальном этапе, особенно если между вами возникает так называемая «химия»; жаль, что мы едва ли встретимся снова, that’s why следует вышвырнуть ночного гостя к чертям собачьим, стереть from memory, перезагрузить лагающую операционку. Я вытерпел пыхтение Декстера Элкотта, вдалбливающегося в меня и приговаривающего «pretty slut», разрешил его полоумному кузену насиловать себя различными предметами, и избивать до потери пульса не для того, чтобы спятить из-за таинственного чувака, куснувшего my hip, к тому же, there’s a possibility, что кукушечка Криоса побросала манатки в чемоданчик, упорхнула в отпуск и затерялась в тропических лесах, а он шляется по ночным клубешникам and biting people как вампир из саги для тинейджеров, принесший писательнице всемирную славу и несколько премий.
    Зазевавшись, я не заметил, как нож, соскользнув с морковки, впился в фалангу указательного пальца и, по идее, должен был рассечь его, но вместо этого отпрыгнул, лязгнув и завертелся волчком, а я, сраженный внезапным озарением, вынул тесак, размахнувшись, ударил по распластанной на дощечке кисти и не сумел сдержать возгласа «what the hell», потому что сие действие не причинило мне никакого вреда, - кожа, на ощупь кажущаяся прочной как резина или каучук, была точно покрыта невидимой броней, делающей меня неуязвимым. Убедившись, что это не галлюцинация, я, ощущая сухость во рту, залпом осушил стакан неразбавленного фреша, метнувшись в уборную, выблевал ярко-оранжевую жидкость в раковину и, размышляя над тем, чтобы нанять сыщика и поручить ему поиск Сноудена, чтобы тот, представ передо мной, объяснил природу of scary things, ворвавшихся в мою жизнь after that night. Никаких сомнений, он заразил меня какой-то хренью, хотя, учитывая, что я и так скоро подохну, паниковать из-за непонятных симптомов как минимум нелогично. Терять нечего, я готов поставить на кон все, дабы разгадать сию тайну, закрыть все гештальты, насладиться одиночеством и покоем в Рио, Джаннаде или Аодалии и прибегнуть к эвтаназии, чтобы избежать мучений и не оттягивать свидание со Смертью, ведь, как писала великолепная Моника Пигфорд, лучше отдать себя всего целиком, не отрывая от души и плоти кусочки и бросая la belle dame sans merci фрагменты гниющей плоти как скупая пенсионерка, экономящая на всем, гуляя по парку, кормит воробьев засушенным хлебом, тщательно следя, чтобы ни один сухарик не пропал даром.
    Припарковавшись возле служебного входа в неприметное серое здание, огражденное высоким забором, я, посидев секунд десять в салоне, понял, что меня нехило потряхивает, взъерошил волосы на макушке и, достав из бардачка планшет с треснувшим экраном, ткнул на иконку видеохостинга и открыл сохраненный в закладках ролик, неизменно поднимавший настроение, поскольку до невозможности харизматичная дама, страдающая шизофазией, ставшая мемом и породившая кучу пародий в бесплодных усилиях переплюнуть неповторимый оригинал, в котором эффектно выглядящая леди, одетая по моде восьмидесятых годов прошлого века, вогнала в ступор и журналиста, опрашивающего прохожих, и оператора своим монологом, оканчивающимся культовым «and if I wear a candybobber on my head, that doesn’t mean that I am a woman or a ballerina». Видеоблогеры снимали обсуждения, анализируя каждую фразу эксцентричной особы, выискивая связь между «я воевала в Габаннистане» и «Ибрахейм раскрыл свою фамилию, упокой Оллахус его мятежный дух». Мои губы растянулись в стороны, обнажив ряд зубов, дыхание выровнялось, и я, расслабленный и в то же время собранный, помахал распахнувшему передо мной gates охраннику, обнялся с выпорхнувшей мне навстречу Лиситеей, параллельно раздающей указания собеседнику через headphone, ввинченный в правое ухо, обсудил забастовку в Скай-Фло с миссис Полинг, по секрету сообщившей, что вечером нас всех ждет небольшой фуршет, и они с госпожой Кармайкл уже заказали торт с надписью «we did it!». Я усиленно делал вид, что все просто великолепно, внутренне сжавшись в комок, поскольку наравне с пьянящим ароматом бегущей по венам крови, перебивающей все остальные запахи, меня подводило зрение: every person излучал яркое свечение, а вдоль шей и предплечий то возникала, то пропадала, будто искаженная помехами картинка из старого телевизора, схема аорт и вен, повторяя рисунок из школьного учебника по анатомии, где на разрезанную вдоль и поперек фигуру человека наложили синие линии, пронумерованные и отсылающие к следующей странице, на которой составители подробно расписывали, как работает кровеносная система. Кертон, успевшая загримироваться, окаймлялась едва уловимым черным сиянием, когда как силуэт моей агентши мерцал коралловым, новеллистки - желто-розовым, а режиссера и вовсе окружало некое подобие аккреционного диска ослепительно-белого колера.
    Чмокнув меня в щеку, Аспорина ускакала к фотографу, нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу. Откинувшись на спинку кресла, я, избегая пялиться на визажистку, раскладывающую на столике кисти и баночки, представил себя на вершине холма средь одуванчиков и насильно расслабил каждую мышцу по очереди: для начала разжать челюсти, легонько встряхнуть palms, вообразив себя тряпичным арлекином, выброшенным наигравшимся вдосталь кукловодом, вытянуть вперед скрещенные legs, вдыхать кислород мелкими глотками, не концентрируя внимание на taste of blood, переключиться на реплики Клейтона, осчастливить пробегающий мимо работников приложенной к виску ладонью, спросить у Ливиллы, как поживает ее кошечка Сайрен, недавно стерилизованная и умеющая, по словам сеньорочки Полинг, вставать на задние лапы, складывая передние в умоляющем жесте, выпрашивая вкусняшки, медленно но верно преображающие cat в весьма упитанного колобка, прячущего в гигантских совиных очах холодные луны, отражающие light.
    - Ах, ее пора посадить на диету пожестче, - сокрушенно выпалила писательница, перемигиваясь с осветителями, балансирующими на стремянках. - Я талдычу домашним, что она двинет коней от ожирения, но они все равно насыпают целую миску рыбного фарша и убеждают, что некоторых животных лишние килограммы украшают.
    Я позавидовал малютке Сайрен, основными заботами которой являлись сон, еда, поход к лотку, поглажульки и беготня за конфетным фантиком али перышком, привязанным к веревке. Хотелось бы и мне греться на солнышке, мявкать под восторженные охи хозяев, не терзаясь сомнениями, не контролируя every step and gesture. Десять дублей спустя мистер Аддамс, вскочив со своего кресла, объявил, что результатом доволен и, широко раскинув arms, предложил собраться в кучу и отпраздновать сие знаменательное событие по-царски. Играл я отвратительно, постоянно отвлекаясь на режущие слизистую носа scents. Understanding, что тянуть резона нет, и лучше бы объясниться right now, I, попросив минутку тишины, произнес сумбурную речь о своем недуге, не поддающемся лечению (Кертон, разрыдавшись, бросилась мне на шею, режиссер, насупившись, пробурчал себе под нос, что планировал порекомендовать меня своему однокурснику, взявшемуся за реализацию интересного и сложного проекта, Ливилла, сочувственно кивая, стиснула мою длань, а Кармайкл, ахнув, плюхнулась в кресло, выронив гаджет и, полагаю, подсчитывала убытки), выразил готовность разделить свой последний день в качестве актера с создателями of great movie, успокоил Лиситею заверением, что денег, лежащих на счету, хватит, чтобы выплатить ей гонорар за январь, возместить ущерб спонсорам и договориться с рекламодателями. Представителям крупных брендов ничего не стоит найти мне замену, - не думаю, что они будут мелочиться, подавать в суд на умирающего артиста и пятнать свою репутацию меркантильным поведением.
    - Какой ужас! - промолвила Аспорина, единственная из всех расстроенная моим уходом по-настоящему, и ее аура черной неоновой нитью облепила фигуру, сжавшись до трех миллиметров. - Представляю, каково тебе, Амбио! Let me know, если я вдруг смогу как-то тебе посодействовать!