Осторожно, театральный лабиринт!

                1

После неудавшейся попытки поступить в театральный Василиса решила больше не испытывать судьбу. Она уже год самостоятельно изучала систему Станиславского, регулярно посещая театральную библиотеку, а чтобы с тыла, с изнанки познать всю театральную кухню, решила поискать работу в каком-нибудь театре.
 
Василиса подошла к первому попавшемуся театру, в витрине которого, к своей радости, прочла объявление: «Требуется бухгалтер». Что должен делать бухгалтер? Считать? Чего-чего, а считать, делать расчёты Василиса умела в совершенстве. Это для неё, как семечки щёлкать. И она направилась в бухгалтерию театра.
 
Молодого специалиста с техническим дипломом взяли не раздумывая… Учётчиком. Плёвая работа! И клёвая в то же время. Посчитал, записал: приход, расход, остаток, и бегом в зрительный зал, где идёт репетиция. Сесть где-нибудь в последнем ряду и наблюдать, как режиссёр дрессирует своих подопечных.

Василиса жадно впитывала всё, что говорил постановщик. Она хорошо понимала его и удивлялась, почему актёры не могут сразу выполнить его просьбу или требование. Ведь это так просто: нужно слушать и слышать режиссёра, угадывать то, чего он хочет и  исполнять беспрекословно. Но далеко не все актёры были управляемыми, некоторые спорили, не желали выполнить элементарное требование постановщика. И тогда Василиса  переживала и негодовала, сочувствуя режиссёру. Она бы сделала всё-всё, что он говорит. Но бодливой корове бог рог не дал, и Василиса возвращалась на своё рабочее место в бухгалтерию. Здесь у неё были свои права и полномочия: перед ней отчитывались начальники цехов — материально ответственные лица, и она знала их всех в лицо и что за каждым числится.

Наступило время инвентаризации. Каждый начальник обязан был предъявить бухгалтерии наличие числящегося за ним имущества, и девушка с интересом изучала театральное хозяйство реквизиторского, гримёрного, осветительного и других цехов.

Подошла очередь звукового цеха. Это тот, где создаётся фонограмма, где постоянно звучит музыка и вершится таинство музыкально-шумового оформления спектакля. Специфика этого цеха особенно притягивала Василису. А уж как она сама притягивала звуковой цех, вернее, его начальника Григория Исааковича, Василиса даже не подозревала. Но это было так. В течение последних четырёх месяцев, с тех пор как появилась молодая учётчица, он радовался каждому визиту в бухгалтерию, когда приносил накладную на очередную покупку. Он краснел, смущался и спешил ретироваться, вручив Василисе квитанцию из магазина. Пообщаться с девушкой он повода не находил. Но настал момент инвентаризации. Теперь он покажет ей всё своё хозяйство, даже то, чего никогда никому не предъявлял: кинокамеру и другие служебные помещения. Фантазия Григория Исааковича гуляла вовсю.


                2

Григорий Исаакович работал в театре с юных лет. К концу 60-х ему было тридцать семь, а его сыну Вовке двенадцать. Мать Вовки Татьяна работала тут же в костюмерном цехе. Когда Гриша двадцатилетним парнем пришёл в театр рабочим сцены, его часто можно было увидеть спящим среди декораций. Он старался не ночевать дома, где в одной комнате жили: он, его мать и сестра с мужем. Слушать скрип кровати по ночам Грише было невмоготу, и он оставался ночевать в театре. Татьяна, тридцатилетняя разведённая дамочка в самом соку, видя, как парень мучается, предложила Грише угол в своей комнате, где жила с десятилетним сыном. В «углу» бойкий парень спал недолго и вскоре перебрался в постель к Татьяне. Так они стали жить в незарегистрированном браке.

Татьяна была не прочь оформить отношения, но Гриша был парень не промах и увиливал от малейшей попытки его заарканить. Впрочем, когда у них с Татьяной родился сын, Григорий стал неплохим отцом. Он делал всё, чтобы семья прилично отдыхала, каждое лето снимал дачу на берегу Финского залива. Всю зарплату в день получки он исправно отдавал жене. Денег на то, чтобы выпить с друзьями и коллегами, Григорию всегда хватало. Халтуры сыпались одна за другой. От друзей собутыльников не было отбоя. Гриня всех угощал и после вечернего спектакля домой возвращался неизменно под хмельком. Через восемь лет работы в театре Григорий, мастер на все руки, уже возглавлял самый сложный технический цех — звуковой. Теперь все величали его не иначе, как Григорий Исаакович.

               
                3

К своему сороковнику Григорий Исаакович ощущал себя вполне благополучным семьянином и состоявшимся в профессии. Ни с кем в театре не считались так, как с ним. Любое требование начальника звукового цеха по приобретению технических новинок удовлетворялось дирекцией безоговорочно. Григорий Исаакович вполне заслужил такое доверие. Все силы физические, умственные и душевные он отдавал родному театру, в котором вырос до звания «Лучший по профессии». При этом никаких институтов Григорий не заканчивал. Учился всему на практике, у своих друзей-коллег, театральных радистов и инженеров-проектировщиков звуковой техники. Режиссёры ценили Григория, который дневал и ночевал в театре, если этого требовало искусство. Все задумки режиссёров-постановщиков выполнялись им безукоризненно и с творческой изюминкой.

За годы работы в среде творческой интеллигенции Григорий приобрёл изящные манеры в общении с женщинами. Он был неизменно вежлив, предупредителен со всеми и казался добрейшим человеком. Но не будем копать слишком глубоко. Пока остановимся на этом первом поверхностном впечатлении, которое Григорий Исаакович производил на окружающих. Подчинённые ему две женщины и парень уважали своего начальника и считали его неисправимым романтиком.

Вот в таком образе Григорий предстал перед Василисой, когда началась инвентаризация звуковой техники. В первый же день Григорий, задыхаясь от волнения, водил Василису по помещениям, где располагалась техника: в аппаратной, в зрительном зале, на сцене, в репетиционных залах, в кинокамере. Поднимаясь по винтовой лестнице, Вениамин пропускал Василису вперёд якобы для страховки, а сам с вожделением разглядывал её стройные ноги. На третий день инвентаризации Василиса, смущаясь, спросила:

- Скажите, Григорий Исаакович, вам в цех не требуется работник? Я имею в виду себя. Понимаете, я с детства люблю записывать с магнитофона на магнитофон. У нас дома их было несколько. Мне нравится такая работа, как у вас…

У Григория «в зобу дыханье спёрло» от столь неожиданного поворота. Он и подумать не смел, что всё можно устроить именно так: взять девушку в свой цех. Не задумываясь ни на секунду, он ответил:

- Я узнаю в дирекции. Думаю, всё получится. Мне нужны работники.

Тотчас же после этого диалога Григорий помчался к директору и с порога выпалил:

- Мне необходима ещё одна штатная единица техника для обслуживания малой сцены и репетиционного зала.

Само собой, отказа Григорию Исааковичу быть не могло. Должность техника тут же  нашлась в штатном расписании, и через пару дней Василиса оформляла перевод из бухгалтерии в звукоцех. Главный бухгалтер была в отчаянии: увёл-таки этот Гришка хорошего работника.


                4

Для Василисы началась по-настоящему новая жизнь в театре. Сотрудницы звукоцеха приняли её радушно, поскольку конкурентки в ней не видели. Зинаида Васильевна, бывшая актриса на пенсии, вела спектакли за звукорежиссёрским пультом. Вторая была двадцатишестилетняя Галина с внешностью обедневшей аристократки, в том смысле, что одевалась она довольно скромно и ходила в одном и том же платье, но с гордо поднятой головой. Василиса, напротив, наряды меняла часто и придерживалась стиля от классического маленького чёрного платья до современного модного европейского.

Девушки быстро нашли общий язык, и Галина охотно принялась посвящать Василису в тайны закулисной жизни. Первым делом она сообщила новой сотруднице, что в их театре полно педерастов, поэтому заводить романы с актёрами проблематично, особенно обслуживающему персоналу. Табу наложено также для начинающих актрис и актёров. У самой Галины за время работы в театре более пяти лет здесь не было никаких любовных связей. Однако, в последнее время между ею и Давидом, вторым режиссёром, пробежала искра, и теперь едва скрываемая нежность в их отношениях угрожает нарушить табу, наложенное руководством театра.

От всех откровений Галины у Василисы голова шла кругом. Особенно потрясло её то, что существует такое явление, как гомосексуализм. К своим двадцати годам она и слов-то таких не слыхивала. А тут Галина чуть ли не на пальцах объяснила, что это такое, да ещё назвала, кто с кем. Василиса чувствовала себя постаревшей на несколько лет.

Позднее Галина рассказала Василисе о том, каким образом закончились её отношения с Давидом. Он долгое время был одинок после того, как его оставила жена. Она ушла к известному актёру, вместе с которым служила в другом театре. Брошенный муж тяжело переживал. Прошло более года. С тех пор как ушла жена, у него никого не было. Из всех женщин только Галина смогла задеть какие-то струны в душе Давида и возродить в нём слабую надежду на то, что в жизни не всё ещё потеряно. И вот однажды Давид решился и пригласил Галину домой.

- Я пробыла у него более часа, - вспоминала Галина. - Он ходил, разговаривал и боялся ко мне прикоснуться. Наверно, перенервничал. Он ведь такой интеллигентный, робкий… Между нами ничего не произошло… Он дал понять, что у него ещё много дел и проводил меня до дверей. А теперь он не смотрит мне в глаза. Как ты считаешь, что он про меня думает? - Галина спрашивала у той, которая в любовных отношениях имела гораздо меньше опыта, чем она сама.

- Мне кажется, его больше должно волновать, что ты про него думаешь, - дала своё заключение Василиса.


                5
 
От тяжёлых мыслей о побочном эффекте служения искусству Василису отвлёк её новый шеф. Григорий Исаакович с воодушевлением занялся обучением Василисы новой профессии. Девушка жадно впитывала знания и налету схватывала премудрости записи, монтажа и воспроизведения звука. Работа с магнитной лентой была для неё не нова, а в тонкости обращения с ней Григорий погружал Василису с превеликим удовольствием и артистизмом. Василиса влюблялась в новую профессию всё больше и больше, а Григорий  в свою очередь очаровывался Василисой с не меньшей силой. Учитель, щедро отдающий свои знания, и благодарная ученица. Такую картину часто можно было увидеть, если заглянуть в аппаратную звукоцеха.

За магнитофонами в очередь с Василисой работала Галина. Тогда Василиса шла в зрительный зал и смотрела спектакль. Галина работала за звукорежиссёрским пультом поочередно с Зинаидой Васильевной. Василиса мечтала тоже вести спектакли за пультом, но Галина считала, что ей ещё рано. Что значит рано? Василиса понимала, что её, словно начинающую актрису, будут затирать сотрудницы. Она решила набраться терпения и ждать своего часа. Начальник цеха отмалчивался, он не любил конфликтных ситуаций. К тому же Григорию было удобно и выгодно, чтобы Василиса находилась в аппаратной возле магнитофонов, и он мог бы быть рядом с ней.

В таком многочасовом нахождении в обществе друг друга протекали дни, недели, месяцы. Тёплые отношения между Василисой и Григорием крепли с каждым днём. Он отлучался из аппаратной лишь по неотложным делам, одним из которых являлось ежедневное «чаепитие» на рабочем месте с друзьями и коллегами. После очередной «чашки чая» Гриша, повеселевший и блещущий остроумием, устремлялся к Василисе, к её рабочему месту, и заливался красноречием, увлекая девушку в свой словесный водопад. Здесь звучали и анекдоты, и байки из театральной жизни, и рассказы о своём детстве, и конечно же профессиональные секреты звукового мастерства. У Григория был приятный баритон. Вокруг него витало обволакивающее перманентное лёгкое винное облако, подобно парфюму, дополняющему мужской образ. О своей семейной жизни Григорий  отзывался таким образом, чтобы у Василисы сложилось впечатление, что у него несчастливый брак с женщиной, которая старше его на десять лет. Григорий называл Татьяну не своей женой, а матерью своего сына, подчёркивая этим, что они с Татьяной не женаты. А живёт он у неё, потому что деваться некуда. Вот выделит театр обещанную ему жилплощадь, и он уйдёт от нелюбимой женщины.

Через год Григорий Исаакович получил долгожданную двенадцатиметровую комнату в коммунальной квартире и начал обставлять её новой мебелью на скопленные втайне от жены деньги от халтур. Зарплату всю до копеечки он отдавал Татьяне, так она его приучила ещё с самого начала их совместной жизни. На выпивку Григорию всегда хватало: кому-то музыку запишет, кому-то починит технику, что-нибудь продаст-перепродаст из аппаратуры. В общем, нужный человек нужен всем и всегда.


                6

Василиса была увлечена не только работой в звукоцехе. Она наблюдала за волшебством сценического священнодействия, смотрела спектакли текущего репертуара, по возможности присутствовала на репетициях. Артисты ей нравились, но она ни в кого не влюблялась. Двое молодых актёров оказывали Василисе знаки внимания, учтиво здоровались, иногда забегали в аппаратную как бы по делу или просто без дела, поглазеть на неё. Но  Василиса, помня, что ей говорила Галина, делала вид, что ничего не замечает. Ей вполне хватало общения с Григорием.

Он уже не стеснялся делать Василисе намёки на то, что мужчины, дескать, так устроены, что не могут долго ждать и терпеть. Василиса вроде бы  понимала, о чём это он, но не знала, как реагировать. Григорий давно догадался, что Василиса ещё не знала мужчин, и перспектива стать у неё первым пьянила его сильнее любого вина. Им уже были сказаны первые слова о любви. Василиса принимала эти признания с большим тактом, стараясь его не обидеть. Григорий использовал любой повод прикоснуться к Василисе как бы случайно: то к руке, то отодвинуть её в сторону, обхватив за талию, то подхватить её где-нибудь на ступенях, потому что ему якобы показалось, что она сейчас упадёт. Осмелев во хмелю, он всё чаще прикладывался к её ручке в знак восхищения, чем смущал Василису, ибо до него ей никто рук не целовал. Эту псевдоаристократическую манеру целовать дамам ручки Григорий приобрёл благодаря многолетнему наблюдению за артистами, этими коварными соблазнителями всех времён и народов. Он мог бы сорвать у Василисы поцелуй в губы. Но вся беда была в том, что  Григорий целоваться-то не умел! Не научили! И не любил он целоваться. Бывают же такие экземпляры! А ведь с помощью поцелуя Григорий мог бы значительно быстрее продвинуться в деле соблазнения Василисы. Хотя, как знать, не исключено, что после первого поцелуя Григорий мог бы стать девушке неприятен. Зато он хорошо работал языком в том смысле, что умело вешал лапшу на уши. Старый самец, утративший свою свежесть, но в противовес этому накопивший немалый опыт совратителя.


                7

Василиса по-прежнему не допускалась к работе за пультом звукорежиссёра, хотя к этому времени уже год, как работала в звукоцехе и готовилась к поступлению в институт на заочное отделение по специальности звукотехника. Галина с десятью классами образования, расставив локти, ни за что не желала делить с Василисой звукорежиссёрское кресло в радиоложе.
 
Но жизнь распорядилась по-своему. Во время летнего отпуска темпераментная Галина гульнула на юге с каким-то кавказцем и, залетев, теперь готовилась стать матерью. С выходом Галины в декретный отпуск для Василисы освобождалось место за пультом. Она с присущей ей лёгкостью стала вести спектакли, которые знала назубок. Первой её работой за пультом стал спектакль, режиссёром которого выступил Давид. Эта была и его первая самостоятельная постановка. Двойной дебют не остался незамеченным в театре. Галина сокрушалась, что это не она выпустила спектакль Давида.

Василиса тем временем делала всё большие успехи. Она уже купалась в профессии и не представляла, что можно заниматься чем-то ещё, кроме звукорежиссуры.

Огромное влияние на Василису оказала встреча с музыкальным редактором Дома радио Натальей Чебышевой. Её пригласили в театр для подбора музыки к одному из спектаклей. Для Натальи это была так называемая халтура. В течение нескольких недель она ходила в театр, как на работу. При этом общалась с режиссёром, артистами и работниками  звукоцеха исключительно на ты, пояснив, что у них на радио и телевидении все друг с другом на ты — так проще и легче. Это Наташа посоветовала Василисе идти в институт киноинженеров, из стен которого вышли многие радиотелевизионщики.  Василиса последовала её совету и на следующий год поступила в этот институт.

Чебышева, молодая и сексапильная, была замужем за музыкантом Чебышевым. Она без стеснения рассказывала о том, как они с мужем, придя с работы, за день изголодавшиеся друг по другу, первым делом бросаются в койку. Василисе было неловко и непривычно слушать подобного рода откровения. Вообще, о сексе здесь говорилось много разными людьми. Галина признавалась, как ей хочется секса, особенно в жаркие летние дни. При чём здесь жара, Василиса не понимала. Она не то что бы смущалась, но не знала, как поддерживать такие разговоры. Она была девственницей в свой двадцать один год.

Уже год Василиса работала бок о бок со своим начальником Григорием Исааковичем.  Всё чаще из его уст звучало, что он любит её, как никто другой любить не будет. Девушка уверовала в эти слова, будто загипнотизированная. Ей шёл двадцать второй год, у неё никого не было и, кроме любимой работы, тоже ничего не было. Утром репетиция, вечером спектакль. И всегда поблизости Григорий. Как опытный терпеливый охотник, он высматривал свою жертву. Он уже открыто стал просить Василису об интимном свидании. Уютное гнёздышко, обставленное новой мебелью, давно было готово для свиданий. Василиса не испытывала физического притяжения к Григорию, но она чувствовала, что никуда от него не деться. Решение отдаться нелюбимому мужчине созрело так, словно это была вынужденная хирургическая операция. И она отдалась ему без страсти, без трепета. Однако, первый оргазм испытала.

Григорий чувствовал себя олимпийским чемпионом. Его самооценка взлетела до небес. Его распирало от желания рассказать о своей победе и на ближайшем «чаепитии» в узком кругу он похвастался, что овладел девственницей. На следующий день посвящённые в тайну Гришкины друзья навытяжку выстроились в ряд перед проходившей по театральному коридору Василисой и понимающе улыбались, выпялив на неё глаза.  Василисе стало понятно, что их с Гришей тайна уже не тайна. Она даже не обиделась на него, только отметила для себя, что бывают и такие вот мужчины. А других она и не знала…


                8

Григорий продолжал жить у Татьяны и, похоже, не собирался от неё съезжать. Любовники продолжали встречаться у Григория в пустующей необжитой комнате, в которой ещё долго не мог выветриться ядовитый запах новой мебели. К своему сороковнику Гришка был вполне сильным жеребцом. Как-то за одну ночь он кинул тринадцать палок, каждый раз вслух делая счёт. Наутро Василиса, возвращаясь домой, в метро не могла свести вместе колени, ноги разъезжались в стороны. Гришка гордился собой.

Иногда среди бела дня развратник приглашал Василису подняться в кинокамеру. Тайные встречи длились уже более года. Но такими ли уж тайными они были теперь? Слух о связи начальника и подчинённой расползался по театру медленно, но верно. Галина всем своим видом показывала Василисе, что она презирает её, и даже перестала с ней здороваться. Наконец, слух достиг ушей жены. Татьяна не стала устраивать публичный скандал, а отомстила по-женски: в служебном гардеробе от плеч до пояса порезала мутоновую шубу Василисы. Заметила это Василиса только на улице и сразу же поняла, чьих это рук дело. Дома она зашила шубу и как ни в чём не бывало продолжала ходить в ней на работу. Василиса никому не пожаловалась, даже Григорию. Татьяна на этом не остановилась, а бросилась к директору с жалобами на то, что творит эта развратница в звукоцехе. Директор театра Рувим Борисович Бровман был большим блюстителем нравственности. Он вызвал Василису на ковёр и дрожащим от гнева голосом прокричал:

- Вы растлеваете наш театр! Увольняйтесь!

Василиса не нашлась, что ответить в свою защиту, повернулась и вышла вон.  О произошедшем в кабинете директора она рассказала Григорию. В ответ он переменился в лице и, закусив губу, ни слова не говоря, выбежал из аппаратной. Василиса поняла, что её предали. Она написала заявление об уходе по собственному желанию. Григорий  Исаакович молча подписал.

Василиса уходила из театра с горьким чувством свершившейся несправедливости: в коллективе, где процветал гомосексуализм, почему-то именно она оказалась главной  растлительницей.

Дома Василиса поведала родителям, как обошлись с ней в любимом театре. Мать заключила, что вообще все театры являются рассадниками разврата. Отец не оставил без внимания оскорбление, нанесённое его дочери. У него были хорошо налаженные связи в Комитете Госбезопасности, и через месяц директора театра Р.Б. Бровмана освободили от занимаемой должности. А Григория Исааковича через полгода уволили за недостачу  материальных ценностей и за систематическое пьянство на рабочем месте. Дело возбуждать не стали, приняв во внимание его прежние заслуги перед театром.

Выйдя из театрального лабиринта, Василиса ещё долго блуждала в потёмках, попадая из одного лабиринта в другой, ещё более запутанный, чем прежде. Но это уже совсем другая история, как говорится.