Недетская повесть о детстве. 12. Тётушка Гера

12.Тётушка Гера


Гера Гавриловна…. Моя незабвенная тётушка Гера. Мой самый лучший учитель истории,  классный руководитель, и до кучи любимая тётушка. Или вернее будет так – любимая тётушка, учитель истории и до кучи классный руководитель. 

В общем, как бы то ни было, официально она для меня  Гера Гавриловна, неофициально – тётя Гера.  Но как же тянуло и в официальной обстановке назвать её тётей Герой! В конце концов к десятому классу,  я так привыкла, что она для меня  в школе Гера Гавриловна, что порой даже  вне стен школы у меня стало прорываться обращение к ней по имени-отчеству и тогда она смеялась и говорила: «Ну зачем же так официально!»

Однажды, когда мне было двенадцать лет,  произошёл курьёзный случай.  В воскресенье я с утра пораньше умчалась играть во двор.  Перед обедом прибежала домой, проскочила коридорчик рядом с комнатой и увидела краем глаза, что мама стоит у стола и что-то кроит. Я влетела в кухню и увидела, что мама в своём домашнем сатиновом халате,  стоя  у плиты,  что-то жарит. Ещё одна мама!  Я похлопала глазами и  выскочила в комнату – мама стоит у стола, спиной ко мне и кроит! Я заглянула в кухню – мама стоит у плиты, спиной к дверям и жарит.   В замешательстве закричала: «Мама!». И  тут мама, которая на кухне у плиты, повернулась ко мне, и протянула тарелку с пирожками, а которая в комнате у стола, откликнулась: «Что сучилось?»

Я увидела улыбающееся лицо той, которая у плиты и только когда вгляделась в её лицо поняла… это была тётя Гера в мамином халате! Они поняли моё замешательство и засмеялись. Тётя Гера сказала: «Ну всё правильно! Тоже ведь мама!»

Мама с тётей Герой были очень похожи внешне, даже родные сёстры порой так не походят,  как они – двоюродные.  Похожие фигуры, похожие причёски, сходство в лицах, один возраст. Ну,  и в довершении – мамин халат! Тут любой окарается!  Дети в школе со спины тоже их порой путали.

Тётя Гера взяла классное руководство в нашем пятом классе не специально,  просто,  она выпустила десятый и ей дали  наш класс.  Ещё одна  мамина и тёти Герина двоюродная сестра Оленька, много младше их, умница и отличница,  к тому времени уже окончившая институт,  сказала маме: «Бедный  ребёнок,  ей не вылезти из «четвёрок», потому что во-первых Гера очень сильный учитель, и требования к ученикам соответственные, даёт материал сильно и спрашивает сильно. А во-вторых, по-родственному, никаких поблажек, а ещё более серьёзные требования». И добавила, «Я у неё училась. Получить   «пятёрку» было крайне сложно, требовала с меня по полной, в два раза больше, чем с других ребят, хотя по другим предметам отметки у меня были отличными. И для «пятёрки»  по истории в аттестате мне пришлось очень потрудиться!».

Я с первых дней изучения истории стала хватать отличные отметки.  Однажды кто-то из одноклассников  проворчал, мол, можно получать сплошные пятёрки когда тётка  учит. Но ребята из класса его сразу осадили, заявив, что пятёрки по истории у меня заслуженные, и Гера Гавриловна  учитель честный и неподкупный.  О, сколько она мне дала в интеллектуальном и нравственном плане!   И даже историком я стала благодаря ей. 

Самое интересное, что Шота Руставели и Аветика Исаакяна открыл мне не мой грузино-армянский папа, а моя русская тётушка Гера.  Папа, конечно, прекрасно знал произведения этих  великих поэтов, но услышала высказывания Руставели и стихи Исаакяна я именно от неё.  Она же открыла мне Пиросмани, Сарьяна, «Мзиури», грузинских и армянских писателей девятнадцатого века и грузинские фильмы. Особенно она любила фильмы «Жил певчий дрозд» Отара Иоселиани и «Отец солдата» Резо Чхеидзе.

Когда в восьмом классе мы изучали Кавказскую войну, я интуитивно почувствовала в словах Геры Гавриловны сочувствие к имаму Шамилю и его нукерам.  Мне показалось, что газават – священную войну горцев против  захвата императорской Россией территорий Северного Кавказа, она считает  справедливой и освободительной. Нет, она этого не говорила вслух, не озвучивала свое позиции, но это читалось в её интонациях и мимике.  Она всегда была за историческую правду и справедливость.

Да, справедливость и миролюбие…  это был один из основных критериев Геры Гавриловны.  Она терпеть не могла забияк и агрессоров.  Мы только-только начали изучать историю,  как она, опережая все сроки, графики и программы, дала нам определение агрессора и, разумеется,  признаки агрессии.

Учился в нашем классе  некий Федорахин, он ещё с начальной школы постоянно задирал и обзывал  наших девчонок. Это был вредненький тихушный подпевала двух «недокриминальных авторитетов» нашего класса, этакий Табаки при двух Шерханах.  Я в уме его так и называла.

И вот этот Табаки Федорахин на демонстрации 7 ноября стал протыкать воздушные шарики у девчонок. А мы, пятиклашки, первый раз участвовали в демонстрации, натащили воздушных шариков, и у каждой из девчонок было по целой такой разноцветной связке. Мы с нетерпением ожидали, когда же наша праздничная общешкольная  колонна наконец выдвинется со школьного двора.

И вдруг шарики стали бабахать один за другим. И бабахали они после того, как рядом оказывался Федорахин. Некоторые девчонки заплакали от обиды, а Федорахин нагло хохотал и всё оглядывался на ехидно ухмыляющихся «Шер-Ханов». Табаки справно нёс свою холуйскую службу.

И тут я увидела, как федорахинская рука с зажатой в ней иголкой,  тянется к связке моих шариков. И,  не став ждать продолжения, я с разворота  заехала кулаком ему по носу.  Из носа закапало.

Девчонки ахнули, а потом радостно захлопали в ладоши. Надо сказать, что этот Табаки бесил абсолютно всех девочек класса. Федорахин взвыл и ринулся с кулаками на меня. И снова наткнулся  на мой кулак.  А надо сказать, что я была чуть ли не на голову выше этого доморощенного  Табаки, хотя и на полгода младше. И руки у меня были длиннее, и не руки это были совсем, а палки, как их называл мой двоюродный дед Митя. И эти палки лупили  основательно и метко.

И вдруг раздался голос Геры Гавриловны: «Что здесь происходит?»
- А чо она дерётся! – заверещал Федорахин.
- Он шарики протыкает! – загалдели девчонки, так что, мне даже оправдываться не пришлось.
Гера Гавриловна взглянула на злющую физиономию Федорахина,  затем на меня, пылающую благородным гневом, и сказала:
- Правильно, Лена! Не всё мальчикам девочек обижать!

О, как она вела уроки! У неё была совершенно неподражаемая манера подавать материал и рассказывать занимательные факты.  И при всей занимательности, мы получали поистине фундаментальные знания. Почти никаких дат, тем более ненужных, только самые ключевые исторические даты. Основной упор она делала на причинно-следственные связи, на исторические механизмы и закономерности, на главные признаки тех или иных социально-экономических формаций, на знание терминологии.  Схемы, таблицы, графики, опорные сигналы – это был её конёк, и скакать на этом коньке она обучила и нас. Причём, систему опорных сигналов она ввела на своих уроках задолго до Шаталова, просто называла по другому и нигде не афишировала.  Неслучайно её ученики легко поступали туда, где надо было сдавать историю.

Когда перед отъездом на вступительные экзамены истфака университета я в дикой панике прибежала к тёте Гере и заявила, что ничегошеньки не знаю, она просто сказала: «Рассказывай».
-Что рассказывать?
- Всё, что знаешь.
И я стала рассказывать. А потом тётя Гера сказала: «Рассказывай всегда громко и уверенно, даже если тебе кажется, что не знаешь. Ты всё равно знаешь!» И я поступила.

С самого раннего возраста  любила гостить у тёти Геры. А уж в подростковом возрасте готова была не вылезать от неё. У тётушки была совершенно замечательная собаченция Дина, помесь боксёра с какой-то неизвестной породой.  Рыжая Динка была умницей из умниц. Казалось, что она понимает абсолютно всё на свете. Ну что ж, недаром ведь говорят, что каков хозяин, таков и питомец.

А ещё у тёти Геры было море книг!  Они занимали сверху донизу весь огромный стеллаж, с полками под потолок, который тянулся к тому же во всю длину пятиметровой  стены.  У нас тоже было немало книг, но у тёти Геры раза в два больше.  Ах, какие там были книга! И главное, тётя Гера разрешала их брать домой!

Ну, а про знаменитые тёти Герины пирожки с капустой и мелкорубленным яйцом я вообще молчу. Вкус  у ни был непередаваемый, из-за одних только пирожков можно было бегать каждый день к тётушке на другой конец города!

Я не помню, чтобы Гера Гавриловна когда-нибудь поднимала голос на учеников. Да ей и не надо было этого делать она умела осадить озорников своим неподражаемым юмором.  Однажды на уроке истории Средних веков в шестом классе мы изучали эпоху Великих географических открытий и Гера Гавриловна рассказывала о путешествии Васко да Гамы. А двое на первой парте,  двоечник и хулиган по кличке Дама и почти отличник, но хулиган Васька,  стали хихикать, очень уж их потешало имя мореплавателя. Произнесут  полушёпотом его имя и корчатся от смеха.

Гера Гавриловна поинтересовалась, что их так насмешило. И Васька заявил, мол, подумаешь великое открытие – путь в Индию. А Дама добавил: «Сел на самолёт, да и прилетел!»

Гера Гавриловна усмехнулась и сказала: «Ну что ж, попросим наших знаменитых путешественников Ваську да Даму рассказать о своём великом открытии!»

Класс громыхнул хохотом. А «Васька да Дама» прочно прилипло к этим малолетним насмешникам.

Вообще, у тётушки Геры было удивительное чувство юмора. Её дети Витька и Мариша юмором пошли в неё. Правда, у Мариши юмор был что называется – интеллектуальный, тонкий такой, немножко высокопарный, в английском духе, но всё равно смешной.

А у Витьки юмор отличался оптимизмом, весельем и анекдотичностью. Витька был старше Маринки на четыре года, а меня на целый «пятак». Он так и говорил: «Я старше тебя на целый пятак!».

По окончании первого курса и стройотрядовской смены он заявился домой на летние каникулы в таком видоне, что вся родня, соседи и прочие пробегающие мимо, чуть в обморок не попадали.  Он был в драной клетчатой ковбойке, широченных расклешённых самосшитых джинсах, стройотрядовской курточке в бесчисленных нашивках, соломенном «ковбойском» сомбреро.  Довершали образ длиннющие патлы, ниже плеч и чёрные очки.  Но высшим пиком стала, висящая на шее собачья цепь с огромной эмалированной кружкой на конце. Этакий доморощенный Лимонадный Джо и все известные обществу ковбои в одном Витькином лице.

На вопрос зачем ему кружка на цепи, он невозмутимо ответил: «Воду из колодца доставать. И газировку из автоматов пить»

И только тётя Гера восприняла данное явление с юмором.

В те времена мы часто собирались вместе, то у нас, то у тёти Гера, то у родной маминой и тёти Гериной тётушки Таисии Даниловны и её дочери Оли.

Вот с Маринкиным-то юмором и собакой Диной и произошло весёлое событие, которое не забывается уже много-много лет с огромным гаком.

В тот раз собрались на День рождение  бабы Жени.  Компания была небольшая, все свои: родители, мы с бабушкой, тётя Гера с Маришей и мамина и тёти Герина двоюродная сестра Оленька. Мы с Маришей были уже довольно взрослые девицы, Марише семнадцать, мне шестнадцать. 

Сидели дружненько за столом, ели, разговаривали, смеялись. Бабуля готовила очень вкусно. И выпечка у неё была отменная. А у тёти Геры имелся совсем-совсем малюсенький пунктик – она считала себя полной и старалась по возможности ограничиваться в еде.  Но,  как тут ограничишься, когда все с таким вдохновением жуют! Тётя Гера, приступив к очередной вкуснятине, пошутила: «Тётя Женя, ну нельзя же так искушать людей!». И как бы оправдываясь добавила: «Я вообще-то худею, но как тут удержаться! Вот сегодня ещё поем,  а с завтрашнего дня – на диету!»  На что баба Женя засмеялась и ответила: «Ешь давай!»

Бабушка помимо разной вкусной снеди выставила на стол  маленький графинчик с домашним вином. Вино было не крепким,  настоянное на одних только ягодах и больше ни на чём, оно, по словам взрослых имело очень нежный ягодный вкус и приятное послевкусие.  Как говорил про него папа: «Почти грузинское домашнее».  Да бабушка и делала-то его для папы.

Все собравшиеся взрослые дамы были ещё те «выпивохи»! Если они за целый вечер выпьют малюсенькую, величиной с напёрсток,  рюмашечку бабулиного винца, то это уже хорошо, а ежели вдруг нальют вторую, то вообще исключительный случай.  К винцу прикладывался только папа, и то немного, так что к концу вечера графинчик оставался почти полным.

Тётя Гера стала рассказывать очередную весёлую историю о проделках Динки, а потом речь плавно перетекла в разговор о больших собаках. Разговаривали мы разговаривали о собаках, папа рассказал о своём Джульбарсе, который у него был в юности, в общем все внесли лепту в разговор.

А потом бабушка отошла на кухню за одним из своих коронных блюд.  В это время тётушка Гера расправившись наконец-то со  своей рюмашечкой, потянулась к графинчику, чтоб  подлить немного винца. Маринка увидела и со смехом произнесла: «Мама, не пей больше. Как я тебя пьяную-то в автобусе повезу!»

И в этот момент выплывает из кухни с подносом в руках баба Женя и глубокомысленно изрекает: «А что, я вот видела в Свердловске в намордниках возят!».

От грянувшего хохота чуть не рухнули стены.

Теперь, по прошествии стольких лет,  я  отчётливо понимаю, как повезло и лично мне, и всей нашей школе с Герой Гавриловной. Это был Человек и Учитель поистине с Большой буквы.

Тётушки Геры не стало в 1995, через три месяца после кончины моего папы. Когда я вспоминаю её, у меня одновременно и слёзы,  и улыбка.