Один день в Ровно

      Однажды в начале 2000-х, кажется в октябре месяце, занесла меня нелегкая, аж на Западную Украину в город Ровно – были там с товарищем, по каким-то делам. Незадолго до этой поездки, я уже имел четкое представление о «Незалежной», так как много, где успел побывать, был в Сумской, Черниговской, Полтавской областях, Крыму, и конечно же в столице Украины городе-герое Киеве. И вот теперь дошла очередь до Ровно. К своему великому стыду, до этой командировки я слышал о городе Ровно всего один раз, и то благодаря старому советскому фильму про разведчиков «Это было под Ровно», и на этом, пожалуй, все.
      Купили буквально перед самым отъездом в кассах киевского вокзала на девять вечера два билета в вагон СВ (поезд по маршруту Киев-Ковель), и на доходе четырех часов утра были уже на месте. Когда я следовал по ковровой дорожке вагона к выходу, то на листке расписания станций между оконными проемами, чисто случайно заметил, что ночью наш состав, оказывается делал двухминутную остановку на станции Шепетовка (Хмельницкая область). Помните знаменитый роман Николая Островского «Как закалялась сталь» с главным героем, комсомольцем Павкой Корчагиным? Именно Шепетовка неоднократно упоминается в романе. Еще Шепетовка известна тем, что в ее окрестностях героически боролся с немецко-фашистскими оккупантами во время ВОВ пионер Валя Котик, самый молодой Герой Советского Союза. Его прах захоронен на территории шепетовской школы №4, где он учился до войны.
      Жаль, что я не обратил внимания на расписание заранее, что буду проезжать Шепетовку, а то бы хоть через оконное стекло прикоснулся своим взором к этим, знакомым по книжкам еще с детства прославленным местам.
      Когда мы, наконец, как сонные мухи вывалились из фирменного купе на промозглый ветреный перрон, то нам на глаза не попалось ни одной живой души. А ведь это, на минуточку, целый областной центр, город с населением почти в 250 тысяч человек. Нерешительно сделав по пустой, асфальтированной, наверное, еще при Советах платформе сотню шагов, по левую сторону от нас в приглушенном свете нескольких прожекторов за голубыми пушистыми елями и ухоженными зарослями каких-то южных кустарников показалось помпезное, построенное со вкусом здание вокзала.
      «Вот тебе и Рiвнe. – отчего-то слегка затосковав на чужбине, как Штирлиц в «17 мгновений весны» по далекой родине, подумал я, и полной грудью вдохнул холодного утреннего воздуха. – Это же каким ветром нас сюда занесло?»
      Еще когда мы были дома на Урале, мне товарищ, сам только недавно вернувшийся из Львова (от Ровно 180 км), предупредил нас, чтобы мы на Западной Украине держали ухо востро. И подкрепил свои слова маленьким эпизодом из своей командировки. Зашел он, как-то в обычный магазин за сигаретами и кофе, подает продавщице гривны и просит товар. А та ему заладила, как попугай: – «Не разумею, да не разумею». То есть по-ихнему – не понимаю. И хоть убей. Плюнул он на все это дело, вышел на улицу, и не знает, как поступить. Ладно кофе, черт бы с ним, в конце концов можно воды из-под крана в гостинице попить, но как быть без курева? И тут мимо лавки проходит старик. На удачу приятеля, он оказался русским, но всю сознательную жизнь живет во Львове. Пожаловался ему товарищ, как его культурно послали. Дед в ответ лишь только рассмеялся, и дал дельный безотказный совет, чтобы в следующий раз, когда он будет делать покупки, нужно спрашивать товар строго на английском языке.
      До встречи с нашим ровенским коллегой (ранее мы с ним знакомы не были, общались лишь по телефону всего один раз), ради которой мы забурились, чуть ли не в самый дальний угол Украины, оставалось еще почти целых четыре часа. Не имея ни малейшего желания бесцельно бродить по незнакомому городу, да к тому же в такую рань (помимо моего товарища, нас еще и в Киеве украинские партнеры строго настрого предупредили быть на Западной Украине предельно осмотрительными из-за наличия среди местного населения открытых антироссийских настроений. Это, напоминаю, 2006 год), мы прямо там же на привокзальной площади чисто случайно, на свою удачу наткнулись на старика дворника, который всего за несколько символических гривен, с радостью предоставил нам на втором этаже, какого-то технического сооружения, почти примыкающего к железнодорожным путям, целую комнату с двумя «роскошными» панцирными кроватями и, чему мы ни мало удивились, чистым постельным бельем.
      Кстати, именно на этом самом вокзале, где нам предстояло коротать время, в период немецкой оккупации встречали поезд с Альфредом Розенбергом, одним из наиболее влиятельных членов НСДАП и ближайшим соратником самого Адольфа Гитлера. В разгар военной кампании Розенберг занимал должность рейхсминистра восточных оккупированных территорий и часто приезжал в столицу  Украины – город Ровно по делам.
      Провозившись, как на иголках с боку на бок на неудобной, провисшей чуть ли не до пола металлической сетке до восьми утра, мы там же на привокзальной площади вернули доброму волшебнику дворнику назад ключи от его «апартаментов», и купив в почтовом киоске на ближайшей троллейбусной остановке буклет с подробной картой города, пешком потопали на встречу к нашему коллеге, благо его офис находился всего в паре кварталов от нас.
      Погода на рассвете резко изменилась в лучшую сторону. Солнечное бирюзовое небо в волшебной осенней дымке в ближайшие часы не обещало дождя, а значит можно будет днем спокойно побродить по древнему европейскому городу, и полюбоваться, пусть и мельком, какими-нибудь местными достопримечательностями, или же посетить, например, православный храм, либо краеведческий музей. Когда ты еще будешь на Западной Украине?
      Лихо провернув за пару часов все свои дела, наш новый знакомый, имя его я, к сожалению, забыл (по речи и манерам истинный «западенец»), сам вызвался показать нам центр.
      Кое-как поспевая за нашим резвым «гидом» по узеньким петляющим улочкам с множеством необычных для русского глаза старинных особняков, мы неожиданно поднялись по вымощенной булыжником дороге, на какую-то возвышенность и оказались прямо перед фасадом мрачного с виду серо-бежевого здания с решетками на окнах, где, судя по вывеске располагалась местная милицейская управа.
      – В этом доме в годы оккупации было ГЕСТАПО. – глядя на наши сильно удивленные лица, спокойным голосом заявил наш проводник. – Здесь у меня работают друзья. Сейчас они проведут вам небольшую экскурсию. Вы ведь, наверно, ни разу не были в ГЕСТАПО? – и он по-свойски распахнул перед нами громадную железную дверь.
      Странное, однако, совпадение, вспомнил я свою прошлогоднюю командировку во Владимир, где местные ребята из УГРО, которые меня встречали, прямо на ЖД вокзале предложили перед заселением в гостиницу, сначала провести коротенькую экскурсию, и потащили меня, только не подумайте, что по маршруту «Золотого кольца» России, а тоже в самую настоящую тюрьму ФКУ Т-2 для особо опасных преступников, более известную в народе, как «Владимирский централ». Потом, правда, дня через три, я все же умудрился посетить при их помощи и Успенский собор, и Золотые ворота Владимира, и даже славный город Суздаль с его знаменитой медовухой и могилой князя Дмитрия Пожарского на территории Спасо-Евфимиевского монастыря, и город Муром со святыми мощами Петра и Февронии, но сначала был Централ. Как там поется у знаменитого тверского шансонье Михаила Круга: – «Владимирский централ, ветер северный. Этапом из Твери, зла немерено» …
      Не предъявив на входе полусонному угрюмому постовому, никаких удостоверяющих документов, мы, иностранные граждане, да еще к тому же россияне, без остановки проследовали за нашим провожатым по длинному, петляющему коридору с высокими полукруглыми сводами в кабинет на втором этаже, где нас уже с нетерпением ожидали двое молодых офицеров в синей милицейской форме.
      – Откуда будете-то? – будто и вправду не зная, откуда мы в действительности прибыли, прям на такой конкретной украинской мове, зачем-то начал ломать комедию тот, что был значительно покрепче телосложением, с косой саженью в плечах, остриженный под ежика, слегка вальяжный, сероглазый капитан.
      – Из России. – видя в его ленивых кошачьих повадках легкую издевку, тут же настороженно ответил я, и в недоумении посмотрел на нашего «гида». – «Зачем мы здесь?»
      – Из России? – как будто встретив своих старых должников, которые упорно не желают отдавать долг, живо приободрился ежик. – Так вы у нас, выходит, москали? Ха-ха-ха! – и демонстративно загоготал.
      После этого, крепыш медленно вылез из-за заваленным бумагами полированного стола, и близко подошел к нам.
      – В этом кабинете ни разу не было русских. – продолжал ехидно щурится он. – Ну, здарова, что ли, москали!
      Зная из современной истории про все эти приколы с москалями и кацапами, я сначала тоже хотел было обозвать этого резвого остряка, как-нибудь покрепче, например, бандеровцем, но вспомнив, как товарищу не продали во Львове кофе, и вчерашние напутствия киевлян о тотальной русофобии в этих краях, решил не рисковать зря, и из соображения нашей же безопасности пока с этим повременить (к слову, в Ровно, в честь заклятого врага Советской власти Степана Бандеры названа целая улица). А там, куда кривая выведет. От судьбы, как говориться, не уйдешь.
Кстати, именно Бандере принадлежат слова, что с москалями нет общего языка: – «Нашим врагом является не только данный режим – царский или большевистский, не только государственная и общественная система, а сама московская нация, одержимая бесами империализма, жаждой быть все больше, мощнее, богаче, но не собственным ростом, а за счет порабощения других народов, их ограблением и всасыванием в себя». Похожие высказывания в адрес России делал и знаменитый классик украинской литературы Тарас Шевченко, в честь которого по всему земному шару установлено более 1 тыс монументов: – «Москаль – это такая гадость, которая вызывает только отвращение. Жидовское начало в русском человеке. Он без приданого не может даже полюбить».
      – Ну, здарова, хохлы. – дабы не опозориться и не замарать честь русского офицерского мундира, пусть и не так, как хотелось, но все же чуток я выпустил пар, морально осадив этого хамоватого стриженого шляхтича.
      Пока мы, сколько-то там времени в кабинете притирались друг к другу и от души травили похабные анекдоты, типа встретились на необитаемом острове грузин, хохол и молдаванин, капитан сделался податливым, и на правах радушного хозяина предложил нам сначала выпить за знакомство по кружечке натурального КАВА  с коньяком, а потом провести нам коротенькую экскурсию, раз мы сюда, за каким-то хреном приперлись, в ИВС , где по заверениям нашего беззаботного «гида» в годы ВОВ размещалась гестаповская тюрьма.
      Такие предложения, конечно, бывают в жизни всего один раз (когда еще тебя напоят натуральным кофе с коньяком в милицейской управе города Ровно, разве только во сне), но мы твердо решили не отвлекать занятых, к тому же каких-то мутных людей от важных дел, и от выпивки тактично отказались. Сила воли, плюс характер (потом, правда, пожалели).
      – Какие-то вы и вправду кацапы. Им предлагают отменный французский коньяк, а они отказываются. – капитан недоуменно пожал плечами, и мы как слепые котята поплелись следом за ним, только теперь уже другими гулкими коридорами и мрачными лестничными маршами, как будто куда-то в саму преисподнюю, в холодный, сырой, воняющий нечистотами и затхлой плесенью старинный подвал.
      Глядя на эти бесцветные, как губка насквозь пропитанные невыносимой болью и ужасом маленькие тесные камеры с шершавыми оштукатуренными стенами и древними, опутанными паутиной решетками на окнах и металлических дверях, я мысленно представил, какой же тут творился шестьдесят пять лет назад ад, сколько сотен, а может быть даже и тысяч невинных человеческих душ было загублено фашистами в этих проклятых застенках?
      С трудом выдержав всего несколько минут в почти пустом, мертвецки тихом изоляторе, мы решили больше не задерживать почем зря служивых людей, и пока позволяет время, посетить, как и планировали еще утром, опять же по рекомендации нашего ровенского друга еще пару-тройку «приличных» с его точки зрения, занимательных мест.
      Протопав на своих двоих, что называется галопом по европам, пару километров по исторической части города, на этот раз мы очутились возле, то ли двух, то ли трехэтажного колоритного особнячка в германском стиле, в тени которого на низеньком бетонном пьедестале красовался начищенный, как у кота яйца черный старинный немецкий автомобиль, похожий по кузову и хромированной решетке радиатора на Opel Kadett. По легенде, рассказанной «гидом», именно на нем рассекал в годы ВОВ по Ровенщине некто господин Пауль Зиберт, сотрудник немецкой тайной полиции. На самом же деле под этим именем с лета 1942 года вел свою успешную разведывательную деятельность наш дорогой земляк уралец, легендарный разведчик, Герой Советского Союза Николай Иванович Кузнецов. Его последняя удачная операция в Ровно состоялась 16 ноября 1943 года, был ликвидирован глава юридического отдела Рейхскомиссариата Украины, обер-фюрер Альфред Функ. После этого, в январе 1944 года Кузнецов отправляется вслед за отступающими немецкими войсками во Львов, и 9 марта в ходе перестрелки с бойцами украинской повстанческой армии погибает в лесу.
      Пока мои спутники о чем-то активно беседовали, я подумал, а ведь дорогого стоит, побывать на тех же самых улицах за три тысячи километров от дома, где самоотверженно вел свою подрывную работу простой талицкий парень, такой же, как и я, с Урала, Николай Иванович Кузнецов.
      Потоптавшись около Opel минут пять, и еще раз помянув добрым словом Героя Советского Союза Кузнецова и его коллег разведчиков, мы снова своим ходом не торопясь побрели за нашим провожатым на следующую, крайнюю с его слов точку нашего необычного путешествия по Ровно – к памятнику Симону Петлюре. Симон Петлюра – видный украинский политический деятель, глава Директории Украинской Народной Республики. Вначале ХХ века он являлся настоящим символом антисемитизма и еврейских погромов. Даже самые яростные националисты Украины того времени предпочитали держаться от него подальше. Штаб армии Петлюры находился в 13 км от Ровно в городе Здолбунове.
      «Чудны дела твои, Господи. – безмолвно смотрел я снизу-вверх на отлитый мастерами скульпторами из чугуна величественный бюст на черной мраморной колонне едва ли не самому главному и кровожадному националисту планеты Земля. Кто хорошо изучал историю, тот помнит, что во времена СССР, «петлюровец» было одним из самых ругательных слов на всей шестой части суши, олицетворением зла. А тут, чуть ли не в самом сердце Ровно, в цивилизованной Европе, ему и памятник, да что там памятник, даже целая улица, на которой он установлен, названа в его честь».
На этом, на одном из, пожалуй, самых ключевых, и самых почитаемых сегодня символов современной самостийной Украины, наша пешая познавательная прогулка, наконец, подошла к концу.
      Не захотев в холостую торчать до двух часов ночи в неуютном зале вокзала в ожидании поезда до Киева, мы по настоятельному дружескому совету нашего старого доброго «гида» решили воспользоваться маршрутным такси. Благо, всего четыре часа езды на комфортабельном микроавтобусе Ford по шикарному европейскому автобану Львов-Киев, и вы уже на Крещатике в самом центре страны.
      Когда мы втроем, часов в пять вечера, еле волоча от усталости ноги добрались до городской автостанции, то нас у входа поджидал сюрприз – тот самый, шустрый пан капитан, который предлагал нам кава и водил в ИВС. На встречу он пришел не один, а с симпатичной дамой, которую представил нам, как свою будущую жену. С его слов он специально слинял пораньше со службы, чтобы показать избраннице новых русских «друзей». Глядя на его самодовольную, такую же, как и при нашем знакомстве ухмылку, я ненароком подумал, наверное, как в зоопарк притащил свою смазливую панночку, чтобы она хоть один раз в жизни увидела воочию двух настоящих, о которых здесь ходят ужасные мифы и легенды, живых москалей. Но это лишь мои догадки…
      Вот такое вот произошло у нас занимательное путешествие в Ровно. Но, справедливости ради, я хочу особо подчеркнуть, что за все то время, что мы находились на Западной Украине, никаких косых взглядов, никто из нас на себе не ощутил. Все запланированные встречи прошли на самом высоком, должном уровне, достойно и по-домашнему тепло.
      За всю свою жизнь с нечто подобным, как сейчас модно выражаться, русофобством я сталкивался, пожалуй, всего один раз, и было это в далеком 1996 году, когда я случайно оказался в Риге. Точнее сказать не в самой столице Латвии, а в ее международном аэропорту. Наш Boeing, на котором мы летели на обучение из Москвы в Лондон, по каким-то непонятным причинам, спустя всего 1,5 часа лету осуществил вынужденную посадку в этой прибалтийской стране. Заехав с ВПП на стоянку, к самолету быстро подогнали трап, и всех пассажиров вежливо препроводили в зал ожидания. Какое время мы должны были здесь находится, нам никто из представителей «Аэрофлота», чьей компанией мы летели в Великобританию, не сказал, да мы, собственно и не сильно-то и расстроились. Все-таки Латвия, уже как 5 лет была абсолютно независимым европейским государством со всеми вытекающими из этого последствиями. И в сияющих неоновыми вывесками бутиках стеклянного заграничного авиахаба, эти самые последствия ярко слепили глаза, и волновали наши неокрепшие российские, считай еще советские умы.
      Что делает сначала русский человек, который впервые оказался за границей? Правильно, он идет в магазин.
     Не изменяя этому святому правилу, вся наша немногочисленная группа, которой мы аж с Урала пытались добраться до Туманного Альбиона, мухой рассосалась по зданию аэровокзала, в надежде, что-нибудь купить. И не важно, будет это обычный шоколадный батончик, или какая безделушка, главное, чтобы не MADE IN USSR. Дойдя до конца зала и уткнувшись в зеркальную барную стойку, где за доллары США и латвийские латы помимо всяких хот-догов, маффинов и чипсов продавалось еще пиво и газ вода, я остановился на последнем. Из наличных денег (банковских карт тогда еще не было и в помине) у меня в портмоне были, только деревянные рубли, которые я планировал обменять по прилету в Лондон на фунты стерлинги. Продавец взрослая крашеная шатенка с узким овалом симпатичного нормандского типа лица щурится на меня и ждет, когда я уже определюсь с выбором, так как за мной собирается приличная очередь. Я в легкой растерянности – с долларами проблема, с латами тем более. И тут я, сделав по-детски наивные глаза, с дурацкой улыбочкой спокойно спрашиваю у нее.
      – А за российские рубли вы мне банку Pepsi не продадите? – и продемонстрировал несколько свернутых пополам банкнот с российским триколором.
      Услышав в моем робком голосе четкую русскую речь, миловидная до этого латышка тут же, подобно оборотню превратилась в старуху Изергиль.
      – Ваши рубли, собственно, как и ВЫ сами, здесь никому и даром не нужны. – смерив меня надменным взглядом, с акцентом Лаймы Вайкуле, выпрыснула она свой змеиный яд, и резко переключилась на иностранца, который стоял в очереди следом за мной.
      – Знакомая ситуация. – спокойно отреагировал один из членов нашей группы Глеб, сын топ менеджера российской нефтяной компании и модной писательницы, когда я рассказал о произошедшем со мной инциденте с Pepsi. – У меня предки были пару лет назад, то ли в Таллине, то ли в Риге. Тоже, как и ты стояли в очереди в магазине. Их продавщица заметила, и говорит, пока эта русская парочка очередь не покинет, она товар никому не будет отпускать. Как ей родители не объясняли, что они евреи, та все равно настояла на своем.


На фото ЖД вокзал