Кабасик

 

  Глава первая.

Я вами восхищён!

Что такое грог - вы знаете. Это напиток - из рома и горячей воды с сахаром. Вещь крепкая. А вот, что такое - гроги, знают не все... Так некоторые боксёры называют состояние после - прямого в голову. Ты ещё на ногах, но уже всё поплыло. Как бы - ещё что-то можешь, но уже не до этого.
Вот такое состояние я испытал, когда меня на Балтику перевели. У военных ведь как - приказы не обсуждаются, и если хотите со мной разговаривать, то стойте и молчите. И перевели ведь удачно - аж в Ригу! Но Север я тогда вспоминал только с восхищением. А в этой Риге - ни квартиры, ни лиц знакомых, и служба, как у сироты казанской. 18 часов и все - море на замок, и по домам. Суббота и воскресение - почти всегда выходной... Скука. На Севере - всё бурлило и кипело... Про 18 часов и слыхом не слыхивали... "Солнце скатилось за линию горизонта, а в стране дураков начиналась работа..." - это про нас А. Толстой так писал, когда своего "Буратино" сочинял. Про субботы с воскресениями - даже и не вспоминается... Ну, видели мы красные цифры в календаре... А толку?! Нет, на Севере мне больше нравилось, да и привык я к нему за долгие лет. А тут...
Я сидел в своём кабинете и проверял ремонтную ведомость ПЛ, очередной "консервы" 613 проекта. Читая её по пунктам, хотелось высказаться в этажей пятнадцать, но не мог. Поодаль сидела, старший мастер Людмила Валентиновна и выписывала рабочие наряды на токарный участок. Чтобы снять раздражение от написанной галиматьи, я начал рассматривать приложенные к ней чертежи. "Расклинка для аккумуляторных батарей" - раскладывал я листки, где была начерчена деталировка. "Что-то - этот пасьянс подозрительный, а ну-ка, ну-ка..."
   - Нет... Они что - меня за дурака держат? В душу огородников мать! - сдержаться, я уже был не в силах.
- А что такое, Сергей Александрович? - Людмила Валентиновна посмотрела в мою сторону.
- А вот, посмотри, - я положил шесть листков 11 формата ей на стол, - Посмотри, посмотри...
- Расклинка для аккумуляторных батарей, - в слух прочла старший мастер.
- Ага! Расклинка... - для кровати спинка..., - невольно срифмовалось, - А ты, все шесть разложи... и посмотри, посмотри, ...как раз двухъярусная кровать получается...
Людмила быстро перебрала эти бумажки и заулыбалась.
  - Точно, двухъярусная!? ...Для дачной фазенды...
- Мы в цеху, что - корабли ремонтируем? Или фазенды меблируем? Совсем что ли оборзели?! Давай, звони флагманскому механику, пусть приходит... Я эту ведомость, с ним согласовывать буду... - и написана она, через пень колоду... Военные, блин!
Людмила протянула руку к телефону, как раздался звонок
- Судоремонтный цех, - представилась старший мастер, - Это Вас, с КПП...
- Слушаю, начальник цеха... - в трубке помолчав, доложили: "К Вам ливийцы... Пропустить?", - Пропустите..., - я положил трубку и пошёл к своему столу, - Валентиновна, а ты звони, звони этим владельцам "дохлых субмарин", пусть флагмех приходит... Начнём разбор полётов... Кровати для фазенды!?... А мы с тобой - рабыни Изауры, что ли?...
Людмила, улыбаясь, начала набирать номер телефона дивизиона консервации подводных лодок.
"Всю серьёзность службы в "мягкий шанкр" обратили... - моей точке кипения не было предела, - Ведь сделали в цеху "Стол заказов" - через бухгалтерию. Приходи, оплати, и заказывай. ...Изготовим, хоть двухъярусную...,хоть - для стопудового Морфея, с бронированным матрасом... Нет... Обязательно надо всю эту "трихинеллу" в военный заказ сунуть... Расклинка!? ...Я вам - расклиню... Мать ваша - женщина!"

За полгода "жития" в большом столичном городе, я так и не дотянул до всех прелестей "разбавленного рома с сахаром" и продолжал ощущать "прямой в голову". Перетягивал северный синдром - "прежде думай о родине, а потом о себе"... Экая дурил-ка! Но против вскормивших сосцов, не попрёшь... Святое чувство!
В дверь кабинета постучали, и она распахнулась. На пороге стояли три симпатичных ливийца и салютовали угольками глаз.
- Садек, Муаммар, Салих - каким ветром!? - кого-кого, а их я увидеть не ожидал, - Проходите, проходите...
    Ливийские курсанты шумно топтались на середине знакомого им кабинета, и мы крепко пожимали друг другу руки.
   - А где же Цамая?
- Он в Центре, и приглашает Вас вечером в гостиницу... Мы на третьем этаже, номера - 321,322..., - ответил за всех Садек.
- А это - Вам, - Муаммар по-джентельменски склонив кучерявую голову, протянул Людмиле Валентиновне пышную желтую розу.
- Ой! - расцвела Людмила, - Спасибо, спасибо!
     Она засуетилась на правах хозяйки кабинета, приглашая курсантов присесть на расставленные вдоль стены стулья.
    - Садитесь, садитесь, я сейчас сварю кофе.
    "Сварю" - это она модничала. В нашем производственном "склепе" был никелированный электрочайник, а кофе - только растворимый, лиепайский.
Курсанты продолжали стоять, источая тонкий запах какого-то парфюма, а их глаза одаривали нас восточным лукавством.
- Маленький презент, - по-кавказски мягчил "е" Салих, - из Триполи.
    И он поставил пакет на мой стол, внося в бумажный хаос темно-зелёную арабскую вязь, то ли названий, то ли рекламы.
- А это, Сергей, - теперь Садек расстегнул молнию болоньевой куртки, - чтобы тебе скучно не было... Из Бенгази вёз, из дома...
Он достал маленький белый клубок, раскрыл ладонь, клубок развернулся, и две бусины глаз очень внимательно посмотрели на меня. Не обнаружив на моём лице ни чего удивительного, клубочек раскрыл маленький алый ротик и зевнул.
   - Какая прелесть! - Людмила дотронулась до белых кудряшек на лобастой голове, - Как плюшевый медвежонок!
     Прелесть и её внимательно осмотрела. И опять, не удивившись, смешно зевнула. Но на секундочку оторопев, бусинки вдруг моргнули пару раз, маленькие лапки, найдя полное равновесие, выпрямились, а чуть заметный хвостик колыхнулся.
"Какой же я - медвежонок? Я - щенок. Вот - видите!?" - и он мягко сполз на середину моего стола.
Я не утерпел и взял его на руки.

Уважаемые бывшие мальчишки - если вы хотите хоть на секунды почувствовать себя обратно там, в детстве, рекомендую - почаще соприкасайтесь со щенячьим миром... Этот мир - наш мир. Осторожно удерживая в своих взрослых лапах сукиного кроху, вы, я ручаюсь за это, хотите или нет, но погрузитесь в тот возраст, возраст мальчиков - чертенят. И у вас опять, как в детстве, защекочет в носу, а прокуренное нёбо, блаженно изольёт тот непередаваемый запах, запах умного детства, запах щенка.

Мне казалось, я всю жизнь знал об этом. Прижимая это маленькое пушистое существо, у меня сразу, где-то там, в верхней части, образовалась дырка... Дырка, через которую, медленно, порция за порцией, выветривался туман тоскливой будущности... "Ну и чёрт с ней - с неизбежностью... Когда никогда, дадут они мне угол - в который, я привезу свою семью... И всё будет как прежде... на Севере, - улетала первая горькая порция, - ...а пока... А пока, поживём в том, что есть... Правда? Нас ведь, теперь двое!... А, пёс?!" ... И маленькие коричневые бусинки простодушно подтвердили, - "Правда" ...И защекотало в носу... А прокуренное нёбо излило неповторимый аромат, аромат умного детства, аромат щенка.
- Сергей, нам надо идти в Центр, - прервал мои сентиментальные раздумья Муаммар, - Нас ждут... А тебя мы ждём вечером, в гостинице... О,кей!
- О,кей, о,кей... Привет Владимиру Борисовичу!
Ливийцы, с присущей молодости бойкостью, покинули наш производственный "склеп". Щенок, было, дёрнулся им в след, но, реально взвесив высоту своего пьедестала, притормозил, повиливая крошечным хвостиком. Он обнюхал стопку ТУ, но и тут не обнаружив ни чего удивительного, спокойно сел и стал рассматривать новую для себя обстановку.
- Какие вежливые ребята, - сказала Людмила, ставя розу в стеклянную вазу, - не забыли.
- А теперь, действительно, можно сварить кофе... - я извлёк из пакета две упаковки, - Это не наш - выжитый... Чувствуешь... Аромат!
Щенок это обращение принял и на свой счёт. Деловито прокосолапив, он ткнул свою пуговку в бумажный пакет, испещрённый коричневым рисунком кофейных зерен. Но, посчитав это - не кусабельным, отвернулся и хмыкнул.
Людмила включила чайник, и он зашумел "направленным движением электронов в электроцепи". Щенку этот шум понравился. Он приподнял маленькое ушко и прислушался. Его глазки - бусинки живо и вдумчиво осведомились - "а правильно ли бегут, эти, как их... - электроны... От минуса к плюсу, или наоборот?"
- Один пакет возьми домой, - предложил я.
- А у меня дома кофе ни кто не пьёт. У Федора - сердце, а мальчишки - чай да компот. Пусть здесь лежит, всё равно целый день на работе...
"Ты-то, хоть целый день, - напомнила толика "тоскливого тумана", - а я - и всю ночь..." Мне захотелось прогнать эту слякоть, которая начала было выветриваться, и я почесал щенка за ушком. Он сладостно зажмурился и засопел.
- Мы сейчас покормим эту прелесть, у меня есть творог, - Людмила зашуршала пакетом под своим столом, - И определим ему посуду.
Щенок восторженно открыл глаза и, наверное, впервые за этот день удивился, унюхав в воздухе что-то знакомое. Он уселся на "пятую точку", расставив передние лапки и выпустив кругленький розовый животик. Его пуговка поплясала на белокурой мордочке и замерла чёрной маслинкой.
"Я вами восхищен! - бусинки одарили нас нежностью страсти, - Позвольте сделать лужу!?" И между розовым животиком и передними лапками моментально образовалось озерцо, размером с небольшое блюдце, но аккуратно накрывшее часть ремонтной ведомости.
- Ну и правильно, парень! На такие шедевры, только мочиться! - мне пришлось одобрить первые самостоятельные проявления переселенца,    - У нас - что не в глаза, всё божья роса...
Я спустил зверя на пол. Он, почувствовав под собою подлинную твердь, быстренько засеменил проверять предмет своего удивления.
Вечером, после окончания рабочего дня, я понёс своего побратима знакомить с местом постоянного проживания. Правда, на этом "постоянном" я и сам жил только второй месяц. А до этого; обретался в гостинице, в которой было дорого. На ПКЗ - плавучей казарме, в которой было не уютно и шумно. Железо - оно и есть железо. И, наконец, поселился в кабинете начальника радиоакустического цеха, с его позволения. Это был единственный, приличный кабинет на всём нашем предприятии. Там стояло три железных койки, был вполне вместительный шифоньер, и даже холодильник. Хозяин этих апартаментов, Толя Сенькин, прожил в нём с женой и сыном полтора года, поэтому моё присутствие воспринимал понимающе и стоически. Да и совпадали мы с ним не часто, только в дни его дежурств или "Боевых тревог", которые здесь играли в самых крайних случаях, дабы не полошить город. А в течении рабочего дня, сидели по своим производственным углам и пытались общими усилиями ремонтировать то, что в приличных государствах - давно бы пустили на иголки... Но в нашем государстве, Советский Союз, из всего приличия - была только вера в "приличное завтра".

Оказавшись на зелёном линолеуме ангажированного нами угла, щенок присел и для начала осмотрел своды потолка.
"Высокие, однако!" - расширились его чёрненькие точки зрачков.
- Ну, брат, а ты как думал!? ...Шведы строили... В 17 веке... Тогда понимали толк в объёмах.
Осторожно поднявшись и покарябав лапой линолеум, щенок чихнул.
- А это, брат, уже современность... Особо носом не втягивай... Полимеры, понимаешь... Капролактам, и прочая химия...
"А-а, - щенок понимающе покачал лобастой головой, - Понял..." - и пошёл мерить периметр комнаты.
Обследовав все четыре угла, стал знакомиться с меблировкой. Из всего стоящего на полу, его привлёк мой чемодан под кроватью и большой металлический сейф. Чемодан он поцарапал лапкой.
- Это единственное - что моё... Можешь распоряжаться им, как своим. А вот сейф, не трогай - это хозяйское...
"Да, ладно, - согласился он и вильнул хвостиком, - не трону..."
Щенок, тихонько присев напротив большого окна, разглядывал темнеющее весеннее небо. Я налил в миску молока и поставил её на электроплитку.
- Сейчас будешь, крохотуля, есть...
Но он на это не отреагировал. Картина за окном увлекла его весенней динамикой. Серые копны облаков стремительно проносились высоко в небе, щекотливо облизывая бледный диск луны. И если смотреть снизу, казалось, всё куда-то неистово всасывается, пропадает, и только опускающие сумерки были в силах остановить этот процесс.
- Офицерам расстегнуть галстуки... Можно курить... - я щёлкнул зажигалкой и сделал первую затяжку.
"А это - фигушки. Курить, пожалуйста, в коридор..." - и щенок сильно чихнул два раза.
- Слушаюсь и повинуюсь, сэр!
"Не паясничайте, сэр!" - и щенок чихнул ещё раз.
Пришлось выйти и покурить в коридоре.
Остудив молоко до "парного", я налил его в белую пиалу и поднёс к ней строгое создание. Щенок сделал радостную отмашку куцым хвостиком и приступил к вечерней трапезе.

"К Вам - гости..." - раздалось из динамика громкоговорящей связи в кабинете.
Щенок вздрогнул и отскочил. Не понимая, откуда взялся этот незнакомый голос. Он испуганно осмотрелся и не найдя посторонних, начал искать укрытие. Я отключил "Каштан".
- Не бойся, не бойся, маленький, - погладил я слегка дрожащее тельце. Он, ища защиты, уткнулся чёрной пуговкой в ладонь, - Давай-ка, допивай молочко... Я с тобой..., - пододвинул к нему пиалу. Он вздохнул, и продолжил насыщение.
Дверь, прощебетав, распахнулась. И ещё не видя гостя, я услышал
- Здравствуй, Серёжа! Вы готовы нарушать безобразия?!
И в дверном проёме нарисовалась долговязая фигура Володи Цамая. Володя, как и всегда, был настроен бодрячком. Он слегка присел и расставил руки в стороны
- А вот и мы...
- Привет, мой дарлинг! А я думал - зайдёт или не зайдёт...
- Зайдёт, зайдёт! - послышался ещё один знакомый голос, - Эти сомнения у тебя оттого, что - давно ты к жене не ездил...
Я увидел за спиной питерского гостя улыбающегося Стаса Рядчика.
- Ну! Весь Север - в сборе! - обрадовался я.
- А как же... Нам надо только показать точку на карте, а остальное - мы найдём сами... - изрёк свою любимую фразу Цамая.
Стас прошёл вперед и поставил на стол бутылку коньяка.
- Серёга, режь "последний огурец..."!
- Ты смотри, на щенка не наступи, огурец...
- Наслышаны уже... А где же этот посланец джамахерии?
Щенка у миски не было, но и миска была пуста. Гости, начали поиск.
- Вот он где! Охраняет твоё имущество! Дай-ка, я на тебя посмотрю... - Стас снял щенка с плашмя лежащего чемодана, - Хорош, хорош... - но на Каддафи не похож, - он поднял его высоко над головой.
Щенок удивлённый новым видением - свысока, озорно бегал глазками и жмурился от удовольствия и близкого света ламп.
- Стас, не приучайте собаку к авиации... Верните объект на Землю... Он только что поел... - я достал из холодильника колбасу и лимон, - А теперь и наша очередь.
- Ты не расставляйся, не расставляйся... Пошли в гостиницу. Это вы - вольные казаки, а у меня там - дети разных народов... Некоторые из них, здесь, вообще первый раз. Сейчас разбегутся по "тихим улочкам Риги", меня же потом в "шепот столетий" сотрут...
- А по нитке? Со свиданьицем... - я отрезал от колбасы три кругляка, - А потом ведь - ребёнка надо спать уложить.
- Да он в училище у Садека под кроватью два дня спал... и нормально...
- У Садека... У Садека, и под кроватью ковры... А здесь линолеум холодный... Это ж тебе не на ливийском флоте.
- Ну, постели ему какую-нибудь тряпочку, - предложил Цамая.
- "По маленькой, по маленькой - чем поят лошадей..." - Стас тихонько напевал, взбалтывая коньяк.
- Стас, не обезглавливай... У меня есть покрепче, - я вынул из холодильника бутылку в которой был спирт, - Качество средней тяжести, ...но чистый. А вот и последний огурец, но с рассолом! Валентиновна подкармливает... Не графъя - за нюхать хватит. А вот хлеба, нет - напряжёнка...
- Ну! Хлеб! - растянул слова Цамая, - от мучного, рожа трескается...
Спирт пили, не разбавляя, запивая рассолом прямо из банки. Так вкуснее.
- А семью, что не привёз? - спросил Володя.
- Да, собирался... Но, сын, пошёл в школу... - первый раз в первый класс... Куда же тут дёргать? Это мы, вечно "заборы" преодолеваем, ...а дети - при чём? Пусть пока в Подмосковье живут... Тут не далеко - одна ночь езды.
- Это тоже правильно, - согласился он.
Щенок сидел по середине комнаты, и как нам показалось, внимательно слушал наши разговоры. Его ушки стояли торчком, а тёмная полоска рта была искривлена обаятельной улыбкой.
- Так, парень, надо тебе люлю определить, - я достал из гардероба свою военную зимнюю шапку, - Как колыбелька? - обратился к присутствующим.
- Нормалёк! Только "краб" сними. Наколется, - посоветовал Рядчик, - Давай-ка, по нитке, за это дело... "Милый друг, хорошо, что мы вместе, ты плыви наша лодка, плыви..." - начал свой вокализ бывший наш первый управленец, похлопывая питерского гостя по плечу.
Щенок сосредоточил взгляд на поющем, дивно поворочал головой и будто не в силах до конца насладится бельканто мастера, открыл ротик.
- Да уж! - иронично произнёс Цамая, дослушав куплет, - Сомневаюсь я "в большой любви", но жаль, что лодка уплыла... и без нас. Эх, и хорошее время было! - он плеснул себе в рюмку, а щенок тихо вздохнул, - Кутёнок, и тот, понимает...
Мы посмотрели на вздыхателя. Он продолжал сидеть по середине комнаты и медленно засыпал покачиваясь. Его бусинки, устало слипались, но он, и это было хорошо видно, усилием воли открывал их. Почувствовав на себе наши взгляды, он вздрогнул.
"Я вами восхищён!" - блеснули две бисерины, и маленький ручеёк помчался наискосок от правой задней лапы.
- Серёга, поступление воды в реакторный отсек... Ваши действия? - не удержался Стас Рядчик от вводной.
- Как обычно... Принимаем "на грудь", - я плеснул граммульку и выпил, - а после, берем ведро и тряпку...
- Не забыл..., - Цамая тоже выпил, - Теперь в этой комнате будет самая чистая палуба на Балтийском флоте.
- Чуть подрастёт, начнём на улицу выходить, - я прополоскал тряпку в ведре и отжал, - Правильно я говорю, парень?
Но "парень" засыпал на ходу. Уложив его расслабленное тельце в шапку, я задвинул её под кровать рядом с чемоданом. Щенок свернулся в клубок и сладко засопел.
- "Когда поют солдаты, спокойно дети спят..." Командуйте, Владимир Борисович...
- Пошли в гостиницу, вот и вся команда...
- А по третьей? - настаивал Стас.
- А по третьей, с ливийцами пить будем... А то ведь ты сейчас арию варяжского гостя запоёшь... "В пещерах каменных..." - живу я здесь... в этих пещерах. И щенок спать лёг, не тревожьте - дитё с дороги, и устало...
- А когда квартиру обещают? - поинтересовался Володя.
- Обещают... В ближайшей пятилетке... На очередь поставили, а дальше - одному Богу известно.
- А у нас в Питере, с квартирами, и Богу неизвестно... Почти дохлый номер... Два часа до Пушкино еду, и так каждый день.
- Да-а, на Севере было лучше..., - я вздохнул, сгущая внутри туман тоски.
- Да, ладно вам... плакать-то! На Севере, на Севере... А на Севере, только и думали, как на большую землю слинять... Всегда хорошо - где нас нет... или уже нет, - прервал наши "всхлипы" Стас Рядчик, - И не о Севере вы тут плачетесь, а о том времени, ...о молодости своей, которую не вернёшь... Салаги! Мне, вот, через полгода в запас... ДМБ сыграю - тоже, ныть начну... Ах, как хорошо на службе... А сейчас, гори она ясным пламенем...

Мы вышли за КПП. Холодный весенний ветер нёс со стороны моря терпкую сырость и гомон готовящихся к ночлегу чаек. Полная луна высвечивала силуэты огромных деревьев. Их кроны покряхтывали от старости и ждали уже бродивший в корнях древесный сок.

Дик, не дик.
(глава вторая)

И был день. И было утро. Паломничество началось, сразу, с восьми... И понял я, почему Бог изгнал Еву из рая.
А потому... Что только женщина способна так утомить, излюбить... А также, с наивной легкостью подтвердить все остальные синонимы - закружить, изнурить, вымотать, запарить, измаять, упыхать, измочалить, уморить, зацеловать, умучить... и т.д. и т.п. Поэтому, как только она засвидетельствовала свою любовь Богу и весь инструментарий, что к любви у неё прилагается, у Бога терпение и кончилось...
"И выслал Господь Бог их из сада Едемского" ...И правильно сделал.
Жаль, но наших женщин я выслать никуда не мог. Мог, конечно, послать, но это уже - край, а я - не Господь Бог.
Так что, через час после исхода, щенок сидел королём... папуасским, правда. Так как, был весь в губной помаде, со штрихами туши для ресниц на белых перекормленных боках. Сидел, и одуревший, переводил дыхание от закончившихся бурных ласк, тисканья, поцелуев и прочих любовных признаний. Глубокое блюдце, как жертвенник - непобедимому Индрику, было с горкой усыпано сладостями, кусочками колбасы, а рядом лежала жаренная куриная нога чуть-чуть короче самого щенка.

Виновник, наконец-то, успокоился, устало переваливаясь, добрёл до подношений, и лёг на живот. Как и положено будущей собаки он стал строго охранять съестные запасы от врагов видимых и невидимых. Первым, являлась муха, реанимированная лжезапахами весны, а на самом деле, смешением фимиама женской косметики и благоуханием духов, густо зависших в воздухе. Она сразу начала разминать крылья и вспоминать фигуры высшего пилотажа.
Иногда, её виражи утихали в глубоком штопоре, но она включала форсаж и перестраивала элероны. Щенку это не нравилось. И каждый раз, когда угол атаки был очевиден, он поднимал голову и пытался издавать рык. Но он у него получался выше на октавы четыре... И это ему тоже не нравилось. Он переходил на лай. Муха, обалдев от такого звона, выполняла ранверсман - разворот на 180 и улетала к дальнему окну. Щенок торжествовал и аплодировал хвостиком. Но через некоторое время всё повторялось снова.
Я сидел и усилиями воли заново выстраивал свой организм, разрушенный вчерашним возлиянием. Бахуса - не проклинал. ...Боже упаси, обижать виночерпия. Да и зачем? Горбатого - всё равно, только могила исправит. Так что, я тихо медитировал, не позволяя нирване уводить меня за рамки солнечной системы... Нет, не то чтобы боялся. Просто, в нашей солнечной - я хоть чего-то знаю... А за её пределами что? Вот то-то и оно... А кому охота нарываться?... Рядчик пару раз звонил мне, протягивая руку помощи, как истинный друг, предлагая похмелиться, но я отказывался. Организм у меня такой - главное выдержать до обеда, ...а потом - или всё пройдёт, или привыкнет. Так что - и я, и щенок, и муха - все были при деле, на своих рабочих местах... Людмилы Валентиновне на рабочем месте не было. Она прямо из дома, с утра, уехала на заказ, который стоял в ДОКе, и должна была вернуться не раньше чем через час.

Солнце, как бы вдохновлённое весенними флюидами, попыталось разогреть этот мартовский день. Оно покрасовалось минут сорок в синих высях... Но, что-то там не получилось, не заладилось... И опять со стороны моря поползла холодная хмарь. И всё померкло...
"Прихлопни, прихлопни..." - щенок лежал на животе и стрелял хитрющим взглядом то на меня, то на скользившую по оконному стеклу муху.
- Мухи - ангелы свободы, пчёлы - узники труда..., - поведал я этому хитроглазому.
"Ну, ты - воще, сегодня..." - и щенок потерял ко мне всякий интерес.
Он уставился на бьющуюся об стекло муху и затих. Муха переборщила... То ли не учла прочности стекла, то ли чересчур обольстилась - своей весовой категорией, а может, коэффициентом прочности хитина... Она по полной долбанула в эту прозрачную иллюзорность... и упала на пол. Щенок стрелой настиг добычу, легонько придавил лапой, и... съел.
- Ты что делаешь?! Разве можно есть мух? - я впервые громко обратился к шалопаю - охотнику.
"А вот так - вот... Пусть не воображает... Лайнер "Конкорд"!?... Летали. Знаем" - и щенок занял своё сторожевое место.
- Запомни, дуралей, мухи разносчики инфекционных заболеваний... Понял?
"А она первая начала... Вот..." - и щенок удовлетворённо прикрыл глаза.
" Да, фрукт!... А ещё на женской половине жил, - вспомнил я вчерашний рассказ Садека, - ... и предки твои достойные... Живут там, сколько Садек себя помнит... А Садеку уже - лет 25... Слава Аллаху! А этот - мух хавает... Нет, вот дострою свой организм, и займусь твоим воспитанием... Тоже мне - аристократ..."
Щенок в полудрёме завалился на бок и максимально, до дрожи, вытянул все четыре лапки.
" Да это ты у меня так, на "чёрта Ивановича" будешь похож... Валяешься на грязном полу..."
Я встал и принёс из кандейки кусок старой мебельной ткани. Постелил на пол и перенёс на подстилку утомлённого "мухоеда". Он не протестовал... Потянулся, зевнул и свернулся в клубок.
"Спи, спи,... Быстрее вырастешь. Цамая сказал, что ты из породы болонок... Возможно. Но это мы через месячишко определим... А Вовка - молодец! Над кандидатской работает... а, впрочем, что ещё делать этим преподавателям? Лекции отбарабанил и ...вперёд, в науку... Это мы со Стасом, на этом "Бывшем Флоте", как в болоте... проквакал и в тину... Но Стас то хоть квартиру получил... Ну, началось..." - я приостановил процесс заваривающейся берёзовой каши и вышел из кабинета на перекур.

По заасфальтированной площадке двора, где обычно стоят наши грузовые машины, прогуливался наш единственный водитель "тяжелого" транспорта Заяц. Грудь, зимой и летом, нараспашку до пупа... Этакий, человек - термос. Увидев меня, он заспешил в мою сторону.
- Александрыч, скажи Боровкову, чтобы движок посмотрел на 66-ом... Без твоего разрешения - не хочет...
- Не хочет... Надоел ты ему, Петрович... Кто у нас водитель 66-ого?
- Я.
- А если - ты, почему Боровков должен твои движки смотреть и ремонтировать? Он ведь не водитель, а мастер участка судоремонтного цеха...
- Так ведь - общее дело делаем.
- А по боку мне все "общие дела"... Каждый должен заниматься своим делом. Ты ацетилен - привёз?
- Нет. ...Там очередь - на полдня...
- Значит и на зарядовой, кто-то "общие дела" делает... А сварщикам работать нечем...
Заяц недовольно махнул рукой и пошёл к своей машине.
Мужик он, в общем, хороший. Весёлый, разговорчивый. Только вот незадача, ни на нашем предприятии, ни в жизни, специальности такой - хороший мужик - нет.
- Что это... у вас?
Людмила Валентиновна внесла в помещение запах моря, свежесть весны и душок корабельного сурика.
- Где?
- Да, вот, в блюдце...
- А... Это!? Это, диатез - подарки... - от женского коллектива, доблестному мухоеду...
- Почему он мухоед?! - рассмеялась Людмила, гладя спящего щенка, - Он - хорошка!
- Эта "хорошка", только что, позавтракал мухой... Кстати, единственной, весенней, в нашем "склепе". Это у них - второй ленч... Вот, теперь, отдыхают-с!
Щенок приоткрыл один глаз и посмотрел на нас с поволокой кокетства.
- ...Промывание желудка делать не будем, учитывая, что весенние мухи - продукт экологически чистый, а вот, мозги промыть - не помешает... И как там доковые корпусные работы?
- Туда б надо Арефьева с Мосаковским... Планширные кницы до сих пор не приварены... А всё остальное - по плану...
- Не надо... Пусть на катере работают, пока... Когда нагеля будут готовы, тогда всё вместе и сделают.
Людмила взяла блюдце и выбрала из него все конфеты и копчёности.
- Это ещё рановато... Я ему творожок принесла.

Щенок открыл второй глаз и в знак согласия лег на живот, повиливая хвостиком. Он что-то озорно прикидывал, пряча философию в глубине карих глаз.
За окном совсем стемнело, и крупные хлопья снега подмяли всю округу. Весна разрешила Зиме сказать прощальное слово.... И та, прощаясь, шамкала, шурша в стёкла окон. Щенок, дарованным ему Природой чутьём, слышал эти слова.... Был весел и радостен. ...Мы, обделённые, погрузились в уныние и дремоту.... Но слова прощания были коротки. Темнота, также быстро исчезла, как и появилась, и в чистой промытой бирюзе неба вспыхнуло ослепительное солнце. Снегопад прекратился. И только редкие снежинки невнятным эхом ещё мягко кружились и медленно плыли охваченные желтым светом.
"Мухи... - бусинки завишневели от восторга, - Мухи! Красивые мухи!" - и щенок безапелляционно начал царапать дверь.
- Это что-то новое?!
Я открыл дверь на улицу. Белоснежное покрывало искрилось красочным переливом. Щенок выбежал на снег и, заворожено замер. Такого он ещё не видел! Он потянул воздух носом... и задумался. Сунул пуговку в снег... и опять впал в размышления.
"Интересно! Интересно...". Интересно! - повторил его хвостик.
И щенок прыгнул за упавшей снежинкой. Пометив место падения вмятиной от пуговки, ...пришёл в полное недоумение. Но следующая снежинка опустилась на его нос и тихо легла на белую шерстку. Щенок в ужасе смежил глаза, и сидел, не шелохнувшись, пока та не превратилась в каплю.
"Ты - кто??" - он хотел задать вопрос... Но не успел. Капля скатилась и пропала в мерцающем пуховом покрывале. Он осторожно проверил это место носом.
"Интересно... Интересно!" ...Интересно! - опять повторил за ним хвостик. Щенок обернулся и посмотрел на его куцее виляние. Хвостик с достоинством принял положение "Смирно". Щенок сделал длинную борозду, погружая мордочку глубоко в снег, и фыркнул.
"Ну и ...где же мухи?" - он посмотрел на пунктир своих следов. "Где? ...Даже и не пахнет!?" - и, вступая след в след, вернулся к двери.
- Да, брат! В Ливии, такого, не увидишь!
"Да что Вы говорите?!" - он удивлённо посмотрел на дымок от моей сигареты.
Я слепил снежок и бросил его. Щенок сорвался в галоп и помчался, наблюдая за траекторией полёта. Снежок упал в белую пену, образовав кольцо воронки. Мгновенно, все четыре лапки проделав шанже, оттолкнулись... и щенок с высоты своего роста, плашмя, рухнул в снег. Снежок был поцарапан и трижды покусан. Довольный собой охотник парадным шагом возвращался, его гарцующий хвост показушно увеличивал амплитуду.
- Ах! Молодец! - похвалила красавца Людмила.
"Да уж... Такие мы!" - и красавец ревностно посмотрел на хвостик, тот увеличил частоту колебаний, - "А? ...Купированный?!" Хвост, по всей видимости, согласился.

И был день. И был вечер. Семнадцать часов. И пришли в кабинет волхвы - корабелы - ремонтники. И увидев его, возрадовались радостью великой.
- Ну, Александрыч, такую зверюгу, обмыть надо... - восторженно пробасил токарь Ренициан.
И был день пятый. Пятница. И ...пришлось наливать из цеховых запасов.
- Да-аа... Жалко, что это не спаниель, - взлохматил щенка Васильченко, - скоро открытие сезона... натаскали бы...
- Ну и какой же он Дик? - задал напрямую вопрос Мосаковский, - Разве такие собаки бывают Диками?!
- А кто сказал, что он - Дик? Щенок пока без имени.
- Косенка. Я у него сегодня горелку, четвёрку, просил... Он и сказал. А четверку, так и не дал.
- Александрыч, и сверла опять зажал... Получили же инструмент.
- Получили. А что ж ты с утра об этом не сказал...
- Обошёлся, - пробасил немногословный Ренициан.
- Валентиновна, опять двадцать пять.... По-моему, наш инструментальщик на премиальные нарывается... Уже оскомину набил, от его экономии.
- Да он, всё время такой... уже не перевоспитаешь.
Отставной офицер Косенка в этой должности прибывал давно, наверное, с Хрущевской оттепели. Заведование своё держал образцово, всё по полкам, всё по списку... Картотеку и документацию вёл, не хуже чем в библиотеке им. Салтыкова-Щедрина. А его каллиграфия, вот уже как полгода, меня экзальтировала. Журналы приёма-выдачи, в чистых обёртках, накладные прошиты, пронумерованы... Внешний вид - подстать, всегда при галстуке, бессменном, правда. И на работу не пыльную - в 07.45 - 17.15, как главные часы под рубиновой звездой.... Вот такой он, Косенка, хоть портрет пиши.

Каждую пятницу, ровно в 17.05. - он входил в двери кабинета, принося на подпись журнал с неизменной фразой: "Инструменты и механизмы, согласно перечня №..., (следовали перечни) - получил. (Если что-то "не получил" - шла расшифровка - что, когда и у кого...) Роспись. А дальше - Начальник суд.рем.цеха - фамилия". Здесь я должен был ставить свою закорючку.
В функциональные обязанности слесаря-инструментальщика, это не входило, даже если пренебречь словом "слесарь". ...Но, куда уж нам уж - супротив Жуковской закваски, некуда.... Ждём-с.
- Людмила Валентиновна, инструментальная закрыта и опечатана, - начал привычный доклад бывший военный, - Сергей Александрович, инструменты и механизмы получены все. Замечаний нет. - И он положил журнал на стол.
- Да какие тут замечания? ...Железо, критикуй - не критикуй, с него то, не убудет.... А вот рабочие обижаются, что Вы им новый инструмент не выдаёте...
- Как это не даю? - он вопросительно сдвинул брови, - Выдаю, как положено...
- Но, старый... б/у отработавшее. А техника безопасности? А производительность? Расходный инструмент получаем каждый месяц, и его достаточно.... Зачем же беречь?
- Экономия!
- На ком, или на чём - экономия?
- Ни на ком и ни на чём.... А старый ещё послужит... - и он начал вкрадчиво объяснять, что даже пожженные свёрла после заточки пригодны к работе, и наконечники для газовых горелок тоже, если их обжать до нужного диаметра, и плашки и метчики будут резать, если в два прохода да маслица побольше... - Экономика - должна быть экономной! - назидательно закончил теоретик.
- Да это ж устаревший лозунг!? Теперь же новое поветрие - ускорение, перестройка, гласность...
Косенка насторожился и посмотрел на меня как на заблудшую овцу.
- Это не поветрие, Сергей Александрович... А генеральная линия нашей партии! И Вы, как беспартийный, должны прислушиваться, а не критиковать...
- Боже упаси... от критики - генералов в линии и партии, матери вашей... - лозунговая демагогия меня заводит с полуоборота, - А посему, вот... - я протянул ему листок, написанный мною от руки, - ...а вот здесь, распишитесь.
Косенка внимательно прочитал и спросил обмякшим голосом
- А премиальные, на каком основании?
- Будем считать, что пока оснований нет. Но обратите внимание на фразу: "в случае не выполнения распоряжения...", поэтому и распишитесь, что ознакомлены. А я думаю, что и "случаев" тоже не будет.
- А старьё надо списать ...и в металлолом, - добавила старший мастер, - а то нам, при таком балансе, скоро нового давать не будут.
Слово "списать" на инструментальщика действовало, как звон укатившийся пиастры на Скупого Рыцаря.
- А вот здесь - я с Вами не согласен..., - он даже зафикстулил, - Не согласен! Это расточительно, безнравственно и непредусмотрительно...
- Ну, высоконравственны обычно те, кто дальше всех от решения задач... - пришлось вмешаться, сдерживая себя от более резких высказываний, - Да и, непредсказуемость - наука весьма точная...
Косенка раздраженно, но мастерски поставил подпись на копии распоряжения, а слово "ознакомился" - украсил парой вензелей.
- ...А то, что Вы не согласны, может и хорошо... По вашей линии... - это плюрализмом называется.
Он был стар для таких слов, но казуистику, во всех её проявлениях, обожал, но как коммунист из казармы, внутренне ратовал за казарменный коммунизм.
Щенок сидел на подстилке и с серьёзным видом слушал эту "канонаду". Общаться с адептом всепобеждающих идей он не захотел. Боязно.

Его мозг усиленно работал над борьбой противоположностей... "Если быть оптимистом, - размышлял он, - значит твёрдо верить, что этот мир - лучший из миров... А если пессимистом, значит ужасно бояться, что так оно и есть... Нет, лучше оставаться собакой..." - но и в этом он пока сомневался.
- Ну, Дик, строгий у тебя хозяин?
Но этой фразы щенок не услышал. Глубокая философия бытия - сковала, опутала, оглушила...
- Да ну... Андрей Григорьевич, какой же он Дик?!
- Если собака - значит Дик..., - внушительно и веско заявил Косенка, - ...До свидания.
И он вышел.
- Вот так вот... Людмила Валентиновна! "Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире "железней" гвоздей!" - слегка переврал я поэта, - Плевать ему, что рабочие его тупым и б/ушным инструментом руки портят, теряют время, а значит и деньги... Посмотрю я, как он распоряжение выполнит...
- Выполнит... - уверила старший мастер, - Если на бумаге и с росписью - выполнит! Это он любит...
- Люд, возьми красавца на выходные... Я в Москву смотаюсь, детей посчитать и жену посмотреть...
- Конечно, возьму! И с большим удовольствием!
И был вечер. И был день пятый... "И создал Господь Бог зверей по роду их, и скот по роду его и всех гадов..."