Как одеть красную леди

               


«И мне с эмблемами платья.
Без серпа и молота не покажешься в свете!
В чем
сегодня
буду фигурять я
на балу в Реввоенсовете?!»
                В.Маяковский. О дряни.

Ранняя советская элита, едва успев народиться, ни в чем не желала уступать свергнутой аристократии. Особенно дамы: супруги наркомов и советских послов, актрисы, балерины и просто «московские красавицы». Поэтому самым престижным считалось заказать наряд у знаменитой Надежды Ламановой, которая еще вчера была поставщицей императорского двора. Еще вчера платьями от Ламановой пополняла свои гардеробы избранная московская аристократия, представители старинных родов Вяземских, Гагариных, Долгоруких. У нее одевалась великая княгиня Елизавета Федоровна, родная сестра императрицы, супруга московского генерал-губернатора.
 
В чем же заключалась уникальность этой прославленной мастерицы, её главный секрет?
 Она работает не как обычная портниха. Каждое платье создается как уникальное - с учетом индивидуальных особенностей заказчицы. Причем Надежда Ламанова смотрела не только на физические параметры, но и на характер заказчицы, темперамент, образ ее жизни, вкусы и предпочтения. Работая над платьем, она применяла метод наколки, формируя платье прямо на женской фигуре, укладывая ткань с помощью портновских булавок. То есть платье буквально творилось, лепилось, как лепится скульптура. За счет этой техники создавалась идеальная посадка, а мастерица-художница добивалась необходимой гармонии пропорций платья и фигуры заказчицы. Ради этого титулованные заказчицы Ламановой готовы были терпеть мучительные многочасовые примерки. Каждая ее работа была настоящим произведением искусства, сочетавшим требования моды, отточенные формы и силуэт, неповторимый изысканный декор.
Такой метод создания одежды назывался муляжным (или макетным) и считался кутюрным. Им могли владеть очень немногие, буквально избранные кутюрье, он относился к традициям Высокого мастерства. Когда мы всуе употребляем слова «высокая мода», вряд ли мы догадываемся, что это словосочетание имеет очень точное конкретное значение – из терминологии Высокого мастерства – Haute Couture – официально признанного национального достояния Франции.
При этом Надежда Петровна никогда не шила собственноручно. «Я не люблю ковыряться с иглой, - заявляла она. – Мое дело создавать образ как я его вижу. А для шитья у меня есть помощницы».

Но самое удивительное в судьбе Ламановой – это то, что она – крупный предприниматель, владелица «палаццо» на Тверском бульваре -  сумела относительно благополучно, без трагических потерь, перешагнуть через роковой рубеж 1917 года. Конечно, Ламановой не составило бы труда эмигрировать в Европу и там продолжить свою деятельность. Её там хорошо знали, там у нее были друзья, наконец, туда уехали многие её клиентки. Но она и ее муж не колебались ни минуты, они выбрали Россию.
И в новой стране, в тяжелый период громадных бедствий, всеобщего распада и постепенного восстановления, она осталась самой собой – авторитетной личностью, талантливым и признанным мастером.
 Это удавалось не многим.

В 1917 году Надежде Петровне исполнилось 56 лет, но она предчувствовала, что и в новой эпохе сможет реализовать себя. И она не ошиблась. Советский период ее жизни стал самым плодотворным в ее творческой биографии. Поистине, она обрела новую жизнь, перешла в иное качество. Поставщица Двора императрицы и Двора великой княгини, тонкий знаток и исполнитель костюмов в стиле арт-деко, она преображается в художника-конструктора, заложившего теоретические и практические основы моделирования одежды для широких народных масс. Она с энтузиазмом подключается к работе советских учреждений. Понятно ее высказывание: «Революция изменила мое имущественное положение, но она не изменила моих жизненных идей, а дала возможность в несравненно более широких размерах проводить их в жизнь».
                Светские-советские заказчицы
Вместе с тем Ламанова продолжает работать по индивидуальным заказам, создавая нарядные дамские туалеты (и когда только она все успевала?) из дорогих тканей. Ведь она была и долгое время оставалась единственным в России мастером, владевшим кутюрным методом создания платьев, методом наколки. Можно, сказать, что она вошла в довольно узкий круг советской культурной элиты. «Кремлевские жены» считали особым шиком заказывать платья у Ламановой. Например, Наталья Розенель, жена А.В.Луначарского. О ее вкусах упоминал известный поэт и мемуарист Владислав Ходасевич, автор книги «Белый коридор. Из кремлевских воспоминаний». А известный испанский журналист 20-х годов Курцио Малапарте описал Наталью Розенель в своей книге с шокирующим для тех лет названием «Бал в Кремле».
Потрясающие туалеты Ламанова создала для несравненной Веры Карахан (Дженеевой), супруги видного советского дипломата. Красота Веры стала препятствием, как это ни странно, для ее актерской карьеры.  Едва Вера  (русская дворянка по рождению) успела сняться в фильме Якова Протазанова «Отец Сергий»(1918), как тут же была замечена высокопоставленным советским чиновником, который буквально потерял из-за нее голову. Заместитель народного комиссара (то есть министра) по иностранным делам Лев Карахан немедленно развелся с супругой и женился на Вере Дженеевой.
С введением НЭПа в 1921 году появились и другие обеспеченные клиентки, например, известная богачка Каверина. 
И в 30-е годы, годы интенсивной работы для театральных постановок МХАТА, Ламанова продолжает оставаться любимым мастером новой элиты, заменившей титулованных особ. Ее искусство востребовано и популярными московскими дамами, актрисами и просто признанными красавицами. Она создает уникальные вечерние туалеты для актрисы МХАТа Марии Андреевой (гражданской жены пролетарского писателя Максима Горького), для балерины Марины Семеновой (поклонником ее таланта был Иосиф Сталин), для певицы Зары Долухановой.
Постоянной заказчицей и поклонницей Надежды Петровны была и Лиля Брик, любительница всего нового и «левого». Сохранилась изготовленная для нее шляпка – кичка. Она сотрудничала с Ламановой и как модель. 
Лиля часто наезжала в Париж, где жила ее сестра Эльза. В 1924 году она повезла в Париж два десятка ламановских платьев и вместе со своей сестрой Эльзой Триоле продемонстрировала их на специальных показах в редакции газеты «Ce Soir» («Этим вечером»). По другим сведениям, это произошло во время проведения Всемирной парижской выставки 1925 года, на которой коллекция платьев Ламановой была отмечена специальным призом. Стиль "a la russe" в те годы стал чрезвычайно моден в Европе.
Наряды от Ламановой предпочитает Елена Сергеевна Булгакова, которая так же, как и Лиля Брик, славилась необычайной взыскательностью к своему внешнему облику. (Можно вспомнить, что Михаил Булгаков в 30-е годы числится в штате МХАТа, а родная сестра Елены Сергеевны служит там же секретарем).
Еще одна необычная заказчица, которую все называли просто Тимоша – женщина загадочной судьбы, жена Максима Пешкова, сына «великого пролетарского писателя». Максим неожиданно скончался в расцвете лет, а про Тимошу (Надежду Пешкову) ходили фантастические слухи о ее связях со своим свекром и даже со всемогущим Генрихом Ягодой, главой ОГПУ. Да кого ей только не приписывали! Ее руки добивался Алексей Толстой, когда задумал развестись с прежней женой, Натальей Крандиевской. Можно назвать ее и «черной вдовой», поскольку оба ее последующих мужа были арестованы и расстреляны в конце 30-х годов. (Месть Ягоды?). На портрете работы знаменитого Павла Корина(1940) мы видим ее в черном вечернем платье. Может быть, от Ламановой? Не будем забывать, что и сама Надежда Пешкова была талантливой художницей, ученицей того же Павла Корина.
 
В 20-е годы у Ламановой появилась подруга, близкая ей по духу, по творческой насыщенности жизни, по размаху замыслов и достижений. Вера Мухина, автор знаменитой скульптурной группы «Рабочий и колхозница» очень дорожила этими отношениями: « "Я с ней дружу больше, чем с кем-либо. Часами могла беседовать с нею, сама — на стуле, Надежда Петровна в качалке, шутка ли — старше на двадцать восемь лет, а не ощущается разницы. Умная, легкая на подъем, а сколько вкуса, такта, обаяния!" – писала Вера Игнатьевна. Платья, в которых она разгуливала по своей даче, были «сформированы» Ламановой, но совершенно в другом стиле, который можно назвать авангардистским.

Поразительно выглядят модели Ламановой, демонстрируемые актрисой Александрой Хохловой, также заказчицей великой портнихи. Хохлова, исполнительница эксцентрических ролей, сумела выявить экстравагантность этих моделей. Интересный пример того соответствия костюма и личности, которого добивалась Ламанова. У Хохловой получились острохарактерные образы, она сумела подчеркнуть динамизм моделей: Ламанова уделяла много внимания этому качеству. Она считала, что отсутствие контрастности, а значит и динамики, делает женскую фигуру сухой, монотонной по силуэту… (Можно представить, какой ужас вызвала бы у Натальи Петровны современная манера носить одноцветные монотонные брючные костюмы).
 
Александра Хохлова -  еще одно воплощение удивительного перекрестка (или метаморфозы) времен. Хохлова – внучка купца и коллекционера Павла Третьякова, (создателя всемирно известной художественной галереи) по материнской линии. Она дочь Сергея Сергеевича Боткина, значит, выдающийся врач-терапевт Сергей Петрович Боткин (кому не известна историческая Боткинская больница в Петербурге!) приходился ей дедом по отцовской линии. А Евгений Сергеевич Боткин, лейб-медик Николая II, погибший вместе с ним в 1918 году, ее родной дядя. Александра вышла замуж за известного кинорежиссера и теоретика кино Льва Кулешова, преподавала во ВГИКе, написала книги о принципах режиссуры Л.Кулешова.
Что ж, как говорил Жорж Сименон: «Разве не любопытно порой наблюдать, как события (добавим от себя - и людские судьбы) цепляясь одно за другое, разворачиваются во времени и образуют некий узор, причудливую арабеску?»


Иллюстрация: Александра Хохлова демонстрирует платье Ламановой.