Черная портьера

Макар Максимович Донской.
РУССКАЯ ГОТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.
Эра мистического реализма и сентиментализма.
ЧЕРНАЯ ПОРТЬЕРА.
Рассказ.




ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Чиновник Муравьев — пассажир.
Муравьедов — убийца.
Адвокат Чемер — дьявол.
Проводница — кондуктор вагона.
Жандармы — полицейские чины железной дороги.
Сыщики — следователи сыскной полиции.




События происходят на Николаевской железной дороге, в 1914 году.




Что я делаю, теперь ты не знаешь,
а уразумеешь после.
/Книга Иоанна/


— Наступил уже 1914-й год, все летит в дань прогрессу, идет война, а поезд тащится по железной дороге, словно телега! На ходу чухает, стучит и скрипит, будто, и впрямь рельсы густо салом намазаны. Большинство экспериментаторов, пользующихся новейшим транспортом, разумеется, полагают, по стуку колес, что ход у поезда мерный, слегка убаюкивающий крох-детей. А вот мне, пассажиру двенадцатого купе, сие покачивание, ленивое и спокойное, видится аллегорией бытия.
   
Господин в бежевом клетчатом кепи, немного гримасничает, и хладнокровно кривит физиономию, обрамленную белой, коротко стриженной бородкой. В профиль он напоминает депутата земского собрания, алчущего пафосной речи. Уныло наблюдая за незанятым соседним койка-местом, наделенный благородным челом передвижник, досадно бормочет:
   
— Неужели в одиночку буду коротать все версты? А потом сделаюсь ни жив, ни мертв?
   
Ему приходит каламбур:
   
— Сначала жив… Потом мертв… И всему виною возвеличенная до диковинки прелесть железной телеги!
   
Франт аккуратно выглядывает в коридор, озирается на тамбур, и почесывая затылок, с изумлением осматривает снаружи своей двери нарядный медный номер, изображающий, не весть кем проставленное двадцать первое число:
   
— Может это розыгрыш?!!! Надо перевесить! Переставить цифры! Ведь купе же двенадцатое. Поменять, стало быть, двойку с единицей местами!
   
Белобородый путник кисло смотрит в пустой коридор, и решает никому не диктовать своей воли.
   
— Главное, не ссориться! — пыхтит он.
   
Выглядит пассажир свежо. Одежда его свободна, и это главное отличие путешествующего господина, если не считать живота, похожего на резиновый шар. Он одет в элегантный коричневый френчик, розовую рубашку и модные палевые брюки. Лодыжки его стиснуты ремнями высоких кожаных желтых ботинков.
   
— У вас не занято? — беспечно улыбаясь интересуется у него, заглянувшая в проем лысая, блестящая голова.
   
— Вы знаете, билеты продавал не я, — с достоинством отвечает пассажир. Он чувствует постоянную уверенность, преодолевая расстояние до цели в современно отделанном, безопасном поезде. Ничего и никого не опасается он, оплативши свой путь в красивом купе, этот чуждый сомнений в существовании даже и тени риска, или ущерба для своего багажа, кошелька и жизни, вальяжный дворянин и солидный чиновник.
   
— Так я присяду возле вашего столика? Полюбоваться видами?
   
— Это место не занято. По крайней мере, я не слышал, чтобы его кто-либо бронировал. Мне не скоро сходить. Располагайтесь! Два джентльмена, мило, бесспорно, найдут о чем поговорить! Скукотища, — добавил он, вытирая шею, — еще более отвратительна, чем духота.
   
— Благодарю вас, — отвечает попутчик и располагается напротив. Через мгновение он достает из кармана дорожного пиджака фотокарточку и начинает ее рассматривать.
   
— О, простите мою бесцеремонность, — восклицает мужчина в клетчатом кепи, занимающий по праву свое место в купе. — Кто это? — по его лицу бегают тени, а глаза становятся жадными от интереса.
   
— А что бы вы сказали об этом человеке? — отвечает тот, скромно протягивая своему соседу фотографию, наклеенную на картонную основу.
   
— О, разгадывание, — это мой конек! Я большой любитель понаблюдать за лицами, поугадывать их настроение. Порою верно удается открыть причину смущения или страсти! Глубины моря видит ныряльщик, а в нем прячутся бесчисленные гады! У каждого встречается хмурь, тягота, мрак… Стоит только присмотреться и заметишь то, что уже встречалось прежде… Нет праведника, нет ни одного! Все людишки — персонажи одной пьесы, под названием жизнь! — заулыбался он, многозначительно метнув в собеседника очередною репликой. — Черная портьера! Нужно только знать, как заглянуть за нее!!! Скажу вам, милейший, перипетии людских судеб заставили меня, поневоле, стать психологом.
   
Пассажир выражался весьма гордо, двигался забавно, точно рожденный в богатстве молодой сноб. Он взял карточку, одел на нос пенсне, и серьезно произнес:
   
— На фото я вижу брюнета, с пышною шевелюрой. Скорее дворянина… Впрочем, как и у мещан, не заметно в нем ни щедрости ни удальства. Кажется, ваш знакомый печален. Согбен под тяжестью утраты, возможно пережил потерю близкого, должно быть, брата. Смотрится опущенным, что бывает у тех, кто сосложился с внутреннею скорбью.
   
Депутат взглянул на владельца снимка:
   
— Я прав? Скажите?! Мне всегда дается угадать, знаете ли… Теперь вы! Откройте секрет. Кем доводится вам, лицо, запечатленное на фотокарточке???
   
Психолога ждало разочарование. К удивлению любителя заглядывать в чужое исподнее, этакого разоблачителя срама и стыда, незнакомец вздохнул, убирая карточку за атласный жилет, и молча поднявшись, вышел…
   
Чиновник занервничал:
   
— Что такое? Я ведь, наверняка провел исчерпывающий анализ. Ошибки быть не могло!!! — он сорвал кепи, и бросил головной убор рядом с собой. Затем достал флягу с коньяком и сделал несколько глотков. Руки путника задрожали. Он никак не мог справиться с резьбою, чтобы завинтить крышку.
   
В этот момент в открытую дверь купе вошел тот самый человек, запечатленный на фотокарточке, только что подвергнутый внимательному разбору и тщательной оценке скучающего пассажира…
   
— Моя фамилия Муравьедов, — произнес он, сняв с головы цилиндр,  положив трость и перчатки на купейный столик.
   
Замечательно подействовало простое приветствие на угадывателя лиц! Пассажир немедленно впал в ступор. Нервы его сделались точно тросы, держащие корабль у пирса, при погрузке парохода. Минуту хозяин купе не шевелился. Наконец, он разомкнул уста, и сдавленно заговорил:
   
— Признайтесь, это розыгрыш?
   
— Нисколько.
   
— Сначала цифры, а теперь вы... Печальная, глупая шутка?
   
— Нет.
   
— Я не желаю ехать с вами в одном купе!
   
— Почему же? Объяснитесь!
   
— Не желаю и все!
   
— В чем причина? Мне следует знать…
   
— Не желаю слышать вас! Идите к черту! О, как бы вас не прислал дьявол!?
   
Вошедший быстро поднялся, пытаясь закрыть дверь отделения изнутри, однако белобородый тут же взвился:
   
— Не сметь!
   
— Да, что с вами такое?
   
— Вы мне отвратительны! Я не желаю вас видеть!
   
— Как же?!! Смеете вы так себя вести?!!

   
* * *

   
Поезд мерно покачивался. Приближалась станция. В уютном вагоне трепыхались фирменные занавески. Дрожали ложечки в чайных стаканах. В коридоре, всегда полном публики, любящей прильнуть к холодным стеклам, воцарилась мертвящая, напряженная тишина…
   
— Убийство! — послышался крик проводницы. — Зарезали!!! Убили!
   
Мгновенно появились жандармы.
   
В новеньком купе с перепутанным номером блюстители порядка, а затем присоединившиеся к ним сыщики, возвращающиеся из Москвы, обнаружили и осмотрели тело дворянина Муравьева, заколотого кинжалом в сердце.
   
— Как вы сказали, фамилия убитого? — воскликнул лысый печальник, адвокатской внешности, проходивший мимо полицейских.
   
— Муравьев!
   
— Удивительно! Почти как у моего подзащитного!
   
— А как зовут вашего клиента? — отвлекся от работы следователь.
   
— Муравьедов! — закашлялся Чемер. — И он, кажется, садился в этот поезд.

— Интересно взглянуть на то как встретились бы Муравьев и Муравьедов... — сыронизировал один из сыскных.

— Думается мне, Муравьедов непременул Муравьева скорее сожрать... — спокойно заключил следователь, переводя взгляд с трупа убитого на адвоката. Еще несколько человек разогнули спины, удивленно поднявши брови. Предчувствуя разгадку происшествия, пристально уставились они на застывшего в дверном проеме Чемера. Тотчас глаза ищеек заблестели в ожидании успеха. Не сговариваясь, приготовились агенты сыскной полиции немедленно задержать адвоката, дабы разыскать Муравьедова.

Однако им не удалось сделать и шага, как на место света заступила тьма.

В поезде вмиг стало зловеще мрачно и темно, будто упал сверху занавес, или распустилась за окнами глухая, черная портьера. Железная телега проходила через тоннель. Сначала ноги, а затем вся фигура Чемера обратилась перед испуганными сыщиками в грязный, зловонный дым...

— Отодвиньте форточку! — закричал старший следователь, схватившись за нос.


М.Донской, 2024