Повесть. часть 3. Расскажи мне про Озерки

               
                Дяденька, не убивай!

Кроме моего деда в Озерках были раскулачены еще несколько семей. Из всех раскулаченных была выселена,- только семья Адровых.
Во времена моего детства и юности фамилия Адровых и их высылка приобрели характер некой легенды, которая всегда упоминалась, если заходил разговор о несправедливости колхозного строя.
Адровы,- большая трудолюбивая семья. Они имели мельницу, которую поставили собственными руками,- жернова, приводились в движение от дизеля. Движок обслуживали сами.
Адровы, как впрочем, и все остальные раскулаченные, работников не имели. Авторитетом они в селе пользовались большим: за трудолюбие, умелость и честность.
Вполне естественно: тогдашние власти понимали: раскулачить эту семью,- значит, сломить сопротивление остальных мужиков, не желавших идти в колхоз.
Зачем нужно было высылать? Здесь тоже был свой нехитрый резон,- высылкой запугать остальных.
Как часто бывает: легенда, и жизнь настолько переплетаются, что могут существовать рядом, и не подозревая об этом. Так и в этом случае...
Нашими соседями напротив, что жили на «красном» порядке, была семья Володиных.
Володиных было пятеро: дядя Коля, тетя Дуся и три их сына. Самый младший,- Павлушка,- мой закадычный друг детства, раннего детства. Отец Павлика работал механиком на МТС, которая находилась в соседнем селе, мать вела хозяйство и шила деревенским бабам платья и кофты.
Тетя Дуся была младшей дочерью того самого старика Адрова, семью которого выслали из села. Ей в те страшные времена шел двенадцатый год.
Вот кратко её рассказ, который она мне передала много- много позже...
- Лет двенадцать мне было, когда стали раскулачивать нас. Отец говорил,- возьмите мельницу, если она вам нужна, но оставьте меня на ней работать, а мельница пускай будет колхозная.
А мы боялись, по ночам - прятались. Я ночевала у своей тетки.
Наконец, наступила та ночь,- страшная для нашей семьи.
Раскулачивать и увозить пришли ночью, опасались, что днем мужики не дадут. За мной к тетке пришла мать: «Пойдем, дочка,- велят, чтоб все были».
Пришли,- мать вещи стала собирать. Всех- то вещей по два пуда на человека разрешили взять. Мать по избе мечется,- остальные вещи убирает, складывает; думает,- как будто когда-нибудь вернемся. Как будто,- не навсегда уезжаем.
А я боюсь, дрожу, думаю, что нас убивать будут,- слухи уже разные ходили. Мужики,- все незнакомые,- из района, хмурые.
Посадили нас на подводу. Выехали из села на луга. Ночь лунная,- светло. Вдруг один из мужиков встает с телеги, в сторону отошел и,- наган вынул. Я как затрясусь, заплачу: «Дяденька, не убивай!». Он подошел ко мне, стал успокаивать. Говорил,- просто хотел наган разрядить.
Так всю дорогу до райцентра со мной ехал, уговаривал меня, чтоб я не боялась. Видимо ему самому было стыдно, неловко за участие в таком деле.
В райцентре погрузили нас в вагоны-телятники,- и поехали мы на север...
Привезли нас в леспромхоз, в Архангельской области. Оказалось, что таких, как нас,- много. Веселее стало,- не одни мы горе мыкаем.
Мужики все мастеровые, толковые. Такой поселок за короткое время построили,- даже тротуары деревянные сделали.
Отец на мельницу в соседний поселок поступил, опять мельником стал. Там тоже очень уважали его люди.
Два старших брата по радио и электричеству стали работать. Все при деле оказались. Я ученицей в пошивочную мастерскую пошла,- там и шить выучилась.
Раскопали мы за домом участок земли, камни убрали. Посадили картошку, лук, морковь, капусту.
Местные жители говорили: «Что вы делаете, у нас сроду этим делом никто не занимался,- климат не тот».
Мы все равно,- посадили. Все уродилось. После нас в этом поселке огороды стали разрабатывать и овощи сажать. Вот как было...
Мы только там свет увидели. Дома, в хозяйстве, чего мы знали? Работа, да работа,- от зари до зари. Но все равно,- жизнь, конечно, нарушилась.
Перед войной,- разрешили детям выселенных уезжать. Я и уехала обратно, в Озерки. У тетки жила,- шитьем занималась.
А тут - война! Отец с матерью после войны, когда им разрешили,- вернулись. Только не в Озерки. В городе поселились,- рядом. Дом купили, там до конца жизни и жили…
Я всегда задавал себе вопрос,- что же было главное в коллективизации?
Стремление всех уравнять, то есть,- лишить свободы или поживиться чужим добром,- использовать его на благо других?
Как-то раз я спросил бабушку Веру:
- Что же стало с вашей мельницей, с мельницей Адровых? - равнодушно заметила.
- А так,- сразу поломались, а уделать никто не смог,- и больше об этом никогда не поминала...