Первые взрослые слезы. продолжение повести

                Первые взрослые слезы.

В нашей озерской восьмилетней школе не было постоянного учителя английского языка. Этих учителей и в других школах не было.
Я перешел в пятый класс, и нам должны были преподавать английский.
И,- наконец,- счастье! Приезжает и поселяется на квартире у бабушки моего соседа-друга,- Мишки,- молоденькая учительница английского языка.
Учебник английского для пятого класса у меня был. Я так мечтал научиться читать и даже разговаривать на другом языке.
Но эту мечту не разделяли мои одноклассники. На первых же уроках шум стоял невообразимый. Учительница этот шум определила одним, непонятным нам словом – кошмар. За это сразу получила прозвище – «Кошмара».
Вскоре она нашла выход,- чудесный выход! Как ей удалось уговорить директора или она это сделала на свой страх и риск,- это до сего,- тайна.
Марина Ивановна, (так звали учительницу) выросла в образованной семье, да еще в областном городе.
Она привезла с собой несколько книг дореволюционного издания, в которых занимательно описывались - замки, привидения и прочие «ужасы», что запрещалось в советской школе.
Учительница начала читать нам рассказы из этой книги. В классе устанавливалась гробовая тишина.
Но,- было условие: читаю пятнадцать минут, а тридцать минут,- занимаемся, если будете шуметь во время занятий,- читка прекратиться.
Я, конечно, слушал эти «ужасы», но ничего из этих рассказов не запомнил.
Но тридцать минут занятий, в тишине и при прекрасном объяснении,- это было для меня блаженство.
Через короткое время я уже самостоятельно читал небольшие предложения учебника. Обучение шло у меня быстро,- детский мозг схватывал все на лету.
Так продолжалось три месяца. Через три месяца у моей учительницы кончилась студенческая практика. Я долго не мог понять,- почему Марина Ивановна должна уехать?
В день отъезда её высыпала провожать вся наша сельская школа.
Марина уходила большими шагами, чуть не бежала,- её душили слезы.
Я бежал за своей учительницей - и плакал... слезы заливали мое лицо, но мне не было стыдно. Мне казалось, что я теряю что- то невозвратное и так было обидно- горько...