Моль - глава 14

(Youth In Bloom - Crescent Waves)

Он не заходил в свою комнату не один год, и где-то скреблась надежда, что вот, сейчас ключ застрянет и не придется открывать дверь, но нет – замок был будто новый, будто кто-то его заботливо смазывал не один раз перед сегодняшним днем.
Под слоем пыли лежали вещи, пластинки, журналы, ссохшиеся окурки в пепельнице и на полу, бутылки, клочья бумаг, прилипшие к пятнам. Из мебели была лишь кровать. Необыкновенно яркий лунный свет падал сегодня на землю, лился в окно, освещая Рокси с ног до головы, стоящую посередине в очередной рубашке, как она уже привыкла ходить по дому.
- Ну, и бардак… и мрачно как тут, - замечает она, осторожно ступая босыми ногами.
- Выключатель на стене.
- Нет… не нужно. Твои? – указала она пальцем на пару картин, стоявших в углу.
- Да, взгляни, если хочешь… - Адам и сам озирался здесь, как пришелец, как чужой. Заглядывал ли он сюда, вообще, после той многолетней отлучки. Вот в стенном шкафу висит его старая куртка. Она сопровождала его те годы странствий… значит всё-таки заходил. И сколько их было этих лет? – Знаешь… я никогда особенно не был сильным или даже ловким, но часто побеждал в драках.
- К чему ты это сейчас?
- Воспоминания нахлынули. Я просто позволял себе то, что не позволяли многие другие. И знал, как и куда ударить больнее. К тому же часто в ярости человек боли чувствует значительно меньше…
- Особенно, если в нем бес… - закончила она и тут же осеклась. – Прости. Само сорвалось.
- Да за что прощать? Это же правда.
- Тяжелые они чувства вызывают… я, конечно, мало в этом понимаю. Что еще есть?
- Думаю, остальное не легче будет… - он достает из-под кровати чемодан, набитый рисунками и старыми фото.
- Ничего себе! – Роксана схватила первую попавшуюся охапку листов, садясь на край кровати. – Это всё каких лет?
- Разных. Эти примерно лет двенадцать -шестнадцать мне было… точно сказать не могу.
- Здорово рисовал для такого возраста. Хотя и дико несколько это всё…
- Видишь? - пояснил он. - Женские тела образуют череп… розы вот, вороны.
- Да вижу.
- Дико?      
- Ну, женщинами ты рано стал интересоваться, как видно.
- Не то, чтоб очень рано, как по мне… есть более ранние рисунки, но они тяжелее.
- Эти?
- Да.
Она молча смотрит на меняющиеся картинки. Человеческий торс с растущим из шеи деревом со множеством дупл, из которых торчат глаза. Чей-то портрет с дебильным отсутствующим взглядом и непропорционально большими зубами.
- Это акварель, - тихо сказал Адам, но она будто не слышала.
На другом листке – собака похожая на тяни-толкая, рвущая сама себя на куски. Пылающий город, над которым мечутся мотыльки… мотыльки, вообще, были неизменной деталью каждого рисунка, хотя бы несколько маленьких белёсых насекомых зачем-то были будто специально запрятаны где-нибудь в уголке или еще какой-то незаметной части рисунка.
- Ну, как?.. Ты бы тоже закрыла меня в дурку.
- Ужасно, - вздохнула Рокси, опуская содержимое в чемодан. – Этим вот и была забита твоя детская голова? Господи…
- Рисовал – становилось легче. Но в психушке мне не позволяли.
- Зачем хранить всё это? Ну, фото, конечно… - она взяла старую карточку, с которой глядит взъерошенный мальчик с бешеными глазами и едва затянувшимися ранами, действительно обезображивающими лицо; другое фото – ребенок апатичен и в полулежащем состоянии… Рокси передернуло. – Прошу… Убери это. Я не хочу больше смотреть… 
- Понимаю… это мне потом еще благо сделали операцию, после чего лицо стало поприличнее выглядеть. Сначала и правда кошмар был… я и сам забыл, какое оно было, - тихо сказал он, гладя её по спине. Роксана сидела молча, обхватив себя руками. – Закрой. Задвинь обратно и всё…
- Что, жутко?
- Да. Я и правда не знаю... не могу представить, как тебе было… и эта комната.
- Комната, как комната.
Она откинулась на спину, уставившись в потолок, Адам ляг рядом на бок, рассматривая черты её профиля. Он как бы невзначай провел пальцем по её подбородку, шее, груди…
- Одно знаю точно… я не стал бы рисовать тебя искаженной – рисовал бы, как есть.
- Мне понравилось, как ты ответил ему сегодня… - говорила негромко Роксана, глядя серьезно, сквозь полумрак. - Что я тебе не дочь.
Она повернулась к нему лицо, Адам внезапно присосался к её губам и она отозвалась, обхватив его голову руками, не замечая сама, как оказывается придавленной тяжестью его тела. Поцелуи покрывали её лицо и шею, пальцы уверенно легли на грудь.
- Адам… - тяжело дышала Роксана. – Адам… постой.
Но он не останавливался. От ветхой рубашки отваливались пуговицы. Адам провел ладонью по внутренней стороне её бедра.
- Не поступай со мной так… пожалуйста. Не становись одним из них, - вдруг попросила она его тихо, но настолько уверенно и твердо, что это отрезвило. Особенно последняя фраза.
Он медленно отступил, вставая с кровати, и на секунду Рокси стало жутко, будто это кто-то чужой перед ней. Зловещий и совсем незнакомый.
Адам стоял молча, проводя по лицу руками, будто приходя в себя после тяжелого сна. Молча взял чемодан и вытащил в коридор:
- Пожалуй, я сожгу всё это дерьмо…

(Threading - Sleva)

- Спасибо, что остановился вчера, - еле слышно говорила Рокси ссохшимися губами, стоя у кухонного окна.
- То ты ходишь по дому почти голая, то…
- Думала, тебя это не беспокоит особо.
- Думай лучше в следующий раз, - Адам сидел за столом, лицом в противоположную сторону, нервно и глубоко втягивая дым, будто мстя кому-то этим, глядя на остывающий чай
- Больше не буду.
- Если это какие-то женские игры, советую тебе их прекратить, как можно скорее.
- Нет никаких игр, успокойся, - серьезно ответила она. – Подумай… кем бы мы были друг другу сейчас, если бы всё вчера случилось.
- Откуда мне знать?
- Ты не боишься что-либо испортить?
- Временами бояться устаешь. Временами просто ни о чем не думаешь… сама знаешь прекрасно, как это бывает.
- Да я и не обвиняю тебя.
- Скажи мне, чего ты хочешь? Чего ты хочешь в целом, в итоге?
- В итоге?.. – переспросила она, садясь напротив, заставляя смотреть ей в глаза. - Для начала я хочу, чтобы у нас наступила новая жизнь. У нас обоих – вместе. Думала, ты тоже этого хочешь.
- Хочу.
- Ощущение, будто ты прячешься от меня, скрываешься.
- Всего лишь ощущения.
- Пусть так. Пусть… - Роксана говорила обрывисто от волнения, - Мы не станем святыми, мы никогда не станем святыми. Я не требую этого… да ничего не требую. Просто, если мы можем не сделать чего-то дурного, то…
- Что дурного? Разве мы не вместе? Или времени прошло еще мало?
- Причем здесь время?! Вместе, да… но я хочу, чтобы всё было по-настоящему!
- А сейчас что, твою мать? Понарошку?!
- Не злись… понимаешь, есть брак…
- То есть, ты хочешь… чтобы я на тебе?..
- Скажем так, если бы ты предложил, то я бы подумала и сказала бы «да».
- Подумала бы?
- Ну… для приличия что ли. Так принято.
- Смешная ты. Ну, если для тебя это важно, хоть сегодня.
- Для тебя-то самого, что важно?! – не выдержала Роксана, вся подавшись вперед, вцепившись в углы стола.
- Просто не вижу смысла. Если люди вместе, как по мне, то вместе и всё. Если нет, то никакие обещания, клятвы, слова ничего не исправят и не удержат никого.
- Вопрос намерения. Хотя бы намерения… вот, что имеет смысл. Для меня имеет. Для Бога имеет… и то, что могло произойти вчера, тоже бы имело. Не сомневайся.
- Наверное, у меня просто не такие доверительные отношения с Богом, как у тебя, – вздохнул Адам. – Ты уже убедилась, что я не здоров. А тут дело не в банальной проблеме с головой, тут всё сложнее…
- Временами мне кажется, что рядом кто-то другой… кто-то третий, чужой.
- О том и речь… ладно, пойдем. Я собирался показать тебе, как обращаться с ружьем.
- Если считаешь нужным.
- Нужно. Очень может пригодиться.
- Думаешь, придется стрелять?
- Вполне вероятно.
- Адам.
- Что?
- Ты думаешь, я буду стрелять в тебя?
- Откуда такая проницательность?
- Спроси, что попроще…
- Но не совсем в меня.
- А в кого?
- В того, кто тебе мерещится время от времени…
- Предположим, я поняла… ты что? В коробку с зонтами дробовик поставил?!
- Ну, да. Это на случай настырных гостей.
- Слов нет.
- И не надо. Пошли на задний двор.

(Youngteam - Fading Into Night)

Они вышли под холодный свет особенно сырого, пасмурного дня. Маленькое ружье без приклада помповой системы перешло в руки Рокси.
- Лёгкое такое… откуда оно у тебя?
- Из глины слепил, - засмеялся он. - Это моё, даже легальное. Долгое время держал под кассой. Нравится? Черное – прям для тебя как будто подбирал.
- Пускал в ход?
- Доводилось. Пытались ограбить разок.
- И что же? Убил?
- Ранил, только ранил и дал уйти… может быть, зря. Короче, видишь, шина висит на веревке?
- Ну, вижу… на ветке.
- Вот по ней давай. Отойди подальше.
Раздался выстрел. Шина подпрыгнула и завращалась, теряя куски резиновой плоти.
- Умница, просто талант, - он стоял рядом, заботливо накинув своё полупальто ей на плечи. – Еще?
Роксана молча повернулась к нему. Мелкая изморось оставляла следы на футболке Адама.
- И не холодно так?
- Нет, не чувствую.
- У тебя лицо горит…
- Занятно. Дерево растет прямо по центру… - он смотрел отстраненно вокруг, будто заворожено. – Только дерево и эта плешивая трава. Зеленеет она вообще, хоть когда…
- Что же?.. Ты будешь лежать продырявленный мной? И кровь будет течь из ран, да?
- Типа того.
- А не жестоко ставить меня перед таким выбором?
- Лучше не делать выбора?
- Иногда – лучше.
- В том-то и дело. Не выстрелишь. Я знаю, - произнес Адам разочарованно, забирая ружье.
- Ты прав.
- Я подумал тут. Может, снимем тебе комнату до момента, пока это не прекратится, чтобы я не знал, где ты… или на это ты тоже не согласна?
- А когда это прекратиться, скажешь, может?.. нет? Вот и я не согласна.
- Но почему?
- Потому что, нет.
- Ну, не дура ли… - плюнул он себе под ноги и уходит в дом.
Рокси вошла следом, глядя, как тот сидит в кресле, прижав руки к губам, будто молясь. Она присела рядом на корточки.
- Это не выход, поверь мне.
- Тебе когда-нибудь казалось, что твои мысли и чувства на самом деле не твои, а будто чьи-то еще?
- Не задумывалась как-то…
- Говоришь, лицо горит?
- Ну, да. Хотя и не выглядишь больным…
- Прилягу я лучше.
- Видишь, как тебя одного тут оставить?!
- А что толку сидеть рядом?
- Неужели совсем нет?
- Не знаю… поговори со мной. Мне страшно почему-то…
- Почему?
- Не знаю, просто чувствую страх. Чувствую, что могу заснуть вдруг. Но нельзя…
- А в детстве? В детстве было не так?
- Я… я не помню, слушай, - отвечал Адам, ложась на диван, складывая руки на груди. – Неконтролируемый гнев… я выходил из себя, иногда это сопровождалось провалами в памяти, а иногда случалось, я что-то делал непроизвольно. Вроде лунатизма, понимаешь? Не знаю, как это описать. Да и зачем?.. Это было давно на самом деле, потом почти сошло на нет, я не знаю… ремиссия это или что-то еще.
- В бесновании бывают ремиссии?
- Не знаю… может быть, все мы несколько одержимы.
- И правда, - согласилась Рокси, садясь у изголовья, кладя холодную ладонь на его сцепленные руки. – У кого из людей не было такого, чтоб он совершал что-то и, вспоминая позже, ему казалось, что действовал, будто не он… ты ведь об этом спрашивал?
- Да… только если это растягивается на более долгое время.
- Ужас.
- До чего же уродливый дом… так и чувствую запах старости. Недавно так хотелось выволочь всю мебель из него и отвезти к какой-нибудь поганой-поганой яме, - его голос звучит всё глуше.
- Не переживай. Мы уедем, - успокаивала она, чувствуя по рукам, что жар становится лишь сильнее. – Слушай… с этим надо что-то делать! Это же ненормально в конце концов…
- Завтра. Надо ехать уже завтра.
- Когда скажешь. Тебе хуже?
- Слабость какая-то…
- А если ты умрешь, что тогда?!
- Успокойся… ты удивилась, что я хотел, чтоб ты была готова по мне стрелять?
- Не знаю… я не знаю, чему удивляться.
- Так часто… нам приходится защищаться от тех, кто, вроде, охотнее всех нас готов защищать… грустная ирония, грустная…

(A Perfect Circle – Pet)

В какой-то момент Адам провалился в сон. Сон столь глубокий, что казалось, будто и правда он умер. Желание уйти из комнаты мешалось с беспомощным детским страхом. Каким-то единым усилием Рокси заставила себя перебраться на кухню. Помещение, где лежал Адам напоминало сейчас склеп и, казалось, могильный дух наполнял его.
Она опустилась на стул, искренне радуясь, что под рукой есть сигареты. Хотелось только курить, хотя время от этого не стало бы лететь быстрее. Она вдыхала, глядя на ползущую вверх серую змейку дыма. За окном никакого движения воздуха, тихо так, что слышно шипение сгорающей бумаги при каждой затяжке.
Возвращалось то хорошо знакомое, пусть и несколько забытое за эти дни чувство безнадеги. Снова вспомнился, не пойми с чего, тот проклятый бар, где она танцевала у шеста. Те вечера проносились сейчас перед её глазами, возвращая ощущение горечи. Словно, кто-то прокручивал перед глазами слайды и заставлял смотреть. Она помнила музыку тех вечеров, все треки, что выбирала когда-то сама и, кажется, что кто-то насвистывает одну из них совсем рядом с ней. Кажется, но не верится до того самого момента, пока на кухню не вошел человек в старой кожаной куртке Адама. Он и сам точь-в-точь похож на него, он сел напротив, и что-то древнее и невероятно свирепое исходило от него. Ей не хотелось верить, что это и правда может быть Адам.
- Перестань… - просила Роксана. – Я не переношу эту песню… Их все, до единой. Да как… как ты мог узнать?!
- Я знаю… всё знаю… - произнес Адам как-то утробно, прервав свист, облизывая губы почти по-звериному. – Это ты… ты перестань звать Его.
Она ловила себя на том, что её мысли и правда сплелись в некое подобие молитвы, что заставляет вцепиться в них еще сильнее. Понимая, что отпусти она их, и будет растерзана. Руки страшного человека медленно вращают бритву, то открывая, то закрывая.
- Адам… это ведь не ты. Ты никогда бы не тронул меня…
- Перстань Его звать, говорю… я же слышу…
- Тебя пугает это?.. – спросила она, будто набравшись смелости. – Да? Ведь вижу, что пугает…
Он сорвался с места, готовясь, бросится вперед, но осекся от боли. Кровь капала на поверхность стола. Рана небрежно пересекающая фалангу кровоточила.
- …Сыне Божий, помилуй нас. Господи, Иисусе Христе… - произносила Рокси уже вслух, стоя, прижавшись к кухонному шкафу.
И внезапно глаза Адама встретидись с Ним. С небольшой, по виду старинной, иконы в углу под самым потолком на него смотрел Спаситель. Глаза Бога наполнены и любовью, и строгостью, и какой-то тихой печалью. Эти глаза отрезвляют моментально, и будто всё вокруг заполняется этим образом.
Адам стоял словно ребенок, разбуженный внезапно и не успевший понять, что вокруг происходит. Обвел глазами кухню, рану на руке и бритву в крови, остановив взгляд на еле живой от страха Роксане, которая до сих пор не переставала шептать слова молитвы, но была цела… кровь на бритве – его собственная.
Он сдавленно проглотил слюну и с удивленным отвращением стащил с себя черную куртку, которую не одевал давным-давно, не понятно зачем, вытащенную из его захламленной комнаты сейчас.