На прививку третий класс продолжение повести

 
                « На прививку третий класс…»


… И так легки былые годы
Как будто лебеди вдали…

Н. Рубцов.


В этом рассказе я хочу поведать о наших школьных буднях. Нет, не об уроках, хотя будет один или два случая, связанные с занятиями.
Дело в том, что череда уроков сливается в одну линию, как дни в армии и похожи один на другой.
Только когда закончится вся эта привычная и, якобы, однообразная школьная жизнь, начинаешь осознавать, чем же была для тебя школа с её уроками, переменами, школьными звонками…
Уже, - понимаешь, что это были не унылые и надоедливые школьные будни, а – праздник твой! праздник твоего детства, ранней юности, который никогда не вернешь, - не получиться…
Нет, многие пытаются… Еще несколько лет ты мечтаешь о встрече с одноклассниками, даже организуются такие встречи, но…
Праздника все равно уже не получается. Почему? А детство и юность даются человеку один раз. Поэтому, не случайно великий Пушкин писал: «Блажен, кто смолоду был молод…».
Хотя, встреча с одноклассником, даже случайная, - всегда приятна: есть что вспомнить, есть о чем поговорить…
О чем мечтает школьник? Конечно – о каникулах! А уж когда на отрывном календаре начинают мелькать майские числа, ожидание достигает своего апогея.
И учителя это понимают, по крайней мере, в наше время – понимали. Начинаются разные экскурсии…
А куда можно пойти в Озерках на экскурсию? Конечно, - в лес. Первый такой большой поход, в котором принимает участие вся школа, - это поход в Подсосенки: там жечь пионерский костер и отмечать день рождения советской пионерии.
Я до сих пор не знаю, почему это место, где мы жгли пионерский костер, назывался – Подсосенки. В то время никаких сосен не было и в помине.
Я как-то спросил свою бабку об этом, но она пробормотала что-то невразумительное, что, мол, раньше тут сосны росли, а спросить знатока всех местных топонимов, не сумел или забыл.
А такой знаток был в Озерках - Иван Трофимович Шутилин. Он работал радистом на линиях связи и являлся местным изобретателем, - подробно пишу о нем в романе, но когда имел возможность близко общаться с ним, не совсем догадывался, какой кладезь премудрости он носил в себе. После – догадался, но…
Все, кто родился, жил и живет в Озерках, знают, где находятся Подсосенки. Это довольно далеко от села, по дороге, - это километра четыре. Но дело ни в километрах.
День рождения пионерской организации – 19 мая. А это означает, что совсем недавно сошла полая вода. Разливы Суры случались каждый год, и я не помню года, когда бы к селу не подходила вода, заливая лес и луга.
Да не только к селу: вода затопляла часть улиц, особенно те, что были почти в самой пойме реки: Заголиху, Покровку и даже Заручей ( напишу для памяти: была еще улица – Митенка, которая тянулась вдоль правого берега Ручья, вернее даже не улица, - порядок изб, начинаясь справа от дороги, что вела в Наваты: её не заливало водой).
Мне мама рассказывала, что один год, еще до войны, полая вода стояла так долго и согрелась на солнце, и мужики ловили бреднями рыбу в проулках.
Я хочу сказать, что путь, который приходилось преодолевать нашей пионерской дружине, идя в Подсосенки, - не легкая прогулка: туда первоклассников и второклассников не брали.
Идти приходилось по непросохшим лугам, переходя ручей, идти до конца Озера - которое только что вошло в берега - пробраться через топкую вершину, подняться на
противоположный высокий берег и берегом дойти до леса, в котором было еще сыровато.
Везде половодье оставило целые кучи хвороста. Из этого хвороста складывали громадный костер.
Конечно, вид у нас был довольно живописный. Двигались классами, то есть - пионерскими отрядами. Несли большое свернутое знамя пионерской дружины, пионерский барабан и горн. Одеты по-праздничному, - в красных пионерских галстуках.
По приходу, собирали хворост, строились по отрядам, начиналась торжественная линейка.
Каждый председатель совета отряда, отдавал рапорт председателю совета дружины, который стоял у развернутого красного знамени с изображением Ленина, а тот, в свою очередь, отдавал рапорт старшей пионервожатой.
Трубил горн, сыпалась барабанная дробь, отряды отчитывались: сколько сделали добрых дел, как учатся, о сборе золы, металлолома, макулатуры…
Меня, вся эта ритуальная часть, почему-то никогда не вдохновляла: ребята с нетерпением ждали, когда зажгут костер.
Как обычно, костер сразу не разгорался: хворост был сырой, сухой растопки взяли мало, а бересты не было.
На нашей стороне Суры, березы почему-то не росли, все озерские парились дубовыми вениками, - не знаю, как сейчас.
Наконец, пламя костра взвивалось высоко. Некоторое время все заворожено смотрели на костер, потом участники школьного хора начинали петь пионерские песни.
И тут до нашего сознания доходила истина, - ура! скоро каникулы! Но все это ликование происходило в душе, только в невольной улыбке растягивался рот, и громче лилась песня:

Взвейтесь кострами, Синие ночи!
Мы, пионеры – Дети рабочих,
Близится время светлых годов,
Клич пионера: «Всегда будь готов!»

После песен хотелось кушать. Нас предупреждали, чтобы взяли с собой какой нибудь еды, но мальчишки никакой еды не брали, немного едой делились девочки.
Обратный путь был уже не такой радостный. Наша школа растягивалась на все луга и мы – голодные еле брели, но все же это было предчувствие мальчишечьей свободы.
Сладкое дыхание летних каникул кружило нам головы. А дорогу в лес, на озеро, на Суру мы знали без учителей…
Все проходит в этой жизни, проходят и каникулы.
К середине августа, мы все чаще собирались на школьном участке, который был обсажен молодыми тополями и огорожен штакетником. Там были сооружены спортивные снаряды, вернее – снаряд.
Вкопаны два высоких столба, которые соединялись длинной и толстой перекладиной.
Рядом со столбом была устроена вертикальная лестница, по которой можно было подняться и спуститься вниз по толстому канату, прикрепленному к перекладине.
Далее – пологая лестница, по которой тоже можно взобраться наверх и спуститься по совершенно гладкой жерди.
Можно было попытаться влезть вверх по канату или по жерди: мы каждый вечер сходились к этому снаряду и резвились вволю.
Рядом – волейбольная площадка, на которой шли жаркие схватки молодежи постарше. Мы, иногда, оставляли свои занятия и «болели» за какую либо команду.
В восемь часов вечера начинался фильм для взрослых, волейбольные баталии заканчивались и мы расходились по домам, уже в сумерках.
В конце августа, особенно когда шел дождь, и почему-то становилось скучно, мелькала мысль: « А ведь близко первое сентября, хоть бы в школу скорее…».
Потом опять – уроки. И где-то, уже в самую позднюю осень у школьников младших классов начинались… прививки.
Сейчас это обычная процедура и никто, даже маленькие дети, уколов не бояться. Но совсем не так было у нас…
Как только узнавали, что сегодня будут прививки, класс угрюмо погружался в мрачную думу.
Коля Шалеев мне шептал: « Дурак я - сегодня в школу пришел, если бы знал…»
На прививку надо было идти в медпункт.
Совсем недавно в нашей группе «Озерки» выложено фото озерского медпункта, как это здание выглядело в 60-х годах.
Я сразу вспомнил, как мы медленно брели на прививку. Девочки боязливо шушукались, мальчики молчали, а кое- кто лихорадочно соображали, как бы незаметно улизнуть.
Тихой толпой стояли у входа. Потом нас приглашали зайти в помещение. Заходили, садились на стулья, которых не хватало, остальные – стояли.
Пока заходили, один или два ученика могли сбежать. Остальные обреченно стояли и прислушивались, как за тонкой переборкой кипятились шприцы и металлически-стеклянный звук от вибрации, который вызывала кипящая вода, заставлял сжиматься наши детские души.
Наконец начиналась процедура. Фельдшер, тетя Настя – ласково-задушевным голосом уговаривала нас не бояться. Мы все равно дрожали, как зайцы.
Стояли, все как один – белые, кровь отливала от лиц. Я до сих пор не пойму причину наших таких фобий, какая-то загадка человеческой психики.
Правда, во многих семьях было устойчивое неприятие пользы прививок. Кстати, споры об этом ведутся до сих пор. А тогда это было новое дело, которое всегда встречают с недоверием.
Находился один смельчак, обычно это была одна из девочек. Привитая выходила из кабинета и ей шепотом задавали вопросы: « Больно делают уколы, страшно?..»
Школьница еще не оправилась от перенесенного стресса, - уверяла: « Да, ничего…» А у самой уже отлегло от сердца, и лицо начинало покрываться румянцем.
Мне тоже было страшно, и я никак не мог понять причину этого. А прививки делали довольно часто.
Только однажды мне пришла в голову мысль: « Эта прививка – испытание. Я должен его пройти и не показывать свой страх».
Удивительно, но этот удачный прием самогипноза – подействовал. После этого, такого нервного напряжения уже не испытывал.
Учебный год двигался своей неторопливой чередой, потом, где-то в январе, начиналась эпидемия гриппа. Классы редели, объявляли карантин, и занятия в школе прекращались.
Учился в шестом классе, когда такой карантин объявили. А я не болел! Радостный летел домой с одной мыслью – «целую неделю не будет занятий, целая неделя свободы!»
Подходя к дому, почувствовал какое-то легкое недомогание. Понял, - грипп настиг меня…
Но так не хотелось болеть и сидеть дома, не выходя на улицу, что решил сделать следующее: « Сейчас, пока я не свалился с температурой – переоденусь, встану на лыжи и пойду кататься по сугробам». Так я и сделал.
Как раз, - накануне мела сильная метель и в селе сугробы стали, как барханы в пустыне, даже изгородей не было видно.
Я проделывал лыжню прямо по верхушкам снежных барханов, постоянно повторяя про себя, как заклинание: « Нет, я не заболею; нет, я не заболею…»
К концу второго часа таких катаний, - почувствовал, что моя начинающая слабость прошла. Вернулся домой и на самом деле – не заболел.
Еще были случаи, когда бесконечный учебный год прерывался. Причина? – сильные морозы.
В 60-е годы стояли довольно суровые зимы. Часто температура падала ниже тридцати градусов. Тогда занятия прекращались. Но наши зимние игры на улицах не прекращались!
Когда наступали сильные морозы, мы, с семи часов ждали, когда по местному радиоузлу объявят, что уроки в этот день отменяются.
Простейшие радиоточки были у всех, - тогда было проводное радио. Вот такое объявление мы ждали, нехотя собираясь в школу.
Я спрашивал бабушку – « холодно ли на улице» (тогда ни у кого не было градусников). Бабка отвечала, не имея понятия о градусах и Цельсиях, что – «студено». Я соображал, что спрашивать человека, который родился в прошлом веке – бесполезно, и махал рукой, выражая крайнюю степень отчаяния от неизвестности.
Потом в приемнике раздавался характерный щелчок и радио знакомым голосом Виктора Середенкова, - дежурного на радиоузле, сообщало радостную для нас весть.
Дружно кричали – Ура! - сразу переодевались в уличную одежду и, несмотря на мороз, все равно играли в войну…
В озерской школе, кроме наших «кредитных» учителей, - так бы в то время сказали в Озерках (т.е. – постоянных), были учителя, которые работали короткое время.
Я рассказывал о студентке-практикантке, которая преподавала английский язык – Марине Ивановне.
Но, кроме преподавателя английского языка, у нас не было постоянного учителя физкультуры. А мы почему-то считали эти уроки очень важными. Может из-за того, что на физкультуре не надо сидеть в классе…
Несколько лет физкультуру вел молодой парень, он тоже жил на той же квартире, что и Марина Ивановна, у дедушки моего друга – Мишки. Мы знали, что он не из города, а родом из соседнего села – Медяны.
Этот высокий, сильный и красивый молодой человек всем был хорош, но многие хулиганистые мальчики не принимали его за учителя. Почему?
Скорее всего, у него не было педагогического образования и, что вернее – не его была школьная работа и школьная жизнь: так бывает.
Когда нужно было прыгать, бегать, кататься на лыжах, даже заниматься в нашем маленьком спортивном зале, - все было хорошо…
Но, однажды, не знаю – почему, он решил урок провести прямо в классе и рассказать что-то о спорте.
Вот тут и началось… Как помните, Марина Ивановна в таких случаях нашла к нам «ключик» - читала страшные истории - а физкультурник никак не мог овладеть вниманием класса.
Многие громко разговаривали, перебивая учителя. Наконец, парень не выдержал, у него лопнуло терпение.
Но, он поступил мудро: поднял из-за парты самого горластого, как бревнышко осторожно положил его под мышку и, прижимая сильной рукой шестиклассника, спокойно вынес из класса.
Все замерли от удивления, - такого мы еще не видели. Наш одноклассник, крепко зажатый под мышкой, дрыгал ногами и размахивал руками, пытался что-то сказать, но видимо сам не ждал подобной развязки, - только раздавал нечленораздельные звуки.
И что? с тех пор мы этого парня зауважали…
Мне могут задать вопрос: « А что, уж про уроки ничего не расскажешь?» Я расскажу, но не совсем про уроки…
Нет, расскажу одну историю. Мне она врезалась в память. Не знаю – почему…
Молоденькая учительная природоведения (надо отметить, что ученики всех классов, начиная от младших и кончая старшими, - всегда любили молодых учителей. Я думаю и сейчас та же картина. Почему? Просто близки по возрасту, более доступны…) задала нам коварный вопрос: « Почему ласточки в сырую погоду летают низко над землей, я в ясный день – высоко?»
Мы дружно стали думать. Да, почему? Мы сами много раз наблюдали это. Я гадал и понимал, что ответ не сложный и мы должны это знать из того материала, что изучали на уроках.
Потом меня – осенило, и поднял руку. Отвечаю, как по писаному: « Ласточки летают низко от того, что при низком атмосферном давлении насекомые, которыми питаются эти птицы, толкутся близко к земле, а в ясную погоду – наоборот».
Учительница радостно улыбнулась, она не ожидала, что кто-то догадается…
Для чего я рассказал этот простой случай, какие случались с каждым учащимся? Я хочу объяснить, какую роль, на самом деле играет школа.
Ученик должен учиться сам. Да – сам «добывать» знания, только рассуждения и полученные выводы, проведенные самостоятельно, становятся твоими знаниями.
Как – сам? ведь законы физики, химии, исторические закономерности, математические теоремы открыты до нас их просто нужно - усвоить.
Как там писали на видном месте в классах – «карабкаться по каменистым тропам» чтобы достичь сияющих вершин науки.
Знания невозможно вызубрить, - слишком большой объем, а вот школа дает дисциплину ума, она учит думать. И второе – дает систему знаний, то есть – упорядочивает твои
мыслительные операции.
Когда я рассказывал о школе, специально не говорил об уроках, нет, я писал о череде этих бесконечных занятий, трудных для учеников. Зачем?
А потому, что на самом деле – учеба это тяжелый труд, утомительный труд и никогда не нужно представлять процесс усвоения – легкой прогулкой…