Записки землемера. Билет с открытой датой

                В феврале наступившего 1979 года, также в понедельник, вернувшись из очередной командировки, по глазам своего начальника Клесова, я понял, опять что-то срочное! И как всегда – нужно ещё вчера.
                Суть такая - когда было создано наше НГДУ, то в приказе Главка, был указан перечень месторождений, которые передавались нашему НГДУ в разработку. Повховское было на территории Нижневартовского района. Но были в том перечне ещё несколько месторождений, и их местоположение было не только не в нашем районе, но и в другом автономном округе, и гораздо севернее. Для одного из этих месторождений – Вынгапуровского, срочно требовался акт выбора под объекты обустройства.
                Приказы не обсуждаются. Получил команду, будь любезен – исполняй. Начал готовиться к поездке. Населенный пункт поселок Тарко-Сале, в Ямало-Ненецком автономном округе. Задание простое – узнать состав комиссии по выбору участков, и сделать выкопировку с плана лесонасаждений, находящегося в том же поселке, одноименного лесхоза.
Единственная проблема, возникшая сразу – это проблема с попаданием в этот поселок. Поезд рабочий ходил только до Ноябрьска, а дальше - свыше двух сотен километров, можно попасть только автозимником. Но ловить попутку, на морозе дело не перспективное. Узнаю в предварительной кассе Аэрофлота – есть рейс самолета, но он из Сургута. Покупаю билет, и по совету Клесова, оплачиваю и обратный рейс, но без внесения записи в билет. Так в то время делать было можно. При покупке билета просто предупредил кассира, что мне нужен билет – «с открытой датой». Деньги внесены, но в какой день, и номер рейса не указан. Сделал я так, потому что не знал, как у меня там сложатся дела. В какой срок я управлюсь. Вылет самолета из Сургута, в полдень. Значит рабочим поездом, а так назывался начавший курсировать раз в сутки состав из трех вагонов, от ст. Нижневартовска до ст. Сургута, я не успеваю. Он приходит в Сургут как раз в полдень, а мне ещё нужно будет добраться до аэропорта. По всем раскладкам я не успеваю, к рейсу. Принимаю решение, нужно лететь - уже ставшим мне привычным рейсом самолета Нижневартовск – Сургут. И, как всегда, рейс ночной. Выбор у меня был только один. Покупаю и билет до Сургута, чтобы вовремя успеть на нужный мне рейс в Тарко-Сале.
                Командировочное удостоверение выписано, печати, подписи на месте. Как никак еду в закрытую для проезда территорию! Небольшой рулончик кальки, тушь в бутылочке, ручка перья. Всё готово. Я уже привык быть во «всеоружии», бегать, там в неизвестном месте и всё это выпрашивать, себя не уважать. А так, если у тебя всё есть, и ты никого не обременяешь, душа твоя спокойна.
                Клесов провожая меня, как-то выглядел виновато. Всё с нашей стороны было приготовлено, кроме одного, где мне придется переночевать, было неизвестно. Даже у Клесова, в том поселке не было знакомых, а может и были, но он мне никаких адресов не дал. Он человек был опытный, и знал, чем может грозить, если я попаду в неизвестную мне компанию. В те времена, приют могли оказать тебе, если ты привёз «привет», от человека, который тебя туда направил. И желательно, в приличном количестве. Если «привет», был в экземпляре в количестве пол-литра, то это только так для начала разговора. Знал Клесов, старый воин, чем обычно кончаются такие разговоры. Поэтому и промолчал. Договорились, что попрошусь в лесхозе, может там, имеется какая-нибудь, комнатенка для ночлега. Сотовых телефонов в те времена, не то, что не было, мы и об таких вещах даже не слышали. Даже представить не могли.
                Всё как обычно. Ночной рейс, регистрация, короткий полет, и я снова в аэропорту Сургута. Сразу бегу на второй этаж. Какое счастье! Есть свободное место, располагаюсь и начинаю читать газеты, купленные еще в Нижневартовске. Народу в аэропорту не так много. Видимо не время пересменки вахт буровиков, нефтяников. Такое бывает, да и погода стоит летная. Мороз где-то около тридцати градусов, безветрие.
                Сижу, немного покашливаю, видимо сказались мои поездки в ноябре, и особенно в декабре. Потом уже начал замечать, стоит мне продрогнуть в начале зимы, хворь, которая забирается в меня, сидит там до самой весны. Вот и сейчас, как всегда, чувствую внутренний озноб. Никаких таблеток с собой никогда не возил. В те времена, в аптеках консультаций не давали, и не навяливали лекарства. Рецепта нет, лекарства не продавали. Может и продавали, но я один раз попытавшись таким образом приобрести хоть какие-нибудь лекарства, получил отказ, и совет посетить врача. И поэтому больше и не заходил. К врачам идти у меня не было времени, знакомых медиков не было. Серьезных осложнений не было. Ну, а раз нет, то тогда и не думай на эту тему. Был молод, впрочем, как и многие вокруг. Какие врачи? Хочешь заснуть? Водка с перцем, и всё лекарство!
                Время до утра пролетело. Затем и подошло время регистрации на мой рейс. В час дня самолет АН-24 взлетел, и взял курс на север. Летели не долго, около часа. По снижению вниз, понимаю, идём на посадку. В окне промелькнул небольшой поселок, весь в снегу – типовые дома типа «БАМ», несколько двухэтажек. Колеса шасси коснулись взлетной полосы. Стюардесса объявила: о прибытии в Тарко-Сале, и тридцатипятиградусной минусовой температуре, которая меня, да и всех прибывших поджидала за стенами теплого салона самолета.
                Вышел первым из самолета, внизу встречала девушка в форменной одежде Аэрофлота. Она нас сопроводила до здания одноэтажного аэропорта, и пожелала на прощание удачи! Нахожу выход, узнаю, где контора лесхоза, и бодрым шагом направляюсь по заснеженной улице, к пункту своего назначения. Разглядывать, и любоваться чем-либо времени нет, да и любоваться нечем. Мороз начинает прихватывать щеки. Ну вот и всё, вывеска на одноэтажном брусовом доме гласит - лесхоз! Захожу, налево кабинет главного лесничего, он занят. Сажусь на стул, начинаю отогреваться, попав в тепло. Записываю в блокнот фамилию и инициалы указанные на табличке двери. На часах около трех часов дня. Мучительно тянется время. Хочется побыстрее, но там тоже заняты делом. Дверь приоткрыта, и мне видно, как разворачиваются планы лесонасаждений, главный лесничий что-то пишет, о чем-то говорят. Один объясняет другой слушает, и потом наоборот. Затем лесничий уходит в кабинет директора, возвращается, и снова уходит. Обычная работа в лесхозе, понимаю, что там такой же посетитель, как и я. Ну вот наконец нужный мне человек освободился, захожу. Представляюсь, показываю командировочное удостоверение. Объясняю цель своего визита.  Тут снова подходит к лесничему уже работник лесхоза, а они всегда без очереди. Жду, съедая нетерпением нервные клетки. Чувствую, скоро они закончатся.
Наконец, я снова один на один. Лесничий рассматривает мои документы, приказ Главка, и письмо. Хорошо, всё понятно. Потом смотрит на часы и говорит – до завтра. Время пять часов вечера. Оказывается, это конец рабочего дня. И видно, что у главного лесничего, продлять свой рабочий день желания нет. Он начинает одеваться. Разговариваем на ходу. Спрашиваю, нет ли в лесхозе какой ночлежки, ответ – нет. В конторе оставить незнакомого человека тоже не могут. Спрашиваю, а куда мне можно податься? Выйдя на улицу, он мне показывает на двухэтажное здание – вот там райисполком, попробуй, может помогут. На прощание видя моё смятение, и видимо меня понимая, обещает завтра принять первым. На этом расстаемся.
                Захожу в здание райсполкома, там, тоже работа закончилась, у вахтера спрашиваю, к кому обратиться насчёт ночлега. Та, оторвавшись от чтения книги, показывает рукой на второй этаж, где-то там находится женщина, называет имя отчество. Поднимаюсь наверх. Вижу по коридору идёт женщина с раскладушкой, спрашиваю. Отвечает, да это я. Но помочь мне не может. Вот последнюю раскладушку еле нашла, больше нет. Советует обратиться в геологическую экспедицию. Благодарю, и выхожу на улицу, на которой мороз, начинает набирать свои обороты. Вдобавок появился туман, усиливая действия мороза, тем, что начинаются прятаться все дома. Ощущение, ограниченности пространства. Желтеют редкие фонари на столбах, да окна в жилых домах. Белый снег, слившись с туманом, ещё и крадёт поверхность, словно всё вокруг сплошной туман. Видна только дорога, да и то небольшой перед тобой, её отрезок. При ходьбе под подошвами скрипит снег, добавляя градусы. Туманная нереальность.
                Прохожие объяснили, как пройти к зданию конторы экспедиции. Опять иду быстрым шагом в указанном мне направлении. Здание опять же типа «БАМ», обычное дело в те времена. Наверное, когда-то были или вагончики, и еще проще палатка. Но к концу семидесятых, уже обустроились, и начались поставки вот таких, так нужных, домов.
                Захожу, по коридору ищу табличку – «Зам. Начальника по быту». Нахожу по очереди. На моё счастье - сегодня приемный день. Встаю в очередь. Начинаю обдумывать, как мне человеку с улицу, в чужом предприятии, получить место ночлега. Начинаю вспоминать, обрывки того, что рассказывал Муллоянов А.А. мой сосед по общежитию. Он выезжал на это месторождение, у него было своё задание, разобраться с разведочными скважинами. А скважин, как раз бурила эта геологическая экспедиция. Пытаюсь вспомнить, хоть что-нибудь. Голова раскалывается от такого штурма. Подходит моя очередь, захожу.
                Замначальника – мужчина лет сорока, видно, что тоже уже уставший. Спрашивает – там ещё кто есть? Отвечаю – нет я последний. Представляюсь – кто, откуда, и начинаю что-то путанно объяснять, про цель своего визита. А её, очень трудно обрисовать, если голова уже раскалывается, внутри тела озноб усиливается, и мысли не то, что летают, они прыгают, так что поймать их очень трудно. Всё смешалось – разведочные скважины, лес, расстояния, приказ Главка. Через пять минут, нашего диалога, замначальника, сославшись на тяжелый день, предлагает подойти завтра, когда будет другой замначальника, который может мне помочь. И задает вопрос – чем ещё могу помочь? Я мгновенно – место для ночлега! Узнаю, гостиницы нет, есть место в общежитии. Соглашаюсь. Получаю заветную записку, с подписью. Прощаюсь, и чувством стыда выхожу на улицу.
                Прохожие опять подсказывают, где находится указанное в записке общежитие, оказывается это ближе к зданию аэропорта, метров триста. Иду сквозь морозный туман, по укатанной транспортом проезжей части улицы. Из тумана выплывают странные люди, в длинных до земли одеждах. Они идут навстречу. Проходя мимо, разглядываю – аборигены. Понимаю, что это не ханты. Ханты носят куртки малицы, и меховые высокие сапоги. А здесь одежды, как пальто, но тоже из шкур оленей. Отмечаю - наверное другие народности, а кто – манси, ненцы не знаю. Странность ещё была в том, что рукава просто болтались, видимо руки были из них убраны, и находились под одеждой. Капюшоны были подняты. Они шли никуда не торопясь, словно прогуливались. Необычность встречи с ними, ещё и усиливал мороз, сразу ощутил себя случайным пришельцем, в их сказочно холодном краю. Невольно позавидовал, их мощным одеждам. Промелькнуло – «Мне бы такую одежонку!»
                Дошёл до общежития, на проходной, в небольшой комнате без окон, сидит молодая женщина, и несколько, тоже молодых парней, о чём-то разговаривают. Показываю записку. Женщина, прочитав сообщает:
                – А свободных мест нет! Сказанные слова, производят эффект вылитого с размаху на меня ведра холодной воды. Стало зябко неприятно. Парни, видя мою растерянность, бросают женщине
                – Васи же нет! Он уехал!
                Уточняют, да и на женщину подпись замначальника, тоже видимо начинает оказывать воздействие. Меня отводят в одну из комнат, показывают на койку, вот здесь располагайтесь. Я сажусь на койку и начинаю, неспеша сбрасывать нервное напряжение, но получается плохо – без еды, с ознобом, не спавший ночь. Я просто сижу. Познакомился с парнями, уже лежащими в постелях. Время пол девятого. Понимаю, по запаху, что здесь общежитие работников транспортного цеха. Мне кажется в комнате холодно. Парни может тоже уставшие за день, немного расспросив меня, просят тушить свет. А свет лампочки такой, что я с трудом вижу очертания их лиц. Да и мне уже пора под одеяло. Тушу свет, и при свете уличного фонаря начинаю устраивать свою постель. Снял валенки (как они мне пригодились!), ложусь в одежде, укрываюсь одеялом, и с верху добавочно своим полушубком. Полушубок крытый, тканью, а сама овчина, это обрезки. Тепла от него особо не ощущаешь, но за неимением другого, и этот сгодится. Хорошо, тогда с Клесовым «надавили» на кладовщицу, и нам их выдали, под большим «секретом». Лежу пытаясь расслабиться, но это у меня получается плохо. Мешают события дня, да и сказывается проснувшийся голод. «Надо же» -думаю, - «мне надо спать, а голод проснувшись требует пищи». Пытаюсь его вразумить, и поспать вместе со мной. И через некоторое время, чувствую, как начинают согреваться ноги, руки, а потом и всё тело. Я незаметно погружаюсь в блаженство сна.
                Сколько прошло времени, не знаю. Проснулся от того, что включили свет. Голова моя была прикрыта полой полушубка, поэтому смотрю из укрытия, как какой-то зверь. Постепенно глаза привыкли, вижу громадную фигуры, под потолок, стоящую в центре комнаты. Понимаю – это Вася, хозяин койки, на которой лежу я. Делаю вид, что сплю. Вася стоит покачиваясь, и пытается расспросить своих соседей, кто лежит на его постели. Издавая, какие-то булькающие с икотой звуки. По комнате медленно расползается запах спиртного и табака. Достойная смесь, среди ночи! У меня мелькают, не очень-то приятные мысли. Молчу. Вася, постепенно приходя в себя, начинает и выговаривать нормально слова, и видимо понимать, что ему объясняют. Но все его малопонятные звуки, и пыхтение, прекращаются после того, как он, задав вопрос
                - Кто позволил?
                Получает ответ, где звучит фамилия замначальника по быту.
После этого Вася стихает, начинает стягивать с себя зимнюю куртку от спецовки, и бросив её на пол, вздохнув, падает на свою постель. Всё же имеет силу, даже в общежитии, фамилия замначальника! Видимо, она была в очень высоком почёте! Или Вася был в чем-то виноват? Не важно. Всё разрешилось. Через, минуту послышался его не очень громкий храп. Я же в начале недобрым словом помянул, замначальника. А потом понял, а что ему оставалось? Среди его забот, это не было основной заботой. Наверное подумал – «Разберутся там сами», вот и дал мне записку. Но в этой цепочке, главным героем оказался Вася. Простой русский мужик, не стал будить меня, и выяснять отношения. Оказался гостеприимным человеком.
                Не могу заснуть. Может выспался уже, или мне мешает рев, который доносится с улицы? Рев был двигателя самолёта. Мелькнула просьба-мысль – «Когда же он сядет наконец?» С этим и проваливаюсь в царство сна.
                Утром проснувшись смотрю на часы, стрелки показывают - шесть часов. Много ли человеку надо? А рёв самолёта всё также доносится с улицы.Тело чувствую выспалось, и в голове полегчало. Пора вставать! Кое как нашел мыльные принадлежности, полотенце, сходил в конец коридора. Там были краники, и текла вода. Немного освежившись, окончательно одеваюсь, беру портфель и стараясь не задеть Васю выхожу из комнаты. На улице меня также встречает никуда не ушедший мороз. Так же стоит туман. И что мне делать? Вспоминаю, что, вчера продвигаясь по улице, видел вывеску – «Столовая». Иду туда. Не проснувшиеся повара, бродят по ту сторону, за стойкой раздачи. Спрашиваю:
                - Что-нибудь имеется на завтрак?
                - Всё на раздаче!
                На раздаче, вижу: остатки былой роскоши - слипшиеся макароны,
неощипанная куриная кожа, в дебрях которой спрятались кусочки мяса. Лежит ужаренная мойва. Что-то еще не понятное, и на вид не очень вкусное. Всё что осталось от ужина. Завтрак видимо ещё не готовился. Беру мойву, макароны, и салат из капусты, с небольшими пропущенными на терке полосками моркови, клюквенный морс. Голод не тётка, его надо утолить.
Ем не спеша, стараясь пережевывать каждый кусочек. Времени у меня навалом, спешить некуда. Завершив трапезу, ещё немного посидев в тепле, в начале восьмого выхожу на улицу, и продвигаюсь в сторону лесхоза. Перед конторой хожу взад - вперед, коротая время, и одновременно греясь, чтоб не замерзнуть. Вижу в тумане фигуру главного лесничего, поздоровались, и зашли в лесхоз. Он сразу достаёт план лесонасаждений. Рассмотрев его, я был удивлен. Масштаб оказался пятисоттысячный, это получается в одном сантиметре пять километров. Спрашиваю:
                - Неужели нет плана, где масштаб покрупнее?
                - Нет. Вот всё, что имеется. Лесоустройство только планируется в         следующем году. 
                Начинаю рассматривать дальше, пытаюсь определить нужную мне точку. Она приходится на стык листов, но это ещё не всё, бумажные листы все потертые, даже порванные. А мне нужно было скопировать квадратик размером двадцать на двадцать километров. На карте, это получается четыре на четыре сантиметра. Кое-как пригладив кальку, начинаю копировать. Пунктиры выделов еле просматриваются, да ещё слабый свет лампочки не способствует, а наоборот прячет всё. Минут через двадцать заканчиваю, работу, с чувством плохо выполненной работы, не по своей вине. Расспрашиваю про состав комиссии по выбору, получаю черновик, где все фамилии и должности указаны. Записываю номера телефонов лесхоза, райисполкома. Прощаюсь и с чувством плохо исполненного долга покидаю лесхоз. Сейчас у меня стоит задача вылететь любой ценой в Сургут!
                На улице туман рассеялся. Это хорошо! Значит погода летная. Лишь бы не было тумана в аэропорту Тазовского, откуда вылетает самолет нужного мне рейса. Иду в аэропорт, сразу в кассу:
                - Есть билет до Сургута?
                - Сейчас нет, только по прибытии самолёта.
                Всё понятно. Остаётся ждать. Время девять часов. Прибытие самолета по расписанию в 11-30. Для себя отмечаю, мне нужно стоять у кассы без пятнадцати 11-00. Нахожу удобное место, ближе к кассе. Жду. Рядом мужчина тоже на рейс до Сургута. Разговорились. Спрашиваю:
                - А что такое ревёт посреди поселка? Всю ночь спать не давал…
                - Электростанция, электричество там приспособили получать от двигателя самолёта. Все местные уже привыкли. Обещают весной заменить.
                Ну вот, и отгадка! Как она там работает, мне было не интересно. Одно понял, на второй поход в контору геологов у меня нет никакого желания, а тем более идти спать в общежитие.
                Я должен улететь только сегодня! Тем более завтра суббота, рейса на Сургут нет.
                Без пятнадцати минут 11-00, стою у кассы. Я первый. Объявляется регистрация, кассир говорит, что дали в продажу десять билетов. Мой оптимизм взлетел ракетой в высокие дали! Из десяти – один билет, но мне достанется! Но, только кассир озвучила эту радостную для меня весть, подходит, и почему-то с той стороны мужчина. Он тренер, летит с командой школьников в Сургут, на лыжные соревнования. И семь билетов уходят спортсменам школьникам. Меня опять где-то изнутри начинает пробивать дрожь беспокойства. Успокаиваю. Три же билета ещё есть! Но тут подходит запыхавшаяся работница аэропорта, и говорит кассиру:
                – «Я лечу в Сургут! Выписывай билет». И кладёт кассиру на столик свой паспорт.
                - «Ладно», успокаиваю себя, «Два билета ещё есть!»
                Только выписывается билет, работнице аэропорта, как вновь и также с той стороны стойки новый конкурент, милиционер, и ему нужно срочно лететь в Сургут!
                Нервы напрягаются, и уже нет никаких успокаивающих мыслей. В голове бьёт набатом невидимый мне колокол тревоги. К тому времени регистрация закончилась. Работница, оформлявшая регистрацию, подошла к кассе. Поинтересовалась, будут ли ещё пассажиры. Кассир завершающая выписку билета милиционеру ответила:
                - «Да, вот оформлю сейчас», и взглянув на меня, добавила – «И ещё одно место будет».
                В этот момент в здание аэропорта влетает мужчина, в раскрытом полушубке, и шарфом, один конец которого еле держится на шее, а второй, болтается касаясь пола. В руках портфель. Он громко спрашивает:
                - Где регистрация на Сургут?
                - Уже закончилась, отвечает сотрудник аэропорта, которая только, что подходила к кассе.
                - Как закончилась? Вот у меня билет!!!
                Дальше, идёт словесная перепалка, с объяснениями, с указанием причины опоздания. Становится понятно, что он сотрудник, какой-то редакции приезжавший в командировку, для сбора информации о жизни геологов. И его немного «придержал» главный редактор. По возбужденному виду мужчины, в голове моей, да и, по-моему у всех, кто это слышит невольно вырисовывается картина их «расставания».
                Мне становится не по себе, удача была в моих руках, и исчезла! Просто растворилась! Но, где-то внутри появляется, до сих пор невидимое железное спокойствие. Наконец-то билет милиционеру выписан, и как только он его забирает, я подаю кассиру свой паспорт и билет. Она вначале не поняла, почему я подаю билет. Потом увидела, что он уже купленный, ей остаётся только прописать номер рейса, дату, и место. В это время, корреспондент, перепалку перевёл в «перестрелку», начал просто орать, и грозить сотруднице, которая ему объяснила, что билет его потерял силу, так как пассажир не явился на регистрацию, и его место отдано в кассу, для продажи. В ответ она услышала, ещё кучу нелицеприятных фраз, и сказала:
                - Хотите лететь, идите в кассу и покупайте билет!
                В этот момент, кассир закончила записи в моем билете, поставила пару штампов, и сказа:
                - Всё, идите прямо на посадку! Вас уже ждут!
                Я схватил, паспорт с билетом, поблагодарил кассира и побежал к дверям накопителя, где меня уже ждала девушка в форме сотрудницы Аэрофлота, мельком успев заметить, как недовольно кричащий, и распоясавшийся в своих угрозах корреспондент, направляется к кассе. Девушка проверила у меня билет, и мы вместе шагнули, отодвинув, каждый в свою сторону створки дверей тамбура, имеющих пружины самовозврата. И в тот момент, когда они начали сами закрываться за нами, я услышал вопль на весь аэропорт:
                - Как нет билетов?!!!
                Створки закрылись, мы дошли до самолета, я поднялся по трапу в салон, там ещё раз проверили билет, и я прошёл на своё место. Дверь самолета закрылась. Проводница попросила всех пристегнуться, что я незамедлительно и сделал. Самолет тронулся в сторону взлётной полосы, рулёжка, короткий разбег, и мы взлетели. Я облегченно вздохнул, поблагодарив невидимую мне силу, но явно мне сочувствующую, и откинулся на спинку кресла. Позади остался, ранее не известный мне поселок Тарко-Сале – с лесничим, геологом, Васей и корреспондентом, в счастливой для меня пятнице. Я же летел к предстоящей субботе, и воскресенью. К своим честно заработанным выходным дням.
                P.S. Больше я в Тарко-Сале не ездил. Разработку месторождений, которые ранее были переданы нашему НГДУ, передали, также вновь созданному другому НГДУ. Освоение недр Западной Сибири набирало обороты, Главк расширял свои владения. Всё только начиналось.
   

Апрель, 2024 года