Сподвижник Макаренко

С П О Д В И Ж Н И К   М А К А Р Е Н К О

«Выходили из избы здоровенные жлобы,
Порубили все дубы на гробы…»
В.С. Высоцкий

Российская педагогика всегда славилась талантливыми и самоотверженными людьми, готовыми буквально отдать свои горячие сердца детям. Обычно эти подвижники рано завершали свой жизненный путь и оставляли потомкам свой бесценный опыт, который никто не мог применить. Увы, как это ни смешно, но педагоги, практически, не читают классиков педагогической мысли, хотя постоянно на них ссылаются. Сколько раз я слышал, например, что великий Макаренко завещал нам чутко относиться к детям, стараться ничем не обидеть своих воспитанников, подавать им пример своим собственным образом жизни и т.д. Но ни один из опытных педагогов ничего, кроме «высоких материй» и эмоций, не говорил. Как я понял, никто из них просто не читал его произведений. Как-то мне попался один из томов сочинений А.С.Макаренко. В нём содержалось одно из крупнейших его произведений – «Педагогическая поэма». Прочитав эту книгу, я был потрясён: вот это классик! Да его деятельность – это просто полное отрицание педагогики, но методы вполне оптимальные, житейски эффективные: господство грубой силы, использование воли толпы против «отдельных буржуазных элементов», беспощадная расправа над любым нарушителем. Конечно, в ту пору было некогда рассуждать о классической педагогике и грубая методика человека, не знавшего азов теории воспитания, была востребована и приносила положительные плоды… Но чтобы это называть классикой! Я бросился в  библиотеку, добыл собрание сочинений А.С.Макаренко и с интересом прочитал другие его работы.  Моя мысль подтвердилась! Оказывается, наши учёные мужи от педагогики и опытнейшие учителя не имеют даже представления о реальном творчестве этого замечательного наставника молодежи! Этими мыслями я поделился со своим старым товарищем, учителем с почти пятидесятилетним стажем, и он полностью со мной согласился.
– Педагогика, – сказал он, – эта такая отрасль знаний, в которой не должно быть места бездарностям и чёрствым людям! Здесь следует работать настоящим интеллигентным специалистам! Они должны сами вырабатывать педагогическую методику, быть бескорыстными, трудолюбивыми, воспитанными…А где у нас взять воспитанных людей? Сейчас все учебные заведения заполнены выходцами из деревень! Я, думаю, нет смысла говорить, как поставлено воспитание в деревне?
– Удивительное дело! – возмутился я. – Получается, что вы как бы унижаете вчерашних выходцев из деревни и считаете, что они недостойны заниматься педагогической деятельностью?
– Да, я так считаю! – резко ответил мой собеседник. – В педагогической сфере не должно быть невоспитанных людей! Конечно, сказанные мной слова – жестокие и грубые, но такова жизнь. Я почти полвека молчал и терпел над собой издевательства этих деревенщин, заполонивших все учебные заведения и выживших с педагогической работы всех талантливых, чувственных, интеллигентных людей! У нас обычно все такие вещи замалчивают, но я молчать не хочу. Я, слава Богу, уже пенсионер и мне ничего не сделают! Так вот, я хорошо помню, как уходили из школы настоящие педагоги, как торжествовали хамство, доносительство, взяточничество, гнусные сплетни и ложь! Посмотрите, вот деревенская девушка проникает в город. Она наивна, добродушна, не знает жизни, скромна…Но, увы, так только кажется! На самом деле, эти деревенские прекрасно, значительно лучше нас, знают жизнь и для достижения своих целей идут напролом! И эта «наивная» девушка очень скоро ляжет в постель к какому-нибудь начальнику, станет женой обеспеченного горожанина, подсидит не одну сотню «интеллигентов» и, в конечном счёте, доберется до управления образования, если не до губернаторского кресла! И зачем этой девушке какой-то Макаренко или там…Песталоцци? Она прекрасно знает, где и кому надо дать взятку, а при отсутствии денег – рассчитаться, как говорят, «натурой»…Вот такие педагогические методы всегда действенны в нашей стране… Я видел не один раз, когда деревенские скромницы «тихой сапой» добивались и высоких должностей, и материальных благ. Посмотрите, какое ведётся жилищное строительство! И всё это – для деревенских! Эти «несчастные» и «забитые», как нас учили в школе, легко покупают квартиры! Откуда они берут деньги? Какой ценой? Нетрудно понять… А великое множество коренных горожан страждут в пожизненных очередях на жильё, продолжая сочувствовать «несчастным крестьянам»!
– Что вы говорите?! – пробормотал я, ощутив неприятную горечь во рту. – Да разве можно осуждать людей только за то, что они – деревенские? Ведь мы сами, а может, наши деды тоже были выходцами из деревни? По вашему, их всех нужно лишить права работать в сфере педагогики?
– Есть народная мудрость: «Всяк сверчок знай свой шесток!» Пусть так называемый «выходец из деревни» сначала поживёт в городе, научится вести себя уважительно по отношению к другим людям, вырастит своих собственных детей, уже горожан. А тогда и сможет подумать, быть ли им педагогами! Впрочем, я не знаю выхода из сложившейся ситуации. Деревня заполонила все сферы жизни. Деревенские уже богачи, предприниматели, многие депутаты. Привыкшие к несправедливой жизни, жестокости советских колхозов, они не знают жалости! Они развалили города! Посмотрите, что творится на улицах! Пьянствуют во дворах, валяются под заборами, кроют «матом»! А что происходит в коммунальных домах! Какие из этих деревенщин соседи? Курят на лестничных площадках, мусорят, хамят, издеваются над теми, кто слабее их! Когда они становятся чиновниками, к ним не достучаться! Это настоящие звери! Они признают только деньги и требуют огромные взятки. Так получилось, что мы живём в эпоху проникновения деревенских жлобов в города! Это – ужасное время, поверьте мне! Может даже статься так, что они уничтожат Россию! И несчастны наши высшие власти, опутанные деревенскими хамами! Справиться с этим быдлом, практически, невозможно! Сейчас вот они готовят жестокую пенсионную реформу и пытаются решить свои финансовые проблемы за счёт обезличенного населения! Будет увеличен пенсионный возраст, трудовой стаж и большинство населения, фактически, лишится пенсий! Это опять деревня!  Идут по трупам…Кроме того, эти деревенские – страшные антисемиты! Они беззастенчиво оскорбляют людей только потому, что они другой национальности и не поддаются их обману. Я знаю руководителя одного из наших техникумов, который совсем недавно под давлением деревенского окружения отказал в поощрении старого педагога за длительный и безупречный трудовой стаж только потому, что он – еврей! И это у жлобов – в порядке вещей!
– Ну, уж вы даёте! – горько усмехнулся я. – Пусть люди, вышедшие из деревни, не всегда являются образцом воспитанности. Но и среди них есть достойные уважения граждане…Я знал многих деревенских людей, которые были и добры, и справедливы и вполне годились быть наставниками. Многие из них воспитали хороших детей… Почему бы им не быть педагогами? А негодяи есть везде – и в деревне, и в городе! В конце концов, у нас есть Закон. Я не думаю, что  правоохранительные органы будут поощрять безобразия. И особенно в сфере педагогики!
– Какой Закон? – покачал головой старик. – Какие правоохранительные органы? До них никогда и не дойдет всё то, что творится в педагогической сфере! Там же круговая порука! К тому же, устоявшаяся многими десятилетиями. Я сейчас расскажу вам об одном настоящем сподвижнике Макаренко…Я думаю, что он никогда не читал работ этого талантливого классика большевистского воспитания, но действовал очень похожими методами.
И он медленно, обстоятельно рассказал о жизненной истории, свидетелем которой был сам.
Это происходило как раз в конце Советской власти, когда выходцы из деревни массовым потоком хлынули в города. Рассказчик работал тогда в одном районном центре: преподавал физику в местной школе-интернате. К ним поступил молодой, перспективный педагог, только что окончивший педагогический институт. Звали его Юрий Георгиевич. Родители этого молодого преподавателя английского языка совсем недавно приехали в областной центр из какой-то отдалённой деревни. Как это обычно бывает, они довольно скоро хорошо устроились. Получили большую квартиру, купили дорогую автомашину, помогли своему сыну поступить в высшее учебное заведение и, наконец, блестяще его закончить. Когда Юрий Георгиевич пришёл на своё место работы, его мать уже заведовала рестораном, а отец возглавлял службу безопасности на одном крупном заводе, поэтому семья ни в чём не нуждалась.
 – Юрий Георгич был парнем с характером, – рассмеялся рассказчик. – Он считал себя большим знатоком иностранных языков, о чём постоянно говорил своим коллегам по работе. Но главным его достоинством была невероятная, просто фантастическая тяга к женщинам! Он не обходил вниманием ни одной, даже самой некрасивой учительницы! Вот послушайте, что он творил!
Я уже не был рад, что стал слушать, как мне казалось, длинную заурядную историю и стал зевать, давая понять рассказчику, что не горю желанием продолжать этот разговор. Мой собеседник не заметил моей скуки и довёл своё повествование до конца. Чем больше он говорил, тем больше я увлекался услышанным. Несмотря на то, что это была история о самых настоящих преступлениях, мне становилось смешно.
Итак, Юрий Георгиевич с первых же дней своего пребывания увлёкся одной молоденькой учительницей истории, а затем – привязался и к другой – учительнице литературы! Его совершенно не интересовали ни возраст, ни семейное положение, ни внешность возлюбленных. Главное для него было – сам факт принадлежности к женскому полу! В скором времени между молодой учительницей и её старшей коллегой возник «педагогический конфликт»…А затем они узнали, что «Георгич», так все звали замечательного педагога, увлёкся и другой женщиной – учителем математики… Конфликт разросся. Потом в процесс «воспитания подрастающего поколения» оказались втянутыми другие женщины – учителя географии, биологии и прочих дисциплин! Георгич ухитрился влюбиться и в них, поочередно…
– Вы же знаете, – уточнил рассказчик, – что педагогические коллективы в большинстве своём состоят из женщин. Поэтому наши немногочисленные мужчины, преподаватели физкультуры, труда и совсем немногих предметов, не подверглись вниманию Георгича. Он, к счастью, был здоровой ориентации!
Итак, Юрий Георгиевич вторгся в педагогический коллектив и внёс в ряды женщин сумятицу. Но постепенно атмосфера вокруг него стала смягчаться. Вчерашние соперницы вскоре совершенно неожиданно помирились. Это случилось, когда обиженные любовницы узнали, что их обожаемый Георгич «скрутился» с ветераном педагогического труда – семидесятипятилетней учительницей начальных классов! Таким образом, за первую половину учебного года в педагогическом коллективе не осталось ни одной женщины, не познавшей горячей любви нашего героя! Вскоре страсти улеглись, и Георгич стал ежедневно пользоваться благосклонностью всех, кто бы ни попал ему под руку. Но вот началась вторая половина учебного года, и дружный педколлектив узнал, что молодой педагог обладает и другими способностями, близкими к творчеству Макаренко: жестоко избивает своих воспитуемых!
Как-то в кабинет директора прибежала восьмиклассница и пожаловалась, что «Юрий Георгич крепко побил мальчика Глотова»!
Глотов был грозой учителей! Сын сильно пьющей одинокой женщины и отбывавшего очередной срок в колонии строгого режима «братана», он считал себя хозяином школы! Он мог позволить себе всё: ругаться на уроках нецензурной бранью, избивать товарищей по классу, приходить на занятия в состоянии подпития…Были случаи, когда он поднимал руку и на молоденьких учительниц…Бороться с ним было бесполезно, потому как в нашей стране учителям, фактически, запрещено защищать свои честь и достоинство. Если бы кто-нибудь из них пожаловался на хулигана начальству, то получил бы один ответ: – Вы не умеете работать с детьми! Ищите с мальчиком контакт! А иначе – уходите!
Понятно, что в стране, где наплевательски относятся к достоинству людей, господствуют чиновники, массовая безработица, быть уволенным никому не хотелось. И муки педагогов продолжались.
Но Георгич, никому не жалуясь, разом покончил с произволом злополучного Глотова. Он и раньше любил давать своим воспитанникам пинки и зуботычины, и все его боялись. Глотов «не высовывался» до поры до времени, видя в рослом мускулистом учителе физическую угрозу. Поэтому он «тихо сидел» на занятиях и дремал. А все остальные педагоги изумлялись: неужели Георгич обуздал неисправимого хулигана?
Но всё-таки, конфликта избежать не удалось. Злополучный Глотов, несмотря на нежелание сердить учителя английского, попал-таки под его горячую руку! Как оказалось, Георгич был не просто «статистом», как многие современные учителя, но хотел, чтобы его воспитанники хорошо учились! Он требовал, чтобы ученики выполняли все его задания и произносили английские слова, так, как это делал он!
– Ну, а его произношение, оставляло желать лучшего! – усмехнулся рассказчик, прервав на время повествование. – Как-то к нам приехала проверка из областного центра и с ними были иностранцы-англичане. Они прибыли по какому-то там творческому обмену. Посидев на уроке Георгича, они высоко оценили тишину, порядок и активность учащихся, похвалили педагога, но вдруг неожиданно спросили, а какой язык этот преподаватель ведёт…Директор тогда покраснел, закашлялся, но всё-таки как-то сумел отвертеться. Сработала советская закалка: выработанное нашими руководителями за многие годы  умение искусно врать!
– Так что же он сказал? Какой же язык преподавал Георгич? – рассмеялся я.
– Точно не помню, кажется, суахили или урду…Но, слава Богу, иностранцы не одним из этих языков не владели!   
Итак, несчастный Глотов, не смотря на желание «сидеть тихо», учиться не хотел и не мог. Английский, который преподавал Георгич, ему никак не давался. Это разгневало талантливого сподвижника Макаренко, и он стал «придираться» к «неблагополучному» подростку. Подобное отношение умаляло авторитет Глотова среди его товарищей. Однажды он пришёл на урок в лёгком подпитии и забыл об осторожности. А Георгич, следуя законам педагогической мысли и относясь ко всем своим ученикам одинаково, вызвал его к доске!
– Я не пойду, Юрий Георгич! – смело сказал подросток. – Я не готовился к уроку и позориться не хочу!
– Ах, ты, негодяй! – вскипел Георгич. – И ты ещё смеешь такое говорить! Марш к доске, мерзавец! А если будешь ерепениться – вот моя правда! – И он показал всему классу свой здоровенный кулак.
– Не пойду! – крикнул приходивший в ярость Глотов. – И вы мне ничего не сделаете!
– Ах, не сделаю?! Ну, держись, сволочь! – Георгич выбежал из-за стола и подскочил к осмелевшему бунтовщику. Удар! Ещё удар! Могучий кулак нашего одарённого педагога буквально вышвырнул несчастного подростка в школьный коридор. Но на этом его мучения не закончились.
– Я тебе покажу, наглый подонок! – закричал молодой преподаватель и с силой ударил подростка ногой в пах.
– Караул! Убивают! – закричал избиваемый.
– Погоди! Я тебе сейчас…, – буркнул разошедшийся Георгич и уже хотел ударить лежавшего на полу Глотова ногой в челюсть, но в это время к нему подбежала одна из учениц.
– Пощадите, Юрий Георгич! – умоляла он. – Не убивайте его! Он не такой плохой, как вы думаете!
Молодой учитель остановился и вовремя, ибо несчастный Глотов лежал на полу, не подавая никаких признаков жизни. Лишь с помощью технички, принёсшей ведро воды, удалось привести его в чувство. В классе снова воцарились тишина и порядок, и Глотов, к удовольствию педагогов стал образцовым учеником. Он даже начал осваивать «суахили» или английский вариант Георгича. Нет сомнения, что вскоре восторжествовали бы методы Макаренко, сознательно или бессознательно внедряемые Георгичем, если бы не та жалоба девочки, ставшей свидетельницей расправы молодого педагога с Глотовым.
Директор школы был вынужден начать расследование. Сначала он вызвал к себе Георгича. О чём там шла беседа – никто не знал. Но из кабинета директора доносились крики, а потом оттуда выскочил разъярённый Георгич. – Уйду – пожалеете! – орал он, забегая в учительскую. – Какой негодяй! Угрожать? И кому? Мне?! Надо же, поверил той сучке, с которой только Ленин не спал, потому как покойник!
– Не волнуйтесь, дорогой! – ворковали обступившие его со всех сторон учительницы. – Мы не дадим тебя в обиду!
– Ладно, сбегайте за коньяком! – буркнул присевший на стул Георгич. – Я никого не боюсь! И если директор позволит себе грубость! Я ему покажу!
Выпив коньяку, он успокоился и вновь пришёл в своё обычное рабочее состояние.
Директор школы-интерната не осмелился больше воздействовать на влиятельного учителя. Но через месяц в школу вдруг внезапно приехал инспектор из областного отдела народного образования.
– На вас пришла жалоба от родителей учащихся! – сказал он директору. – По так называемому «делу Глотова»! Будем разбираться!
– А, это по случаю с Юрием Георгичем! – пробормотал покрасневший от радости директор, который инспирировал родительскую жалобу. – Я сейчас приглашу к вам этого горе-педагога! Что поделаешь, такие у нас теперь молодые кадры!
Через некоторое время в директорский кабинет вошёл, застенчиво улыбаясь, талантливый преподаватель английского. – Здравствуйте! – вежливо сказал он. – Я рад вас видеть!
– А я вот не рад! – буркнул важный чиновник, надув губы. – Оставьте нас! –  кивнул он головой директору.
– Конечно, конечно, – пробормотал главный педагог и, глядя со страхом на побагровевшее лицо Георгича, выбежал в приёмную.
Через некоторое время из кабинета директора донеслись какие-то крики, стук и в приёмную выскочил багровый потный инспектор. За ним вышел молодой преподаватель английского. – Я больше ни дня не буду работать здесь с таким руководством! – сказал он, выходя в коридор. – Немедленно подаю заявление!
В приёмной со злополучным инспектором  остались лишь директор и девушка-секретарь, которая потом рассказала всем учителям о случившемся.
Инспектор сел на стул и долгое время молчал. Девушка-секретарь протянула ему стакан с водой. Тот с жадностью выпил всю воду, при этом его зубы стучали по стеклу стакана. – Он меня ударил! Прямо по лицу! – возмущался несчастный чиновник. – Сначала дал в челюсть…Я подумал, что он выбил мне зуб! А потом и прямо в глаз!
– Мы вгляделись в его лицо, – рассказывала секретарь, – и увидели у него под глазом огромный, растекающийся красно-фиолетовый синяк! Я побежала, принесла чистый носовой платок…Мы приложили мокрую и холодную тряпку к подбитому глазу, но синяк не проходил. Помог наш директор. Он принёс из своего кабинета специальный, тонирующий крем. – Это импортный крем, французский! Он так помог мне в тот раз, когда я побеседовал с Юрием Георгичем после инцидента, – сказал директор. – Я замазал глаз, и никто ни о чём не догадался…Давайте же и вы, Николай Иванович!
– Я ему покажу! – ворчал пострадавший инспектор, накладывая импортную мазь на распухшее лицо. – Вот вызову сюда областную комиссию! Уволим негодяя по статье! А то и вовсе посадим!
– Не надо, дорогой Николай Иванович! – взмолился директор. – У меня не хватит крема для всех членов комиссии! А что мы ему сделаем? У него ведь мать – хозяйка ресторана!
– Хозяйка ресторана? – вскинул брови инспектор. – Видимо, какая-то мафия! Ну, тут мы бессильны! Наоборот, ещё пострадаем… Лучше решить дело миром!
– На другой день этот злополучный педагог подал заявление об увольнении! – сказал, подводя итог своему рассказу, мой собеседник. – Все наши женщины провожали его до электрички. Многие плакали. Видите, какие у нас порядки? И какие отменные педагоги получаются из деревенских парней! И как у нас уважают Закон!
– Ну, это частный случай! – пробормотал я. – Если в наших краях творятся подобные безобразия, то это вовсе не значит, что такова вся страна. Я думаю, что педагогическая карьера этого Юрия Георгича на том и закончилась. Пусть его не осудили, но всё-таки справедливость восторжествовала…И причём здесь деревня?
– А при том, – усмехнулся старик. – Эта деревня, как я уже сказал, проникла во все сферы государства. Она уже торжествует и в Москве! Кстати, этот самый Юрий Георгич вовсе не наказан судьбой. Его деревенские друзья и немалые деньги помогли ему в дальнейшей карьере. Говорят, что он выдвинут на должность заместителя министра народного образования! Ещё год-другой и этот перспективный педагог станет главой образования страны! И проведёт у нас очередные прозападные реформы, неприменимые в России! Понимаешь?

17.11.2012 г.