Небесная кара

НЕБЕСНАЯ КАРА

 Ханс Фогель был доблестным германским воином. Он не щадил ни вражеской, ни собственной жизни, выполняя приказы своего фюрера. Его танк, неуязвимый для вражеских снарядов, успешно прошёл Бельгию, Францию, Польшу, а теперь бороздил бескрайние степи обречённой России. Подвиги Фогеля не остались незамеченными. Отважный воин дошёл от рядового стрелка до командира танка. Его наградам мог позавидовать даже командующий шестой армии, прорвавшейся сегодня, 23 августа 1942 года, к Волге!
– Ещё немного, и мы захватим этот проклятый Сталинград! – думал молодой офицер, вглядываясь в смотровую прорезь танка. – Что нам эти русские? Какие из них солдаты? Сопротивляются только массой, а не умением! Скоро мы перебьём их всех, войдём в Москву, а там уж и победа не за горами! Наступит время и я, Ханс Фогель, стану первым человеком у фюрера! А для карьеры нужно безжалостно истреблять этих недочеловеков – русских! Помоги нам Бог! Однако зачем вспоминать Бога? Что нам Бог? Наш Бог – это фюрер и его счастливая звезда!
Он вспомнил как однажды его танк, ворвавшись в большое украинское село, жестоко протаранил крестьянский дом и беспощадно передавил всех неуспевших спастись людей. Тогда отчаявшаяся, потерявшая голову от горя старуха прокричала в его адрес страшные проклятия. Среди членов экипажа фогелевского танка был один немец, понимавший украинский. Он перевёл это проклятие на немецкий. – Угрожает мне небесной карой?! – рассмеялся тогда Фогель. – Но никакого Бога нет! А если и есть, то только наш, германский! Он только с нами! Небесная кара касается одних русских! Вот они и получают по заслугам! Пристрелите старую ведьму!
Застрекотал пулемет, и несчастная седовласая женщина рухнула у порога своего разрушенного дома, обливаясь кровью.
Вспомнив этот эпизод, лейтенант усмехнулся. – Не упустили даже старуху! – буркнул он. – Но враг есть враг! И не имеет значения его возраст! Хотя, конечно, намного почётней расправляться с молодыми, полными сил врагами!
В последнее время у него появилось интересное хобби – охотится за людьми! Однажды танк Ханса Фогеля выскочил прямо на артиллерийскую батарею русских. Разметав немногочисленные орудия, немцы беспощадно передавили всех раненых красноармейцев, а потом долго преследовали убегавших и старались довести каждого из них до изнеможения, а потом – раздавить!
Это понравилось Фогелю и его боевым товарищам. И хотя рёв танка заглушал вопли убиваемых, треск раздавленных костей, но зато потом все они с радостью выходили из машины, чтобы полюбоваться окровавленными гусеницами и похохотать над изуродованными трупами своих врагов.
Теперь подобная практика стала навязчивой идеей Ханса Фогеля. Он уже не ждал очередного сражения, запланированной командованием атаки, но даже в свободное время, отпросившись у ближайшего начальника, выезжал на своём танке на так полюбившуюся ему «охоту»!
Вот и сегодня, когда вся немецкая армия остановилась у берега Волги, он, под одобрительный смех немецких танкистов, черпавших речную воду, направил свою грозную машину в мрачную,  дымную степь.
А в это время, в трёх верстах от вражеского танка, в дымившейся воронке от разорвавшегося снаряда сидел раненый русский солдат Иван Прохоров и думал грустную думу. – Вот я и остался один из всей нашей роты! – размышлял он про себя. – Что теперь мне эта жизнь? Ведь погибли все мои товарищи! Но особенно жутко, что не уцелел и мой земляк – Слава Петров! Что я скажу его родным! Как я буду смотреть в глаза его молодой жене и детям! Уж лучше смерть! Господи, помоги мне, забери мою никчемную жизнь! А лучше, помоги мне сразиться напоследок с врагом и отомстить за моих несчастных товарищей! – взмолился он и глянул в голубое бездонное небо.
Ответом ему была необычная для фронтовика тишина. Как эхо прокатился его голос по степи и затих среди дымившейся пожухлой травы.
– Эх, что это я помянул Бога! – возмутился Иван, очнувшись от жестоких мыслей. – Какой там Бог? Разве годится красноармейцу поминать Бога?! А ведь я ещё и коммунист! Как раз вступил в партию перед сражением! И вот заговорил о Боге! Разве позволил бы Бог случиться такой несправедливости? Разве не покарал бы небесной карой немецких злодеев?!   
Неожиданно, откуда-то издали до него донёсся рёв мотора немецкого танка. Красноармейцы уже давно научились на слух отличать звуки вражеской техники от своей, советской…Рёв приближался, и становилось очевидно, что враг едет прямо на него.
– Вот тебе и Господь Бог! – подумал Иван и, забыв о своей партийности, инстинктивно перекрестился. – Что ж, вот мне и смерть в бою! Он взял в руку последнюю связку гранат. – Только бы не промахнуться! Конечно, мне не удастся спастись…Но зато врагу не поздоровится! Им дорого достанется моя жизнь!
Он потянулся и почувствовал, что раненая нога действует. – Значит, если бы не враг, я смог бы добраться до берега реки! – пробормотал он. – А там в камышах – небольшая лодка…Но теперь уже поздно! Сам попросил у Господа смерти! Что ж, пусть так и будет! – вздохнул он и вдруг почувствовал, что не хочет умирать….
Тем временем немецкий танк с окровавленными гусеницами медленно приближался к уже потухшей воронке, где затаился русский солдат, и остановился всего в пяти-шести шагах от неё.
– Что-то не видно русских, – размышлял про себя Фогель, осматривая края воронки. – Видимо, или погибли или разбежались. А в самой яме вряд ли будет кто-нибудь сидеть! А если бы кто и был, то уже давно убежал бы к реке, напуганный рёвом танкового мотора…Надо объехать окрестности и поискать жертву. Неужели не осталось хотя бы раненых?
– Господин лейтенант! – вдруг громко сказал его стрелок Яхим Вельт. – А может стоит осмотреть эту воронку? А вдруг там залёг русский раненый? Я пристрелю его, и дело сделано!
– Ну, сходи, посмотри, Яхим, – ответил Фогель и вздохнул. – Может там и есть кто…Однако будь осторожен! А вдруг он выстрелит! Постарайся выгнать его из ямы. Мы тогда погоняемся за ним! До реки здесь довольно далеко. Не успеет убежать!
Открылся танковый люк, и рядовой Вельт вылез наружу. Он не прислушался к словам своего командира и беспечно подбежал к краю воронки.
В это время тишину степи прорезал звук автоматной очереди.
– О, Боже! – вскричал Фогель. – Мой верный Яхим мёртв!
В самом деле, немецкий танкист, так и не успевший заглянуть в обугленную яму, уже лежал на обгоревшей траве, не подавая признаков жизни.
Вдруг над воронкой поднялась окровавленная голова русского солдата. Взмах руки – и под немецкий танк полетели гранаты! Раздался оглушительный взрыв. Танк покачнулся.
– Проклятье! – крикнул лейтенант Фогель. – Этот гад не только уложил моего лучшего стрелка, но ещё и подорвал нашу машину!  Вон он уходит! Думает спастись!
– Дай-ка! – буркнул другой танкист, Франц Думмель, хватаясь за гашеку пулемёта. – Он далеко не уйдёт!
– Погоди! – Фогель остановил его. – Давай посмотрим, как велико повреждение машины! А вдруг она сможет двигаться?
Механик быстро запустил двигатель и дал задний ход. Танк, к радости немцев, свободно отъехал в сторону, а потом плавно двинулся вперёд.
– Ну вот, теперь мы жестоко отомстим за нашего Яхима! – буркнул Фогель, не испытывая радости. – Вперёд! За этим наглым русским!
Несчастный Иван уже не бежал, а медленно плёлся, волоча раненую ногу.  Услышав за своей спиной рёв мотора немецкого танка, он оглянулся и с горечью пробормотал: – Значит, я промахнулся, и лютый враг избежал небесной кары! Однако Господь милосерден! Он исполнил мою просьбу! Я всё-таки пристрелил одного фрица! Но что они не стреляют? Уже давно могли меня прикончить…Господи, дай мне лёгкую смерть! И покарай злобных фашистов!
Тут Иван споткнулся и упал. – Что это под ногами? – едва успел сказать он, почувствовав запах выхлопных газов, исходивших от приближавшегося бронированного монстра. – Да это противотанковая мина! Вот удача!
Он подскочил и на четвереньках пополз в глубь минного поля.
Немецкий танк был уже рядом. Немцы не спешили. Смакуя скорую расправу, они ничего не заметили.
– Так, небольшой поворот! – командовал Фогель, глядя со злобой перед собой. – Ещё совсем немного, и мы раздавим этого мерзавца!
В это время из-за облака вышло солнце, и степь вновь ожила, несмотря на чёрную обнажённую землю. Со стороны реки пролетела большая серая птица. – Цапля! – тихо сказал Иван и остановился, лёжа среди мин и обнимая родную землю. – Всё, теперь я спокойно умру! Фашисты уже не спасутся!
Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Страшно умирать, Господи! – только и успел сказать он. – Но спасибо Тебе за то, что услышал мои молитвы!
В этот миг раздался чудовищный взрыв. Потом ещё и ещё. И чёрная туча накрыла русского солдата.
…Когда Иван очнулся, стояла полная тишина. Из-за контузии он не слышал треска горевшего в нескольких шагах от него немецкого танка.
– Неужели я на том свете? – подумал он, приподнимая голову и изумлённо глядя по сторонам. Но запах гари и чёрный дым быстро вернули его к действительности.
Он повернулся лицом в сторону немецкого танка и был потрясён увиденным. От танка осталась лишь одна искорёженная платформа! Огромная башня отлетела так далеко, что едва виднелась из песчаной воронки. Гусеницы некогда грозной машины валялись вокруг обугленного чудовища.
Иван встал на ноги и приблизился к груде обломков. Среди них на дымящейся земле лежали два трупа. Один, обезглавленный, был так страшен, что Иван, видавший виды, отвернулся.
Второй немец, тот самый лейтенант Фогель, был ещё жив, когда над ним склонился русский солдат. Увидев через кровавую пелену живого врага, немец пошевелился, пытаясь достать из кобуры пистолет, но руки не слушались его.
Вот он ещё раз дёрнулся, поднял вверх ладонь, однако последние силы покинули его. – Проклятие! Меня постигла небесная кара! Значит, Бог не с нами, а с русскими! – только и успел сказать он.
Увидев агонию врага и не поняв его слов, Иван покачал головой, повернулся в сторону Волги и, перекрестившись, медленно поплёлся к отдалённым зарослям.
Доблестный русский солдат пережил эту жестокую войну и вернулся домой с честью и славой. Он дожил до глубокой старости, но никогда не забывал об этой истории, произошедшей неподалёку от великой русской реки. А когда начались хрущёвские гонения на церковь, демонстративно вышел из рядов коммунистической партии, ушёл на пенсию и отдалился от людей. А своим внукам он завещал глубоко уважать русскую православную церковь и верить в Бога. – Любите родину и берегите нашу веру! Именно она спасла меня в годы тяжёлых испытаний! – были его последние слова.

17 сентября 2013 года.