Болейте себе на здоровье!

В августе 1987 года меня назначили на должность заместителя главного врача по экспертизе временной нетрудоспособности Барановичской городской больницы.
 
Приступив к работе, я как-то не обращала внимания на техническое состояние нового кабинета. Зачем рассматривать потолки и стены, ведь поликлиника введена в эксплуатацию всего три года назад!

Через несколько лет производственная необходимость привела в кабинет заседаний врачебно-консультационной комиссии (ВКК) главного врача больницы. Осмотрев помещение, он произнёс:

– С момента ввода в эксплуатацию поликлиники прошло почти десять лет. А когда проводился косметический ремонт кабинета?

– Насколько мне известно, никогда, – ответила я.

– Так, в понедельник здесь будут строители, – пообещал руководитель.

После его ухода мы с секретарём ВКК Еленой переглянулись: а в какой именно понедельник нужно ждать отделочников?

Главный врач сдержал обещание: через три дня в кабинет зашла пятидесятилетняя женщина в рабочей спецовке.

– Мне приказали сделать ремонт в этом кабинете, – заявила она, не обращая внимания на присутствие в помещении пациентов и врачей.

– Очень хорошо. Мы с Еленой через час уйдём в стационар, а Вы приступайте к работе, – ответила я.
 
– Нет, сначала я должна всё измерить. Высчитать нужное для ремонта кабинета количество рулонов обоев и клея, – наставительно произнесла отделочница.

– Как Вас зовут? – спросила я.

– Броня, – представилась женщина.

– А отчество?

– Отчество не обязательно, – был ответ.

Я попросила Броню немножко подождать за дверью. Приняв всех пациентов, пригласила отделочницу в кабинет.

Бронислава измерила длину и высоту стен кабинета, осмотрела потолок, окна, линолеум на полу и объявила:

– Я только поклею обои, а окна и потолок красить и белить не будем – они в хорошем состоянии. Да и линолеум неплохо сохранился, его тоже оставим. Завтра принесу сюда отделочные материалы.

Мы с секретарём ВКК нашли кабинет для нашего временного переселения и перенесли туда часть документации.

Помещение было маленьким и тёмным; мы решили перейти в него в день начала ремонтных работ.

Через два дня подсобные рабочие под руководством Брони принесли в кабинет обои, клей, кисти и ветошь. Складировали стройматериалы в углу под умывальником и ушли.

– Ну вот, завтра Броня начнёт работу, а после выходных можно будет в обновлённый кабинет переселяться! – обрадовались мы с Еленой.

Ни завтра, ни послезавтра, ни всю следующую неделю отделочница не объявлялась.
 
Наличие строительных материалов в кабинете вызывало живой интерес медицинских работников и пациентов. При выходе из помещения взгляд посетителей непроизвольно останавливался на «композиции», которая никак не вписывалась в строгий интерьер кабинета.

– А Вы заметили, как некоторые больные смотрят в сторону умывальника? – к концу второй недели спросила секретарь ВКК.

– Нет, не обращала внимания. А что? – уточнила я.

– У меня создалось впечатление, что некоторым из них очень хочется подойти к мини-складу и посмотреть, что же там находится? – сказала помощница.

– А-а, и убедиться, что в этом кабинете берут взятки не «борзыми щенками», а дефицитными отделочными материалами? – догадалась я. 

– Да, именно так! – подтвердила моё предположение Лена.

Буквально через час у неё созрело решение:

– А давайте мы сами сделаем ремонт! Завтра выходной, приобщим мужей, да и не будем ждать у моря погоды!

– У меня очень плохой глазомер, я так обои поклею, что придётся менять название кабинета ВКК на «Кабинет смехотерапии», – засомневалась я.

– Мужья будут клеить обои, а мы – на подсобных работах, – предложила Елена.
 
На том и порешили. Мы с мужем взяли на субботник младшего сына, дошкольника Пашу, которого не с кем было оставить.
 
По простоте душевной я решила, что бригадой из четырёх человек мы справимся до обеда. Анатолий, муж Елены, засомневался в моих прогнозах:

– Не всё так просто. Посмотрите, сколько на наружной стене выступов и выемок-углублений, которые очень непросто поклеить.

Так оно и оказалось. К обеду было сделано менее половины работы. Сын, стойко продержавшийся полдня, начал похныкивать:

– Мама, я есть хочу!

У меня были с собой бутерброды. Паша перекусил и какое-то время находил себе занятие.

Прошло ещё четыре часа; сын возобновил хныканье:

– Мама, я есть хочу! Мама, я есть хочу!

Парочка небольших бутербродов ненадолго прекратила стенания ребёнка.

Примерно к восьми часам вечера Паша вновь затянул свою песнь:

– Мама, я есть хочу! Мама, я есть хочу!

Близлежащий продуктовый магазин был уже закрыт, а до других гастрономов надо было добираться общественным транспортом, который в выходные дни ходил довольно редко. К счастью, Анатолий вспомнил, что накануне в карман ветровки он положил сушку и конфету: они и спасли положение.

Работу мы закончили около десяти вечера. Добравшись домой, никто уже не хотел ни пить, ни есть. Сын уснул сразу же; следом за ним – мы с мужем.

В понедельник мы с Еленой любовались обновлённым кабинетом. Воспользовавшись небольшим перерывом в приёме пациентов, я позвонила заведующему хозяйством поликлиники и уточнила, что случилась с отделочницей Броней?

– Ничего не случилось. Она каждое утро приходит в хозяйственный корпус, переодевается в рабочую одежду и уходит ремонтировать Ваш кабинет, – пояснил мне завхоз.

Во время телефонного разговора в кабинет зашёл заведующий отделением медицинской реабилитации, ставший невольным свидетелем беседы.

– А может, она идёт не в наш кабинет, а в какой-нибудь другой, или вообще на «левые» заработки? – предположила я.

– Нет, она говорит, что идёт в кабинет Фурс, – ответил хозяйственник.

Слушая наш разговор, руководитель отделения реабилитации начал улыбаться.

 Закончив беседу, я спросила:

– Коллега, я сказала что-то смешное?

– Нет, просто я знаю, где находится Ваша «пропажа»! – ответил доктор.

– И где же? – поинтересовалась я.

– В данный момент – в ингалятории, а на прошлой неделе она проходила курс массажа и других назначенных ей оздоровительных процедур. До лечения женщина прошла всех специалистов поликлиники, включая проктолога и аллерголога. Причём, безо всякой очереди, объясняя посетителям и медицинским работникам, что ей некогда ждать, поскольку она ремонтирует кабинет ВКК! – пояснил коллега.

Пришёл заведующий хозяйственной частью. Оглядев обновлённый кабинет, спросил:

– А зачем вам понадобилась Броня, у вас же всё отремонтировано?

Не объясняя причину интереса к отделочнице, попросила хозяйственника не визировать без моей подписи акт приёмки выполненных Броней работ в кабинете ВКК.
 
Через несколько дней в помещение зашла ремонтница и протянула мне документы, буркнув при этом:

– Завхоз сказал, что Вы должны подписаться.

Лицо Брони не выражало ни малейшего смущения. Выложив «процентовки» на стол, она разглядывала подновленный кабинет.

– Нет, Бронислава, я никому ничего не должна. Кстати, Вам понравилось, как мы с Еленой кабинет отремонтировали? – спросила я, делая вид, что изучаю документы.
 
За нашим диалогом наблюдали находящиеся в помещении врачи. Броня, озабоченная только получением подписи, с досадой бросила:

– Так я же болела! Сначала по врачам ходила, а потом все их назначения выполняла!

– И больничный листок оформили? – поинтересовалась я.

– Нет, я лечилась без отрыва от производства, – негромко проговорила отделочница, уже не надеясь получить заветную подпись.

– А вот мы с Еленой и нашими мужьями во время Вашего лечения выполнили ремонтные работы тоже «без отрыва от производства». Кстати, и мой малолетний сын помогал, – вспомнила я Пашкины страдания. – Значит, и деньги за ремонт кабинета получим мы, я уже и с прорабом обо всём договорилась, – придвигая документы к себе, пояснила я хабалке.

Секретарь «уткнулась» в журнал ВКК – верный признак того, что она сейчас рассмеётся.

– С другой стороны, все специалисты осмотрели Брониславу, наверное, кучу болезней нашли, а медикаменты теперь очень дорогие. Елена, пожалуй, подпишу-ка я «процентовки», пусть болеет себе на здоровье «наша» ремонтница, – обратилась я к помощнице.

Коллега согласно кивнула головой.
 
Обрадованная отделочница забрала документы и быстро покинула помещение; больше она никогда не появлялась в поликлинике.

Присутствовавшие в кабинете специалисты, дождавшись окончания самодеятельного спектакля, принялись обсуждать увиденное.

Особенно коллегам понравилась фраза, выдержанная в канонах основных требований классической медицинской этики – «болейте себе на здоровье».