Твой. Без цензуры... Глава 62

Когда Глеб объяснил Гере вкратце, что за дело ему надо было выполнить, предлагая взамен денежное вознаграждение за эту работу, тот ещё долго не мог понять, почему именно он должен был развести на какие-то древние дискеты неказистого айтшника-фрилансера, когда вокруг находилось немало людей, которые могли справиться с этим делом не хуже него.
 
— Какие-то проблемы? — слегка поостыв после недавней перепалки, поинтересовался у  приятеля Гера, когда тот поманил его к себе, намекая на разговор тет-а-тет, подальше от компании с враждебно смотревшей на них обоих Инной.   

— Тут одно ссыкло зажало важную информацию, — сообщила ему Глеб, кивая в сторону ничего не подозревавшего Левицкого.

И чувствуя себя слишком пьяным, чтобы ввязываться в чужие разборки, Гера хотел отказаться от его заманчивого предложения, пока приятель не вытащил из своего кармана пару купюр, пообещав выдать ему столько же, если тот пойдет до конца, и сделает так, как он просит.

Скрипя зубами, Гера согласился пойти на уступки, только сейчас вспомнив, что миллионы от проданного теткой имущества ему не светят.

— Не вопрос, — охотно кивнул тот, забирая у него деньги, и угрожающе подмигивая в сторону Левицкого, которого невзлюбил с первой секунды. — Зажало? Разожмем!

— Отлично, — не собираясь провести весь вечер в ожидании, когда этот тип принесет ему обещанные для Чеховой дискеты, пока Гера прятал по карманам деньги, Глеб толкнул его к столику Левицкого, сам занимая такое место, откуда ему было прекрасно видно, что происходило между этими двумя, хотя слышать он их не мог из-за громкой музыки.

Воодушевленный вознаграждением в виде аванса, Гера направился к указанному субъекту, и находясь в предвкушении нового шоу, Глеб принялся следить за его развязкой с безопасного расстояния, не особо спеша вмешиваться в конфликт, если что-то вдруг пойдет не так.

Сначала Гера просто стоял напротив столика Левицкого, который изображая крайнюю занятость, даже не соизволил поднять на него глаза, увлеченный происходящим в ноутбуке.

Более интересная часть их диалога началась с того момента, когда устав терпеть в свой адрес показное равнодушие, Гера подступился к айтишнику поближе и напомнив ему о дискетах, схватил того за шиворот, приближая к себе его лицо.

Напрягая слух, Глеб тщетно пытался различить смысл фраз, которыми обменивались между собой эти двое.
 
— Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — скрипнув зубами, последний раз зыркнул Гера на Левицкого недобрым взглядом, разминая руки.

— Ты ведь не тронешь мой ноутбук, не так ли? Ты хоть знаешь, сколько мне пришлось за него отдать? — с опаской покосившись на парня, выразил вслух свои опасения Вадик, не имея ни малейшего понятия, кто именно подослал к нему этого типа.

Вряд ли это было делом рук Чеховой, хотя дискеты он ей действительно задолжал, закрутившись со своими проектами.

— Я то, может, и не трону, — кивнул ему Гера, намереваясь смахнуть со стола его серебристый макбук, — а вот он… — и тут же повернувшись к столику, за которым сидел Глеб, подозвал его к себе.

Надеясь, что приятель сделал все как надо и забрал дискеты у Левицкого, тот грациозно выскользнул из-за стола, направившись к этим двоим.

— Что вам двоим от меня нужно? — вознегодовал Левицкий, чувствуя себя загнанным в какую-то ловушку.

— Кто наблевал в комнате моей сестры после именин, вырубившись от «колес»?! — изображая крайнее возмущение, обратился к нему Глеб, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить его за шиворот. — Я твою блевотину весь вечер убирал, не покладая рук, так что ты теперь мой должник. Возвращай дискеты, не то я за себя не ручаюсь!

— Да подавитесь вы оба!!! — закричал Левицкий, и понимая, что с двумя ему точно не справиться, судорожно вывернул перед ними карманы своей куртки, швыряя обернутые в целлофан дискеты на стол.

Теперь, по крайней мере, ему было понятно, кто за всем этим стоял. Уж точно не Рудаковский, который до сих пор приходил в себя от полученной травмы.

У Вадика просто не укладывалось в голове, что Чехова могла натравить на него своего «братца», но вспомнив, как много он задолжал им за свое спасение, поспешил избавиться от дискет, пообещав себе больше никогда не иметь с этим семейством никаких дел, даже за большие деньги.

Одно только Провидение было в курсе, сколько времени он потратил на расшифровку паролей, отказавшись от сна и еды, чего ранее с ним не бывало.

Да, хорошую задачку подкинул ему Дениска, заявляя, что на этих дискетах хранились ответы к экзаменам по медицине для её сестры.

У него самого чуть мозги не закипели, пока он добрался до правды, перепробовав немало программ по расшифровке комбинаций цифр и букв паролей, будь они неладны! Хорошо, что теперь все это осталось позади.

Обрадовавшись, что ему удалось выполнить обещанное, Гера схватил эти дискеты, и не соизволив даже поблагодарить Левицкого за оказанную услугу, бросился с ними к Глебу, чуть не сбив его с ног по пути.

—  Ну, и че там? — останавливаясь перед ним, поинтересовался у него Глеб, забирая дискеты.

— Ты о чем? — удивился Гера, надеясь получить добавку в виде нового аванса за свои труды.

— Какой пароль был у этих дискет? Небось «Лера» или что-то в этом роде? — хмыкнул Лобов, недооценивая всей силы фантазии человека, зашифровавшего от посторонних весомый материал.

— Не поверишь! — выдал Гера, выпучив глаза, и словно опасаясь, как бы эту секретную информацию не подслушали посторонние, отвел приятеля в сторону, и снова покосившись по сторонам, добавил, произнося название по слогам: — «Наибадзе Сукасян Ка-ра-пе-то-вич».

Кажется, он сам был в шоке, что ему удалось запомнить такой длинный пароль, и не забыть его по пути обратно. А ведь Левицкому пришлось его ещё расшифровывать! 

— Хм, вот как? — удивился Глеб, надеясь услышать в ответ что-то другое.

Тогда неудивительно, что приятель Рудаковского так долго с ними возился, не спеша возвращать их Чеховой обратно. Причем причина была вовсе не в забывчивости айтишника. Фантазии Петра Чехова стоило отдать должное. Он на его месте вряд ли бы до такого додумался.

Поблагодарив Геру за выполнение поручения, Глеб отдал ему остатки денежного вознаграждения, после чего отобрав у него обещанные дискеты, собирался вернуться к Чеховой, заранее предвкушая радостное выражение её лица при виде добытых дискет, которые она уже не рассчитывала получить обратно, натыкаясь на выключенный телефон Левицкого.

Правда стоило ему сделать шаг в сторону столику, где оставил её накануне, как тут же впал в легкий ступор, увидев, что теперь она там была не одна, а с Гордеевым, только сейчас догадавшись, с какой целью отослала она его обратно, пообещав взамен поцелуй, на который уже можно было не надеяться.

Внешний вид «светилы», между тем, оставлял желать лучшего. Небрежно одетый, мужчина изучал рассеянным взором помещение, словно он ошибся адресом, попав куда-то не туда. А его темная рубашка выглядела так, будто перемыв ею накануне полы всей больницы, он выжал её от воды и почти сразу же, не дав ей обсохнуть, напялил её на себя.

На удивление, она хорошо сочеталась с его помятыми брюками невесть какой давности, которые постеснялся бы наверное одеть для уборки навоза на дачном участке покойный Петр Чехов, если бы ему посчастливилось остаться в живых, а сгинуть под колесами шального грузовика. 

Для полного счастья Гордеев оставалось напялить на голову шляпу пчеловода с непроницаемой сеткой на лице и запутавшимися в ней дохлыми пчелами, а на ноги натянуть дырявые рыболовецкие ботфорты а-ля дАртаньян и три мушкетера.

Сгорая перед недалекой общественностью от стыда за наряд любимого «дуремара» и по совместительству будущего муженька, на которые она в пылу неосторожной страсти ранее не обращала внимание, Чехова подозвала «светилу» к себе, и выдержав для приличия многозначительную паузу, скользнула взглядом по его внешнему облику, отмечая про себя произошедшие в нем за эти пару дней разительные перемены.

Гордеев сидел с ней за одним столиком, уставившись куда-то вдаль, и не обращая никакого внимания на окружавшую их суматоху, чесал пальцами легкую щетину на своем подбородке, пребывая мысленно далеко за пределами этого места. Верхняя пуговица его рубашки, больше напоминавшей половую тряпку, была полностью расстегнута, а на шее алел красноречивый засос.

Все признаки указывали на то, что он провел ночь с женщиной. Точнее пил вино и занимался любовью с Ниной в кабинете, а потом вспомнив с пылу, с жару о предстоящем свидании с молоденькой студенточкой, чьим спелым и упругим формам значительно уступала увядающая красота томной коллеги, в чем был, «светило» так и помчался в ночной клуб, теряя по дороге носки, кальсоны и все на свете, не соизволив даже принять элементарный душ перед встречей с новой пассией и последующими кувырканиями с ней на продавленной тахте. Если повезет…

В том, что он провел ночь с Ниной, Валерия не сомневалась, уловив исходящий от него тонкий аромат женских духов, ассоциировавшихся у неё почему-то конкретно с продуманной терапевтшей.

И заметив в последний момент след помады на его скулах, но опасаясь на почве ревности переплюнуть в дальнейшей ссоре даже сводного брата, (теперь-то она на собственной шкуре ощутила все то, что он тогда испытал, когда она четко дала ему понять, что переспала со «светилом», хотя этого не было), Чехова была вынуждена проглотить нанесенную ей обиду, подавляя возникшее в ней смутное желание заехать куратору каблуком между ног. Тем самым лишить его способности бегать по другим женщинам.

В целом же, Гордеев вел себя как типичный представитель бабника-волокита, точнее флюгера на ветру: куда подует, туда и бежит без остановки, пока ему не посчастливилось споткнуться о такую принципиальную девушку как она.

Валерия думала, что он на ней остановиться, да не тут-то было!

Как знать, может у него в каждом городе по любовнице, и есть его кому обслужить, а она до сих пор сюсюкается с ним как с ребенком, внимая его жалостливым речам…

Да её предупреждали, что «светило» очень ветреный и не пропускает ни одной юбки, но разве она кого-то слушала?

Думала, что одна-единственная у него такая, а как оказалось, с ней он был готов только книжки читать и держаться за ручки, а к Старковой наведывался, когда у него «шишка» начинала дымиться. И так всю жизнь Гордеев провел в бегах. Бегая, в основном, от жены.

Да, за это время с ним самим и его внешностью произошли разительные перемены. Судя по его помятому облику, он начал давно закладывать за воротник, но что конкретно послужило толчком, этого Валерия пока уяснить для себя не могла, по крупицам восстанавливая в памяти всю картину его былых похождений.

Сегодня «светило» нуждался в особом подходе к его не до конца удовлетворенным потребностям. И будто выжидая удобного момента для вторжения на личную территорию этого недоступного для неё мужчины, пододвинувшись к нему поближе, Валерия непроизвольно толкнула его ногу своей коленкой, намеренно стремясь обратить на себя внимание и спровоцировать на ответную реплику.

Она не хотела ограничиваться одними лишь невинными взглядами. Слегка наклонив вперед голову, какое-то время Гордеев молча разглядывал свою спутницу, и, отмечая про себя, что ей удалось выдерживать его пристальный взгляд, непроизвольно нахмурился, словно хотел, чтобы она вправду куда-нибудь исчезла и не беспокоила его больше по пустякам.

— Что ты здесь делаешь? — вот и все, о чем он соизволил у неё осведомиться за время пребывания в ночном клубе, куда заранее обещал с ней прийти, припозднившись. 

Встрепенувшись, Чехова внимательно на него посмотрела. Ей было странно слышать такое от человека, который был заранее предупрежден ею о встрече в данном месте.

Неужели он успел обо всем позабыть, потеряв по дороге не только носки, но ещё мозги после любовного общения со Старковой? Или, что страшнее, может он ждал не её, а другую женщину, опасаясь, как его не застукали в обществе другой особы.

Лишние сплетни и пересуды были ему не нужны. Но так уж сильно он всем этим заморачивался, когда увозил её в тот вечер на дачу Куратова, где мог запросто скомпрометировать её, воспользовавшись доверчивостью наивной девушки. Но каким бы ни было его нынешнее душевное состояние, относительно его персоны у Валерии были собственные планы. И отступать от намеченного она не собиралась.

Уж коль он соизволил её сюда пригласить, забыв, правда, об их раннем уговоре, она хотела сполна насладиться этим вечером, не спеша отпускать «светилу», пока не получит от него некоторые ответы на свои вопросы, из-за которых её совесть все ещё была нечиста.

И поскольку его спутница до сих пор продолжала молчать, ещё раз скользнув взглядом по её платью, но продолжая чувствовать себя не в своей тарелке, Гордеев неожиданно её спросил, стараясь разговаривать с ней помягче, словно в чем-то перед ней накосячил и теперь пытался это исправить:

— Что-нибудь произошло? В чем дело, Лер?

Судорожно сглотнув, Чехова положила ладонь на стол. Дело принимало совсем не тот оборот, который она для себя наметила, но ей было уже на все наплевать.

— Нет, я в порядке, — проронила она, выпив достаточно, чтобы держаться со строгим руководителем практики почти на равных.

Слегка нагнувшись, Гордеев будто хотел сказать ей что-то пошлое, но быстро передумав, ляпнул вслух первое, что взбрело ему на ум:

— Я прекрасно тебя понимаю. Ты до сих пор сердишься на меня за те нелепые блюда, но, пойми, я просто хотел тебя немного развеселить и заставить вновь почувствовать себя счастливой. — Она молчала, не спеша комментировать его слова, и он продолжил: — Будет лучше, если ты научишься мириться с моим непростым характером, неумением готовить и красиво ухаживать за женщинами. В противном случае тебе придется искать другого спутника жизни. Не меня.

Выдав последнюю фразу, Гордеев поздно спохватился. И заметив, как изменилась в лице его студентка, попытался переубедить её в обратном, но судя по ее реакции, удар таки достиг своей цели, пусть и поговорить с ним она собиралась не о его нелепых блюдах, а жене.

Пытаясь замять возникшее между ними замешательство, он полез в карман своей куртки, чтобы пересчитать мелочь и заказать себе коктейль.

Карты для безналичных расчетов у него под рукой не нашлось, да и сейчас тамошний баланс был по нулям: все накопленные сбережения ушли на ремонт лады-седан. А взятой с собой налички едва хватало на такси, не говоря уже о том, чтобы предложить даме коктейль.

Сам он мог спокойно обойтись без спиртного, нажимая на курение. Тем более он и так успел выпить. У Старковой. А просить денег у Чеховой ему было стыдно.

Пришлось обходиться тем, что есть. И только сейчас обнаружив на их столе коктейль, к которому она за все это время так и не прикоснулась, с её разрешения Гордеев пододвинул к себе бокал, несказанно обрадовавшись вновь нарисовавшейся для него халяве.
 
Пожить за чужой счет «светило» любил и практиковал, ничего не скопив для себя на склоне лет. Примером этому были его съемная квартира, куратовская дача, бэушная лада-седан, чужие жены и любовницы… Своего у него ничего не было!

И в этот мир вторсырья, казавшийся ему таким милым и родным, он пытался затащить приемную дочь Лобовых, не считаясь ни с её мнением,  ни с мнением тех, кто криво-косо, но все же заменил ей семью.

Отсюда у него была такая тяга к халяве. Так что надеясь даже в этот раз сэкономить те несчастные пару копеек, которые у него ещё оставались, Гордеев приложился губами к коктейльной трубочке, и зная, что назад ему придется все равно идти пешком, пугая своим воинственным видом всех подзаборных хулиганов, втянул в себя содержимое бокала одним глотком, переплюнув в своем рвении даже многострадального Анкушева.

Наблюдая за ним со стороны и даже не подозревая о наличии в нем подобной склонности, Чехова зареклась ходить с ним в общественные места.

Поведение «светилы» в клубе оставляло желать лучшего. И только стоило ей об этом подумать, как силясь доцедить оставшийся на дне бокала осадок из маракуйи, Гордеев сделал над собой усилия, и в очередной раз вцепившись губами в трубочку, всосал его с таким свистом, что этот момент совпал с мгновением, когда перестала играть музыка и в помещении воцарилась гробовая тишина.

Не понимая, что произошло, и почему все внимание посетителей клуба было приковано конкретно к их столику, «светило» на мгновение поднял голову, оглядываясь по сторонам.

Изо рта у него по-прежнему торчала коктейльная трубочка, которую зардевшаяся Чехова вытащила оттуда одним рывком. Все смотрели на них так, будто они совершили оплошность. И в какой-то степени это действительно было так.

Своим отвратительным поступком Гордеев сделал её местной «знаменитостью». Так что даже для Геры, не понимавшего, что за «папик» сидел с «сестрой» его приятеля, скоро все стало на свои места.

Чехова была готова провалиться сквозь землю от осознания того, что Глеб мог их видеть, сделав свои выводы относительно подлинной натуры руководителя практики и его качеств как будущего жениха Чеховой.

Не будь его тв клубе, свой момент позора она пережила бы с куда меньшей отдачей, наплевав на то, что подумают о ней другие. А так ей приходилось «страдать» и за себя, и за своего нелепого спутника, не осознавшего пока, как сильно он подставил её своей дурашливостью перед остальными, заставив её изрядно понервничать, а самого Глеба и вовсе воспрянуть духом и успокоиться.

«Ну, все «сестренка», больше спать со своим Гордеевым ты не будешь! Это я гарантирую, — читалось в его красноречивом взгляде, обращенном к ней. — Очень скоро тебе и меня хватит с избытком»

— Лера… — Начал Гордеев сыздали, когда все отошли от первоначального шока и снова занялись своими делами под запущенную ди-джеем новую музыку. — Не серчай, что я вынужден себя так вести. А ведь я столько раз говорил тебе держаться от меня подальше… У меня сейчас все непросто с личной жизнью и женой, так что тебе не надо было…

— Значит из-за этого вы не пришли сегодня в больницу? — выпалила Чехова, сминая пальцами пластиковую трубочку, которую, прежде чем совать себе в рот, он не соизволил даже элементарно обработать от чужой слюны салфеткой, хотя к ней за все это время так никто и не прикоснулся.
 
— У меня были причины не появляться там, и моя жена не имеет к этому ни малейшего отношения, — отрезал «светило», ощутив легкую дрожь в пальцах девушки, когда положил свою ладонь поверх её трепещущего запястья. — Как и ты.

Увы, эти слова показались Чеховой неубедительными. Сейчас она смотрела на него с ещё большей злостью, нежели когда он заикнулся о жене, прикрывая Старкову, с которой развлекался всю ночь, оказавшись не в состоянии выйти на следующий день на работу.

Никогда ещё её глаза не были наполнены такой ненавистью к нему, как в этот раз. И он прекрасно это видел, ощущая её эмоции на физическом уровне.

Кто знает, что у него там произошло. Может во время очередной внеплановой операции у Гордеева помер ещё один пациент, и после встречи с ней он как раз собирал вещи, чтобы свалить в какое-то забитое Кукуево и работать там уже на правах фельдшера, а то и вовсе устроиться на полставки санитаром под прикрытием, и возможно под другой фамилией, чтобы таскать за лежачими утки?!

Ничего не скажешь, достойная работа для бывшего «светилы» отечественной хирургии! Но как там дело обстояло на самом деле, оставалось лишь догадываться и строить свои теории.

Они сидели почти рядом, касаясь друг друга коленями, а он держал её за руку, даже не пытаясь погладить её и как-то ещё выразить то, что чувствовал конкретно в данный момент. А его спутница, не замечая ничего вокруг, не понимала, что происходящее являлось всего лишь результатом её очарованности, которая рано или поздно могла развеяться. И тогда останутся просто два человека, которые в дальнейшем не смогут не то, что работать, но и просто находиться друг с другом.

Почти загнанный ею в угол, Гордеев не знал, что с ней делать и как избавиться от навязчивого общества студентки. И испытывая некий триумф от одной мысли, что даже такой всесильный, по её мнению, человек не в состоянии с этим ничего поделать, падая на самое дно пропасти, растерянный, но не сломленный до конца, Валерия продолжила над ним издеваться, изощряясь в своих выходках относительно касания запрещенной темы. Темы его отношений с бывшей женой.

Глава 63

http://proza.ru/2024/04/14/577