Холодная роза

                I

   Машину дёрнуло, дважды скрипнул мотор, и она остановилась. Внезапно появившийся в небе ослепительно-яркий свет, сначала вспыхнул красным огнём, а после, переместился в сторону от вставшей посреди шоссе машины. Поиграв разноцветной гаммой, переливаясь из одного в другой, видение исчезло так же неожиданно, как и появилось.
   Сидевший за рулём молодой мужчина какое-то время смотрел сквозь лобовое стекло на этот разноцветный фейерверк, а после, резко толкнув дверцу, вышел. Находившаяся рядом девушка, вздрогнула, очнувшись ото сна: посмотрев на пустующее водительское кресло, а после на дорогу, она тоже вышла.
   – В чём дело, я, кажется, уснула? – спросила она у своего спутника, открывшего крышку капота.
   – Машина, вроде бы сломалась, – ответил молодой человек.
   – Вроде бы? Вечно у тебя что-то не так, – ответила она с раздражением, пнув лежавший на дороге камешек. – Так и будем стоять посреди шоссе?
   – Нужен тягач, – произнёс молодой человек, склонившись над мотором.
   – Так найди его, чёрт побери. Я не намерена торчать здесь, – выпалила девушка, и медленно пошла вдоль шоссе.
   – Ты куда? – крикнул мужчина ей вслед.
   – Искать тягач, – усмехнулась она, не останавливаясь и не оборачиваясь.
Хлопнув крышкой, молодой человек бросился за ней.
   – Не сходи с ума, – сказал он, взяв её за локоть.
   – Не трогай меня, – рявкнула девушка, вырвав руку. – Что произошло? Почему я отключилась? Ты ударил меня? – сыпала она вопросами, скривив губы.
   – Нет, но следовало бы, после той истерики, что ты устроила в машине. Я чуть не столкнулся с 
грузовиком.
   – Чуть? Это поэтому мы встали?
   – К счастью, нет. Какой-то свет промелькнул на небе.
   – Свет? Вместо того чтобы пялиться на небо, мечтатель, смотрел бы на дорогу.
   – Говорю тебе, на небе что-то вспыхнуло. А перед этим…
   – Что перед этим?
   – Ничего.
   – У тебя всегда ничего. Вот уже три месяца у тебя ничего, – всё с тем же раздражением говорила  девушка, продолжая идти по обочине. Её спутник, едва за ней поспевая, то и дело спотыкался о кочки.
   – Не глупи. Ну, куда ты собираешься идти? За много миль ни одного жилища.
   – Позвони, пусть пришлют тягач. Ведь это элементарно.
   – Ты думаешь, я не пробовал. Мобильник не работает.
   – Как всегда у тебя.
   – Да остановись же ты, – мужчина снова схватил её за локоть и резко дёрнул на себя.
   – Три месяца… Слышишь – три месяца, – спокойно, и как-то обречённо ответила девушка,    наконец-то остановившись. – Ты не знаешь, что значит для молодой девушки жить с мужиком три  долгих месяца, и не видеть ничего, кроме его пустой физиономии, – продолжала она сквозь слёзы.
   – Но разве…
   – Молчи! Помолчи хоть сейчас. Иначе… иначе я брошусь под грузовик, – выпалила она,  метнувшись в сторону.
   «Хотел бы я, чтобы он проехал», – подумал молодой человек. Но не для того, чтобы его  «уставшая» подруга исполнила свою угрозу. Надо было как-то выбираться с этого шоссе, и попутка была бы весьма, кстати. Но вокруг не было ни души. Казалось, все отвернулись от них, предоставив друг другу.
   Молодых людей звали – Агнес, и Эндрю. Агнес было 22 года; она была красива, но, довольно-таки эгоистична, и взбалмошна. Эндрю – 34. В отличие от своей подруги, он был добр и отзывчив.
   – Ты что уснул? – сказала девушка, вырвав его из оцепенения. И действительно, он стоял, держа её   за локоть не говоря ни слова.
   – Знаешь, о чём я сейчас подумал? Это, на небе… возможно, был знак, – рассмеялся молодой   человек, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
   – Ты прав… знак! Знак – расстаться, – эти слова она произнесла улыбаясь. А может ухмыляясь.
Он не ответил, заметив справа от шоссе здание.
   – О, эврика, мы спасены! – прокричал Эндрю, кружась в танце, и хватая Агнес за руки.
   – В чём дело, ты спятил? – девушка пыталась вырваться, но молодой человек крепко держал её.
   – Да посмотри же, там дом! – не скрывая своей радости, прокричал Эндрю.
Хотя Агнес, и стояла почти напротив открывшегося их взору здания, а увидела его только сейчас,  когда молодой человек кивком головы указал на «свою находку».
   – Стой! – крикнула девушка, когда Эндрю отпустив её, пошёл к дому.
   – В чём дело?
   – Не ходи! – не скрывая страха, проговорила Агнес.
   – Почему? – не понял молодой человек.
   – Может там живёт маньяк, или серийный убийца, – дёрнув плечом, выпалила Агнес.
   – Что за глупости? Ты же хотела, чтобы я попросил помощи, так как не намерена торчать здесь. И   вот, когда мы нашли жилище, откуда можно позвонить, ты меня отговариваешь, – рассердился  молодой человек, решительно двигаясь в сторону дома.
   – Только не здесь. Я тебя умоляю, не здесь, – произнесла девушка, прижимаясь к Эндрю. Он почувствовал её дрожь, то ли от страха, то ли от холода.
   – Да что с тобой?
   – Мне страшно. Этот дом мне внушает ужас. Один, посреди шоссе… в лесу… – лепетала Агнес, оглядываясь кругом, словно ожидала… нападения.
   – В лесу? – удивился Эндрю словам подруги, и тоже огляделся.
Оглядев местность, он не поверил своим глазам. Агнес была права – они находились в лесу. Не на шоссе, а именно в лесу. Даже, не столько в лесу, сколько в каком-то заброшенном заповеднике.
Как странно изменилась местность. Это было, действительно, непонятно и пугающе. Словно в  фантастическом фильме, они перенеслись в другую реальность. Таинственную, но завораживавшую. Завораживавшую своей таинственностью. Само здание выглядело обычным двухэтажным
строением с верандой и небольшим двориком, засаженным тусклыми деревцами, такими же, как и   сама местность. Вокруг не было ни души. Окна с железными решётками смотрели мёртвым взглядом – ни одно из них не горело; металлическая дверь, ни столько приглашала внутрь, сколько отталкивала. Только тот, у кого не было выбора, мог свернуть в сторону этого мрачного жилища.  Как эти  двое, стоявшие в нерешительности.
   – Пойдём, поищем другое место, – взмолилась девушка, глядя на дом круглыми от ужаса глазами,
крепко сжав ладонь Эндрю, словно прося у него защиты.
   – Не глупи. Нормальная гостиница! – произнёс молодой человек, и решительно двинулся к дому.   Но вдруг остановился.
   – В чём дело? – спросила Агнес, вне себя от страха. 
   – Пойду закрою машину, – ответил Эндрю, резко развернувшись.
   – Я с тобой.
   – Пойдём. Дом всё равно никуда от нас не денется, да и машина рядом. Мы не далеко отошли. Не заблудимся.
   Держа Эндрю под руку, Агнес всё время оглядывалась на дом, который, сколько бы они не шли, не отдалялся от них, словно преследуя – это её пугало ещё сильнее, но она не решалась признаться, впервые за время их знакомства испытывая нерешительность.
   – Чёрт, не понимаю, куда делась машина, – прокричал  Эндрю, отчего Агнес вздрогнула, чувствуя непонятный холод, пробежавший по всему телу.
   – А ты уверен, что мы правильно идём? – произнесла девушка.
   – Чёрт возьми, что ты имеешь в виду? Мы всё время шли прямо, никуда не сворачивали, – ответил молодой человек, не скрывая раздражения.
   – Пожалуйста, не кричи на меня. Ты меня пугаешь.
   – А ты не задавай глупых вопросов. 
   – А может её угнали? – пыталась шутить девушка.
   – Ты видела хоть одну проехавшую мимо машину? Или слышала звук мотора?  Нет. И я не  слышал. Да, и, насколько мне известно, машина не заводится.
   – Дай сигарету, – попросила Агнес, остановившись.
   – Они в машине.
   – Кажется, я оставила, и сумочку, – ответила девушка, улыбаясь.
   – Теперь ты понимаешь – нам не остаётся другого выхода, как попросить помощи у хозяев этого дома, кем бы они не оказались, – последние слова Эндрю произнёс тоже с улыбкой.
При мысли о том, что придётся не только снова подходить к этому дому, но и заходить внутрь, Агнес передёрнуло; на этот раз не от страха, а от какого-то отвращения. Какого – это она не могла себе объяснить. Но, тем не менее, пошла за Эндрю, который, не дожидаясь её согласия, повернул в сторону здания, раскрывшего перед одинокими путниками свои зловещие объятия. Она уже не думала о том, что их ждёт в этом доме – решительность Эндрю придала и ей сил. Впервые  проявленная решительность её спутника, заставила её последовать за ним. Даже если бы она знала, что идёт  в самый ад, она и тогда пошла бы. Странная, доселе непонятная ей сила овладела всем её существом.


                II

  Двое подошли к открывшемуся перед их взорами зданию, впервые показавшемуся им даже  привлекательным, не смотря на то, что ещё несколько минут назад оба испытывали страх.
  Фасад дома, как по волшебству, приобрёл совершенно иной вид; из мрачного и отпугивавшего, он превращался в ярко розовый с голубыми оттенками. Окна, блестевшие чистотой, казалось, приобрели зрение, став более прозрачными, и без металлических решёток. Веранды не было, вместо неё появилась мраморная лестница, застеленная голубым ковром. Входная дверь, переливаясь ярким пламенем огоньков, так и призывала открыть её, и войти в этот дом. Иной вид приобрело и всё, что находилось рядом. Вместо тёмных кустов, «выросли» декоративные кустарники; подстриженные и ухоженные, они, так же переливались яркими цветами. Тёмный лес, стал чудесным садом. И солнце не обошло стороной это райское местечко, согревая всё своими нежными лучами. Облака словно расступились, дав Солнцу возможность  хозяйничать в этом краю Радости и Жизни. А завершало это чудо пение птиц, которых здесь было не меньше, чем чудес.
Всё это заставило молодых путников остановиться и несколько минут стоять в оцепенении, не в силах поверить в то, что перед ними открылось.
   – Ты видишь то же, что и я? – спросил молодой человек свою очаровательную спутницу, которая  смотрела на всё широко раскрытыми глазами, не веря в происходящее.
   – Нет, этого не может быть. Это какое-то колдовство. Но это мне уже больше нравится! – говорила  девушка, с лучезарной улыбкой, окрасившей её прелестные черты. – Войдём?
   – Сначала давай выясним, то ли это место? – произнёс Эндрю, взволнованно.
   – Ну конечно – то! Чего выяснять? Здесь так мило. Я бы не прочь остаться тут навсегда, – ласково пропела Агнес.
   Подняв руки над головой, и сладко потянувшись, она ступила на застеленную ковровой дорожкой аллею, направляясь к особняку.
   – Постой. А вдруг там обитают серийные убийцы, – всё так же взволнованно произнёс Эндрю.
   – Вряд ли в таком чудесном доме живут плохие люди, – успокоила его девушка. – Но даже если, и так, я всё равно хочу зайти. Я ужасно устала, дорогой.
Это обращение «дорогой» удивило Эндрю, он уже и не помнил, когда она в последний раз пользовалась таким ласковым эпитетом. Но, тем не менее, стоял на своём:
   – Странные вы женщины. Только что отговаривала меня заходить туда, а теперь, стоило этому домишке выкраситься в эти пошлые цвета, как ты сама меня тащишь туда.
   – Так ты идёшь? – вне себя от нетерпения, произнесла прелестница, и, не дожидаясь своего нерешительного спутника, начала медленно подниматься по ступенькам. А тому, ничего не оставалось, как  последовать за ней. Да и что он мог сделать – решения всегда принимала она, а он лишь следовал им.
  Поднявшись по лестнице, девушка встала возле двери, и несколько раз надавила на звонок.
  – Почему никто не открывает? Никого нет? – спросил молодой человек, насторожившись. –  Тогда идём отсюда. Этот разноцветный павлин действует мне на нервы.
   – Какой ещё павлин? – не поняла Агнес, завороженная мелодией звонка.
   – Этот дом. Это – обиталище разврата, пошлости и порока, – сыпал молодой человек, вне себя  от раздражения. И в этот миг дверь открылась.
Вид, который предстал гостям, когда они переступили порог – Эндрю – настороженно, а Агнес с не сходившим с лица восторгом, ещё больше очаровал их. Перед ними открылся огромный зал, пол которого был устлан лепестками роз. Огромный стол, расположившийся возле окна, был сервирован на двоих, со свечами в золотом подсвечнике. Справа от окна в углу находился высокий сервант с напитками. Зеркальные стены переливались тысячами оттенков; с потолка, так же выложенного из стекла, свисала люстра в виде роз, из лепестков которой сочился яркий свет. Хрустальная лестница
вела на второй этаж, где располагались комнаты. И всё это излучало такую силу и притяжение, чего эти двое не испытывали никогда в своей жизни. Всё было словно из другого мира, доселе неведомого человеку.
   Пока Эндрю, не решаясь войти, стоял на пороге, девушка подбежала к бару, выбрала самую красивую, разноцветную бутылку, и налила в бокал прохладной жидкости, которая так дразняще облизала края, наполнив его, что и Эндрю вдруг захотелось последовать её примеру.
   Поднеся бокал к губам, Агнес залпом осушила его, и бросила о стену. Неожиданно внешность девушки стала меняться: длинные золотистые волосы, до этого схваченные сзади резинкой, распустились, разлившись на плечах мягким ковриком; голубые джинсы и куртка обратились белоснежным платьем, а на шее появилось золотое колье; кроссовки стали розовыми туфельками. В такую прелестную принцессу, какой предстала перед Эндрю его подруга, невозможно было не влюбиться. Вот так, не раздумывая, взять её за руку, и шепча на ушко слова любви подвести к столу  у окна, выдвинуть хрустальный стул, а после, занять место напротив. Не существует в мире такой  силы, которая удержала бы пылкого влюблённого. Не может быть никаких сомнений, способных остановить этот пыл. Но, Эндрю не торопился.
   – Ты разве не присоединишься ко мне, милый? – мягко хлопая ресничками, пропела девушка. – Смотри, как здесь красиво! Я бы хотела жить тут с тобой, любимый! Ну же, иди ко мне! Я твоя, навеки твоя. Бери меня в объятия, и насладись моей любовью Эндрю Джайлс!
   – Что ты несёшь? Ты понимаешь, что ты говоришь? Или ты пьяна? – злился Эндрю, раздражённый этой необычной метаморфозой, произошедшей с его подругой, всегда чем-то недовольной и хмурой. – Немедленно снимай с себя это платье, и идём отсюда, – прокричал молодой человек.
   – Ты хочешь, чтобы я разделась? – промурлыкала девушка, и в тот же миг, платье упало ей на  лодыжки, оставив  прелестницу в белых узеньких трусиках.       – Может так, я больше понравлюсь тебе!
   – Это ещё что за игры? Ты никак смеёшься надо мной? – не помня себя от бешенства, кричал Эндрю. В него словно бес вселился, затуманивая рассудок, не давая возможности посмотреть на это  другими глазами, оценить старания волшебных сил, завлёкших их в этот райский уголок, и отдаться
соблазну. Нет, он не сумел сбросить с себя эту пыль злобы, покрывшую его сознание. Ураган  бушевавших в нём противоречий растворил его ясное мышление, подняв высоко в небеса и с такой же силой камнем сбросив на землю. Последние слова, которые он прокричал, обратили в пепел эту нежную сказку.
   – Уйди от меня, коварная соблазнительница. Я не люблю тебя, и никогда не любил. Я люблю другую… – выкрикнул молодой человек эти слова, и в тот же миг…
ЗАЛ РАССЫПАЛСЯ НА МИЛЛИАРДЫ ОСКОЛКОВ, УТОПИВ ПОД СОБОЙ ВСЁ, ЧТО ТАМ
НАХОДИЛОСЬ…
РУХНУЛА ЛЮСТРА ИЗ РОЗ, ОБЖИГАЯ ПРОСТРАНСТВО ОСКОЛКАМИ ХОЛОДНОГО  СТЕКЛА…
РАССЫПАЛСЯ НАКРЫТЫЙ НА ДВОИХ ПРАЗДНИЧНЫЙ СТОЛ…
СТАЛИ ЛОПАТЬСЯ БУТЫЛКИ, ВЫПЛЁВЫВАЯ ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ…
ЛЕПЕСТКИ РОЗ, ПОКРЫВАВШИЕ ПОЛ, ЗАВЯЛИ…
И НАСТУПИЛА ТЬМА…



                III


   Капли дождя, бьющиеся о стекло порывами ветра, и раскаты грома, разбудили Эндрю, вырвав его из объятий тяжёлого сна.
Открыв глаза, он долгое время смотрел на представший его взору грязный потолок. Переведя взгляд на стены, он ужаснулся, увидев их черноту. Раскат грома, раздавшийся за окном, заставил его вздрогнуть. Он так и лежал, переводя глаза с давно не крашеного и изъеденного грибком потолка, на чёрные стены, пытаясь вспомнить события прошедшего дня. Очередной порыв ветра распахнул окно в комнате, заставив его на время прервать свои мысли и встать с постели, которая жалобно скрипнула под ним.
   «Что это – явь, или видение? – думал он.  До чего всё странно и абсурдно. И эта грязная, пропахшая плесенью комната, и то, что он никак не мог вспомнить, как здесь оказался. 
  Пошатываясь, он подошёл к окну, высунул голову, вглядываясь во мрак и опустошение царившие вокруг. Дождь и ветер заставили его прервать своё занятие, и закрыть окно.
  «Где я?» – подумал молодой человек, когда у него за спиной вспыхнул и тут же погас свет. Он обернулся; около кровати стояла девушка; её загадочная улыбка не сходила с тонких губ, и как ему показалось – один глаз незнакомки закрылся, и тут же открылся снова, как если бы она подмигнула ему. Эндрю это не удивило. Он лишь тряхнул головой, и видение  исчезло. Его воспалённый мозг сам вызвал это. Но звал он не эту незнакомку, а Агнес. Где она? Ему было не впервой просыпаться в пустой кровати; они часто ссорились, и тогда, она ночевала у подруг. Но только не сегодня. Ведь
вчера они прибыли сюда вместе. Сознание  постепенно возвращалось, и он собрал в памяти всё, что накануне произошло: и сломанную машину, и странный дом на шоссе, который вдруг оказался чудным дворцом, и ту чудесную метаморфозу, случившуюся с девушкой, когда она внезапно стала ласковой и…
   «А что было дальше? – подумал он. – Она что-то выпила, закружилась в танце, зовя меня. Я подошёл к ней… а потом…»
Он услышал шаги. В доме кто-то был. «Значит, это правда гостиница, и Агнес сейчас внизу,
завтракает». Эта мысль заставила его улыбнуться. Выбегая из мрачной комнаты, он поклялся себе, что как только увидит свою любимую, тут же заключит её в объятия, расцелует, и попросит простить его дурацкое поведение, а после, увезёт отсюда. Даже если машина всё ещё стоит где-то, сломана, он найдёт попутку – перевернёт всё, чтобы его любимая поглядела на него другими глазами, и поняла, наконец-то, что он способен быть выдержанным и решительным.
Надо только постараться пройти это испытание. Она поймёт… Ну, конечно же, она всё поймёт…
Нет, она не может не понять.
   А шаги тем временем продолжали раздаваться, откуда-то снизу.
   Прикрыв скрипучую дверь комнаты, Эндрю вышел в коридор, прошёл несколько шагов по грязному, скрипучему полу, и оказался перед лестницей.
Как и всё кругом, она тоже была грязной и мрачной. Спустившись по ней, молодой человек оказался в зале.
Зал был просторным, не похожим на тот, который предстал его взору прошлым вечером, когда он впервые оказался здесь с Агнес. Ему показалось, что это было уже другое помещение. Вся мебель – дорогая, старинная стояла около стен, словно была вделана в них, навечно. Огромная люстра с хрустальными подвесками освящала всё помещение, отчего в зале было светло, и уютно. Свет посылали и три окна, что располагались справа от лестницы, ведущей на второй этаж. Окна закрывали плотные гардины, сейчас они были раздвинуты, но света не источали, потому что, за окном было пасмурно, и лил дождь, тяжёлые капли которого били в окно – монотонно и с какой-то дьявольской последовательностью, словно были запрограммированы.
Так же, здесь находился огромный стол. На нём стоял круглый поднос с графином, и ваза,  наполненная букетом полевых цветов. Цветы были и на каминной полке. Вернее – цветок. Один – красная роза – её огненно-алые лепестки смотрели вверх, так, словно были… заморожены. Молодой человек заметил рояль, он стоял посреди зала напротив камина. На крышке тоже красовался букет. Он улыбнулся, решив, что в доме живёт молодая пара. И от этого ему стала веселее, и не так тяжело на душе, как было, когда он пребывал в той грязной комнате, в которой проснулся. Ему даже показалось, что эту комнату он видел во сне. На самом деле, она была такой же уютной и чистой, как этот зал. Он снова улыбнулся. А потом, вспомнил Агнес. Которая сейчас, была не с ним.
   – Доброе утро, молодой человек, – услышал он голос, раздавшийся сбоку от него.
   Обратив взгляд в ту сторону, он увидел высокого мужчину в твидовом костюме, стоявшего возле окна, спиной к нему. В руках незнакомец держал бокал.
   – Как провели ночь? – продолжал мужчина, по-прежнему стоя лицом к окну – вглядываясь в холодные капли дождя, стекавшие по раме.
   – Спасибо. Хорошо, – ответил Эндрю, смущаясь, а потом быстро добавил: – Вы, наверное, хозяин этого дома?
   – Моя фамилия Смит. Гриффин Смит, – представился мужчина. – А вы – Эндрю Джайлс?
   – Да. Вы меня знаете? Впрочем, я мог вчера назвать своё имя. По правде сказать, я не совсем помню, как здесь оказался.
   Эндрю на мгновение прервал себя, всматриваясь в помещение, которое совершенно не было похожим на то, каким он и Агнес увидели его впервые. А после, обратив глаза на стоявшего у окна, продолжил:
   – Со мной была девушка. Мы вместе приехали сюда вчера… вечером. Она уже проснулась?
   – Девушка? – медленно повернув голову, произнёс хозяин дома.
  Наконец, Эндрю увидел его лицо. Чуть вытянутое, худое, с выступающими скулами, впалыми глазами, острым носом, складками вокруг рта, и тонкими потрескавшимися губами. Кожа на шее была сморщенной и вялой. На вид этому человеку можно было дать не меньше шестидесяти лет. Не смотря на то, что его волосы ещё пока не были тронуты сединой – зачёсанные назад, они поблескивали, отражая тёмный ореол света, словно нимб вокруг головы святого. Молодой человек перевёл взгляд на сжимавшую бокал руку незнакомца, как дверь гостиной приоткрылась, и на пороге показалась девушка. На ней было белоснежное платье с глубоким вырезом, так волнующе открывавшим длинную шею и грудь. Светлые вьющиеся волосы раскиданные на плечах дышали блеском и чистотой, немного грустный взгляд, большие выразительными глазами, мягкий овал лица, тонкий носик, высокие скулы и прямая линия бровей. Полные губки притягивали к себе поцелуй – страстный, трепетный.
   – Доброе утро, сэр, – поприветствовала вошедшая молодого человека, так и стоявшего возле дверей, ведущих в коридор, где располагалась лестница, что вела на второй этаж в комнаты. Девушка же вошла в другие двери, которые вели в гостиную.
   – Доброе утро, мисс, – произнёс Эндрю, и хотел задать вопрос касательно Агнес, решив, что она осталась там, откуда вышла молодая мисс, но та не дала ему этого сделать, сразу же обратив взгляд на хозяина дома.
   – Как спала дорогая? Дождь, надеюсь, не нарушил твой покой? – произнёс Гриффин Смит одаривая девушку ласковой улыбкой.
   – Нет-нет, – поспешила ответить девушка. – Я хорошо отдохнула, не переживай!
   – Это мистер Джайлс. Он попал под дождь этой ночью, и я дал ему ночлег, – кивнув в сторону гостя, проговорил хозяин дома. – Надеюсь, он не стеснит тебя, милая.
   – Ну что ты, я рада, что у нас появился гость, – улыбнулась девушка, а после, подошла к стоявшему у окна, и запечатлела на его щеке поцелуй – нежный, немного детский, какой свойствен любящим дочерям.
   Наблюдавший эту сцену Эндрю Джайлс невольно улыбнулся, почувствовав, как по всему телу пробежала тёплая волна удовлетворения от того, что кто-то способен вот так быть нежным и добрым. А значит – счастливым.
   – Сыграй нам что-нибудь, дорогая, – попросил Гриффин Смит, продолжая одаривать девушку ласковой улыбкой, и получая от неё, то же самое. – Что-нибудь для нашего гостя.
   Девушка не стала возражать. Не снимая с лица улыбки, которая так шла её миловидному личику, она подошла к камину, и сняла с полки хрустальную вазу, в которой стояла красная роза; подойдя к роялю, девушка поставила её на крышку, а после села в мягкое кресло. Всё это, она проделывала с непонятной для Эндрю последовательностью, словно исполняла какой-то ритуал, известный только им двоим – ей и хозяину дома.
   – Садитесь, мистер Джайлс, – предложил хозяин дома, указывая на диван, стоявший сбоку у окна напротив рояля.
   – Благодарю вас, сэр, – произнёс молодой человек, подходя к дивану.
   Утопая в его мягкости, он почувствовал себя так, словно находился дома.
   Когда мягкие пальчики девушки забегали по клавишам, слуха молодого человека коснулась дивная мелодия, заполнившая собой всё вокруг – ласковая, волнующая, заглушавшая шум дождя за окном, и наполнявшая сердце теплом и чем-то, что невозможно было объяснить. Это надо было чувствовать самому. Это было похоже, на те, незабываемые моменты из детства, что хранила память, заставляя пронести их через всю жизнь, и с наслаждением вспоминать, когда в сердце закрадывалась грусть, или отчаяние от невозможности вернуть что-то, что ушло навсегда, и ты никогда уже не переживёшь этого. И он вспомнил… Нет – увидел. Перед его взором пронеслись обрывки его детства, юности, молодости – те яркие моменты, которые возвращала ему память. Он увидел девушку, с которой познакомился несколько месяцев назад – это была Агнес. Он снова пережил те так быстро растаявшие мгновения их поначалу счастливого общения. Мгновения, которые затем переросли в вечные ссоры, непонимания, размолвки, нередко заканчивавшиеся скандалами и клятвами порвать друг с другом навсегда… Помимо этого, он увидел женщину, и мужчину – незнакомых ему. Он увидел розу в руках женщины, и отчаяние в глазах мужчины. Его боль словно передалась ему. Он увидел ту же розу, упавшую и разбившуюся на мелкие осколки, словно она была из стекла, или… заморожена. Как та, что стояла сейчас на крышке рояля.
   Когда девушка оторвала руки от инструмента, и мелодия угасла, находившиеся в гостиной мужчины продолжали её слышать – теперь, она звучала в их сознании, заглушая повседневную грусть, и тоску, которая иногда приходит сама собой.
   – Спасибо, дорогая. Можешь подняться к себе. Мне бы хотелось немного поговорить с мистером Джайлсом, пока он не покинул нас, – говорил Гриффин Смит, продолжая ласкать девушку добрым, отеческим взглядом.
   – Если хотите, я подам завтрак в гостиную, – произнесла девушка, обернувшись к окну.
   – Мистер Джайлс, выпьете кофе? – спросил Гриффин Смит склонив голову в сторону дивана.
   – Не беспокойтесь, сэр. Если вы не возражаете, я бы выпил немного виски.
   – Прошу вас, – хозяин дома подошёл к стеллажу с книгами, выдвинул один из ящиков, достал початую бутылку, и наполнив бокал, передал его гостю, который по-прежнему сидел в кресле.
   – Доброго дня, мистер Джайлс, – пожелала девушка, и пошла к дверям, что вели в коридор, откуда недавно вышел молодой человек.
   – Это ваша дочь? – спросил Эндрю, когда девушка вышла из гостиной. – Симпатичная девушка.
   – Да, мистер Джайлс – это моя дочь, – ответил Гриффин Смит не покидая своего места у окна.
   – А ваша супруга, полагаю, уже проснулась, – вопрошал молодой человек, глядя на хозяина дома с надеждой – его интересовал только один вопрос, касающийся его спутницы, с которой накануне вечером он попал в этот дом. Потому, он и задавал эти вопросы. «Моя жена сейчас наверху, с вашей подругой» – вот чего он желал услышать. Но Гриффин Смит молчал, будто бы испытывал его.
   – Я живу с дочерью один, – ответил стоявший у окна, вертя в руке полупустой бокал.
   Он произнёс эти слова с грустью в голосе, с каким-то отчаянием, которое передалось и молодому человеку. Он не просто услышал эти слова, он их почувствовал. Так, словно это была его собственная боль.
   – Вы в разводе… с вашей… женой? – спросил Эндрю, делая маленькие глотки из бокала, как если бы дегустировал напиток, показавшийся ему довольно-таки неплохим – его мягкий вкус согревал его, придавая бодрости и сил.
   – Она умерла, – ответил Гриффин Смит поворачиваясь к гостю.
   – Простите, я не знал, – вздрогнув от неожиданности, произнёс Эндрю Джайлс.
   – Конечно, вы не могли этого знать, – улыбнулся хозяин дома, и добавил, вытянув вперёд указательный палец правой руки державшей бокал. – Видите эту розу? Я заморозил её в память о моей жене.
   – Заморозили? – Эндрю удивился не столько словам, произнесённым хозяином, сколько интонацией его голоса – он говорил так, словно эта реплика была заранее им заготовлена.
   – В тот день, я купил её, чтобы подарить ей, – продолжал Гриффин Смит. – А когда узнал… что она… она… умерла… я заморозил розу… дабы она всегда напоминала мне ту, которую я любил больше жизни. Вы понимаете меня, мистер Джайлс?
   Вместо ответа молодой человек лишь смущённо улыбнулся.
   – Надеюсь, вы так же любите ту, которую сегодня ищете, – проговорил стоявший у окна, пристально глядя на молодого человека. Он хотел сказать ещё что-то, но больше ничего не сказал.
   – Так Агнес не здесь? Не в этом доме? – приподнявшись на диване, выпалил Эндрю Джайлс.
   Гриффин Смит не ответил. Он медленно перевёл глаза на стоявшую в вазе на крышке рояля розу, и смотрел на неё так, словно видел впервые, и теперь наслаждался её красотой. Той холодной красотой, которая никогда не увянет. Как изображения на фотоснимках той, что ушла в расцвете лет – молодой и красивой.
   – Марселла умерла, когда Магде был один год, – произнёс Гриффин Смит, не спуская глаз с цветка. Его затуманенный воспоминаниями взгляд, казалось, пытался растопить холодные лепестки, придать им мягкость, и вернуть жизнь. Но холодная роза, так и оставалась холодной, и та, которую он сейчас возвращал в памяти, никогда уже не войдёт в двери гостиной – теперь, она живёт лишь в его мыслях.
   – Как она умерла? – задал Эндрю вопрос, который не хотел задавать – он вырвался из него как-то сам собою.
   Хозяин дома молчал, продолжая смотреть на холодную розу.
   – Она угасла, – наконец, произнёс он, снова поворачиваясь к окну. – Однажды, она просто угасла… Наши отношения были сложными, и противоречивыми. Это началось сразу же, как только я встретил её. Мне надо было уйти… сразу… не позволять себе губить этот дивный цветок, случайно давший ростки в моём тёмном саду, где не было солнца, а значит, не было и тепла. Но моя душевная слабость не дала мне поступить так, как поступил бы на моём месте, мужчина. Вы меня понимаете, мистер Джайлс?
   – Да, возможно, – ответил молодой человек, просто, чтобы что-то сказать. На самом деле, слова собеседника были ему не понятны. Он слушал его, давая ему возможность выговориться, выложить то, что долгое время держал в себе, живя затворником в этом стоявшем в глуши доме. Он слушал, но думал о своём. Сейчас его больше интересовала Агнес, а не проблемы человека, которого он не знал. Сегодня он покинет этот дом, и возможно, никогда больше не встретится с этим человеком. Так зачем же вникать в его проблемы, о которых уже через несколько часов станешь вспоминать как о просмотренном фильме, который смотрел, просто, чтобы скоротать время – так думал Эндрю Джайлс.
   Его мысли были прерваны раздавшимся за спиной скрипом медленно отворившейся двери. Этот скрип привлёк внимание и хозяина дома: медленно повернув голову в сторону дверей, за которые недавно вышла его дочь, он произнёс:
   – Скажи ему, что любишь его!
   Эндрю резко развернулся на диване. Переведя взгляд туда, куда сейчас смотрел Гриффин Смит, он увидел Агнес. Она стояла в дверях, глядя на него нежным, ласковым взглядом, а потом


   проснулась. Девушка не сразу поняла, что находится в машине. Потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить то, что произошло перед тем, как она отключилась: в очередной раз, она поссорилась с Эндрю. Сейчас, он стоял, склонившись над мотором. Через лобовое стекло, она увидела открытую крышку капота. Медленно повернувшись на сидении, она открыла дверцу и вышла из машины.
   – Что случилось? Я, кажется, уснула? – спросила она, подойдя к Эндрю.
   – Машина, вроде бы сломалась, – ответил молодой человек.
   – Прости за эту сцену, – произнесла девушка, прикоснувшись щекой к его плечу. – Я люблю тебя!
   – Ну, что ты, Мышонок, я всё понимаю, иногда я бываю чертовски невыносим, – ответил Эндрю, так же нежно, обняв подругу за талию.
   – Люблю тебя! – призналась она, кинувшись в его крепкие объятия.
   Они так и стояли, обнимая друг друга – ласково, волнующе, трепетно, словно познакомились только сегодня.
   – Чини скорее машину, и поедем, – сказала она, не разжимая объятий.
   – Есть, чинить машину, – рассмеялся молодой человек, и вновь склонился над мотором.