Кудесники в белых халатах

К  У  Д  Е  С  Н  И  К  И    В    Б  Е  Л  Ы  Х    Х  А  Л  А  Т  А  Х

«Если же вы случайно позовёте живущего поблизости русского врача, то можете считать себя заранее  мертвецом».
 Астольф де Кюстин. Николаевская Россия

Я пришёл на это предприятие из-за тяжёлого материального положения. Сын учился в платном институте. Я работал в  одном из самых больших учреждений культуры города Ругаева и, несмотря на то, что пребывал на должности заместителя директора, получал очень низкую заработную плату. Согласно российским порядкам, руководитель любого учреждения имеет право назначать себе какую угодно зарплату, исходя из общей сметы расходов, наплевав на материальное положение своих работников. Главное – чтобы постоянно угождал вышестоящим чиновникам, в данном случае – областному  управлению культуры! А наш директор был большим угодником! Именно он и получал неплохую зарплату за счёт своего персонала, и ему было глубоко наплевать, как и всем российским начальникам, на материальное положение своих людей. Вот поэтому я устроился ночным сторожем с окладом, превышавшим жалованье на основной работе. Хорошо ещё, что у нас было три смены, и я только один раз в три дня не имел возможности спать…Итак, периодически после работы я шёл на ночное дежурство, отсиживал свои пятнадцать часов, а потом отправлялся на дневную работу, продолжавшуюся до шести часов вечера.
Предприятие, которое я охранял, когда-то принадлежало научно-исследовательскому институту, но во время «перестройки», «гласности» и «реформ», когда проамериканские власти уничтожали народное хозяйство России, было передано чиновниками какому-то выходцу из Кавказа и представляло собой к тому времени совокупность всевозможных офисов от фирм, арендовавших комнаты и целые этажи! Кого здесь только не было! На первом этаже располагались: кабинет частного зубного врача,  офис какой-то туристической фирмы, косметический салон, парикмахерская и Бог знает, что ещё…Второй и третий этажи занимали какие-то неведомые предприниматели, периодически устраивавшие банкеты с обильными возлияниями и проститутками, вызываемыми по вечерам по телефонным номерам местных газет, активно помогавших «жрицам любви» находить достойную работу. Поэтому едва ли не главной обязанностью меня и моего напарника являлась не охрана здания от возможных воров или налётчиков, но обеспечение порядка в помещениях, ибо известно, как умеют гулять наши парни и демонстрировать загадочную русскую «широту души», как говорят иностранцы, а на деле – просто глупость и невоспитанность!
А зачем им воспитанность? Уважение достоинства других людей испарилось, как только в города хлынули и распространились, подобно клопам, невежественные деревенские «жлобы»! Они не исповедуют никаких принципов, не имеют совести и живут под девизом: «Мне хорошо, а вы – хоть сдохните!»
К счастью, нынешний хозяин института был не из крестьян, а из горцев и обладал не только чувством собственного достоинства, но и почтительным отношением к своему персоналу, особенно к старшим по возрасту. Он всегда здоровался за руку со сторожами, внимательно расспрашивал их о здоровье, благополучии и в каждый праздник выдавал всем своим людям дополнительно по тысяче рублей, что тогда было немалой суммой! В контраст ему был директор всего здания – Иван Николаевич – который ничем не отличался от российских начальников. Из-за него сумма праздничных вознаграждений сокращалась вдвое, ибо половину он забирал себе, скрывая от хозяина истину. Об этом я случайно узнал уже после увольнения. Сравнение русского управляющего с хозяином-«кавказцем» было явно не в пользу первого. Иван Николаевич был груб, придирчив, и, порой, даже издевался над подчинёнными! Он часто возлагал на них дополнительные, неоплачиваемые обязанности, а потом обвинял их «во всех смертных грехах»! Спасал обычно хозяин, если к нему обращались с жалобами, и отменял незаконные поручения. Но, как известно, «наш брат» не слишком храбр и боится начальства больше, чем лютого врага, поэтому жалобы были редкими, и Иван Николаевич «царствовал на славу» в своём маленьком «королевстве».
Итак, в один из майских вечеров, когда цветущая природа радовала глаз, и ароматы душистых трав заполняли воздух, вселяя в душу покой и надежду на лучшую жизнь, я прибыл на работу и занял место в кабинке ночного сторожа. Через час пришёл мой напарник, и мы стали обсуждать предстоявшую ночь.  Внезапно к нам вышел и сам директор-управляющий. – Ребята! – сказал он. – Сегодня вам предстоит важное дело! На третьем этаже, где располагается фирма «Народное счастье», будет пышный банкет! Сами понимаете, что это значит. Нельзя допустить беспорядков и порчи имущества. Будьте начеку!
Мы переглянулись. Упомянутая фирма уже не раз устраивала попойки с милым русским людям жестоким мордобитием, поэтому подобная информация не вызвала радости.
– Не волнуйтесь, Иван Николаич! – сказал мой напарник. – Мы – люди привычные! Справимся!
Я промолчал.
– Ну, с Богом, ребята! – улыбнулся, к нашему изумлению, всегда мрачный директор. – Я не сомневаюсь, что вы справитесь!
И он медленно, с величием вышел на улицу, направляясь домой, поскольку его рабочий день завершился.
Примерно через час с третьего этажа донеслись громкая музыка и крики пировавших. Мы спокойно сидели на жёстких стульях и вглядывались в чёрно-белый экран видеонаблюдения, в котором отражался хозяйственный двор с большим гаражом. Это была ещё одна наша обязанность – следить за прибытием автомобилей и открывать большие железные ворота, которые автоматически раздвигались при нажатии специальной кнопки, укрёпленной на столе, где стоял монитор. Здесь нужно было проявлять особое внимание. Хозяин часто имел привычку приезжать поздно ночью, поэтому его приезд нельзя было пропустить. Кроме того, если у ворот появлялась незнакомая машина, одному из нас следовало выходить во двор и выяснять, стоит ли пропускать незнакомых людей. Иногда приезжали друзья и родственники «фирмачей» и руководители последних просили нас открыть ворота. Их просьбы мы должны были выполнять. Вот и на этот раз к нам периодически подходили арендаторы и сообщали о приезде их многочисленных друзей. Машины всё прибывали, а мы впускали нежеланных для нас гостей. Наконец, часам к восьми вечера собрались все приглашённые, и вечеринка разгорелась не на шутку. Шум от громкой музыки и криков усилился.
– Может сходить и посмотреть, что там происходит? – спросил я своего напарника, Сергея Петровича, пожилого пенсионера-железнодорожника.
– Сохрани тебя Бог! – мрачно ответил тот. – Пока всёе идёт спокойно, и волноваться нечего! Вот когда мы услышим шум драки и вопли о помощи, тогда пойдём разбираться!
И мы продолжали сидеть, глядя в монитор. Неожиданно к передней двери  здания подъехала автомашина. Мы увидели её через стеклянную дверь.
– Какой-то потрепанный «Жигулёнок»! – буркнул я. – Видно заявились «бедные родственники»…
– Вот что значит – человек не знает жизни! – усмехнулся Сергей Петрович. – Да это же «мадам» пожаловала со своими девчатами! Они – самые настоящие проститутки! Смотри, а вот и заказчик.
Послышались быстрые шаги, и с лестницы спустился знакомый нам молодой двадцатилетний парень, один из сотрудников упомянутой фирмы. Кивнув нам головой, он устремился к выходу. Я с любопытством наблюдал за происходившим. Из автомобиля вышла полная солидная дама в шляпе и скромном чёрном платье. Её губы были накрашены ярко-красной помадой, но лицо пожилой, на вид шестидесятилетней женщины, было невыразительным. Она поморгала своими большими серыми глазами и громко сказала: – Девочки, выходите!
Из машины быстро вылезли три рослые развитые девушки.
– Вот такие нам и нужны! – весело сказал приблизившийся к ним парень. – Есть и груди и жопы! Молодец, Марья Ивановна!
– Всех заберёте? – сказала хриплым, прокуренным голосом «мадам». – И на какое время?
– Всех! – бодро ответил встречавший. – Часа так на четыре…
– Двенадцать штук! – потребовала властная женщина. – И смотрите: не больше четырёх часов! Иначе будет взиматься двойная плата!
– Я знаю! – ответил молодой парень.
– И не обижайте моих козочек! – пробормотала дама. – Вы знаете, сколько это стоит?
– Не сомневайтесь, Марья Ивановна! Всё будет как в лучших домах Лондона и Парижа! – последовал ответ. Затем зашуршали денежные купюры и, приняв в свой карман обговоренную сумму, «мадам» открыла дверцу, усевшись рядом с водителем.
– Приятного вечера! – громко сказала она, захлопнув дверь. Автомобиль затрясся, как старая кляча, двигатель загудел, и «хозяйка жизни» исчезла так же внезапно, как и появилась.
Девушки, ведомые молодым парнем, вошли в здание и направились к лестнице.
– Вот тебе и проститутки! – грустно молвил я. – А говорили, что там работают одни красавицы! Так себе…Ни рожи, ни кожи!
– Ты, видимо, впервые видишь проституток! – усмехнулся Петрович. – Обычные деревенские девки! Пусть лицом не удались, так вон какие у них жопы и груди! Ещё парень тот отметил! Есть же пословица: «Хоть морда овечья, зато бизта человечья!»
– Да, – пробормотал я. – Деньги они заплатили зря! Что это за секс с такими дурнушками?
– О вкусах не спорят! – отрезал напарник. – Я уже не раз видел их здесь. Если опять потребовались, значит, умеют угождать мужикам! Видать, применяют всевозможные приёмчики…Впрочем, нам не до них. Главное – не допустить беспорядков!
Неожиданно сверху послышался грохот, а затем и дикие вопли.
– Ах ты, козёл! – визжал какой-то мужчина.
– А ты – сука продажная! – басил его соперник. – Я щас въибу тебе, педерас!
– Вперёд! – вскричал подскочивший со стула Петрович. – Будем успокаивать этих баранов! Беги за мной!
И он устремился бегом вверх по лестнице.
Я быстро закрыл на ключ входную дверь и последовал за ним.
Когда мы поднялись на третий этаж, драка была в самом разгаре. Длинный худой рыжеволосый мужчина нещадно колотил кулаками своего невысокого, но крепкого и коренастого соперника! Последний, с окровавленным лицом, всё никак не мог уклониться от ударов, но вдруг неожиданно рванулся вперёд и, согнувшись, буквально вонзил свою голову в живот рыжеволосого.   
– А-а-а!!! – заорал тот, грохнувшись с размаху на пол и выпустив из рук противника.
– Вот тебе, сволочь! – взвизгнул черноволосый толстяк и поднял ногу, намереваясь нанести удар в зубы.
– Стой! – вскричал мой напарник и, подбежав к разгорячившемуся драчуну, обхватил его обеими руками. – Здесь нельзя безобразничать!
– Ах, ты, ****ь! – буркнул толстяк, пытаясь вырваться из цепких рук Сергея Петровича. Рыжеволосый же лежал на полу без признаков жизни.
– Что ты стоишь, помоги мне! – прохрипел Петрович, теряя силы. – Какой сильный гад!
Я бросился к напарнику и едва не упал, натолкнувшись на разбитый мобильник.
Вдвоём мы быстро успокоили разбушевавшегося хулигана и потащили его вниз, к выходу из здания.   
Однако его спокойствие было лишь временным. Остановившись у нашей кабинки, драчун неожиданно попытался вернуться на третий этаж. Он оттолкнул мою руку и ударил ногой Петровича. Удар пришёлся в живот!
Но мой напарник, несмотря на то, что испытал сильную боль, удержался на ногах и вновь вцепился обеими руками в злодея.
– Нападение на охрану! – крикнул я. – Здесь не должно быть пощады! Давай свяжем негодяя и сдадим в милицию!
– Зачем нам обижать людей! – прохрипел страдавший от боли в животе Петрович. – Сами справимся!
В это время по лестнице спустились трое здоровенных мужчин.
– Вы что, бьете нашего Петьку?! – крикнул один из них, пытаясь освободить своего приятеля, однако был настолько пьян, что не смог удержаться на ногах и свалился на пол, стукнувшись головой так, что раздался хруст.
– Ах вы, сволочи! – крикнули едва ли ни хором двое других пьяниц и, разогнавшись, бросились на нас.
Однако случилось неожиданное. Рыжеволосый, которого мы выпустили из рук, вдруг накинулся на своих якобы защитников и стал избивать их. Тут ещё прибежали новые участники драки, и нам ничего не оставалось, как только смотреть на побоище.
– Петрович, я нажму «тревожную» кнопку! – сказал я едва слышимым из-за воплей хулиганов голосом. – Иначе они разобьют нашу кабинку! А тогда хозяин нас не простит!
– Не вздумай! – буркнул тот в ответ. – Мы таким образом донесём на товарищей! А доносчиков никто не любит!
– Да не смеши! – разозлился я. – Это – наша святая обязанность! А если они разобьют стёкла, что тогда делать? Отдавать свою зарплату!
В это время из клубка сражавшихся выскочил разгорячившийся от драки незнакомый нам мужчина. – Вот тебе! – крикнул он и с размаха ударил Петровича кулаком в челюсть. Тот без звука отлетел к нашей стеклянной будке и едва не снёс входную дверь.
– Ах ты, гад! – заорал я, приходя в ярость. – Вот тебе! И размахнувшись, я ударил распоясавшегося хулигана ногой в пах.
– Ратуйти! Убивают! – взвыл наш обидчик и рухнул в общую кучу дерущихся, усилив сумятицу.
Я быстро вошёл в кабинку и нажал «тревожную» кнопку, а потом выхватил ключ и, подбежав к входной двери, открыл её.  Петрович лежал на полу и растерянно смотрел на меня. Не прошло и пяти минут как в дверь ворвались милиционеры. Их было шестеро, но казалось, что сюда прибыла вся городская милиция. Не теряя времени, милиционеры быстро повязали хулиганов, которые, утомившись от драки и водки, почти не сопротивлялись. Мы помогали милиционерам, как могли. Тут ещё прибежал наш дворник, Семёныч, и незадачливые герои банкета оказались в «голубом вагоне», как окрестил народ большую закрытую милицейскую машину, в которую помещали «правонарушителей».
Упомянутая подвижная крепость немедленно скрылась из виду, как только последний «боец» был заброшен в неё.
С нами остался капитан милиции, назвавшийся Александром Васильевичем.
– Теперь мы составим протокол, – весело сказал он. – Сегодня удачный вечер! Ну-ка, задержали такую толпу хулиганов! Да ещё предотвратили убийство! У одного из злодеев был изъят финский нож! А это – уже серьёзно! Потянет на статью!
– Вот что ты наделал! – возмутился Петрович, глядя на меня со злостью. – Теперь нас затаскают как свидетелей! Да и хозяин будет недоволен! Ребята обидятся!
– А тебе что, был нужен труп? – возразил я. – Мои действия полностью соответствуют инструкции!  Я не хочу из-за этих козлов сидеть в тюрьме! Да ещё платить деньги за испорченное имущество! Только что едва не сломали дверь нашей кабинки!
– Ломали дверь? – улыбнулся капитан. – Давайте-ка внесём и это в протокол!
И, оформив надлежавшим образом документы, страж порядка, пожав руки нам, сторожам и дворнику, удалился, уехав на милицейском «Жигуленке».
– Вот беда! Вот беда! – бормотал, держась за голову, Сергей Петрович. – Теперь мы пропали!
– Зря ты укоряешь своего напарника! – возмутился дворник. – Если бы он не вызвал наряд, они бы тебя так отделали, что жена бы не узнала! Вон, у тебя и так «фонарь» под глазом, а могло быть хуже! Хотел бы побывать в больнице?
– Спаси, Господи! – перекрестился Петрович. – В больницу я никак не хочу! У меня, слава Богу, среднее специальное образование! Я могу отличить свет от тьмы! Только дурачки предпочтут здоровье больнице!
– А у меня самое высшее образование! – усмехнулся Семёныч. – Я – кандидат наук! Физик и математик! Да и, кроме того, так натерпелся от врачей, что вот променял университетскую кафедру на дворническую метлу!
– Да не заливай! – бросил Петрович. – Какой ты кандидат наук?! Тогда я – профессор!
– И, тем не менее, дело обстоит именно так! – кивнул головой дворник и уселся на запасной стул, стоявший в нашей кабинке. Мы тоже сели на свои места и некоторое время молчали, озадаченные услышанным.
Наконец, мой напарник прервал тишину (если, конечно, можно было назвать «тишиной» обстановку, при которой до нас доносились вопли пировавших и громкая музыка). – Если ты такой умный, да ещё математик, – улыбнулся он с ехидцей, – тогда помножь вот эту цифру на вот эту!
И он назвал две трёхзначные цифры.
Семёныч немедленно ответил. Петрович со смехом записал названный дворником результат и устремился к калькулятору, лежавшему на столе. Посмотрев ответ, он побледнел. – Да ты – сам Дьявол!
Я тоже подошёл и был потрясён.
– Тебе же едва понадобилась секунда! – пробормотал Петрович. – Как ты это смог?!
– Да это – ерунда! – рассмеялся Семёныч. – Давайте ещё цифры! И не в три знака, а в пять или десять! Так, чтобы только результат вместился в окошечко калькулятора…
Я извлёк из кармана авторучку и написал на бумаге две астрономические цифры. – Ну, попробуй, Семёныч, помножь их!
Наш незадачливый дворник покачал головой, повертел перед глазами бумагу и, не потратив на раздумье полминуты, сказал ответ.
Мы вновь устремились к калькулятору и были потрясены. Произошедшее показалось волшебством, мистикой!
– Вот это да! – молвил Петрович, качая головой. – Теперь я верю, что ты не только кандидат наук, а вовсе настоящий гений!
– Эх, если бы ты знал, какие я сделал открытия! – сказал с хрипотцой в голосе Семёныч. – Но у нас никому ничего не нужно! Страна – во власти настоящих безумцев! А народ совершенно деградировал, запуганный беззаконием и жестокостью властей! Создаётся общество потребителей, жвачных животных, которым ничего не нужно, кроме того, чтобы поглощать списанные на Западе продукты, переваривать их и извергать, а как сказал великий писатель Салтыков-Щедрин, каждый, кто проявит способность к мышлению, будет рассматриваться как злодей и враг, покушающийся на устоявшиеся порядки, достойные осмеяния!
– Так как же вы дошли до такой жизни?! – вскричал я, теряя терпение. – Неужели у нас так всё плохо?! Вот вы только что осудили нашу медицину… Разве и там нет милосердия и здравого смысла?
Седовласый Семёныч покачал головой и смахнул ладонью правой руки набежавшую слезу. Только теперь я увидел, что передо мной сидит дряхлый, измученный жизнью старик.
– Мне сейчас сорок восемь лет! – заговорил Семёныч, как бы проглотив комок и преодолев минутную слабость. – Но разве вы дадите мне столько?
Мы не ответили, но ужаснулись: с виду ему было больше семидесяти!
– А теперь послушайте мою историю про врачей, настоящих кудесников в белых халатах!
Мы застыли на своих стульях и, как зачарованные, слушали его исповедь.
– Я родился в довольно обеспеченной по советским меркам семье. Мой отец был инженером, а мать – простой заводской служащей. Однако тогда не было такого контраста, как сейчас, между роскошью и полной нищетой. Все жили примерно одинаково, и было удивительно видеть, как твой сосед, бывший при Советской власти простым инженером, вдруг стал владельцем магазина, а другой знакомый – купил огромную квартиру в центре города за баснословную цену! Видимо, не все жили так честно, как мы, при социализме! Впрочем, да и какой это был социализм? Бесправный народ, за счёт которого жила элита, так называемая номенклатура.  К слову сказать, она и сейчас живёт припеваючи…Ибо общественный строй в лучшую сторону не изменился.
Итак, мы жили – не тужили, пока не грянули сначала «перестройка», устроенная западным агентом Горбачёвым, потом  чубайсовская «приватизация» и, наконец, бесплодные реформы, которые окончательно развалили народное хозяйство. Я не забуду тех ужасных лет при господине Ельцине, когда люди по четыре-пять месяцев не получали зарплат и пенсий! Мы тогда шатались «по долинам и по взгорьям», собирая металлическую проволоку, всяческий лом, чтобы сдать на приёмные пункты и не умереть от голода! Однако выдюжили, дожили, наконец, пусть до нищенской, но всё же регулярной зарплаты…
К тому времени я уже был кандидатом технических наук, работал преподавателем в университете, имел двухкомнатную квартиру, женился. Правда, детей ещё не успели нажить… Но и слава Богу!
Внезапно заболел отец. Пошли в больницу и оказалось самое страшное – онкология! До этого никто из нашей семьи ничего не знал о больницах, врачах, тяжёлых болезнях. Бог нас тогда миловал. Но вот когда столкнулись с бедой, узнали что такое наша медицина! По сути никакой реальной медицины у нас нет! При элементарных травмах, зубной боли, конечно, вас излечат, но и это дорого вам обойдётся!  Ещё со времён Советской власти, взяточничество превратилось в основной доход врачей, ибо государство платило медикам такие крохи, что на них нельзя было жить. Мне рассказывали, что в те времена коридоры заполнялись больными, имевшими при себе корзины с мясом, яйцами, прочими продуктами, которыми не обладали советские магазины. Потом стало «модно» дарить врачам коробки конфет, бутылки с дорогими винами, дефицитные книги, хрусталь. И теперь государство продолжает взваливать бремя ответственности за медицину на плечи простых людей! Но «ставки» в нынешней «игре» сильно изменились. Наши правители придумали, подражая Западу, так называемую «страховую медицину», в результате которой люди вынуждены терять часть своей зарплаты на страховые взносы и…продолжать давать взятки врачам, которые от страховой медицины тоже ничего не получили! Сейчас на приём врачу нужно нести большие деньги. Как-то я, просидев полдня в длинной очереди, обнаружил, что вызывают на приём к врачу даже тех, кто пришёл намного позже меня. Я удивился и спросил сидевшую со мной старушку, и она сказала, что первыми вызывают так называемых «своих», которые регулярно платят взятки и пользуются доверием врачей! Я поинтересовался, а сколько нужно заплатить, чтобы обратить на себя внимание «последователей Гиппократа» и узнал, что минимальная сумма теперь – триста рублей!
– Хорошо бы, конечно отдать пятьсот! – добавила старуха. – В этом случае к вам будет проявлено особое внимание!
Я не поверил и, отсидев до той поры, пока остался единственным посетителем, наконец, вошёл в долгожданный кабинет.
За столом врача сидела солидная пожилая седоватая женщина в очках. Напротив неё – медицинская сестра, ещё совсем молоденькая белокурая девушка.
Я поздоровался, но никто не ответил мне. И врач и её помощница были очень заняты и всё что-то писали. Известно, что нынешние власти так обюрократили медицину, что эта отрасль превратилась в сплошную бумажную работу! Здесь уже не до здоровья пациентов. Главное – вовремя подготовить очередной отчёт вышестоящим бездельникам! Достаточно только упомянуть современные больничные листы! При Советской власти были небольшие, достаточно хорошо защищённые от мошенников бланки. Но сейчас придумали новые! Большущие, называемые в народе «простынями»! Их уже нельзя заполнять от руки, а следует нести в специальный кабинет, где обученные специалисты печатают текст на компьютере, заставляя толпы больных долго ждать свой документ… Однако я отклонился от темы… Итак, я стою и терпеливо жду в кабинете местного терапевта…Наконец, пожилая женщина оторвалась от стола и вперила в меня грозный взгляд. Я оробел.
– Что вам надо, гражданин? – сурово молвила врач и сдвинула тонкие брови.
– Да вот, болит горло, – пробормотал я.
– Но я ведь терапевт, а не специалист по таким заболеваниям! – возразила врач. – Вам надо записаться к лору!
– Но ведь лор направил меня к вам?
Тут я вспомнил слова старухи и полез в карман за бумажником. Пятисотрублевая купюра сыграла свою роль. Врач отодвинула выдвижной ящик стола и бросила туда деньги. После этого она смотрела на меня другими глазами!
– Покажите-ка мне ваше горло! – ласково сказала она, улыбаясь. – Так, да это всё неопасно! Я вот назначу вам процедуры, вы попьёте выписанные мной лекарства, и всё будет хорошо!
Очарованный заботой и вниманием, я направился в так называемый «физио-кабинет», чтобы сделать предписанную врачом ингаляцию. Но и здесь не всё прошло гладко. Старшая медсестра, взяв из моих рук направление, отправила меня в коридор – ждать вызова. Просидев больше часа в полном одиночестве, я вновь полез в бумажник, но нашёл там всего двести рублей. Правда, уже через пять минут я сидел перед медицинским аппаратом: медсестра, взяв мои деньги и бросив: – С поганой овцы – хоть шерсти клок! – отвела меня в пустой зал и усадила на стул, объяснив, что я должен делать! Да и лекарства, которые выписала мне врачиха, довольно ощутимо опустошили мой кошелек! Как я потом узнал, она выписала мне самые дорогие препараты, хотя в аптеке были и дешёвые аналогичные отечественные! В народе бытует такая точка зрения, что все государственные аптеки каким-то образом связаны с государственными же лечебными учреждениями, что существует какая-то тайная система взаиморасчётов между ними мафиозного типа! Вы вот сравните цены на лекарства в государственных аптеках с ценами в частных! Это одно из доказательств сказанного….
– Вот такая наша современная медицина! – вздохнул Семёныч. – Но я опять отклонился от повествования… Я говорил, что мой отец тяжело заболел…Пришлось нам пройти все муки ада, чтобы хотя бы подтвердить диагноз местного врача! А это надо было сделать в областном онкологическом диспансере. Здесь мы столкнулись с такими ужасами, столькими издевательствами и глумлениями над людьми, что лучше было бы сразу умереть, чем так мучиться! Ведь известно, что лечение онкологии в нашей стране бесполезно! По крайней мере, для простых людей! Несчастный больной так намучается в бесчисленных очередях, в обстановке массового горя, слёз, страданий, что только приблизит свою смерть. Я сопровождал отца в его «крёстном пути» и помогал, где мог: совал в руки врачей и медсестёр деньги, умолял едва ли не со слезами принять несчастного старика и выписать ему, наконец, медицинское заключение. При этом стоявшие в коридорах бесчисленные больные с ненавистью и злобой смотрели на меня и готовы были убить нас, когда мы, наконец, попали на заветный приём.
Здесь опытный врач-уролог, осмотрев документы с бесчисленными анализами и спрятав в кармане пятьсот рублей, мрачно кивнул головой: – Диагноз подтвердился. Вам необходима операция! Вы готовы?
Отец выслушал врача и грустно усмехнулся: – Мне идёт восьмидесятый год! Какая мне теперь операция?
– Ну что ж, – сказал равнодушно хирург, – в таком случае я выписываю вам справку для оформления инвалидности. Приходите в следующий четверг на ВТЭК! Мы выдаём такие справки только один раз в неделю.
По прибытии домой мы зашли в местную поликлинику и уведомили участкового врача о подтверждении заболевания.  Но та и бровью не повела: – Онкология – не мой профиль! Идите к онкологу! Она объяснит вам всё и назначит лечение!
Но и онколог не оказала никакой помощи. – У вас не хватает справки об инвалидности! – сказала она. – Вот в следующий четверг, когда получите справку, тогда и приходите! – Она устремила взгляд на свои холёные, изящно выкрашенные ногти и достала пилочку. – Вам всё ясно?
– Да, мне всё ясно! – сказал отец. – Пошли, сынок, больше я сюда ни ногой!
Он, молча, скрепя зубами, переносил жестокие боли, но никому не жаловался, никому не был в тягость. Все мы, видя его мучения и мужество, с которым он это терпел, сами страдали от душевных мук, не имея ни сил, ни средств, чтобы как-то помочь ему.
Четверг оказался ещё более тяжёлым, чем все перенесённые до этого страдания. С самого утра мы стояли у дверей кабинета, где заседала медицинская комиссия, но нас всё никак не вызывали, хотя мы прибыли первыми и первыми сдали документы. Я никак не мог понять, почему нас не вызывают. А помещение перед дверью вскоре заполнило такое множество людей, что сложилось мнение, что едва ли не вся Ругаевская область страдает от онкологии!
Слава Богу, что отец ещё сидел на стуле, поскольку мы рано прибыли,  и сидячих мест тогда было более чем достаточно…Но больные шумели, плакали, рассказывали о своих мучениях, проклинали власти и врачей. Было душно, многие кашляли, чихали. Вот и мой отец стал проявлять признаки простуды. Неожиданно появился какой-то новый посетитель и, не успев простоять в общей толпе и минуты, был вызван в кабинет! Тут я возмутился и попытался ворваться туда вслед за ним, но больные, обступившие меня, так вцепились в мой пиджак, что я не мог сдвинуться с места.
Тогда я решился на отчаянный шаг. – Папа, подожди меня здесь! – сказал я отцу. – Я пойду искать знакомого врача, может он что-нибудь для нас сделает!   
Кровь стучала в висках, в глазах было темно, когда я вырвался из этого живого ада наружу. Там светило, несмотря на холодный февраль, яркое солнце, лучи которого успокаивающе подействовали на меня. – Пойду-ка я к тому врачу, что выписывал нам справку на комиссию! – решил я и устремился к переднему входу в злополучное здание. Оказавшись в тёмном коридоре, до отказа забитом людьми, я, не говоря ни слова, ворвался в кабинет хирурга-онколога и предстал перед ним, осматривавшим очередного пациента.
– Вы почему мешаете мне?! – возмутился врач. – Кто вас впустил! Я сейчас же позову санитаров!
– Подождите! – я вытянул, умоляюще, вперёд руки. – Мы же вот недавно у вас были! С больным отцом! Вы же сами выписали ему справку на комиссию для признания инвалидности!
– Ну и что?
– Так вот. Мы прибыли туда, а нас не принимают!
– Это ещё почему?!
– Не знаю…
– Ладно, посидите тут минутку. Я закончу осмотр и схожу с вами на комиссию!
В самом деле, врач недолго занимался своим пациентом. На этот раз у него на лице была весёлая улыбка. – Вот видите, – сказал он больному, – ваша операция была удачной! Теперь можете возвращаться домой! Но через полгода вам придётся сдать новые анализы. Будем за вами наблюдать!
– Да я уж вижу, как здесь «наблюдают»! – с грустью подумал я.   
Когда пациент вышел из кабинета и повернулся лицом ко мне, открылась дверь, и вошёл очередной больной.
– Подождите! – хирург поднял руку. – Через несколько минут я вас приму. А пока я разговариваю с человеком.
Пациент вышел в коридор, а я полез в бумажник и достал пятьсот рублей. – Вот, возьмите!
– Зачем…необязательно, – пробормотал врач. – Впрочем, если вам так хочется…, – Он взял деньги. – А теперь пойдёмте со мной в кабинет врачебной комиссии. И мы вышли в коридор.
Оказывается, для врачей был особый вход не со стороны улицы, а изнутри здания, и мы очень скоро оказались там, где должны были побывать ещё пять часов назад!
Хирург подошёл к стойке, где стояла медсестра, и что-то тихо сказал ей.
– Будет сделано! – ответила та и выбежала в коридор. Вслед за ней вошёл мой отец.
…Через пятнадцать минут мы уже ехали в такси домой. Отец сжимал в руке конверт со справкой об инвалидности. Ему назначили вторую группу! И это при смертельном заболевании! Как я потом узнал, справки об инвалидности тоже просто так не выдаются! Ты хоть умри, но ничего не добьёшься без денег и связей с высокими чиновниками.   
…Отец вскоре умер. Он больше не обращался к врачам, занимался самолечением по какой-то сомнительной книжке, купленной на базаре, и терпеливо дожидался конца.
Все его страдания тяжело отразились на нашей семье. Мы так устали, что после похорон пребывали в тоскливо-депрессивном состоянии…
Прошло какое-то время, и вот я сам как-то поутру почувствовал сильную боль в животе и понял, что заболел. Страдания усугублялись страшными воспоминаниями о мытарствах отца. Однако я решил отправиться в тот самый диспансер, где проходил свой крёстный путь мой самый близкий человек.
И вот я стою перед тем же хирургом-урологом и слышу страшные слова! – У вас….
Подо мной закружился пол, я почувствовал запах крови во рту, а потом исчез свет…
Очнулся я лежавшим на постели и окружённым врачами, однако чувствовал себя настолько плохо, что едва соображал.
– Не волнуйтесь, Александр Семёнович, – сказал мне тот самый хирург-онколог, который выручил покойного отца, – у вас только начальная фаза заболевания. Мы легко вылечим вас. Но нужна дорогостоящая операция!
– Сколько? – спросил я, чувствуя, как ко мне возвращается сознание.
– Об этом мы поговорим позже! – сказал спокойным голосом хирург. – Пойдёмте в мой кабинет!
Как оказалось, сумма была настолько велика, что пришлось расстаться с квартирой и переехать в «коммуналку». Потом от меня ушла жена.
В конечном счёте, операция была сделана и, судя по бесчисленным анализам, которые я снова оплачивал, у меня не осталось ни следа от той ужасной болезни…
– Постойте! – перебил я рассказчика. – Но ведь вы всё ещё работали в институте, занимались преподаванием и наукой. Что же привело вас к этой не самой квалифицированной профессии?
– Да тут случилась одна история, – грустно ответил Семёныч. – Как-то я ехал на электричке в лес по грибы, да повстречал в поезде своего старого друга, которого уже давно не видел! Как оказалось, он поздно окончил медицинский институт и работал в известной онкологической клинике в Обнинске. Выслушав мой рассказ обо всех пережитых мытарствах, он выразил своё сомнение. – Ты говоришь, что болезнь не оставила никаких следов? – сказал он с удивлением. – Но такого не бывает! Ты должен поехать со мной в нашу больницу и пройти серьёзное клиническое обследование!
Через неделю я уже был там и сдал все необходимые анализы. И вот мой друг вручил мне подробное заключение, завершившееся следующими словами: «Пациент никогда не болел онкологическими заболеваниями, и операция на брюшной полости была произведена по причине, возможно, другой болезни».
Как объяснил мой друг, опытный врач и специалист в своей области, мне просто вскрыли здоровую брюшину и тут же зашили!
Вы можете представить моё состояние, когда я вернулся домой, обманутый, опозоренный. Начались судебные процессы, жалобы во все инстанции, но непобедимая когорта кудесников в белых халатах всегда была правой. Короче говоря, в один прекрасный день я оказался в психушке. Здесь уже мне не давали спорить и доказывать свои права! При малейшей попытке возмущения я получал инъекции таких препаратов, что спал целыми неделями. А однажды, когда я взбунтовался, мне сделали укол серы, боль от которого я ощущаю до сих пор. В конечном счёте, чтобы не подвергаться дальнейшим пыткам, я смирился с судьбой, стал вести себя спокойно, уважительно по отношению к врачам и вскоре, когда врачи и чиновники поняли, что я уже неопасен, они позволили моему брату выкупить меня из этой тюрьмы.
Конечно, за то время как я там пребывал, меня уже успели уволить с работы, мою коммуналку продала бывшая жена, с которой я ещё не успел официально развестись, и вот теперь я живу в подвале, как бродяга, и работаю на столь почётной должности….
– И вы действительно смирились с существующим положением? – возмутился я. – Неужели вы потеряли веру в правду?
– О какой правде может идти речь, дорогой мой человек? – рассмеялся Семёныч. – Что можно доказать в стране, где не соблюдаются законы, где чиновники творят произвол, а правоохранительные органы их покрывают?!
– Да, вот вам и правда жизни! – пробурчал Сергей Петрович, вытирая ладонью пот со лба. – А ты, друг любезный, – он с гневом посмотрел на меня, – хочешь соблюдать какие-то инструкции! Не хочешь укольчик серы? – Он зло рассмеялся.
Я встал и направился к входной двери. Музыка и песни пьяных предпринимателей постепенно стихали. Уже давно уехали отработавшие свои деньги проститутки. Я остановился на верхней ступеньке парадного входа и всмотрелся в чёрное небо, пестревшее звёздами. – Боже, где же ты, если такое творится на земле? – пробормотал я, выходя из оцепенения. Но небо безучастно темнело надо мной, и ответа не было! Лишь запахи весенней зелени и сырой земли вызывали чувства какой-то бездонной вечности, необъяснимой тоски, безнадёжности и бессмысленности жизни.
– Прошли века, тысячелетия, но печальная история России так нас ничему и не научила! – рассуждал я про себя. – Опять процветают все те пороки, которые были отмечены в Писании, как тяжкие грехи! Мало того, взяточничество и мздоимство проникли в такие священные сферы как медицина, образование, культура! Неужели люди не могут понять, что жизнь коротка и в могилу не унесёшь накапливаемые пачки бумажных купюр, реальная цена которых – вечное проклятие! И не надо валить свои грехи на правителей, вышестоящих чиновников или каких-либо других людей: каждый из тех, кто лишён совести и продал свою душу за мзду, рано или поздно узнает, что такое Возмездие!  Есть же такая фраза в Евангелии: «Воздастся каждому за грехи их!» И, тем не менее, многие взяточники молятся Богу, ходят в Церковь…Но нет никакого сомнения в том, что искренне верующий человек не может быть мздоимцем! А спекуляция на здоровье людей – это преступление большее, чем убийство! Я всё-таки верю, что восторжествует разум и нравственность, россияне, в конце концов, образумятся, и к власти в стране придут люди, которые будут думать не только о своём материальном благополучии, но и о благе народа, Отечества! В противном случае мы потеряем Россию!

10 июня 2014 г.