Псы адовы -часть вторая - Кошмар наяву-Гл. V

Глава V

Прервав свои размышления, Максим обратился к Ильичу:
- А каковы масштабы деятельности у нынешних масонов? Где у них штаб? Или штабы?
- В Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Женеве, Москве – везде! Где их только нет?! В Амазонии и в Сахаре только нет. Хотя, откуда мне это знать. Весь мир они опутали и давно. В их руках все мировые финансы. Двадцатый век предоставил им новые возможности. Они неплохо заработали на двух мировых войнах и в настоящий момент практически ни от кого не скрываются. Более того открыто собираются на международных форумах.
- И что? Никто этого не замечает?
- Они уже давно сплавились со спецслужбами и внешними разведками. ЦРУ и «Моссад» активно с ними сотрудничают. Возьмите, к примеру, Аллена Даллеса, который много лет, уже будучи руководителем ЦРУ, вел активную масонскую деятельность. Или, взять того же Алистера Кроули, который, по слухам, был агентом английской МИ-6, ещё со студенческой поры.
- Хмм… - только и смог произнести Максим.
- Да что там далеко ходить, - старик сделал над собой какое-то усилие, понизил голос и продолжил, - бывший президент и его окружение находились в тесном контакте с Мальтийским орденом!
- Ничего не понимаю! Как такое могло бы случиться!
- Я тоже однажды задал подобный вопрос. Поэтому меня быстро проводили на пенсию. Это уже случилось… - Ильич горько улыбнулся.
- Но есть же какой-то источник всей этой напасти? Некое гнездо?
- Сначала это была Европа, потом центр тяжести сместился в Северную Америку. Теперь этим парадом командуют из США. Всемирная организация здравоохранения, ООН, Совет по международным отношениям и всякие там международные комиссии – ко всему этому масоны приложили свои липкие руки.
- Да, с этими ребятами не забалуешь. А то, что задействованы спецслужбы, говорит лишь о том, что у масонов и ЦРУшников – общие цели. По крайней мере, двигаются в одном направлении, - размышлял вслух Макс.
- Я думаю, их объединяет одно направление – подрывная деятельность. Аллен Даллес всю свою жизнь ненавидел СССР и всю жизнь вел направленную против нашей страны подрывную деятельность. Не отдыхая.
- Значит масоны не просветители, а диверсанты международного масштаба, - резюмировал Максим.
- Даже хуже, они несут растление! По плодам их узнаете их! «Свобода, Равенство, Братство» - это три базовых утопических идеи, которым никогда не суждено осуществиться. Однако, всегда находились те, кто в это поверил хоть сейчас, хоть тысячу лет тому… - Ильич досадливо махнул рукой, - Это как сказки про доброго царя, которые всегда ходили и будут ходить в наивном народе.
- Ну-уж, это вы загнули! Рабство, слава богу, давно отменили! – возразил Максим.
- Если вы трактуете Свободу, как отсутствие Рабства, то вы находитесь в заблуждении. Наверняка вы представляете себе рабство, как иллюстрацию к теме Рабства из школьного учебника, где изображен человек в одной набедренной повязке, сидящий на цепи, как собака. Ведь так?
Макс задумался.
- А вы знаете, и правда… что-то подобное припоминаю…
- Вооот! Вот! Так до сих пор думает подавляющее число людей, даже не замечая, что живя в «свободном» обществе они денно и нощно пашут, как рабы потому, что все за всё обязаны платить! Чтобы жить - надо работать. Каждый день. Из месяца в месяц. Из года в год. Лишь единицы могут себе позволить не работать и жить в полном достатке. Так что рабство никуда не девалось. Оно просто модифицировалось. Сначала в оседлость и крепостное право, потом в капиталистическое рабство. Потом в социалистическое…
- Ну уж, извините, Владимир Ильич! Не соглашусь… - Макс всё еще пытался возражать.
- Ах, бросьте, молодой человек! Я знаю, какой довод вы хотите привести. Что-нибудь типа «раб собственности не имеет, он сам собственность». Верно?
- Именно так!
- Вы читали когда-нибудь Апулея?
Максим пожал плечами и отрицательно помотал головой.
- Понимаю, это римский автор. Так вот, Апулей написал во втором веке нашей эры одно мистическое произведение под названием «Золотой осёл», в котором он упоминает двух братьев рабов-скотоводов. У них в собственности было довольно большое скотоводческое предприятие, а рабство всего лишь лишало их права голосовать. Понимаете о чём я?
- То есть, мы рабы в последней модификации?
- Можно и так сказать, но с правом голоса.
- Который никто не услышит…
Горчаков задумался. И было над чем. Он абсолютно трезво оценивал свои возможности. «Ссориться с властью? Нееет! Ни в коем случае!» Шансы на победу были сразу нулевыми. Время баррикад кануло в лету… А вот за жизнь свою и своих близких побороться – святое дело!
Максим поднялся с дивана, и уже начал было собираться в обратный путь, когда его что-то прям физически кольнуло в голове. Огненной молнией проскочила мысль: «Постой… Постой, а как же Миша Кобяков… Мишка!! Ведь если он с ними за одно или один из них… Мне трубаааа… Я же сам всё ему выложил! Чёрт! Как же долго до меня всё доходит! Голова моя чугунная! Жирафищще!» Он как-то дико зыркнул в сторону хозяина дома, что Ильич от неожиданности непроизвольно отпрянул и замер, как суслик.
- Аня, Анечка, - зашептал Макс, обхватив голову руками, - господи…
- Да что с вами? - испуганно спросил старик.
- Я совершил ошибку. Грубую и непоправимую ошибку. И только сейчас понял какую… Но вас это никоим образом не касается. Надеюсь, вы понимаете, что всё, что мы с вами сегодня обсуждали – это строго конфиденциально. Я вам очень признателен за консультацию. Мне очень надо спешить! Всего вам доброго! Может, свидимся ещё, если… - Макс заторопился к выходу.
- На всё воля божья! Храни вас бог! – и совершенно неожиданно Ильич перекрестил Максима на дорожку.
- Спасибо! – поблагодарил его Горчаков. И смутился…
Он опрометью вышел из дома и быстрым шагом направился в сторону многоэтажек Восточного жилого массива. Какая-то сила неудержимо тянула его вернуться на дачу Радзинских. Через десять минут он уже петлял между заборами новостроек, где даже сегодня кипела работа. Работали краны, горели прожекторы. Новостройки кое-где уже вплотную подступили к Ближним Дачам.
Чем ближе он продвигался к цели, тем тревожнее становилось на душе. На стоянке такси – ни одной машины. Блин! Вот напасть-то! Максим пытался «голосовать» у дороги, но никто не останавливался. Его внешний вид не обещал хороший куш. Он уже начал подмерзать, когда остановился старенький жигулёнок. Быстро сторговались. Водитель (дедок преклонного возраста) был спокоен, молчалив и не грузил болтовнёй, слава богу. Ехал он медленно, соблюдая все правила. Но лучше плохо ехать, чем хорошо идти!
Подогреваемые тревогой мысли мухами носились в голове. Одна другой неприятнее и страшнее, а голова приобрела некий болевой контур, остро реагировавший на каждый ухаб на дороге.
«Если Миша с ними… Даже не хочется представлять себе такое… Эх, тогда цена твоей шкуре – шапка сухарей, Максудик! Хватит себя обманывать! Если-если! Он с ними и, причем, давно. Уж кто-кто, а ты-то знал, что Гольц частенько подкидывал «шабашки» твоей конторе. Через Мишу, безусловно. И строго тет-а-тет, накоротке… Тебя на эти встречи никто не приглашал. Ага! Забывали, наверное… И тогда тебя это устраивало. Ладно, хватит заниматься самоедением! Так… Я сообщил Кобякову о своем приключении на Хэллоуин ещё вчера днем. Прошло уже больше суток. Но раз уж я проснулся живым, то есть надежда, что он меня сразу не слил этим упырям. А если слил? И затеялась некая игра в кошки-мышки? То, что эта игра долго не продлится, сомнений нет. Мы с Бедоносцем неоднократно попали на камеры наблюдения на базе. Сначала на входе, когда махали лапками в камеру, и потом на празднике масонской жизни… и в «Пеймон» клубе, наверное…
Чёрт! Чёрт! Чёрт!! Я уязвим сейчас, как никогда! Стоп! Без паники! Всё не так худо… ещё… Ба! Я же совсем забыл о деньгах Радзинского. Там же целый миллион долларов в сейфе! А деньги сейчас понадобятся. Ох, как понадобятся…»
Подъехали к даче. Максим расплатился с водителем и на прощанье пожелал ему удачи. «И мне бы не помешало удачи…» Он быстрым шагом направился к дому.

Уже стемнело. Когда он приблизился к калитке, автоматически включилось наружное освещение. Калитка была глухая, надежно вмонтированная в кирпичный трехметровый забор, как и ворота. «Моя маленькая крепость, - как частенько пошучивал Радзинский».
Максим нажал кнопку переговорного устройства. Лампочка вызова мигала в течение целой минуты. Без какого-либо результата. Он сбросил вызов и нажал кнопку снова. Никакой реакции.
«Что-то здесь не так, - ещё больше встревожился он. – Я ведь показывал Ане, как работает Интерком и электрический замок. Придется сигать через забор. Блин! Я ведь сам инструктировал Радзинского, как защитить дачу. Правило простое – недоступных мест не бывает, но трехметровый прочный забор сразу отфильтрует девяносто процентов желающих чужую собственность. На остальные десять процентов имелась служебная специально-обученная овчарка, которая околела год тому назад. Заводить новую собачку – хозяева ещё не решались, тоскуя по прежней»
Было понятно, что придется преодолевать забор. Однако без лестницы сделать это было невозможно. Макс не мешкая направился к соседу через дом, с которым у него сложились приятельские отношения. После кратких приветствий быстро была обозначена проблема и выдана складная четырехметровая лестница, с обязательством вернуть её хотя бы к весне.
Максим быстро взгромоздился на неё и глянул вниз на площадку внутри двора, аккуратно уложенную тротуарной плиткой. Вместе с коньком, венчавшим забор, набиралась высота в три с половиной метра. Даже не задумываясь, он по привычке сиганул вниз, соблюдая все навыки приземления с высоты. Встреча с землей его просто выключила. Он снова потерял сознание…
Очнувшись от пронизывавшего его холода, он какое-то время тупо смотрел в небо, пока не осознал, что лежит на спине во внутреннем дворе дачи. Он ощупал голову. Голова жутко болела, но ощупав, её он убедился, что крови нет. Кепка слетела в сторону и валялась в нескольких метрах от него. Сознание медленно возвращалось в реальность. Очень медленно. И было непонятно где он и что с ним происходит. Потом навалил шквал воспоминаний… Обрывки спутанных мыслей… В какой-то момент калейдоскоп в голове закрутился вокруг имени – Аня!
Он повернулся на бок, встал на четвереньки и, размахивая руками, попытался нащупать хоть какую точку опоры, чтобы подняться с колен, но всё было напрасным…
«Так… Где я? Откуда эта тревога и беспокойство? Что я здесь делаю? Господи…».
Холод пронизывал тело насквозь. Его трясло. К ночи мороз начал крепчать. Застыли лужи. Кожаная куртка задубела на морозе и мешала движениям. Сделав над собой усилие, показавшееся ему невероятным, он встал на одно колено, а потом и на обе ноги. Неверно шагая, направился к крыльцу дома. Входная дверь не заперта. В холле горел свет, который жестко резанул по глазам. Рядом слева от входа откуда-то ему знакомая мягкая низенькая табуретка. Макс присел на неё, закрыл глаза и оперся спиной на стену. В доме было тепло. Дрожь начинала отпускать. Пахло чем-то пряным, когда-то знакомым… Отогреваясь, он начал потихоньку присыпать. Ему даже что-то начало сниться…
Какой-то зуммер… звук электрический, не живой… Назойливый, как муха… но не муха… «Что за звук? Телефон? Чей? – пронеслось в голове». Потом стихло. Однако, этот звук пробудил его очнуться.
Максим открыл глаза, осмотрелся. Сознание как-то вдруг вернулось на круги своя и вызвало новую волну головокружения и тошноту, но всё сразу стало на своё место.
- Аня! Анечка! – громко позвал Макс и сморщился от отозвавшейся боли в голове.
Ни звука в ответ. Сердце сразу сжали холодные тиски тревоги.
- Анюта! Я дома! Аууу!
Но ничего не шелохнулось на его зов.  Он, преодолевая дурноту, поднялся с табурета и двинулся, не разуваясь, внутрь дома. Всё было на месте. Никакого беспорядка не наблюдалось. Анюта лежала на диване, свернувшись калачиком и тяжело дыша. Вокруг шеи было намотано кухонное полотенце, типа компресса. Она тяжело со свистом хрипела. Дыхание было прерывистым, натужным. Она была без сознания. Он растерялся.
«Нужно в больницу! В какую, черт тебя побери, дурень, больницу! У неё же нет ни одного документа. Про карету скорой помощи нечего было и думать. В БСМП сейчас переполох из-за вчерашней кровавой битвы. Туда соваться – верная погибель. Там сейчас спецов - по штуке на один квадратный метр площади. Блин! Как поступить?? О!! Любочка!»
Он порылся в карманах и выудил свою мобилу. На экране «висел» непринятый вызов от Кобякова. Только не сейчас! Чёрт! Чёрт! Чёрт! Видимо этот звонок Макса и разбудил.
Аня горела лицом. На шее, на месте бабкиного «прокуса», была большая сине-лиловая гематома и отек, распространившийся уже по всей шее до самого уха.
«Неужели сепсис! Не дай бог!– промелькнуло в голове. – Любочка!»
Макс набрал номер домашнего телефона Любочки, соседки по квартире Радзинских. Звонки уходили в бездну безмолвия. Наконец трубку сняли.
- Алло! Добрый вечер, Любочка!
- Алло, да, с кем я говорю? – голос был несколько сонным и Максим вдруг подумал, что он не ориентируется в том, который сейчас час. Он мельком глянул на наручные часы и остолбенел! На часах было двадцать три десять! Оххх!
- Любочка, это я, Максим! Ваш сменный дежурный на даче Радзинских! Помните?
- Вас не помню, а некий портфель – довольно отчетливо. Он кое-что мне пообещал…
- Люба, не буду вас отвлекать пустой болтовней. Мне срочно нужна ваша помощь. У моего близкого человека серьезная проблема со здоровьем, возможно сепсис, ему срочно нужна квалифицированная медицинская помощь!
- Вы говорите сепсис? Если это так, то это очень серьёзно! Тогда и помощь понадобится очень квалифицированная. Немедленно вызывайте скорую! Дорога каждая минута…
- Остановитесь, Любочка, пожалуйста, я всё это понимаю, но в больницу ему никак нельзя. Нет документов, нет регистрации. Нужна частная клиника, желательно такая, где моему пациенту не будут задавать лишних вопросов, а просто спасут за наличный расчет.
На противоположном конце линии повисла тишина.
- Алло!! Алло!!
- Да не орите, пожалуйста, мне в ухо. Подождите, я ищу номер телефона своего однокурсника. Он владелец как раз того, что вам сейчас нужно – частной клиники. Ага! Вот! Нашла, записывайте – Горский Борис Родионович, - она продиктовала номер мобильного телефона, - Представитесь от Любаши, именно – от Любаши, чтобы этот кобель меня ни с кем не спутал. Звоните немедленно и сразу скажите ему от кого! Удачи!
- Спасибо огромное, Любаша!
Максим немедля ни секунды набрал номер Горского. На третьем сигнале вызова трубку сняли и вежливый мужской голос произнес:
- Алло, слушаю вас…
- Борис Родионович, здравствуйте! У меня к вам срочное дело…
- Стойте! А вам известно, который сейчас час, - голос в трубке посуровел и вдохнул очередную порцию воздуха, чтобы продолжить свою отповедь, но…
- Я от Любаши! – вставил Макс.
Его собеседник будто поперхнулся, кашлянул и произнес:
- Чем могу помочь? Что случилось? – снова вежливо так, по-доброму.
Горчаков вкратце описал состояние Ани и симптомы, не вдаваясь в ненужные подробности о причинах их вызвавших.
- Назовите адрес, куда подъехать реанимобилю?
- Улица Вторая Светлая, дом восемнадцать.
- Так, ждите, - Горский поставил звонок на удержание и примерно через полминуты снова подключился, - через двадцать минут к вам подъедет наша спецмашина, ожидайте!
- Одну секунду, с кем я буду рассчитываться за все эти хлопоты?
- Со мной. Я сам буду за рулём. Через двадцать минут мы с вами всё обсудим, ожидайте.
- Спасибо! Жду…
Максим качаясь, пошел на кухню за льдом. В морозилке нашлись две полные формочки. Он вытряхнул прозрачные кубики в пластиковый пакет, вернулся в гостиную. Анины хрипы били по нервам. Он пристроил пакет под рану, промокнул полотенцем её мокрый лоб. Задумался.
«Всё катится ко всем чертям… Чего стоят наши планы? Ну-да… Кто-то планировал купить яхту, а теперь попал на полное гособеспечение… Бедная Анютка… - он провел рукой по её влажным волосам, от жалости перехватило дыхание, - Так, хватит философствовать! На даче больше оставаться нельзя. Опасно. Надо забрать из сейфа все деньги и залечь на дно. Я даже не понимаю почему сюда ещё никто не нагрянул… Нашей конторе хватило бы нескольких часов, чтобы нас найти, спеленать и мы с Аней уже бы катились в багажнике какого-нибудь малоприметного авто. Однако, мы ещё на воле. В чём осечка? Наверное, Мишка что-то мутит своё… Кстати, он же зачем-то звонил недавно. Зачем? Сделать мне предложение, от которого трудно отказаться? Или упредить о чём-то? Пока звонить ему не стану. Да и мобилу давно пора погасить. Хожу, как дурень с маячком в кармане».
Он поднялся с дивана и направился в подвал к сейфу.
Доллары были аккуратно расфасованы в пачки по десять тысяч в каждой. И даже было два брикета по сто тысяч в каждом в банковской вакуумной упаковке. Тут же лежал черный кожаный рюкзачок для денег. Макс укладывал в рюкзак деньги и одновременно пересчитывал их. Так и есть – один миллион долларов. Он взял одну пачку стодолларовых банкнот, разорвал банковскую упаковку и поделил пачку пополам, разместив половинки в разных карманах джинсов. Литровая бутылка виски Chivas Regal (заначка Радзинского) также проследовала в рюкзак. Только сейчас он понял, что на нем до сих пор надета кожаная куртка, а кепка валяется где-то во дворе. Тут же в сейфе нашлась черная лыжная шапочка, которую он сразу взгромоздил себе на голову. Он вернулся с довольно увесистым рюкзаком в гостиную, чтобы доукомплектоваться пистолетом, электрошоком и всей оставшейся у него наличностью. Не забыл про свой ноутбук. Зазвонил мобильный телефон. Звонил Горский и просил встретить его через пять минут у ворот дачи. Теперь мобилу можно было выключить. Когда экран погас, вынул батарею и сим-карту, и сложил всё во внутренний карман рюкзака.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...