Радзинский

Радзинский


В  кабинет  влетела  Яна,  старшая  дочка  моего  мужа.  Широко  распахнутые,   заплаканные  глаза  смотрели  на  меня  с  ужасом.  Она  громко  зашептала,  что  там,  в  коридоре,  чудовище,  которое  довело  до  слёз  весь  персонал.  Теперь  работники  переживают,  как  бы  оно  не  сожрало  и  меня.
-  Он  как  с  цепи  сорвался.  Отказывается  заполнять  бланки,  на  всех  орёт.  Что  делать?  Может  вызвать  охранников?
-  Пригласи  его  в  кабинет.
Испуганная  Яна  вышла  и  попросила  буйного  пациента  пройти  в  кабинет.
Вошёл  невысокий  мужчина  приятной  внешности.  Глаза  его  неспокойно  бегали,  изучая  обстановку.  Светлые  редеющие  волосы  торчали  во  все  стороны  и  даже  стояли  дыбом,  хоть  и  были  собраны  в  хвостик  на  затылке.  От  него  исходила  невероятная  энергия.  В  нем  всё  клокотало,  ища  выход.  Одно  неверное  слово  и  он  взорвётся,  выпустив  наружу  нечто  мощное,  доселе  невиданное. 
С  первого  взгляда  одет  он  был  просто,  но  за  простотой  угадывался  оригинальный  модный  стиль.
-  Да,  непрост.  Или  творческая  личность.  Или  психопат.  А  может  и  то,  и  другое.
Подумалось  мне.
-  Добрый  день.  Садитесь,  пожалуйста,  в  кресло.
Он  на  минуту  замялся,  затем  быстро  сел.  И  сразу  как - то  сник,  словно  выпустил  пары.
Я  приняла  серьёзный  вид  и  приступила  к  осмотру.  Сильно  стёртые  зубы  подтверждали,  что  он  и  впрямь  человек  не  спокойный.
После  осмотра  мы  разговорились.  Ярослав  работал  в  главном  городском  театре  Хельсинки  помощником  режиссера. 
-  Чтобы  устроиться  в  финском  театре,  несомненно  надо  быть  одарённым  человеком.
Подумалось  мне.
-  Что  ты  с  ним  сделала,  чем  опоила?  Он  стал  таким  вежливым  и  внимательным.
Спрашивала  после  его  ухода  перепуганная  Яна.

Мы  стали  друзьями.  Не  близкими,  а  уважающими  друг  друга  людьми.  Мы  не  интересовались  личной  жизнью  другого  и  не  пытались  сблизиться.  Иногда  он  приглашал  меня  на  генеральные  репетиции  в  свой  театр,  иногда  на  прослушивание  новых  сценариев,  которые  проходили  в  театральном  кафе  по  четвергам.
В  день  независимости  Украины  мы  случайно  встретились  в  украинском  посольстве.  Он  был  в  украинской,  искусно  расшитой  косоворотке.  Пока  мы  обменивались  любезностями,  подошёл  мой  напыщенный  и  самодовольный  муж  в  генеральской  форме.
-  Знакомьтесь.
-  Ого.  Твой  муж  генерал!
Восхитился  Ярослав.
-  Как  видишь.
То,  что  генерал  он  липовый  и  что  мы  через  месяц  разводимся,  я  промолчала.

Началась  холодная  и  дождливая  осень.
Работа  с  её  проблемами,  суды  и  дележка  имущества,  злость  на  Алексея  и  его  выходки,  высасывали  остатки  моей  жизненной  энергии.  Настроение  было  подавленным. 
Дома  меня  ждал  растерянный  подросток,  который  был  зол  на  родителей  и  на  весь  мир.  Я  была  рядом  и  обида  срывалась  на  мне.

Мне  нужна  была  поддержка. 
Терзаемая  сомнениями,  я  набрала  номер  Ярослава. 
Почему  я  позвонила  совершенно  чужому  мне  человеку,  да  ещё  и  пациенту,  я  не  могла  объяснить.
-  Извини,  что  звоню  тебе.  Больше  некому.  Мне  плохо.  Может  твоя  сила  духа  придаст  мне  энергии.
На  другом  конце  долго  молчали.  Это  и  понятно.  Случайный  человек  в  вашей  жизни  просит  поделиться  энергией,  приглашая  в  свою  мрачную  пропасть.  Кому  это  надо?
Наконец  послышался  задумчивый,  но  твёрдый  голос.
-  Я  иду  в  театральный  кабачок.  Не  обещаю,  что  это  будет  интересно,  но  приезжай,  отвлечешься.  Встретимся  в  центре.
После  спектакля,  он  проводил  меня  к  машине.
-  Мне  необходимо  вернуться  в  театр.
Я  рассказала  ему  о  разводе.
-  Хорошо,  поедем  к  тебе.
Подумавши,  предложил  он. 
Я  испугалась.  Мне  не  нужен  был  мужчина.
-  Зачем  ко  мне?  У  меня  совершенно  нет  сил.  Дочка  дома.
Ярослав  странно  посмотрел  на  меня  и  попрощался. 
Внутри  меня  что - то  происходило.  Я  не  понимала  и  долго  прислушивалась  к  себе.
На  улице  лютовала  метель.  Дрожа  от  хлеставшего  в  лицо  колючего  снега  и  ледяного  ветра,  гуляющего  под  моим  пальто,  я  смотрела  на  уходящего  Ярослава.  Ноги  мои  в  красивых  лёгких  сапожках  занемели  от  холода. 
Так  и  не  разобравшись  в  своих  чувствах,  я  неуклюже  залезла  в  машину.  Завела  мотор,  включила  отопление  и  стала  отогреваться.

Ничем  не  примечательные  будни  шли  своей  чередой.  Короткие  дни  сменялись  длинными  полярными  ночами.  Перед  Рождеством,  неожиданно  для  меня,  позвонил  Ярослав  и  пригласил  на  премьеру  спектакля  Радзинского  “Товарищ К.  Финн  и  Сталин” . 
-  Ты  не  знаешь  Эдварда  Радзинского!
Удивилась  подруга.
-  Впервые  слышу.
-  Радзинский  очень  популярен   в  России.  Он  пишет  об  исторических  личностях.  У  меня  есть  его  книги.  Сталин.  Распутин.  Последняя  из  дома  Романовых.
После  небольшого  ликбеза,  возбуждённая  подруга  предложила  пригласить  Эдварда  Радзинского  и   Ярослава  на  чай  с  вареньем  и  блины  с  икрой. 
-  У  Радзинского  совершенно  нет  свободного  времени.  Но  я  ему  передам  ваше  приглашение.
Ответил  на  мой  звонок  Ярослав.

Я  накрыла  шикарный  стол.  Сестра  напекла  блинов. 
-  Я  давно  не  ел  домашних  блинов!  Спасибо  вам,  девочки.
Небольшой,  несимпатичный,  но  очень  обаятельный  человечек  ел  блины,  прихлёбывая  чай  из  фарфоровой  чашки  в  кобальтовую  сеточку.
Подруга,  как  самая  начитанная  из  нас,  вела  беседу  с  писателем.
-  Какой  спектакль  вы  ставите?
-  Спектакль  о  Кекконене,  бывшем  президенте  Финляндии.  Я  написал  о  нем  книгу,  а  Ярослав  решил  поставить  спектакль  в  Хельсинки.  И  представьте  себе,  городской  театр  согласился.
-  Разве  не  будет  скучен  спектакль  о  бывшем  президенте?  Кого  интересуют  архивы?
Вклинилась  я  в  интеллектуальный  разговор.
-  Кекконен  был  ещё  тот  бабник.  Постановка  будет  о  любви.
-  Это  гуд.
Улыбнулась  я.
-  Приходите  на  презентацию.  Принесите  книги.  Эдвард  Станиславович  подпишет  их.
Пригласил  нас  в  театр  Ярослав.

Что,  что,  но  скучным  спектакль  назвать  было  нельзя.  Наоборот! 
По  сцене  нервно  носились  люди  в  спортивных  штанах  и  белых  футболках  с  красными  галстуками.  Размахивая  красными  флагами,  они  истошно  кричали.  Музыка,  громыхая,  заглушала  их  потуги.  Мизофония  на  сцене  включила  защитные  механизмы  в  моих  ушах,  сделав  абсолютно  невосприимчивой  к  происходящему.
Устав  бегать,  борцы  за  свободу  расселись  на  тренажерные  велосипеды,  расставленные  по  всей  сцене  и,  крутя  педали,  хором  запели.  Мне  вспомнилось  коллективное  хоровое  пение  конторских  работников  в  Мастере  и  Маргарите. 
Допев,  борцы  с  грохотом  повалили  тяжеленные  тренажёры  на  пол. 
Я  так  и  не  уловила,  о  чём  пел  народ  и  по  какому  поводу  он  разбушевался.   
-  Коллективный  психоз. 
Заключила  я.
-  Может  смоемся.
Дёрнула  я  подругу  за  рукав.
-  Ты  что!  Неудобно.
-  Я  ничего  не  понимаю.  Это  не  спектакль,  а  бедлам.
-  Давай  ещё  посидим.

В  начале  спектакля  публика  терпеливо  ждала  Кекконена,  пытаясь  угадать,  который  из  бегающих  им  является.  Так  и  не  разгадав,  зрители  занервничали.  По  задним  рядам  пошёл  шелест.  Я  обернулась.  Разочарованные  в  спектакле  люди,  гуськом  шли  на  выход. 
-  Ты  как  хочешь,  а  я  пошла.
-  Подожди  немного.  Может  они  ещё  про  любовь  покажут.
-  Очень  сомневаюсь.  Ума  не  приложу,  как  финны  согласились  такое  ставить?
-  Может  мы  чего  недопонимаем?
Упиралась  подруга.
Народ  стал  подниматься  и  на  передних  рядах.  Зал  пустел  на  глазах.
-  Оглянись,  никого  в  зале  не  осталось.  А  ещё  даже  не  кончилось  первое  отделение.
Зрители,  словно  подражая  постановке,  целыми  рядами  вставали  и  выходили  из  зала.  Мы  тоже  поднялись.  Подруга  ещё  немного  постояла  у  дверей,  как  бы  прощаясь.
-  Такой  провал!  Жалко  Радзинского.
После  громыхающего  зала  тишина  улицы  оглушила  нас  не  меньше  шума  внутри. 
-  Я  так  разочарована.  Где  обещанная  любовь?  Который  из  них  был  Кекконен?
На  следующий  день  все  газеты  страны  кричали  о  грандиозном  провале  постановки  о  Кекконене.  Вскоре  после  спектакля  уволили  директора  театра.  И  Ярослава. 


14.04.2024
Хельсинки