первая банька... точильненские дни...

намёки, вспоминания, приметы, малые всплески –
весенние дыхания вдруг там, в январе-феврале;
отеплит, заморосит,
проглянет среди серой завесы слоистых туч кусочек,
малый кусочек весеннего неба, чистый и звонкий, -
волглый воздух, весенний намёк-радость;
но ещё долго, ещё долго дни за днями,
ещё будут длиться и длиться зимние дни,
когда же – весеннее?
снега, снега…
в Точильный наведаться, что и как посмотреть, снега убирать;
снега, снега…
какое вдохновение, упоение –
валить снег с крыш, расчищать дорожку к дровнику, начинать откидывать снег от избушки, от старой баньки, а до новой ещё не добраться,
откидывать, чтобы при таянии не мокли, не прели стены,
чтобы обдувало их ветерком;
обозревать сад, луг, заснеженные горы,
искать голубые световые просветы в небесах;

снега в этом году меньше, чем обычно, да он ещё среди зимы подтаял,
уплотнился, так что своими объёмами он не поражает, бывали зимы и гораздо снежнее, но нынешний снег – тяжелый, кое-где  подледенел; совковой стальной лопатой, советской, потому как сработана на века, приходится буквально вырубать куски-шлакоблоки из снежного завала;
вокруг избушки прошёл, вокруг баньки старенькой прошёл, дорожку к хоздвору, к мастерской  прокопал, самая снежная работа осталась – вокруг новой баньки;
здесь трудов – под самую крышу и немного сверх;
не тороплюсь, размеренно работаю, с чувством, с толком, с наслаждением;
задор во мне есть, сколько хочешь, и неуёмная жажда –
вот сейчас весь снег за раз и перекидать,
но я свою неуёмность перетворяю в раздумчивую созерцательность
и стараюсь не спешить, а с чувством, с толком, с расстановкой…

на нашей улице, на Боданово, как всегда тихо;
Лёха прошёл к тёте Рае печку топить, перекинулись парой фраз,
пришёл кот-котишка Цыган-Черныш;
Людмила дома ещё для него приготовила спецпаёк, мясное и очень вкусное:
веселись, Ушлый Хитрюга;
покормил Соболиную  Шубу(какая шкурка! переливается, играет блестками на свету, да и сам Котофей в теле, очень упитанный и важный),
Цыган-Черныш, Ушлый Хитрюга, Соболиная Шуба потёрся у ног, пошатался по сугробам, поставил метки, обозначил свою территорию  и по дорожке к избушке ждать добавочную порцию:
ты давай работай, дорожки мне расчищай,  а я посмотрю;
такое вот у нас с Цыганом-Чернышом разделение трудов;

март,
в городе вытаивает  грязь и проявляется мусор, который изготовили люди с большой старательностью и тщательностью, очень старались насорить;
небеса угрюмы,
в ветхих и заплатанных сугробах-обочинах дорог и дорожек
та же тоска и угрюмость,
да зато небо – весеннее, 
облачно-тучное, пасмурно-хмурое, но уже пропитано талой влагой;
там, за облаками – весна…
выдастся погожий денёк – в Точильный…

в Точильный…
здесь заботы натуральные, природные,
в городе – необходимые;
в Широкий дол уже не пройдёшь,
снег талый, проваливается запросто;
а если идти, только ноги наломаешь, да и сам уже весь «повёрнут» на Точильный…

начало апреля,
пора и начинать-продолжать Великую Эпопею Точильненских Дней…
собираемся с вечера, готовимся внимательно;
ночью то ли спим, то ли не спим;
почему?
волнительно, словно уже и не тридцать лет и три года, а – первый раз;
как ты там, наш лес-сад?

Людмила топит печку, греет воду,  в избушке моет, в сенях;
снег уже сильно стаял;  по дорожке идти свободно,
снег от бань и других построек я ещё в прошлый раз откидал,
пора кусты и дерева развязывать;
осенью, когда подвязываю, думаю, мало ли что за зиму может произойти, загадывать ничего не загадываем, так вот, мало ли что может произойти,
будет ли кому, догадается ли кто дерева, кустарники развязать;
а до весны дошли, такая мне большая радость – развязывать, освобождать от плена растения; развязываю, убираю пирамидки,  расправляю ветви, словно расправляю крылья:
пробуждайтесь, дышите, пейте влагу –
весна, весна в саду, весна в лесах-горах, весна – всюду…

снег тает, тепло, снова вдвоём едем в Точильный с затаённой мыслью – может и баньку истопим да помоемся,
но вслух об этом мало говорим, всё больше как бы в мечтаниях, хотя для бани всё приготовили, но говорим так:
-надо, пока есть время, в саду начинать прибирать,
в старой баньке всё вымыть и приготовить к пробуждению;
а что это значит?
баню истопить, в бане выскоблить лавку, доски, полку у окошка,
в предбаннике всё перемыть, все деревяшки, леших домовых и всяких других лесных жителей, «памятники старины» советской эпохи,
красивейшую причудливую чёрную – от копоти – паутинку в углах под крышей снять,
да и всякой иной мелочёвки-работы хватит;
а если всё это делать, значит и, если получится, помыться, обязательно,
иначе чего мы тогда в Точильный с утра и затемно едем,
к чему волнительность?

банька топится,
дрова исключительные, царские, ольховые;
вода греется, в предбаннике и бане скоблим, чистим, моем,
а перед этим садовую скульптуру, что была на зиму в предбаннике укрыта, вынесли в сад и распределили на свои места;
сад ожил…
привели баньку в надлежащий вид,
и снова в ней – вытащили на свет божий, пробудили, угнали зимние сны–
уютность, домашность
и очень нам большая родственность;
первый раз баньку истопили пробную,
мылись по лёгкому, эскизно;
хорошо протопилась, сухая, лёгкая, ароматная,
да времени по-настоящему помыться  не было возможности;
помылись «предварительно», а довольны очень;
только вот Лёха…Лёха лежит в больнице, надеемся, что всё обойдется;
а без Лёхи и улица Боданова совсем даже и не настоящая…

в городе, на рынке встретили Ахата:
-Ахат, как там насчёт навоза?
-когда приедешь?
-завтра;
-ну всё, сделаем;
-тогда до завтра;

едем, едем в Точильный;
точно знаем, обязательно не загадали, а замыслили,
что баню будем топить по-настоящему, и мыться – истинно;
всю ночь, и в пять утра – дождь мелкий-надоедливый,
но мы твёрдо и убеждённо верим,
что будет нам сегодня вёдро,
будет нам и весеннее небо,
будет солнышко, и тепло;
приехали…
Людмила первым делом печку топить, я за водой,
дров в избушку натаскал и в баню, копец от сена освободил, но раскрывать не стал, пусть постоит;
травяные кучи разгребаю, начинаю закладывать будущие навозные грядки,
хотя навоза пока ещё нет;
Людмила чай заварила;
в избушке – теплынь,
которое вполне располагает к безмятежному ничего неделанию;
баньку затопил, а это не так просто;
заморозков не было, но ночь – холодная,
в баньке ещё холодно, а в саду уже воздух прогрелся;
затопил, дым весь внизу и норовит огонь заглушить, задушить, задавить,
но мы ему не дали такое злодейство совершить;
дрова потоньше и самые сухие на растопку, берёсты побольше -
разгорелись дрова, заплясал огонь, весёлый, бойкий, танцующий;
Людмила в саду около избушки и дальше листья гребёт в груды-кучи,
которые я потом унесу, и назначается ответственным истопником бани, а я пошёл к Ахату, насчёт навоза;
он уже «уазик» поставил около кучи:
-бери вилы да кидай;
а мне и лучше самому машину грузить –
натопчу и накидаю увесисто;
ветерок обдувает, солнышко светит, снег тает,
корова из сарая на волю просится, куры кудахчут, петух – кукарекает,
кот на скамейке греется,
птицы заливаются,
река – совсем рядом, за огородом – шумит,
лёгкая дымчатая нежно розоватая вуаль над лесом,
а я навоз гружу, кидаю да кидаю, не останавливаясь;
от работы – всему телу – радостное напряжение,
надевашка на мне мокрая, да и сам я весь мокрый,
в самую пору – искупаться, но уже, видимо, купания мои уже в прошлом,
хотя, кто знает?
-хорошо?
-куда как лучше!
уж такая во мне радость – сегодняшняя, весенняя…
Ахат ходит вроде как по делам, лень ему грузить, да мне и одному не в тягость; кидаю, кидаю, утаптываю;
вот уже и горкой, верхом, и грузить некуда;
-Ахат, поедем?
-поедем;
уазик Ахат собрал из ничего, и каждую весну всё в машине что-нибудь не так; вот и сегодня – не тянет; одну весну он мог на нём только вперёд ехать, а в нынешний денёк еле-еле с огорода  выкарабкались, но всё-таки – выкарабкались, вылезли;
доехал, дополз до сада, перекидали мы навоз через забор и поехали ещё;

Людмила баню топит, веник, травы заваривает, а я ещё один уазик навоза гружу, и теперь навоз исключительных качеств;
первый уазик я когда накидывал, с приходу брал, где труха с навозом вперемежку, а теперь – только навоз в своём самом натуральном виде,
тяжеленный;
усталость копится во мне и от душного тепла томительность,
а более усталости и томительности  копится и полнит меня радость;
очень мне такая безостановочная работа нравится;
но и алчность не надо развивать, пора и остановиться:
-Ахат, поедем?
-поедем;
нет, не получается выехать;
тяжелее машина, чем в первый раз, вес больше, задние колёса вот-вот увязнут;
Ахат вытащил трос, подцепил, съездил на легковушке к Сашке-соседу; тот подъехал на своём уазике, тянут-потянут – вытянули машинёшку,
дотянул Ахат до сада:
-Олег, ты не торопись, разгружай, а я потом машину отгоню;
с Ахатом расплатился, он сразу ушёл, а я стал навоз перекидывать;
Людмила в саду листья грудит, за баней смотрит, время от времени мне чаю холодного приносит;
жажда во мне сильная и никак утолить её не получается;
ветерок, какой же ласковый ветерок обдувает, обнимает нас и сад,
солнышко – не печёт и не жжёт,  ласково греет,
облака – легчайшие в просвет,
вода в наших малых ямках прудах - прозрачнейшая,
воздух – волнисто-волглый,
а запахи…
да, и навозом пахнет вовсю, – живительный запах, бодрит…
навоз в саду – основа садово-огородных дел;
вернуть земле-матушке то, что в прошлом году забрали;
ведь дело не только в урожае и не столько в урожае, то есть в итоге, сколько в самом процессе, в движении;
вот и сейчас – устал?
конечно же устал, и Людмила сегодня тоже всласть наработается,
но впереди у нас, может быть всё предыдущее только ради этого и было, впереди у нас - баня:
-как там баня?
-да всё уже подложила, посмотришь?
-сейчас закончу, пойду глядеть;

навоз в саду;
-хватит?
-конечно!
-не, ещё бы машин пять-шесть, да перегноя машины четыре…
это так, чтобы алчность не развивать;
в бане дрова – ольховые, царские, прогорели, угольи шают,
дымовушку в потолке закрыл, отдушину закрыл, дверку чуть приоткрытой оставил; угли скоро в пепел, дверку на вертушку, пусть банька выстаивается;
Людмила груды листьев  нагребла,
я их на будущую огуречную грядку ношу;
с приходу, около избушки – прибрались;
можно и полюбоваться на вымытые снегом-дождём камни,
на пробуждающиеся травинки под елью и вдоль забора,
на серебристые скамейки и лавочки,
на кусты сирени; почки вот-вот листья выпустят;
уже часть нашего сада приобретает ухоженный, человечно-природный вид;

за водой сходил, наносил холодной воды в баню;
пора обедать и чай в созерцательном размышлении пить;
день с утра тёплый;
на остановке вышли, а птички уже вовсю распелись, шумливо-громко,
всякая на свой лад, а вместе –звучания, переборы, шумы, потрескивания, хрипы вскрики, намёки мелодий; много, много разных звуков и призвуков;
слушай да слушай;
сейчас немного притихли;
под елью чай на двоих  распиваем;
солнышко сквозь еловые лапы, небо сквозь облака;
дерева, луга, горы в тихом солнечном свете купаются;

всё весеннее – приглушённо буро-коричневатых тонов, где светлее, где темнее, ничего яркого, но до чего же созвучно нам или мы -  весеннему…
-какой это сад, мы же в лесу с тобой;
-конечно, в лесу;
кто-то нам столик поставил, скамеечки, пеньки, пруд вырыл, всего такого насадил; вот и листья начал прибирать, уютность домашнюю наводить;
во всём весеннем-сегодняшнем садово-лесная дружественность и братство;
а что это есть такое, никакими словами не выскажешь,
только и остаётся при чаепитии - созерцательность:
-помнишь лето – ветер ледяной,
выйдешь окатываться – пронизывает насквозь;
-а сейчас начало апреля, мы под елью, а ветерок –
до чего же обаятельный и обнимательный…

в баню…
первый я иду, Людмиле жар противопоказан, да и мне тоже,
и весеннее предбанное и банное парное купание в реке, видимо,  надо прекращать;
ещё два-три года назад не раздумывая – в талую воду, а теперь что?
а теперь под сосной талой водой обливаться; жаль, в речку бы окунуться…

в баню…
воду травяную с полка на пол, воду холодную в баню,
веник дубовый в таз, кипятком обдать, обмякнет;
дверку настежь, на каменку –
немного кипятка травяного плеснуть, весь угар выйдет…

банька,  банька стародавняя, банька заповедная;
родители приезжали к нам, мылись в нашей баньке, нашу баньку нахваливали…
банька заповедная, банька старенькая, как и всё наше житие –
простое, бедное, скромное, но до чего же уютное…
до чего же всё здесь нам так по сердцу,
каждая дощечка, простая и резная деревяшечка, скамейка, лесная причудность, резьба и скульптура, растения всякие, кустарники и дерева, река, лес, горы, небо – такое приятственное, доброе, душевное…
словами никак не выскажешь…
умиление…

банька лёгкая, зашёл – душа и тело крылышками машут, но пока отдельно,
а вот когда уже накалишься в бане, когда попаришься, когда студеной водой окатишься да и опять в баню, вот тогда и будет полное достижение гармонии души и тела;
не зря, очень не зря в прошлое лето каменку переложил;
с большим нежеланием,
очень не хотелось за такую грязную-чумазую работу браться,
а теперь – любо-дорого!
а теперь – банька-радость, чистая-мытая, прожаренная-прокопченая, выскобленная, пропитанная травным ароматом,
а перед банькой сосна, уже – великая,
ветви – огромные свечи – вверх устремились;
а рядом лиственницы, ещё нагие,
а рядом сирень - уже почки набухли, уже выползают будущие листики,
а чуть дальше, смотри,
крокусы расцвели!
они у нас – «дикие», некогда, не успеваем мы с ними заниматься,
а они – цветут!
смотри,
крокусы расцвели!...

вот она, банька, родная-милая, ладная-радушная, улыбчивая да пригожая,
парная…
когда донельзя уставший, когда потный и грязный, - в баньку;
сидеть, впитывать жар, накаляться телом и мягчеть сердцем;
мыться-париться, обливаться водой, париться-мыться,
обливаться, окатываться под сосной водой талой студёной,
а потом – чаи распивать, как самые дорогие напитки, под елью;
ни о чём не мечтать, ничего не загадывать,
не думать да и слова забыть…
вот сейчас – гармония и  умиление,
трогательность, волнительность,
величайшая сердечность,
неповторимость сегодняшнего проживания…

под белейшими берёзками, за зиму ветер верхнюю кору с берёзок сдул,
и теперь они – белее снега свежего, белее облаков,
под белейшими берёзами – подснежники;
наши, в нашем саду;
ещё утром их не было,
а теперь, смотри,
подснежники…

прибывает вода в реке,
грохочут ручьи бурливые,
рябчики носики, мутовки листьев,  из земли проклюнули, вовсю лезут,
чеснок  поднялся, пробуждается ревень, батун из-под снега выкарабкался,
у забора травка - махонькая,
мы под елью чаем и всем-всем весенним наслаждаемся…
что может быть лучше…
тут и смысл – в цельности деяния-проживания;
ведь само по себе каждое отдельное  действо хотя и значимо, но не обладает таким вдохновляющим, обновляющим, воскрешающим воздействием, когда всё вместе, цельно, сообщественно, в  единении…
избушку протопить, навоз привезти, баню истопить и помыться, пройти по саду, расставлять в саду деревянную живую скульптуру, убирать листву и мусор, закладывать грядки, носить дрова, воду, мыть инструменты,
замечать-примечать:
ящерка под куст юркнула, коршун над садом пролетел,
недалеко в сторонке стая диких гусей показалась,
Котофей на солнышке вальяжно расположился…

и во всём этом и многом другом, и за всем этим
слушать и слышать, смотреть и видеть,
впитывать,
быть в созвучии с миром,
с весенним днём…
что может быть вдохновеннее, впечатлительнее?
можете предложить что-то лучшее…