Горечь

         Рая перекинула дамскую сумочку «Кросс-бода» через плечо, пересиливая боль в коленях, пошла в сторону небольшого моста через глубокую речку, по берегам обрамлённую густыми зарослями камыша.  Мимо неё с мигалками и сиренами промчались машина скорой помощи, и следом — милицейская. Неведомая сила гнала девушку вперёд, подальше от места катастрофы.  Она, словно одержимая,  повторяла:
         — Батько! Так решил батько! — и даже не успела отреагировать, когда рядом остановился рейсовый автобус и двое мужчин подхватили её под руки, внесли в салон, усадили на первое сидение.
         — Куда теперь? — спросил водитель, обращаясь к притихшим вдруг пассажирам.
         — В больницу,  — предложила одна из женщин. — Дивчина же словно чумная. Ничего не соображает. Куда шла, зачем?
         Вторая женщина достала из пухлой соломенной плетёной кошёлки бутылку и громко сказала:
         — Всё равно в машине скорой помощи ей места бы не нашлось.  — она вложила Рае в руки пол-литровую ёмкость.  — Выпей лучше молочка. Внукам в город гостинец везу, но тебе сейчас важнее, молоко утрешнее.
         Рая смотрела на учтивых, незнакомых людей, но многое, о чем они говорили, не понимала, всё происходящее расплывалось, словно утренний туман.  Её слегка подташнивало, кружилась голова, и странный шум в ушах не проходил.  От сладковатого, прохладного напитка она почувствовала облегчение.    «ПАЗик», подпрыгивая на ухабах, покатил по маршруту.  Минут через двадцать Рая обратилась к рядом стоящему парню:
          — Как водитель и пассажирка на переднем сидении?
         — Ты более-менее, отделалась ушибами да синяками, а у них совсем плохо! — с сожалением в голосе ответила за него женщина,  угостившая Раю молоком.
          — Я так понял: переднее колесо отвалилось, — сказал парень уверено, — машину кинуло юзом, она цеплялась тормозным диском за разбитый асфальт. Даже искры летели во все стороны.  Видно, водитель не смог удержать руль.  Разом, передком угодил в яму, а потом врезался в электрический дорожный столб. Его «Скорая» увезла, сильно грудь повредил. А женщина, это жена его, она погибла от удара головой о лобовое стекло. Там милиция с ней разбирается. Мы на остановке стояли, всё видели, это произошло прямо у нас на глазах.  Вам повезло, что водитель «КАМАЗа» резко в сторону съехал. А так бы и костей не собрали. Колесо от «Москвичонка» улетело метров на сто и упало на обочину.   А тут и автобус подкатил, все кто в нём ехали, кинулись помогать пострадавшим. Тебя ящиком с рыбой придавило, и дверь заклинило, с трудом вытащили, почти без сознания.  Положили на землю в сторонку. Только не заметили, когда ушла! Многие позже видели, как ты сидела на траве, за голову держалась, и вдруг пропала.
          Сердобольная соседка   настаивала:
          — Пей ещё, пей молочко. Оно силы даёт, домашнее.  Внимательно выслушай парня. — потом она добавила:
         — Да, да,  мужики кинулись тебя искать, а потом бачим, а ты  по мосту идёшь.
         — А рыба? Там, рядом со мной в ящиках — рыба? — поинтересовалась Рая.
         —  Вона твоя? —  удивлённо спросила соседка.
          Рая отрицательно покачала головой. Женщина с облечением вздохнула и радостно воскликнула:
         — Ну и, слава Богу! Милиция собрала, часть людям раздала, что помогали. А погибшая, хто тоби?
          — Никто,  я случайный пассажир. Так распорядились судьба и родители, — девушка тяжело вздохнула. — Говорите, что колесо лежит на обочине? — При этом она горестно усмехнулась. —  Как и я!
          Пассажиры озадаченно переглянулись.  Покачав головой, словно сбросив груз тяжёлых мыслей, она продолжала:
          — Я усердно молилась с того момента, когда увидела мужика, который знаками показывал нам под колёса.   Он, наверное,  старался предупредить о надвигающейся беде. К сожалению, хозяин «Москвича» отмахнулся, зачем-то увеличил скорость и пошёл на обгон, впереди идущего «КАМАЗа».  — Рая немного помолчала, а пассажиры с интересом ждали продолжения истории.
        — Наверное, Господь сохранил меня для детей! — прошептала она.
           В автобусе зависла гнетущая тишина. Минут через десять водитель вновь задал вопрос.
           — Так куда тебя везти? — он притормозил и смотрел на пострадавшую.
           — Куда, куда! — рассердилась на него соседка Раи.  — Конечно, в больницу. На неё невозможно без  слёз глядеть. Колени и ноги чернючие от синяков. На подбородке кровоподтёк. Щека и правая рука разодраны, в добавок кровь сочится. Есть бинты в аптечке?  — Крикнула женщина довольно громко. — Давай их, обработать раны надобно...
             — Наверное, лучше в милицию, — подал голос мужчина с задних рядов, — она главный свидетель, и в протокол надо занести информацию о травмах. Этот лихач обязан её лечить.
             —  Нет!  Нужна буду, найдут. К сожалению, он сам себя наказал.  Выживет ли? — она обвела взглядом людей в салоне автобуса. —  Вот вам я благодарна за дружеское участие и помощь. Хватит мне приключений на сегодня. —  Рая отвернулась к окну, молча кусая губы от непроходящей телесной и душевной боли. Она с обидой  вспоминала события сегодняшнего утра, когда  приехала издалека навестить свою маму. Как радостно тогда она кричала:
             — Мамулечка, дочурку встречай!
            Рая уже полчаса стучала в новую, выкрашенную свежей зелёной краской, железную высокую калитку отчего дома, которая была закрыта на засов. Пират повизгивал, юлой крутился на цепи и радостно вертел хвостом. Рая нашла подходящую палочку, просунула в щель между столбом ворот и калиткой, отодвинула задвижку. Внесла во двор сумки. Собака ещё радостней запрыгала у будки. Девушка обняла верного друга, угостила куском чайной колбасы и огляделась.
             —  А мама где? Дом что, тоже закрыт? О, и ключа нет на месте!  — она устало села на ступеньки крыльца.
             —  Ну, что дружок, будем ждать? — она посмотрела на неподъёмные сумки и воскликнула:
             —  Как только дотащила?  Хотя, недаром в народе говорят, как ни тяжела ноша, да своя! — девушка вновь раскрыла пакет с чайной колбасой. —  Пират, держи вторую часть лакомства. Сегодня и у тебя праздник.
            Собака с куском колбасы в зубах, поджав хвост и уши, словно застыла на месте, смотрела мимо неё. Рая поднялась со ступенек и увидела, как из-за угла дома с лопатой вышла мать. Она была в резиновых высоких сапогах, в тёмно-синем рабочем халате.  Ярко красный платок покрывал голову.
             —  Ты чё припёрлась? —  она сердито смотрела на дочь. —  Я тебя вовсе не ждала.
            —  Мама, здравствуй! —  Рая, радостно улыбаясь, расставив руки для объятий, поспешила навстречу маме.
          Мать не отреагировала на нежности дочери, буркнула:
           —  Ещё тебя сегодня тут не хватало!
           — Мам, ты не рада?  Обиделась, что долго не приезжала? Так я же писала. Младшая болела. Старший со школой голову заморочил. —  Рая снова попыталась обнять мать. Но та резко отодвинулась.
           — Мам, за что злишься?  Я обещала приехать помочь по хозяйству, вот и приехала.
Гостинцев привезла. Тебе платье и босоножки купила на лето. Примерить бы.
           — Мене некогда примерками заниматься. Я занята. В двенадцать будет проходящий автобус, езжай домой к детям.  — от возмущения у Раи покраснело лицо.
           — Я же только на порог, а ты мене сразу указываешь на калитку. Что, не ко двору пришлась?
           — Чего нудишь? За шо, за шо? Сказала, езжай назад! — твёрдо, без сожаления отчеканила мать.
          Рая с нарастающей обидой прошептала:
         — В чём я провинилась?   На три дня у свекрови отпросилась. Детей на неё оставила.  Думала, мы с тобой перед пасхой в хате порядок наведём.
          Мать яростно вскрикнула:
          — Три дня? Без тебя давно управились.  Твий брат, мени строго настрого предупредив, чтобы я тебя ни на огород, ни в хату не пускала. Ему не нужны кривые рядки.
          —  Брат? —  глухим эхо прозвучал голос  Раи. — Он что, теперь хозяин дома?
          —  Так батько решив! —  отводя глаза в сторону, с раздражением ответила мать.
          —  А дочку, получается, за ворота, как ненужную собаку? На новую калитку меня променяли?
           Мать жёстко взяла Раю за руку и потянула к воротам. К автобусной остановке шли молча.
Навстречу им на небольшой скорости ехала бордовая легковая машина марки «Москвич».   Мать проголосовала, водитель притормозил. Рая смотрела на всё происходящее, нервно улыбаясь.
          —  Мам, иди домой!  Ты переживаешь, что я сама не уеду?  Не доверяешь? Я уеду, вот только дождусь рейсового автобуса.
          Мать с тупым упрямством дёргала ручку задней дверцы. Водитель помог открыть и внимательно рассматривал женщин.
           —  Могу взять только одну из вас. Мы рыбой в цехе затарились под завязку.
           Рая всё ждала и надеялась, что мать передумает, объяснит,  наконец, что всё же произошло? Но та отводила взгляд и подталкивала дочь к открытой дверце.
           —  Мам, сумки во дворе разбери.  Мой подарок, если не в радость, в церковь отнеси, и продукты тоже! —  сказала Рая, еле сдерживая разрастающийся в груди ком горечи от предательства родных. Она посмотрела на солнечное мартовское небо, на знакомые до боли сельские улицы, словно пытаясь их запомнить, глубоко вздохнула. Перевела взгляд на мать, прошептала:
            —  Прощай!
           Рая видела через заднее стекло, как мать долго стояла на дороге, засунув руки в карманы халата, смотрела ей вслед.  Что у неё в этот момент было на душе, дочь так никогда и не узнала.
  Март 2001 год